Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Политика Европейского союза на постсоветском пространстве: вызовы и шансы для России?

Версия для печати

Специально для сайта «Перспективы»

Александр Стрелков

Политика Европейского союза на постсоветском пространстве: вызовы и шансы для России?


Стрелков Александр Александрович – младший научный сотрудник Института Европы РАН.


Политика Европейского союза на постсоветском пространстве: вызовы и шансы для России?

Евросоюз все более активизирует свою политику на постсоветском пространстве, которое сегодня превратилось в зону острой конкуренции между Москвой и Брюсселем. Влияние России на окружающие ее страны снижается. Но и ЕС пока не удается прочно вовлечь бывшие советские республики в свою орбиту. Связано это с отсутствием у Европы четкой согласованной стратегии на восточном направлении, с принципиальными слабостями так называемой Европейской политики соседства и недавно выдвинутой инициативы - «Восточного партнерства». Москве стоит обратить особое внимание как на промахи ЕС, так и на новые моменты в его действиях, затрагивающие наши национальные интересы. И не упустить свой шанс противопоставить им продуманный курс и привлекательные проекты регионального сотрудничества.

Отношения Евросоюза с государствами постсоветского пространства, как некое целостное направление внешней политики, начали формироваться в 2002–2004 гг., когда была разработана Европейская политика соседства (ЕПС) [1], включающая в себя также сотрудничество со странами средиземноморского бассейна. В 1990-х годах, на основе так называемых соглашений о партнерстве и сотрудничестве (СПС), были заложены основы диалога Евросоюза и постсоветских стран. Однако в тот период это направление внешней политики не было столь значимым для Брюсселя. Оно приобрело более весомый статус в связи с расширением ЕС на восток после принятия новых членов.
При всем обилии формулировок в официальных документах Европейского союза, основными целями ЕПС декларируются сохранение безопасности, содействие экономическому развитию, демократизация и модернизация управленческих структур стран-соседей на периферии ЕС.
Евросоюз все более активизирует свою политику на постсоветском пространстве, которое сегодня представляет собой зону конкуренции между Москвой и Брюсселем. Однако ЕС не удается серьезно усилить свое влияние в регионе, что связано в первую очередь с просчетами в Европейской политике соседства, а также новых внешнеполитических инициативах – например, «Восточном партнерстве». До сих пор, как и в 1990-е годы, окончательно не определились формат и цели такого сотрудничества. Не создана долгосрочная позитивная программа отношений с постсоветскими государствами. Например, первоначально не предусматривалось распространять действие ЕПС на закавказские республики, – это произошло лишь после «революции роз» в Грузии. Между членами Евросоюза существовали серьезные противоречия по поводу целесообразности включения в ЕПС Азербайджана (в дальнейшем они были преодолены). Не было единой реакции на «оранжевую революцию» на Украине: призывы Европарламента, Польши, Литвы и Венгрии принять Киев в Евросоюз были полностью отвергнуты Еврокомиссией, Францией и Германией. Серьезные разногласия возникли и в отношении Белоруссии. Необходимость демократизации режима А. Лукашенко не подвергалась сомнению, однако Германия и Швеция выступали за расширение контактов с белорусской оппозицией и низовым уровнем администрации, а представители Великобритании и Нидерландов настаивали на жестких санкциях в отношении Минска.
Единолично заниматься урегулированием конфликтов на Кавказе или в Приднестровье Евросоюз также не стремится, предпочитая действовать под эгидой ОБСЕ или Совета Европы. В этом смысле посреднические функции французского председательства после эскалации конфликта в Южной Осетии в августе 2008 г. являются скорее исключением из правила. Стоит заметить, что, реализуя миротворческие инициативы, лидеры государств-членов ЕС часто больше озабочены вопросами национального престижа, нежели успехами Евросоюза в целом. Например, несколькими годами ранее Париж отказался уступить пост председателя Минской группы ОБСЕ (урегулирование конфликта в Нагорном Карабахе) представителям структур Европейского союза. Должность Специального представителя ЕС по Кавказу связана в большей степени с мониторингом ситуации в регионе, налаживанием связей с местными общественно-политическими деятелями, нежели с непосредственным поиском путей урегулирования конфликтов.
В закавказском регионе ЕС выступает скорее в роли поставщика помощи, а не влиятельного политического актора. Координация миротворческих усилий ЕС осложняется и противоречиями между старыми и новыми государствами-членами. Так, в 2004 г. в дополнение к Группе друзей Грузии при ООН была создана Новая группа друзей Грузии в составе Румынии, Болгарии и прибалтийских государств.
В урегулировании приднестровского конфликта Евросоюз не готов брать на себя конкретные экономические и политические обязательства в отношении Молдовы, и позиция Москвы в этих условиях по-прежнему остается если не определяющей, то крайне существенной. Как показал ряд встреч на высшем уровне в 2008 – начале 2009 г., трехсторонние переговоры между лидерами России, Молдовы и Приднестровской молдавской республики (ПМР) становятся более важными, нежели широкий переговорный формат «5+2» с участием Украины, ОБСЕ, Евросоюза и США.
Многие зарубежные эксперты, например Д. Линч [2], отмечают, что в 1990-х – начале 2000-х годов у Евросоюза отсутствовало четкое представление о целях развития отношений с постсоветскими государствами. Это было связано не только с наличием более актуальных проблем, но и с нехваткой экспертных знаний о положении в регионе, особенно в странах Средней Азии [3]. Вполне оправданные попытки Евросоюза выработать цельное понимание постсоветского пространства часто приводили к недифференцированной политике, слабо учитывающей специфику отдельных государств. В последнее время в документах Еврокомиссии, посвященных оценке ЕПС или «Восточному партнерству», этот недостаток признается, однако никаких реальных изменений не происходит. Брюссель не всегда понимает, что отношения с Евросоюзом не обязательно являются приоритетом для всех стран постсоветского пространства. Например, в 2005 г. подписание «планов действий» [4] со всеми закавказскими республиками было приостановлено (к большому недовольству Еревана и Тбилиси) из-за разногласий между ЕС и Азербайджаном относительно открытия прямого воздушного сообщения между Баку и Северным Кипром. Порой евроструктуры проявляют больше энтузиазма в региональной интеграции, чем сами страны постсоветского пространства.
Лишь элиты Украины, Молдавии и Грузии ориентированы на Евросоюз. Однако сотрудничество с ЕС они воспринимают в первую очередь как шанс насолить Москве, а не как возможность проведения модернизации. Что касается Белоруссии, она уже несколько лет умело играет на противоречиях Москвы и Брюсселя. В свою очередь, Евросоюз избегает чрезмерного участия в решении проблем даже наиболее «прозападных» постсоветских стран, так как это потребует огромных ресурсных затрат, вновь приведет к обострению отношений с Москвой и поставит вопрос о потенциальном членстве этих стран-партнеров в Евросоюзе, чего Брюссель как раз и стремится избежать.
В попытке укрепить инструменты влияния ЕС Еврокомиссия на основе предложений Германии расширила в 2006–2007 гг. номенклатуру бонусов, предлагаемых странам-партнерам [5]. Примечательно, что программа «Восточное партнерство» [6], подаваемая Евросоюзом как новый этап развития отношений с постсоветскими республиками, предусматривает фактически те же самые «вознаграждения», не привнося каких-либо новых идей.
Возможности постсоветских стран пользоваться европейскими программами и сотрудничать с агентствами Евросоюза остаются ограниченными. Во-первых, не все агентства и программы ЕС открыты для подобного взаимодействия. Во-вторых, масштабные дискуссии по реформированию системы агентств Европейского союза [7] могут серьезно осложнить взаимодействие с третьими странами. В 2007 г. лишь Украина начала переговоры о сотрудничестве в рамках Европейской политики соседства.
Подписание «пактов мобильности и безопасности», предусматривающих облегчение визового режима для некоторых категорий граждан постсоветских государств, - недостаточно привлекательный «пряник» для стран региона. Облегчение визового режима произойдет лишь в случае заключения соглашений о реадмиссии и ужесточении контроля за миграцией. Отмена визового режима или его упрощение для трудовых мигрантов по-прежнему остается делом далекого будущего. К предложению Еврокомиссии облегчить визовый режим для трудовых мигрантов стоит отнестись настороженно, так как на настоящий момент рынок труда не открыт полностью даже для новых членов ЕС из Центральной и Восточной Европы. В этом вопросе приоритетом для ЕС является борьба с нелегальной миграцией  и интересы безопасности, а не облегчение контактов со странами-соседями [8]. Например, в связи с вступлением новых государств – членов ЕС в шенгенскую зону для большинства постсоветских стран увеличился размер консульского сбора (до 60 евро), усложнилась процедура получения виз и сократился объем выдачи многоразовых виз.
Расширение политического диалога между Евросоюзом и постсоветскими странами по вопросам ОВПБ/ЕПБО (общая внешняя и оборонная политика и политика в сфере безопасности) имеет скорее декларативный характер. Восточные  страны-партнеры ЕС могут лишь формально выражать согласие или несогласие с позицией Европейского союза по внешнеполитическим вопросам. Участию контингентов этих стран в миротворческих операциях ЕС также не стоит приписывать слишком большого политического значения.
Что касается торгово-экономических связей, то в 1990-е годы Брюссель на основании СПС предоставлял постсоветским странам режим наибольшего благоприятствования, однако сохранял за собой право ограничить объемы поставок из региона. На протяжении 2003–2008 гг. не было никакой ясности относительно формата экономического сотрудничества, который Евросоюз готов был предоставить в рамках ЕПС. Первоначально речь шла об участии постсоветских стран в «пространстве четырех свобод» и получении ими «доли во внутреннем рынке ЕС», хотя размер этой доли так и не был конкретизирован. Сейчас Евросоюз согласен лишь на зону свободной торговли. Однако вряд ли эта мера в ближайшее время станет значимым рычагом влияния ЕС в постсоветском регионе: длительные переговоры о вступлении в ВТО Белоруссии и Азербайджана, сложность административно-технического обеспечения зон свободной торговли, отсутствие ясности относительно отраслей, в которых произойдет либерализация торгового обмена, – все это мешает предложениям Европейского союза стать по-настоящему привлекательными. Ряд государств – членов ЕС, например, выступает против возможной либерализации торговли сельскохозяйственным сырьем [9]. Дополнительные трудности может вызвать тот факт, что не все «планы действий» для постсоветских стран напрямую говорят о возможности создания зон свободной торговли. Четко об этом сказано лишь в Плане действий ЕС–Украина, а в отношении других государств речь идет, например, лишь о постепенном снятии нетарифных ограничений, об участии в «Генеральной системе преференций плюс». В долгосрочном плане Евросоюз  намеревается создать «Экономическое сообщество соседства» (Neighbourhood Economic Community), которое должно обеспечить условия для участия постсоветских стран в едином европейском рынке. Однако этот проект, по сути, становится конкурентом Единого экономического пространства, что неизбежно создаст очаг напряженности в отношениях Брюсселя с Москвой. 
Реализация программ финансовой помощи также не лишена проблем. Например, в процессе переговоров объем отчислений на программу «Восточное партнерство» был сокращен до 600 млн евро [10]. Однако Франция поставила под сомнение возможность даже этих выплат. Представители Парижа считают, что поиск дополнительных средств для новую программу создает угрозу достигнутым ранее договоренностям, в соответствии с которыми две трети бюджета «Европейского инструмента соседства и партнерства» (ЕИСП) [11] направляются на нужды стран Магриба и Машрека и лишь одна треть распределяется между постсоветскими государствами. Неопределенность относительно объемов помощи не способствует росту влияния Европейского союза. В условиях обострения мирового экономического кризиса постсоветские страны будут обращаться за финансовой помощью в первую очередь к России, а не к Евросоюзу, хотя неясно, сможет ли и Москва оказывать помощь в необходимом объеме. 
В рамках ЕИСП был учрежден особый фонд содействия реформам в политико-административной сфере (Governance Facility), чьи функции в том или ином объеме перейдут к новой программе «Comprehensive Institution Building», создаваемой под эгидой «Восточного партнерства».
До 2007 г. финансовая помощь постсоветским странам шла по линии программы ТАСИС. Эти средства оказали региону весомую поддержку, однако их объем был недостаточен: например, в 1994–1999 гг. постсоветские государства (плюс Монголия) получили по линии программы ТАСИС примерно в 8 раз меньше средств в расчете на душу населения, чем страны ЦВЕ [12]. Дополнительную сложность представляла нескоординированность действий представительств ТАСИС на местах, а также неадекватный механизм оценки эффективности финансируемых программ, так как оценивался пакет технической помощи, предоставленный западной фирмой, а не его окончательный результат. Отчасти эти проблемы «перекочевали» в ЕИСП. Некоторые страны постсоветского пространства в случае возникновения противоречий с Европейским союзом могли спокойно обойтись и без этих средств, как это сделали Белоруссия (за счет субсидий из Москвы) и Азербайджан (благодаря своим запасам углеводородов).
Дополнительным инструментом влияния Евросоюза в регионе мог бы стать более жесткий контроль за соблюдением «планов действий». Подобная идея была выдвинута Польшей и Швецией при обсуждении первоначального варианта программы «Восточное партнерство» [13]. Однако у Еврокомиссии просто не хватит финансовых и человеческих ресурсов для проведения такого мониторинга на уровне, сопоставимом с контролем за соблюдением «копенгагенских критериев» странами-кандидатами из Центральной и Восточной Европы. Ограниченность рычагов влияния Евросоюза связана еще и с тем, что многие положения «планов действий» недостаточно конкретизированы. Отсутствуют и четкие критерии их исполнения.
Все это негативно сказывается и на попытках ЕС содействовать развитию демократии  на постсоветском пространстве. Несмотря на надежды Брюсселя, Европейская политика соседства не смогла укрепить взаимосвязь между предоставлением помощи и демократизацией. Целевые программы ТАСИС, направленные на развитие институтов гражданского общества, были сформулированы недостаточно четко и слабо финансировались [14]. Поддержка демократических процессов в регионе была лишь одной из целей ЕС, часто менее важной, чем обеспечение поставок углеводородов или «мягкое» предотвращение угроз безопасности. Приход к власти в постсоветских странах прозападных элит не стал гарантией успешной реализации «планов действий» и демократизации. Еврокомиссия признает, например, что затяжные внутриполитические конфликты на Украине негативно отразились на способности Киева выполнять условия сотрудничества с Евросоюзом [15]. Эта проблема признается и украинскими экспертами [16]. В свою очередь, Грузия игнорировала замечания ЕС по поводу медленных темпов реформирования судебной и пенитенциарной систем, резкого усиления президентской власти [17]. Схожие претензии высказываются и в отношении не столь ориентированного на Брюссель Азербайджана [18].
Проблемы с реализацией «планов действий» негативно сказываются на достижении еще одной цели Брюсселя, а именно: адаптации норм acquis communautaire (совокупность норм права ЕС) в постсоветских государствах. На эту проблему следует обратить внимание российским властям. Речь идет о своеобразном перетягивании стран региона в правовое поле ЕС, что может в ряде случаев повысить их инвестиционную привлекательность по сравнению с Россией, а также изменить условия функционирования в них российского бизнеса.
Развитие демократии, впрочем, не является определяющей задачей восточной политики Евросоюза. Показательны дебаты о целесообразности приглашения президента Белоруссии А. Лукашенко на майский саммит ЕС, посвященный «Восточному партнерству». В Европе считают, что значимого прогресса в соблюдении норм демократии и прав человека Минск не добился, но опасаются усиления российского влияния на Белоруссию [19]. Не менее важен и энергетический фактор, поэтому Брюссель уделяет все большее внимание Центральной Азии (ЦА). Особенную активность на этом направлении проявляет Германия. Тем не менее четких механизмов реализации интересов ЕС в регионе не выработано, а экспорт углеводородного сырья можно вести только по российской системе трубопроводов. Транспортно-энергетические проекты ТРАСЕКА, ИНОГЕЙТ, «Набукко», призванные снизить зависимость Евросоюза от Российской Федерации, недостаточно рентабельны. Их обсуждение началось еще в 1990-х годах, однако отсутствие конкретных результатов и неготовность ЕС к большим инвестициям [20] привели к тому, что руководители Казахстана и Туркмении, например, высказывают сомнения в целесообразности строительства транскаспийского трубопровода и «Набукко» [21]. Несмотря на то, что в конце марта 2009 г. финансирование Евросоюзом проекта «Набукко» было подтверждено [22], неясной остается перспектива его поддержки со стороны частных энергетических компаний [23].
Сотрудничество Евросоюза с Азербайджаном и Туркменистаном по поставкам углеводородов, по сути, отделено от обсуждения вопросов демократии и прав человека. В свою очередь, Баку и Ашхабад никоим образом не стремятся распространять на себя правила регулирования энергетического сектора, выдвигаемые Евросоюзом [24].
Заинтересованность в энергетических ресурсах Центральной Азии сделает Евросоюз еще менее требовательным к соблюдению прав человека в этой части постсоветского пространства. Спецпредставитель ЕС в Центральной Азии уже успел заявить о «чрезмерном внимании в рамках отношений ЕС и ЦА к проблеме прав человека» [25]. Представителям местных неправительственных организаций (НПО) было крайне сложно участвовать в работе комиссий ЕС – Туркмения и ЕС – Узбекистан по правам человека. Четкой информации об использовании финансовой помощи ЕС в среднеазиатских странах (314 млн евро в 2007–2010 гг.) и материальной поддержке местных НПО нет [26]. Германия при поддержке Франции, Польши и Испании выступила за отмену ограничений в выдаче виз властям Узбекистана, так как, по мнению Берлина, режим санкций оказался  неэффективным и лишь помешал развитию диалога по правам человека.
В ближайшее время рост влияния Москвы на пространстве бывших среднеазиатских республик СССР будет сдерживаться не столько Евросоюзом, сколько, во-первых, Китаем, а во-вторых, слабостью «пророссийского лобби» в регионе.
Санкции Евросоюза против постсоветских стран также не были достаточно эффективными. Например, в 2000-х годах меры по ограничению экспорта стали из Приднестровья в ЕС привели лишь к переориентации торговых потоков, а Украина отказалась принимать участие в запрете на выдачу виз политическим лидерам ПМР. Разнообразные санкции в отношении Белоруссии, введенные Евросоюзом еще в 1996–1997 гг., так и не смогли серьезно повлиять на режим А. Лукашенко. И формат, и целесообразность этих санкций вызывали и вызывают разногласия внутри ЕС. В 2006 г. попытки Словакии, Польши, Чехии и Литвы расширить список официальных лиц Белоруссии, которым автоматически отказывали во въезде на территорию ЕС, не нашли понимания у остальных государств – членов Евросоюза.  Показательно, что в последнее время ЕС стремится воздействовать на Минск больше «пряником», а не санкциями: в октябре 2008 г. мораторий на выдачу виз руководителям и высшим чиновникам Белоруссии был отменен.
Таким образом, у Европейского союза нет достаточно эффективных механизмов продвижения собственных интересов на постсоветском пространстве. Брюссель будет присутствовать здесь, но в среднесрочной перспективе не сможет оказывать решающего влияния на вектор развития политических процессов в регионе. Это связано как с нехваткой ресурсов, которые могли бы подкрепить амбиции Европейского союза, так и с отсутствием четкого представления о желаемых результатах.  
Конфликт в Закавказье летом 2008 г. ужесточил риторику ЕС в отношении России, высветил противоречия между Москвой и Брюсселем, однако не привел к существенному переосмыслению действий Евросоюза на постсоветском пространстве. Инициатива «Восточное партнерство» представляет собой в первую очередь продукт инерционного развития Европейской политики соседства, а не попытку качественно реформировать отношения Брюсселя со странами региона.
В настоящий момент ситуация «патовая»: у Москвы постепенно снижается запас влияния, а Брюссель пока не может реализовать свое. Евросоюз, разумеется, продолжит попытки укрепить позиции в регионе и вовлечь постсоветские государства в свою орбиту. Но усиление его влияния здесь в будущем, если оно произойдет, будет связано не с повышением эффективности его собственной политики, а, скорее, с упущениями в действиях Москвы: неспособностью предложить весомые проекты экономического сотрудничества, отсутствием четкой политики в регионе.
Помимо усилий по внедрению норм acquis communaitaire, России следует обратить внимание и на другие действия ЕС. Это, во-первых, сотрудничество Брюсселя и постсоветских стран в энергетическом секторе – например, участие Европейского союза в модернизации газотранспортной системы Украины, что несомненно затрагивает интересы Москвы. Во-вторых, это потенциальное облегчение визового режима между ЕС и постсоветскими странами, а также проекты создания единой системы пограничного контроля. Озабоченность вызывает тот факт, что подобные нововведения могут привести к ужесточению пропускного режима на границе постсоветских государств и России. Для решения этих проблем России желательно участвовать в работе многосторонних форумов, которые будут организованы в рамках «Восточного партнерства», однако такое ее намерение может столкнуться с противодействием ряда новых государств – членов Европейского союза.
 
Примечания:
 
[1] Joint letter on Wider Europe by Commissioner Chris Patten and High Representative Solana. 8 August 2002; Wider Europe-Neighbourhood: A New Framework for Reltionswith our Eastern and Southern Neighbours. COM (2003) 104 final. Brussels, 11.3.2003; European Neighbourghood Policy. Strategy Paper. COM (2004) 373 final. Brussels, 12.5.2004.
 
[2] Lynch D. The new Eastern Dimension of the enlarged EU // Chaillot Papers № 64. Partners and neighbours: a CFSP for a wider Europe. September, 2003.
 
[3] The Quandaries of promoting democracy in Central Asia: Experiences and perspectives from Europe and the USA. Centre for OSCE Research in Hamburg. February, 2007.
 
[4] Документы, регламентирующие направления сотрудничества и обязательства Евросоюза и стран-партнеров в рамках ЕПС.
 
[5] Communication from the Commission to the Council and the European Parliament. On strengthening the European Neighbourhood Policy. COM (2006) 726 final. 4 December, 2006; Communication from the Commission. A Strong European Neighbourhood Policy. COM (2007) 774 final. Brussels. 05/12/2007; Strengthening the European neighbourhood Policy. Presidency Progress Report. General Affairs and External Relations Council (GAERC). 18/19 June, 2007.
 
[6] Communication from the Commission to the European Parliament and the Council. Eastern Partnership. COM (2008) 823 final. Brussels, 3.12.2008.
 
[7] Andoura S., Timmerman P. Governance of the EU: The reform debate on the European agencies reignited. EPIN Working Paper. №19. October, 2008.
 
[8] Parkes R. Mobility partnerships: valuable addition to the ENP repertoire? A checklist for revitalizing ENP. SWP Working Paper 2009/03; Boniface J., Wesseling M. La politque de voisinage face au délicat dilemma de la mobilité. EIPSCOPE 2008/3.
 
[9] EU foreign ministers discuss Eastern Partnership. RFE/RL. 23 February 2009 (www.rfel.org)
 
[10] В эту сумму входят как дополнительные средства, так и некоторые выплаты по линии «Европейского инструмента соседства и партнерства»; Brussels European Council. Presidency conclusions. 19/20 March, 2009. Brussels. CONCL 1.
 
[11] Программа, обеспечивающая финансирование Европейской политики соседства, функционирует с 2007 г.
 
[12] Fritz V. New divisions in Europe? East-East divergence and the influence of European Union enlargement // Journal of International Relations and Development. Vol.8. 2005. P.205-206.
 
[13] Polish-Swedish Proposal. Eastern Partnership. 23 May 2008 (www.tepsa.eu/docs/draft_proposal_eastern_partnership.pdf)
 
[14] Например, в случае Украины и Молдавии эти программы получали лишь 2% и 5% от всего объема отчислений по линии ТАСИС соответственно. Данные по Raik K. Promoting democracy through civil society: How to step up the EU’s policy towards the Eastern Neighbourhood. CEPS Working Document № 237/February, 2006.
 
[15] Commission staff working document. Accompanying the: Communication from the Commission to the Council and the European parliament. On strengthening the European Neighbourhood Policy. ENP progress report. Ukraine. {COM (2006) 726 final}. Brussels. 4 December 2006. SEC (2006) 1506/2.
 
[16] The Reform of the European Neighbourhood Policy. Research Center of the SFPA. 2008. P.26-28.
 
[17] Halbach U. Die Krise in Georgien: Das Ende der “Rosenrevolution”? SWP-Aktuell №61. November 2007; Analysis of the EU’s assistance to Georgia. European Parliament. Policy department external affairs. 2008.
 
[18] Commission staff working document. Implementation of the European Neigbourhood Policy in 2007. Progress report. Azerbaijan. 3 April 2008; Analysis of the EU’s assistance to Azerbaijan. European Parliament. Policy department external policies. October, 2008. P.9.
 
[19] Rettman A. Values to form core of EU «Eastern Partnership” // EUobserver. 18.03.2009.
 
[20] Во многом из-за не до конца урегулированных споров относительно принадлежности каспийского шельфа и слишком больших политических рисков.
 
[21] Geopolitics or partnership? Central Asia after the Russian-Georgian war. DGAP Aktuell. №2. February, 2009.
 
[22] Средства пойдут не на прокладку самого трубопровода, а не создание фонда льготного кредитования частных фирм, связанных с реализацией проекта.
 
[23] Poland defies Germany over Nabucco pipe // EurActiv. 18 March, 2009.
 
[24] Youngs R. Europe’s external energy policy: between geopolitics and the market. CEPS Working document. №278. November, 2007.
 
[25] Central Asia: What role for the European Union. ICG Asia Report № 113. 2006.
 
[26] Melvin N., Boonstra J. The EU strategy for Central Aisa @ Year one. EUCAM Policy Brief. №1. October, 2008. P.4,8.


Читайте также на нашем сайте: 

Читайте также на нашем портале:

«Роль Балтийского региона в сотрудничестве Россия-Евросоюз» Тамара Кочегарова

«Россия глазами Европы» Дитер Гро

«Россия и Европа сквозь призму институциональных различий» Татьяна Логинова

«Свобода торговли между Россией и ЕС: за и против» Владимир Паньков

«Россия и Европа: структура населения и социальное неравенство» Людмила Беляева

«Россия и Европейский союз: тенденции экономических отношений» Николай Кавешников

«Россия и Евросоюз: неоднозначные итоги уходящего года » Петр Яковлев

«Россия и концепции Северной Европы» Наталья Маркушина

«Французская школа геополитики в 2000-х годах: отношения ЕС с Россией» Павел Цыганков

«Интересы и ценности в отношениях между Россией и Европейским союзом» Петр Яковлев

«Место России в мире: Европа или Евразия?» Андрей Андреев

«Перспективы отношений между Россией и Европейским союзом» Николай Кавешников

«Политика США в постсоветской Центральной Азии: характер и перспективы» Андрей Казанцев

«Дефицит «мягкой силы» в российской политике на постсоветском пространстве» Эдуард Соловьев

«Постсоветское пространство в мировой мозаике и стратегии США» Екатерина Нарочницкая

«Вооруженные конфликты и очаги военно-политической напряженности на постсоветском пространстве» Анатолий Гушер

«Свет и тени Восточного партнерства ЕС» Петр Искендеров

«Восточное партнерство: первые результаты» Александр Стрелков

«Итоги интеграции Восточной Европы» Михаил Делягин


Опубликовано на портале 09/04/2009



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика