Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Президентство Б. Обамы: предварительные итоги

Версия для печати

Специально для портала «Перспективы»

Петр Яковлев

Президентство Б. Обамы: предварительные итоги


Яковлев Петр Павлович – доктор экономических наук, руководитель Центра иберийских исследований Института Латинской Америки (ИЛА) РАН, профессор Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова.


Президентство Б. Обамы: предварительные итоги

Завершение второго президентского срока Барака Обамы дает повод задуматься над некоторыми итогами его правления. Приход Б. Обамы в Белый дом совпал с периодом глубокого финансово-экономического кризиса, зародившегося в США и распространившегося на большинство стран мира. Это обстоятельство потребовало от нового президента проведения антикризисной политики, нацеленной на оздоровление американской экономики и снижение градуса социального недовольства. Сложные вопросы Вашингтону пришлось решать и в сфере международных отношений, где США столкнулись с новыми геоэкономическими и геополитическими вызовами. В каком положении в настоящее время находятся Соединенные Штаты?

Барак Обама пришел в Белый дом в один из критических моментов послевоенной американской истории. Отметим, среди прочего, начавшийся в США 2007 г. острый финансово-экономический кризис, угрожавший перерасти в новую Великую депрессию и стремительно «заразивший» другие регионы мира; усиление социального недовольства на почве растущего имущественного неравенства; непопулярные и чрезвычайно дорогостоящие войны в Афганистане и Ираке, которые было невозможно выиграть; утрату американским бизнесом позиций в глобальной экономике и торговле под давлением конкуренции со стороны Китая; негативное восприятие политики США во многих странах Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки, где значительная часть населения считала Вашингтон главной угрозой международному миру и безопасности. Таковы были крайне непростые стартовые условия для представителя Демократической партии, который 20 января 2009 г. принес присягу в качестве 44-го президента Соединенных Штатов.

Экономика и социальная сфера после кризиса

К моменту воцарения Б. Обамы в Белом доме финансово-экономический и социально-политический кризис, начавшийся в 2007 г. с того, что лопнул неимоверно раздутый пузырь ипотечных кредитов, достиг своего апогея. В 2008‒2009 гг. произошло снижение всех основных макроэкономических показателей (табл. 1). Сократился ВВП, ощутимо упали валовые инвестиции и накопления, уменьшилась внешняя торговля товарами и услугами, значительно (почти на 11%) снизились поступления в бюджет. Падение производства и торговли повлекло за собой снижение занятости и резкий рост безработицы.

Таблица 1

Основные макроэкономические показатели США в 2005-2009 гг.

Показатель

2005

2006

2007

2008

2009

Валовый внутренний продукт (ВВП)

3,4

2,7

1,8

-0,3

-2,8

Валовые инвестиции (% ВВП)

23,2

23,3

22,4

20,8

17,5

Валовые накопления (% ВВП)

17,9

19,1

17,3

15,4

14,3

Импорт товаров и услуг

6,3

6,3

2,5

-2,6

-13,7

Экспорт товаров и услуг

6,3

9,0

9,3

5,7

-8,8

Безработица (% рабочей силы)

5,1

4,6

4,6

5,8

9,3

Число занятых (млн человек)

141,7

144,4

146,1

145,4

139,9

Доходы бюджета (трлн долл.)

4,013

4,372

4,585

4,511

4,099

Расходы бюджета (трлн долл.)

4,423

4,655

4,999

5,494

5,995

Государственный долг (трлн долл.)

8,497

8,818

9,268

10,722

12,405

Государственный долг (% ВВП)

64,9

63,6

64,0

72,8

86,0

Источник: IMF. World Economic Outlook Database. April 2016. – imf.org/

Что предпринял новый хозяин Белого дома для предотвращения дальнейшего сползания Америки в пучину экономического и социально-политического кризиса?

По мнению большинства зарубежных аналитиков, главной заслугой вашингтонской администрации в хозяйственной сфере стало предотвращение в Соединенных Штатах «экономического Армагеддона» [Palacio, p. 41]. Речь идет о спасении от краха финансового сектора с помощью, в частности, национализации обанкротившихся крупнейших ипотечных агентств Fannie Mae и Freddy Mac и крайне низких процентных ставок Федеральной резервной системы, позволивших закачать в экономику США триллионы долларов. Но так называемая «операция Уолл-стрит», проведенная Б. Бернанке, Т. Гейтнером и Л. Саммерсом («разбрасывание денег с вертолета», по выражению Б. Бернанке [Bernanke]), имела и обратную сторону. Вместо того чтобы наказать действительных виновников кризиса 2007‒2009 гг. – зарвавшихся банкиров, финансовых спекулянтов и безответственные рейтинговые агентства, ‒ федеральные шоковые программы предъявили счет за «разбитые горшки» миллионам жертв кризисных потрясений, многие из которых лишились своих жилищ, в докризисные времена приобретенных с помощью ипотеки. Ответом гражданского общества стали массовые протесты (например, движение «Захвати Уолл-стрит»), имевшие целью привлечь внимание к «преступлениям финансовой элиты» [OccupyWallStreet…].

Кризис, продемонстрировав наличие немалого количества проблем и «узких мест» в социально-экономической структуре США, подтолкнул администрацию Б. Обамы к разработке пакета структурных и институциональных реформ, охвативших самые разные сферы экономики, финансов и общественной жизни [Back to Work…]. Этот пакет, в частности, включал в себя:

–   регулирование деятельности финансовых институтов. Так называемый Закон о реформировании Уолл-стрита и защите потребителей (The Wall Street Reform and Consumers Protection Act), или Закон Додда – Фрэнка (по именам его главных разработчиков), имел целью снизить риски существующей системы путем усиления государственного надзора за деятельностью банков и других финансовых учреждений;

–   реиндустриализацию американской экономики, возвращение в США наиболее перспективных производств, в свое время вывезенных за рубеж (предусмотрено дополнительное финансирование национальной промышленности в размере 1,5 трлн долл.);

–   интенсивное развитие «чистой» энергетики (прежде всего ветровой и солнечной);

–   рост инвестиций в фундаментальную науку и технологии с целью закрепить лидерство США в области высоких технологий;

–   принятие национальной стратегии развития инноваций с упором на отрасли «новой экономики»;

–   поощрение предпринимательской деятельности (в частности, упрощение доступа малых и средних предприятий к кредитам);

–    снижение налогов для низкооплачиваемых слоев населения;

–    увеличение минимальной заработной платы;

–    предоставление гарантированного оплачиваемого отпуска по болезни (поразительно, но факт: такого права были лишены 43 млн американцев, работающих по найму) [Remarks…2015];

–   введение равной оплаты за равный труд для мужчин и женщин;

–    реформирование системы здравоохранения. О необходимости такой реформы в США говорили в течение 100 лет, но только Б. Обама сделал реальные шаги в этом направлении. В результате за один 2014 г. порядка 10 млн человек впервые получили доступ к медицинскому страхованию [Remarks…2015];

–    внесение изменений в миграционное законодательство (ключевой вопрос – легализация миллионов иммигрантов, не имеющих документов и находящихся за пределами правового поля);

–    улучшение системы начального и среднего образования;

–    расширение возможностей получения бесплатного образования в колледжах и т.д.

Принятые в пожарном порядке антикризисные меры, а также решения стратегического характера позволили заметно улучшить экономическое положение в стране (табл. 2). Начиная с 2010 г. стал расти ВВП, «бычий» (повышательный) тренд приобрели инвестиции в основной капитал и валовые накопления, увеличился объем импорта и экспорта, и главное – к началу 2016 г. были созданы миллионы рабочих мест, в том числе в ключевых секторах промышленности (автомобилестроении, энергетике, электронике, строительстве), что практически вдвое сократило число безработных по сравнению с уровнем 2009 г. В то же время реализация антикризисной стратегии потребовала колоссальных финансовых расходов, в результате чего государственный долг в 2007‒2015 гг. увеличился более чем вдвое и вплотную приблизился к астрономической сумме в 19 трлн долл. (более 105% ВВП).

Таблица 2

Основные макроэкономические показатели США в 2010‒2015 гг.

Показатель

2010

2011

2012

2013

2014

2015

ВВП

2,5

1,6

2,2

1,5

2,4

2,4

Валовые инвестиции (% ВВП)

18,4

18,6

19,4

19,6

19,9

20,2

Валовые накопления (% ВВП)

15,1

15,7

17,7

18,2

18,8

18,7

Импорт товаров и услуг

12,7

5,8

2,2

1,1

3,8

4,9

Экспорт товаров и услуг

11,9

6,9

3,4

2,8

3,4

1,1

Безработица (% рабочей силы)

9,6

8,9

8,1

7,4

6,2

5,3

Число занятых (млн человек)

139,1

139,9

142,5

143,9

146,3

148,8

Доходы бюджета (трлн долл.)

4,351

4,556

4,749

5,278

5,454

5,734

Расходы бюджета (трлн долл.)

5,986

6,044

6,022

6,011

6,173

6,401

Государственный долг (трлн долл.)

14,176

15,362

16,559

17,463

18,211

18,993

Государственный долг (% ВВП)

94,7

99,0

102,5

104,8

105,0

105,8

Источник: IMF. World Economic Outlook Database. April 2016. – imf.org/

Отдавая должное реформаторским усилиям 44-го президента США, заметим, что многие из его начинаний не только встретили сопротивление «непримиримой» оппозиции в лице консервативного крыла Республиканской партии (прежде всего так называемой Tea Party), но и не получили безусловной поддержки в обществе. На наш взгляд, одна из узловых проблем президентства Б. Обамы состояла в том, что проводимые его администрацией наиболее значимые реформы являлись долгосрочными проектами, ощутимые результаты которых если и дадут о себе знать, то в будущем. Но массового американского избирателя (так называемый средний класс) в первую очередь волновали вопросы сегодняшнего дня: повышение реальных доходов, укрепление собственного благополучия. А на этих направлениях продвижение вперед было сравнительно небольшим. В результате, выиграв битву за сохранение «священных коров» сложившейся в стране финансово-экономической системы (с помощью государства были сохранены крупнейшие финансовые компании), обеспечив выход американской экономики из кризиса (раньше, чем это произошло в Европе) и запустив программу реформ, Б. Обама проиграл политически. По итогам промежуточных выборов 2 ноября 2010 г. он утратил большинство в Палате представителей Конгресса США: демократы потеряли 63 места, перешедшие к республиканцам. К этому добавим, что на выборах 4 ноября 2014 г. Республиканская партия развила успех и впервые за восемь лет установила контроль над обеими палатами Конгресса: 244 места (из 435) в Палате представителей и 52 (из 100) – в Сенате. Это стало крупной внутриполитической неудачей президента, свидетельствовавшей о низкой популярности его курса среди большинства американских избирателей.

Весьма противоречивы результаты социальной политики Белого дома. Подчеркнем, что в основе сохраняющегося в США социального напряжения лежит огромное материальное неравенство, когда 1% населения владеет 40% национального богатства [Research…]. Реальные доходы среднего американца почти не растут с начала 1970-х годов, а экономическая политика, проводимая всеми без исключения администрациями, включая правительство Б. Обамы, не способна переломить сложившееся положение, маргинализирующее миллионы людей. В итоге не только в городах, переживающих экономический упадок (Детройт и др.), но даже в агломерациях ‒ лидерах в сфере инноваций и высоких технологий сохраняются обширные зоны крайней нищеты и массовой преступности. Таков, например, достойный фильма ужасов район под красноречивым наименованием «Джунгли» в Сиэтле – штаб-квартире авиакосмической корпорации Boeing, одной из самых технологически передовых и наукоемких американских компаний.

Заметим, что и сам Б. Обама признает усложнение социальной обстановки в стране, хотя и видит главные причины этого явления не в общественном устройстве США, а в негативных внешних эффектах, вызываемых общемировыми хозяйственными процессами. В частности, тем обстоятельством, что в условиях глобализации многие американские промышленные компании перенесли производство за рубеж в поисках более дешевой рабочей силы, доступного сырья и низких налогов. Последствием такой бизнес-стратегии стала деиндустриализация экономики (сокращение промышленного сектора), породившая серьезные дисбалансы на рынке труда в США. За последние 15 лет в стране закрылись 60 тыс. промышленных предприятий и было потеряно около 5 млн хорошо оплачиваемых рабочих мест. «Эти тренды, – специально отметил президент в ежегодном обращении «О положении в стране» в январе 2016 г., – оказали давление на трудящихся, даже на тех, кто имел работу, даже тогда, когда экономика росла. Семьям рабочих стало труднее преодолевать бедность, молодежи – сложнее строить карьеру, а пожилым людям – выходить на пенсию, даже когда они этого желали» [Remarks…2016].

Парадоксальным образом даже «гордость Обамы» и его главное свершение в социальной области – Реформа здравоохранения и защиты пациентов (Patient Protection and Affordable Care Act), вошедшая в широкий обиход под названием Obamacare, внесла раскол в общество, вызвав сопротивление крупнейших страховых компаний и недовольство миллионов «средних» американцев.

По выражению испанского политолога Висенте Паласио, «вдребезги разбилась» идея президента преодолеть внутреннее противостояние «двух Америк» и консолидировать нацию. «Главной ошибкой Обамы, – заключает В. Паласио, – была вера в то, что две Америки можно оставить в прошлом, что возможно повести страну по пути национального примирения, а в Конгрессе достичь двухпартийного консенсуса, как в добрые старые времена строительства великого послевоенного общества» [Palacio, p. 114]. В действительности президент столкнулся с массой застаревших социально-политических противостояний: сторонников и противников федерализма, Севера и Юга, жителей сельских районов и больших городов, либералов и консерваторов, белых американцев и представителей этнических меньшинств. Можно сказать, что из всех крупных демократических государств именно в Соединенных Штатах общественная поляризация проявляется особенно ярко.

Доктрина Обамы: новые подходы

При всей приоритетной важности внутренних экономических и социально-политических проблем, максимальное количество новаций и попыток Б. Обамы «сломать традиции» концентрировалось в вопросах внешней политики Белого дома, участия США в мировых делах. Внешнеполитический курс Вашингтона 2009‒2016 гг. не укладывается ни в одну из четырех американских исторических традиций, о которых писал известный ученый-международник Уолтер Рассел Мид: изоляционизм Т. Джефферсона, меркантилизм А. Гамильтона, милитаризм Э. Джексона и либеральный интернационализм В. Вильсона [Mead]. По сути, Б. Обама поставил целью выдвинуть и реализовать на практике новую внешнеполитическую доктрину, адаптированную к реалиям XXI в. и призванную дать ответ на ключевые международные вызовы. Он решил «примирить» Запад с исламскими странами, устранить угрозу распространения ядерного оружия, «перезагрузить» отношения с Россией, найти способы затормозить экспоненциальное экономическое и военно-стратегическое возвышение Китая, улучшить имидж США в регионах развивающегося мира и т. д. [Obama].

События последнего десятилетия свидетельствуют о том, что самая могущественная западная держава за пределами своих границ вынуждена действовать на «ничейной земле». Под этим метафорическим термином подразумеваются обширные географические пространства, на которых Вашингтон уже не в состоянии единолично доминировать ни экономически, ни политически. Сложность проблемы в том, что у других мировых держав (и традиционных, и восходящих) также не хватает национальных ресурсов для установления собственного контроля над «ничейными» территориями. Такого рода «патовая ситуация» сформировала новую геоэкономическую и геополитическую реальность, в которой Б. Обаме пришлось выстраивать свою внешнюю и оборонную политику и маневрировать с большим или меньшим успехом.

Хозяин Белого дома зачастую действовал методом проб и ошибок, а его доктрина во многом стала результатом сопряжения разного рода тактических ходов, продиктованных ситуативными обстоятельствами [Goldberg]. В то же время нельзя не видеть отдельных базовых установок внешнеполитической концепции и не учитывать ее амбициозного характера. В числе ключевых идеологических элементов «доктрины Обамы» следует отметить два момента.

Первый – отрицание весьма распространенного в политической науке и пропаганде тезиса об «упадке Америки» [Фукуяма]. Речь идет о трансформации самого характера американского лидерства, которое в изменившихся глобальных политико-экономических условиях в решающей степени должно опираться не только и не столько на военную мощь, сколько на «мягкую силу», на превосходство в инновационно-технологическом развитии. Кроме того, Вашингтону не следует на глобальном уровне действовать в одиночку, а необходимо решительнее мобилизовывать партнеров, выстраивать коалиции и разделять ответственность. Именно это, по замыслу президента, способно было вернуть США роль «маяка демократии».

Второй момент (тесно связанный с первым) – новый подход к разрешению наиболее острых международных конфликтов. Б. Обама продемонстрировал «гиперчувствительность» к гибельным последствиям смены политических режимов с помощью военных операций. Вот как это сформулировал сам президент: «Когда мы принимаем скоропалительные решения, руководствуясь эмоциями, а не разумом, когда первым ответом на вызов является отправка за границу войск, то мы рискуем погрязнуть в ненужных конфликтах и пренебрегаем взвешенной стратегией, способной обеспечить более безопасный и процветающий мир» [Remarks…2015].

В этом смысле внешнеполитическая доктрина Б. Обамы концептуально сродни философии легендарного древнекитайского стратега Сунь Цзы, изложенной им в знаменитом трактате «Искусство войны» [The Art of War…]. Главное в его воззрениях: активное использование дипломатии, стремление к минимизации боевых действий, а в идеале – нанесение противнику решительного поражения без применения военной силы. Такие установки в переводе на политический язык XXI в. являются не чем иным, как «умной силой» (smart power) – «комбинацией мягкой и твердой мощи» [Nye], или определенно выраженным стремлением добиваться на мировой арене поставленных целей не столько силовыми способами, сколько другими, менее затратными и опасными методами, главным образом дипломатическими инструментами (но с опорой на силу). Еще раз процитируем самого Б. Обаму: «Я верю в более умный вариант американского лидерства. Мы добиваемся большего, когда сочетаем военную силу с умелой дипломатией, когда увеличиваем собственную мощь, участвуя в коалициях с союзниками, когда не позволяем страхам слепить нас и не видеть тех возможностей, которые несет с собой новое столетие. И это в точности то, что сейчас делаем» [Remarks…2015].

Давая оценку практическому воплощению доктрины Обамы, заметим, что ее реализация несколько отодвинула от принятия внешнеполитических решений вашингтонских «ястребов» и так называемых «нарушителей спокойствия» (trouble makers). В итоге курс президента в международных делах и в сфере национальной безопасности Соединенных Штатов, не означая поворота на 180о, привел к известным подвижкам в дипломатической практике.

Следствием изменений во внешней политике США явилась подмеченная вашингтонским корреспондентом популярного журнала «The New Yorker» Райаном Лиззой стратегия «руководить с тыла» (leading from behind) [Lizza]. Согласно ей, Вашингтон в ряде ситуаций (например, в ходе ливийского кризиса) предпочитал внешне «оставаться на вторых ролях» и «дергать за веревочки» из-за кулис, предоставляя действовать на авансцене своим главным европейским союзникам по НАТО – Великобритании и Франции. Похожая тактика использовалась в ходе конфликтов на Украине и в Сирии. Однако такая линия поведения была характерна только в тех случаях, когда не существовало прямой угрозы жизненно важным интересам США. В других ситуациях Вашингтон по старинке, в одностороннем порядке и без какого-либо международно-правового прикрытия, применял военную силу. Пример – ликвидация в Пакистане 2 мая 2011 г. Усамы Бен Ладена по приказу Белого дома (операция американского спецназа под кодовым названием «Копье Нептуна» – Neptune Spear) [Sanger].

Многочисленные публикации и высказывания исследователей американской политики и ее непосредственных акторов, включая ближайших советников и помощников Б. Обамы, позволяют выделить некоторые особенности поведения президента, в том числе его манеру принимать значимые внешнеполитические решения. Б. Обама, отмечают специалисты, «обладал большим даром слушателя» и терпеливо относился к соображениям и советам своих сотрудников, но очень часто его распоряжения и приказы прямо противоречили их рекомендациям. Это касалось как политиков самого высокого ранга (вице-президента Дж. Байдена, госсекретарей Х. Клинтон и Дж. Керри, министра обороны Р. Гейтса, главы ЦРУ Л. Панетты, советника по национальной безопасности Т. Донилона и др.), так и основных работников вашингтонской внешнеполитической «кухни»: Б. Родса, Д. Макдоноу, С. Райс, С. Пауэр. Более того, в периоды кризисов президент периодически уединялся в Situation room и в одиночестве вырабатывал ответы на возникающие геополитические и геоэкономические вызовы [Mann].

Закономерно, что стиль работы президента нередко (особенно задним числом) становился мишенью острой критики. Ему вменяли в вину «чрезмерную мягкость», излишнюю «нерешительность», требовали проявления большей твердости и последовательности в самых различных международных вопросах: вывод войск из Афганистана и Ирака, ситуация в Сирии, агрессия Исламского государства, политика России в отношении Украины, «сдерживание» Китая, ядерная программа Ирана, восстановление дипломатических отношений с Кубой. Таким образом, международный курс администрации Б. Обамы на протяжении всех лет его пребывания в Белом доме формировался в сложных условиях напряженной идейно-политической борьбы различных общественных сил.

В лабиринте международных проблем

Отдельные результаты внешней политики Б. Обамы можно проиллюстрировать с помощью конкретных кейсов, прежде всего на примере Ближнего Востока. В этом взрывоопасном районе президент поставил две основные задачи: дистанцировать Соединенные Штаты от ближневосточных конфликтов и одновременно добиться «примирения с исламским миром». К концу первого президентского срока хозяин Белого дома не достиг ни того, ни другого. В этой связи памятна речь американского лидера в Каирском университете 4 июня 2009 г., в которой он призвал мусульманскую молодежь всего мира «возглавить демократические преобразования в своих странах» [The President’s…]. Выступление, можно сказать, оказалось пророческим: уже через полтора года в Северной Африке и на Ближнем Востоке началась череда «цветных революций», известная как «арабская весна» и приведшая к смене власти в Тунисе, Египте, Ливии и Йемене. Беспорядки, перераставшие в политические кризисы, охватили и другие мусульманские страны, включая Алжир, Судан, Иорданию, Марокко, Саудовскую Аравию. Сирия погрузилась в кровавую гражданскую войну с прямым военным участием иностранных государств. Подобный итог курса Запада во главе с Вашингтоном на «демократизацию арабского мира» стал подлинным проклятием президентства Б. Обамы, а неожиданный для многих мощный военно-политический подъем Исламского государства и его трансграничная, редкая по жестокости террористическая активность обернулись для США и других западных стран «экзистенциональной угрозой» [Lizza].

Примером успешной реализации (и даже «триумфом») доктрины Б. Обамы принято считать согласование 14 июля 2015 г. совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе, в соответствии с которым Тегеран брал на себя обязательство не производить ядерный плутоний, переоборудовать имеющиеся на его территории атомные объекты и использовать их исключительно в мирных целях. Все это в обмен на снятие многолетних финансово-экономических санкций, наложенных США, ООН и Европейским союзом. Тем самым Вашингтону совместно с партнерами, участвовавшими в переговорах («шестерка» международных посредников – пять постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германия), удалось «остановить часы» иранского ядерного проекта и снизить угрозу распространения оружия массового уничтожения. В геополитическом смысле даже относительная «разрядка» в отношениях между Вашингтоном и Тегераном обозначила некоторое усиление позиций Ирана в региональном стратегическом соперничестве с Саудовской Аравией, к политическому руководству которой Белый дом испытывал определенное недоверие [Goldberg].

Не столь благополучно для вашингтонской администрации развивались события в других «горячих точках» Большого Ближнего Востока: Ираке и Афганистане. «В обоих случаях, – констатирует В. Паласио, – Обама оказался не в состоянии выполнить свое предвыборное обещание о полном выводе американских войск». Политика Вашингтона зашла в тупик, а президент «попал в ловушку, которую сам для себя приготовил», поскольку, с одной стороны, оставался убежденным противником продолжения военного присутствия США в указанных странах, а с другой – хорошо понимал, что без американских войск на этих конфликтогенных территориях очень быстро будет установлен откровенно террористический режим радикальных исламистов [Palacio, p.68-69]. В значительной мере так и произошло: сокращение военного контингента США со 180 тыс. человек до 15 тыс. [Remarks…2015] обернулось активизацией обосновавшегося в Ираке Исламского государства, распространившего боевые операции на сопредельные страны.

В период президентства Б. Обамы эволюцию от взаимодействия к противостоянию претерпели американо-российские отношения. На первоначальном этапе Россия занимала одно из центральных мест во внешнеполитической повестке Белого дома, новый хозяин которого стремился интенсифицировать диалог с Кремлем, устраняя элементы конфликтности, унаследованные от администрации Дж. Буша-мл., и наращивая позитив. На наш взгляд, проблема для Б. Обамы была такова: чтобы, защищая национальные интересы США, не вторгаться в пространства, жизненно важные для Российской Федерации. Следуя такой линии, американские власти смогли достичь договоренности с российской стороной по вопросам, представляющим взаимную военно-политическую значимость. Свидетельством этому явилось подписание 8 апреля 2010 г. в Праге договора по сокращению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3 или New START), сменившего соглашение СНВ-1, срок которого истек в декабре 2009 г. Пражский договор рассматривался в Вашингтоне как один из символов заявленной политики «перезагрузки» отношений с Москвой. Б. Обама добивался сотрудничества президента В.В. Путина в конфликтных ситуациях, принимая во внимание право вето России в Совете Безопасности [Ядерное…].

Точкой перелома в американо-российских отношениях стал украинский кризис, четко обозначивший столкновение геополитических интересов двух мировых держав. Сложность в том, что в основе конфликта на Украине лежит своего рода цивилизационный разлом, говоря иначе ‒ фактический раскол местного общества на сторонников «движения на Запад» и поборников максимально тесного сотрудничества с Россией. Украинские власти (прежде всего президент В.Ф. Янукович) не сумели найти баланс интересов, в результате чего конфликт вырвался наружу, приобрел форму локальной гражданской войны и позволил Москве в марте 2014 г. установить контроль над Крымом. В данной ситуации Б. Обама, нужно отдать ему должное, не поддался сильнейшему нажиму со стороны вашингтонских «ястребов» ‒ конгрессменов-республиканцев, а также правительств ряда восточноевропейских и балтийских стран. Он воспринял присоединение Крыма к России как «свершившийся факт», тем самым переведя американо-российское противостояние в менее опасное политико-дипломатическое и торгово-экономическое русло. «Вместо того чтобы угрожать применением военной силы, Вашингтон совместно с Европейским союзом ответил дипломатическим наступлением и введением санкций, нацеленных на ослабление российской экономики…», – отмечали европейские политологи [Palacio, p. 72-73]. Заслугой Б. Обамы было его понимание, что на Украине лежат не просто стратегические, а жизненно важные интересы России, которые Москва готова защищать всеми имеющимися у нее средствами. Это, разумеется, не отменяет того факта, что анонсированная «перезагрузка» осталась в истории российско-американских отношений всего лишь тактическим шагом, а не стала стратегическим выбором. В период второго президентства Б. Обамы сфера противоречий между Вашингтоном и Москвой существенно расширилась, сотрудничество приобрело сугубо выборочный, «точечный» характер. Разразившийся украинский кризис как воронка втянул Россию и США в очередную конфронтацию в духе холодной войны.

Главным геоэкономическим и геополитическим вызовом США явилось возвышение Китая, буквально на глазах превращавшегося в мировую державу. Пожалуй, политику Б. Обамы в отношении КНР можно определить двумя емкими терминами: «терпение и сдерживание».

Терпение, поскольку между Соединенными Штатами и Поднебесной сложилось теснейшее торговое и финансово-экономическое взаимодействие беспрецедентных масштабов, которое Вашингтон не может игнорировать. Достаточно привести такой пример: в 2006‒2015 гг. товарооборот между двумя странами составил астрономическую сумму почти в 5 трлн долл. (табл. 3).

Таблица 3

Торговля США с КНР (млрд долл.)

Годы

Экспорт

Импорт

Объем

Сальдо

2006

55,2

305,8

361,0

-250,6

2007

65,2

340,1

405,3

-274,9

2008

71,5

356,3

427,8

-284,8

2009

69,6

309,5

379,1

-239,9

2010

91,9

383,0

474,9

-291,1

2011

104,1

417,3

521,4

-313,2

2012

110,5

444,4

554,9

-333,9

2013

121,7

459,1

580,8

-337,4

2014

123,7

486,3

610,0

-362,6

2015

116,2

502,6

618,8

-386,4

2006-2015

929,6

4004,4

4934,0

-3074,8

Источник: ITC. Trade Map. Trade Statistics for International Business Development. – trademap.org/Bilateral_TS.aspx

Сдерживание – как метод затормозить китайскую глобальную экспансию, поставить заслоны растущему влиянию Пекина, прежде всего в важнейшем Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). В качестве наиболее эффективного инструмента торгово-экономического сдерживания КНР администрация Б. Обамы избрала формирование Транстихоокеанского партнерства (ТТП) – интеграционного мегаблока, включившего в себя 12 государств АТР во главе с США, но без участия Китая. Если учесть, что одновременно с созданием ТТП Вашингтон выстраивает Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП) с Европейским союзом, то становится очевидным стратегический замысел Белого дома: использовать свое уникальное положение во главе двух интеграционных мегаблоков для превращения Соединенных Штатов в «центр» глобальной экономики на пересечении ее самых мощных силовых линий. Настойчиво продвигая проекты ТТП и ТТИП, Обама открывает путь интеграционным объединениям «последнего поколения», функционирование которых, по замыслу вашингтонских стратегов, изменит правила мировой торговли в первую очередь в интересах американских транснациональных корпораций [Varoufakis]. Как подчеркивал сам президент, создание ТТП приведет к отмене или сокращению 18 тыс. налогов и таможенных платежей на товары «made in USA» [Remarks…2016].

Отмеченные тренды вызывают настороженное отношение к ТТИП многих европейцев, считающих, что такого рода объединение нанесет им ущерб, поскольку обернется потерей социальных завоеваний и, возможно, национальной идентичности [Taibo]. В этом коренятся те трудности, с которыми столкнулся президент США при подготовке соглашения с Европейским союзом. Европейцы нередко упрекают Б. Обаму в том, что он сам не знает, как ему строить отношения с Евросоюзом. Многие эксперты Старого Света отмечают, что американский президент не выдвинул никакого крупного политического проекта сотрудничества с Европой, помимо ТТИП, что ему не удалось установить доверительные отношения с главами правительств европейских стран и обеспечить эффективное лидерство. Более того, подчеркивается, что «почти всегда Обама смотрел на Европу через призму НАТО» [Palacio, p. 99]. Так что в области взаимодействия двух полюсов западного мира – США и ЕС – накопилось немало сложных вопросов, ждущих стратегических ответов.

Приоритетной темой международной повестки Белого дома явились американо-кубинские отношения. О решении приступить к их нормализации 17 декабря 2014 г. синхронно объявили Б. Обама и глава правительства Кубы Рауль Кастро. В мировом экспертном сообществе обоснованно рассматривают это событие в контексте политики Вашингтона в Латинской Америке, поскольку антикубинский курс, включавший торгово-экономическое эмбарго, десятилетиями отравлял атмосферу межамериканских отношений, негативно влиял на имидж США в регионе, а при этом не достиг желаемой цели – падения коммунистического режима. «Пятьдесят лет изоляции Кубы не помогли продвижению демократии, но нанесли вред нашим отношениям с Латинской Америкой», – констатировал американский президент [Remarks…2016].

Действительно, к моменту прихода Б. Обамы в Белый дом политические и экономические позиции Соединенных Штатов к югу от Рио-Гранде, традиционно очень сильные, стали ослабевать. Об этом свидетельствовали: провал попыток США создать под своей эгидой интеграционный мегаблок «от Аляски до Огненной земли» (АЛКА); образование в регионе деятельной группы антиамерикански настроенных левых режимов во главе с Венесуэлой и Аргентиной; великодержавные претензии Бразилии, ее участие в БРИКС; крайне агрессивная экономическая экспансия китайских корпораций, ставших важными инвесторами и ключевыми торговыми партнерами ряда латиноамериканских стран и в некоторых секторах потеснивших американских конкурентов [Яковлев,2014]. Можно добавить и заметную активизацию на латиноамериканском направлении российской дипломатии, рост двусторонних экономических обменов, формирование между Россией и отдельными государствами региона, включая Кубу, отношений стратегического партнерства [Яковлев, 2016].

По нашему мнению, примирение с Гаваной – гиперпрагматичное решение Б. Обамы, позволившее разрубить тугие узлы конфликтного прошлого. Это был умелый внешнеполитический ход, тщательно выверенный и рассчитанный на длительную перспективу. Восстанавливая в полном объеме американо-кубинские связи, Вашингтон получает в свои руки инструменты «мягкой силы», с помощью которых сможет «аккуратно» воздействовать на развитие внутренних общественных процессов на Кубе ‒ особенно с учетом неизбежного ухода с политической сцены братьев Кастро.

Таким образом, в Латинской Америке США совершили поворот в направлении восстановления (и усиления) своих позиций, обеспечения крепкого и надежного тыла, вытеснения европейских и китайских конкурентов с обширного пространства и превращения региона в звено обновленного глобального американского влияния и доминирующего присутствия [Schifter]. Конечно, для достижения этих целей Белый дом еще должен выдвинуть конструктивные предложения стратегического характера, способные заинтересовать политические и деловые круги стран Латинской Америки. Но это уже задача следующего американского президента.

Главные итоги международной деятельности Б. Обамы можно резюмировать одной фразой: разбитые мечты о глобальном управлении. Соединенные Штаты оказались не в состоянии переформатировать мир по своему образу и подобию, хотя и сохранили за собой значительный потенциал лидерства. Остается вопрос, достаточно ли этого потенциала для того, чтобы одержать решительную победу в обостряющейся конкурентной борьбе и экономически и политически господствовать на мировой арене.

* * *

В ноябре 2008 г. впервые в истории США победу на президентских выборах одержал афроамериканец. Уже одно это обстоятельство приковало к деятельности Б. Обамы на посту главы Белого дома мировое внимание. Но, как показали дальнейшие события, 44-й президент Соединенных Штатов выделялся не только цветом кожи, но и многими особенностями своей политики, результаты которой требуют всесторонней оценки и еще не раз станут предметом углубленного анализа и жарких дискуссий. Тем более, что многие начинания Б. Обамы носят долговременный характер, и их эффекты (прямые и косвенные) дадут о себе знать в будущем.

Далеко не все из того, о чем мечтал Б. Обама, придя в Белый дом, было сделано. Но период его пребывания у власти разделил новейшую политическую историю США на «до» и «после». И тем, кто унаследует президентский пост и обоснуется в Конгрессе – демократам, республиканцам, независимым, – придется объяснять, почему они отходят от курса Б. Обамы и к чему это приведет. Или, напротив, каким образом они собираются использовать его наследие, чтобы добиться тех целей, которые сегодня далеки от реального воплощения.

Литература

Фукуяма Фрэнсис: трудное время для демократии и упадок США. 24 сентября 2014. – Mode of access:bbc.com/russian/multimedia/2014/09/140924_v_fucuyama (date of access: 06.08.2016)

Ядерное наследие Обамы. – Mode of access: gazeta.ru/politics/2016/07/11_a_9539045.shml (date of access: 04.08.2016)

Яковлев П.П. Геополитический разворот стран Латинской Америки // Мировая экономика и международные отношения, 2014, № 7.

Яковлев П.П. Россия и Латинская Америка: параметры стратегического партнерства // Латинская Америка, 2016, № 1.

Back to Work: What Comes After the President’s Final State of Union Address. January 12, 2016. – Mode of access: whitehouse.gov/blog/ (date of access: 03.07.2016)

Bernanke Ben S. How the Fed saved the economy // The Wall Street Journal. New York, October 4, 2015.

Goldberg Jeffrey. The Obama Doctrine. April 2016. – Mode of access: theatlantic.com/magazine/archive/2016/04/the-obama-doctrine/471525/ (date of access: 23.07.2016)

Lizza Rayan. The Consequentialist. How the Arab Spring Remade Obama’s Foreign Policy // The New Yorker. New York, May 2, 2011.

Mann James. The Obamians: The Struggle Inside the White House to Redefine American Power. New York: Viking, 2012.

Mead Walter Russell. Special Providence: American Foreign Policy and how it changed the World. New York: Alfred A. Knopf, 2001.

Nye Jr. Joseph S. Get Smart. Combining Hard and Soft Power. – Mode of access: foreignaffairs.com/articles/2009-07-01/get-smart?page=1 (date of access: 12.08.2016)

Obama Barak. The Audacity of Hope. Thoughts On Reclaiming The American Dream. Edinburgh: Canongate Books, 2008.

OccupyWallStreet. NYC Protest for World Revolution. – Mode of access: occupywallst.org/ (date of access: 6.08.2016)

Palacio Vicente. Después de Obama. Estados Unidos en tierra de nadie. Madrid: Catarata, 2016.

Remarks by the President in State of the Union Address. January 20, 2015. – Mode of access: whitehouse.gov/the-press-office/2015/01/20/ (date of access: 11.08.2016)

Remarks of President Barak Obama – State of the Union Address As Delivered. January 13, 2016. – Mode of access: whitehouse.gov/the-press-office/2016/01/12/ (date of access: 13.08.2016)

Research Institute. Global Wealth Report 2015. October 2015. – Mode of access: protothema.gr/files/ (date of access: 3.08.2016)

Sanger David E. Confront and Conceal: Obama’s Secret Wars and Surprising Use of American Power. New York: Crown Publishers, 2012.

Schifter Michael. The US-Cuba Thaw and Hemispheric Relations. February 2016. – Mode of access: currenthistory.com/Article.php?ID=1304 (date of access: 8.08.2016)

Taibo Carlos. Para entender el TTIP. Una visión critica del Acuerdo Transatlántico de Comercio e Inversiones. Madrid: Catarata, 2016.

The Art of War, Sun Zi’s Military Methods. New York: Columbia University Press, 2007.

The President’s Speech in Cairo: A New Beginning. June 4, 2009. – Mode of access: whitehouse.gov/ (date of access: 12.08.2016)

Varoufakis Yanis. El Minotauro Global. Estados, Europa y el futuro de la economía mundial. Barcelona: Debolsillo, 2015.

Читайте также на нашем портале:

« Случайная аномалия или предвестник турбулентности (Особенности президентской кампании 2016 г. в США)» Наталья Травкина

«Российско-американские отношения в зоне турбулентности» Эдуард Соловьев

«Российско-американские отношения: дороги, которые мы выбираем» Эдуард Соловьев

«О новой военной доктрине Б. Обамы» Валерий Конышев, Александр Сергунин

«Второй срок Б. Обамы и будущее российско-американских отношений» Татьяна Шаклеина

«Переизбрание Б. Обамы и перспективы перезагрузки» Эдуард Соловьев

«Россия – США: предвыборный контекст» Эдуард Соловьев

«Политика администрации Б.Обамы на Южном Кавказе» Нана Гегелашвили


Опубликовано на портале 29/08/2016



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика