Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Внутренние факторы формирования внешней политики стран Арабского Востока

Версия для печати

Избранное в Рунете

Александр Демченко

Внутренние факторы формирования внешней политики стран Арабского Востока


Демченко Александр Владимирович - кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра арабских исследований Института востоковедения РАН.


Внутренние факторы формирования внешней политики стран Арабского Востока

Каждому из арабских государств присуща своя специфика и свое место в международных отношениях. Однако характерные для них централизация власти, широкие полномочия первого лица страны, большая роль государства в экономике и стремление к проведению патерналистского социального курса, место армии в политической системе, влияние элементов традиционного общества, политизация ислама позволяют выделить много общих черт у арабских стран в том, что касается внешнеполитического процесса.

Арабские страны, представляющие собой об­щее геополитическое, лингвистическое, куль­турное и религиозное пространство, занимают территорию Северной Африки и Западной Азии площадью 14 млн. км2. К арабскому миру приня­то относить 22 страны-члена Лиги арабских го­сударств, то есть Алжир, Бахрейн, Джибути, Еги­пет, Иорданию, Ирак, Йемен, Катар, Коморские острова, Кувейт, Ливан, Ливию, Мавританию, Марокко, Объединенные Арабские Эмираты, Оман, Саудовскую Аравию, Сирию, Сомали, Судан, Тунис и Палестинскую национальную админи­страцию, хотя палестинцы не добились создания суверенного государства, а в ряде стран (Джибути, Коморские Острова, Мавритания, Сомали, Су­дан) арабы составляют меньшинство населения.

Каждому из этих государств присуща своя специфика, уникальное место в международных отношениях, собственная внешняя политика, особенности формирования внешнеполитичес­кого курса и принятия внешнеполитических ре­шений. Однако их сходство по таким критериям, как централизация власти, широкие полномочия гла­вы страны, высокая роль государства в экономике, стремление властей к проведению патерналистской социальной политики, место армии в политической системе, влияние элементов традиционного об­щества, общность религии, политизация ислама и другие факторы, позволяют выделить много общих черт у арабских стран в том, что касается внешнеполитического процесса.

Внешнеполитические ресурсы каждой от­дельной арабской страны - это ее совокупный по­тенциал, который может быть использован во внешней политике для осуществления дейст­вий, направленных на достижение результатов на международной арене.

Территориально-географические внешнепо­литические ресурсы арабских государств ха­рактеризуются благоприятным геополитичес­ким положением, близостью к европейским странам (особенно для стран Северной Африки), выгодным положением на перекрестке тран­зитных путей из Африки и Азии в Европу. Наи­большими геополитическими преимуществами обладает Египет, которому принадлежит Си­найский полуостров, связывающий африкан­ский и азиатский континенты, а через Суэцкий ка­нал проходит морской путь из Индийского океа­на в Средиземное море и Атлантику. К негатив­ным территориально-географическим ресур­сам относятся близость многих арабских госу­дарств к региональным конфликтам и районам нестабильности (Палестина, Судан, Йемен, Ирак, Ливан). Через арабские страны идут мигра­ционные потоки. Также отрицательную роль играет неравномерность размещения народно­хозяйственного комплекса и населения на про­странствах отдельных стран. Пустынный и полу­пустынный характер территорий только усиливает концентрацию людей в приморских районах (хотя это и не является единственным фактором очень высокой урбанизации). К примеру, в столице Египта Каире проживает около 20 млн. человек, что составляет приблизительно пятую часть на­селения страны.

Демографические ресурсы арабских стран так­же нельзя оценить сугубо положительно или отри­цательно. С одной стороны, ряд государств рас­полагает большим населением, которое потенци­ально может быть занято в экономике (наиболее крупные страны: Египет-83 млн., Судан-41 млн., Ма­рокко-34,9 млн., Алжир-34,2 млн., Ирак-29 млн., Саудовская Аравия - 28,7 млн., Йемен - 23,8 млн., Си­рия - 20,2 млн., большинство остальных имеет на­селение от нескольких сот тысяч до нескольких мил­лионов). Но для не нефтяных арабских государств характерна высокая безработица (14,4 % в среднем для арабского мира в 2005 г.) [1]. С другой стороны, недостаток квалифицированных кадров приво­дит к тому, что нефтедобывающие страны Пер­сидского залива вынуждены восполнять нехватку рабочей силы путем привлечения иностранных рабочих, которые в ряде стран (Бахрейне, Катаре, Кувейте, ОАЭ, Омане, Саудовской Аравии) состав­ляют от четверти до 80 % населения.

Согласно «Докладу о человеческом развитии арабских стран», доля городских жителей в 2005 г. достигла 55 %, а к 2020 г. превысит 60 %. Молодежь в возрасте до 25 лет, которая сталкивается с проб­лемами социальной адаптации, составляет 60 % населения арабских государств [2]. Проживание на их территории представителей различных эт­носов (арабов, берберов, туркоманов, курдов, ар­мян, ассирийцев и т.д.), конфессий (мусульман и христиан), приверженцев различных направле­ний в исламе (суннитов и многочисленных шиит­ских течений), скрывает в себе конфликтный по­тенциал, который неоднократно приводил к на­пряженности и вооруженным столкновениями на межэтнической и межконфессиональной поч­ве (например, между курдами и арабами, сунни­тами и шиитами в Ираке, между христианами и му­сульманами в Ливане). Шиитские меньшинства, традиционно проживающие в аравийских монархиях, внушают опасения правящим режимам в свя­зи с возможностью использования их Ираном для подрыва стабильности арабских государств.

Что касается экономических ресурсов, то араб­ские страны относятся к числу развивающихся. ВВП всех 22 государств вместе взятых, по данным ПРООН за 2002 г, меньше, чем в Испании, и более чем вдвое уступает американскому штату Калифорния [3]. Для большинства государств арабского мира обстается актуальной проблема бедности, так как 20,3 % населения арабского мира живет менее чем на два доллара в день [4].

Государства Персидского залива имеют бога­тейшие запасы нефти. Согласно «Статистическо­му обзору мировой энергетики», составленному в 2007 г кампанией British Petroleum, наибольшими углеводородными ресурсами обладают: Саудов­ская Аравия (264,3 млрд. баррелей или 21,9 % ми­ровых запасов), Ирак (115 млрд. баррелей или 9,5 %), Кувейт (101,5 млрд. баррелей или 8,4 %), ОАЭ (97,8 млрд. баррелей или 8,1 %) [5]. Это дает большой приток валюты в нефтедобывающие страны, ресурсы для проведения модернизации, позволяет им играть видную роль в мировой фи­нансовой системе. Но для нефтедобывающих стран (как, впрочем, и для не нефтедобываю­щих) существует проблема однобокого развития экономики, зависимости от импорта продуктов пи­тания, машиностроительной продукции, высо­котехнологичных товаров и т.д.

Арабские государства испытывают недостаток водных ресурсов. От общего объема поверх­ностных вод, потребляемого в арабском мире, 57 % поступает на территорию арабских стран из со­предельных неарабских регионов. Водные про­блемы создают сложности для промышленного производства и аграрного сектора. Кроме не­хватки воды, развитие сельского хозяйства ос­ложняет опустынивание территорий. В настоящее время пустыни занимают 68,4 % площади стран арабского мира [6].

Политические ресурсы арабских стран опре­деляются наличием достаточно стабильных и кон­солидированных, хотя и авторитарных режимов в большинстве государств. Политический класс мыслит в глобальных категориях. Это выражает­ся в осознании арабского мира как важнейшего фактора мировой политики, без которого невоз­можно решение энергетических проблем, борьба с терроризмом и урегулирование региональных конфликтов, а также в стремлении к солидарно­сти арабских и исламских стран в действиях на международной арене. Что касается участия в наиболее влиятельных нерегиональных меж­дународных организациях, то только Саудовская Аравия входит в «двадцатку» ведущих государств мира. Тем не менее, арабские страны являются членами ЛАГ, Организации Исламская Конфе­ренция, а также ОПЕК и Организации арабских стран-экспортеров нефти. Несмотря на то, что ни одна арабская страна не входит в НАТО, ряд го­сударств (в первую очередь Египет, Марокко, Иордания, страны Персидского залива) поддер­живают тесное многолетнее военно-политическое сотрудничество с США. Сирия по ряду причин дли­тельное время имеет особые отношения с Ираном, претендующим на роль регионального центра силы. Арабские страны Северной Африки и За­падной Азии являются активными партнерами стран Европейского Союза в рамках разработки проекта Средиземноморского союза.

Особенность арабского мира - отсутствие чет­ко определенной страны-лидера, играющей роль полюса. Как пишет отечественный арабист Г. Г. Ко­сач, арабское геополитическое пространство «многослойно и многоуровнево, с нечетко раз­личимым центральным звеном и его столь же мно­гослойной «периферией». Более того, это про­странство условно и нестабильно. Оно способно создавать многочисленность конкурирующих «центров силы», вовсе не принадлежащих толь­ко к государствам-создателям ЛАГ, но и к их бли­жайшей периферии» [7]. На роль центров силы пре­тендуют Саудовская Аравия и Египет. Однако и многие другие страны, в том числе и небольшие по населению, например, Катар и ОАЭ, время от времени выдвигаются на первый план при ре­шении тех или иных проблем.

Военные ресурсы арабского мира не позволяют им противостоять в случае возникновения внеш­ней угрозы не только ведущим внерегиональным державам (пример победы коалиции НАТО во гла­ве с США над Ираком в течение нескольких недель в 2003 г.), но некоторым другим странам Ближнего и Среднего Востока (это подтверждают много­численные поражения арабских армий в войнах с Израилем, быстрый захват президентом Ирака Саддамом Хусейном Кувейта в 1990 г., опасения арабских государств Персидского залива расту­щей мощи Ирана). При этом арабские страны ха­рактеризуются высоким уровнем военных расхо­дов. Этим особенно отличаются государства, по­лучающие сверхдоходы от продажи нефти. Сау­довская Аравия, Кувейт, ОАЭ тратят на закупку вооружений в среднем около 10 % ВВП [8]. Главным поставщиком вооружений выступают США. Они же являются гарантом безопасности своих союзни­ков в арабском мире. С 1981 по 2006 гг. США ока­зали военные услуги и поставили вооружений в шесть арабских государств (Саудовскую Аравию, Кувейт, Бахрейн, Катар, ОАЭ и Оман) на общую сумму в 72 млрд. долл. По объему американских по­ставок на первом месте находится Саудовская Ара­вия, получившая оружие и военные услуги из США с 1981 по 2006 гг. в размере 57 млрд. долл. [9]

Социальные ресурсы стран арабского мира ха­рактеризуются проблемами консолидации насе­ления, а гражданское общество по причине его сла­бости почти не имеет влияния на внешнеполити­ческий процесс. Его роль ограничивается эпизо­дической активизацией в ходе протестов против действий Запада, т.е. выражается в реакции на какие-либо негативные события. В арабском об­ществе существуют проблемы с выбором полити­ческой, экономической и ценностной системы. Западная модель развития многих не устраивает, и предлагается альтернативный, исламский путь развития, что выражается в популярности среди на­селения оппозиционных исламистских партий, выступающих с лозунгом «Ислам-это решение!»

Идеологические ресурсы отличаются отсут­ствием консолидации общества и политических элит вокруг какой-либо идеологии, как это име­ло место в 1950—1960-е гг. во времена массовой популярности в арабском мире идеологии араб­ского национализма. Попытка решить эту проб­лему приводит к разговорам об арабской и ис­ламской специфике развития, неприемлемости слепого копирования западного либерально-де­мократического пути развития, необходимости учета национальной специфики при проведении модернизации.

Репутационные ресурсы арабских стран выра­жаются в том, что в мире их воспринимают как проблемный регион. Представления об Араб­ском Востоке связаны с многочисленными во­оруженными конфликтами, терроризмом, рели­гиозным экстремизмом, социально-экономической отсталостью, коррупцией, проблемами с демо­кратией, несоблюдением гражданских свобод.

Научно-образовательный потенциал арабских государств значительно уступает не только Западу, но и многим развивающимся странам Азии. По данным ЮНЕСКО, в арабском мире насчиты­вается около 60 млн. безграмотных, что составляет примерно 20 % от общего населения арабских стран. 6,5 млн. детей школьного возраста лишены возможности получать начальное образование [10]. Наиболее сложное положение в этой сфере скла­дывается в Йемене, Судане и Мавритании. Что ка­сается высшего образования, то в арабских стра­нах наблюдается процесс «утечки мозгов». Свы­ше 70 тыс. выпускников арабских вузов ежегод­но уезжают за границу в поисках работы. Очень остро эта проблема стоит в Египте, Ливане, Си­рии и Иордании. Около 54% арабских студентов, уехавших за границу получать образование, пред­почитают не возвращаться на родину. В результате «утечки мозгов» страны Арабского Востока еже­годно теряют 1,6 млрд. долл. [11] Ситуация в научной сфере характеризуется почти полным отсутстви­ем фундаментальных исследований. Наука стра­дает от недостаточного бюджетного финанси­рования, составляющего в среднем 0,2 % ВНП, слабой институциональной поддержки и не­благоприятных для научного развития соци­ально-политических условий. Количество ученых не превышает 371 на миллион граждан, в то вре­мя как среднемировой уровень составляет 979 на один миллион [12].

Таким образом, внешнеполитические ресурсы арабских государств характеризуются их не­большой долей в мировой экономике, высоким значением их потенциала как экспортеров энер­гоносителей, отсутствием сильного государства-полюса в арабском мире и серьезной интеграции между арабскими странами в политической, эко­номической и военной сфере, что уменьшает воз­можность скоординированных действий этих стран. Арабские государства находятся в сильной зависимости от внерегиональных союзников, ив первую очередь от США, которые являются главными гарантами их безопасности.

Положения конституций арабских стран, ка­сающиеся внешней политики, определяют пра­вовые рамки ее формирования и реализации. Внешней политике в основных законах арабских государств уделяется мало внимания. Значи­тельная часть этих документов посвящена поли­тической системе и ее составляющим, социальным гарантиям государства и его роли в экономике.

В преамбулах конституций, как правило, ска­зано, что страны придерживаются миролюбивой внешней политики и в своей внешнеполитической деятельности тесно взаимодействуют с между­народными организациями, отстаивающими прин­ципы мирного сосуществования, справедливос­ти и равноправного сотрудничества. Например, в конституции Йемена сказано, что страна «под­тверждает свою приверженность Уставу ООН, Всеобщей декларации прав человека, Уставу Лиги арабских государств и общепризнанным нормам международного права» [13].

В начале некоторых конституций делается своеобразный экскурс в историю, в котором по­вествуется о борьбе за независимость этих стран, освобождение от колониального режима. Под­черкивается особая ценность суверенитета. Ярким примером является преамбула конституции Ал­жира, в которой говорится, что история этой страны -«это длинная цепь сражений за свою независимость» [14].

Очень идеологизированной во внешнеполи­тической части является конституция Сирии. В ее преамбуле говорится о необходимости «мобили­зации всех возможностей арабских народных масс в их борьбе с сионизмом и империализмом» [15]. Та­ким образом, сирийский основной закон называ­ет противником всех арабских государств идео­логические концепции (сионизм и империализм), которые, воплощаясь в конкретной политике, создают угрозу Сирии и всему арабскому миру.

Несмотря на то, что упоминание в сирийской кон­ституции, принятой в 1973 г., сионизма и импе­риализма в определенной мере выглядит ана­хронизмом, для Сирии это до сих пор актуально, учитывая неприятие Дамаском политики США на Ближнем Востоке и стремление вернуть окку­пированные Израилем в 1967 г Голанские высоты, а также недоверие к Западу сирийской полити­ческой элиты и общества.

В целом в конституциях арабских стран отсут­ствуют четкие указания на стабильность внеш­неполитического курса и форм его осуществления. «Практика показывает, - пишет российский ис­следователь М. А. Сапронова, - что решающее зна­чение имеет не принятая формула, хотя, конечно, и ее следует учитывать, а реальная направлен­ность внешнеполитического курса страны, тем бо­лее что конституционные формулировки в боль­шинстве случаев открывают возможность для са­мых широких интерпретаций при его выработке и проведении» [16]. Кроме того, для арабских мо­нархий конституционное закрепление полномо­чий главы государства в области внешней поли­тики не всегда играет решающую роль. То, что в та­ких странах, как Саудовская Аравия и Оман кон­ституции появились в 1992 и 1996 гг. соответ­ственно, говорит о том, что полномочия различ­ных институтов государства и механизм принятия внешнеполитических решений сложились за­долго до принятия основных законов.

Конституции арабских государств устанавли­вают институты власти и определяют их полно­мочия, в том числе в области внешней политики. При этом форма правления (республика или монархия) [17], наличие или отсутствие парламента не оказывают существенного влияния, так как гла­ва государства (президент или монарх) в силу исто­рических причин и традиций занимает централь­ное место в системе органов власти арабских стран. Основные законы закрепляют полномочия первого лица государства и отводят ему решаю­щую роль в разработке и осуществлении госу­дарственной политики в различных областях, в том числе и на международной арене. В конституциях арабских монархий широкие полномочия гла­вы государства подтверждаются положением, что вся власть в стране исходит от монарха.

Являясь высшим представителем государства, его глава заключает международные договоры и соглашения. В соответствии с законом, он на­значает и смещает гражданских и военных должностных лиц, в том числе министра иностранных дел, а также дипломатических представителей государства в других странах и в международных ор­ганизациях. При главе государства аккредитуются дипломатические представители иностранных государств. Также первое лицо является верхов­ным главнокомандующим вооруженными силами своей страны, имеет право объявлять войну и за­ключать мирные договоры. В отличие от прези­дентов арабских республик, монархи, в случае если их власть не ограничена конституцией или парламентом, обладают правом издавать указы, которые ратифицируют подписанные ими же международные договоры. Еще одним способом влияния главы государства на внешнюю полити­ку страны является практика воздействия на за­конодательные и консультативные органы в фор­ме его посланий и обращений, носящих дирек­тивный характер. Также президент или монарх может подписать или отвергнуть какой-либо за­конопроект, поддержать или не поддержать ту или иную инициативу парламента, касающуюся внеш­ней политики.

Следующим звеном в ряду властных институ­тов, имеющих отношение к внешнеполитическо­му процессу, является правительство. В араб­ских странах оно выступает как высший испол­нительный и административный орган. Кабинет министров участвует совместно с главой госу­дарства в определении внешней политики и сле­дит за ее осуществлением. Также правительство направляет, координирует и осуществляет прак­тическую деятельность министерств, в том числе и министерства иностранных дел.

Исполнительная ветвь власти тесно связана с главой государства и не обладает какой-либо са­мостоятельностью по отношению к нему. Осо­бенно роль правительства ограничена в арабских монархиях, где функции кабинета министров сво­дятся к консультациям и рекомендациям прави­телю по тем или иным вопросам внутренней и внешней политики и к ее реализации.

Влияние законодательных органов власти на внешнеполитический процесс и политику во­обще в арабском мире сведено к минимуму. Араб­ские республики по распределению полномочий между главой государства и парламентом относятся к типу президентских. В монархических государ­ствах парламенты действуют в королевствах Бах­рейн, Иордания, Марокко и эмирате Кувейт, кото­рые относятся к дуалистическим монархиям.

В целом ряде арабских абсолютных монархий от­сутствуют парламенты, а именно: в Катаре, Объе­диненных Арабских Эмиратах, Омане и Саудо­вской Аравии. Действующие в этих странах сове­ты - Консультативный совет в Катаре, Федеральный национальный совет в ОАЭ, Государственный совет в Омане и Консультативный совет в Саудовском королевстве - выполняют, как явствует из их названия, консультативно-согласительные функ­ции, а не занимаются законотворчеством. Соот­ветственно, участие советов во внешнеполити­ческом процессе уже в правовом плане ограничено лишь обсуждением тех или иных внешнеполити­ческих вопросов. Тем более что в этих монархиях, если не все, то, по крайней мере часть членов кон­сультативных органов назначаются главой госу­дарства, а не избираются путем всеобщего пря­мого голосования как депутаты парламентов.

Особняком стоит политическая система Лива­на, который относится к типу парламентских рес­публик. Согласно его конституции Ассамблея представителей не только занимается принятием законов, но и избирает президента страны, утверж­дает состав правительства, законы и бюджет. Президенту, избираемому на шестилетний срок, запрещается занимать свой пост два срока. В ре­зультате главная роль во внешнеполитическом процессе Ливана отводится премьер-министру и парламенту.

На практике в странах, где действуют парла­менты, прежде чем быть выдвинутым, тот или иной законопроект должен получить одобрение главы государства, а законопроект, который про­тиворечит позиции властей, не имеет шансов стать законом. Парламенты арабских стран могут выступать с заявлениями и обращениями, касаю­щимися актуальных внешнеполитических проб­лем, которые, однако, не имеют юридической силы и носят пропагандистский характер. В ряде стран, например в Египте, Сирии, Мавритании, Ливии и др., законодательные органы, после изуче­ния комитетами по внешней политике, ратифи­цируют международные договоры, заключен­ные главой государства или другими высшими ли­цами. Египетская конституция к таким внешне­политическим документам относит «договоры о мире, союзе, торговле и мореплавании и дого­воры, касающиеся изменения территории госу­дарства, его суверенных прав или влекущие рас­ходование средств государственной казны, не пре­дусмотренные действующим бюджетом» [18].

В качестве противовеса нижней палате парла­мента во многих арабских странах используется верхняя палата. Например, в Иордании действует Сенат, члены которого назначаются королем, что позволяет формировать этот орган власти из ло­яльных главе государства политиков. Как прави­ло, ими становятся отставные министры, военные, дипломаты и другие госслужащие, а также пред­ставители племенной аристократии. Арабские лидеры часто прибегают к роспуску парламентов. Так, иорданский король Хусейн (1953—1999) в 1974 г. распустил парламент и правил без него в течение десяти лет. Вместо этого монарх для одобрения своих решений пользовался услу­гами Совета шейхов племен - лояльного, кон­сультативно-согласительного органа. Система определения избирательных округов, процедура выборов в парламент, а также практика резерви­рования за религиозными и этническими мень­шинствами мест в парламентах ряда арабских стран (например, в Иордании из 110 мест в пар­ламенте 9 кресел предназначается христианам, 9 бедуинам и 3 черкесам и чеченцам), позволяет главе государства минимизировать влияние оп­позиции в законодательном органе власти.

В Египте функции верхней палаты парламента (Совета Шуры) ограниченны исключительно кон­сультативными функциями. Совет Шуры рассмат­ривает «мирные договоры, договоры о союзах, и другие договоры, затрагивающие территори­альную целостность государства или касающие­ся его суверенных прав». Также в компетенции Со­вета Шуры лежат «любые вопросы, представлен­ные на его рассмотрение президентом республи­ки, касающиеся общей политики государства или политики, затрагивающей межарабские отноше­ния или отношения с другими иностранными го­сударствами». Свое мнение по этим вопросам Со­вет предоставляет президенту и Народному соб­ранию. Консультативных характер этого органа подчеркивается тем, что премьер-министр и ми­нистр иностранных дел не несут ответственности перед Советом. Таким образом, консультативные советы используются не только арабскими мона­рхиями, но и республиканскими режимами.

Еще одной особенностью политической сис­темы арабских стран является невысокая роль пар­тий в общественно-политической жизни, объяс­няемая особенностями социальной структуры традиционного общества. В арабских республи­ках партии выступают скорее как опора главы го­сударства, как демократический «фасад». Не­смотря на то, что партийная система Египта фор­мально является многопартийной, власть нахо­дится в руках пропрезидентской правящей На­ционально-демократической партии, которой до сих пор удается получать большинство мест в парламенте. В Сирии роль правящей партии играет Партия арабского социалистического воз­рождения (БААС). Другие партии, чья деятель­ность разрешена сирийскими властями, лишь мас­кируют фактически однопартийный режим, а для облегчения контроля над ними они входят в Прогрессивный национальный фронт вместе с сирийской БААС. Главенствующая роль БААС в политической системе Сирии закреплена в кон­ституции страны, где сказано, что «Партия арабского социалистического возрождения является руко­водящей силой общества и государства. Она воз­главляет Прогрессивный национальный фронт, ко­торый стремится к объединению усилий народных масс, чтобы поставить их на службу целям араб­ской нации» [19].

В большинстве арабских монархий создание и деятельность политических партий запрещены. Партии имеются только в Иордании и Марокко. В этих арабских странах, где наиболее сильно тра­диционное общество, партии пользуются не­большой популярностью. Поданным Центра стра­тегических исследований при Иорданском уни­верситете, более 90 % иорданцев считают, что су­ществующие политические партии не отражают их интересы [20]. Население в основном предпочи­тает голосовать за известных в округах племенных и клановых лидеров, а не за партии.

В арабских странах существуют специальные ор­ганы, в компетенции которых находятся вопросы национальной безопасности и внешней политики. Например, в Алжире действует Высший совет бе­зопасности под председательством президента, ко­торый высказывает свое мнение по всем вопросам, касающимся безопасности страны и ее целостнос­ти. Национальный совет обороны, возглавляе­мый президентом, имеется в Египте. Тот факт, что такие советы безопасности возглавляют, как правило, главы государств, свидетельствует об их стремлении максимально контролировать эти ор­ганы, занимающиеся внешнеполитическими во­просами, и в тоже время консультироваться с выс­шими чиновниками и военными.

Дипломатические службы арабских стран были учреждены сравнительно недавно, так как поли­тическая карта современного Арабского Востока стала формироваться только с распадом Осман­ской империи после ее поражения в Первой ми­ровой войне. На протяжении первой половины XX в. создание внешнеполитических ведомств осложнялось сохранением полуколониальной за­висимости арабских государств от европейских держав- Великобритании, Франции, Италии.

Из всех арабских стран одну из самых старых внешнеполитических служб имеет Египет. Его ми­нистерство иностранных дел было создано в период правления хедива Мухаммеда Али (1805—1849), ко­торый, основываясь на административном опыте наполеоновской Франции, стремился модернизи­ровать страну. Основной задачей министерства (ди­вана) была внешнеэкономическая деятельность государства. С незначительными изменениями эта структура просуществовала до 1878 г, когда страна попала под сильное влияние Великобри­тании и Франции, и вместо правительства был создан так называемый «европейский кабинет», в котором внешнеполитическое ведомство контро­лировалось иностранцами. После получения Егип­том формальной независимости в 1922 г. минис­терство иностранных дел было восстановлено, и на­чалось налаживание дипломатических отноше­ний с другими странами. На протяжении XX в. ми­нистерство неоднократно реорганизовывалось, что было связано с укреплением Египтом своего су­веренитета и избавлением от остатков колони­альной зависимости, а также с трансформацией сис­темы международных отношений.

Последние наиболее существенные изменения произошли в начале 1990-х гг. с окончанием хо­лодной войны и распадом СССР, а также под влия­нием технологической и информационной рево­люции, роста роли неправительственных орга­низаций в мировой политике и глобализации. Также реформа была нацелена на улучшение процесса принятия решений и повышение про­фессионального уровня дипломатов.

В рамках реформы внешнеполитического ве­домства были созданы департаменты, отвечаю­щие за наиболее приоритетные для Египта меж­дународные направления. Произошло более чет­кое разделение подразделений министерства по географическому принципу. Департаменты, занимающиеся схожими и соседствующими ре­гионами, были объединены в сектора, которые возглавили помощники министра. Улучшилось взаимодействие министерства с другими госу­дарственными органами, чтобы добиться соеди­нения дипломатической практики с академичес­кими исследованиями.

В настоящее время в структуре министерства иностранных дел Египта действует кабинет ми­нистра иностранных дел, в который входят по­мощник главы внешнеполитического ведомства по делам кабинета и его заместитель, выпол­няющий функции официального представителя МИДа. Далее следуют многочисленные помощ­ники министра иностранных дел. В настоящее вре­мя их число достигает 22-х человек. Среди них по­мощники, отвечающие за ряд регионов мира (Ев­ропу, Америку, Африку, арабский мир). Также в чис­ле помощников есть чиновники, курирующие участие Египта в международных конференциях, международных институтах и организациях, внеш­неэкономическое сотрудничество, международ­но-правовые вопросы, борьбу с терроризмом, вопросы, связанные с консульской службой, егип­тянами-экспатриантами, миграцией, беженца­ми. Предусмотрены должности помощника ми­нистра по планированию политики и директора антикризисного департамента.

Далее следуют должности заместителей по­мощников министра, которых насчитывается 51 пост. Между сотрудниками, занимающими эти должности, распределена ответственность за суб­регионы и группы стран мира, основные между­народные проблемы, особенно касающиеся Егип­та (например, проблема распределения вод реки Нил между государствами его бассейна, проблема окружающей среды и устойчивого развития), меж­дународные организации, а также вопросы, свя­занные с обеспечением деятельности министерства иностранных дел (протокол, кадры и т.п.).

Третий уровень - это департаменты, гене­ральные секретариаты и отделы (23 подразделе­ния), отвечающие за наиболее важные для еги­петской внешней политики направления, а также за работу министерства. В их числе: департа­мент Израиля, департамент Лиги арабских госу­дарств и постоянного представителя Египта в ЛАГ, департаменты Судана, Палестины, департамент европейской безопасности, департамент «стра­тегических организаций» и др.

Для повышения профессионального уровня дипломатов и научно-аналитического обеспечения деятельности внешнеполитического ведомства в 1966 г был создан Институт дипломатических ис­следований при МИДе Египта. Директор института руководит его работой при сотрудничестве с ми­нистерством иностранных дел и под прямым конт­ролем со стороны министра. Особенно тесные связи институт поддерживает с учреждениями тех стран, отношения с которыми являются приори­тетными для Египта. Одним из направлений рабо­ты института является организация специальных программ для дипломатов мусульманских стран Балканского полуострова и Центральной Азии.

В рамках Института дипломатических иссле­дований особое место занимает Каирский учеб­ный центр по урегулированию конфликтов и ми­ротворчеству в Африке, созданный в 1995 г. для подготовки кадров и проведения исследо­ваний логистических, гуманитарных, юридических и политических сторон миротворчества. Центр со­трудничает с департаментом миротворческих операций ООН, с гражданскими и военными спе­циалистами в области миротворчества из разных стран Европы, Азии и Африки.

Негосударственный Центр политических и стра­тегических исследований Аль-Ахрам также вы­ступает в роли экспертно-аналитического уч­реждения, которое оказывает поддержку лицам, принимающим внешнеполитические решении.

Дипломатов арабских стран отличает свой стиль ведения переговоров. Арабские послы час­то могут воздерживаться от обсуждения тех или иных проблем, касающихся ближневосточного региона, взаимоотношений арабских государств, чтобы не поднимать болезненную проблему араб­ской солидарности. Арабские дипломаты отли­чаются хорошими ораторскими способностями и умением вести дискуссию, знанием того или ино­го вопроса. Для них также характерна осторож­ность и четкое следование инструкциям, и в слу­чае, если у дипломата нет указаний из центра, он старается уклониться от обсуждения того или ино­го вопроса. Для процесса принятия решений ха­рактерны обязательные консультации и обсуж­дения проблемы с привлечением экспертов, преж­де чем принять любое ключевое решение. Ра­ботники внешнеполитических ведомств чаще склоняются не к тому, чтобы спрогнозировать ва­рианты урегулирования проблемы, а найти ре­шение, обращаясь к опыту прошлого.

Результатом длительной колониальной и полу­колониальной зависимости от Запада многих араб­ских государств стало то, что они привыкли не до­верять не только бывшим колонизаторам, но всем западным государствам, подозревая их в намере­нии обмануть арабские страны. Так, по мнению участника палестино-израильских переговоров в Кэмп-Дэвиде У. Квандта, для египтян характер­но чувство национальной гордости, жесткий стиль ведения переговоров, соблюдение национальной независимости и противостояние любым попыткам вмешаться во внутренние дела страны. Установ­ление доверия является важным условием ус­пешных связей с арабскими дипломатами [21].

Сотрудники внешнеполитических ведомств арабских стран отличаются высоким профессио­нализмом. Многие из них являются выпускника­ми не только своих институтов по подготовке дип­ломатов, но и американских, английских, фран­цузских университетов. Они хорошо владеют иностранными языками, особенно языками быв­ших метрополий или держав-мандатариев.

В период существования СССР большое число арабских дипломатов окончили советские учеб­ные заведения и владеют русским языком. Это от­носится к арабским дипломатам из стран, при­держивавшихся просоветской ориентации в пе­риод холодной войны-Сирии, Египта, Ирака, Ал­жира, Ливии, а также Палестинской национальной администрации. Так, в Сирии в 2002 г. была создана Ассоциация выпускников советских и россий­ских вузов. Однако с ослаблением российско-арабских отношений в 1990-е гг. число диплома­тов, связанных с Россией, уменьшилось, и на сме­ну им приходит молодое поколение, прошедшее профессиональную подготовку в западных учеб­ных заведениях.

Идеологические и национально-психологи­ческие факторы в формировании внешнеполи­тического курса

В арабских странах ислам занимает сильные по­зиции и влияние религии, ее политизация, иног­да доходящая до экстремизма, в последние де­сятилетия становятся все более значимым фак­тором политической жизни. Ислам отличается тем, что претендует на регулирование всех ас­пектов жизни отдельной личности, общества и го­сударства, в том числе и внешней политики. В ре­зультате во внешнеполитическом процессе важ­ную роль играет легитимизация с точки зрения ис­лама тех или иных решений и действий. Также для мусульман характерно ощущение причаст­ности к единой религиозной общине (умме) вне за­висимости от проживания в разных государствах, особенностей их истории, разной этнической принадлежности, то есть ислам выполняет объе­диняющую функцию. В результате фактор ис­ламской солидарности исполняет определенную роль, как в обществе, так и в политических элитах арабских государств. Ислам, в соответствии с по­ложением о конечности пророчества, понимает­ся его последователями как самая «чистая» и «пра­вильная» религия, свободная от искажений иуда­изма и христианства. Это приводит к осознанию арабами и мусульманами вообще собственной иск­лючительности, необходимости поддерживать единоверцев в различных частях мира, оборонять мусульманский мир от агрессии извне и даже способствовать распространению ислама.

Наибольшее влияние на внешнеполитический процесс исламский фактор оказывает в Саудовской Аравии. То, что королевство является местом за­рождения ислама и главные священные города этой религии (Мекка и Медина) находятся на его территории, куда ежегодно миллионы мусульман совершают свое паломничество, вместе с огром­ными финансовыми возможностями, делает Сау­довскую Аравию признанным лидером ислам­ского мира. С точки зрения правящей династии, важнейшая задача внешней политики королев­ства - это поддержание и укрепление его позиций как наиболее авторитетной исламской страны и поддержка мусульман по всему миру. В «Осно­вах системы власти» (конституция) сказано: «Го­сударство реализует чаяния арабской и исламской нации о солидарности и единстве мира, укрепляет отношения с дружественными странами» [22].

На официальном сайте МИДа Саудовской Ара­вии в разделе «Внешняя политика Королевства Саудовская Аравия» подчеркивается, что «ислам всегда был самым важным фактором, влияющим на определение приоритетов внешней политики королевства». Исламская солидарность понима­ется как «ряд идей, главная из которых - это идея коллективной безопасности исламских стран, а также мирное урегулирование споров между ними, предоставление экономической помощи ис­ламским странам и общинам, которые обладают ограниченными возможностями, быстрое обес­печение помощи исламским странам, которые становятся жертвами стихийных бедствий, под­держка мусульман и защита их позиций, предо­ставление моральной и материальной поддерж­ки группам мусульман, где бы они ни находились, путем оказания помощи в строительстве мечетей и создания исламских культурных центров». Для реализации этих задач королевство ини­циировало создание в 1962 г. Лиги мусульманского мира и в 1969 г. Организации Исламская Конфе­ренция, штаб-квартиры которых находятся на его территории, а также многочисленных благотво­рительных фондов и организаций.

Исламский фактор ярко проявляется при об­суждении региональных проблем и в первую оче­редь палестино-израильского конфликта. Это свя­зано со статусом Иерусалима с его мусульманскими святынями (мечети Аль-Акса и Купол скалы) как третьего по значению после Мекки и Медины го­рода в исламской религии. Особенное значение ис­ламская и арабская солидарность имеет для араб­ского общества. В условиях незрелости граждан­ского общества, контроля над внутриполитической жизнью, СМИ, профсоюзами со стороны правящих режимов политическая активность общества в виде уличных митингов, демонстраций протеста (например, по поводу очередного обострения палестино-израильских отношений или публика­ции карикатур на пророка Мухаммада в Европе), об­суждений в кофейнях внешнеполитических проб­лем, поддержки исламистских политических пар­тий и движений служит способом выражения об­ществом своих взглядов на международные проб­лемы. Мнение «арабской улицы» не может не учи­тываться политической элитой арабских стран при принятии решений и находит свое отражение во внешнеполитической риторике арабских ру­ководителей разного ранга.

Влияние ислама на принятие внешнеполити­ческих решений или апелляция к религии харак­терны как для наиболее патриархальных и тра­диционалистских режимов, так и для руководи­телей светской, националистической и рефор­маторской ориентации.

При этом арабским лидерам свойственен прагматизм и учет реалий современного мира. «В большинстве же случаев, - отмечает отечест­венный арабист А.Б. Подцероб, - при следовании в процессе принятия решений религиозным по­стулатам руководители мусульманских стран прибегают к своего рода «двойному мышле­нию»: догматы ислама учитываются, когда они отвечают предъявляемым реальностью требо­ваниям, и отбрасываются, когда они вступают в противоречие с такими требованиями» [23]. Чрез­мерная уверенность того или иного арабского ли­дера в том, что его направляет «рука Аллаха» и фатализм, свойственный мусульманам, может привести к недооценке ситуации, политическим просчетам или пассивности.

Другой особенностью идентичности ближне­восточных стран является осознание себя частью арабской нации, подчеркивание своего цивилизационного единства, общности исторической судьбы, языкового и культурного родства. Араб­ская солидарность имеет настолько большое зна­чение, особенно в общественном сознании, что за­фиксирована в конституциях арабских государств. В основном законе Египта сказано, что «египет­ский народ является частью арабской нации, ко­торый стремится к достижению ее полного един­ства». Для саудовской внешней политики харак­терно признание «обязательной связи между арабским национализмом и исламом». Саудо­вская Аравия объявляется родиной и ислама, и арабского национализма. В числе принципов внешней политики королевства отмечается не­обходимость поддерживать арабскую солидар­ность, играть роль посредника в урегулировании противоречий и конфликтов в арабских странах и между ними, которые угрожают арабскому единству.

На протяжении XX в. политизация арабской идентичности выражалась в популярности идео­логии панарабизма, которая в наиболее ради­кальной ее трактовке ставила целью объединения всех стран в единое арабское государство. В на­стоящее время идеология панарабизма утратила свое влияние, но идеи арабского единства и араб­ской солидарности сохраняют свое значение в соз­нании политических элит и арабского общества. Идея арабского единства в настоящее время транс­формировалась в понимание необходимости до­стижения единства взглядов арабских стран и их руководителей на различные проблемы, их тесного взаимодействия для решения каких-либо вопросов.

В институциональном плане арабская соли­дарность выражается в деятельности Лиги араб­ских государств - международной организации, в которую входят все арабские страны. Арабские дипломаты регулярно проводят консультации по важнейшим региональным и международ­ным проблемам, координируют свои действия в международных организациях, и в первую оче­редь в ООН.

Для стран различных субрегионов арабского мира характерна еще и своя, региональная иден­тичность. Страны Северной Африки подчерки­вают принадлежность к Магрибу (арабскому за­паду). Также руководство этих государств говорит об их причастности не только к арабскому миру, но и к Африке. Это предопределило участие се­вероафриканских арабских стран в Африканском Союзе, а также создание ими в 1989 г. Союза арабского Магриба в составе Алжира, Ливии, Мавритании, Марокко и Туниса.

Для стран Аравийского полуострова одним из приоритетных является регион Персидского (Арабского - в арабской политической географии) залива. Их сближают родственные, историчес­кие связи и географическое положение, а также сходство их политических и экономических систем. На практике это привело к формированию в 1981 г. Совета сотрудничества государства Персидского залива в составе Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии.

Однако исламская, арабская и субрегиональная солидарность имеет свои ограничители. Единству исламских государств препятствует борьба за ли­дерство между ними (между Саудовской Аравией и Ираном) и борьба за ведущие позиции в араб­ском мире (между Египтом и Саудовской Арави­ей), а также противоречия между двумя течениями в исламе (суннизмом и шиизмом). Не следует за­бывать о существующих различиях социально-политического и социально-экономического по­рядка между арабскими странами, об их нацио­нальных интересах и об уникальном месте в меж­дународных отношениях каждого отдельного арабского государства. Кроме того, арабские и му­сульманские страны имеют нерешенные терри­ториальные споры друг с другом (Саудовская Аравия и Оман, Ирак и Кувейт, Ирак и Иран, Ма­рокко и Алжир, Саудовская Аравия и Йемен, Сау­довская Аравия и Ирак, Иран и ОАЭ, Иран и Бах­рейн). Несмотря на то, что в настоящее время эти территориальные проблемы не стоят остро на по­вестке межарабских отношений, исторический груз нерешенных проблем, претензий и обид ос­ложняет отношения между этими государствами.

Определенное влияние на внешнюю политику оказывает национализм в отдельных арабских го­сударствах, подчеркивание своей страновой иден­тичности. Это, к примеру, характерно для Египта, в национальном дискурсе которого важное место занимает осознание египтянами себя как наслед­ников древнейшей цивилизации, ощущение исклю­чительности своей истории и роли на Ближнем Востоке. Политические элиты арабских стран, осознавая «молодость» своих государств, стиму­лируют страновой национализм. Так, в Иордании с приходом к власти нового короля Абдаллы II в 2002 г. была вдвинута иорданоцентристская кон­цепция «Иордания превыше всего». Ее задача - уси­лить иорданскую идентичность в условиях, когда палестинцы составляют более половины населения королевства и во всех сферах жизни страны про­легает четкий водораздел между коренными восточноиорданцами и палестинцами.

Перечисленные выше особенности препят­ствуют солидаризации арабских стран по тому или иному вопросу или успешной реализации приня­тых под лозунгами арабского и исламского единст­ва решений.

Важным неформальным фактором, влияющим на внешнеполитический процесс в арабских стра­нах, особенно в тех, где у власти находятся мо­нархические режимы, являются элементы соци­ально-политической структуры традиционного об­щества: правящие династии, племена, кланы.

В Саудовской Аравии все главные рычаги влас­ти сосредоточены в руках королевской семьи ас-Сауд, в которую входят многочисленные род­ственники короля. Из них около 50 эмиров со­ставляют властную группу, которая решает все дела государства и распределяет посты. В других арабских странах - это Хашимитская династия в Иорданском королевстве, династии ас-Сабах в Кувейте, Аль Бу Саид в Омане, ат-Тани в Катаре, аль-Халифа в Бахрейне, династия Алауитов в Ма­рокко, ан-Нахайян в ОАЭ.

Правящие семьи арабских стран опираются на влиятельных шейхов племен, глав кланов. Представители племен назначаются в консуль­тативные советы, выбирают чиновничью карьеру, идут служить в армию. Например, в Иордании большинство важных гражданских и военных пос­тов находится в руках восточноиорданской бе­дуинской элиты, а палестинцы занимают гла­венствующие позиции в сфере бизнеса.

В Саудовской Аравии потомки богослова-фун­даменталиста XVIII в. и основателя ваххабитского течения в исламе Мухаммада ибн Абд аль-Вахха-ба составляют семейство Ааль аш-Шейх. В на­стоящее время они входят в Совет высших улемов, который возглавляет верховный муфтий. Члены со­вета назначаются королем. Представители духо­венства также контролируют министерство юсти­ции и своим авторитетом освящают легитимность правящей династии, подтверждают правильность ее решений, служат в качестве инструмента общественной мобилизации. Так, в связи с необ­ходимостью введения на территорию Саудовской Аравии (земли ислама, на которой не должны на­ходиться войска неверных) армии США для отра­жения нападения Ирака на Кувейт в 1990 г саудов­скому королю Фахду потребовалась санкция выс­ших улемов. После долгих обсуждений с участием короля, членов королевской семьи и великого муфтия шейха Абдель Азиза бен База, 350 улемов в Мекке одобрили фетву, которая гласила, что «хотя по всем строгим канонам религии амери­канцы являются неверными, так как они не му­сульмане, они заслуживают поддержки за то, что они здесь (в Саудовской Аравии), чтобы защи­щать ислам» [24]

В Сирии особую роль играет Совет алавитских шейхов, с которым президент, принадлежащий к алавитскому течению в исламе, обсуждает наи­более деликатные вопросы. Гораздо меньшим влиянием, чем страта улемов в Саудовской Ара­вии, в Египте пользуются мусульманские бого­словы, контролирующие одно из крупнейших и авторитетных в мире исламских учебных заведений университет Аль-Азхар.

Для арабского мира на протяжении XX в. было характерно большое влияние военных на полити­ческую жизнь. Многие главы государств, которые приходили к власти в результате военных перево­ротов (например, президент Египта Гамаль Аб-дель Насер, лидер Ливии Муаммар Кадаффи, пре­зидент Сирии Хафез Асад), являются выходцами из военной среды или прослужили в армии неко­торый срок, чтобы укрепить свой авторитет среди населения и связи с армейской элитой (король Иор­дании Абдалла II, президент Сирии Башар Асад). Од­новременно главы арабских стран проводят по­литику по усилению контроля над армией и ос­лабляют самостоятельность военной элиты, чтобы обезопасить себя от возможности военных пере­воротов, которые часто происходили в арабских странах в 1940—1960-е гг. Чтобы добиться контроля над армией, правители, путем вовлечения военных в экономическую жизнь страны, стремятся пре­вратить их в группу, которая заинтересована в ста­бильности существующих режимов. Военные в арабских странах стали одной из опор глав го­сударств, но продолжают оказывать определенное влияние на процесс принятия внешнеполитических решений. Даже в Сирии, где влияние армии и спецс­лужб особенно высоко, а руководители силовых ведомств являются лицами, с которыми президент страны консультируется по самым важным вопро­сам, нынешний глава государства Б. Асад уверен­но контролирует военных и не допускает чрез­мерного усиления их влияния.

По мере модернизации арабских стран все большую роль в государственном управлении начинают играть крупные бизнесмены и чиновни­ки-технократы. В аравийских монархиях влия­тельные бизнесмены из среды саудовцев или на­турализовавшихся иммигрантов из арабских и му­сульманских стран часто связаны с королевской семьей. В Саудовской Аравии известны своими особыми отношениями с представителями правя­щей династии семьи миллионеров Фараон, Ха-шогги, Саккаф, Али Реза, которые неоднократно за­нимали должности советников саудовских принцев.

Правящие династии арабских стран все в боль­шей мере учитывают интересы и растущее влия­ние этих новых групп и включают представителей частного бизнеса в состав консультативных со­ветов, назначают их на высокие государственные посты, в том числе на министерские должности. К примеру, саудовский миллиардер принц аль-Валид бен Таляль бен Абдель Азиз аль-Валид, имею­щий свои коммерческие интересы в американских и международных компаниях, известен как про­тивник идеи бойкота американских товаров, что­бы таким образом заставить США отказаться от поддержки Израиля, которая выдвигается не­которыми улемами [25]. В арабских республиках представители бизнес-кругов также входят в слож­ную систему власти. Например, в Сирии суннит­ская буржуазия выступает в качестве одной из опор режима.

На практике процесс формирования полити­ческих решений в арабских странах проходит при взаимодействии формальных и неформаль­ных институтов с учетом общественного мне­ния. Так, в Сирии в период правления президен­та Хафеза Асада (1970—2000) механизм принятия решений имел несколько этапов: подготовку ин­формационных документов (в ряде случаев уст­ные доклады) президенту, консультации главы го­сударства со своими приближенными, проведе­ние более расширенных совещаний. Далее ре­шения президента передавались в его аппарат для доработки с учетом высказанных рекомен­даций, потом утверждались «фасадными» струк­турами (парламентом и руководством БААС) и, на­конец, исполнялись правительством. В процессе выработки решений важную роль играл Совет обороны, в который входил президент, вице-президент, министр иностранных дел, министр обороны, начальник генерального штаба, ряд чле­нов коллегии МИДа, отдельные командиры кор­пусов и дивизий, начальники спецслужб. Совет обороны проводил ежемесячные совещания. Вторая важная структура, влияющая на процесс принятия решений, - Высший совет алавитских шейхов, который, не афишируя свою деятель­ность, информировал президента о результатах своих ежемесячных встреч и рекомендациям ко­торого Б. Асад, как правило, следовал. Российский арабист В. М. Ахмедов, говоря об особенностях принятия политических решений в Сирии, пишет, что «главным отличием данных институтов от «формальных» структур власти являлось то, что в своей работе они были ориентированы на обсуждение вопросов на реальной стадии про­работки, когда окончательное решение еще не было принято и могло носить многовариантный характер» [26]. С некоторыми изменениями, в ос­новном кадрового характера, эта система про­должает действовать и при нынешнем прези­денте Сирии Б. Асаде.

Подобная схема принятия решений характер­на для всех арабских стран с поправками, касаю­щимися состава участников, роли тех или иных структур (духовенства, военных, племенных ли­деров и т.п.). Главным остается сам принцип при­нятия решений путем долгих консультаций, «про­бных шаров», рассмотрения различных вариантов. Как отмечал один из английских дипломатов, работавший в Саудовской Аравии в 1980-е гг., по­литическое решение - «это личное решение ко­роля, принятое обычно после обсуждений проб­лемы с узким кругом советников на неформальных встречах»27.

Механизм принятия решений во внешней по­литике с учетом разнообразных факторов, влияю­щих на него, соответствует принципу шуры (совещательности), характерному для арабских и ис­ламских стран, который уходит корнями в рели­гию. Принцип совещательности имеет своим источником 36-ой аят 42-ой суры Корана, который гласит: «...а дело их - по совещанию между ними». Согласно Сунне пророк Мухаммад и праведные ха­лифы перед принятием важных решений совето­вались со своими сподвижниками.

Соблюдение принципа шуры в условиях сос­редоточения власти в руках главы государства придает его решениям легитимность. В то же время, принцип совещательности не является «фасадом», а реально действующим механиз­мом, который позволяет минимизировать риски при принятии внешнеполитических решений, пу­тем достижения консенсуса в правящей полити­ческой элите. Доказательством тому служит ста­бильность большинства монархических и рес­публиканских режимов последних десятилетий, а также феномен политических долгожителей среди глав государств: президент Египта Х. Му-барак, президент Сирии Б. Асад, король Иордании Хусейн, султан Омана Кабус, король Саудовской Ара­вии Фахд, лидер Ливийской Джамахирии М. Кад­дафи и многие другие президенты и монархи.

Таким образом, специфика внешнеполитичес­кого процесса в арабских странах заключается в том, что главным актором, формирующим внеш­неполитический курс государства и принимающим решения, является его глава вне зависимости от монархической или республиканской системы правления. Руководитель страны опирается на уз­кий круг приближенных, которые могут предста­влять как официальные органы исполнительной власти, армию, так и неформальные структуры: племенных лидеров, духовных авторитетов, бур­жуазию и «новых» интеллектуалов-технократов. Именно на этом этапе принимается окончательное решение после консультаций и обсуждений с со­ветниками и оценки реакции общества на тот или иной внешнеполитический шаг. Парламент (если таковой имеется) как «фасадный» орган власти утверждает принятое решение. При этом еще на этапе выработки решения учитывается общест­венная реакция, определяется «красная черта», за которую нельзя зайти (например, в отношени­ях с Израилем). Внешнеполитический процесс и лица, принимающие решения, также, с одной сто­роны, находятся под влиянием, а с другой - учи­тывают наднациональные факторы исламской и арабской солидарности.

Примечания:

[1] Arab Human Development Report 2009. Challenges to Human Security in the Arab Countries. United Nations Development Programme, Regional Bureau for Arab States (RBAS), New York, 2009. P. 10.

[2] Op.cit. P. 3.

[3] The Guardian. 01.07.2004.

[4] Arab Human Development Report 2009. P. 11.

[5] Гусейнов В., Денисов А., Савкин Н., Демиденко С. Большой Ближний Восток: стимулы и предварительные итоги демократи­зации. М., 2007. С. 20.

[6] Arab Human Development Report 2009. P. 3.

[7] Косач Г. Г. Арабский мир: идентичность и структура геополитического региона. www.iimes.ru (Институт изучения Ближне­го Востока). 19.04.2009.

[8] Ахмедов В. Роль армии в политических системах арабских государств Ближнего Востока. www.iimes.ru (Институт изучения Ближнего Востока). 17.04.2009.

[9] РИА «Новости». 16.01.2008.

[10] РИА «Новости». 18.03.2007.

[11] Аш-Шарк аль-Аусат. 06.09.2009.

[12] Знание как религиозный долг // Россия в глобальной политике. 2003. № 4.

[13] Конституция Йеменской Республики //Сапронова М. А. Государственный строй и конституции арабских республик. М., 2003. С. 215.

[14] Конституция Алжира // Сапронова М. А. Государственный строй и конституции... С. 119.

[15] Конституция Сирии //Сапронова М. А. Государственный строй и конституции... С. 286.

[16] Сапронова М. А. Арабский Восток: власть и конституции. М., 2001. С. 60.

[17] Республиканскую форму правления имеют большинство стран арабского мира: Алжир, Джибути, Египет, Ирак, Йемен, Ко­морские острова, Ливан, Ливия, Сирия, Сомали, Судан, Тунис, Мавритания и Палестинская национальная администрация. Монархическое государственное устройство сохранилось в Бахрейне, Иордании, Катаре, Кувейте, Марокко, Омане, Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратах, представляющих собой федерацию монархий. Именно глава государства вы­полняет функцию верховного органа в сфере планирования и проведения внешней политики.

[18] Конституция Арабской Республики Египет // Сапронова М. А. Государственный строй и конституции... С. 184.

[19] Конституция Сирии //Сапронова М. А. Государственный строй и конституции. С. 288.

[20] Democracy in Jordan - 2006. Public Opinion Poll Unit. Centerfor Strategic Studies. University of Jordan. July 2006. P. 9.

[21] Попов В. И. Современная дипломатия: теория и практика. Дипломатия - наука и искусство: курс лекций. М., 2004. С. 287— 290.

[22] Saudi Arabia: Basic Law of Government. 1992.

[23] ПодцеробА. Б. Исламский фактор и процесс принятия внешнеполитических решений. www.iimes.ru (Институт изучения Ближ­него Востока). 08.12.2007.

[24] Obaid NawafE. The Power of Saudi Arabia's Islamic Leaders //Middle East Quarterly. 1999, September.

[25] Косач Г. Г., Мелкумян Е. С. Внешняя политика Саудовской Аравии... С. 195—196.

[26] Ахмедов В. М. Сирия при Башаре Асаде. Региональный опыт модернизации в условиях внешней нестабильности. М., 2005. С. 40—41.

[27] Champion Daryl. The Kingdom of Saudi Arabia: Elements of Instability within Stability//The Middle East Review of International Af­fairs. 1999. Vol. 3. № 4.

Вестник МГИМО, №1 (10), 2010

 

Читайте также на нашем сайте:

«Исламский радикализм в зеркале новых концепций» Виталий Наумкин

«Между демократией и исламизмом: политическое развитие арабского мира» Борис Долгов

«Взлеты и падения исламского государства» Андрей Захаров

«Россия и исламский мир – тенденции изменения демографического и политического веса» Вячеслав Белокреницкий

«Политический ислам в современном мусульманском мире» Борис Долгов


Опубликовано на портале 09/06/2010



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика