Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Недовольство в цветущих ландшафтах: к 30-летию падения Берлинской стены

Версия для печати

Специально для портала «Перспективы»

Светлана Погорельская

Недовольство в цветущих ландшафтах: к 30-летию падения Берлинской стены


Погорельская Светлана Вадимовна – старший научный сотрудник ИНИОН РАН и Института Европы РАН, доктор философии Боннского университета, кандидат политических наук.


Недовольство в цветущих ландшафтах: к 30-летию падения Берлинской стены

9 ноября 2019 г. Германия отпраздновала тридцатилетний юбилей «мирной революции» 1989 г., за которой последовало объединение двух немецких государств. Однако объединилась ли страна внутренне? Канцлер германского единства, консерватор Гельмут Коль обещал жителям ГДР «цветущие ландшафты». Через 30 лет цветы восточных ландшафтов принесли плоды, ядовитые для боннской демократии. Но не для демократии как таковой.

«Мы – народ!» – лозунг, определивший исторические дни ноября 1989 г. Снова и снова подхватываемое, скандируемое массами стремившихся на запад жителей ГДР, над толпой многоголосо гремело: „Wir sind ein Volk!“ Мы – не просто народ, мы – один народ!

Это звучало грозно. У кого-то пробуждалась нехорошая историческая память. Обеспокоенная европейская общественность убеждала себя, что лозунг направлен лишь против ГДР. Крепла уверенность, что Западная Германия, надежная «дойная корова Европы», единственная из всех членов ЕС, живущая по нормам не национального, а «конституционного» патриотизма и гордо называющая себя «постнациональной демократией», сумеет – благосостоянием и потребительским изобилием – умиротворить взметнувшуюся немецкую душу, впервые с послевоенных времен обратившуюся к своему бессознательному, народному. Тем более что таким же популярным, хотя и не таким звучным, был в тогдашнем ГДР лозунг: «Если марка ФРГ не придет к нам, то мы придем к ней!» Они придут к ней, а к ним придет «запад». Не будет «востока», а для «запада» ничего не изменится, он лишь станет больше. Именно таким образом и совершилось через год воссоединение страны.

Когда сошла начальная эйфория, оказалось, что «одним народом» немцы могли быть лишь в двух государствах, а в одном стали двумя народами: «осси» и «весси». Мягкий «рейнский» капитализм с его «гомогенным обществом среднего сословия» (Гельмут Шельски), ответственностью работодателей и государственной социальностью, оправдывал себя в эпоху конфронтации блоков, обеспечивая «витрину холодной войны». В новых условиях он стал убыточен. Экономическое и социальное благополучие снизилось в обеих частях нового государства. В бывшей ГДР в ходе приватизации, осуществлявшейся западными фирмами под эгидой опекунского совета, ликвидировались целые отрасли. К ее завершению в 1994 г. было уничтожено 4 тыс. госпредприятий, 10 тыс. продано, иной раз по частям, большинство затем ликвидировано. На «западе» же население платило «налог на солидарность», а субсидии, выделяемые для подъема экономики бывшей ГДР, вели к уходу туда западногерманских предприятий. Консолидировать нацию на основе социального благополучия оказалось невозможно.

Другой консолидирующий фактор, национальный, государство активно задействовало во внешней политике, ринувшись под речи об обретении «внешнеполитической нормальности» в мировой политический процесс. В первую очередь – на Балканы, где на развалинах Югославии разгоралась война, а позже – в Европу, где Германия попыталась усилить политическое влияние на процессы интеграции.

Во внутренней же политике начала 1990-х целью назвали «внутреннее единение» (Innere Einigung). Жителей новых федеральных земель «подтягивали» к западному уровню. Заработали структуры федерального центра политобразования, партийные фонды. «Ведомство Гаука» (названное так по имени священника-диссидента из ГДР) открыло населению акты Штази (службы госбезопасности ГДР). Начались покаяния, увольнения, судебные процессы…

Ныне много говорят об ошибках первых лет воссоединения, полагая главной из них превращение жителей бывшей ГДР в объект воздействия, лишение их того чувства причастности к соопределению судьбы германского единства, которое они испытали в 1989 г. Их сопротивлением, их попыткой «доказать свою субъектность» комментаторы объясняли успехи наследницы СЕПГ – Партии демократического социализма (ПДС), на первых же общегерманских выборах буквально влетевшей в бундестаг.

Интересно, что и нынешние электоральные процессы на «востоке», где главные силы германской партийной системы – ХДС и СДПГ – теряют голоса, объясняют примерно так же, потому что иных причин вроде бы нет. «Восток» сейчас живет неплохо. Безработица, которая еще в начале 2000-х почти вдвое превышала «западную» и достигала 19%, теперь выше всего на 1,5% (6,1% и 4,6% соответственно). Валовый внутренний продукт, составлявший в 1991 г. лишь 43% от «западного», достиг 75%. Он больше, чем у многих восточноевропейских членов ЕС.

Однако на самом деле проблема серьезнее. Она не может быть решена, пока достигшая внешнеполитической «нормальности» Германия не преодолеет свою внутриполитическую ненормальность, принесенную из старой ФРГ и коренящуюся в вынужденном постнациональном статусе. Статус этот отнюдь не был благословением – он был ярмом побежденных и виновных. Попытка представить его как преимущество – составная часть западногерманской европейской интеграционной политики, стремившейся преодолеть ограниченность своего суверенитета, растворившись в «федеративном государстве Европы».

Элиты, спорившие при реставрации рейхстага в начале 1990-х, не следует ли, из соображений политкорректности, заменить историческое посвящение «Немецкому народу» (Dem deutschen Volke) посвящением «немецкому населению», имеют проблемы с идентичностью. Эти проблемы – родом из Западной Германии. Они после объединения пришли на восток страны как часть немецкой политической и общественной культуры, часть той необходимости, к которой нужно приобщаться. Пришли к людям, имевшим свою послевоенную историю и свою идентичность, требовавшие понимания и уважения.

«Мы – народ!» – этот лозунг, с которым в 1989 г. трудящийся житель немецкого «востока» рвался в потребительский западный рай, звучал для «запада» совсем по-иному. Два мира столкнулись на развалинах германской стены. Мир «трудового народа-суверена» столкнулся с миром, где слово «народ» было табуировано, вытеснено из официального политического обихода в праворадикальную маргинальность, считалось визитной карточкой неонацизма. Мир государственного «интернационализма» столкнулся с миром государственного «мультикультурализма». Общество, выросшее с сознанием своего «антифашизма», столкнулось с обществом, в котором леволиберальные журналисты, издатели, профессора – знаменитая «критическая общественность» Т. Адорно и Ю. Хабермаса – без устали сыпали гражданам на головы пепел Аушвитца, уверяя, что после него никогда уже не может быть немецкой идентичности, но только «немецкая неидентичность» (Адорно).

«Восток» должен был принять правила «запада». Он принял членство в блоках и союзах, экономический и политический порядок. Но он не принял то, с чем не может и не хочет идентифицировать себя, – немецкую неидентичность.

Боннские стратеги германского единства не учли этого. В 1990-х они возмущались «красным востоком», называя ПДС партией «вечно вчерашних», курьезным эпизодом, помойкой неудачников. Однако партия не теряла мест в бундестаге, став частью политической системы, а в 2007 г., объединившись с левыми социал-демократами, приобрела общегерманский формат. Потом пришла пора возмущаться «коричневым востоком». Старшее поколение в бывшей ГДР по-прежнему выбирало левых, а вот подросшее поколение – праворадикальную НДПГ. Когда в 2013 г. на волне евроскептицизма, порожденного финансовым и экономическим кризисом, возникла более умеренная правая партия Альтернатива для Германии (АдГ), восток страны электорально «присвоил» ее, введя в бундестаг.

В последние годы на земельных выборах в новых федеральных землях партии флангов – Левая и АдГ– получают такие результаты, что уравновешенная боннская система, состоящая из двух больших «народных» и входящих в коалиции с ними малых партий «гражданского центра» (либералов или зеленых), уже не может функционировать. Означает ли это радикализацию «востока» или лишь то, что он стремится переформатировать «гражданский центр» применительно к себе?

Этими вопросами задается, очевидно, новое поколение политических элит, мыслящее более свободно и допускающее варианты коалиций, немыслимые для тех, кто не хочет поступиться принципами.

На прошлогоднем партийном съезде ХДС решил, что ни при каком раскладе не будет вступать в коалицию ни с Левой партией, ни с АдГ. Но как быть, если 27 октября 2019 г. на земельных выборах в Тюрингии за Левых проголосовало 30%, а за АдГ – 23,4%, оттеснив «народную» ХДС с ее 21,8% на третье место?

«Для тех, кто стоит на краях, у нас места нет!» – заявляет глава тюрингских христианских демократов Майк Моринг. Семнадцать его однопартийцев и земляков инициировали внутрипартийную дискуссию, предложив обдумать все возможные варианты коалиций, учитывая волю избирателей. По данным опросов, 78% избирателей по Германии и 91% по Тюрингии приветствовали бы коалицию ХДС с Левой партией. Руководствуясь этим, сами Левые пригласили ХДС к переговорам. Приглашение было отклонено.

Между тем коалиционно связать одну из «крайних» партий с партией центра и положить этим начало демократическому сотрудничеству – значило бы в зародыше нейтрализовать смычку левого и правого флангов (например, на почве идеи социальной справедливости). Отвергать же выраженную в демократическом процессе волю избирателя как морально ущербную – значит не чувствовать страну, создавать новые разделительные линии и отодвигать решение назревших проблем до предстоящих через два года выборов в бундестаг.

Канцлер германского единства, консерватор Гельмут Коль обещал жителям ГДР «цветущие ландшафты». Через 30 лет цветы восточных ландшафтов принесли плоды, ядовитые для боннской демократии. Но не для демократии как таковой. Берлинская республика должна, видимо, преодолеть боннский формат своего внутриполитического мышления, открывшись реалиям современного демократического процесса единой Германии.

Читайте также на нашем портале:

«Время европейских тревог: Евросоюз в меняющейся системе координат» Петр Яковлев

««Это была преступная расово-идеологическая война». Нацистская агрессия против СССР в исторической памяти современных немцев» Александр Борозняк

«Историческая память о Второй мировой войне в России и Европе»

«Отношение к истории в Германии и Франции: проработка прошлого, историческая политика, политика памяти» Ютта Шеррер

««Альтернатива для Германии»: без внутренней альтернативы?» Светлана Погорельская

«Эра Меркель» Светлана Погорельская

«Конец меркелевской Европы? О предстоящем завершении одной политической карьеры» Игорь Максимычев

«Утраченное культурное единство Большой Европы и новая холодная война» Хауке Ритц

«Проблема иммиграции и концепция «ведущей культуры» в немецкой политике» Елена Пинюгина


Опубликовано на портале 11/11/2019



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика