Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Геополитические интересы СССР, проблема советизации Восточной Европы и советско-польские отношения (40-е годы ХХ в.). Часть 2

Версия для печати

Специально для портала «Перспективы»

Альбина Носкова

Геополитические интересы СССР, проблема советизации Восточной Европы и советско-польские отношения (40-е годы ХХ в.). Часть 2


Носкова Альбина Федоровна – главный научный сотрудник Института славяноведения РАН, доктор исторических наук.


Геополитические интересы СССР, проблема советизации Восточной Европы и советско-польские отношения (40-е годы ХХ в.). Часть 2

Стремился ли И. Сталин на исходе войны к советизации Польши? Нет, задача была другой, полагает автор статьи. Передача власти слабой коалиции левых сил соответствовала решению генеральной задачи советского руководства – обеспечению безопасности СССР и всего региона на западном направлении.

4 – 11 февраля 1945 г. «Большая тройка» встретилась в Крыму. Западные союзники спешили обсудить с Москвой вопросы послевоенного урегулирования, создать новую систему международных отношений. Далеким от идеалов демократии методом три мировых лидера делили Европу на сферы геополитического контроля, определяли судьбы других стран и народов, руководствуясь каждый своими национально-государственными интересами, фактически распределяя военные, политические и материальные «трофеи».

Сталин обладал существенным преимуществом: вклад страны в разгром Германии был огромен, армия приближалась к Берлину. Союзники, не имея такого преимущества, искали компромиссы, понуждая Сталина учитывать их интересы. В полной мере это проявилось при обсуждении западной границы Польши и организации ее правительства. Рузвельт и, особенно, Черчилль предполагали ввести бывшего польского премьера в коалиционный состав польского правительства для продолжения борьбы за облик власти, внешнеполитическую ориентацию и геополитическое место Польши в послевоенной Европе. Они соглашались на «линию Керзона» в качестве восточной границы страны и безуспешно убеждали Миколайчика уступить в этом Сталину. Но, согласившись на передачу СССР 1/3, а Польше 2/3 территории Восточной Пруссии, Черчилль и Рузвельт возражали против пополнения польской экономики почти всем промышленным и горнорудным Силезским районом Германии. Не договорившись, решение отложили, но советская сторона вовсе не проиграла. Военным властям СССР предписывалось передавать под управление польской администрации новые территории восточнее р. Одер [Советский Союз на международных… c. 214; Советский фактор… c. 153–155].

По вопросу формирования польского коалиционного правительства шли непростые дискуссии. Сталин стремился «перезапустить» борьбу за власть в Польше при изоляции представителей правого спектра довоенного политического класса, сохранив решающие позиции деятелей ПКНО, но допустить к власти тех политиков (главным образом крестьянской и социалистической партий, находившихся в стране и в эмиграции), кто не отличался враждебностью к СССР и склонялся к взаимодействию с коммунистами.

С точки зрения интересов СССР особо выгоден был перевод борьбы за Польшу с международной на внутреннюю арену, где польские коммунисты контролировали Войско Польское, госбезопасность, промышленность, финансы. Вместе с близкими им левыми социалистами и «людовцами» (представителями крестьянских партий) они создавали органы власти, проводили аграрную реформу, восстанавливали промышленные предприятия, шахты, открывали школы и университеты. Миллионы поляков получали работу – правда, от власти, которой не ждали. Настроения в стране представляли собой «сгусток противоречий» и складывались «из миллионов индивидуальных позиций». Большинство, за исключением вооруженного подполья, было против коммунистов во власти, но не отторгало демократические, прежде всего социально-экономические, преобразования. Поляки хотели не воевать, а участвовать в налаживании послевоенной жизни и поэтому шли на контакт с властью, что означало, раньше или позже, признание ими новых политических реальностей [Kersten Między… s. 13, 18–21; Kersten Narodziny… s. 117–118].

Архиважный геополитический интерес СССР состоял в признании Временного правительства Великобританией и США, что закрепило бы государственную территорию Польши до утверждения ее западной границы на мирной конференции. Требовалось, не нанеся ущерба позициям польских единомышленников Москвы, ввести в правительство представителей западно- демократической линии и тем завоевать поддержку их многочисленных сторонников. К тому же участие в правительстве обязало бы этих политических игроков принять как данность ключевые позиции польских коммунистов и присутствие советских военных властей на территории Польши, а также порвать со «своими» подпольными военно-политическими структурами, включая отряды АК. За этим волей-неволей последовало бы их согласие на подавление тех, кто продолжал вооруженные действия, теперь уже против законной коалиционной власти. Все это способствовало бы спокойствию в обществе и в «польском» тылу Красной армии.

Заинтересованность Рузвельта и Черчилля в возложении на Красную армию почти всей тяжести борьбы за разгром Германии и во вступлении СССР в войну с Японией диктовала их согласие с предложением Сталина объединить в польском правительстве представителей «лондонских» и «люблинских» поляков [Ржешевский, с. 499–506]. Союзники предлагали включить в его состав располагавшего высоким уровнем доверия в обществе Ст. Миколайчика, который мог бы продолжить борьбу за перехват власти от коммунистов. Не имея иного способа воздействовать на события в Польше, кроме как решением конференции обязать новое правительство провести «как можно скорее» выборы в Сейм, они намеревались закрепить преобладание «своих людей» в системе законодательной власти с целью изменения внешнеполитического курса страны и получить польскую сферу контроля в регионе. Сталин согласился на проведение скорых выборов в стране, где находилась его армия [Ржешевский, с. 510–511].

На конференции в Ялте перед Черчиллем и Рузвельтом был поставлен вопрос о безопасности «польского» тыла советских войск. К этому времени в Москве располагали данными о вооруженных нападениях остававшихся «в лесах» отрядов АК и НСЗ на советские военные комендатуры, тюрьмы для военнопленных, транспорт, посты связи и коммуникации, о захватах в плен советских военнослужащих. Имелись свидетельства зверских пыток и убийств 310 красноармейцев [Как польское вооруженное подполье…]. Сталин предупредил союзников: за нарушения законов войны «будем их [поляков] расстреливать». Рузвельт и Черчилль фактически признали правомерность разоружения, интернирования и арестов участников «банд». Признали они и советское обоснование этого безопасностью тыла Красной армии, закрыв глаза на политическую составляющую действий СССР [Советский Союз на международных конференциях… c. 120, 95, 119; Русский архив… с. 387–388.].

Сталину были «сданы» военно-политическое подполье и связанные с ним политические фигуры, в том числе те, кто позднее попытался, признав «Ялту», включиться в политическую жизнь страны. Тем самым союзники разделили с советской стороной и польскими коммунистами политическую и историческую ответственность за лишение свободы и/или гибель ряда лидеров военно-политического подполья, готовых сложить оружие и участвовать в политической борьбе за облик Польши. Большинство их не воспользовалось амнистией, объявленной властью летом 1945 г., и продолжило вооруженное сопротивление, которое в 1945 – 1946 гг. приобретало характер локальной гражданской войны. В свою очередь, ответственность за гибель польских коммунистов, представителей власти, ее сторонников среди мирного населения и советских военнослужащих легла на бывших «аковцев» и членов НСЗ.

После Ялтинской конференции в страну возвратились некоторые польские деятели из США и Великобритании, в том числе экс-премьер Ст. Миколайчик, который под давлением англичан 15 апреля 1945 г. публично признал решения, принятые союзниками по «линии Керзона». Происходили перемены в политическом ландшафте Польши, усложнялся внутренний политический процесс. На все это советская сторона реагировала разными способами, в том числе и силовым. Появление на политическом горизонте новых «игроков» из руководства подполья и командования АК было расценено в Москве как нежелательное. В конце марта 1945 г. последовал арест 16 человек, и в июне 1945 г. почти всех их приговорили к различным срокам тюремного заключения. Большинство было вскоре освобождено и возвратилось в Польшу, кроме командующего АК ген. Л. Окулицкого, делегата правительства Я. Янковского и его заместителя С. Ясюковича, которые похоронены в СССР [См.: Из Варшавы. Москва, товарищу Берия… док. № 34, 37, 38, 39, 42, 43, 44, 45, 46, 50 и др.].

Значительно серьезнее весной 1945 г. оценивались в Кремле данные о новых тенденциях в политике союзников. Реакцией на них стал подписанный 21 апреля 1945 г. в Москве в спешном порядке и вопреки настроениям союзников антигерманский Договор о дружбе, взаимопомощи и послевоенном сотрудничестве между СССР и Польской Республикой, который связал воедино национально-государственные интересы и безопасность двух стран. Есть основания предполагать, что в это время Москва имела сведения о разработке Лондоном плана «Немыслимое» – экстренной военной операции, намечавшейся уже на июль 1945 г. для «разгрома России в тотальной войне», где «главным театром военных действий» должны были стать советская зона оккупации Германии и новые земли Польши [См. подр.: Ржешевский, c. 524–528; Очерки истории российской… т. 5, c. 20; Печатнов На излете…]. Военно-политическое вхождение Польши в сферу геополитических интересов СССР и его ответственности за ее безопасность становилось необратимым.

Это публичное свидетельство готовности СССР защищать польские геополитические интересы ускорило начатый в феврале–марте процесс формирования состава нового правительства Польши. 28 июня 1945 г. общими усилиями представителей глав «Большой тройки», польских политиков из Варшавы и Лондона было создано Временное правительство национального единства во главе с социалистом Э. Осубка-Моравским. Ст. Миколайчик получил пост вице-премьера и министра сельского хозяйства. Вскоре он создал крупную политическую партию, которая, «открестившись» от военно-политического подполья, встала в оппозицию левым во главе с коммунистами. 5 июля новое правительство Польши было признано западными союзниками [См. подр.: Польша в ХХ веке… с. 487–490].

Таким образом, советское руководство привлекло на свою сторону приверженцев западной демократии и тем успокоило союзников и значительную часть поляков. Политическая борьба за власть была направлена в мирное русло, опасность большой гражданской войны за спиной Красной армии минимизирована. По политическому составу правительства Польша встраивалась в общий с другими странами региона геополитический «пояс безопасности» вдоль западного и балканского участков советской границы. Его внутренняя устойчивость связывалась Москвой с невраждебным, а лучше – дружественным СССР обликом политических режимов, с коалиционной системой власти и долгосрочным развитием в русле широкой демократии при взаимодействии как с СССР, так и с западными державами [Советский фактор в Восточной Европе… т. 1, с. 29–30].

Такие режимы и такой их внешнеполитический курс советская сторона полагала соответствующими расчетам на долгосрочное, политически адресованное прежде всего США сотрудничество с западным миром. Хотя в польском обществе существовали различные мнения о путях развития страны, коалиционная власть лета 1945 г. во многом соответствовала представлениям большинства поляков о польских интересах. Три основные политические силы (коммунисты, социалисты, «людовцы»), составляя программы преобразований, приспосабливали свои довоенные идеологические воззрения к текущей ситуации, учитывали необходимость социально-политических компромиссов во имя решения общенациональных задач. Такие представления о направлении развитии общества разделяли многие коммунисты, и не только польские.

Нерешенной оставалась актуальная для страны и миллионов поляков, уже осваивавших новые земли, проблема западной границы. Ее утверждение ожидалось на встрече Сталина, Черчилля и нового президента США Г. Трумэна, состязавшихся за конкретные геополитические, территориальные и экономические итоги разгрома Германии. На стороне Сталина, а объективно и Польши, были безусловные военная мощь и авторитет СССР в мире. Но была и неясность, как долго, с исчезновением антигерманской общности действий трех держав, сохранится заинтересованность западных союзников в сотрудничестве с СССР.

Весной 1945 г. в Москве уже фиксировались негативные для СССР и Польши сигналы с Запада, одним из которых стало сокращение поставок по ленд-лизу. Для нейтрализации нежелательных перспектив предпринимались превентивные меры. 29 мая 1945 г. Ставка Верховного главнокомандования утвердила три директивы. Первая – о Группе советских войск в Германии в зоне, имеющей «границами линию соприкосновения с войсками союзников» и до линии р. Одер и границы с Чехословакией. Другой директивой на территории к востоку от р. Одер–Нейсе и до советско-польской границы по «линии Керзона», включающей 14 крупных польских городов и 2/3 Восточной Пруссии на северо-востоке, дислоцировались части Северной группы Красной армии. Третья директива касалась оперативных полномочий Главнокомандующего Войска Польского. Ему передавались из подчинения советским командующим фронтами все польские части, а также, несколько позднее, – охрана участка границы с Чехословакией и мостов на р. Одер. Все мероприятия завершались к 5–8 июля 1945 г., то есть до встречи «Большой тройки» [См. подр.: Польша в ХХ веке… с. 453–455].

В связи с изменением предназначения советских войск на освобожденной территории Польши изменялись и задачи уполномоченных НКВД при командованиях фронтов. А именно: увеличивалась до 15 полков численность внутренних войск НКВД на территории Польши, поскольку через эту страну перемещались войска, грузы разного назначения, многочисленные беженцы и переселенцы. Помимо этого, уполномоченные имели специальное поручение советского руководства оказывать польским спецслужбам помощь в борьбе с вооруженным подпольем [1].

Таким образом, накануне встречи «Большой тройки» в Потсдаме Москва была готова к разговору по польским делам в условиях, когда желание западных союзников наказать Германию к выгоде наиболее пострадавшей в войне, но почти «потерянной» для них Польши заметно снизилось. С 17 июля по 2 августа 1945 г. И.В. Сталин, У. Черчилль (затем К. Эттли) и Г. Трумэн обсуждали, главным образом, будущее Германии и в этой связи – западную и северо-восточную границы Польши. После длительных дискуссий при участии представителей Польши, включая Ст. Миколайчика, Сталин добился максимально возможного результата. Ради продолжения полезного для СССР сотрудничества, в первую очередь с США, он принял компромиссное американское предложение: установление западных границ откладывалось до мирной конференции, бывшие германские территории передавались лишь «под управление Польского государства», что придавало некую «шероховатость» самому решению [Документы и материалы… т. VIII, с. 157, 479–488, 521–528, 534–535, 542; Советский Союз на международных… т. VI, с. 476, 497].

Следует учитывать, что в соглашении советского правительства и ПКНО от 27 июля 1944 г. линия западной и северо-восточной границ была уже обозначена, а в решениях Берлинской (Потсдамской) конференции указывалась и прилегающая к Балтийскому морю часть советско-польской границы. Оба участка границы Польши были закреплены двусторонним Договором о советско-польской государственной границе от 16 августа 1945 г. Более того, принятая в Потсдаме оговорка, что новые польские земли «не должны рассматриваться как часть советской зоны оккупации Германии», означала молчаливое согласие союзников с существованием новой западной границы Польши и почти сводила на нет положение об ее установлении будущей мирной конференцией [Документы и материалы… т. VIII, с. 539].

В Потсдаме состоялось признание Польши субъектом мирового сообщества, а ее правительства – полноправным участником международных отношений. Отказ США и Великобритании от признания де-юре польского правительства в Лондоне, «которое больше не существует», блокировал претензии входящих в него политиков на возвращение во власть. Довоенный польский политический класс потерпел как внутриполитическое (ставка на антисоветизм), так и геополитическое (Польша – барьер от большевизма) поражение.

Однако в принятых в Потсдаме решениях отсутствовали согласованные тремя державами гарантии польских границ, и единственным их гарантом от посягательств извне служили советско-польский Договор от 21 апреля 1945 г. и присутствие в стране Красной армии. Это влекло за собой долгосрочную и многостороннюю зависимость Польши от СССР и в дальнейшем действовало как негативный и устойчивый национально-политический фактор, влиявший на внутреннюю стабильность и власть (но не на границы и территориальную целостность страны).

Итак, в 1945 г. был пройден решающий этап борьбы за реализацию геополитических целей СССР, а именно – за свою и польскую (вне зависимости от характера власти) послевоенную безопасность, исходя из общности соответствующих национально-государственных интересов. Усилиями СССР была создана сфера советского влияния на главном, польском, направлении возможной новой угрозы с запада.

Но борьба в Польше (и вокруг нее) за общественное устройство и внешнеполитическую ориентацию страны не закончилась. Существовала влиятельная оппозиция, действовало нелегальное антиправительственное вооруженное подполье. Тех и других явно или скрытно поддерживали Польская римско-католическая церковь, особо влиятельная в обществе, сохранявшем довоенный облик и остатки сословности,   и ее иерархи.

Летом 1945 г. социальная структура польского населения определялась разными формами собственности и многоукладной экономикой. Налицо была множественность мировоззренческих взглядов при глубокой религиозности большинства поляков, почитавших национальные традиции. Во всех социальных группах имели влияние правые – политически организованные националисты (национальные демократы, или «эндеки»). Массовые рабочие партии (социалисты и коммунисты) и крестьянская партия («людовцы»), укоренившиеся в трудящейся части населения города и деревни в конце ХIX в., определялись с идейно-политическими задачами в новой ситуации, но ни одна не имела монополии на истину и власть в стране. Исполнительная и законодательная ветви власти, органы местного самоуправления, административный аппарат были многопартийными. Такой Польша оставалась на протяжении нескольких послевоенных лет. Ее устройство вовсе не корреспондировалось с общественным строем СССР, где государство владело монополией на собственность, а вся полнота власти сосредотачивалась в руках единственной политической силы – компартии.

Важнейшим признаком, отличавшим Польшу от СССР, оставалась реальная и до 1948 г. ожесточенная политическая борьба за долю владения властью и ее суть [См. подр.: Польша в ХХ веке… разд. IV, очерк II]. В ходе этой борьбы подавлялись не представленные во власти, угрожавшие ей правые националисты и подполье. К концу 1947 г. постепенно была разрушена оппозиционная партия Ст. Миколайчика, обладавшая существенной властью и влиянием. Эти сторонники мелкобуржуазной крестьянской (аграристской) модели развития страны претендовали на определяющую долю власти и выступали за приоритетный союз с Западом. Отметим, что подавление легальной оппозиции происходило как политическими методами, так и силой, при участии польских спецслужб и, бывало, армии, которые контролировались польскими коммунистами. Помощь войск НКВД в борьбе с вооруженным подпольем с 1947 г. сокращалась.

Подчеркнем: подавлялась деятельность тех сил, которые сопротивлялись в первую очередь союзу Польши с СССР, его военному присутствию, которое ограничивало суверенитет страны. Но в ту пору СССР был единственной силой, желавшей отстоять новые границы Польши и способной защитить страну от внешней угрозы и территориальных притязаний, организовав общую систему безопасности. Однако задача не допустить отрыва Польши от СССР вовсе не означала перехода к социализму «по Сталину».

1945–1948 гг. – это время общедемократических преобразований в пользу самых широких слоев населения. Полным ходом шла аграрная реформа. Помещики, владевшие основной долей сельскохозяйственных и лесных угодий, лишались собственности (исключая 50 га), земля передавалась крестьянам в частное владение. Поляки заселяли новые территории и получали крупные наделы земли и жилье в собственность. Промышленность, кроме средней и мелкой, шахты, банки, транспорт, линии связи переходили под управление государства, что перекликалось с курсом на этатизацию в ряде стран Запада. Отменялись все сословные привилегии. Становились всеобщим и бесплатным образование всех уровней, свободным – доступ к культуре. Церковь была отделена от государства, преподавание религии в школе ограничивалось, сохранялась свобода вероисповедания и отправления культа.

Политическая система, законодательная и исполнительная власти оставались до 1948 г. многопартийными, властными полномочиями располагали представители всех легальных партий, профсоюзов, молодежных организаций. Правда, контроль над силовыми ведомствами, финансами и промышленностью оставался в руках коммунистов. Главные политические силы 1945–1948 гг. разрабатывали свои программы на будущее. Сторонники Миколайчика («людовцы») сохраняли верность довоенным идеям аграризма, представляли Польшу республикой, где крестьянин определяет развитие страны, а у власти находятся представители крестьянско-рабочего союза; сельское хозяйство – основа экономики, промышленность обслуживает его интересы. Стране, по их мнению, надлежало ориентироваться на союз с западными демократиями и «дружить» с СССР.

Аграризм не принимали ни социалисты, ни коммунисты, ни близкие им левые деятели самого «людовского» движения. К осени 1947 г. судьба этой доктрины была решена ходом политической борьбы и поражением Миколайчика на выборах в сейм [Носкова Крестьянское… c. 235–240].

В рабочем движении процессы были сложнее. В 1945–1947 гг. шли дискуссии внутри рабочих партий и между ними. Текущую ситуацию социалисты и коммунисты именовали временем демократических реформ, этапом народной демократии без диктатуры пролетариата, с многопартийной системой, парламентской демократией и многосекторной экономикой. Такая концепция перехода к социализму политически сближала социалистов и коммунистов, обеспечивала их сотрудничество против подполья и отчасти против сторонников мелкобуржуазной демократии [Волокитина «Холодная война»… разд. II, гл. I]. Но велись споры вокруг выдвигавшейся социалистами модели «демократического социализма», где соединялись применительно к польским условиям нормы западной демократии и достижения европейской социал-демократии.

Спорили и коммунисты. Часть их выступала за длительный, эволюционный «польский путь» через строй народной демократии «к новому социалистическому качеству». Были и сторонники немедленного перехода к советской модели социализма, но их голоса не были преобладающими до осени 1948 г. Руководство партии находилось в руках сторонников особого национального, длительного пути к несоветскому социализму [Волокитина, Мурашко, Носкова, Покивайлова Москва и Восточная Европа... с. 34–39]. Это было созвучно суждениям, которыми делился Сталин, неоднократно беседуя с польскими коммунистами и социалистами в Кремле – то по отдельности, то собирая их вместе. Он предлагал «обойтись без грехов» советского перехода к социализму (диктатура пролетариата, колхозы, атеизм). В Польше для него было главным не допускать вооруженных действий подполья, ибо они вели дело к гражданской войне и возможному вмешательству в конфликт западных союзников. Необходимо было спокойствие в польском обществе, достигавшееся компромиссом разных, но невраждебных СССР социальных и политических сил. Об этом Сталин в мае 1946 г. подробно говорил польским коммунистам и социалистам, отметив в который раз важное отличие их действий от опыта СССР. Путь народной демократии, подчеркивал он, «приближает вас к социализму без необходимости установления диктатуры пролетариата и советского строя» [Восточная Европа… c. 457–458]. Такая стратегия соответствовала задаче сохранить сотрудничество СССР с западными державами и не нарушала советского контроля в Польше (и регионе).

Но к концу 1947 г., когда закончился этап принятия общих решений, когда «рассыпалось» взаимодействие и сосуществование западного мира с СССР и недавние союзники озаботились нейтрализацией коммунистической опасности на Западе, когда зримым становился раздел мира на два враждебных лагеря, перемены на Востоке Европы, и прежде всего в Польше, становились неизбежными. Модели общественного развития, рассчитанные на длительное существование многоукладной экономики и многопартийной системы в условиях признания союзниками геополитических интересов СССР в регионе, утрачивали перспективу.

Иным способом сохранить геополитические итоги войны, кроме сосредоточения власти в руках одной идеологически надежной политической силы для мобилизации всех ресурсов и ускоренного перехода к испытанной войной советской модели организации общества, руководство СССР не располагало. 1948 г. стал временем внутри- и внешнеполитической подготовки к внедрению с 1949 г. советского образца социализма под руководством компартий. Это совпало с обретением СССР статуса второй ядерной державы, что придавало устойчивость советскому контролю в Восточной Европе.

Нет оснований определять действия Сталина в первые послевоенные годы как политическую тактику, уловку, скрывавшую намерение сразу после войны приступить к переводу Польши (и других стран региона, исключая Югославию) на советский вариант развития. Осторожный и опытный политик, советский лидер, несомненно, осознавал, что такой курс объективно не имел ни политических, ни экономических, ни социальных предпосылок, что он мог взорвать весь регион и воспрепятствовать созданию геополитического пространства, защищающего СССР от новой агрессии с запада. Только неуклонное нарастание более опасной, атомной угрозы со стороны США и их союзников сделало для руководства ВКП(б) и компартий стран региона актуальной задачу советизации региона. Но «пояс безопасности» СССР уже был реальностью, скрепленной региональной, включая СССР, системой двусторонних и многосторонних военно-политических договоров.

Примечания

1. Eще 20 полков размещались в 5 других странах региона [Teczka specjalna… s. 304–305].

Литература

Великая Отечественная война. 1944 год. М. 2014

Волокитина Т.В. «Холодная война» и социал-демократия в Восточной Европе. 1944–1948 гг. (очерки истории). М. 1998.

Волокитина Т.В., Мурашко Г.П., Носкова А.Ф. Народная демократия: миф или реальность? Общественно-политические процессы в Восточной Европе. 1944-1948 гг. М. 1993.

Волокитина Т.В., Мурашко Г.П., Носкова А.Ф. Покивайлова Т.А. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа. 1949-1953. Очерки истории. М. 2002.

Восточная Европа в документах российских архивов. 1944-1953. Т. 1. 1944-1948. М.– Новосибирск. 1997.

ГА РФ. Ф. Р-9401. Оп. 2. Д. 66. Л. 11–12.

Гибианский Л.Я. Советские цели в Восточной Европе в конце второй мировой войны и в первые послевоенные годы: споры в историографии и проблема изучения источников // Russian History / Histoire russe. The Soviet global impact. 1945–1991. California. 2002. P. 197–216.

Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Дж. Кеннана. М. 2002.

Документы и материалы по истории советско-польских отношений. (Далее ДМИСПО). Т. VIII. М. 1974. С. 271-276;

Дурачинский Э. Сталин – создатель и диктатор сверхдержавы. М. 2015. 

Из Варшавы. Москва, товарищу Берия // Документы НКВД СССР о польском подполье. 1944–1945 гг. М. 2001. Док. № 34, 37, 38, 39, 42, 43, 44, 45, 46, 50.

Как польское вооруженное подполье «помогало» Красной Армии разгромить гитлеровскую Германию» // Федеральное архивное агентство. – URL: archives.ru/library/poland-1944-1945/index.shtml (дата обращения: 06.11.2019).

«Круглый стол». СССР и страны Центральной и Юго-Восточной Европы в середине–второй половине 40-х годов. // Советское славяноведение. 1991. № 6.

Майский И.М. Дневник дипломата. Лондон. 1934-1943. Кн. 2. Ч. 2. 22 июня 1941–1943 г. М. 2009. (Научное наследие. Т. 33.).

Марьина В.В. Второй президент Чехословакии. Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948. М. 2013.

Марьина В.В. Закарпатская Украина (Подкарпатская Русь) в политике Бенеша и Сталина. 1939–1945 гг. М. 2003.

Носкова А.Ф. Крестьянское политическое движение в Польше. (сентябрь 1939 – осень 1947 г.) М. 1987.

Носкова А.Ф. Проблема международно-правового признания власти и границ Польши (август 1944 г. – август 1945 г.) // Великая Отечественная война. 1945 год. М. 2016.

Носкова А.Ф. Советско-польские отношения: интересы, возможности и противоречия.1941–1942 гг. // Великая Отечественная война. 1942 год. М. 2012. С. 18-32.

Носкова А.Ф. Сталин и создание Польского Комитета Национального Освобождения: вынужденный шаг в нужном направлении // Средняя Европа. Проблемы международных и межнациональных отношений. XII – XX вв. СПб. 2009.

Очерки истории российской внешней разведки. Т 4. 1941–1945. М. 2014.

Очерки истории российской внешней разведки. Т. 5. М. 2003.

Парсаданова В.С. Варшавское восстание. Движение Сопротивления в Польше. 1939–1945 гг. Направления. Программы. Практика. Результаты. Часть 1. Б./ м. 2018.

Парсаданова В.С. Советско-польские отношения в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945. М. 1982.

Переписка Председателя Совета министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны. 1941–1945. Т.1

Печатнов В .О. Магадеев И.Э. Переписка И.В. Сталина с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. Документальное исследование. Т. 2. М. 2015.

Печатнов В.О. На излете «Великого альянса»: Сталин, Трумэн и Черчилль в конце Второй мировой войны (по новым документам) // Новая и новейшая история. 2013. № 3.

Польша в XX веке. Очерки политической истории. М. 2012.

Ржешевский О.А. Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии. Документы, комментарии. 1941–1945. М. 2004.

Русский Архив. 14. 3(1). Великая Отечественная. 3(1). СССР и Польша.1941-1945. К истории военно-политического союза. Документы и материалы. М. 1994.

Советский Союз и польское военно-политическое подполье. Апрель 1943 – декабрь 1945. В трех томах. Т.1 Ч.1. Апрель 1943 – март 1944. Документы. М. 2018.

Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны. 1941–1945. Т. VI. Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех держав – СССР, США и Великобритании. Сб. док-тов. М. 1984.

Советский фактор в Восточной Европе. 1944—1953 гг. В 2-х тт. Документы / Т. 1. 1944—1948 гг. Отв. редактор – Т.В. Волокитина. М. 1999.

Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны. 1941–1945. Документы и материалы. Т. 2. 1944-1945. М. 1984.           .

Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны. 1941–1945. М. 1983.

Советско-польские отношения 1918 – 1945 гг. Сборник документов. В 4 т. Т. 4: 1939–1945. М. 2017.

Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М. 2001.

Armia Krajowa w dokumentach. 1939–1945.Т. V. Październik 1944 – Lipiec 1945. Wrocław–Warszawa–Krakow. 1991.

Ciechanowski J. Powstanie Warszawskie. Pułtusk. 2004.

Cytowska-Siegrist E. Stany Zjednoczone a Polska. 1939–1945. Warszawa. 2013.

Devis N. Europa walczy. 1939-1945. Nie takie prosto zwycięstwo. Kraków. 2008.

Duraczyński E. Polska. 1939–1945. Dzieje polityczne. Warszawa. 1999.

Kersten K. Między wyzwoleniem i zniewolnieniem // Polska. 1944–1956. Londyn. 1993.

Kersten K. Narodziny system władzy. Polska. 1943–1948. Lublin. 1989.

Materski W. Dyplomacja Polski “Lubelskiej”. Lipiec 1944 – Marzec 1947. Warszawa. 2007.

Motyka G. Na biaɬych polakȯw obɬawa. Wojska NKWD w walce z polskim podziemiem. 1944–1953. Kraków. 2014.

Strzembosz. Т. Rzeczpospolita podziemna. Warszawa. 2000.

Teczka specjalna J. W. Stalina. Raporty NKWD z
Polski. 1945–1946. Warszawa. 1998. 

Читайте также на нашем портале:

«Геополитические интересы СССР, проблема советизации Восточной Европы и советско-польские отношения (40-е годы ХХ в.). Часть 1» Альбина Носкова

«Феномен Юзефа Пилсудского и столетие польской независимости» Антон Крутиков

«Первая мировая война в современной польской исторической памяти » Артем Барынкин, Ирина Новикова

«Вторая мировая между Россией и Польшей» Олег Неменский

«С. Д. Сазонов и польский вопрос в Российской империи в годы Первой мировой войны » Антон Крутиков

«Чехословакия и сентябрьский кризис 1938 г. «Только СССР имеет… чистые руки»» Эмил Ворачек


Опубликовано на портале 27/01/2020



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика