Осуществленное военными 3 июля 2013 г. отстранение от власти в Египте Мухаммеда Мурси, одного из лидеров движения «Братья-мусульмане», избранного в июне 2012 г. президентом страны, явилось следствием раскола в египетском обществе. Об этом свидетельствовал, в частности, небольшой разрыв в числе голосов, поданных за Мурси (51,7%) и за его оппонента, бывшего премьер-министра Ахмеда Шафика (48%).
В массовом социальном протесте против коррумпированного авторитарного режима Мубарака участвовали различные общественные движения – либерально-демократические, националистические, левые и исламистские. Так, достаточно высокую поддержку на президентских выборах 2012 г. получил Хамден Сабахи – лидер партии «Достоинство», исповедующей насеристскую [1] и левую идеологию. За него в первом туре проголосовали 20,72% избирателей. В то же время во втором туре, когда борьба за президентский пост шла между М. Мурси и А. Шафиком, часть сторонников Х. Сабахи голосовали за Мурси, поскольку считали Шафика связанным с режимом Мубарака.
После своего избрания Мурси заявил, что он является «президентом всех египтян». Однако на деле в египетском руководстве возобладала тенденция к монополизации власти и воплощению суннитского «исламского проекта». Президент сосредоточил в своих руках (до новых парламентских и президентских выборов) все ветви власти – законодательную, исполнительную и судебную. По данным египетских СМИ, Мурси регулярно консультировался по наиболее важным государственным вопросам с руководителем «Братьев» Мухаммедом Бади и его заместителем по финансовым вопросам, мультимиллионером Хайратом Шатером. В стране усиливалось влияние исламистских движений. Группировки «Исламский джихад» и «Исламские группы», ранее использовавшие террористическую практику, стали создавать свои политические партии. Выходцами из этих группировок была создана «Партия реформы и развития», поддерживавшая политический курс Мурси. Возникали военизированные отряды «исламской милиции».
Во внешней политике Мурси открыто поддержал вооруженную сирийскую оппозицию и разорвал дипломатические отношения с Сирией. Египетские исламисты воевали в рядах сирийских антиправительственных вооруженных группировок. В Каире в 2012 г. была открыта штаб-квартира сирийских радикальных оппозиционеров – Национальной коалиции революционных и оппозиционных сил (НКРОС). Радикальная часть египетских «Братьев» пыталась даже экспортировать «исламский проект» в страны Персидского залива, в которых, по их мнению, режим не являлся «подлинно исламским». Так, в Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ) в 2013 г. была арестована и предана суду группа египетских исламистов, планировавших, по заявлению властей ОАЭ, совершить в стране государственный переворот и распространить свою деятельность на Саудовскую Аравию. Это вызвало определенную напряженность в отношениях между ОАЭ и Египтом. В то же время приоритетными для Мурси являлись отношения с США, Катаром и Турцией, с которой президент намеревался развивать суннитский «исламский проект». Находясь в 2012 г. с официальным визитом в США, Мурси подтвердил, что не намерен пересматривать мирный договор 1979 г. с Израилем [2].
Несмотря на финансовую помощь Катара и некоторый протекционизм в национальной экономике, правительство Мурси не смогло разрешить острые социально-экономические противоречия и обуздать коррупцию во властных структурах. Проблемы, которые явились основной причиной египетской революции 2011 г., продолжали обостряться. По данным экспертов, если в 2010 г. менее чем на 2 долл. в день жило около 40% египтян, то в 2012 г. – уже до 50%. Из-за политической нестабильности резко снизились доходы от туризма – на 70-80% в 2012 г. по сравнению с 2010 г. Многие из тех, кто принимал участие в свержении режима Мубарака, почувствовали себя оттесненными от реальной власти и принятия решений по дальнейшему развитию страны. Усиление роли ислама в общественно-политической жизни вызывало обеспокоенность той части населения, которая стремилась сохранить светские ценности. Такая ситуация вела к размежеванию в обществе, усилению социальной напряженности и протестным выступлениям.
Все эти противоречия обострились после принятия новой конституции. На общенациональном референдуме в декабре 2012 г. за нее проголосовало 57% пришедших к урнам. Однако в референдуме участвовала всего лишь одна треть имевших право голоса египтян. Многие статьи, выработанные Комитетом конституционной ассамблеи (большинство членов которого являлись сторонниками «Братьев-мусульман» и салафитской партии «Нур»), вызвали резкую критику оппозиционных партий, а также правозащитной организации «Human Rights Watch» (HRW). Не соответствующими международным демократическим нормам были признаны положения ст. 68 – «государство обеспечивает равенство мужчины и женщины всеми мерами, которые не противоречат принципам исламского шариата», ст. 2 – «принципы исламского шариата являются основным источником законодательства Египта», а также указание на «Аль-Азхар» (наиболее известный и влиятельный университет в арабо-мусульманском мире) как «на верховного и единственного арбитра в вопросах шариата».
Мурси достаточно жестко реагировал на критику в свой адрес, закрывая оппозиционные издания и начиная судебные процессы против журналистов. Например, в марте 2013 г. было начато судебное преследование независимого телеканала «MEDIA», выступавшего с критикой Мурси, арестован известный телеведущий Бассам Юсеф, в последствие он был освобожден под залог.
С другой стороны, либерально-демократические, националистические и левые движения пытались консолидировать свои ряды для защиты «светского характера» Египта. Был сформирован политический блок «Фронт национального спасения», в который вошли наиболее влиятельные партии: «Египетский конгресс», возглавляемый бывшим генеральным секретарем ЛАГ Амром Мусой, партии «Карама» («Достоинство») во главе с известным политическим деятелем Хамданом Сабахи и «Дустур» («Конституция»), председателем которой является бывший директор МАГАТЭ Мухаммад аль-Барадей. Всего в Египте было зарегистрировано более 60 партий [3]. Затем возникло протестное движение «Тамарруд» («Возмущение»), одним из руководителей которого стал Махмуд Бадр, выступающий против исламизации Египта. В «Тамарруд» вошли многие партии и группировки, оппозиционные Мурси и «Братьям-мусульманам». Политические оппоненты президента начали проводить массовые демонстрации под лозунгами «Конституция для всех египтян», «Социальная справедливость и единство», которые к лету 2013 г. достигли наивысшего накала. В ряде случаев они перерастали в столкновения со сторонниками Мурси. Конфронтация нарастала по мере увеличения числа жертв с обеих сторон. Причем в среде исламистов также произошел раскол. Часть салафитов не поддержала президента и выступила против его авторитарных методов. Среди противников Мурси, обвинявших его в действиях по указанию руководства «Братьев», стал популярен лозунг: «Ускут хукм аль-муршид» («Долой власть муршида [4]»). Оппозиционные движения собрали 23 млн (по другим данным – 30 млн) подписей под требованием отстранения Мурси от власти, направленным в Конституционный суд. В руководстве страны началось размежевание, из правительства вышли четыре министра, в том числе министр иностранных дел. В ряде городов имели место нападения противников Мурси на штаб-квартиры «Братьев» и их политического крыла – Партии свободы и справедливости. Полиция и армия отказывались брать их под охрану. Более того, нередко полицейские переодевались в штатское и участвовали в демонстрациях протеста.
Мурси либо не решился на радикальную чистку силовых структур (хотя такие требования выдвигались со стороны исламистов), либо у него не хватило на это времени. Произошла только смена высшего звена. Армия, службы безопасности и полиция, на протяжении десятков лет боровшиеся с исламистами, в большинстве были настроены против них. Со стороны армии звучали, в частности, обвинения «Братьев» в том, что они занимаются контрабандой и используют для этого туннели, контролируемые палестинским движением «Хамас» и связывающие Синайский полуостров с сектором Газа, а также в скрытой поддержке джихадистских [5] группировок, действующих на Синайском полуострове [6].
Как и во многих других арабских странах, армия в Египте играет важную политическую роль. Все президенты независимого Египта (за исключением Мурси) являлись выходцами из армейской среды. Примерно треть экономики и бизнеса современного Египта контролируется военными. Армия проявила нейтралитет в период египетской революции 2011 г., массовых народных протестов и свержения режима Мубарака. Однако приход к власти исламистов, отстранение президентом Мурси от руководства страной Высшего совета вооруженных сил во главе с маршалом Тантауи, намерение провести радикальную чистку силовых структур и ограничить их роль как в политике, так и в экономике – все это явно воспринималось военными как угроза их интересам. Поэтому совершенно логичным выглядит выступление армии с ультиматумом президенту в конце июня 2013 г., на пике кровопролитного противостояния его противников и сторонников, которое грозило Египту гражданской войной и распадом страны.
Армия в лице министра обороны генерала Абд аль-Фаттаха Сиси требовала от руководства немедленно найти политический консенсус, угрожая в противном случае «взять на себя ответственность по защите египетского народа и территориальной целостности страны». Мурси фактически отверг ультиматум. Высоко оценив роль армии в истории Египта и выразив ей «искреннюю благодарность», он заявил, что военные должны выполнять его приказы как верховного главнокомандующего.
3 июля 2013 г. армия при поддержке партий светского и демократического лагеря, полиции, спецслужб, Конституционного суда, а также великого муфтия Египта и коптского патриарха, временно приостановила действие конституции и отстранила президента Мурси от власти. Он был помещен под домашний арест. Наряду с этим по обвинению в призывах к насилию арестовали ряд членов руководства и религиозных деятелей «Братьев-мусульман».
Временно исполняющим обязанности президента стал глава Конституционного суда Адли Мансур. Приступила к работе комиссия по внесению изменений в конституцию. Исполняющим обязанности премьер-министра был назначен Хазем аль-Баблави – профессор-экономист, выпускник Сорбонны, занимавший пост министра финансов в первом после свержения Мубарака правительстве Египта. Он был одним из создателей египетской Социал-демократической партии, входящей в блок светских партий «Фронт национального спасения».
На предложение новых властей участвовать в формировании переходного правительства «Братья-мусульмане» ответили отказом и начали организовывать демонстрации протеста, которые нередко перерастали в столкновения с силами правопорядка, в результате чего имелись жертвы с обеих сторон. Усилилась террористическая активность радикальных исламистов на Синайском полуострове, был совершен теракт в Каире против одного из полицейских управлений. По сообщениям египетских СМИ, армия предотвратила попытку проникновения с Синайского полуострова около 400 исламистских боевиков, намеревавшихся присоединиться к протестным акциям «Братьев» в Каире, и провела в центральных районах Синая контртеррористическую операцию, в которой участвовали армейские подразделения Египта при поддержке авиации и ВМС. В столкновениях с египетской армией на стороне «Братьев» участвовали также сирийские исламисты, находящиеся в Египте, часть которых была арестована.
В то же время по всей стране прошли массовые демонстрации в поддержку действий армии. Руководство правоохранительных органов Египта заявило, что будет жестко пресекать любые попытки дестабилизировать ситуацию. Мурси перевели в тюрьму в пригороде Каира, ему и ряду руководителей «Братьев» предъявили обвинения в подстрекательстве к насильственным действиям и в государственной измене. Судебным решением деятельность «Братьев-мусульман» была запрещена. По заявлениям новых властей, парламентские и президентские выборы планируются, соответственно, на весну и лето 2014 г. Возможным кандидатом на президентский пост является министр обороны генерал Абд аль-Фаттах Сиси, которому многие египетские СМИ прочат победу на выборах.
Что касается международной реакции на отстранение Мурси от власти, то с прямым осуждением этого выступили только Катар и Турция, которые являются главными инициаторами проекта «суннитской дуги» (государств с суннитским исламистским режимом), включающего и Сирию. ОАЭ и Кувейт, имевшие напряженные отношения с «Братьями-мусульманами» (последние пытались экспортировать в эти страны «арабскую весну»), заявили о поддержке новых египетских властей и выразили готовность предоставить Каиру финансовую помощь в размере 8 млрд долл. Аналогичную позицию заняло Королевство Саудовская Аравия, которое, несмотря на сходную с Катаром политику поддержки сирийской радикальной оппозиции, находилось в определенном противостоянии с «Братьями-мусульманами» (их догматы противоречат ваххабизму, являющемуся государственной религией КСА). Король Иордании Абдалла II в ходе визита в Каир также выразил поддержку новым египетским властям. Иран призвал египетских военных как можно скорее передать власть гражданскому руководству. Президент Сирии Б. Асад назвал события в Египте «крахом политического ислама».
Страны ЕС сдержанно отреагировали на смену власти в Египте, призвав к скорейшему восстановлению демократического правления. Достаточно резкие заявления в адрес египетских военных сделала только Франция, с которой Катар имеет привилегированные партнерские отношения.
В наиболее затруднительном положении оказались США. Их политика подвергалась критике как со стороны противников Мурси, на плакатах которых можно было видеть лозунги «Обама поддерживает диктатора Мурси», так и со стороны его сторонников, обвинявших США и «мировой сионизм» во вмешательстве во внутренние дела Египта. США выступили с краткими заявлениями, призывая к «восстановлению демократии» и выражая «озабоченность» в связи с арестом Мурси. После жесткого подавления египетскими властями протестных манифестаций сторонников Мурси, перераставших в вооруженные столкновения с полицией, Вашингтон временно приостановил поставку египетской армии тяжелого вооружения и оказание ей финансовой помощи [7].
Позиция России в отношении отстранения Мурси от власти была сдержанной и содержала призывы «соблюдать демократические нормы».
Поражение исламистов в Египте меняет соотношение сил на Ближнем и Среднем Востоке. Это прежде всего относится к сирийскому конфликту. Египетские военные предложили радикальным оппозиционерам из НКОРС ликвидировать свою штаб-квартиру в Каире и покинуть Египет, а также запретили въезд в Египет боевикам, воевавшим против сирийских правительственных войск. События в Египте вызвали смятение в турецком руководстве, рассчитывавшем на совместную с Каиром реализацию «исламского проекта» в регионе, в том числе в Сирии. Пошатнулись позиции политического ислама и в ряде стран «арабской весны». Так, в Тунисе движение под таким же, как в Египте, названием «Тамарруд» возглавило демонстрации с требованием отставки правительства, во главе которого стоит исламистская партия «Нахда». Демонстрации приобрели массовый характер после убийства 25 июля 2013 г. радикальными салафитами одного из лидеров лево-демократического «Народного движения» Мухаммеда Брахими. В Ливии, также после убийства одного из известных общественно-политических деятелей, вспыхнули демонстрации протеста, в результате которых были разгромлены несколько офисов «Братьев-мусульман».
Основной причиной поражения в Египте политического ислама стала неспособность лидеров этого движения преодолеть или хотя бы ослабить социально-экономическую напряженность, которая сыграла решающую роль среди причин революционного взрыва в январе 2011 г. Справедливости ради необходимо отметить, что эта задача практически неразрешима в рамках ныне действующей в Египте модели экономики, а также в условиях мирового финансово-экономического кризиса. Однако в истории независимого Египта был период, когда руководство Гамаля Абдель Насера с помощью таких рычагов, как участие государства в экономике и ее социальная направленность, смогло найти выход из сложного социально-экономического положения. Возможно, какие-то элементы этого опыта могут быть использованы и в современном Египте.
Другим фактором, приведшим к поражению политический ислам, стало стремление его руководителей реализовать «исламский проект». В современных условиях противостояния суннитского и шиитского направлений этот путь является утопичным и дестабилизирующим. Он ведет к усилению радикальных исламистских движений, их конфронтации с представителями других религий и с той частью населения, которая не хочет жить в «исламском государстве».
* * *
Еще одной страной на Ближнем Востоке, где продолжают действовать радикальные исламистские группировки, является Сирия. Ситуация вокруг Сирии серьезно обострилась после распространенных рядом мировых СМИ сообщений о применении весной 2013 г. сирийской правительственной армией химического оружия против антиправительственных группировок и мирных жителей в пригородах Дамаска. По этой информации, в результате пострадало более 1 тыс. человек, в том числе женщины и дети, более 300 из них скончались. Сирийская радикальная оппозиция в лице лидера НКОРС Ахмеда Джабра призвала США, Англию и Францию к немедленному вооруженному вмешательству. Руководители стран Запада, не дожидаясь какого-либо расследования, присоединились к обвинениям и выступили с угрозами.
Президент Б. Асад назвал подобные обвинения «надругательством над здравым смыслом». Сирийская армия накануне провела ряд успешных операций, уничтожив сотни боевиков и очистив от них целый ряд районов, поэтому в применении химического оружия не было никакой военной необходимости. Власти Сирии предъявили доказательства применения химического оружия самой радикальной оппозицией. Правительственное телевидение показало захваченные в подземных туннелях в пригородах Дамаска, освобожденных от боевиков, компоненты химических отравляющих веществ в емкостях с маркировкой «сделано в Саудовской Аравии», а также компоненты, используемые для предотвращения поражения химическим оружием, с маркировкой «сделано в США». Российский МИД заявил об «абсурдности и надуманности обвинений в адрес Сирии» и инициировал инспекцию мест предполагаемого применения химоружия экспертами ООН. Министр иностранных дел РФ С. Лавров предупредил США о возможных тяжелых последствиях вооруженной агрессии против Сирии, напомнив, что «предыдущие военные вмешательства в Ираке, Ливии лишь усугубляли ситуацию, приводили к распаду государственности, усилению террористической активности в данных странах и ее распространению в регионе».
Тем не менее США, не дожидаясь результатов инспекции, приступили к военным приготовлениям. К берегам Сирии направились три американские авианосные группы, располагающие мощной авиацией и сотнями крылатых ракет. США поддержали союзники по НАТО – Англия, Франция и Турция.
Подлинной целью ведущих стран НАТО в Сирии остается свержение руководства Б. Асада и устранение Сирии как регионального центра силы, что позволит в дальнейшем подавить движение «Хизбалла» в Ливане и минимизировать шиитское проиранское влияние в Ираке. В Тель-Авиве, видимо, также считают, что блок Иран – Сирия – «Хизбалла» представляет большую угрозу для Израиля, чем возможный приход к власти в Сирии радикальных исламистов после свержения Б. Асада.
Наряду с этим угроза военного вмешательства в Сирии имела целью показать, «кто в доме хозяин», укрепить пошатнувшийся имидж США как «единственной сверхдержавы». Дело в том, что американская политика в арабском мире, основанная на поддержке сил суннитского политического ислама, фактически провалилась. Подтверждения тому – гибель американских дипломатов в Ливии в сентябре 2012 г. от рук тех, кого поддерживали США в войне против Каддафи, отстранение от власти в Египте президента Мурси (несмотря на его поддержку со стороны США), неспособность в течение двух лет свергнуть руками радикальных исламистов Б. Асада, которого Б. Обама еще в 2011 г. объявил «потерявшим легитимность». Наконец, значительно испортило имидж США «дело Сноудена», его разоблачения противозаконной деятельности американских спецслужб практически по всему миру.
Угроза военного вмешательства в Сирии – еще и продолжение глобальной политики США, направленной на разрушение государственности и раздробление региональных центров силы, не подчиняющихся американскому диктату, какими ранее были Югославия, Ирак, Ливия. В США, видимо, руководствуются извечной политической формулой, что малым странам легче навязывать свою волю.
Российская инициатива по передаче под международный контроль сирийского химического оружия и последующему его уничтожению, а также присоединению Сирии к международному договору о запрещении химического оружия предотвратила на данный момент военный удар по Сирии, планировавшийся США. Закреплением серьезного успеха российской дипломатии может стать запланированный на конец ноября 2013 г. созыв международной конференции по Сирии «Женева-2» с участием представителей руководства Сирии и сирийской оппозиции. При этом важно определить, что собой представляет сирийская оппозиция.
США и их союзники признают «единственным законным представителем сирийского народа» Национальную коалицию оппозиционных и революционных сил, штаб-квартира которой находится в Дохе (Катар). Кроме того, речь идет о так называемой Свободной сирийской армии (ССА), которая ведет террористическую войну в Сирии против правительственных войск.
Напомним, что НКОРС была создана в 2012 г. в Дохе на съезде оппозиционных сирийских группировок, где присутствовали министр иностранных дел Турции, премьер-министр Катара и представители Госдепа США, по указаниям которых выбиралось руководство организации, причем ее лидеры впоследствии менялись. Наряду с НКОРС было создано «сирийское правительство в изгнании», руководителем которого стал гражданин США сирийского происхождения. Руководство НКОРС представлено различными по своим политическим взглядам персонами, большая часть из них многие годы проживала за пределами Сирии. Главную роль здесь играют представители различных суннитских исламистских группировок. Никакой объединяющей НКОРС программы, кроме требования свержения Асада, не существует. НКОРС не признана в качестве единственной представляющей оппозицию организации даже многими группировками самих оппозиционеров, в том числе ССА. В составе последней есть как дезертиры из сирийской армии (как правило, сунниты), так и иностранные наемники.
Наряду с ССА против правительственных войск в Сирии воюет ряд вооруженных исламистских группировок. Общую численность их боевиков президент Б. Асад в одном из интервью определил примерно в 70 тыс. Это в большинстве своем наемники из стран арабо-мусульманского мира и мусульманских диаспор различных государств, в том числе России и стран СНГ, а также уголовные элементы. Некоторые из этих группировок, такие как «Джабхат ан-Нусра» («Фронт победы») и «Исламское государство Леванта и Ирака», аффилированы с «Аль-Каидой». Причем «Фронт победы» внесен в США в список террористических организаций. Именно они представляют главную ударную силу сирийской оппозиции, успев прославиться массовыми убийствами мирных жителей – как христиан, алавитов, курдов, так и мусульман – и изощренными зверствами.
Между ССА и исламистскими группировками нередки вооруженные стычки, хотя зачастую они действуют совместно. В последнее время идет процесс разложения ССА. Отмечены случаи перехода некоторых ее отрядов на сторону исламистских группировок; другая часть начала переговоры о перемирии с властями. Большинство бедуинских племен, которые ранее поддерживали ССА, в настоящее время переходит на сторону правительственных сил. Таким образом, можно говорить о провале суннитского радикального исламизма в Сирии.
В то же время в Сирии существует реальная демократическая оппозиция, которая предъявляет властям ряд конкретных требований и готова к диалогу. Автор этих строк дважды после начала конфликта бывал в Сирии и встречался с представителями этой оппозиции, называющей себя патриотической. Она представлена рядом политических партий (более 10), в том числе созданных после принятия в 2012 г. на общенациональном референдуме новой конституции, которая, в частности, провозглашает многопартийность. Эти партии представляют различные политические силы – социал-демократические, левые, националистические, а также те, которые выражают интересы курдской общины. Многие из них объединены в Народный фронт «Преобразование и освобождение». Сюда входят, в частности, старейшая Сирийская национально-социальная партия и партия «Народная воля», генеральным секретарем которой является известный экономист, профессор Дамасского университета Кадри Джамиль, который является вице-премьером, курирующим экономические вопросы в правительстве. Среди других сил внутренней оппозиции наиболее влиятелен Национальный координационный комитет за демократические перемены, в который входят 13 партий, в основном левой политической ориентации, а также молодежные организации и три партии, отражающие интересы курдской диаспоры. Его руководитель – Хасан Абдель Азим, известный общественный и политический деятель, председатель партии «Демократический арабский социалистический союз». Координационный комитет действует также за пределами Сирии, где его представляет Хейсам Манаа, возглавляющий Арабский комитет по правам человека, базирующийся в Париже. В курдских районах создаются отряды самообороны, которые совместно с сирийской армией выступают против вооруженных антиправительственных группировок, периодически совершающих нападения на курдские селения.
Очевидно, что в случае созыва конференции «Женева-2» необходимо обеспечить самое широкое представительство на ней различных слоев сирийского общества, и прежде всего патриотической внутренней оппозиции, что предполагает и резолюция первой конференции, проходившей в Женеве 30 июня 2012 г. Необходимо также, как заявлял министр иностранных дел РФ, «заставить представителей «зарубежной сирийской оппозиции» сесть за стол переговоров». В случае их отказа от переговоров и продолжения вооруженного противостояния правомерно поставить вопрос о признании со стороны ООН сирийских антиправительственных вооруженных группировок террористическими организациями, потребовать запрета поставок им вооружения и наложения на них соответствующих санкций.
Существует и другое направление политического ислама – шиитское, которое достаточно успешно реализуется в Иране со времен «исламской революции» 1979 г. Тогда в результате свержения шахской монархии, ориентировавшейся на США, в стране сформировался теократический режим. Он представляет собой единственный в мусульманском мире пример «исламского государства» в шиитском варианте, который в достаточной степени отличается от суннитского проекта. Во главе Исламской республики Иран (ИРИ) – духовный лидер (рахбар) и Наблюдательный совет, состоящий из наиболее известных мусульманских деятелей. Они контролируют на соответствие шариату принимаемые законы и действия государственной власти – президента, парламента, местных органов. Эту же задачу выполняет Корпус стражей исламской революции (КСИР), одна из главных структур для поддержания внутренней стабильности государства. Существующий режим поддерживает также организация басиджей (добровольцев-ополченцев, или народных дружинников), которая при необходимости может мобилизовать до 1 млн бойцов. Надо признать, что ИРИ за период своего существования с 1979 г. добилась немалых успехов в социально-экономическом развитии, в том числе в реализации высокотехнологичных проектов – ракетостроении и атомной энергетике. Развитие ядерной программы спровоцировало наложение на Иран санкций со стороны ООН по инициативе США, ЕС и Израиля, обвиняющих страну в стремлении создать ядерное оружие, что отрицается ее руководством. Избрание в июне 2013 г. президентом ИРИ Хасана Роухани, политического деятеля более либерального толка, чем его предшественник Ахмадинеджад (выходец из КСИР), дает надежду на смягчение напряженности между Ираном и Западом. О возможном изменении политики в отношении ИРИ высказывался президент США Б. Обама, связав подобную перспективу с прекращением иранских работ над ядерной программой. Такую же возможность допустила глава дипломатии ЕС К. Эштон после переговоров с членами руководства ИРИ в октябре 2013 г. [8] В этой связи рядом экспертов высказывались предположения об изменении позиции Ирана в отношении поддержки сирийского руководства в его борьбе против вооруженной оппозиции.
Однако реальная ситуация несколько иная. Смягчение напряженности между ИРИ и США, способное оздоровить международные отношения, едва ли осуществимо в полном объеме. В Вашингтоне существует мощное произраильское лобби, которое будет препятствовать этому смягчению. Премьер-министр Израиля на заседании Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2013 г. назвал президента Х. Роухани «волком в овечьей шкуре» и заявил, что Израиль способен в одиночку противостоять иранской угрозе и в случае необходимости готов нанести военный удар по его ядерным объектам. С другой стороны, в Иране также звучат предупреждения, в том числе от КСИР, что новому президенту «не нужно заходить слишком далеко в уступках США». Тем более не следует ожидать изменения позиции ИРИ в отношении поддержки руководства Сирии. В случае падения режима Б. Асада Сирию ждет неминуемый распад по этноконфессиональному признаку и приход к власти радикальных суннитских исламистов. Затем последует подавление проиранского шиитского движения «Хизбалла» в Ливане и продвижение «исламского проекта» в Ирак. В результате Иран окажется один на один с радикальным суннитским исламизмом, утвердившимся в регионе и готовым продвигать свой джихад в Иран при поддержке суннитских монархий Персидского залива, стран Запада и Израиля. На такую перспективу в обмен на возможное улучшение отношений с США руководство Ирана вряд ли согласится.
Что касается отношения Тегерана к «арабской весне» и последовавшему за ней приходу к власти в ряде арабских стран исламистских движений, иранские руководители считают этот процесс продолжением иранской исламской революции 1979 г. Не акцентируя внимание на теологических разногласиях суннитской и шиитской доктрин политического ислама, Иран стремится объединить эти два проекта и возглавить процесс «исламского пробуждения». Такая политика служит продолжением политического курса иранских лидеров в 1980-х – 1990-х годах, направленного на экспорт идей исламской революции. Это способствовало распространению исламистского движения в тот период в Алжире, Тунисе, Египте, Судане. Однако в настоящее время объединение двух ветвей политического ислама под эгидой Ирана вряд ли возможно. Этому препятствуют как теологические противоречия между суннитской и шиитской доктринами, так и политическое противостояние между Ираном и монархиями Персидского залива, объединенными в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), возглавляемый Саудовской Аравией. Страны Залива видят в Иране угрозу своим режимам и обвиняют его в экспансии шиитской идеологии исламской революции в регион. Эти опасения в определенной степени оправданны, если учесть, что практически во всех странах ССАГПЗ имеются значительные шиитские общины, в которых идеи иранской исламской революции пользуются достаточной популярностью. В то же время проповеди радикальных суннитских идеологов, таких как Юсеф Карадауи и Мухаммед Адрар, призывающих к джихаду против алавитского руководства Сирии, способствуют усилению суннитского исламизма и продолжению суннитско-шиитского противостояния.
В условиях перманентного социально-экономического кризиса в арабо-мусульманском мире политический ислам (за исключением радикальных его проявлений) является наиболее доступной и понятной формой социального, политического и (отчасти) цивилизационного протеста, а значит, будет находить сторонников. Однако едва ли стоит ожидать в ближайшем будущем его триумфального шествия, какое имело место в 2011 – 2012 гг. Многое в этом процессе зависит от поддержки суннитских движений политического ислама внешними силами, стремящимися использовать его для реализации своих стратегических целей.
Примечания:
[1] Гамаль Абдель Насер (1918‒1970) – видный государственно-политический деятель Египта и арабского мира, руководитель организации «Свободные офицеры», возглавившей антимонархическую революцию в Египте в 1952 г., президент Египта (1956 – 1970). Его идеологическая доктрина, основывавшаяся на арабском национализме, элементах социалистического учения и исламе, провозглашала социальную ориентацию во внутренней политике, лидерство Египта в арабском мире и антиимпериалистическую направленность во внешней политике.
[2] One hundred days with Morsi. http://weekly.ahram.org.eg 17.10.2012.
[3] Getting it together. http://wеekly.ahram.org.eg 09.09.2012.
[4] Верховный лидер «Братьев-мусульман» (арабск.).
[5] Джихад – священная война (арабск.). Джихадистские исламистские группировки провозглашают своей целью вооруженную борьбу против существующего «неверного», по их мнению, режима и создание исламского государства.
[6] Political quarantain. http://weekly.ahram.org.eg 27.03.2013.
[7] Достаточно симптоматично мнение З. Бжезинского (советника американского Центра международных стратегических исследований), который, отзываясь об американском политическом истеблишменте, сетовал, что «в США иногда не понимают подлинных причин того, что происходит на Востоке». – The National Interest, June 24, 2013.
[8] Иранское руководство согласилось обсудить вопрос о прекращении Ираном 20%-ного обогащения урана. См.: Barbara Slavin. Iran’s New Nuclear Prpoposal www.almonitor.com 18.10.2013.
Читайте также на нашем портале:
«Ближневосточная политика Турции в контексте «арабской весны»» Павел Шлыков
«Египет на пути к трансформации политической системы» Александр Демченко
«Малийский кризис, радикальный исламизм и «арабская весна»» Борис Долгов
«Мультиполярные реалии, Ближний Восток и геноцид в режиме «бегущей строки»» Гагик Арутюнян
«Сирийский кризис и «арабская весна»» Борис Долгов
««Арабская весна» и политика России в ближневосточном регионе» Александр Демченко
««Арабская весна»: итоги и перспективы» Борис Долгов
««Зеленое» будущее Египта» Геворг Мирзаян