Употребление слов «отечество» и «отечественный» встречалось довольно часто в официальных государственных документах Российской империи в ходе военной кампании русской армии против Великой армии Наполеона в 1812 г. В обращении 6 июля 1812 г. Александра I
к «Первопрестольной столице Нашей Москве» слово «отечество» упоминается три раза, а в Высочайшем Манифесте 6 июля 1812 г.
– два раза [Высочайшие... с. 7-8]. В «Пастырском наставлении во время начавшейся войны 1812 года», произнесенном архиепископом Августином (Виноградским) 28-го июля 1812 г., слово «отечество» встречается 11 раз, причем как отдельное слово, так и в различных словосочетаниях: любезное отечество, спасения отечества, алтарь отечества, жертвовать царю и отечеству, любовь к отечеству, не предать законов отеческих [Сочинения… с. 51-56].
6 января 1813 г. (25 декабря 1812 ст. ст.) был издан «Высочайший манифест, о принесении Господу Богу благодарения за освобождение России от нашествия неприятельского», в котором слово «отечество» употребляется 4 раза. Присутствует оно и в датированном тем же днем приказе Александра I по армии об окончании военной кампании 1812 г.: «…ваше Отечество и Царь ваш» [1].
Слово отечество мы встречаем и в воспоминаниях простых российских воинов. Так, в «Рассказе о Бородинском сражении отделенного унтер-офицера Тихонова, записанном с его слов в 1830 г.» описан случай, приключившийся во время Бородинского сражения с молодым юнкером, однополчанином рассказчика, который самовольно вознамерился встать в знаменные ряды, обратившись к своему батальонному командиру со словами: «Не пойду я, говорит, Ваше Высокоблагородие, в хвост, не хочу быть подлецом: хочу умереть за Веру и Отечество». Фельдфебель силой поставил того юнкерка на его место в последний ряд [Чтения… отд. 1, c. 115 – 118].
В другом рассказе солдата-ветерана 1812 г. приводятся слова русского драгуна, попавшего в плен к французам вместе с автором воспоминаний: «Не умели мы... умереть за Веру и Отечество: теперь в неволе всего натерпимся» [Рассказ… с. 119-121].
Сочетание слов «отечественная война» хотя и редко, но встречается в литературных текстах в 10-е годы XIX в. Первым, кто употребил словосочетание «отечественная война» применительно к отражению нападения наполеоновской Франции на Россию в 1812 г. – как понятие, но еще не как исторический термин, обозначающий конкретное событие, – был Федор Глинка. Он писал: «Нам необходима История отечественной войны. Чем более о сем думаю, тем более утверждаюсь в мысли моей... Война 1812 года неоспоримо назваться может священною» [Глинка. О необходимости... с. 144, 162].
Вместе с тем брат Федора Николаевича, Сергей Николаевич Глинка, в своих воспоминаниях о войне часто использует слова «отечество», «отечественный» в различных сочетаниях, и только раз – выражение «отечественная война» [См.: Глинка. Записки...].
Д.И. Ахшарумов, автор книги «Историческое описание войны 1812 года», которая вышла в свет в 1819 г., использовал словосочетание «отечественная война» (со строчной буквы), тем не менее оно по смыслу уже приближалось к вошедшему позднее в обиход конкретному термину, хотя еще таковым не являлось [См.: Ахшарумов, c. 294].
У Д.П. Бутурлина мы встречаем понятия «малая война», «народная война» «события 1812-го года», но термин «Отечественная война 1812 года» у него отсутствует [См.: Бутурлин].
Данный исторический термин официально не употреблялся вплоть до публикации в 1839 г. труда А.И. Михайловского-Данилевского
«Описание Отечественной войны 1812 года». Название книги возникло из логики двух предшествующих работ историка: «Описание первой войны императора Александра с Наполеоном в 1805 году» и «Описание второй войны императора Александра с Наполеоном в 1806 и 1807 годах» Эти два труда были посвящены военным кампаниям, происходившим за пределами границ России, так что третий вполне оправданно получил свое название. С этого момента термин «Отечественная война 1812 года» из названия книги стал постепенно входить в научный оборот и повседневную жизнь России. Причем здесь следует учитывать не достоинства и недостатки исторического труда А.И. Михайловского-Данилевского, а то, что данная работа, посвященная истории военной кампании в России 1812 г., была напечатана по «Высочайшему повелению» Николая I, а сам автор на то время являлся председателем Военно-цензурного комитета, без одобрения которого не могла выйти в свет ни одна работа, посвященная военной тематике. Таким образом, работа А. И. Михайловского-Данилевского
«Описание Отечественной войны 1812 года» на многие годы стала эталонной, а термин «Отечественная война 1812 года» начал укореняться в научном обороте и в общественном сознании с ее выходом в свет.
* * *
Теперь обратимся к вопросу народного сопротивления наполеоновским захватчикам на оккупированных территориях. Известно, что перед походом в Россию Наполеон считал важной задачей организацию диверсий и крестьянских восстаний в тылах русской армии, включая и ведение соответствующей пропаганды. Руководство этими мероприятиями он возлагал на своего представителя в Варшаве.
Эти действия дали определенные результаты. 28 июня 1812 г. генерал Н.Н. Раевский писал жене: «Я боюсь не врага, но прокламаций и вольности, которую Наполеон мог обещать крестьянам» [1812 –1814… с. 214]. И эти опасения генерала не были безосновательными. В Москве после ее освобождения от французов среди трофейных бумаг было обнаружено обращение «жителей русских губерний» от 30 сентября (12 октября н. ст.) 1812 г. к «государю Наполеону» с просьбой, чтобы русский народ не был больше крепостным: мол, наши бары продают нас с родителями или по отдельности, продают, как животных. В заключение письма ходатаи просили Наполеона отпустить их на волю, уверяя его в своей верности. Под обращением стояли 17 имен и фамилий предположительно жителей города Руза Московской губернии [Апухтин, с. 47].
Но доминирующими в народной среде Российской империи были другие настроения. Подступающие к Москве французы сильно удивлялись необычному для них явлению, когда в местах, через которые они проходили, не могли найти провиант, самих жителей, пригодного для постоя жилья, потому что уходившие из деревень крестьяне сжигали свои дома и хозяйственные постройки [Петерс, с. 151]. Эти явления отчасти можно объяснить тем, что воображение крестьян подогревалось самыми чудовищными слухами о неприятеле. Многие жители были уверены, что французы… едят людей. Часто именно страх перед неприятелем заставлял их покидать свои жилища. Подобные нелепые представления основывались на примитивной контрреволюционной пропаганде, утверждавшей, что во Франции с 1793 г. наступил чуть ли не конец света. Генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин в «Мыслях вслух…» писал, что французы в период революции жарили людей и ели. Автор известных «Писем русского офицера» Ф.Н. Глинка всерьез считал, что французы в революционные годы «убили, сжарили и съели много своих мэров» [См.: Агронов].
В свою очередь, очевидец тех событий, французский врач Э.Ф. Бурбон сообщал в письме от 15 октября 1812 г., что действия вооруженных крестьян, которые под командованием своих сеньоров преследуют и убивают фуражиров, конвои и курьеров, наносят войскам Великой армии больше вреда, чем русские регулярные части [См.: Промыслов, c. 160].
В связи с этим свидетельством можно привести в пример деятельность отставного подпоручика Н.М. Нахимова – предводителя дворянства Сычевского уезда, который взял ответственность за положение дел в уезде на себя и издал распоряжение образовать в каждом населенном пункте группу обороны от надвигающихся оккупантов. Так в уезде образовалось второе ополчение. С 18 августа по конец октября 1812 г. неприятель регулярно появлялся на территории уезда с целями грабежа, добычи продовольствия, фуража, насаждения своей администрации, но всякий раз получал вооруженный отпор [2].
Другой пример: губернатор Смоленской губернии К.И. Аш 4 августа 1812 г., накануне Смоленского сражения, со всеми подведомственными чиновниками покинул город и свою губернию [Селедкина, c. 39]. Тогда губернатор Калужской губернии П.Н. Каверин взял на себя инициативу по управлению тремя соседними (не оккупированными неприятелем) уездами Смоленской губернии. В письме М.И. Кутузову от 7 сентября 1812 г. он объяснил свои действия тем, что в начале августа в Рославском, Ельнинском и Юхновском уездах произошло «величайшее расстройство» от проходивших неприятелей, все обитатели «удалились от должностей» своих, даже хлебопашцы от земледелия, и в некоторых местах «открылось неповиновение», но теперь там действуют предписания калужского губернатора. В этих трех уездах была учреждена земская полиция из наличных чиновников, а крестьянам под надзором чиновников было дозволено поголовно вооружаться против наполеоновских оккупантов.
Также калужский губернатор сообщил, что поселяне, «огорченные грабительством и разорениями», в случае неприятельских набегов «стекаются по звуку колокола» и прочих знаков и массово истребляют не только «бродяжествующих мародеров», но даже целые отряды французской армии по 100 и более человек [Народное ополчение… с. 183-184].
В рапорте М.И. Кутузову от 20 октября 1812 г. П.Н. Каверин писал, что 14 сентября, после разграбления французами города Рославля, который неприятелем был в тот же день оставлен, местное дворянство, вернувшись в город, собралось и постановило вооружить «поселян к истреблению врага». Вместе с тем военный комитет Калужской губернии постановил отрядить полк Калужского ополчения в Рославльский уезд в связи с «открывшимся от некоторых поселян» неповиновением властям [Там же, с. 184-185].
Имелась еще одна сила, которая способствовала организации народного сопротивления оккупантам, – армейские партии или летучие отряды, более известные нашим современникам как партизанские отряды. Д.И. Ахшарумов писал, что эти армейские формирования проходили все селения, захватывали неприятельских фуражиров, отбивали и раздавали местным жителям все от них забранное продовольствие; нередко догоняли направленные уже французами к Москве из селений большие транспорты с хлебом и отнимали или истребляли их; склоняли крестьян мужественно защищать самих себя от неприятельского грабежа. Население, видя ежедневное прохождение или пребывание близ них русских армейских отрядов, повсюду вооружалось (народ из малых деревень присоединялся к большим, управляющие старосты «с клятвою обещали» не выдавать друг друга) [Ахшарумов, c. 146-147].
Следовательно, движение сопротивления оккупантам складывалось зачастую не стихийно, а при содействии оставшихся на оккупированных территориях гражданских властей. Во главе отрядов самообороны крестьян часто стояли сельские старосты, которых тоже можно причислить к представителям властей, хотя и выбранных общинами государственных крестьян из своей среды. В Краснинском уезде крестьянский отряд возглавил деревенский староста Семен Архипов, в Богородском уезде Московской губернии – староста Вохонской волости Егор Стулов. Емельян Васильев –
волостной голова Амеревской волости Богородского уезда – руководил крестьянским отрядом самообороны, уничтожившим и взявшим в плен до 300 солдат и офицеров наполеоновской армии. В Звенигородском уезде отрядом самообороны руководил волостной голова Иван Андреев. Волостной голова Михаил Федоров организовал отряд в Волоколамском уезде.
Но были и примеры стихийной организации сопротивления интервентам. Так, бежавший из плена рядовой Киевского драгунского полка Ермолай Четвертаков организовал в Гжатском уезде отряд из 300 вооруженных крестьян, с которыми эффективно действовал против неприятеля и осуществлял контроль над значительной территорией уезда [Народное ополчение… с. 191-192].
В Волоколамском уезде отрядами самообороны руководили отставной унтер-офицер Новиков и рядовой Немчинов. Известны также имена простых крестьян, стоявших во главе отрядов самообороны Волоколамского уезда: Аким Федоров, Филипп Михайлов, Кузьма Кузьмин, Герасим Семенов.
Наполеон в декабре 1812 г., по возвращении в Париж, в ответ на обращение сенаторов заявил, что война, которую он ведет против России, есть война политическая: «Я мог бы вооружить большую часть ее населения против нее же самой, провозгласив свободу крепостным, но поскольку представлял дурость этого многочисленного класса русского народа, я отказался от этой меры, которая бы обрекла на смерть и ужасные пытки лучшие русские фамилии» [См.: Земцов, c. 132].
Таким образом, значительная (если не сказать – преобладающая) роль в организации сопротивления врагу крестьян на оккупированных территориях Смоленской и Московской губерний принадлежала оставшимся на местах чиновникам и представителям местных выборных органов крестьянского самоуправления. Необходимо отметить действенную поддержку народному сопротивлению армейских партизанских отрядов. Причем местные чиновники и сельские старосты зачастую начинали свою деятельность по организации отпору врагу на оккупированных территориях по личной инициативе.
Примечания
1. Исторический, статистический и географический журнал. 1813. Ч. 1. Кн. 1-2 (январь-февраль). С. 32-33.
2. Нахимов Николай Матвеевич , дворянский предводитель Сычёвского уезда // Библиотеки Смоленской области. – URL: sychevka.library67.ru/kraevedenie/znamenitye-lyudi-sychevskogo-raj/nikolaj-matveevich-nahimov-dvory/ (дата обращения: 25.09.2023).
Литература
1812 –1814: Секретная переписка генерала П.И. Багратиона. Личные письма генерала Н.Н. Раевского. Записки генерала М.С. Воронцова. Дневники офицеров русской армии. М. 1992.
Агронов Л.И. Восприятие событий Отечественной войны 1812 г. российским простонародьем // Библиотека интернет-проекта «1812 год». 2006. – URL: museum.ru/museum/1812/Library/Agronov1/index.html (дата обращения: 25.09.2023).
Апухтин В.Р.
Сердце России, первопрестольная столица Москва и Московская губерния в Отечественную войну. М. 1912.
Ахшарумов Д.И.
Описание войны 1812 года. СПб. 1819.
Бутурлин Д. П.
История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г.» Т. 1-2. СПб. 1823-1824.
Высочайшие указы и манифесты, относящиеся к войне 1812 г. СПб. 1912.
Глинка Ф. Н. О необходимости иметь Историю отечественной войны 1812 года // Сын отечества. 1816. № 4.
Глинка С. Н. Записки о 1812 годе Сергея Глинки, первого ратника Московского ополчения. СПб. 1836.
Земцов В.Н.
Наполеон в 1812 году: возвращение в Париж // Отечественная война 1812 года: Источники. Памятники. Проблемы. Бородино. 2022.
Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. М. 1962.
Петерс Т.П.
С полей сражений 1812 -1815 гг.: трофейные письма маршалов, генералов, чинов Великой армии... М. 2012.
Промыслов Н.В.
Французское общественное мнение о России накануне и во время войны 1812 года. М. 2016.
Рассказ Георгиевского Кавалера из дивизии Неверовского, слышанный в 1839 г., в Серпухове. // Чтения императорского общества истории древностей. 1872. I.
Селедкина С.Н.
Аш К.И. // Отечественная война 1812 года. Энциклопедия. М. 2004.
Сочинения Августина, Архиепископа Московского и Коломенского. СПб. 1856.
Чтения в Обществе истории и древностей российских (Чтения ОИДР). 1872. Кн. 1.
Статья публикуется в рамках проекта «"Сим победиши!" Российское общество и армия в моменты испытаний», реализуемого при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.
Читайте также на нашем портале:
««В случае настояния нужды в защите столицы…» Столичное ополчение 1812 г. и петербургское общество» Сергей Искюль
««Малая война» 1812 г. в Калужской губернии» Виталий Бессонов
«1812 год: Война и русское общество» Виктор Безотосный
«Власть и общество: к вопросу о патриотическом подъеме и народном сопротивлении в годы Наполеоновских войн» Андрей Гладышев
«Восприятие войны 1812 года в русской армии и в обществе» Лидия Ивченко
«Вторжение Наполеона в Россию в восприятии русского общества» Надежда Аурова
«Провинциальное общество в «эпоху Отечественной войны 1812 года» и проблема патриотизма (на примере Пензенской губернии)» Сергей Белоусов
