Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Актуальный баланс сил в Азии и положение Индии

Версия для печати

Специально для портала «Перспективы»

Наталья Емельянова

Актуальный баланс сил в Азии и положение Индии


Емельянова Наталья Николаевна ‒ научный сотрудник Института философии РАН, доцент философского факультета Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН), кандидат политических наук.


Актуальный баланс сил в Азии и положение Индии

Азия остается мощнейшим драйвером глобального экономического развития. Начиная с 1990-х годов самые высокие темпы роста реального ВВП фиксируются в Китае и Индии. В то же время экономический динамизм не способен нивелировать политическую неоднородность азиатского мегарегиона. Индия, претендующая на роль великой державы, стоит сегодня перед непростым выбором…

Динамичное развитие современной Азии, занимающей первое место по объемам производства и обладающей огромным человеческим потенциалом (более 3 млрд чел.), укрепление азиатских международных финансовых центров и увеличение доли мегарегиона в мировых финансовых потоках – серьезные доводы в пользу тезиса о вероятном доминировании азиатских стран в XXI столетии. Азия остается мощнейшим драйвером глобального экономического развития, что подтверждают данные МВФ [Asia…]. Начиная с 1990-х годов наиболее высокие темпы роста реального ВВП фиксируются в Китае и Индии [Подробнее см.: Агарвал]. В то же время экономические успехи азиатских стран неспособны сгладить проблемы политической неоднородности мегарегиона.

Меняющаяся политическая ситуация в Азии во многом определяется в настоящее время такими факторами, как сложные взаимоотношения соперничества-партнерства между главными региональными лидерами ‒ Китаем и Индией; вовлеченность США, усилившаяся в контексте стратегического разворота Вашингтона в сторону Азии; борьба за энергоресурсы между азиатскими странами на фоне нарастающего энергодефицита в регионе.

Перед современной Индией как поднимающейся силой стоят непростые дилеммы, которые страна еще не готова полностью решить. В рамках обновленной внешнеполитической стратегии «Действуй на Востоке» (Act East), представленной в конце 2014 г. в Мьянме, Индия намерена расширять свое присутствие в Юго-Восточной и Восточной Азии. Кроме того, в качестве отдельного стратегического направления Дели официально рассматривает Центральную Азию (Connect Central Asia Policy).

Стратегические разработки относительно возможного нового места и роли Индии в Азии ведутся Советом по национальной безопасности страны, функционирующим с 1998 г. Кроме того, проблема индийского присутствия в Азии активно разрабатывается в таких крупных информационно-аналитических и научно-исследовательских центрах, как Институт исследований и анализа в области обороны (Institute for Defense Studies and Analyses, IDSA [1]), Фонд экспертизы и аналитики (Observer Research Foundation, ORF [2]), Центр по исследованию проблем развития гражданского общества (Centre for Civil Society, CCS [3]), Центр политических исследований (Centre for Policy Research, CPR [4]).

За последние десятилетия количество и качественный уровень индийских «фабрик мысли» заметно возросли. Во всяком случае, в «глобальном рейтинге мозговых центров», составляемом в Пенсильванском университете, Индия включена в лидирующую пятерку стран с наибольшим числом информационно-аналитических центров такого рода (США ‒ 1830, Китай ‒ 429, Великобритания ‒ 287, Германия ‒ 194, Индия – 192) [2014…].

Остановимся на ключевых факторах, способствующих или, напротив, препятствующих расширению индийского влияния в Азии.

Военный баланс в Азии

В соответствии с данными Глобального индекса военной мощи, в десятку государств, обладающих сильнейшими вооруженными силами, входят три азиатские страны: Китай, Индия и Южная Корея, занявшие в 2015 г. 3-е, 4-е и 8-е места соответственно (табл. 1).

Таблица 1

Сильнейшие вооруженные силы мира

(данные отчета Global Firepower за 2015 г.) [5]

Место

Страна

Бюджет [6]

Личный состав

1

USA

США

$689 млрд

1,5 млн чел.

2

Rossiya-flag

Россия

$64 млрд

1,2 млн чел.

3

120xNxchina-flag

Китай

$129 млрд

2,2 млн чел.

4

-6Befrt_n2F72ANCQXduzq6dJV9ITFpAZ9gosVjCEELR3-T21qHd1idWJiMrqcIVElk

Индия

$44,2 млрд

1,3 млн чел.

5

united_kingdom_640

Великобритания

$57,8 млрд

224 тыс. чел.

6

576d15db6dbb8

Франция

$58,2 млрд

362 тыс. чел.

7

germany

Германия

$43,7 млрд

148 тыс. чел.

8

SouthKorea-Round_zps4690d7a0

Южная Корея

$28,2 млрд

653 тыс. чел.

9

italy

Италия

$31,9 млрд

293 тыс. чел.

10

BrazilFlag-Round_zpscff2029b

Бразилия

$31,5 млрд

371 тыс. чел.


Параллельно с резким скачком в экономическом развитии наблюдаются серьезные процессы милитаризации, что сказывается на политических отношениях в регионе.

В последние годы многие аналитики отмечают серьезное увеличение оборонных расходов азиатских стран, опережающих по этому параметру страны ЕС. Впервые эта значимая тенденция была отмечена в 2012 г. лондонским Международным институтом стратегических исследований (IISS) в докладе «Военный баланс 2012 г.» [7]. В докладе организации за 2016 г. оборонный бюджет Индии оценивается уже в 51,1 млрд долл. [The Military…] По военным расходам Индия обошла не только такие страны ЕС, как Германия и Италия, но уже и Францию.

Не менее интересны данные Стокгольмского института исследований проблем мира относительно доли стран Азии в глобальном импорте вооружений: за пять лет, с 2011 по 2015 г., в Топ-10 крупнейших импортеров оружия вошли 6 стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР): Индия, Китай, Австралия, Пакистан, Вьетнам, Южная Корея (в порядке убывания трат на импорт). Траты Индии на закупку вооружений за этот период составили 14 млрд. долл., превысив почти в 2 раза аналогичные траты Саудовской Аравии, занимающей вторую позицию в Азии (7 млрд. долл.), и почти в 3 раза – Китая, оказавшегося на третьем месте (4,7 млрд. долл.).

Рис. 1

Топ-10 глобального импорта вооружений в 2011‒2015 гг., млрд долл.

Источник: данные Стокгольмского международного института исследования проблем мира (официальный сайт – sipri.org/).

Данные отчета «Asia-Pacific Defense Outlook» за 2016 год также подтверждают, что наиболее стремительный рост военных расходов демонстрируют прежде всего страны Азиатско-Тихоокеанского региона. На них приходится 1/3 всех военных ассигнований в мире.

Милитаризация региона, существенный рост военных бюджетов, общее усиление экономических и политических позиций азиатских стран, вступающих в многочисленные альянсы друг с другом и конкуренцию – все эти факторы могут расцениваться как предвестники формирования нового баланса сил в Азии.

Стратегическое значение в данном контексте приобретает безопасность судоходства, поскольку более половины контейнерных перевозок в мире идут через АТР. Согласно данным «Asia-Pacific Defense Outlook», в период с 2010 по 2014 г. число пиратских атак в зоне АТР возросло на 30% (хотя в мировых масштабах оно снизилось). На этом фоне к 2020 г. (по отношению к 2016 г.) прогнозируется увеличение военно-морских расходов на 60% [8]. Известно также, что к этому сроку Китай увеличит свое присутствие на тихоокеанских акваториях, построив 30 новых подводных лодок и новый авианосец.

С 2006 года в Китае действует Программа модернизации национальной обороны, рассчитанная до 2050 г. Китай не просто увеличил свою боевую мощь, но и стал пока единственной страной Азии, которая в серьезных объемах экспортирует вооружения, поставляя свою продукцию в 35 стран (минометы, стрелковое оружие, танки, БМП, учебно-боевые самолеты, ракетные и артиллерийские системы и др.). Доля Китая на международном рынке оружия составляет 5% [Подробнее см.: Каменнов. С.12-18.]. По оценкам Стокгольмского института исследований проблем мира, Китай вышел на третье место среди крупнейших стран-поставщиков вооружения, потеснив Германию и Францию (США и Россия находятся, соответственно, на первом и втором местах). За пятилетний период 2010‒2014 гг. китайский военный экспорт вырос на 143%, достигнув 7,1 млрд долл. При этом крупнейшим потребителем китайских вооружений является Пакистан, на долю которого приходится более 40% китайских поставок. Среди азиатских стран крупными импортерами китайского оружия являются также Бангладеш (16%) и Мьянма (12%) [9].

Масштабное военное сотрудничество, разворачивающееся непосредственно у границ Индии, не может не беспокоить индийское руководство, которое со второй половины 2000-х годов отмечает неприятное для себя «наступление» Китая в Южной Азии. Под этим подразумеваются не только военные, но и экономические и гуманитарные инициативы КНР [Hazarika].

Южная Азия традиционно рассматривается Индией как особая сфера влияния, формирующая жизненное пространство индийского государства. При этом возрастает и значение Южной Азии в глобальной системе международных отношений. Но если ранее региональная безопасность зависела в основном от индо-пакистанских отношений, то сейчас ситуация усложнилась. Она определяется своеобразным разделением главных трендов: с одной стороны, растущая мощь Индии и Китая, с другой ‒ Пакистан и Афганистан, два нестабильных государства «в состоянии распада» (failing states).

Стремительный рост Китая стал своеобразным вызовом новому «азиатскому порядку после холодной войны». Не вызвав изначально реакции со стороны США, подъем Китая практически сразу породил опасения у других стран АТР, в том числе Индии. В военном плане Индия имеет отдельные преимущества (мощный флот и способность к быстрому приведению своих формирований в боеготовность), но все же находится в роли догоняющего. Дели, к примеру, сильно уступает Пекину по численности вооруженных сил, которая относительно масштабов страны не слишком велика (1,3 млн чел.).

Мирную риторику Индии в духе «исключительно оборонительной политики» ряд экспертов ставит под сомнение. В качестве аргумента ссылаются, например, на стратегию «холодного старта» [W.C.], о которой говорится довольно много ‒ несмотря на то, что официальный Дели отрицает ее наличие. Стратегия «холодного старта» подразумевает поддержание высокой степени мобилизационной готовности вооруженных сил для упреждения противника. Стратегия в первую очередь ориентирована на возможную конфронтацию с Пакистаном; в ходе ее реализации запланированы наступательные действия (в том числе с применением высокоточного и даже ядерного оружия), которые должны сломить противника в течение двух суток.

И все же военный баланс сил в Азии следовало бы оценить однозначно в пользу Китая, если бы не геополитические изменения, которые привели к увеличению роли США в мегарегионе.

«Азиатский фокус» США и перспективы Индии

Особый интерес со стороны Вашингтона к зоне АТР получил новые оттенки на фоне неудачной попытки администрации Барака Обамы в конце 2000-х годов заложить основы американо-китайского тандема супердержав в формате «G-2». Китай не спешил принимать предложения, идущие в данном направлении. Осознав это, США взяли курс на сдерживание КНР и в 2012 г. обозначили стратегический разворот своей политики в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона. Новый курс предполагал активное взаимодействие со странами-соседями Китая, крайне обеспокоенными его растущей военной мощью.

Своеобразным индикатором такой политики стала позиция США в обострившемся на тот момент между Китаем и Филиппинами – военным союзником США – территориальном споре по поводу Южно-Китайского моря.

Шельф Южно-Китайского моря богат залежами нефти, которые были открыты в 1976 г. (по различным оценкам, более 17 млрд т). Сложно переоценить и геоэкономическое значение Южно-Китайского моря: так, в настоящее время через его акваторию поставляется более 80% китайского импорта углеводородов. Право присутствия в водах Южно-Китайского моря, помимо КНР, оспаривают Тайвань, Малайзия, Вьетнам, Индонезия и Филиппины. Пекин настроен крайне решительно. На возведенных Китаем искусственных островах развертывается военная техника – боевые корабли, самолеты и ракеты. Однако если в 2000-е годы доминирование Пекина в Южно-Китайском море было неоспоримо, то с усилением присутствия США в регионе ситуация выглядит не столь однозначно.

Мы являемся свидетелями формирования нового мироустройства, центр которого смещается в Азиатско-Тихоокеанский регион. Распространенная точка зрения связывает новую «шахматную игру», как и гипотетическую «большую войну» в новой конфигурации прежде всего с американо-китайскими отношениями. Роль Индии в складывающейся модели ставится под сомнение ‒ на том основании, что это самая слабая из так называемых поднимающихся держав.

Однако такая трактовка, думается, преуменьшает перспективы, которые открывают перед Индией американо-китайское противостояние в АТР и американская политика «опорного столпа в Азии» («Pivot to Asia»).

Индийские исследователи Харш Пант и Йогеш Джоши [Pant, p. 154.] уверены, что для Индии складывается весьма выгодная геополитическая ситуация. Они предлагают рассматривать Индию не как «самую слабую из поднимающихся», а как «среднюю державу», положение которой, при правильно выстроенном взаимодействии с США, дает возможность получить великодержавный статус. Подчеркивая, что сама по себе «перспектива конфликта между США и Китаем благоприятна для Индии, в то время как ее трансформация в реальный конфликт имела бы прямо противоположный эффект» [Ibid, p.24.], авторы предлагают активнее играть на этой гипотетической перспективе.

Харш Пант, профессор Королевского колледжа в Лондоне, и его коллега Йогеш Джоши сравнивают «ответную реакцию на своего рода реверансы США» двух последних правительств Индии: прежнего, сформированного Объединенным прогрессивным альянсом (левоцентристской коалицией), во главе с Манмоханом Сингхом, и нынешнего, сформированного Национальным демократическим альянсом (правоцентристской коалицией), во главе с Нарендрой Моди.

По мнению этих исследователей, правительство Манмохана Сингха не торопилось принимать предложения США, в том числе в военно-технической области. К окончанию второго срока правления Объединенного прогрессивного альянса индийско-американское сближение почти утратило свой первоначальный импульс. Отчасти это можно объяснить попытками Индии нормализовать отношения с Китаем, что принесло определенные плоды. Так, в процессе урегулирования пограничного спора в штате Аруначал-Прадеш по линии фактического контроля (неофициальной границы), обеими сторонами начиная с 2013 г. даже предпринимались попытки наладить военное сотрудничество. Наблюдался рост индо-китайских экономических связей. Китай, наряду с США и ЕС, вошел в тройку ключевых торговых партнеров Индии (торговый оборот ‒ около 70 млрд долл.). Со стороны Китая раздавались заявления о готовности инвестировать в индийскую экономику. В ходе визита председателя КНР Си Цзиньпина в Нью-Дели в 2014 г. фигурировала сумма возможных инвестиций в размере 20 млрд долл. на ближайшие пять лет [Емельянова].

В то же время, стремясь сдержать рост Индии в мировом масштабе, Пекин предпринял по отношению к ней ряд недружественных шагов: 1) дипломатическими способами тормозилось принятие Индии в мировые институты и организации (например, в Совет Безопасности ООН); 2) усилилась военно-техническая поддержка Пакистана; 3) активно проводилась стратегия «Нить жемчуга», логика развития которой предвещает для Индии ее стратегическое морское окружение.

По оценкам Х. Панта и Й. Джоши, «столь откровенный натиск Китая привел к тому, что позиция правительства Моди постепенно сближается с позицией США в отношении КНР; особенно в части опасений по поводу китайской внешней политики, воспринимаемой в экспансионистском ключе» [Pant, p.74].

После прихода к власти правительства во главе с Нарендрой Моди вновь возобновился диалог с США по приостановленным ранее инициативам («Технологическая инициатива», «Торговля оборонными технологиями», развитие программ мирного атома). Национально-демократический альянс находит, что американская стратегия «Опорный столп в Азии» политически близка индийской стратегии «Действуй на Востоке».

Ядерный фактор и проблема энергодефицита в азиатской политике

В ситуации существенного энергодефицита экономический рост большинства азиатских стран напрямую зависит от развития ядерных технологий. Однако программы мирного атома, как известно, довольно сложно отделить от его возможного применения в военных целях. Угроза неконтролируемого распространения ядерного оружия задает актуальную политическую повестку современной Азии. Помимо широко растиражированной информации о неофициальной ядерной программе Ирана и «иранской угрозе» Западной Азии, с 2010 г. стали появляться сообщения о соответствующих разработках в одной из стран Юго-Восточной Азии ‒ Мьянме [Kelley; Myanmar…].

Среди азиатских стран ядерным оружием обладают Китай, Индия, Пакистан и КНДР. Из них только Китай, будучи «старой» ядерной державой, входит в мировой «ядерный клуб». При этом, в отличие от других членов этого «клуба», Китай не предоставляет никакой официальной информации о численности своего военного потенциала. Ядерный арсенал Поднебесной оценивается в широком диапазоне от 240 до тысяч единиц. Другие упомянутые страны являются «молодыми» ядерными державами, чей статус формально не прояснен, поскольку они не участвуют в Договорах о нераспространении ядерного оружия и о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний, которые являются основными правовыми элементами режима нераспространения ядерного оружия (табл. 2).

Таблица 2

«Молодые» ядерные державы Азии

Страна

Первое ядерное испытание, год

Последнее ядерное испытание, год

Арсенал тактического и

оперативно- тактического ядерного оружия, ед.

Участие в СТВТ / ДВЗЯИ (договоре о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний)

Название военной ядерной программы

-6Befrt_n2F72ANCQXduzq6dJV9ITFpAZ9gosVjCEELR3-T21qHd1idWJiMrqcIVElk

Индия

1974

1998

до 100

не подписан

«Программа создания и развития ядерного вооружения»

pakistan_640

Пакистан

1998

1998

до 80

не подписан

«Политика повышения возможностей» (Option-enhancing Policy)

1324429

КНДР

2006

2016

около 12

не подписан

«План создания стратегических ядерных сил»


Ядерная угроза со стороны КНДР ‒ широко обсуждаемая в публичном пространстве тема. Нередко звучат обвинения в адрес северокорейских властей в нелегальной продаже ядерных технологий на Ближний Восток и странам африканского континента. Появлялась информация о перехватах соответствующих грузов, поставлявшихся в Иран, Сирию, Конго.

Ядерный шантаж в условиях политики изоляционизма со стороны КНДР – серьезная угроза стабильности в Юго-Восточной Азии. Неоднократные официальные заявления северокорейских властей о готовности нанести превентивный ядерный удар по Южной Корее и США весьма сильно тревожат соседний Китай. В начале 2016 г. проблему отдельно подчеркнул министр иностранных дел Китая Ван И на ежегодной пресс-конференции, приуроченной к открытию сессии Всекитайского собрания народных представителей (высшего законодательного органа страны), Ван И отметил: «Китай – самая большая страна на границе с Корейским полуостровом, он не может просто наблюдать за тем, как там подрывается стабильность, не может допустить, чтобы от этого пострадали интересы безопасности Китая <…>. Пекин готов предоставить КНДР необходимую помощь и поддержку для развития страны, но при этом не может смириться с планами по созданию ядерного оружия КНДР» [Глава…].

В то же время по уровню технологических разработок и арсеналу ядерного оружия Северная Корея не может сравниться с Пакистаном и Индией, возможности которых сопоставимы друг с другом.

Южная Азия является одним из крупнейших в мире рынков атомных реакторов. Однако проведение Пакистаном и Индией очередных ядерных испытаний в 1998 г. стало вызовом системе международного экспортного контроля торговли ядерными материалами.

Стабильность региональной подсистемы отношений в треугольнике Китай ‒ Индия ‒ Пакистан в военно-стратегическом плане может быть обеспечена принципом неприменения ядерного оружия первыми. Данный принцип официально разделяется руководством Китая и Индии. А вот Исламабад в рамках собственной ракетно-ядерной программы не дает гарантий неприменения первым ядерного оружия. Военная доктрина Пакистана, разработанная в сотрудничестве с американскими и китайскими специалистами, рассматривает возможность применения ядерного оружия пакистанской стороной в ситуации конфронтации с Индией, при явной угрозе территориальной целостности, которую невозможно будет сохранить иными способами, а также при уничтожении основной части военных сил Пакистана, сопровождающемся экономической блокадой и масштабными диверсиями внутри страны. Важно отметить, что в качестве главного стратегического партнера в Азии Пакистан в последние 10 лет видит Китай. В качестве союзников рассматриваются также различные мусульманские страны, прежде всего Саудовская Аравия.

Активность Индии в развитии различных компонентов ядерного оружия в 1990-е годы была обусловлена несколькими факторами. Во-первых, необходимостью сдерживания Пакистана, неоднократные вооруженные конфликты с которым привели к тому, что две эти страны уже долгое время воспринимают друг друга в качестве ключевых военных противников. Во-вторых ‒ сдерживанием Китая, усиливающееся соперничество с которым обостряется тесным взаимодействием между Китаем и Пакистаном в области военно-технического сотрудничества (в последнее десятилетие также отмечается увеличение пакистано-северокорейских контактов в этой сфере). В-третьих, желанием усилить контроль за Индийским океаном: Индия очень трепетно относится к расстановке сил в акватории Индийского океана, где помимо нее на постоянное военно-морское присутствие претендуют Китай и США. В-четвертых, стремлением обрести статус великой державы. Руководство страны в разные годы придерживалось мнения, что наличие ядерного арсенала, даже в случае внешних санкций, позволяет усиливать позиции страны по тем или иным вопросам, являясь важным аргументом для получения членства в Совете Безопасности ООН, чего Индия активно добивается.

Индийский исследователь международных отношений Раджеш Басрур отмечал также, что решающим фактором проведения ядерных испытаний именно в 1998 г. «стало давление со стороны США и Конференции по разоружению в Женеве, где проходили переговоры по ДВЗЯИ (Договору о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний), поставившие Индию перед вопросом «или сейчас, или ни­когда» [Басрур].

Индия длительное время упорно настаивала на исключительно оборонительном характере своей военной ядерной доктрины. Следование принципу неприменения ядерного оружия первыми предполагает ряд преимуществ, таких как облегчение гражданско-политического контроля над ядерными силами; более адекватное реагирование в случае ложной тревоги; возможность переложить тяжелое бремя принятия решения о нанесении ядерного удара полностью на противника. Кроме того, доктрина неприменения ядерного оружия первыми выгодна в финансовом отношении в том смысле, что снижаются затраты на содержание ракет в пусковых установках, которые необязательно поддерживать в состоянии боеготовности. Последнее важно для Индии, ставящей перед собой много амбициозных задач экономического развития. К тому же официальный Дели обосновывает свою позицию тем, что нанести такой первый ядерный удар, который мог бы полностью обезвредить противника и не дать ему нанести ответный удар, практически невозможен [Six…].

Среди основополагающих пунктов ядерной доктрины Индии официально были выделены следующие принципы, которые остаются до сих пор неизменными [The Cabinet…]:

(а) принцип неприменения ядерного оружия первыми;

(б) принцип неприменения ядерного оружия против неядерных держав;

(б) развитие потенциала минимально разумного сдерживания;

(в) санкционирование ответного удара, способного максимально обезвредить противника, только со стороны гражданско-политического руководства страны;

(г) строгое соблюдение международных требований в области контроля над экспортом ядерных и ракетных материалов и технологий;

(д) соблюдение моратория на проведение ядерных испытаний.

Несмотря на достаточно высокий уровень напряженности в индо-пакистанских отношениях, в ядерной сфере обе страны ранее придерживались стратегии минимального сдерживания. Однако в ноябре 2016 г. министр обороны Индии Манохар Паррикар озадачил мировую общественность своей, как он выразился, «персональной позицией», частично подвергнув критике принцип неприменения ядерного оружия первыми [Six…]. Журнал «Foreign Affairs» по этому поводу отметил, что «нынешнее правительство поставило под сомнение многие истины индийской государственности...» [Ahmed].

В целом внешнеполитическая доктрина Индии в настоящее время, похоже, подвергается обстоятельному пересмотру. Об этом говорят, в частности, и серьезные изменения в кадровом составе министерства иностранных дел, начавшиеся со второй половины 2015 г.

Стремясь укрепить стратегическое партнерство с США, индийцы, однако, пытаются сузить возможности для маневрирования Вашингтона между Дели и Исламабадом. Не будет преувеличением сказать, что одна из важных целей нынешнего индийского руководства состоит в том, чтобы добиться международной изоляции Пакистана. При этом внутриполитическая ситуация не позволяет Исламабаду занимать предельно жесткую позицию в отношении Индии.
В последнее время Пакистан вынужден перебрасывать вооруженные силы для борьбы с талибами на северо-западе страны, что существенно снижает его военные возможности на индо-пакистанской границе.

Возвращаясь к индо-американским отношениям, нельзя не упомянуть особый статус атомной энергетики Индии. В настоящее время Индия занимает позиции мирового уровня по разработке ядерных реакторов на быстрых нейтронах. Индийские АЭС являются четвертым по значимости источником электроэнергии в стране, на них приходится 3% ее производства. По оценкам специалистов, к 2050 г. этот показатель достигнет 25% [Nuclear…]. Следуя заветам «отца» атомной энергетики страны – физика-ядерщика Хомми Дж. Баба, Индия строит амбициозные планы развития своего атомного проекта. Так, основным элементом, который планируется использовать в качестве топлива индийских АЭС, является торий. Его запасы в Индии весьма высоки и оцениваются в 850 тыс. т. Индийские ученые полагают, что этих запасов хватит не на одно столетие [Подробнее см.:Рабей]. Специалисты уже сделали проект тяжеловодного реактора AHWR, который рассчитан на использование тория.

При этом долгое время индийская атомная программа была ограничена в возможностях, сильно страдая от ограничений со стороны Группы ядерных поставщиков (ГЯП), которые фактически лишали страну доступа к мировому рынку ядерного топлива. Но со второй половины 2000-х годов «ядерная блокада» Индии стала слабеть, чему во многом способствовали договоренность и совместные усилия по решению этого вопроса правительств Дж. Буша-мл. и М. Сингха. Итогом стало ратифицированное в 2008 г. Конгрессом США и парламентом (Сансадом) Индии «Соглашение 123» (или «Соглашение по вопросам мирного использования ядерной энергии»), в соответствии с которым Индия взяла на себя обязательство четко разделить атомную промышленность на гражданскую (под контролем МАГАТЭ) и военную. Тогда же страны-участницы ГЯП приняли «Декларацию о мирном ядерном сотрудничестве с Индией», снимавшую ограничения по взаимодействию с Индией в атомной области. Без решительного дипломатического давления со стороны США это было бы невозможно.

«Соглашение 123» создало важный прецедент мирового значения ‒ его можно расценивать как фактическое признание ядерного статуса Индии. В определенной мере это усложняет взаимодействие стран ГЯП с другими государствами, ведущими разработки в сфере ядерного оружия.

И все же, как растущая экономика, Индия пока крайне нуждается в традиционных энергоресурсах. По прогнозам Аналитического центра при Правительстве РФ, к 2040 г. «спрос на жидкие топлива во второй крупнейшей азиатской экономике <…> более чем удвоится» [Прогноз…]. Проблему энергобезопасности в стране обострил энергетический кризис 2012‒2013 гг. Так, недопоставленное количество электроэнергии в часы максимальных нагрузок в январе 2013 г. достигло рекордного показателя – 11,4%.

Ранее до 70% нефти и газа в Индию шло из Персидского залива [Савкович]. Однако политическая нестабильность в регионе, сопряженная с военными конфликтами, заставила руководство страны обратить внимание на центральноазиатский регион. Нацеленность Индии на развитие отношений со странами Центральной Азии напрямую связана с решением проблемы энергетической безопасности страны. Крупнейшая нефтегазовая корпорация Индии ONGC в течение последнего десятилетия все более активно инвестирует в нефтяные месторождения Казахстана. Индийские власти обсуждают возможности по инвестированию в проекты крупных магистральных трубопроводов ‒ в частности, предлагается вложить до 7,6 млрд долл. в трубопровод Туркменистан ‒ Афганистан ‒ Пакистан ‒ Индия протяженностью 1680 км. [Campbell]

Ключевые аспекты обновленной внешней политики Индии в отношении Центральной Азии были представлены в 2012 г. в Бишкеке министром иностранных дел Едаппакатой Ахамедом на форуме «Первый индо-центральноазиатский диалог» [Keynote…]. Озвученная на форуме стратегия «Connect Central Asia policy» (CCAP) предусматривает создание совместных коммерческих и туристических компаний, развитие транспортно-логистических инициатив (главным образом в области воздушного сообщения) и социальной инфраструктуры (IT-центров, университетов, больниц и др.), а также научное сотрудничество и взаимодействие в сфере обороны и безопасности [Dr. Jyoti].

Практически одновременно в Китае на официальном уровне заявлено об особом значении Центральной Азии для внешней политики страны. Символично, что новая внешнеполитическая стратегия КНР «Один пояс и один путь», интегрирующая два масштабных китайских проекта («Экономический пояс Шелкового пути» и «Морской Шелковый путь XXI века»), была представлена осенью 2013 г. именно в ходе центральноазиатского турне Си Цзиньпина.

КНР уже сейчас активно инвестирует в ресурсный потенциал региона для выстраивания системы рентабельных и бесперебойных поставок энергоресурсов из Центральной Азии. В целом Китай нацелен на формирование необходимых условий для установления своего экономического доминирования в регионе [Сатпаев]. Таким образом, проблема энергодефицита постепенно делает Центральную Азию одним из ключевых векторов азиатской политики.

Стремление азиатских стран решить проблему энергодефицита привело также к тому, что зона Индийского океана понимается теперь шире, чем это предполагают ее чисто географические рамки. Для акцентирования особой роли данного пространства в современной азиатской политике используется отдельный термин ‒ «Большой Индийский океан» – «одна из важнейших арен и старых, и новых вызовов» [Лебедева].

И индийская, и китайская экономики крайне зависимы от поставок (прежде всего энергоресурсов, газа и угля), которые идут через узкий Малаккский пролив, соединяющий Индийский и Тихий океаны. В похожей ситуации оказываются также Южная Корея и Япония.

Современная военно-морская доктрина Китая в высокой степени ориентирована на решение проблемы геостратегических точек, которые потенциально могут быть использованы для установления экономической блокады страны в случае конфликта или для оказания дополнительного политического давления. Этому подчинена китайская стратегия «Нить жемчуга», предусматривающая, в числе прочего, появление на постоянной основе китайского флота в акватории Индийского океана в обход Малаккского пролива ‒ через Бенгальский пролив. К реализации стратегии привлечены Пакистан, Мьянма, Бангладеш и Шри-Ланка.

Решая проблему геостратегических точек, Китай также пытается проявлять активность в восточной части Индийского океана в проливах Сунда и Ломбок. Так, в 2014 г. эти проливы впервые были задействованы в маневрах военных кораблей КНР [Panda].

Активность Индии на фоне амбиций и действий КНР не всегда выглядела убедительно. В военно-техническом плане она, как отмечалось, все же находится в роли догоняющего. На дипломатическом уровне речь идет о блокирующих действиях. Весьма показательно, что именно из-за открытого и серьезного противодействия Дели Пекину было отказано в статусе постоянного наблюдателя в рамках Военно-морского симпозиума по Индийскому океану (инициированного Индией в 2008 г.). В то же время и здесь Китай умеет находить выходы. Так, с 2012 г. Китай добился аналогичного статуса в другой региональной структуре, объединяющей 19 стран – Ассоциации регионального сотрудничества стран Индийского океана (АРСИО).

Реальное военно-морское превосходство в Индийском океане пока по-прежнему остается у США. По прогнозам экспертов, такая ситуация сохранится вплоть до середины XXI в. [Pehrson] В связи с этим можно прогнозировать объединение усилий Индии, США и Японии по противодействию Китаю в Индийском океане. С 2015 г. Япония вместе с Индией и США стала постоянным участником ежегодных масштабных военно-морских учений «Малабар» [Parameswaran].

*      *      *

Напряженность в Азии в первую очередь вызвана усилением конкуренции между КНР и США и связанными с этим процессом изменениями в расстановке сил.

Опасная поляризация в регионе на фоне наращивания военной мощи, с одной стороны, усложняет поиск компромиссных вариантов, с другой – способствует появлению новых альянсов и трансформации политического процесса в Азии в сторону новых форматов межгосударственного взаимодействия.

В своих действиях в Азии Индия вынуждена руководствоваться «сохраняющимся превосходством сформировавшегося глобального игрока – США, и формирующегося игрока мирового уровня – Китая» [Flemes, p. 8].

Индийские лидеры во внешней политике неизменно разделяли принцип многополярности. США, выказывая готовность продвинуть Индию на мировой уровень, ожидают от нее более тесного стратегического партнерства, в том числе в процессах, связанных с изменяющимся балансом сил в Азии. А это означает, что Индия оказывается перед непростым выбором: или в сжатые сроки при поддержке США выйти на великодержавный уровень, или оставаться «самой слабой из растущих держав», сдерживаемой Китаем. Еще один альтернативный вариант – развивать локальное сотрудничество с крупнейшими региональными силами и проверенными партнерами ‒ такими как Россия.

Примечания:

[1] Официальный веб-сайт: idsa.in/

[2] Официальный веб-сайт: orfonline.org/

[3] Официальный веб-сайт: ccs.in/

[4] Официальный веб-сайт: cprindia.org/

[5] На основании данных официального портала Global FirePower. Режим доступа: globalfirepower.com/ (дата обращения: 15.01.2017).

[6] Цифры бюджетов указаны для всех родов вооруженных сил (сухопутных, морских, военно-воздушных).

[7] Официальный сайт организации: iiss.org/
Аналитические доклады разных лет: iiss.org/en/publications/military-s-balance

[8] Ibid.

[9] Подробнее см.: Стокгольмский международный институт исследований проблем мира. Официальный сайт: sipri.org/.

Литература:

Агарвал А. Рост ВВП и производство: опыт стран БРИКС и уроки, которые следует извлечь странам Центральной Азии. Казахстан, Астана 1-2 июля 2014. – Mode of access: macro-project.net/cms/uploads/gdp_growth_&_manufacturingz_aradhna_aggarwal_rus.pdf (date of access: 15.01.2017).

Басрур Р. К вопросу о ядерной доктрине Индии // Ядерный контроль. №1 (75). Том 11. 2005. С. 41-50.

Глава МИД Китая назвал векторы внешней политики страны на 2016 год // МИА Россия сегодня. 08.03.2016. URL: ria.ru/world/20160308/1386731634.html (дата обращения: 15.01.2017).

Емельянова Н.Н. ШОС: новое пополнения // East Russia. 07.07.2015. Режим доступа: eastrussia.ru/material/shos-novoe-popolnenie/ (дата обращения: 15.01.2017).

Каменнов П.Б. Китай на мировом рынке вооружений // Азия и Африка сегодня. №11. 2015. С.12-18.

Лебедева Н.Б. Большой Индийский океан и китайская стратегия «Нить жемчуга» // Азия и Африка сегодня. №9. 2011. С. 6-13.

Прогноз развития энергетики мира и России до 2040 года (2014). М. 2014. Режим доступа: eriras.ru/files/forecast_2040.pdf (дата обращения: 21.10.2016).

Рабей С.Л. Атомная энергетика Индии // Азия и Африка сегодня. №4. 2016. С. 20-26.

Савкович Е.В. Развитие отношений Индии с государствами Центральной Азии в 1990-2000-е гг. и позиция Китая // Вестник Томского государственного университета. №3 (19). 2012. С. 114-120.

Сатпаев Д. Китайская экспансия: мифы и реалии // Forbes. Kazakhstan. 17.01.2013. URL: forbes.kz/process/expertise/kitayskaya_ekspansiya_mifyi_i_realii (дата обращения: 15.01.2017).

2014 Global Go To Think Tank Index Report. – Mode of access: repository.upenn.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1008&context=think_tanks (date of access: 15.01.2017).

Ahmed A. India’s Nuclear Doctrine: Coming out of the Closest // Foreign Affairs. 13.12.2016. URL: foreignpolicyjournal.com/2016/12/13/indias-nuclear-doctrine-coming-out-of-the-closet/ (date of access: 15.01.2017).

Asia and Pacific. Stabilizing and Outperfoming Other Regions. Washington, D.C. International Monetary Fund. April 2015. – Mode of access: imf.org/external/pubs/ft/reo/2015/apd/eng/pdf/areo0415.pdf (date of access: 15.01.2017).

Baruah D. Japan: India’s Uniqie Maritime Partner // Asia Maritime Transparency Initiative. 17.11.2016. URL: amti.csis.org/japan-indias-unique-maritime-partner/ (date of access: 15.01.2017).

Campbell I. India’s role and interests in Central Asia. London. 2013.

Dr. Jyoti Prasad Das. India’s “Connect Central Asia” Policy // Foreign Policy Jornal. 29.10.2012. URL: foreignpolicyjournal.com/2012/10/29/indias-connect-central-asia-policy/ (date of access: 15.01.2017).

Flemes D., Costa Vaz A. Security Policies of India, Brazil and South Africa – Regional Security Contexts as Constraints for a Common Agenda: GIGA Working Papers / Daniel Flemes, Alcides Costa Vaz; German Ins. of Global and Area Studies. 2011. February. № 160.

Hazarika O.B., Mishra V. South Asia as a Battleground. Soft Power Contestation Between India and China // World Affairs. The Journal of International Issues. №3 (V. 20). Autumn (July-September). 2016. Pp. 112-128.

Kelley R. Expert says Burma «Planning Nuclear Bomb» // DVB. 03.06.2010. URL: dvb.no/news/expert-says-burma-%E2%80%98planning-nuclear-bomb%E2%80%99/9527 (date of access: 15.01.2017).

Keynote address by MOS Shri E. Ahamed at First India-Central Asia Dialogue // Ministry of External Affairs. Government of India. 2012. URL: mea.gov.in/Speeches-Statements.htm?dtl/19791/Keynote+address+by+MOS+Shri+E+Ahamed+at+First+IndiaCentral+Asia+Dialogue (date of access: 10.10.2016).

Myanmar «Nuclear Plans» exposed // Alijazeera. 04.06.2010. URL: aljazeera.com/news/asia-pacific/2010/06/2010642542469132.html (date of access: 15.01.2017).

Nuclear Power in India // World Nuclear Association. 28.12.2016. URL: world-nuclear.org/information-library/country-profiles/countries-g-n/india.aspx (date of access: 15.01.2017).

Panda A. Chinese Naval Exercise in Eastern Indian Ocean Sens Mixed Signals // The Diplomat. 07.02.2014. URL: thediplomat.com/2014/02/chinese-naval-exercise-in-eastern-indian-ocean-sends-mixed-signals (date of access: 15.01.2017).

Pant H.V., Joshi Y. The US Pivot and Indian Foreign Policy: Asia’s Evolving Balance of Power. Houndmills: Palgrave Macmillan. 2016.

Parameswaran P. US, Japan and India Kick of 2016 Malabar Exercise // The Diplomat. 12.06.2016. [URL: thediplomat.com/2016/06/us-japan-and-india-kick-off-malabar-2016/ (date of access: 15.01.2017).

Pehrson Christopher J. String of Pearls: Meeting the Challenge of Сhina’s Rising Power across the Asian Littoral. July 2006. SSI. Strategic Studies Institute. United States War Army College.

Six Reasons Why a No First Use Nuclear Doctrine is Good for India // HindustanTimes. 18.11.2016. URL: hindustantimes.com/analysis/six-reasons-why-a-no-first-use-nuclear-doctrine-is-good-for-india/story-vjiXt3Fji3ka9l7PfHfP2J.html (date of access: 15.01.2017).

The Cabinet Committee on Security Reviews Operationalization of India’s Nuclear Doctrine. Press Release, Ministry of External Affairs, Government of India. 04.01.2003.

The Military Balance // IISS. 14.02.2017. URL: iiss.org/en/publications/military%20balance/issues/the-military-balance-2017-b47b/mb2017-01-essays-5f2c (date of access: 15.01.2017).

W.C. Ladwig III. A Cold Start for Hat Wars? The Indian Army’s New Limited War Doctrine // International Security, Vol. 32, No. 3 (Winter 2007/08), pp. 158–190.


Статья подготовлена при поддержке Совета по грантам Президента РФ для молодых российских ученых – кандидатов наук, проект МК-6937.2016.6 «Мягкая сила» во внешней политике современной Индии: комплексный анализ».


Читайте также на нашем портале:

« Мягкое обаяние Индии: преимущества и пределы» Наталья Емельянова

«Демократия в Индии» Сергей Лунев

«Развитие образования (базовое и высшее образование, аспирантура) и науки в Китае и Индии » Сергей Лунев

«Индия: будущие выборы и перспективы российско-индийских отношений» Андрей Володин

«К вопросу о ядерной доктрине Индии» Раджеш Басрур

«Проблемы взаимного восприятия в отношениях Индии с государствами Центральной Азии» Елена Руденко

«Индия: на пути к глобальной державе» Феликс Юрлов


Опубликовано на портале 28/02/2017



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика