Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Роль России в развитии Абхазии - XIX век: споры о махаджирстве и не только

Версия для печати

Специально для сайта «Перспективы»

Эдуард Попов

Роль России в развитии Абхазии - XIX век: споры о махаджирстве и не только


Попов Эдуард Анатольевич – доктор философских наук, руководитель Черноморско-Каспийского центра РИСИ.


Роль России в развитии Абхазии - XIX век: споры о махаджирстве и не только

В этом году исполнилось 200 лет со дня вхождения Абхазии в состав Российской империи. Статья доктора философских наук Э.А.Попова посвящена некоторым дискуссионным или малоизученным вопросам русско-абхазской истории. Занимая вполне определенную исследовательскую позицию, автор уделяет внимание и иным точкам зрения.

Россия и Абхазия отметили 200-летие знаменательного события. 17 (29) февраля 1810 г., Абхазия, будучи самостоятельным государством, вошла в состав Российской империи. Этот процесс начал правитель независимого государства князь Келешбей, еще в 1803 г. обратившийся к русскому правительству с просьбой о принятии в российское подданство и убитый в 1808 г. в результате протурецкого заговора, а завершил его младший сын Сафарбей-Георгий, наследовавший отцу. Так абхазы связали свою судьбу с Россией.

В начале апреля в Сухуме прошли посвященные юбилею торжества. Участие в них высшего руководства республики во главе с президентом С.В. Багапшем и председателем правительства С.М. Шамба продемонстрировало отношение к этому событию и его высокий статус в сегодняшней Абхазии. Состоялось и содержательное обсуждение истории русско-абхазских отношений, которое развернулось на научно-практической конференции «Россия – Абхазия, 200 лет вместе» с участием известных российских исследователей, общественных деятелей, политиков и дипломатов и практически всего корпуса историков Абхазии [1].

В основу данной статьи легла расширенная версия доклада, прочитанного автором на конференции и посвященного некоторым проблемным или малоизученным вопросам истории Абхазии в составе Российской империи. Занимая вполне определенную исследовательскую позицию в затронутых вопросах, мы уделим внимание и иным прозвучавшим точкам зрения, не совпадающим с нашей. Стоит отметить, что на конференции развернулась свободная, а подчас и весьма острая дискуссия по некоторым аспектам взаимоотношений.

* * *

Со второй половины XVI века активную экспансию в Абхазии и Западной Грузии начинает проводить Османская империя. «На побережье Черного моря, – отмечается в монографии Т.М. Шамбы и А.Ю. Непрошина, – на самом стратегически важном участке, в условиях непрекращающихся захватов городов и территорий Турцией, оставалось одно независимое суверенное государство – Абхазия» [2]. Связанная с политикой Турции работорговля, насильственное обращение христианского населения Абхазии в ислам усиливали сопротивление абхазов, вылившееся в несколько вооруженных восстаний. Однако силы сторон были неравны, а территория Абхазии слишком удобна для нападения с моря и высадки десантов. Поэтому неудивительно, что с конца XVIII века абхазские князья искали спасения от османского гнёта в России.

Присоединение Абхазии к Российской империи имело примерно те же побудительные причины, которыми руководствовались и правители грузинских царств Имеретии и Картли-Кахетии, но при этом совершалось независимо от них. Сам факт вхождения Абхазии в состав России независимо от Грузии лишает оснований притязания грузинского официоза на единое историческое прошлое. Если бы Абхазия была в то время частью «единой Грузии» (которой на тот период попросту не существовало; она была создана большевиками в первые десятилетия Советской власти), она должна была войти в состав России вместе с одним из грузинских царств.

Разумеется, интересы Российской империи и Абхазии совпадали лишь до известных пределов. Обе стороны, огромная империя и маленькое княжество, стремились достичь собственных целей. «Политические интересы России на Кавказе, – говорится в цитированном исследовании, – не согласовывались с таковыми у государств, вошедших под ее покровительство, которым нужно было только формальное прикрытие без вмешательства во внутреннюю жизнь. Россия же, рассматривая эти государства как плацдарм для ведения военных действий с Османской империей, в очень короткий срок лишила их суверенитета, включив все эти территории в состав Российской империи» [3]. Некоторые военно-стратегические и политические выгоды России от включения в ее состав Абхазии отмечал известный знаток Кавказа барон Ф.Ф. Торнау: «От занятия нашими войсками Абхазии и от учреждения в ней некоторого порядка зависело спокойствие Мингрелии, признавшей над собою, подобно Грузии, власть России. Кроме того, Сухум, пользующийся единственным удобным рейдом на всем восточном берегу Черного моря, от Батума до Геленджика, обещал доставить нам военные и торговые выгоды, которыми нельзя было пренебрегать, думая о будущности вновь приобретенных закавказских провинций» [4]. Под этими выгодами подразумевались возможности лишить Турцию удобного для нее плацдарма для высадки морских десантов и открытия южного фланга против русской Кавказской армии. Однако выгоды носили отнюдь не односторонний характер. С водворением России в крае постепенно был поставлен заслон против жесткой политики Османской империи – в частности, такой «коммерческой» деятельности Турции на Кавказе, как торговля живым товаром, прежде всего женщинами и мальчиками из черкесских племен, поставлявшимися в серали и гаремы Константинополя и других турецких городов.

Русское правительство отвергло проекты грузинских (имеретинских) и мингрельских владетелей, пытавшихся «вернуть» Абхазию под свою власть. Однако действия местной русской администрации в запутанных взаимоотношениях мингрельского князя Дадиана с абхазским владетельным князем Михаилом Шарвашидзе (Чачба) были не всегда правильными, что впоследствии было признано и русской стороной. Возникали и сомнения в лояльности со стороны отдельных владетелей Абхазии. Тем не менее, Абхазское княжество с 1810 по 1864 год входило в состав Российской империи на правах автономии, сохранив самоуправление, и просуществовало в таком качестве дольше грузинских царств. С 1864 по 1917 год Абхазия подчинялась напрямую русской администрации на Кавказе (в 1864–1883 гг. как «Сухумский отдел», в 1883–1917 гг. как «Сухумский округ»), опять же минуя Грузию.

Решение об отмене особого автономного статуса Абхазии стало следствием сложного комплекса причин. Взаимоотношения метрополии и вновь присоединенной территории не всегда были безоблачными, а подчас даже приводили к трагическим последствиям. Со стороны абхазского населения довольно быстро последовали акты сопротивления, вплоть до вооруженных восстаний и нападений на представителей российской администрации и войск. Это объяснялось как ошибками русской администрации на местах, так и подстрекательской ролью соседних владетелей. Не в последнюю очередь эскалация конфликта происходила из-за Турции, стремившейся взять реванш в противостоянии с Россией. Прямо или опосредованно сказывалась и политика Британии, поощрявшей сопротивление кавказских горцев проникновению России на Кавказ. Риторической заботой о правах народа и человека прикрывались устремления британской realpolitik - занять место России в стратегически важном черноморском регионе. При этом интересы населяющих его народов приносились в жертву прагматичным целям - эти лозунги звучали и в XIX веке и уже тогда несли цинично-функциональную, а не морально-этическую нагрузку.

Сегодня добровольный характер присоединения Абхазского княжества оспаривается рядом абхазских историков, прежде всего, автором знаковой работы «История Абхазии» Станиславом Лакоба [5], который известен своей последовательно антироссийской и антирусской позицией. По мнению Т.А. Ачубга, принадлежащему к этому же кругу, события того времени не укладывались в формулу добровольного вхождения Абхазии в состав империи, имел место банальный захват территорий. Ачубга вообще отрицает факт добровольного вхождения Абхазского княжества в состав Российской империи. На вопрос одного из участников конференции, было ли добровольное присоединение к России грузинских царств, выступающий ответил отрицательно. Тем самым ряд абхазских историков солидаризуются со своими грузинскими коллегами, также отвергающими добровольный характер присоединения Грузии (точнее, отдельных ее частей, которые впоследствии были объединены в национально-административное целое и в получили название Грузинской ССР). Однако результаты голосования за проект резолюции показали, что среди абхазских историков этого историографического подхода придерживается явное меньшинство: против проекта резолюции проголосовал лишь один участник конференции.

Вместе с тем, как неоднократно подчеркивалось участниками конференции с российской и абхазской стороны, следует открыто обсуждать проблемные вопросы совместной истории. Одним из следствий в значительной мере подогреваемого извне конфликта на Кавказе (в ХIХ веке) стало махаджирство – переселение абхазского населения в Турцию и страны Ближнего Востока. Османская империя поощряла это переселение. Как отмечает Г.А. Дзидзария, «она мечтала, с одной стороны, заселить ими (горцами Кавказа – прим. авт.) безлюдные пространства разваливавшейся империи, а с другой – отдельные их поселения вклинить в христианские массивы. Кроме того большое значение придавалось возможности использования этой озлобленной массы в будущей войне с Россией» [6]. «Что касается европейских государств, – продолжает историк, – в первую очередь Англии и Франции, то их позиция в этом вопросе вполне совпадала с турецкой, поскольку она выражалась в антирусской направленности» [7].

Махаджирство (мухаджирство) охватило преимущественно Западный Кавказ – не только абхазов, но и адыго-черкесские, тюркские племена и народы. В меньшей степени оно затронуло народы Северо-Восточного (дагестанцы) и Центрального (вайнахи, осетины) Кавказа. Первые волны переселения начались еще в период Кавказской войны на Северо-Восточном Кавказе, в котором противником Российской империи выступило протогосударственное образование – имамат Шамиля [8]. Сегодня представление об исключительно насильственном характере махаджирства все чаще оспаривается современными авторами. В ряде современных исследований эта точка зрения предстает в виде историографического клише, возникновение которого имеет политические мотивации. Оспаривается структурообразующий гомогенный принцип, представляющий единственной причиной махаджирства колониальную политику Российской империи на Кавказе. «Не нужно думать, – отмечается в современном коллективном исследовании, – что эмиграция горцев в Османскую империю была вызвана только репрессивной переселенческой политикой российских военных властей. На самом деле у мухаджирства была не одна, а целый комплекс причин. Иначе оно не приняло бы такого массового характера и не продолжалось бы так долго, в течение полувека» [9]. Тем более некорректно применение к ситуации середины XIX столетия термина «геноцид». Как отметил в своем докладе на конференции российский историк-кавказовед А.Б. Крылов, имела место война с многочисленными жертвами. Попытки же определить события 150-летней давности как геноцид имеют политический подтекст и вызваны стремлением геополитических противников России «замутить» Кавказ и, в частности, сорвать Олимпиаду в Сочи. Крылов напомнил о прошедшем в 20-х числах марта 2010 года форуме в Тбилиси, где были озвучены призывы к парламенту Грузии признать «геноцид черкесов». Добавим от себя, что грузинская элита была активной участницей Кавказской войны в составе русской армии и администрации, что именно грузинские крестьяне переселились на земли, опустевшие после отъезда горцев Западного Кавказа.

Участниками конференции единодушно было поддержано предложение А.Б. Крылова переиздать документы по истории Кавказской войны – именно документы лучше всего выбивают почву из-под исторического фальсификата.

Отдельным и особенно важным мотивом переселения стала турецкая пропаганда. На провокационную роль Османской империи, заинтересованной в получении для своей слабеющей армии боеспособных, а главное, ненавидящих Россию и христиан горцев, указывает, например, французский историк Эрик Осли в труде «Покорение Кавказа. Геополитическая эпопея и войны за влияние» (написанном в целом достаточно тенденциозно и односторонне, без симпатий к России). В разделе под многозначительным названием «Великий исход» автор дает следующую трактовку причин и идеологических источников махаджирства: «Идея о том, чтобы просить убежище на землях турецкого султана, предводителя правоверных, родилась у самих кавказских религиозных деятелей. (...) некоторые духовные лидеры призвали правоверных уйти из-под власти неверных и попытаться найти прибежище у братьев по вере. Они опасаются, что русские заставят их нарушать мусульманские заповеди и тем самым обрекут на вечное проклятие» [10]. В работе Э. Осли приводятся интересные свидетельства современников, выявляющие подлинную мотивацию «единоверной» Турции, – в частности, слова польского авантюриста Теофиля Лапинского, воевавшего в составе черкесских отрядов против русских войск: «...для привлечения черкесов и татар из Крыма и Казани в Турцию развернута мощная пропагандистская кампания» [11]. На провокационную деятельность части исламского духовенства, ведущего пропаганду переселения в единоверную Турцию, обращали внимание и многие другие историки. Эта деятельность стала предметом забот царской администрации. Некоторые представители мусульманского духовенства были высланы с данной территории, после чего число переселенцев резко сократилось.

Нельзя обойти стороной скрытую поддержку махаджирства со стороны западных держав (прежде всего Англии, в меньшей степени Франции), заинтересованных в ослаблении российского присутствия на Кавказе и рассматривавших Турцию лишь как инструмент достижения этих целей (сама же Турция в качестве инструмента рассматривала горцев Кавказа). Геополитическому противостоянию в регионе Большого Кавказа посвящен, в частности, ряд монографических исследований современного корифея российского кавказоведения В.В. Дегоева, важным источником для которого послужили западные (прежде всего британские) периодические издания 20-х – 60-х годов XIX века [12]. В своей работе «Кавказ и великие державы» историк резюмирует: «В оставшиеся – шестидесятые – годы султанское правительство спровоцировало с поощрения Англии массовое переселение горцев в Турцию»[13]. Османская Турция и стоявшая за ее спиной Великобритания рассчитывали путем переселения на Балканский полуостров уставших от многолетней и бесперспективной войны черкесов удержать в узде местное славянское и христианское население и, следовательно, ослабить позиции России в регионе.

Как известно, наиболее масштабные формы махаджирство приняло у абхазов и родственных им адыгов. Важно, что для этих слабо исламизированных народов Западного Кавказа действенность отмеченного выше «исламского призыва» имела ограниченное значение. Помимо действительно имевшего место насильственного сгона горцев Западного и ряда районов Центрального Кавказа, в ряде исследований причинами махаджирства называются процессы, связанные с разрушением традиционного экономического уклада. В числе прочего отмечено уничтожение Россией в 1804 г. рабства и работорговли военнопленными, «составлявших важный источник доходов в Закубанской Черкесии, в частности, у убыхов, полностью покинувших Северный Кавказ после окончания войны» [14].

Еще в дореволюционных источниках и в советской историографии отмечался социальный (в терминах марксистской методологии – классовый) аспект махаджирства. Отрицательную роль в судьбе абхазов и адыгских народов сыграли возглавившие переселение местные князья и дворяне. По мнению классика абхазской историографии Г.А. Дзидзария, «патриархальные отношения, тяготение вековой традиции, маскировавшие действительно классовые отношения, приводили к тому, что если «влиятельное» лицо переселялось в Турцию, то за ним следовали не только близкие люди и вообще родственники, но и многие псевдородственники... и зависимые крестьяне» [15]. Это обоснование переселенческого движения – после временного увлечения в 1990-х годах идеями насильственной депортации – постепенно становится все более рельефным в новейшей историографии. В цитированном выше труде В.В. Дегоева развит тот же подход, что и в трудах советского абхазского историка Г.А. Дзидзария, хотя и произошло смещение акцентов с классового аспекта на функциональный. «Вдохновители грандиозной кампании переселения, – констатирует исследователь, – опирались прежде всего на настроения черкесской знати, которую волновали не столько военные или политические проблемы, сколько личные социально-экономические перспективы при русской власти».

Ссылаясь на ряд важных источников по истории Кавказской войны на Западном Кавказе, В.В. Дегоев отмечает хронологические рамки явления: «Известие об отмене крепостного права в России, породившее подозрения, что зависимые сословия будут освобождены и в черкесских обществах, стало для колеблющейся части горских верхов решающим стимулом к эмиграции» [16]. Кризис традиционного адыгского общества и рост демократических настроений внутри управлявшихся знатью племен лишь усиливали эти опасения. Сходные процессы, вызванные социально-экономическими причинами, имели место и среди других народов Северного Кавказа: «Представители бывшей военной знати Осетии и Балкарии эмигрировали целыми кланами, пытаясь сохранить своих рабов и крепостных» [17].

Сходную трактовку причин махаджирства дал в своем выступлении на конференции премьер-министр Республики Абхазия, доктор исторических наук С.М. Шамба. По его оценке, махаджирство представляло собой неправильно выбранный вектор, по которому повели свои народы адыгские и абхазские князья.

Укажем, что согласно научным данным, число покинувших Абхазию до конца XIX в. составило 180 тыс. человек. В количественных параметрах абхазского этноса это была непоправимая потеря.

Важным следствием махаджирства стали образование значительного по масштабам Абхазии массива пустующих земель и их массовая колонизация, главным образом со стороны соседнего мингрельского населения, приведшая к изменению этнодемографической ситуации в стране.

Характерны высказывания Якоба Гогебашвили в газете «Тифлисский вестник» в 1877 г. На протяжении нескольких месяцев Гогебашвили доказывал, что лучшей заменой абхазам могут стать мингрелы. В частности, в его статье «Кем заселить Абхазию» давался развернутый план колонизации края.

Неконтролируемое заселение Абхазии мингрельским населением оказалось настолько бурным, что это насторожило власти. Поток переселенцев был ограничен, но процесс продолжался. Так, если в 1886 г. численность грузин в Абхазии составляла 4 тыс. человек, то в 1897 г. – уже 25,8 тыс. [18]

Как видно из простого перечисления фактов и событий, история нахождения Абхазии в составе Российской империи имела драматическую, а подчас и трагическую (даже если оставить в стороне трактовки причин того же махаджирства) стороны. И все же было бы крайней односторонностью сводить всю историю взаимоотношений к категориям конфликта. Как свидетельствуют современные абхазские историки, эта история содержит немало интересных и на первый взгляд парадоксальных фактов – например, массовое участие абхазских добровольцев в Первой мировой войне на стороне покорившей их России в составе знаменитой Кавказской добровольческой дивизии (больше известной как Дикая дивизия). Об этом на конференции «Россия – Абхазия, 200 лет вместе» обстоятельно рассказывала заведующая кафедрой истории, археологии и этнографии Абхазского государственного университета А.М. Хашба. Очевидно, взаимоотношения метрополии и национальной окраины не укладывались в примитивную черно-белую схему. Покорение Абхазии и всего Западного Кавказа в значительной мере осуществлялось военной силой, но не только. Без применения того, что мы сегодня называем социальными технологиями, без интеграции региона в общеимперское пространство и его социально-экономической модернизации задача «покорения» Кавказа, да еще за столь короткий срок, так и не была бы решена.

Перспективный подход к изучениюспецифики протекавших в конце XIX века на территории Абхазии процессов представил Н.А. Трапш: «После подавления активного вооруженного сопротивления региональное хозяйство получило своеобразные государственные инвестиции, направленные на строительство современных дорог и портовых сооружений, а также комплексное развитие городской инфраструктуры. Российское правительство поощряло и самостоятельные проекты частных лиц, связанные с масштабными капиталовложениями в местную экономику. Отчетливыми результатами подобной политики стали начало разработки Тваркчальского угольного бассейна и открытие Кодорского лесозавода (1898 г.), обеспечившего качественную переработку ценных пород местной древесины» [19].

Важным направлением модернизации этот исследователь считает постепенное складывание абхазской интеллигенции, объединявшей отдельных носителей культурных традиций предшествующей эпохи и представителей новой политической элиты, сформировавшейся под непосредственным контролем царской администрации. Значительное влияние на этот процесс оказали выдающиеся представители русской культуры. «Следует признать, – резюмирует Н.А. Трапш, – что абхазская интеллигенция в период первичной модернизации являлась лишь незначительной общественной прослойкой, которая не могла оказывать существенное воздействие на институциональные преобразования внутри горских социумов. Однако появление подобной социальной группы, включавшей и представителей традиционной культуры, свидетельствует о глубоких внутренних изменениях, непосредственно связанных с комплексным развитием инкорпорационных и модернизационных процессов» [20]. Огромную просветительскую работу русской администрации и отдельных представителей русской интеллигенции на Западном Кавказе отмечают и другие авторы [21]. Выступавший на конференции известный ученый, директор Абхазского института гуманитарных исследований В.Ш. Авидзба в своем содержательном докладе о русско-абхазских связях ярко и емко определил суть благотворного влияния великой русской культуры на становление и развитие абхазской: Россия предложила кратчайший путь в сокровищницу мировой культуры.

К несомненным положительным результатам вхождения Абхазии в состав Российской империи следует отнести доступ абхазов к высшим достижениям русской и мировой культур, а также создание современной абхазской письменности, в основу которой был положен алфавит на базе кириллицы. И хотя расцвет абхазской культуры (как и феномен массовой абхазской интеллигенции) пришелся на советский период, почву для этого подготовили абхазские просветители конца XIX – начала XX века.

Наконец, нынешнему своему облику туристической мекки Абхазия в значительной мере обязана русскому наместнику на Кавказе графу М.С. Воронцову. Посаженные при нем эвкалипты и другие тропические растения позволили осушить малярийные болота, которыми была покрыта прибрежная часть Абхазии. Благодаря графу Воронцову, Абхазия, «Страна души», превратилась в по-настоящему сказочный край.

* * *

Прошедшее в Сухуме обсуждение показало наличие сложных вопросов совместной истории России и Абхазии. Мы считаем сугубо положительным обстоятельством открытое обсуждение этих дискуссионных тем. Общая же тональность определялась другим – констатацией подавляющим большинством абхазских историков неразрывности исторической связи с Россией.

Все это происходило на фоне сложных задач государственного становления и экономического развития Республики Абхазия. Ее городская и туристическая инфраструктура, обветшавшая и полуразрушенная в ходе военных действий начала 90-х, находится в удручающем состоянии. Чтобы вернуть Абхазии статус туристической мекки, нужны крупные капиталовложения и огромный восстановительный труд. Ни та, ни другая задача не могут быть решены самостоятельно, силами маленькой Абхазии.

Когда проходила конференция, стало известно о выделении Россией значительного кредита для Абхазии. Эта тема активно обсуждалась в абхазском обществе, с ним связываются большие надежды на восстановление экономики. Похоже, Россия выполняет свои моральные обязательства перед страной, 200 лет назад попросившейся под руку русского царя и ныне также связывающего свою историческую судьбу с народом России как независимое государство.

Примечания:

[1] Подробнее см.: Конференция «Россия – Абхазия, 200 лет вместе» // Российский институт стратегических исследований: Электронный ресурс: http://www.riss.ru/?newsId=167/

[2] Шамба Т.М., Непрошин А.Ю. Абхазия. Правовые основы государственности и суверенитета. Издание 2-е, переработанное. М.: Изд-во РГТЭУ, 2004. Электронный ресурс: http://www.hrono.ru/libris/lib_sh/index.php

[3] Там же.

[4] Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера // Дружба народов, 1996, №2.

[5] Бгажба О.Х., Лакоба С.З. История Абхазии. С древнейших времен до наших дней. – Сухум: 2007. – 392 с.

[6] Дзидзария Г.А. Труды. III. Из неопубликованного наследия. Сухум: Академия наук Абхазии. Абхазский институт гуманитарных исследований им. Д.И. Гулиа. С. 222.

[7] Там же.

[8] О сложных взаимоотношениях имамата Шамиля с Турцией, не укладывающихся в бескорыстные отношения единоверных стран, см., напр.: Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля. Издание второе, дополненное. М.: РОССПЭН, 2009. С. 463-465, 519-520.

[9] Северный Кавказ в составе Российской империи. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 163.

[10] Осли Э. Покорение Кавказа. Геополитическая эпопея и войны за влияние. М.: Плюс-Минус, 2008. С. 193.

[11] Там же. С. 194.

[12] См., напр.: Дегоев В.В. Большая игра на Кавказе. История и современность. М.: Русская Панорама (МГИМО), 2001.

[13] Дегоев В.В. Кавказ и великие державы 1829-1864 гг. Политика, война, дипломатия. М.: Рубежи XXI, 2009. С. 442.

[14] Северный Кавказ в составе Российской империи. С. 164.

[15] Дзидзария Г.А. Труды. С. 223.

[16] Дегоев В.В. Кавказ и великие державы… С. 442-443.

[17] Северный Кавказ в составе Российской империи. С. 165.

[18] Цит. по: Скаков А.Ю. Абхазия: демография, экономика, политика // Грузия: проблемы и перспективы развития: В 2-х т. Т 2. / Под общ. ред. Е.М. Кожокина. М.: Российский институт стратегических исследований, 2002. С. 132.

[19] Трапш Н.А. Инкорпорация Абхазии в состав Российской империи в контексте формирования региональной модели модернизации (1810 – 1917 гг.) // Логос. Философский журнал государственного университета. Высшая школа экономики. 2004. Ред. Анашвили В.В. Ростов-на-Дону, 2004 г.

[20] Там же.

[21] См., напр.: Северный Кавказ в составе Российской империи. С. 282.

Читайте также на нашем сайте:

«Экономическое положение Абхазии и Южной Осетии» Нина Мамедова

«Непризнанные епархии признанных республик» Елена Малер-Матьязова


Опубликовано на портале 11/06/2010



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика