Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Демократическая форма власти и политическая система Израиля

Версия для печати

Избранное в Рунете

Татьяна Карасова

Демократическая форма власти и политическая система Израиля


Карасова Татьяна Анисимовна - кандидат исторических наук, профессор Института международных отношений и социальной политики МГЛУ, заведующая Отделом Израиля ИВ РАН.


Демократическая форма власти и политическая система Израиля

В течение многих лет в самом Израиле и за рубежом идет дискуссия о природе израильской демократии. Израиль был задуман как демократическое государство на Ближнем Востоке и в то же время как еврейское государство и центр мирового еврейства. Как сочетаются эти два фундаментальных определения? Как влияют на характер израильского государства этнорелигиозный национализм, наличие арабского меньшинства и его положение в Израиле, а также палестино-израильский конфликт? Какие противоречия существуют между светскими и религиозными частями еврейского населения? Многие в израильском обществе считают, что в стране назрело изменение системы государственных и гражданских институтов.

В течение многих лет в самом Израиле и за рубежом идет дискуссия о природе израильской демократии. Эта страна была задумана как демократическое государство на Ближнем Востоке. В то же время Израиль был создан как еврейское государство, центр мирового еврейства и еврейской жизни. Все годы его существования не умолкают споры о том, как сочетаются эти два фундаментальных для страны определения. Некоторые представители левых политических сил в израильском обществе до сих пор считают, что быть демократией важнее, чем быть еврейским государством. А политики из «правого» фланга и религиозный лагерь утверждают, что национальные приоритеты - «еврейские ценности» - выше демократических принципов. Сегодня эти споры усиливаются. Стороны пытаются выяснить, так ли непреодолимы противоречия между понятиями «демократия» и «еврейское государство»?

С точки зрения принятых в западной политологии норм, израильское государство имеет развитое демократическое устройство. Израильтяне традиционно и оправданно гордились и гордятся своей демократией. В рамках широкого консенсуса всех сионистских сил Израиль с первого момента своего существования мыслился как еврейское демократическое государство. В период, когда возникло это определение, вряд ли кто-либо видел противоречие между двумя частями этого определения. Право народов на самоопределение в форме независимого национального государства воспринималось как одно из неотъемлемых гражданских прав, а понятия «национализм» и «демократия» были почти синонимами.

Однако с течением времени, примерно с начала 1980-х гг., оценки израильской демократии среди самих израильских политологов существенно изменились. Мнения разделились на тех, кто считает, что определение Израиля как еврейского государства абсолютно неправомерно с точки зрения норм либеральной демократии, и тех, кто утверждает, что еврейское государство не противоречит принципам либеральной демократии.

Возьмем, например, мнение израильского автора Х. Барама: «Еврейское и демократическое (государство) - такого не бывает. Или оно «еврейское» или «демократическое». Это попытки обойти законы либеральной демократии с помощью избитого присловья: Израиль - случай особый. Израиль можно назвать демократической страной, большинство граждан которой в какой-то мере чувствует и осознает свою связь с еврейством, но любое иное толкование отрицает права арабского меньшинства» [1].

Известные израильские специалисты А. Рубинштейн и А. Якобсон, напротив, решительно восстают против тех «левых радикалов», кто в понятие «еврейское государство» вкладывают отрицательный смысл «с далеко идущими выводами» [2]. Они не согласны с упреками первой стороны, которые сводятся к тому, что в определении Израиля в качестве «еврейского государства» заключен элемент неравенства и уже Декларация независимости была сформулирована как декларация еврейского народа [3].

Уровень и формы демократии зависят от общей культуры, исторического пути развития, образа жизни и т.д., а потому не могут быть одинаковыми для всех стран. Израиль, с политологической точки зрения, по форме правления являющийся парламентской республикой, имеет почти все формальные и необходимые (кроме писаной Конституции) признаки демократии европейского образца - т.е. либеральной демократии. В Израиле существуют и активно действуют институты законодательной и исполнительной власти - Кнессет и кабинет министров, развитая судебная система, пропорциональная избирательная система. Израильской демократии, как и многим западным демократиям, присуща многопартийность. Когда говорят об Израиле как о либерально-демократическом государстве, подразумевают, что в нем соблюдаются такие основные принципы, как: суверенитет личности, общество как сумма индивидов, защита интересов всех граждан и плюрализм интересов, первенство права, гражданские права и свободы, нормы представительной демократии, выборы, разделение властей, а также подчинение меньшинства большинству с защитой прав меньшинства.

Но оговоримся с самого начала: основные требования «классической» демократии - принципы свободы и равенства плохо совмещаются друг с другом, т.е. либеральный и демократический дискурсы отличаются. Всеобщее равенство ограничивает свободу некоторых, а правление закона, из которого исходит либерализм, не является правлением большинства. Воля народа - это воля наиболее многочисленной и наиболее деятельной части народа и т.д. Права меньшинства очень редко адекватно и эффективно защищены государством в практической и политической жизни страны и общества. Поэтому, очевидно, справедливо замечание А. Рубинштейна о том, что вряд ли стоит приписывать ценностям западного либерализма статус универсальности [4].

Государственный строй Израиля, задуманный как либеральная демократия, был основан в значительной степени на понимании того, что внутри системы существуют эти противоречия. В любом конкретном строе мы можем найти большое количество элементов, которые не соответствуют декларируемым ценностям, и политическая жизнь в мире современной демократии в значительной мере проходит в условиях противоречия между свободой и равенством [5]. В данном случае это происходит потому, что либерализм и демократия являются не формами конкретного политического устройства - мы знаем много разных форм демократии и либерализма - а, скорее, нормативно-ценностной системой определенного типа. Поэтому дело не в том, или не столько в том, в каких терминах выражены основные принципы израильской демократии, которые ясно изложены в Основных законах государства, а в том, насколько адекватно они исполняются на практике и какие недостатки существуют в реализации этих демократических принципов.

Какие факторы развития израильской демократии до сих пор считаются позитивными, а какие на сегодняшний день «не работают»?

Специалисты, анализирующие природу израильской демократии с точки зрения эволюции политической системы с 1948 г. по сегодняшний день, обычно разбирают особенности политической и электоральной системы, многопартийность, а также межпартийные отношения и партийный состав исполнительных и законодательных органов Израиля.

Авторами подобных исследований предлагаются различные определения израильской демократии, например, «мажоритарная демократия», «консенсусная демократия», «объединительная» модель демократии и т.д. Американский специалист А. Лийпхарт, например, считает, что сущность мажоритарной модели демократии состоит в преобразовании предпочтений большинства в политику и преодолении политических разногласий политическими структурами, которые прямо выражают точку зрения большинства [6]. Кроме необходимости для большинства победить меньшинство или оппозицию, не существует формальных ограничений его власти и возможности действовать и принимать решения, за исключением ограничений, которые вытекают из обязательств обеспечения демократических прав и свобод всех индивидуумов [7].

Консенсусная модель, по Лийфарту, наоборот, предполагает непростое большинство в процессе принятия политических решений; эта модель нацелена на широкое участие и широкое согласие в обществе, она пытается увеличить численность правящего большинства до максимума. Короче говоря, она стремится достичь самого широкого соглашения, а не усилить оппозицию. Цель консенсусной модели в том, чтобы ограничить власть большинства требованиями и попытками разделения власти между большинством и меньшинством (путем создания широких коалиций), между двумя палатами парламента, между несколькими партиями меньшинства; справедливо распределить власть (пропорциональное представительство) и официально ограничить власть путем наделения меньшинства правом вето [8].

Представленные модели носят, в основном, абстрактный теоретический характер и ни одна современная демократия не включает в себя всех перечисленных элементов одной или другой модели демократии. Скорее всего, демократические системы включают характерные элементы всех существующих в теории видов демократии, и сложнейшее переплетение этих признаков являются характерными особенностями, оттенками каждой из них.

П. Меддинг в своей известной работе «Становление израильской демократии, 1948-1967гг.» сравнивает характеристики мажоритарной и консенсусной модели демократии на примере Израиля [9]. Применяя эти характеристики к условиям израильской формы власти, он приходит к выводу, что в Израиле в первые годы существовала мажоритарная модель политической власти, хотя присутствовали и элементы консенсусной модели, такие как множественность подходов к социальным проблемам и многопартийность [10]. Наиболее ярко трения между мажоритарной и консенсусной моделями, по мнению Меддинга, проявились в вопросе о принятии письменной Конституции. Основная проблема состояла не в том, нужно ли принимать письменную конституцию, или нет, а в том, будут ли существовать официальные структурные ограничители власти большинства путем придания институтам собственного голоса и представительства специфических интересов меньшинства, как это должно быть при консенсусной модели демократии [11].

В Израиле с самого начала (как, впрочем, и везде), наблюдался некий «гибрид» различных типов демократии [12]. «Гибридность» израильской структуры власти Меддинг объясняет наличием четырех мажоритарных элементов: кабинета министров, доминирующего над парламентской системой; однопалатного парламента; унитарного и централизованного правительства; парламентского суверенитета. К этим признакам, однако, следует прибавить еще четыре, носящих консенсусный характер: принцип пропорционального представительства; многопартийность; плюрализм в политических взглядах (multidimensional issue cleavages); и широкие правительственные коалиции [13]. Сущность этой оценки состоит в том, что израильская демократия обладает целым рядом сложных переплетений элементов, которые характерны и для других западных демократий. В то же время, израильская демократия имеет некоторые специфические черты, придающие ей особенные признаки.

Израильская партийная демократия в своем развитии прошла несколько этапов. Первый этап израильской демократии (1949-1977гг.) определялся как в основном мажоритарный и «полуконсенсусный» (полуконкурентный) в основном из-за характера и способов деятельности коалиционных правительств, которые оперировали в условиях доминирования одной партии, что проявлялось в составах кабинета министров, состоящих в основном из членов одной правящей партии - МАПАЙ - МАИ (Партия труда). Хотя ни одна из партий никогда не получала абсолютного большинства мест в Кнессете, доминирование МАПАЙ и ее наследницы Партии труда было очевидным. В этих условиях оппозиционные группы пытались достичь свои политические цели, не выходя за рамки существующего политического консенсуса. Вместе с тем и при наличии сильного центра власти наиболее важные вопросы внутренней и внешней политики решались путем переговоров и компромиссов между едва ли не всеми конфликтующими сторонами. Ярким примером этого могут служить договор между правительством Израиля во главе с Бен Гурионом и руководством религиозных партий о сохранении так называемого статус кво и первое правительство «национального единства» в период Шестидневной войны.

Второй этап израильского демократического развития и парламентаризма пришелся на конец семидесятых - первую половину 90-х гг. ХХ в. Он характеризовался соперничеством двух ведущих партий - левоцентристской Партии Труда (Авода) и правоцентристского Ликуда. Этот этап также сопровождался важными общественными процессами: политической и экономической либерализацией, укреплением гражданских, в том числе непартийных, институтов, усилением роли СМИ и ростом "прозрачности" работы законодательной, исполнительной и судебной властей. При этом обратной стороной либерализации часто становились серьезные социальные диспропорции и "перегрев" экономики. В стране установилась биполярная партийная система «неустойчивого равновесия». Продолжали развиваться признаки консенсусной демократии: разделение исполнительной власти в периоды широких коалиционных правительств «национального единства» с участием лейбористских партий и Ликуда.

С введением в 1996 г. системы раздельного голосования за партийные списки и кандидата на пост премьер-министра в Израиле начался третий этап - эпоха «партийного полиморфизма» - увеличение числа партий и списков, представленных в Кнессете, при снижении представительства обеих ведущих партий. Этот процесс хотели ограничить путем введения прямых выборов премьер-министра. После его принятия премьер-министр, казалось бы, мог не опасаться падения своего правительства из-за вотума недоверия со стороны малых партий, входивших в коалицию. Однако эта реформа не привела к желаемым результатам и при А. Шароне была отменена.

«Партийный полиморфизм» стал ответом на глубокие изменения, произошедшие в израильском обществе в последние десятилетия. В первую очередь к ним относятся его превращение из «унитарного» общества в плюралистичное; легитимация идеи мультикультурализма; возрастание политического веса новых элит и различных социальных, культурных и общинных групп, что в свою очередь не могло не вызвать развитие процессов реструктурирования всего общества и его демократических институтов.

Очевидный кризис институтов власти и деградация связанных с ними традиционных израильских элит уже достаточно осознана общественным мнением. Существует распространенное мнение, что для преодоления этих явлений необходимо изменить структуру и институты власти. Израиль до сих пор сохраняет все государственные структуры и гражданские институты, образованные в первый период строительства государства. Но в настоящее время они действуют в абсолютно новых условиях и гораздо менее эффективно отражают интересы и запросы граждан демократического общества, чем в начальный период государства. Эти институты, структуры и политические организации все менее способны соответствовать нуждам израильского населения, сталкивающегося с усиливающимися внутренними социальными конфликтами, насущными проблемами безопасности, определением приоритетов и стратегии развития современного израильского общества. В силу этого идеи реформы ("оптимизации") политической системы снова стали одной из основных тем выборов 2009г.

Национализм и демократия

В рамках уже означенной в начале дискуссии, как уже было отмечено, существует определенное противоречие между национализмом и демократией. При образовании суверенного демократического государства, в том числе Израиля, суверенитет провозглашается от имени учреждающего его народа, в данном случае - евреев. В этом заключался парадокс демократического суверенитета. Ярким и наиболее известным примером данного противоречия является Закон о возвращении. Значение и роль этого Закона в развитии израильской государственности уже многократно подробно описаны в трудах израильских и российских специалистов. Здесь стоит лишь упомянуть, что некоторые сторонники Закона о возвращении трактуют его как «гуманистический ответ на расизм» и истребление евреев Гитлером. Директор Центра стратегической футуристской мысли Цви Биск, например, считает, что когда меньшинство подвергается дискриминации в течение долгого исторического периода, ему должны быть даны определенные привилегии как плата за понесенный ущерб [14].Действительно, многие, кто поддерживал после Второй мировой войны идею создания еврейского государства считали, что Холокост (Катастрофа) был одной из важнейших причин, по которой евреи нуждались в собственном государстве.

Противники этого Закона считают его расистским. По мнению Ш.Занда, например, после того как было создано государство, Израилю следовало бы постараться заменить еврейскую национальную идентификацию израильской, которая «могла бы включить в себя всех граждан, проживающих в пределах страны»» [15]. Справедливости ради необходимо отметить, что и в других странах (и не только ближневосточного региона, включая ПА,) существуют дискриминационные законы против эмигрантов <видимо, иммигрантов – ред. сайта ИВ РАН> иной национальности, в частности, например, в Армении, Китае, Финляндии, Индии и др. А в странах Ближнего Востока - в отношении немусульман, в особенности, против евреев. ПА, Иордания и некоторые другие арабские страны имеют аналогичные законы о возвращении, а в Иордании существует еще и специальный закон, запрещающий предоставлять гражданство евреям. Вместе с тем, наличие Закона о возвращении объективно сужает рамки израильской демократии, придает ей дискриминационный оттенок.

Уже в первые десятилетия существования Израиля было ясно, что политическая реальность едва ли могла полностью соответствовать демократическим идеалам, провозглашенным отцами-основателями. Доступ к власти и ресурсам с самого начала имела еврейская политическая элита, и нееврейское население страны (прежде всего арабы) были и остаются дискриминируемым меньшинством. Этнополитика государства в первые годы независимости всегда колебалась между официально провозглашенной ориентацией на мультикультурную демократию и серьезными признаками этнической демократии в практической политике.

«Израильская демократия и еврейская идентичность могут считаться уникальными, и в то же время абсолютно непрочными конструкциями», - считают авторы книги «Израильские вызовы идентичности» К.Джонс и Э. Мерфи [16]. На ранних этапах государственного строительства основные усилия были направлены на достижение консенсуса в политике, а не на трудности, проистекающие из-за многообразия форм национальной и этнической идентичности, которые развивались в новом государстве. Складывающаяся концепция израильской политической культуры (известная как бенгурионовская идея «плавильного котла») поначалу не обращала должного внимания на это разнообразие израильского общества. То же самое произошло и с растущими противоречиями между светскими и религиозными частями еврейского населения страны. Эти уже тогда заметные вопросы были отложены из-за насущных задач приема и абсорбции новых иммигрантов, что сразу же привело к серьезным допущениям, компромиссам в процессе становления израильской демократии. Кроме того, долгое время казалось, что перед лицом внешней опасности в обществе автоматически должно сложиться национальное единство, которое отодвинет на задний план все более «мелкие» противоречия, в том числе и этнические, и субэтнические.

Однако по мере того, как развивалось и крепло государство, эти фундаментальные проблемы становились все заметней и постепенно делались центральными для израильского общества. Их обсуждение стало предметов широких общественных дискуссий, в центре которых стояли вопросы, касающиеся определения характера израильского государства: «Кто есть еврей?», «Какова сущность политической системы Израиля: теократическая, этническая или национальная?» и т.д.

Вопрос о сочетании либерально-демократических и националистических принципов Государства Израиль всегда довольно остро стоял на повестке дня израильских политологов [17]. Национализм, который затрагивает такие деликатные и болезненные вопросы, как национальная идентичность и солидарность, является весьма эмоциональной темой. Но отношение к национализму, прежде всего, должно определяться конкретной ситуацией, а не симпатиями или антипатиями. Сегодня национализм проявляется в новых формах и сопряжениях - с левым радикализмом, религиозным фундаментализмом, мультикультуризмом и антиглобализмом. Национализм - мощное средство мобилизации общества на основе идей солидарности и общности судьбы. Кроме того, он выполняет компенсаторную роль - помогает пережить трагедии прошлого: Холокост, геноцид, погромы. Национализм не плох и не хорош. Он не есть ни результат движения национальной идентичности, как думают националисты, ни реликт до-модерна, как думают неолибералы. Национализм - социально-структурный императив, диктующий поведение людей в определенных условиях.

Поэтому наиболее существенный вопрос - какая часть израильского политического спектра озабочена соблюдением прав меньшинств и контролем за судебными решениями, руководствуясь при этом ценностями либерально-демократического проекта. По этим параметрам политологи - специалисты по изучению Израиля - с некоторых пор все чаще определяют его как «этническую демократию». Суть этнократии [18] проявляется в игнорировании прав национальных (этнических) групп других народов при решении принципиальных вопросов общественной жизни, когда реализуется одностороннее представительство интересов господствующей нации, а не интересы человека, социальных групп независимо от этнического происхождения, религиозной и классовой принадлежности. Более того, это не только политическое, правовое, экономическое или организационное осуществление власти - это и морально-нравственная атмосфера, прямо влияющая на возможность разумного, согласованного и сбалансированного сосуществования разных народов.

Известный израильский социолог, профессор Сэмми Самуха определяет Израиль как «этническую демократию», так как нарушение этнического равенства меняет структуру и природу израильской демократии [19]. Этническая демократия - это политический режим, который соединяет в себе распространение основных гражданских и политических свобод на постоянных жителей с признанием привилегированного положения одной этнической группы («основной нации») в отношении государства, что проявляется в доминировании основной нации в государственном управлении. Не принадлежащие к основной нации группы в данной ситуации нередко воспринимаются как угроза для привилегированного положения основной нации, но при этом допускается политическая борьба этих групп за изменение положения. Это демократия, которая включает в себя недемократичные элементы доминирования, а значит, она может быть понята как ограниченная, несовершенная разновидность демократии. Самуха подчеркивает, что «с меньшинствами обращаются как с второсортными гражданами. Их исключают из национальной структуры власти и держат под строгим контролем. В то же время им разрешено вести борьбу за свои права демократическими мирными средствами [20].

Наличие арабского меньшинства и его положение в Израиле меняют характер израильской демократии. Израиль является государством всех граждан, что является принципом либеральной демократии. Однако на индивидов с иной этнокультурной лояльностью, прежде всего, на израильских арабов, смотрят или с подозрением, или как на «пятую колонну». Арабы составляют группу населения, которая подвергается дискриминации с момента создания государства. Напомним, что в условия ближневосточного конфликта до 1966 г. арабы - граждане Израиля находились под юрисдикцией чрезвычайного законодательства военного времени, а также подвергались различного вида политическим ограничениям.

В 1990-х гг. сделаны важные шаги, сократившие разрыв между арабским и еврейским сектором в сферах образования и муниципального финансирования. Однако различия между двумя системами образования все еще огромны и выражаются, прежде всего, в тотальном доминировании одной системы над другой. Арабский сектор лишен возможности как устанавливать цели и задачи своей системы образования, так и быть равным партнером при постановке общегосударственных целей и задач. По мере развития политического сознания арабского меньшинства шел рост независимых от израильской партийной структуры арабских партий, выражавших интересы и волю этого сегмента израильского общества. В результате неурегулированности и хронических обострений палестино-израильского конфликта процесс «палестинизации» израильских арабов усиливался, что привело к определенной радикализации программ арабских партий. Некоторые из них сегодня выступают с открыто антиизраильских позиций. Все это способствует дальнейшему отделению арабского меньшинства от демократической структуры израильского общества.

После начала второй интифады в 2000 г. правительство Шарона впервые официально признало факт национальной дискриминации израильских арабов. Была предпринята попытка совместно с арабскими депутатами Кнессета обсудить, а затем создать юридическую комиссию расследования причин интифады. Кроме того, правительство высказало намерение немедленно приступить к выполнению пятилетнего плана повышения уровня и качества жизни израильских арабов [21].

Определенные меры в этом направлении израильским правительством предпринимаются. События последних лет, произошедшие на территории Палестинской автономии, приведшие к ужесточению противостояния израильской и палестинской сторон, привели к резкому ухудшению отношений между еврейской и арабской частью Израиля. Подробный анализ этих весьма важных для израильской демократии проблем не входит в задачи автора, так как это требует специального исследования. Добавим, однако, что темпы процесса «палестинизации» израильских арабов и их нарастающее противостояние правительственной линии в палестино-израильском конфликте приводят к выводу об угрозе израильской демократии.

Религия и демократия

Декларация независимости и Основные законы провозглашают свободу совести и религии одним из основных принципов израильской демократии. Существует полная свобода религии в по преимуществу еврейском государстве. Признанные религиозные общины наделены полномочиями регистрировать обращение в религию новых членов, а также браки между членами своих общин. В то же время, государство не занимается пропагандой религии. Однако в широком смысле свобода вероисповедания в Израиле ограничена, так как законы обязывают граждан находиться под юрисдикцией религиозных судов (прежде всего это касается брака и развода) независимо от их личного желания и отношения к религии.

В первой половине 1990-х гг. наметилась тенденция к сужению полномочий религиозных судов, а также к ограничению многолетней монополии учреждений ортодоксального иудаизма. Эта тенденция проявлялась, прежде всего, в легитимации консервативного и реформистского течений в иудаизме. Были приняты решения о плюралистическом подходе к изучению иудаизма в системе государственного образования, о создании альтернативных кладбищ, о частичном финансировании учреждений неортодоксального иудаизма.

В 1992-1996 гг. Министерство по делам религий значительно увеличило финансирование религиозных учреждений консервативного и реформистского иудаизма, в результате чего несколько сократился огромный перевес в размерах государственной помощи, оказываемой ортодоксальному иудаизму. При коалиционном правительстве под руководством премьер-министра Б. Нетаньяху была создана комиссия под руководством министра юстиции Я. Неэмана, призванная найти компромиссное решение о прохождении гиюра в Израиле. Воплощение в жизнь рекомендаций этой комиссии внесло бы определенный вклад в обеспечение прав представителей различных направлений иудаизма.

Наконец, Высший суд справедливости вынес важное постановление о том, что МВД не имеет права отказывать новым репатриантам, прошедшим консервативный или реформистский гиюр (процесс обращения в еврейство) за пределами Израиля, в регистрации их в качестве евреев [22].

При этом практически не существует общественных организаций, которые систематически занимались бы агитацией среди религиозного населения в пользу светского образа жизни. До недавнего времени гражданский секуляризм не был организующим принципом практически ни для какой общественной группы. Ситуация изменилась лишь в конце 1990-х гг., когда секуляризация общества стала знаменем движения «Шинуй». В то же время в ультрарелигиозном секторе израильского общества действуют организации и течения (главным образом, связанные с движением ХАБАД), по сути своей являющиеся миссионерскими. В этом контексте можно утверждать, что едва ли не основной задачей партии ШАС, представляющей из себя также общественное движение, служит трансформация категории населения, состоящей из придерживающихся еврейских традиций выходцев из стран Северной Африки и Ближней Азии, в религиозную общину со своими лидерами и автономными институтами.

Как подчеркивал в свое время профессор Иерусалимского университета Барух Кимерлинг, ядро израильской гражданской светской культуры сформировалось, как политически, так и институционально, на основе идеологии движения за гражданские права (партия МЕРЕЦ) и светских кибуцев, а также на базе партии «Шинуй», выступавшей в начале 1990-х гг. с воинственно-антиклерикальной программой и добившейся невиданного успеха - 15 мандатов в Кнессете - на парламентских выборах 2003 г. [23]. Однако в настоящее время партия Шинуй фактически распалась. «Государственные» средние школы и, главным образом, университеты, знакомящие учащихся с мировой культурой и наделяющие их знаниями в универсалистском ключе, также воспринимаются как храмы секуляризма. Театры, концертные залы, балетные и оперные труппы, галереи и музеи изобразительного искусства и скульптуры, кинотеатры и киностудии, телевидение и радио, спортивные игры, пабы и клубы, и, главным образом, все, что имеет отношение к военной службе - считаются не только элементами светской культуры, но и квинтэссенцией «израильского сознания». Таким образом, делает вывод Б. Киммерлинг, «образ жизни и самовосприятие большинства граждан Израиля по сути своей является секулярным, хотя и не атеистическим» [24].

Вместе с тем, израильская секулярная культура находится в сложном положении, так как она утрачивает свою монополию - она перестала быть квинтэссенцией израильского общества [25]. Значительная часть еврейского населения, в особенности его ультрарелигиозные круги, полагает, что эта культура построена на поклонении чуждым ценностям; что она ставит во главу угла удовольствия, порочна по своей сути и даже является святотатством. Контролируя свою, отделенную от государственных систему детских садов и школ, религиозные круги втягивают туда практически всех детей из религиозных семей, раз и навсегда отделяя их от светской культуры. Кроме того, туда попадает все большая часть детей из слабо обеспеченных семей, так как религиозные школы оказывают этим семьям дополнительные услуги, которых нет у государственных школ.

Второй областью, где сказывается влияние религии на демократическое государство, является личный статус человека, - прежде всего, право заключать брак и разводиться. За неимением института гражданского брака личный статус гражданина в Израиле определяется религиозным судом, причем правом регистрации этого статуса обладает лишь инстанция, получившая полномочия от министра по делам религий. Для евреев необходимо еще и разрешение Главного раввината, тем самым регистрировать браки и разводы евреев в Израиле уполномочен только ортодоксальный Суд Торы. Неортодоксальные же ветви иудаизма этих полномочий не имеют.

С мнением о том, что наилучшую защиту прав человека обеспечивает демократический режим, согласны почти все. Следует, однако, повторить, что данное утверждение справедливо лишь тогда, когда выработана система, защищающая меньшинство от произвола большинства. В противном случае права слабого, непохожего, несогласного будут ущемляться самым демократическим способом. Эксперты сходятся в том, что состояние прав человека в стране является производным трех факторов: правовых норм, политической структуры и политической культуры. Говоря о формировании политической культуры, мы должны отметить фактор, значение которого стало осознаваться лишь в самое последнее время. Этноцентризм, глубоко укорененный в израильском обществе, является важнейшим элементом, формирующим политическую культуру Израиля. Как справедливо отмечала Д. Зисерман-Бродская, те же самые этнические барьеры, разделившие общество на евреев и арабов, встали и между самими евреями, ранжировав их в зависимости от страны исхода. Характерно, что партии и движения, возникающие на основе объединения по этническому признаку, как правило, ведут борьбу не за преодоление этнической стратификации, а за более высокую ступень для своей этнической группы на ее шкале [26]. Сохраняющаяся разделенность, секторальность израильского общества, дискриминация в отношении израильтян-евреев восточного происхождения и выходцев из СССР-России - это черты, ослабляющие демократию.

Израильская демократия и палестино-израильский конфликт

Демократия и палестино-израильский конфликт тесно связаны. По мнению известного израильского политика российского происхождения А.Щаранского, связь между демократией и безопасностью является аксиомой, не требующей доказательств [27]. Щаранский считает, что демократические режимы, как правило, не воюют друг с другом, так как у народов, живущих в странах с демократическими режимами, существуют одинаковые ценности, такие как уважение к человеческой жизни, любовь к миру, толерантность к инакомыслящим и стремление к улучшению уровня жизни [28]. C этой идеей перекликается известная в Израиле концепция лидера Ликуда Б. Нетаньяху о двух видах мирных отношений Израиля с арабами: мир между демократическими сообществами и мир с диктаторскими государствами. Нетаньяху, например, считает, что существует принципиальная разница в основополагающих характеристиках сторон, которые принимают на себя обязательства по поддержанию мира. Эта разница ведет к принципиальным различиям в характеристиках устанавливаемых мирных отношений [29]. Популярна точка зрения о том, что Израиль как демократическое государство не может иметь истинно партнерских отношений по мирным переговорам с недемократическими арабскими режимами. В отношениях между демократическими государствами уместно полное примирение, доверие и сотрудничество. В отношениях с диктаторскими режимами может быть заключен мир только с позиции силы и устрашения [30]. На Ближнем Востоке, таким образом, считают некоторые политики Израиля, возможен только такой мир, который поддерживается средствами устрашения. Отсюда вышла программа урегулирования Ликуда от 1996 г. как «мирный проект с позиции силы» и «мир как субпродукт безопасности». Последовательные подвижки в переговорном процессе правительств Шарона - Ольмерта в принципе согласовываются с этой программой.

В данном вопросе, прежде всего, видно господствующее в Израиле понимание демократии как явления исключительно западного образца. Однако современные процессы мировой демократизации не ограничиваются только западным опытом политической культуры. Демократия как современный «глобальный проект» включает и понимание демократических основ, включая права человека, сформулированные в иных культурных средах.

Эта связь прослеживалась в истории мирного процесса и соглашений Осло. Правительство Рабина пошло на соглашения в Осло прежде всего потому, что надеялось на возможность продвижения палестинского общества к демократии и установление палестинской автономией демократического режима. Израильская сторона также исходила из того, что Я. Арафат являлся тем желательным партнером, который после возвращения территорий будет готов противостоять исламскому терроризму. Обе эти надежды оказались несостоятельными. Арафат создал антидемократический, коррупционный режим, подпитываемый экстремизмом и терроризмом.

Те же принципы легли в основу идеи урегулирования арабо-израильского конфликта и создания «нового Ближнего Востока» в соответствии с концепцией мирной интеграции стран Ближнего Востока Ш. Переса. Определение умеренных сил в ПА в качестве партнеров по ближневосточному урегулированию - это есть попытка израильтян опереться на процессы демократизации в палестинском обществе. Иными словами была сделана ставка на переход к демократическим формам правления в руководстве ПА. Нужно отметить: процесс демократизации не всегда приводит к становлению современной демократии - ХАМАС был избран на волне формальной демократизации. Такая демократизация с неопределенными результатами специалистами названа «демократическим транзитом». Нужна еще и, прежде всего консолидация демократических структур и преобразований в обществе, что является пока нерешенной проблемой Палестинской администрации.

Со временем становилось ясно, что израильские модели «демократизации» арабской стороны далеки от реальной действительности. По другую сторону конфликта - израильская демократия - действующая, но плохо структурированная, тоже не способствовала консолидации израильского общества вокруг задач урегулирования. Уже в течение последних 10 лет большинству израильтян совершенно ясно, что успешная формула сосуществования с палестинцами предусматривает создание палестинского государства, что в свою очередь, означает необходимость отказа от поселений. Между тем, все правительства от Рабина до Шарона строили новые поселения, вместо того, чтобы демонтировать уже существующие. Более того, усилилось давление на израильскую демократию со стороны радикальной части поселенцев, которые успешно эксплуатируют демократическую государственную систему в своих интересах.

С другой стороны, сильная связь между демократией и миром прослеживается в том, что именно демократия позволяет гражданам высказывать свое мнение о политике и практике правительства в деле урегулирования. Чем выше уровень демократии в обществе, тем большая часть общества активно выступает за мир. Реальная демократия в Израиле и демократизация палестинского общества увеличивали бы шансы на мир [31].

Действительно, демократия в Израиле имеет непосредственное отношение к вопросам войны и мира на Ближнем Востоке в целом.

* * *

Значительным шагом в утверждении прав человека следует считать официальное присоединение Израиля к основным международным конвенциям по правам человека. Под некоторыми из них Израиль свою подпись поставил, однако лишь спустя много лет, в 1991 г. израильский парламент ратифицировал их, тем самым приняв дополнительные обязательства по защите и обеспечению прав человека.

Демократия измеряется, прежде всего, качеством жизни человека, тремя критериями: свободой и правами каждого индивида, безопасностью, и уровнем жизни.

Свобода - формально осуществляются все демократические права и свободы. Безопасность в условиях конфликта - под постоянной угрозой.

Уровень жизни - разрыв между бедными и богатыми расширяется. Некоторые авторы считают, что «социальное неравенство в стране опаснее для успеха сионистского проекта, чем арабские армии» [32]. На сегодняшний день более миллиона израильтян зарабатывают меньше 750 долларов в месяц, что в Израиле считается порогом бедности. Но при этом общий уровень жизни достаточно высок, а большой разрыв в доходах частично объясняется тем, что в обществе все больше появляется по-настоящему богатых людей, чего не наблюдалось еще каких-нибудь 20 -30 лет назад.

Отражая многообразие оттенков политического спектра, средства массовой информации свободно критикуют проводимую правительством политику. В то же время в стране сохраняется военная цензура, контролирующая публикации, связанные с вопросами безопасности. В последние годы вмешательство военной цензуры значительно ослабло отчасти под давлением общественного мнения, отчасти вследствие бурного развития электронных СМИ.

Примечания:

[1] Haaretz 10.10.2000.

[2] Александр Якобсон, Амнон Рубинштейн. «Или еврейское, или демократическое»? Ж. Время искать.№10.2004, Иерусалим. С. 41.

[3] Там же. с.42.

[4] Там же.

[5] См. подробнее: Ковлер А.И. Кризис демократии? Демократия на рубеже ХХ1 века. М., 1997.

[6] Lijphart Arend. Israeli Democracy and Democratic Reforms in Comparative Perspectives. In: Parties, Elections and Cleverages. Israel in Comparative and Theoretical Perceptive. Editors: Reuven Y. Hazan and Moshe Maor. – Frank class//London – Portland. OR, 2000.p.172-173.

[7] Ibid. p.173.

[8] See: Lijphart Arend. Israeli Democracies: Patterns of Majoritarian and Consensus Governments in Twenty-one Countries. New Haven: Yale University Press. 1984.pp.1-30.

[9] Peter Medding. The Foundimg of Israeli Democracy, 1948-1967. Oxford University Press, 1990. p.5.

[10] Ibid. p.5

[11] Ibid. P.17.

[12] Ibid.

[13] Ibid. p. 156.

[14] Tsvi Bisk. The Optimistic Jew. A Positive Vision foe the Jewish People in the 21th century.//Maxanna Press, 2007? Israel.p.98-99.

[15] Haaretz 10.10.2000

[16] Cline Jones and Emma Merthy. Israel Challenges to Identity – Politics/Middle East Studies//Routledge, 2001.p.IX.

[17] Gellner E. Nationalism. Thought and Change. Chicago, 1964.p.147-178.

[18] Этнократия – (от греч. Ethos – народ, krateria – власть) – система власти, при которой на государственных постах находятся (явно преобладают) люди одной ациональности (этнической принадлежности), использующие эту власть в националистических целях. Этнократия – типичное и в целом естественное явление для национальных государств.

[19] Sammy Smooha. Existing and Alternative Policy Towards the Arab in Israel. In: Israel Studies. Vol.4, Issue2,1999.p.1.

[20] Ibid.

[21] http://www.idi.org.il//english/articke.asp?id=337&did=402

[22] Барух Киммерлинг. Формирование и кризис израильского секуляризма. Институт Ближнего Востока. Ж. Ближний Восток и современность. Сб. статей (выпуск 29), М., 2006.з.110.

[23] Барух Киммерлинг. Формирование и кризис израильского секуляризма. Институт Ближнего Востока. Ж. Ближний Восток и современность. Сб. статей (выпуск 29), М., 2006.з.110.

[24] Там же, с.106.

[25] Там же. с.113.

[26] Дина Зисерманн-Бродская. Верховный суд и публичная дискуссия о его функциях.http://hedir.fc.il/rurs/political/ziserman.html

[27] Natan Sharansky with Ron Dermer. The Case for Democracy. The Power and Freedom to Overcome Tyranny and Terror. //Public Affairs. N.Y. 2004.p.76.

[28] Ibid.

[29] Нетаньяху Б. Место под солнцем//Ассоциация «Алия за ЭрецИсраэль»1996, с.382.

[30] Там же.с.383.

[31] Yossi Alper. Democracy Terrorism and Settlements. Bitterlemon, August 12, 2002, Edition 30. www, bitterlemons.org.il

[32] Tsvi Bisk. The Optimistic Jew. A Positive Vision foe the Jewish People in the 21th century.//Maxanna Press, 2007.Israel.p.99.

Израиль в современном мире (cб.научных статей) / Ин-т востоковедения РАН; отв. ред Т.Карасова. – М., 2009.

Читайте также на нашем сайте:

«Ближневосточная программа нового правительства Нетаньяху» Татьяна Карасова

«Палестино-израильский конфликт: ценностное измерение» Ирина Звягельская

«Основополагающий конфликт» Евгений Примаков

«Ближневосточный конфликт и внутрипалестинское противостояние» Борис Долгов


Опубликовано на портале 23/12/2010



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика