Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Ядерный фактор в мировой политике: Дискуссия на портале РСМД

Версия для печати

Избранное в Рунете

Михаил Троицкий, Алексей Фененко

Ядерный фактор в мировой политике: Дискуссия на портале РСМД


Троицкий Михаил Алексеевич – доцент кафедры международных отношений МГИМО МИД России, эксперт РСМД, кандидат политических наук.
Фененко Алексей Валериевич – ведущий научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН, доцент Факультета мировой политики МГУ имени М.В. Ломоносова, эксперт РСМД, кандидат исторических наук.


Ядерный фактор в мировой политике: Дискуссия на портале РСМД

Обладание ядерными силами, полагает М. Троицкий, не позволяет государству решать основные проблемы собственной безопасности и не обеспечивает подлинную «международную стабильность». Крупнейшим ядерным державам, включая Россию, было бы выгоднее встать в авангард процесса ядерного разоружения, чем настаивать на своем эксклюзивном праве обладать большим количеством ядерного оружия. Его оппонент А.Фененко убежден: призыв к глубокому ядерному разоружению серьезно не аргументирован и едва ли согласуется с новейшими тенденциями в мировой политике; заменить ядерное оружие как инструмент принуждения к миру пока нечем. «Безъядерный мир» – это мир, в котором совершение агрессии будет гораздо менее затратным для агрессора, чем в мире ядерном.

Михаил Троицкий

Ядерный фактор в мировой политике: мифы и реальность

Со времени трагических событий – ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки – прошло 70 лет. В эти дни важно еще раз задуматься о роли ядерного оружия в современном мире, о воздействии ядерных арсеналов на безопасность отдельных государств и земной цивилизации в целом. Казалось бы, огромные человеческие жертвы и страдания, ставшие результатом бомбардировок в августе 1945 г., подчеркивают опасность обладания ядерным оружием. Осознание этой опасности должно было бы усиливаться по мере того, как становились очевидными разрушительная сила и долгосрочные последствия применения ядерной бомбы.

Во-первых, риски поддержания значительных арсеналов ядерного оружия (и сырья для его производства в виде расщепляющихся материалов) сегодня нарастают вследствие стремления новых террористических группировок заполучить и использовать оружие массового уничтожения.

Во-вторых, когда ядерные арсеналы находятся в готовности к немедленному применению, астрономически возрастает цена технического сбоя или человеческой ошибки. С начала ядерной эпохи зафиксировано несколько подобных случаев – например, непреднамеренный сброс ядерного боезаряда с бомбардировщика во время учений в США или ошибочная загрузка ракет с ядерными боеголовками в самолет, пролетевший несколько тысяч километров над американской территорией. Хорошо задокументирован и сбой советской системы предупреждения о ракетном нападении 26 сентября 1983 года.

Во всех этих случаях избежать подрыва ядерной бомбы или массированного запуска ядерных ракет удалось только по счастливой случайности или благодаря неординарным действиям персонала. Наконец, даже если технические системы работают нормально, а безопасность ядерных материалов обеспечена на высоком уровне, вполне реальной представляется возможность неверной интерпретации лидерами одной ядерной державы намерений другой ядерной державы, особенно в условиях «тумана войны» – огромного нервного напряжения и неопределенности, свойственных любому конфликту.

Несмотря на эти риски и угрозы, популярным в кругах политиков и экспертов остается мнение о «стабилизирующей роли» ядерного оружия. Сторонники этой идеи утверждают, помимо прочего, что холодная война не переросла в горячую в основном благодаря взаимному ядерному устрашению сверхдержав. Однако на деле доказать, что ядерное оружие позволяет предотвратить конфликт, не создавая при этом неоправданных рисков, совсем не так просто.

Во-первых, можно ли установить причинно-следственную связь отсутствия мировой войны на протяжении семи последних десятилетий и наличия у крупнейших мировых держав ядерного оружия? Действительно ли в последние 70 лет именно это оружие останавливало тех политиков, которые рассматривали варианты агрессивной войны против держав-оппонентов?

Например, Соединенные Штаты отказались от идеи нанести ядерный удар по Советскому Союзу в начале 1950-х годов – самый острый период холодной войны, когда средств для массированного возмездия у СССР было еще не достаточно, так что Вашингтон имел неплохие шансы одним ударом устранить главного геополитического соперника. Десятилетием позднее уже Москва не решилась использовать «окно уязвимости» и атаковать Китай, приближавшийся к созданию ядерного оружия, но еще им не располагавший. В том и другом случае крупнейшие мировые державы отказались от использования своего военного превосходства не из-за боязни ядерного возмездия.

Даже если в отдельных случаях именно ядерный фактор сыграл основную сдерживающую роль, стороны подходили слишком близко к грани ядерной войны, чтобы исход конфликта можно было бы назвать успехом ядерного сдерживания. Например, риск ли ядерной войны заставил СССР и США прекратить эскалацию в ходе Карибского кризиса 1962 года? Возможно, президент США Кеннеди и первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев остановились в шаге от прямого столкновения именно из-за боязни ядерной войны. Однако такую благополучную развязку никак нельзя считать предопределенной. Само приближение к «красной черте» резко повышало вероятность обмена ядерными ударами вследствие «тумана войны» или технического сбоя. Поэтому относительно благополучный исход Карибского кризиса вряд ли можно считать подтверждением эффективности ядерного сдерживания.

Важно также понимать, что ядерные державы далеко не сразу после изобретения «оружия Судного дня» согласились считать его применение крайней мерой, допустимой лишь в случаях, когда на карту поставлено выживание государства. Так, в сентябре 1954 года СССР провел на Тоцком полигоне в Оренбургской области военные учения, на которых отрабатывался сценарий ядерной бомбардировки территории противника с последующим наступлением через эту территорию сухопутных войск. По мнению ряда экспертов, современные военные доктрины ядерных держав могут иметь закрытые разделы, предусматривающие применение ядерного оружия даже при отсутствии явной угрозы выживанию государства.

Кроме того, некоторые страны, обладающие ядерным оружием или способностью быстро его разработать, отличаются повышенным чувством уязвимости, что создает значительные риски конфликта с использованием ядерного оружия (как доказано учеными, любой такой конфликт имел бы катастрофические глобальные последствия). Например, Пакистан неоднократно открыто заявлял о своей готовности применить ядерное оружие даже в ответ на действия, не содержащие признаков классической вооруженной агрессии – то есть, прямого военного вторжения на пакистанскую территорию.

Целый ряд других обстоятельств также порождает сомнения в принципиальной эффективности ядерного сдерживания. Так, ядерное оружие в руках Лондона не спасло Британскую империю от окончательного краха, а Парижу не позволило воспрепятствовать отделению Алжира (где находился первый французский ядерный полигон). В 1973 году коалиция арабских государств напала на Израиль, хотя уже на тот момент имелись достоверные сведения о наличии у Израиля потенциала ядерного сдерживания. Огромные ядерные арсеналы не помешали СССР потерять союзников и затем распасться.

Список подобных примеров можно продолжать. Важнее, однако, понимать, что обладание ядерным оружием зачастую имеет психологические последствия, обратные сдержанности потенциальных оппонентов и самосдерживанию ядерного государства.

Наличие ядерного оружия у великих держав может цементировать состояние конфликта в их взаимоотношениях. Природа этого феномена примерно такова: мастера рукопашного боя скажут вам, что вероятность победить голыми руками в схватке вооруженного ножом агрессора не очень высока. При умелом использовании нож дает нападающему значительное преимущество. Однако спасти безоружного человека в такой борьбе может боязнь агрессора потерять свой нож. На ноже концентрируется все внимание нападающего, что дает обороняющемуся шанс нанести неожиданную серию нейтрализующих ударов.

Аналогичным образом, обладающее ядерным оружием государство начинает подозревать своих потенциальных оппонентов в желании это оружие у него отнять. Практически любые действия других игроков интерпретируются как коварные попытки лишить вас ядерного щита, который, вы уверены, является единственной непреложной гарантией вашей безопасности. Под таким углом зрения, контроль над вооружениями, предложения о взаимных инспекциях или сокращении запасов расщепляющихся материалов предстают в виде коварных попыток внешних сил сделать вас беззащитным. И если кто-то предпринимает такие попытки – например, вносит предложения о сокращении ядерных арсеналов – то это может быть только оппонент, замышляющий агрессию при первой удобной возможности. Его действия еще раз подтверждают важность поддержания значительных ядерных арсеналов.

Круг, таким образом, замкнулся. Наличие у вас ядерного оружия не столько повышает вашу уверенность и самооценку, сколько увеличивает подозрительность в отношении других игроков, создавая тем самым предпосылки для разрастания конфликта. Эту динамику хорошо понимают и умело ею пользуются, например, военно-промышленные лобби крупных ядерных держав.

Ясно, что мир с минимальным количеством ядерного оружия не будет похож на сегодняшний мир «минус» ядерное оружие. Слишком много реальных и потенциальных конфликтов необходимо разрешить до перехода к глубоким сокращениям ядерных арсеналов. Однако, имея в виду вышеприведенные аргументы, можно предположить, что крупнейшим ядерным державам, включая Россию, было бы выгоднее встать в авангард процесса ядерного разоружения, чем настаивать на своем эксклюзивном праве обладать большим количеством ядерного оружия. Это существенно повысило бы авторитет России в глазах развивающихся безъядерных государств, к приоритетному партнерству с которыми сегодня стремится Москва.

Возможно, мирная атомная энергетика не имеет альтернатив, если человечество всерьез захотело бы сократить углеводородные выбросы в атмосферу. Однако военные ядерные технологии пока никого ни от чего не спасали и не создавали преимуществ, существенно перевешивающих риски.

РСМД, 07.08.2015

Алексей Фененко

Опасная альтернатива

Статья М. Троицкого, символически опубликованная в трагическую годовщину бомбардировки Хиросимы, затрагивает интересную и чрезвычайно актуальную проблему – возможность ядерного разоружения. Автор полагает, что мир с меньшим количеством ядерного оружия (ЯО), станет более безопасным. Для аргументации своей точки зрения М. Троицкий приводит интересные замечания. Вместе с тем с рядом положений автора трудно согласиться.

Зачем нужно ядерное оружие?

М. Троицкий задает интересный вопрос: «Можно ли установить причинно-следственную связь отсутствия мировой войны на протяжении семи последних десятилетий и наличия у крупнейших мировых держав ядерного оружия?» Однозначно ответить на этот вопрос невозможно, как, впрочем, на большинство общефилософских вопросов. Однако автор игнорирует тот факт, что ЯО, как и любое оружие, имеет четкое предназначение и схемы применения.

Идея создания ЯО выросла из концепции «воздушной войны». Еще в 1918 г. итальянский генерал Джулио Дуэ утверждал, что в будущей войне поражение противнику можно будет нанести посредством стратегических бомбардировок, осуществляемых с безопасного для атакующей стороны расстояния. С этого времени развитие военно-воздушных сил великих держав шло по двум направлениям. Первое: увеличение радиуса действия и грузоподъемности бомбардировщиков, которое завершилось созданием в 1940-х годах стратегической авиации. (Параллельно это требовало развития других видов авиации и ПВО). Второе: усиление мощности авиационных боезарядов, способных поражать стратегический потенциал оппонента [1]. Логическим итогом второй тенденции стало создание атомного оружия в 1945 году.

Автор приводит интересный пример: «Соединенные Штаты отказались от идеи нанести ядерный удар по Советскому Союзу в начале 1950-х годов». Но причина этого была связана как раз с обратным: у США, как показали расчеты конца 1940-х годов, не было реализуемого превосходства над СССР [2]. Атомные боезаряды того времени были не способы уничтожать железобетонные конструкции и были пригодны для доставки к целям только авиационными носителями, которые можно было сбить истребительной авиацией. Полноценное термоядерное оружие появилось только в середине 1950-х годов, а ракетно-ядерным оно стало спустя 5-7 лет. Но так или иначе к середине 1960-х годов СССР и США получили первое в истории оружие, которое позволяло гарантированно уничтожить стратегический потенциал оппонента. ЯО других ядерных держав (Британии, Франции, Китая), не говоря уже о непризнанных ядерных государствах, не обладает такой способностью до сих пор.

Иные функции были возложены на тактическое ЯО. Военные доктрины Великобритании и США видели в нем средство, позволяющее компенсировать превосходство СССР в обычных вооруженных силах. Советский Союз официально не проводил различия между стратегическим и тактическим ЯО. Однако на страницах советских военных журналов 1960-х годов [3] шла полемика о возможности использования части ЯО как средства обеспечения для действия обычных вооруженных сил.

На этом фоне странно выглядит тезис автора, что ЯО не предотвратило распада Британской империи и СССР. Не понятно, каким образом оружие, предназначенное для уничтожения стратегического потенциала противника, должно было предотвратить распад государств по внутриполитическим причинам. Ядерное оружие – инструмент, предназначенный для выполнения определенного комплекса задач. Подходить к оценке его эффективности (или неэффективности) следует именно в этой логике, а не приписывая ему задачи, для решения которых оно никогда не предназначалось.

В статье М. Троицкого ничего не говорится о концепции взаимно-гарантированного уничтожения (mutually assured destruction, MAD) и ее последующей модификации – концепции стратегического паритета. Между тем они занимали важное место в ядерных стратегиях США и СССР.

К середине ХХ века войны на базе обычных вооружений стали слишком дорогими из-за высокой стоимости оружия. ЯО, как и другие виды оружия массового поражения (ОМП), создавалось с целью сделать войну более дешевой. (Поразить как можно больше живой силы противника с меньшими затратами на системы вооружения). Результат оказался обратным. Издержки от применения стратегического ЯО перекрывали возможные выгоды от подобной акции. Наиболее вероятными издержками были:

1. опасность неизбежного ответного удара противника (который мог носить как контрсиловой, так и контрценностный характер);

2. долгосрочные вторичные эффекты от применения ЯО.

К началу 1970-х годов обе сверхдержавы получили техническую возможность нанести гарантированный ущерб стратегическому потенциалу противника. На этой основе в США окончательно утвердилась концепция «оборонительного сдерживания»: заставить противника отказаться от агрессии, угрожая нанести ему в ответ неприемлемый ущерб. Советское руководство подобных задач официально не постулировало, но, судя по открытым публикациям [4], видело в стратегических ядерных силах средство для уничтожения стратегического потенциала США. После распада СССР российское руководство приняло логику оборонительного сдерживания: перед стратегическими ядерными силами поставлена задача нанести противнику «заданный ущерб» для его принуждения к миру. Ядерные потенциалы Британии, Франции и КНР технически могут ориентироваться только на нанесение ограниченного числа контрценностных ударов для принуждения потенциального агрессора к миру.

Стратегическое ЯО позволяет нанести неприемлемый ущерб противнику или, как минимум, повышает для него издержки от возможной агрессии. Зато глубокое ядерное разоружение будет означать снижение способности нанести агрессору неприемлемый ущерб. Стоимость издержек от совершения агрессии резко снизится, что, соответственно, сделает ее совершение менее затратной.

Зачем нужен контроль над вооружениями?

М.Троицкий не совсем верно трактует направленность классического контроля над вооружениями. Автор указывает: "Аналогичным образом, обладающее ядерным оружием государство начинает подозревать своих потенциальных оппонентов в желании это оружие у него отнять... Под таким углом зрения, контроль над вооружениями, предложения о взаимных инспекциях или сокращении запасов расщепляющихся материалов предстают в виде коварных попыток внешних сил сделать вас беззащитным". Это не так. Задачей советско-американских, а затем и российско-американских, соглашений по контролю над вооружениями было не ядерное разоружение, а взаимное снижение контрсиловых потенциалов.

Соглашения СССР / России и США по контролю над вооружениями преследовали три цели:

– введение лимитов на "дестабилизирующие" компоненты стратегической триады как, например, разделяющиеся головные части индивидуального наведения;

– ликвидация носителей ЯО, которые могут быть использованы для нанесения контрсилового или контрэлитного удара (баллистические ракеты средней и меньшей дальности);

– согласованное выведение из строя устаревших боезарядов и их носителей.

Ни одна из этих задач не ставила под сомнение логику стратегического паритета. Сомнения появились в 1990-х годах, что было связано с развитием неядерного высокоточного оружия и систем противоракетной обороны (ПРО). На этом фоне контроль над вооружениями стал утрачивать свою стабилизирующую роль. Российская сторона столкнулась с опасной тенденцией: небольшое количество ЯО может не пережить разоружающего удара противника и купирующих действий его систем ПРО. Или, если переживет, будет не в состоянии нанести противнику неприемлемый ущерб.

К сожалению, М. Троицкий ничего не говорит о том, что концепция «глубокого ядерного разоружения» обсуждалась в обеих сверхдержавах в 1960-х годах. Тогда среди исследователей сложилось два подхода. Сторонники первого утверждали, что чем меньше ЯО, тем меньше целей можно поразить. Сторонники второго отмечали, что это справедливо, если только параллельно не развиваются альтернативные средства для нанесения контрсилового удара. Дискуссия прекратилась в 1970-х годах, что было связано с развитием неядерного высокоточного оружия. Сегодня при моделировании «оптимального» количества стратегических ядерных сил приходится учитывать не только контрсиловые возможности противника, но также его неядерные средства поражения и системы ПРО.

Не упоминает автор и интересные разработки американского эксперта Майкла МакГвайра, который детально прорабатывал вопрос о стоимости агрессии при ликвидации ЯО. В центре его анализа были инициативы Л.Брежнева 1977 г. об отказе от применения ЯО в ходе войны [5]. На их основе М. МакГвайр сделал вывод: в случае ликвидации ядерного оружия СССР с высокой долей вероятности может начать большую неядерную войну за изгнание американцев из Евразии. Начнет или не начнет – вопрос открытый, но учитывать такой сценарий приходится. «Чем будут защищать США своих европейских союзников в условиях превосходства СССР в обычных вооружениях?» – задавал уместный вопрос американский ученый. Сегодня аналогичный аргумент справедливо используют российские критики ядерного разоружения.

К сожалению, современные сторонники «безъядерного мира» не приводят ни одного серьезного аргумента, зачем нужно возрождать дискуссии о глубоком ядерном разоружении. Страшилка о террористических сетях, которые вот-вот получат ЯО, вызывает естественный скепсис: «Что помешало им это сделать на протяжении последних двадцати лет?» Другой аргумент – периодически мелькающие в СМИ сообщения о якобы имевших место сбоях то советской, то американской системы предупреждения о ракетном нападении, никогда не был подтвержден документально. Активизация стратегического ЯО требует принятия политического решения с последующим преодолением сложной системы позитивных и негативных кодов. Стоит ли рисковать «ядерным щитом» ради преодоления гипотетических и неподтвержденных угроз?

***

Критические замечания не отменяют интересного характера статьи М. Троицкого. Она пробуждает интерес к проблематике ядерного разоружения. Другое дело, что призыв автора поставить Россию в авангард ядерного разоружения едва ли согласуется с новейшими тенденциями в мировой политике. Трудно сказать, как разговаривали бы США и их союзники с Россией в ходе грузинского и украинского кризисов, не будь у нее стратегического ЯО. В конце концов «безъядерный мир» – это мир, в котором совершение агрессии будет гораздо менее затратным для агрессора, чем в мире ядерном.

РСМД, 12.08.2015

Михаил Троицкий

Стратегическая бесполезность ядерного оружия. Ответ Алексею Фененко

Алексей Фененко опубликовал критический ответ на мою статью «Ядерный фактор в мировой политике: мифы и реальность», размещенную на портале РСМД 8 августа 2015 года. Выражая благодарность Алексею за его интерес к статье и комментарии, хотел бы отметить, что большинство утверждений А. Фененко не вызывают никаких возражений. Они подкреплены известными фактами и ссылками на широкий круг источников и литературы. Однако эти утверждения не ставят под сомнение главный и единственный тезис, выдвинутый в моем эссе.

Ядерное оружие и выживание государств

Мой тезис заключался в том, что, во-первых, обладание ядерным оружием не позволяет государству решить основные, а зачастую даже жизненно важные проблемы собственной безопасности. Во-вторых, ядерное оружие не обеспечивает «международную стабильность» во всех разумных интерпретациях этого термина. Задача моего эссе была, таким образом, весьма ограниченной и заключалась в полемике с популярным среди политиков и экспертов представлением о ядерном оружии как необходимом условии национальной безопасности и международной стабильности.

В подтверждение этого тезиса мной была в частности упомянута неспособность ядерного оружия удержать от распада крупные империи или государства, им обладавшие. Будем откровенны: многие из тех, кто сейчас читает этот текст, уверены в том, что распад Советского Союза не обошелся без участия внешних сил. Наличие у СССР огромного арсенала ядерного оружия ничем этим силам не помешало. Аналогичным образом, окончательный распад Британской империи несколькими десятилетиями ранее, без сомнений, происходил под существенным внешним воздействием на империю. Ядерное оружие не помогло Лондону нейтрализовать это давление. Каким образом данное обстоятельство соотносится с представлением о ядерном оружии как гарантии выживания государств, им обладающих?

А. Фененко утверждает: «Трудно сказать, как разговаривали бы США и их союзники с Россией в ходе грузинского и украинского кризисов, не будь у нее стратегического ЯО». Однако не менее трудно определить, как в действительности наличие у России ядерного оружия повлияло на поведение США и их союзников в ходе этих кризисов. Вряд ли кто-то сомневается в том, что ядерное оружие может быть применено в случае начала большой войны и возникновения угрозы выживания ядерной державы, терпящей в таком конфликте поражение. Сложно, однако, представить, что какое-либо государство осмелилось бы развязать против России масштабную войну. Материальные и репутационные издержки такой войны для агрессора были бы огромны независимо от наличия у России ядерного оружия. А в случае ограниченного военного конфликта ядерное оружие (как тактическое, так и – тем более – стратегическое) вряд ли могло бы применяться – хотя бы потому, что неясно, на какие цели его можно было бы обратить. Поэтому, в частности, представляются неоправданными опасения некоторых представителей политикоформирующего сообщества стран НАТО относительно якобы имеющего место со стороны России «ядерного шантажа».

Использование ядерного оружия для внезапного уничтожения ядерного потенциала России (или США, а также практически любой современной ядерной державы) немыслимо, поскольку в любом случае приведет к глобальной экологической катастрофе. Масштабы такой катастрофы не были до конца известны упоминаемым А. Фененко ученым, которые в 1970-е годы беспокоились об угрозе внезапного разоружающего ядерного удара одной сверхдержавы по другой. Можно вспомнить и о том, что десятилетием ранее, в 1960-е годы, ядерные стратеги в США и СССР всерьез обсуждали перспективы жизни после обмена ядерными ударами, в результате которого было бы уничтожено менее четверти населения и половины промышленности воюющих сторон. Только к середине 1980-х годов ученые доказали, что внезапный массированный ядерный удар (не говоря уже о ядерной войне) станет самоубийственным для его инициатора и поэтому в принципе не может быть успешным.

Возможно, опасения сторон, связанные с возможностью внезапного неядерного разоружающего удара, оправданы (хотя как Россия, так и США одновременно заявляют, что в любом случае смогут нанести удар возмездия; Китай данный вопрос официально не комментирует). Однако данное обстоятельство только подтверждает тезис о низкой полезности ядерного оружия как средства сдерживания. Более того, если вы опасаетесь внезапного уничтожения вашего ядерного арсенала, то вы косвенно признаете дестабилизирующую роль этого арсенала, искушающего потенциального противника нанести превентивный неядерный удар.

В качестве средства быстрого уничтожения ядерного потенциала проблему представляют высокоточные неядерные вооружения, активно разрабатываемые сегодня, как минимум, Соединенными Штатами, Россией и Китаем. Угроза обесценивания потенциалов ядерного сдерживания может увеличиться, если системы противоракетной обороны, разрабатываемые не только Соединенными Штатами, но также Россией и КНР, будут доведены до высокой степени совершенства. Однако наличие данной проблемы скорее опровергает тезис об эффективности ядерного сдерживания и уж точно его не подтверждает. Интерес представляет (пока академическая) гипотеза о том, что внедрение новых видов оружия в арсеналы крупнейших держав со временем приведет к отмиранию ядерного оружия как уступающего им по эффективности решения актуальных задач. Если развитие систем высокоточного стратегического неядерного оружия, противоракетной обороны или каких-либо иных новых вооружений будет невозможно остановить (чего нельзя исключать), то не приведет ли это в перспективе к «отмиранию» ядерного оружия как исключительного и самого важного средства защиты? Не будет ли оно признано скорее дестабилизирующим в силу необратимости разрушительных последствий его применения? Не может ли быть достаточным для стратегического сдерживания оружие, способное нанести противнику соразмерный ущерб без риска «ядерной зимы» для всего человечества?

А. Фененко полагает, что, заключая соглашения о контроле над ядерными вооружениями, СССР/Россия и США всего лишь вводили «лимиты на “дестабилизирующие” компоненты стратегической триады», ликвидировали определенные носители ядерного оружия и создавали почву для «согласованного выведения из строя устаревших боезарядов и их носителей». Эти соображения, несомненно, были важны для обеих сторон с точки зрения поддержания двустороннего ядерного паритета. Однако еще важнее то, что Москва и Вашингтон публично представляли свои договоренности как признак добросовестного стремления двух стран к всеобщему и полному ядерному разоружению во исполнение обязательств по Статье VI Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Как СССР/Россия, так и США традиционно были озабочены соблюдением своих обязательств по ДНЯО и стремились минимизировать возможности для критики Москвы и Вашингтона безъядерными государствами за недостаточную приверженность ДНЯО. Более того, 1 апреля 2009 года российский и американский президенты в Совместном заявлении провозгласили «приверженность […] цели достижения мира, свободного от ядерного оружия».

А. Фененко обоснованно считает, что ядерным щитом не стоит «рисковать». Однако в моем эссе тоже не содержалось призыва немедленно избавляться от ядерного оружия. Предлагалось лишь перестать приписывать ядерному оружию те свойства, которыми оно в действительности не обладает – в первую очередь, способность защитить государство от каких-либо угроз, кроме прямой и крупномасштабной (и потому маловероятной) военной агрессии.

В свою очередь, риски, которые это оружие порождает для безопасности международной, являются вполне реальными. А. Фененко верно отмечает, что террористическим группировкам, к счастью, не удалось заполучить ядерные материалы на протяжении предыдущих двадцати и более лет. Однако большинством развитых стран мира, включая Россию, признан факт нарастания транснациональной террористической угрозы, а также увеличения финансовых и организационных возможностей реальных и потенциальных террористов. Вопреки мнению А. Фененко, никем не опровергнутое свидетельство подполковника Станислава Петрова, верно оценившего ошибку системы предупреждения о ракетном нападении в сентябре 1983 года и не запустившего процедуру принятия руководителями СССР решения о ядерном ударе возмездия в течение следующих 10 минут, представляются надежным доказательством реальности соответствующего эпизода.

***

Исходя из понимания низкой полезности ядерного оружия, мы могли бы по-новому взглянуть на актуальные проблемы безопасности России, снизив ощущение уязвимости перед лицом приписываемых другим государствам намерений нейтрализовать российский потенциал ядерного сдерживания. Аналогичным образом, в США могла бы снизиться уверенность в том, что для успешной защиты американских интересов в мире требуется значительный ядерный арсенал. Оставив позади ядерную проблематику и отказавшись от попыток преувеличить роль ядерного оружия как средства взаимного сдерживания и одновременно мишени для «коварного оппонента», Москва и Вашингтон могли бы продуктивнее работать над широким кругом региональных и иных проблем безопасности, представляющих взаимный интерес.

РСМД, 14.08.2015

Алексей Фененко

Полезно ли ядерное оружие? Ответ Михаилу Троицкому

Читая полемический ответ М. Троицкого, я ощущал эффект дежавю. Само его название – «Стратегическая бесполезность ядерного оружия» – вызывает тревожные ассоциации. Не раз в истории тот или иной вид оружия объявлялся «стратегически бесполезным». В начале ХХ века французские военачальники заявляли, что аэропланам не место в армии – их предназначение спорт. В 1930-х годах небезызвестная группа советских и французских военных лидеров выступала против «переоценки роли танковых соединений». В 1956 г. Н. Хрущев заявил, что авиация и надводный флот устарели в эпоху ракетного оружия. В каждом из этих случаев расплата за недооценку того или иного вида вооружений была болезненной. Не предстоит ли России горькая расплата, если мы всерьез уверуем в стратегическую бесполезность ядерного оружия?

Мои возражения адресованы не столько лично М. Троицкому (которому я благодарен за интересную и корректную полемику), сколько приведенной в его эссе концепции «дилеммы безопасности». Её ошибка заключается, на мой взгляд, в неоправданном смешении военного и политического компонентов международных отношений. Еще в 1820-х годах выдающий немецкий стратег Карл фон Клаузевиц вывел формулу: «Война есть продолжение политики другими средствами». Вооружённые силы, включая ядерное оружие (ЯО), не самоцель, а инструмент для решения политических задач. Их цель – достижение военной победы, которую политики могут (или не могут) капитализировать в политический результат [6]. М. Троицкий приписывает военному инструменту – ЯО – не свойственные ему политические задачи и на этой основе предлагает радикально уменьшить его роль в военной доктрине России. К сожалению, с некоторыми аргументами автора трудно согласиться.

От чего не защитило ядерное оружие?

Автор отмечает «неспособность ядерного оружия удержать от распада крупные империи или государства, им обладавшие». Однако ни одна ядерная держава официально никогда не ставила перед ядерными силами задачу бороться с внутриполитическими угрозами. И это не случайно. Оружие, предназначенное для поражения стратегического потенциала противника или укрепленных объектов в оперативном тылу, по определению не пригодно для выполнения подобных задач. В этой связи непонятно, почему автор обвиняет в неспособности удержать империи от распада именно ЯО. Следуя логике М. Троицкого, можно сказать, что авиация и артиллерия, например, тоже не удержали от распада империи или крупные государства. Означает ли это, что нам следует уменьшить роль (или, тем более, отказаться) от авиации и артиллерии?

Выбранные автором примеры скорее противоречат концепции, чем подтверждают ее. М. Троицкий указывает, что «ядерное оружие не помогло Лондону нейтрализовать внешнее давление». Но распад Британской империи под определенным американским воздействием произошел в 1940-х годах. Официально Британская империя была преобразована в Британское Содружество в 1949 году – до того, как Великобритания провела первое ядерное испытание в 1952 году. Аналогично Франция создала ЯО в 1960 г. – после поражения в Индокитае (1954) и потери ключевых африканских колоний (1958). К слову сказать, ни Британия, ни Франция технически не могли прибегнуть к ядерному шантажу СССР или США даже сразу после создания ЯО – ввиду отсутствия в то время средств доставки ядерных боезарядов к их территориям.

Автор отмечает, что «многие из тех, кто сейчас читает этот текст, уверены в том, что распад Советского Союза не обошелся без участия внешних сил». Трудно сказать, что имеется в виду под «участием внешних сил». Идея сокращения полномочий ВКП(б) / КПСС и реформы союзного договора обсуждалась в советском руководстве как минимум с 1946 г. – еще при И. Сталине. Беспрецедентное падение имиджа КПСС произошло в период пребывания у власти Л. Брежнева (1964 – 1982). Политика перестройки была инициирована самим советским руководством на Апрельском пленуме ЦК 1985 г. Вопрос о реформе Варшавского договора также был поставлен М. Горбачевым при переподписании этого договора в мае 1985 года. Советское руководство с середины 1985 г. подталкивало лидеров стран Варшавского договора к повторению политики перестройки: вплоть до смещения особо строптивых руководителей.

Более того: именно М. Горбачев утверждал, что формула Клаузевица о соотношении войны и политики перестает действовать в ядерный век. Ядерное оружие, по его мнению, не могло считаться средством достижения военной победы. (По логике: «В ядерной войне не может быть победителя»). Этот тезис позволил М. Горбачеву заявить о приоритете общечеловеческих интересов над классовыми, прежде всего – идеи «глобального выживания человечества в ядерный век». Принятие М. Горбачевым ряда международных самоограничений также проводилось по его собственной инициативе. Что понимает М. Троицкий под «внешним воздействием», если сам генеральный секретарь ЦК КПСС призвал отказаться от использования ЯО в политических целях? Администрация Р. Рейгана, кстати, весьма критично относилась к инициативам М. Горбачева о всеобщем ядерном разоружении и старалась уйти от них.

У ядерного оружия есть две задачи. Военная: поразить стратегический потенциал оппонента, нанеся ему контрценностный, контрсиловой или контрэлитный («обезглавливющий») удар. Военно-политическая: предотвратить военную агрессию против ядерной державы посредством угрозы нанесения противнику неприемлемого ущерба. (Официально эту задачу постулировали США, Россия, Франция и, отчасти, Пакистан). Иных задач вроде поддержания международной стабильности перед ЯО официально не ставила ни одна ядерная держава. Кстати, интересный вопрос: как автор технически видит возможность сохранения империй с помощью ЯО?

Нужно ли защищать ядерное оружие?

Не могу согласиться и с тезисом М. Троицкого о дестабилизирующий роли ЯО в условиях развития средств для нанесения разоружающего удара. Автор отмечает: «Если вы опасаетесь внезапного уничтожения вашего ядерного арсенала, то вы косвенно признаете дестабилизирующую роль этого арсенала, искушающего потенциального противника нанести превентивный неядерный удар». Здесь опять происходит неоправданное смешение сугубо военного и политического. Военные во все времена разрабатывали варианты уничтожения вооруженных сил потенциального противника и средства защиты своих вооруженных сил. Однако решение о начале военных действий принимают не военные, а политики. В противном случае мы будем вынуждены признать, что само наличие у страны вооруженных сил провоцирует агрессора на нанесение упреждающего удара.

Поясню на примерах. Перед Второй мировой войной великие державы активно развивали бомбардировочную авиацию, предназначенную для поражения самолетов противника на аэродромах. Означало ли это, что СССР, например, надо было признать дестабилизирующую роль своей авиации или ее низкую полезность? Аналогично в 1950-х годах и СССР, и США активно развивали системы противовоздушной обороны (ПВО) для защиты от стратегической авиации противника. Комплексы ПВО, понятно, становились первоочередными целями для вооруженных сил противоположной стороны. Следуя логике автора, СССР или США следовало бы признать дестабилизирующую роль своей ПВО и демонтировать ее, как искушающую противника.

Война, как доказали еще исследователи XIX века, вызывается политическими, а не военными причинами [7]. Состояние вооруженных сил может подтолкнуть агрессора к совершению агрессии или, наоборот, разубедить его в этом. Но сами по себе вооружённые силы (включая их ядерную компоненту) не начинают военных действий и не провоцируют их. Иными словами: упрекать в дестабилизации нужно не ЯО, а политиков, которые хотят уничтожить ядерный потенциал превентивным ударом.

М. Троицкий пишет: «В случае ограниченного военного конфликта ядерное оружие (как тактическое, так и – тем более – стратегическое) вряд ли могло бы применяться – хотя бы потому, что неясно, на какие цели его можно было бы обратить». Американцы нашли подобные цели в виде Хиросимы и Нагасаки. Если же обратиться не к часто используемым автором эссе материалам из коммерческих СМИ, а к официальным документам ядерных держав, то они как раз четко выделяют эти цели.

Американская ядерная стратегия изначально ориентировалась на поражение стратегического оппонента (прежде всего – СССР) [8]. На первом этапе (до 1961 г.) она предусматривала нанесение контрценностного удара: поражение городов и промышленных объектов противника. После 1961 г. приоритет был смещен на нанесение контрсилового удара: уничтожение стратегических ядерных сил противника до их активизации. Не отказывались американцы и от концепции контрценностного удара. Обновляемый с 1960 г. «Единый интегрированный план ведения ядерной войны» (Single Integrative Operation Plan) представляет собой комбинацию контрсиловых и контрценностных ударов. Администрация У. Клинтона в 1994 г. приняла концепцию о возможности «избирательного поражения комплекса целей» ЯО для принуждения противника к миру. Любая редакция «Национальной военной стратегии» постулирует право и возможность США нанести упреждающий ядерный удар по оппонентам.

Британская ядерная стратегия разработала теорию и практику применения тактического ЯО [9]. Еще на рубеже 1945-46 гг. британские военные стратеги задумались над тем, можно ли с помощью ЯО заменить мощную сухопутную армию. К 1953 г. (еще до создания своего ЯО) «ядерное меню» Королевства уже выделяло три типа ядерных ударов: 1) демонстрационный (демонстрация готовности применить ЯО в случае продолжения войны); 2) оперативно-тактический (поражение объектов противника в ближайшем стратегическом тылу); 3) оборонительный (уничтожение группировок вооруженных сил противника на театре военных действий). Примерно к 1957 г. британские наработки стали основой американской стратегии использования тактического ЯО.

Французская ядерная стратегия официально ориентирована на нанесение контрценностного удара по ключевым политическим объектам противника [10]. Эту задачу ЯО подтверждает и последняя редакция «Белой книги по вопросам обороны» 2013 года.

Советская военная доктрина допускала использование ЯО во взаимодействии с другими родами вооруженных сил [11]. Россия в 1997 г. приняла американскую концепцию сдерживания, а в 2000 г. отказалась от советского обязательства ненанесения первого ядерного удара. С тех пор российская военная доктрина ориентирована на нанесение потенциальному агрессору «заданного ущерба». Речь идет о поражении определенного комплекса объектов, которые вынудят агрессора пойти на переговоры. (Например, комплексов ПРО или баз для военно-воздушных сил потенциального противника в случае регионального конфликта).

Цели для применения ЯО давно установлены и постоянно совершенствуются. Пока нет политического решения для их поражения, но это не означает отсутствия целей как таковых. М. Троицкий полагает, что концепция "ядерной зимы", разработанная группой американских экспертов во главе с К. Саганом в начале 1980-х годов, гарантирует непринятие политиками подобного решения. Аргумент более чем сомнительный. Во-первых, среди исследователей нет единства относительно научной достоверности концепции ядерной зимы: существует немало скептиков, выдвигающих серьезные контраргументы. Во-вторых, ни одна из ядерных держав не приняла эту концепцию официально. Если же обратиться к практическим примерам, то опыт Хиросимы, Нагасаки, Тоцкого и Чернобыля доказал возможность ограниченного применения ЯО без глобальной экологической катастрофы.

М. Троицкий оставляет в стороне важный вопрос: каким оружием можно заменить ЯО? На сегодняшний день только ракетно-ядерное оружие способно гарантировано поражать стратегические объекты противника. Неядерная авиация, как признали еще в середине 1940-х годов, не способна решить подобную задачу из-за противодействия сил ПВО и истребительной авиации. Неядерное высокоточное оружие также не способно решать подобную задачу из-за недостаточной поражающей мощности высокоточных систем. (В лучшем случае они пока пригодны для поражения инфраструктуры слабых стран наподобие Ирака и Югославии).

Спорно и предлагаемое автором радикальное сокращение ЯО: ядерные державы просто не смогут технически взять в заложники стратегический арсенал оппонента. М. Троицкий отмечает, что в соглашениях по контролю над вооружениями для СССР и США были важны декларации о разоружении. Но в том-то и дело, что договорные комплексы ОСВ-1 (1972) ОСВ-2 (1979) предполагали не разоружение, а согласованное довооружение СССР и США до определенных лимитов. Обеим сверхдержавам требовалось большее количество ЯО для взятия в заложники растущего стратегического потенциала оппонента. Ситуация изменилась к середине 1980-х годов, когда оснащение ядерных сил разделяющимися головными частями индивидуального наведения позволило решать те же задачи с меньшей группировкой носителей. Вот тогда и появилась возможность перейти к согласованному выведению из строя носителей. Упреки Болгарии, Аргентины или Японии в несоблюдении ДНЯО ни Москва, ни Вашингтон не считали важнее собственных интересов.

В мире с малым количеством ЯО Россия и США будут вынуждены перейти к французской ядерной стратегии угрозы контрценностных ударов. Не имея возможности поразить стратегический потенциал, им придется переориентировать стратегические ядерные силы на поражение нескольких ключевых объектов противника. Такие силы будет в самом деле легче уничтожить контрсиловым ударом. Да и агрессор может счесть потерю нескольких городов приемлемой платой за конечную победу.

Автор пишет: «Материальные и репутационные издержки такой войны для агрессора были бы огромны независимо от наличия у России ядерного оружия». Но на сегодняшний день стратегическое ЯО – единственный имеющийся у России инструмент нанести «заданный ущерб» территории США. Аналогично тактическое ЯО позволяет России выравнивать серьезную диспропорцию со странами НАТО по обычным вооружениям. Зато для Соединенных Штатов ситуация иная, благодаря наличию систем передового базирования в Евразии, ядерных союзников в Европе и превосходству в неядерном высокоточном оружии. Глубокое сокращение ЯО сегодня объективно выгоднее США, чем России или Китаю: оно вернет американской территории «стратегическую неуязвимость» 1940-х годов, не гарантируя ее другим странам. Что же касается «репутационных издержек» от агрессии, то такой аргумент и вовсе вызывает улыбку: победителей, как известно, не судят.

***

Я солидарен с мнением М. Троицкого, что задача ЯО – защитить страну от полномасштабной внешней агрессии. Я солидарен с автором, что только ЯО может сегодня решить эту задачу. Проблема в том, что заменить ЯО как инструмент принуждения к миру пока нечем. На сегодняшний день угроза ядерного возмездия (реальная или мнимая) создает у потенциального агрессора эффект неопределенности. Чем будет заменена эта угроза в мире с малым количеством ЯО – не ясно. Глядя на санкционирую войну России и США, можно представить, как будут Москва и Вашингтон разговаривать друг с другом без средств сдерживания.

РСМД, 17.08.2015

Примечания:

[1] Overy R.J. Air Power and the Origins of Deterrence theory before 1939 // Journal of Strategic Studies. Vol. 15. №1. March 1992. P. 73–101.

[2] Подробнее см.: Brown A C. Drop Shot. The United States Plan for War with the Soviet Union in 1957. — New York: Dial Press/J. Wade, 1978; Holloway D. Stalin and the Bomb. The Soviet Union and Atomic Energy. 1939–1956. New Haven – London: Yale University Press, 1994.

[3] Павловский И. Сухопутные войска Советских вооруженных сил // Военная мысль. 1967. № 11; Соколовский В., Чередниченко М. Военная стратегия и ее проблемы // Военная мысль. 1968. № 10.

[4] Малиновсий Р.Я, Бдительно стоять на страже мира. М.: Воениздат, 1962; Иванов С. Советская военная доктрина и стратегия // Военная мысль. 1969. № 5.

[5] MccGwire M. Perestroika and Soviet National Security. Washington: Brookings Institution Press, 1991.

[6] Подробнее о соотношении военного и политического в международных отношениях см.: Арбатов А.Г. Оборонная и достаточная безопасность. М., 1990; Кокошин А.А. Обеспечение стратегической стабильности в прошлом и настоящем. М.: КРАСАНД, 2009.

[7] Подробнее см.: Мерцалов А.Н., Мерцалова Л.Н. Сталинизм и война. М.: Родник, 1994.

[8] Wohlstetter A. The Delicate Balance of Terror // Foreign Affairs. Vol. 37. No 2. January 1959. P. 211–234.

[9] Трухановский В.Г. Английское ядерное оружие (историко-политический аспект). М.: Международные отношения, 1985.

[10] Sanguinettie Al. La France et l’arme atomique. Paris, 1964.

[11] Военно-технический прогресс и вооруженные силы СССР. (Анализ развития вооружения, организации и опыта действия) / Под ред. Генерал-лейтенанта М.М. Кирьяна. М.: Воениздат, 1982.

Читайте также на нашем портале:

« Апокалипсис по-китайски: состояние стратегических ядерных сил КНР» Андрей Губин

«Cтратегическое ядерное оружие Российской Федерации» Татьяна Аничкина, Виктор Есин

«Международная стратегия России: основные векторы и болевые точки » Круглый стол Центра исследований и аналитики Фонда исторической перспективы

«Проблематика «мягкой силы» во внешней политике России» Павел Паршин

«К вопросу о ядерной доктрине Индии» Раджеш Басрур

«Утраченная логика сдерживания» Ричард Беттс

«О новой военной доктрине Б. Обамы» Валерий Конышев, Александр Сергунин

«Ядерные силы США» Виктор Есин

«О контролируемом сокращении нестратегического ядерного оружия» Анатолий Дьяков

«Две Кореи: сравнительный анализ моделей развития» Сергей Лузянин


Опубликовано на портале 11/02/2016



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика