В 2012 г. вышли в свет три монографии, авторы которых, проведя независимые исследования, подтвердили и закрепили концепцию полицентричного мира, а также тезис о центральной роли государств в формировании и поддержании современного мирового порядка. Ведущие российские и зарубежные политологи проанализировали возможности основных претендентов на глобальное и макрорегиональное регулирование. Хотя авторы использовали разные термины: «поднимающиеся державы» [1], «страны, претендующие на статус ведущей мировой державы» [2], «великие державы» [3], речь шла об одних и тех же государствах: Китае, Индии, Бразилии, России, Японии, - а также США и ЕС как уже состоявшихся ведущих центрах мирового регулирования.
Идея написания первой из названных монографий о великих державах зародилась в ходе дискуссий на ежегодных конвентах американской Ассоциации международных исследований (International Studies Association). Появление такой книги, которая будет использоваться в ведущих американских университетах, чрезвычайно своевременно и важно. Вторая монография является результатом большого проекта по изучению «поднимающихся держав», осуществляемого Центром азиатских исследований им. Г. Сигура Университета Джорджа Вашингтона (в данном проекте принимают участие ведущие политологи из разных стран).
Важно, что ученые из разных стран (США, России, Индии, Китая, Японии, Бразилии) практически одновременно поставили вопрос о значимости роли ведущих мировых держав и структурного оформления взаимодействия между ними. Важно также и то, что Соединенные Штаты рассматриваются в одном ряду с другими державами, на основе общих критериев оценки их возможностей и организационного ресурса, ‒ это позволяет наиболее реалистично охарактеризовать современную мировую систему и перспективы ее эволюции.
Особого внимания заслуживает Китай. Смена высшего руководства, произошедшая в 2012 г., на наш взгляд, приведет к изменению формата международной деятельности КНР. Хотя в мире Китай продолжают по-прежнему именовать «развивающейся страной», это не отвечает ни его возможностям, ни его амбициям. В одной из публикаций прошлого года я отмечала, что период деятельности КНР как развивающейся страны закончился и Китай будет проводить политику «великой страны» со всеми вытекающими из этого последствиями для глобального и регионального регулирования [4]. В ходе визита в Россию новый председатель КНР Си Цзинпин, в частности, заявил, что Россия и Китай – две великие державы и на их плечах лежит большая ответственность. Они должны вместе отстаивать основы Устава ООН и стабильность мирового развития, выступать за справедливый мировой порядок [5].
Это означает, что Китай будет более активно и решительно участвовать в решении проблем глобального и регионального значения, в том числе когда речь идет о вмешательстве в дела отдельных государств, создании новых организаций и разработке новых норм международного права, доступе к ресурсам, при рассмотрении проектов развития мировой экономики и торговли и т.д.
О переломном моменте во внешней политике КНР пишет китайский аналитик Ш. Жао [6]. Он отмечает, что Китай долго жил «с опущенной головой», но после 2008 г. поднял голову, почувствовал свою силу.
Россия заинтересована в такой позиции Китая. РФ отстаивает концепцию полицентричного (многополярного) мира со второй половины 1990-х годов, хотя ее организационный ресурс существенно ограничивался существовавшими внутренними проблемами. КНР, поддерживая тезис о неприемлемости гегемонии одного государства, не торопилась заявлять о себе как о глобальном игроке, устранялась от активных действий по поддержке России в ее полемике с США и ЕС по разным вопросам международных отношений, норм и институтов. Китайские политологи объясняли такую позицию тем, что КНР еще не готова к роли глобальной державы. Представляется, что теперь момент готовности наступил.
В зависимости от выбора Китая можно предвидеть три возможных сценария.
1) США, страны-члены НАТО и ЕС сумеют полностью нейтрализовать влияние России и КНР на функционирование и дальнейшее развитие институциональных основ мирового порядка, в том числе в случаях, когда речь идет о территориальной целостности государств и новых нормативных подходах к национальному суверенитету.
2) Россия и Китай, объединив усилия и создав общую платформу, добьются компромисса с США и НАТО в вопросах мирорегулирования, что сохранит нормы Устава ООН, в той или иной мере ограничит возможности США и НАТО по вмешательству в дела отдельных государств и оставит поле для маневра другим ведущим державам.
3) КНР добьется от США нейтрального отношения к своим внутренним территориально-этническим проблемам в обмен на поддержку или нейтралитет со стороны Китая в отношении политики США и НАТО в других регионах мира (например, касательно государств так называемого постсоветского пространства).
На сегодняшний день есть задатки реализации второго сценария, что, на наш взгляд, может привести к изменениям в расстановке сил в системе международных отношений. Успешное развитие российско-китайских отношений и отношений в группе БРИКС будет способствовать повышению предсказуемости и стабильности в рамках существующего порядка. Долгое время группа БРИКС оставалась «клубом», члены которого не имели общей политики или согласованной позиции по важным глобальным и региональным вопросам. Державы этой группы вступили на путь превращения «клуба» в центр влияния в мировой политике (о чем, в частности, свидетельствует последний саммит стран группы БРИКС в Южно-Африканской Республике).
Как отмечалось выше, КНР и до момента осознания своей более высокой значимости в решении отдельных вопросов мировой и региональной политики занимала независимую позицию, которая была близка российской и противоречила позиции США и ЕС. Особо следует упомянуть вопросы национального суверенитета и легитимности гуманитарных иностранных интервенций с использованием военной силы, роста американского влияния и военного присутствия в Центральной Азии, в регионах Персидского залива и Индийского океана, действий США в Афганистане и Пакистане (хотя в целом Китай одобряет борьбу с международным терроризмом). Думается, что перелом уже произошел, просто рост глобального компонента в китайской политике будет происходить постепенно, по мере успешного решения внутренних проблем.
Реализация концепции российско-китайского взаимодействия по принципу «навеки друзья, никогда не враги» [7] может соединить потенциалы мирорегулирования двух великих держав, что позволит им нейтрализовать те ограничения, которые на них накладывают внутренние проблемы. Речь идет также о дальнейшем развитии и укреплении институциональной основы не только двустороннего взаимодействия, но и в целом отношений между странами «Малой Евразии» и КНР. Под «Малой Евразией» здесь понимается совокупность ряда государств, которые объединены не только соседством территорий и общими границами, но и общностью исторического развития и связей, членством в СНГ и его структурах или сотрудничеством вне рамок этих структур, а также наличием страны-ядра ‒ России. В «Малую Евразию» можно включить Россию, Белоруссию, Украину, Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, Армению, Азербайджан, Грузию, Молдавию (хотя каждая из этих стран по-разному удерживается в рамках данной подсистемы).
Конечно, не стоит идеализировать ситуацию. Несмотря на действие сильных сближающих факторов, сохраняется конкурентно-соревновательный аспект, есть и противоречия. Немаловажным является и то, как на действия РФ и КНР будут реагировать США и ЕС, что они будут предпринимать для нейтрализации этих действий и усиления своих позиций.
Американские политологи, изучавшие внутриполитический расклад сил в КНР, полагают, что внешнеполитическая идентичность современного Китая еще не сформировалась, поэтому остается возможность повлиять на ее формирование словом и делом, действуя в позитивном и негативном ключе. Д. Шамбо и Р. Cяо считают, что жесткие оценки внутриполитической ситуации и действий Китая могут лишь ужесточить позицию КНР по отношению к США. Но и призывы стать «ответственным международным посредником» в глобальном управлении также, по их мнению, не окажут желаемого воздействия, и Китай в обозримой перспективе сохранит многовекторную политику, избегая наращивания своего участия в глобальном мирорегулировании, то есть останется «поднимающейся» державой [8].
Данный вывод укладывается в матрицу рассмотрения американскими политологами Китая, как и любой другой крупной державы, с точки зрения интересов Соединенных Штатов: «угроза» – «не угроза» – «нейтральный игрок». По их мнению, внутриполитические противоречия еще долго будут мешать Китаю встать на путь державы глобального уровня. В американском экспертном сообществе также высказываются опасения относительно возможного роста агрессивности Китая и столкновения интересов США и КНР, вплоть до самых пессимистичных сценариев. Можно сказать, что США хотели бы поставить под контроль формирование идентичности растущих мировых держав, используя для этого политический и дипломатический уровни. По оценке американских политологов, у России также не сформировалась идентичность. На наш взгляд, такое утверждение неверно: эта идентичность сформировалась, и ее внешнеполитическая составляющая – великодержавность. У Китая также есть идентичность, а ее внешнеполитическая составляющая все более походит на российскую, хотя и облекается иногда в другие слова («великая страна»). Повлиять на идентичность этих двух держав извне вряд ли возможно. Императив для изменений идентичности, особенно ее внешнеполитического компонента, должен идти изнутри, хотя международная среда способна усиливать те или иные идейные течения.
Америка может избрать и другой путь ‒ например, активизировать политику в регионах, где КНР или Россия в состоянии стать центрами подсистем, что позволит им существенно усилить свои не только региональные, но и мировые регулирующие позиции. Россия пока сохраняет свою подсистему, хотя в ней существует немало противоречий и центробежных тенденций. Китай такой подсистемы не имеет, и ему будет весьма трудно играть на одном поле с США, Японией и Республикой Корея в АТР.
Что касается Соединенных Штатов, то, по мнению большинства американских политологов, в XXI в. они сохранят позиции ведущего глобального игрока, при условии, что к ним «присоединятся» другие важные державы [9]. Однако Россия и КНР ‒ судя по тому, какой вырисовывается их политика, ‒ готовы отстаивать свой взгляд на мировой порядок и оберегать свои интересы в Центрально-Восточной Азии.
России интересна позиция стран, относимых к группе БРИКС, так как углубление и расширение взаимодействия между этими странами может позитивно сказаться на стабилизации мировой системы. Позиция России и Китая, на наш взгляд, просматривается довольно хорошо. Иная ситуация с Индией. Американские политики неоднократно заявляли, что Индия является партнером США, будучи крупнейшей демократией Азии. Однако индийские политологи не склонны преувеличивать как планы и амбиции Индии, так и ее готовность разделить бремя ответственности (особенно военной) с Соединенными Штатами. Как пишут Д. Оллапалли и Р. Раджагопалан, у Индии, в отличие от других великих держав, нет разработанной внешнеполитической стратегии, поэтому ее правильней назвать «неопределившейся растущей державой». Отсутствие консенсуса среди индийской элиты по вопросам участия Индии в мировой политике, особенно в решении проблем мирорегулирования, а также острые внутренние проблемы, по их мнению, не позволят Индии в обозримом будущем занять более активную позицию на глобальном уровне [10]. Такую же точку зрения высказывает американский политолог В. Надкарни, которая видит главную проблему руководства Индии в том, чтобы «примирить» выросшие экономику и военный потенциал страны, ставящие ее в один ряд с ведущими мировыми державами, с бедностью и безграмотностью населения и нехваткой ресурсов. В. Надкарни также отмечает, что в Индии отсутствует достаточный экспертно-аналитический потенциал для концептуального оформления глобальной роли страны и разработки внешнеполитической стратегии [11].
Можно добавить, что Индия серьезно уступает России и Китаю, не говоря уже о США и ведущих европейских державах, в исторической традиции и культуре мыслить и действовать глобально, что и сказывается на отсутствии школы стратегического внешнеполитического планирования. Получается, что перед Индией все еще стоит задача определиться со своей идентичностью, и это оставляет для других держав возможность как-то повлиять на взгляды индийской политической элиты, хотя значительная ее часть уже сейчас видит свою страну одной из ведущих.
Бразилии уделяется не так много внимания, как остальным растущим державам, хотя, на наш взгляд, она более активно, чем Индия, стремится закрепить свое присутствие в мировой политике. Для этого она предпринимает усилия в трех направлениях, что, по мнению руководства страны и оценкам политологов, должно вывести ее на более высокий мирорегулирующий уровень. Первое направление – формирование регионального консенсуса по глобальным проблемам на основе создания общего стабильного политического и экономического пространства в Южной Америке. Второе – развитие отношений с США таким образом, чтобы координировать действия по решению региональных проблем и избежать столкновения интересов двух крупнейших стран Западного полушария. Третье – участие в многосторонних международных организациях, где Бразилия может отстаивать свои интересы и интересы других растущих держав и развивающихся стран [12]. Немного общие установки, но из них видно, что Бразилия действительно хотела бы не только укреплять свои лидирующие позиции в южноамериканской подсистеме, но и принимать большее участие в глобальном регулировании. Этому могло бы способствовать ее более активное взаимодействие с Россией и Китаем, однако соседство с Соединенными Штатами, действия США в отношении как отдельных стран Латинской Америки, так и региона в целом, пока делают неопределенными перспективы выхода Бразилии на более высокий мирорегулирующий уровень.
Политика Бразилии на современном этапе определяется экспертами как «ревизионистская», что подразумевает пересмотр прежних основ внешнеполитического поведения. Выделяются три этапа: 1) автономия через дистанцирование в период холодной войны; 2) автономия через участие в международных режимах после холодной войны; 3) автономия через диверсификацию партнеров, прежде всего в развивающемся мире [13].
Таким образом, Бразилия, как и Индия, находится в стадии определения того места в глобальной политике, которого она могла бы добиваться [14]. Позиции Бразилии могут существенно усилиться, если ей удастся реализовать модель региональной интеграции, на основе которой сложится южноамериканская подсистема, где она будет центром и лидером. Абстрагируясь от существующих противоречий и сложностей в отношениях латиноамериканских стран, можно допустить, что такая подсистема складывается. Но разнородность стран региона, соседство с США пока оставляют под вопросом перспективы укрепления и консолидации южноамериканской подсистемы с Бразилией как ее центром.
Это означает, что в клубе ведущих мировых держав выделяются США, КНР и Россия в качестве основных претендентов на глобальное регулирование. Мы не говорим о ЕС, так как ведущие европейские державы выступают в тесной связке с США в рамках НАТО. Усилия Соединенных Штатов по созданию зоны свободной торговли с Европой сделают трансатлантическое объединение крупнейшей подсистемой, где неоспоримым лидером останутся США, но и ведущие европейские державы сохранят немалое влияние («клуб пяти»: США, Канада, Великобритания, Франция, Германия).
Конечно, жизнь всегда вносит коррективы в планы политиков и прогнозы экспертов, но одно очевидно: мы стоим на пороге серьезных перегруппировок в мировой системе. В 2009 г. В.М. Иноземцев писал о том, что Западу необходимо расшириться, принять Россию, сделать ее членом НАТО, преобразовав альянс, и что Китай не должен опасаться такого сценария [15]. Сегодня, как прежде, не просматривается каких-либо устремлений со стороны стран Запада включать Россию, так как крепость и влиятельность трансатлантического объединения сильнее без России, а не с ней. Наверное, не стоит соединять несоединимое, а лучше придерживаться многовекторности, или политики нескольких треков, как это делают Китай, Индия, Бразилия. России выгодней другое. Проводить продуманную политику центра-лидера в своей подсистеме (Малая Евразия), что создает для страны более стабильную и предсказуемую геополитическую ситуацию. Активно взаимодействовать с КНР, особенно в новых условиях активизации ее деятельности. Более тесно сближаться с Бразилией и Индией в решении проблем безопасности, экономики, миграции, ресурсов и т.д. Стимулировать вовлечение этих стран в решение глобальных проблем, прежде всего в поддержание тех основ мирового порядка, которые выгодны и благоприятны для России и других растущих держав. Более трезво и продуманно сотрудничать с Соединенными Штатами и ЕС, используя принцип «избирательного взаимодействия» (что уже делают США).
Р. Кейган в 2007 г. заявил, что вопросы мировой политики будут решаться в трех столицах: Вашингтоне, Пекине и Москве [16]. Можно сказать, что прогноз сбывается. Это не упрощает мировую политику, не делает процесс выработки консенсуса по ключевым вопросам безопасности и экономики более легким. Однако это дает какие-то ориентиры относительно того, как будет функционировать управляющее ядро.
В позиции КНР просматривается стремление к более тесному взаимодействию с Россией. Речь не идет о создании альянса, подобного североатлантическому, или о региональной подсистеме с двумя лидерами. Но возможна выработка общих позиций по нормам международного права, деятельности международных и региональных организаций, вопросам войны и мира, функционированию мировой экономической системы, гонке вооружений, освоению космоса, Арктики, природных ресурсов и др. Не во всем КНР и Россия соглашаются и будут соглашаться, но их могут объединить близкое соседство, стремление обеспечить благоприятные условия для решения внутренних проблем, необходимая поддержка в рамках ВТО, участие в СБ ООН и желание сохранить эту организацию.
* * *
Тот факт, что ведущие политологи США, КНР, Индии, России в течение последних пяти лет внимательно следили за развитием ситуации в каждой из крупнейших мировых держав, оценивали их внутренние императивы и внешнеполитические планы и амбиции, сопоставляли их возможности и делали перспективные выводы, говорит о важности темы современных великих держав. Американские политологи стараются просчитать, насколько сильной может быть политика каждой из держав, в какой мере их действия могут ограничить возможности сверхдержавы, каковы будут последствия для Соединенных Штатов. Не случайны перспективные американские планы не только по усилению трансатлантической подсистемы, но и по укреплению влияния США в АТР.
Разворачивается интересная и интригующая картина подсистемного перекраивания мира. России следует отнестись к этому очень серьезно, так как ей придется иметь дело с сильными и хорошо подготовленными игроками. В этой связи хотелось бы в очередной раз напомнить о роли аналитиков, которые оценивают ситуацию и делают прогнозы, дают рекомендации. Квалифицированный анализ могут представить только специалисты, систематически занимающиеся изучением отдельных стран, регионов, проблем. Для этого необходимы, в частности, знание зарубежного дискурса и тесное взаимодействие с зарубежными экспертами.
Снижение интереса к России в США, сокращение российских исследований привели не только к «исчезновению» нашей страны из американского исследовательского поля, но и к неверным оценкам ее современного состояния и перспектив ее развития [17]. Аналогичная ситуация произошла с американистикой в России, где также существенно сократились исследования по США, увеличилось число экспертов, которых американские политологи окрестили «говорящими головами» [18]. Судьба «мозговых центров» и международных исследований волнует многих и действительно заслуживает самого серьезного отношения. Вступление в новый этап развития мировой системы, усиление так называемых растущих мировых держав и активная глобальная политика Соединенных Штатов требуют высококвалифицированного анализа и высокопрофессиональных прогнозов. Главнейшая задача российской политики ‒ избежать ошибок и просчетов, так как за них придется дорого платить.
Председатель КНР Си Цзинпин определил отношения между Россией и Китаем как «большой корабль российско-китайской дружбы». «Большому кораблю – большое плаванье». Хорошие слова, ко многому обязывающие и, как представляется, отражающие состояние современного этапа развития международных отношений.
Примечания:
[1] Emerging Powers in a Comparative Perspective. The Political and Economic Rise of the BRIC Countries. Ed. by Vidya Nadkarni and Norma C. Noonan. N.Y.: Bloomsbury, 2012.
[2] Worldview of Aspiring Powers. Domestic Foreign Policy Debates in China, India, Iran, Japan, and Russia. Ed. by Henry R. Nau and Deepa M. Ollapally. Oxford: Oxford University Press, 2012. Глава о России была написана известными специалистами И.А. Зевелевым и Э. Качинсом: A. Kuchins and I. Zevelev. Russia’s Contested National Identity and Foreign Policy. P. 181-209.
[3] Шаклеина Т.А. Россия и США в мировой политике. М.: АСПЕКТ ПРЕСС, 2012. Книга была удостоена Премии II степени в номинации «Лучшее учебное пособие» Российской ассоциацией политической науки (2012).
[4] См.: Шаклеина Т.А. Второй срок Б. Обамы и будущее российско-американских отношений // Перспективы. - http://perspektivy.info/oykumena/amerika/vtoroj_srok_b_obamy_i_budushheje_rossijsko-amerikanskih_otnoshenij_2012-12-07.htm 07/12/2012.
[5] Лекция Председателя КНР Си Цзинпина в МГИМО (У) МИД России 23 марта 2013 г.
[6] Suisheng Zhao. Chins: A Reluctant Global Power in the Search for its Rightful Place / Emerging Powers in a Comparative Perspective. The Political and Economic Rise of the BRIC Countries. Ed. by Vidya Nadkarni and Norma C. Noonan. N.Y.: Bloomsbury, 2012. P. 120-121.
[7] Так охарактеризовал отношения России и Китая Си Цзинпин во время лекции в МГИМО.
[8] Shambaugh D. and Xiao R. China: The Conflicted Rising Power / Worldview of Aspiring Powers. Domestic Foreign Policy Debates in China, India, Iran, Japan, and Russia. Ed. by Henry R. Nau and Deepa M. Ollapally. Oxford: Oxford University Press, 2012. P. 65-66.
[9] Noonan N. The Global Leadership of the USA and the Emerging Powers / Emerging Powers in a Comparative Perspective. The Political and Economic Rise of the BRIC Countries. Ed. by Vidya Nadkarni and Norma C. Noonan. N.Y.: Bloomsbury, 2012. P. 35.
[10] Ollapally D.M. and Rajagopalan. Foreign Policy Perspectives of an Ambiguous Power / Emerging Powers in a Comparative Perspective. P. 73, 105-106.
[11] Nadkarni V. India – An Aspiring Global Power / Emerging Powers in a Comparative Perspective. The Political and Economic Rise of the BRIC Countries. P. 150-151.
[12] Brazil as an Emerging Power in the 21st Century / Emerging Powers in a Comparative Perspective. The Political and Economic Rise of the BRIC Countries. P. 204.
[13] Ibidem.
[14] Roett R. The New Brazil. Washington, D.C.: The Brookings Institution, 2010.
[15] Иноземцев В.М. Контуры посткризисного мира // Россия в глобальной политике. № 3 (май-июнь 2009) / (http://www.globalaffairs.ru/numbers/38/11949.html)
[16] Kagan R. The Return of History // The Los Angeles Times. 5 August, 2007. (http://www.carnegieendowment.org/publications).
[17] Несколько скептическое отношение к России сохраняется, и первоначально главу о России редакторы хотели назвать «Россия – все еще великая держава?». Однако название было автором главы изменено, и Россия вырисовывается даже в более выгодном свете по сравнению с отдельными «растущими» или «неопределившимися» державами. См.: Shakleina T. Russia in the New Distribution of Power / Emerging Powers in a Comparative Perspective. The Political and Economic Rise of the BRIC Countries. P. 163.
[18] Think Tanks & Civil Societies. Catalysts for Ideas and Action. Ed. by J. McGann and R.K. Weaver. New Brunswick: Transaction Publishers, 2005; Shakleina T. and Parrott B. Foreign Policy Studies: Their Role and Impact on Decision Making In the United States and Russia. Paper prepared in the framework of IREX Project “American-Russian Experts Forum. Washington-Moscow, 2006.
Читайте также на нашем портале:
«Междувластие» Зигмунд Бауман, Винcент Делла Сала
««Цивилизация модерна» против цивилизаций С. Хантингтона» Борис Мартынов
«Истоки глобализации: мир-системный анализ» Леонид Гринин
«Национальный фактор в эпоху глобализации. Часть 2. Государство и глобализация» Екатерина Нарочницкая
«Збигнев Бжезинский: контуры нового миропорядка» Рачья Арзуманян
«Как укрепляются растущие державы?» Эндрю Харт, Брюс Джонс
«Десять тенденций, меняющих мир» Юхан Гальтунг
«Социально-экономические аспекты глобального лидерства» Нодари Симония
«XXI век – эпоха новых гигантов? (Рецензия на книгу: «Бразилия – экономическая сверхдержава?»)» Анна Проценко
«Страны БРИК: на пути к новой экономической модели» Михаэль Либиг
«2007 год, итоги: возвращение к однопартийной системе (Десять событий, представляющихся важнейшими)»
«Многополярная гегемония» Александр Ломанов
«Запад в роли ответчика» Кишор Махбубани
«Конец североцентризма» Анатолий Вишневский
«Новый амбициозный план Проекции и чертежи новой сборки мира» Александр Неклесса
«США: перспективы глобальной империи» Эдуард Соловьев
«Эмманюэль Тодд. После Империи. Pax Americana — начало конца» Кирилл Коваль
«Великие империи, малые нации. Неясное будущее суверенного государства.» Ирина Бусыгина
«Двадцать лет без мирового порядка» Федор Лукьянов
«Многополярность и многообразие» Тьерри де Монбриаль
««Постамериканский мир»: версия Фарида Закария» Андрей Володин
««Второй шанс» Зб.Бжезинского: новый профиль прежней стратегии?»
«Эпоха бесполярного мира» Ричард Хаас
«После американской гегемонии» Анатолий Уткин
«Глобализация и новое геоэкономическое мироустройство» Александр Неклесса