Любые рейтинговые измерения социальных процессов представляют собой квантификацию – попытку представить через цифры то, что, на первый взгляд, не измеряется. Как измерить демократию? Вероятно, сначала провести концептуализацию, а затем – операционализацию, то есть прописать, что мы собираемся исследовать и на какие составляющие можем исследуемое разложить, чтобы потом измерить их при помощи чисел. Другой способ исследования – case-study, изучение отдельного случая, позволяющее описывать акценты тех или иных институциональных конструкций.
Рейтинги, призванные отобразить страновые различия, начали составляться в 70-х годах XX в., когда формировалась транзитология (отрасль политической науки, исследующая переходы к демократии). В целом они решают задачу комплексного представления о политической карте современности. Однако для глубокого исследования отдельных случаев рейтинги не подходят. В этом смысле посмотреть на отдельный случай сквозь призму всех рейтингов ‒ значит выбрать парадигму. Исследователь, ориентированный на цифры, возьмёт за основу индексы. Специалист по отдельному казусу подвергнет эти цифры сомнению, если они будут показывать несоответствие статуса исследуемого феномена его представлениям. Соединив case-study с претендующими на объективность аналитическими продуктами, получим что-то третье.
Помимо измерения «демократия – авторитаризм», обозначающего качественную эволюцию, в любом трансформирующемся режиме присутствует измерение «старт – консолидация», которое показывает, в каком состоянии находятся режимные изменения. «Третья волна» демократизации началась в 1974 г. с падения авторитарных режимов Испании, Португалии и Греции. Однако понять специфику транзитологии проще на примере распада СССР. Долгое время после коллапса Советского Союза постсоветские трансформации называли транзитами, то есть режимами, вышедшими преимущественно из общей авторитарной точки (конечно, учитывая заметные различия между ними), но конечная точка которых неизвестна. Предполагалось, что это будет определённая форма демократии. Концепции демократического перехода (или демократизации), в которых качество конечной точки следует из этимологии, периодически смешивались с понятием транзита.
Со временем стало понятно, что большинство постсоветских режимов не стало и не станет полиархией (под «полиархией» подразумеваются 9 институциональных гарантий Роберта Даля, Тери Карла и Филиппа Шмиттера). Часть из них вернулись в ту же точку, из которой стартовали. Другие сформировали гибридные режимы ‒ нечто среднее между либеральной демократией и авторитаризмом.
Для обозначения этих институциональных конструкций политологи и политики периодически вводили новые прилагательные. Гильермо О`Доннел предложил концепт «делегативной демократии», в которой население делегирует полномочия по управлению обществом президенту, который далее управляет по собственному усмотрению, не оглядываясь на население. Лари Даймонд описывал «электоральную демократию», в которой, в соответствии с минималистской традицией Йозефа Шумпетера, основную роль играли выборные процедуры. Глава администрации президента Александр Волошин, описывая российские реалии, в начале 2000-х годов предложил странный термин «управляемая демократия». В рамках начавшейся после «цветных революций» массовой работы с молодёжью специалисты Высшей школы управления (основной образовательной структуры, готовившей провластные молодёжные движения по типу «Наших» и «Молодой гвардии ЕР») вспомнили про плебисцитарную вождистскую демократию Макса Вебера, отличающуюся от делегативной демократии наличием сильного вождя-харизматика. Таким вождём хотели видеть Владимира Путина (тогда родилась и концепция «национального лидерства»). Наконец, в 2006 г. Владислав Сурков в рамках той же политики на упреждение «цветных переворотов» вышел за границы институтов, попробовав работать в аксиологическом пространстве. Демократия стала «суверенной», что обозначило попытку формулирования новой общероссийской идеологии.
Появление «демократий с прилагательными» для описания российского режима объяснялось желанием политиков и надеждой учёных рассматривать политическую систему всё же в рамках приближения к демократии. Но в начале 2000-х годов российский политолог Андрей Мельвиль предложил термин «режимная консолидация» ‒ в противовес демократической, которую западные учёные, независимо от разногласий по поводу предшествующих стадий, считали финальной точкой транзита. Режимная консолидация означала, что транзит завершён, то есть институты стали необратимыми, но их качество не является демократическим.
С терминологической точки зрения фраза «гибридный консолидированный режим» представляет собой оксюморон, поскольку объединяет и половинчатый, находящийся в стадии трансформации от авторитаризма к демократии режим, и факт завершения такой трансформации. Но российские реалии эта фраза описывает удачно. Наш транзит как таковой завершён. Политическая система стабильна, в том числе в своей реакции на острые внутриполитические кризисы (например, на рубеже 2011‒2012 гг.). Институты не являются ни полностью авторитарными, ни полностью демократическими.
Исследование рейтингов демократического развития не может принести больших сюрпризов по определению. В отличие от исследований отдельных случаев, они не предлагают прилагательных к демократиям, позволяющих акцентировать внимание на нюансах. В этом смысле аналитические продукты, ранжирующие несколько сотен казусов, конечно, менее точны. В рамках шкалы, на позитивном конце которой либеральная демократия, Россия, очевидно, не находится в числе лидеров.
Рейтинги и методология их составления ранее были уже рассмотрены на портале «Перспективы» [1]. Там же давался критический анализ этих аналитических продуктов, посвящённых демократии. Поэтому не будем подробно останавливаться на их достоинствах и недостатках, ограничившись лишь напоминанием шкалы и формируемых кластеров.
Сами по себе отдельные цифры и ранги в любых рейтингах ничего не показывают. Понять уровень режимного приближения к демократии или отдаления от нее можно только при включении в сравнительный анализ максимального числа казусов (192 государств мира) или хотя бы сопоставляя Россию с соседями по региону (28 посткоммунистическими государствами или 14 бывшими советскими республиками [2]). Использование рейтингов для анализа одного казуса позволяет, скорее, исследовать сами рейтинги.
Все рейтинги демократического развития (помимо шкалы «объективность-субъективность») можно сравнить по их исторической глубине. Безусловно, вне конкуренции индекс демократии Ванханена и рейтинг Polity IV. Первый сравнивает страны с 1810 г., второй – с 1800 г. Далее идут два продукта «Freedom House»: Свобода в мире (с 1972 г.) и Свобода в прессе (с 1980 г.). Третья группа начинается с 1995 г. – проект того же «Freedom House» Транзитные страны. С 2002 г. существует рейтинг «Репортёров без границ» ‒ Индекс свободы прессы в мире. В 2006 г. стартовали Индекс демократии журнала «Экономист» и Индекс демократии фонда Бертельсмана. В 2008 г. эту группу дополнил регулярный Индекс DRA, в 2009 г. – самый молодой проект «Freedom House» Свобода в сети.
Очевидно, что если и имело смысл исследовать Россию до XXI в., то только в рамках её постсоветского развития: до 1991 г. у 15 республик СССР общий рейтинг, объединяющий, например, Туркменистан и Эстонию одной цифрой. С учётом того, что только 5 рейтингов могли охватить 90-е годы прошлого века, мы решили ограничить исследуемый период 2003‒2014 годами – по крайней мере, там, где это возможно.
В статье «Рейтинги демократии: от ангажированности к науке» был представлен «рейтинг рейтингов», на основании которого уместно рассматривать Россию, двигаясь от наиболее ангажированного (и, следовательно, наименее объективного) их них к самому представительному. Во многом рейтинги представляют собой искусственные продукты, не описывающие, а формирующие реальность. В наименее объективных вообще сложно найти адекватное отображение российского режима. Тем не менее, мы упоминаем о них – для сравнения с более адекватными научными аналитическими продуктами.
Индекс свободы прессы в мире
World Press Freedom Index публикуется организацией «Репортёры без границ» с 2002 г. Шкала, которую предлагают «Репортёры…», непонятна в принципе: на ней встречаются и отрицательные значения, и нулевые, и превышающие число сто. Кроме того, вызывает вопросы принцип отбора экспертов: индекс составляется журналистами. Он отображает мнение ограниченного числа произвольно выбираемых журналистов о ситуации в тех или иных странах, не более того.
В 2003 г. Россия находилась почти в конце списка из 166 государств. С 49,5 баллами из 100 мы стояли на 148 месте, между Колумбией и Тунисом. Лидером была Финляндия (0,5), аутсайдером – КНДР (99,5). В 2013 г. Россия была также на 148 месте (между Филиппинами и Сингапуром), правда, уже в списке из 179 государств. Финляндия (6,4) – на первом месте, Эритрея (85) – на последнем. За последние 10 лет наш лучший показатель составлял 47,5 в 2008 г. (между Мексикой и Эфиопией), худший – 66 в 2012 г. (между Тунисом и Гамбией). Такое значительное падение объясняется не только реальностью (безусловно, степень свободы СМИ снижается примерно с 2000‒2001 гг., когда Кремль объявил политику «равноудаления олигархов», в том числе от федеральных телеканалов). Более значительное влияние на показатель оказывает непроработанность методологии: рейтинги фиксируют падение, значительно превышающее реальное.
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер
|
Россия
|
Аутсайдер
|
|
Сосед
сверху
|
Ранг
|
Показатель
|
Сосед снизу
|
|
2003
|
166
|
Финляндия 0,5
|
Колумбия
|
148
|
49,5
|
Тунис
|
КНДР 99,5
|
|
2004
|
167
|
Дания 0,5
|
Украина
|
140
|
51,4
|
ДР Конго
|
КНДР 107,5
|
|
2005
|
167
|
Дания 0,5
|
«Администрация США в Ираке»
|
138
|
48,7
|
Филиппины
|
КНДР 109
|
|
2006
|
168
|
Финляндия 0,5
|
Сингапур
|
147
|
52,5
|
Тунис
|
КНДР 109
|
|
2007
|
169
|
Исландия 0,8
|
Йемен
|
144
|
56,9
|
Тунис
|
Эритрея 114,8
|
|
2008
|
173
|
Исландия 1,5
|
Мексика
|
141
|
47,5
|
Эфиопия
|
Эритрея 97,5
|
|
2009
|
175
|
Дания 0
|
Фиджи
|
153
|
60,9
|
Тунис
|
Эритрея 115,5
|
|
2010
|
178
|
Финлянди 0
|
Эфиопия
|
140
|
49,9
|
Малайзия
|
Эритрея 105
|
|
2011-2012
|
179
|
Финляндия - 10
|
Тунис
|
142
|
66
|
Гамбия
|
Эритрея 142
|
|
2013
|
179
|
Финляндия 6,38
|
Филиппины
|
148
|
43,4
|
Сингапур
|
Эритрея 84,83
|
|
2014
|
180
|
Финляндия
|
Малайзия
|
148
|
Отсутствует [3]
|
Филиппины
|
Эритрея
|
Барометр свободы прессы
Press Freedom Barometer – ещё один рейтинг «Репортёров…». В нём рассматривается число ежегодно убиваемых журналистов. По сути, это даже не рейтинг, поскольку не ранжирует государства и не предлагает шкалы для их сравнения, ‒ скорее, база данных. Поэтому столбец «ранг» не имеет особого значения – слишком много государств, в силу принципиально различных причин, совпадают по показателям убийств. Распределение мест в иерархии определяется алфавитным порядком.
Этот продукт вызывает ещё больше вопросов, чем предыдущий. Почему свобода прессы определяется исключительно посредством подсчёта убийств журналистов? Например, в СССР журналистов не убивали, но СМИ трудно было назвать свободными. Как можно сравнивать абсолютные цифры убийств в миллиардной Индии и крошечной стране? Почему не введены относительные показатели, например, на 100 000 населения? В любом случае как Индекс свободы прессы в мире, так и Барометр свободы прессы являются крайне непроработанными, поэтому полагаться на них при исследовании реальности не стоит.
За последние 10 лет Барометр свободы прессы включал от 14 до 28 преимущественно маргинальных стран, и лишь дважды в этом списке отсутствовала Россия (один из случаев – текущий 2014 г., за первые 4 месяца которого в России не убили ни одного журналиста). Благополучные Бразилия, Индия, Мексика также попадали в этот список, но для них это не было тенденцией. Российскими соседями были такие откровенно непопулярные государства, как Колумбия, Перу, Демократическая Республика Конго, Шри-Ланка, Сьерра-Леоне, Гондурас и т.п. Причины такого соседства – отдельный вопрос, факт остается фактом. И среднестатистического россиянина вряд ли удовлетворит то, что 2009 г. в России убили журналистов больше (5), чем в Ираке (4), где этот показатель в основном составлял 30‒40 убийств в год, или в Пакистане (4), сменившем в последние годы Ирак в роли аутсайдера (10‒11 убийств). С 2003 г. в России было убито 22 журналиста – по 2 в год в среднем.
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер (количество убитых)
|
Россия
|
Аутсайдер (количество убитых)
|
|
Сосед
сверху
|
Ранг
|
Количество убитых
|
Сосед снизу
|
|
2003
|
14
|
Бирма 1
|
Индия
|
10-11
|
3
|
Колумбия
|
Филиппины 7
|
|
2004
|
19
|
Колумбия 1
|
Перу
|
10-15
|
2
|
Шри-Ланка
|
Ирак 29
|
|
2005
|
22
|
Белоруссия 1
|
ДР Конго
|
8-20
|
2
|
Сомали
|
Ирак 25
|
|
2006
|
21
|
Бразилия 1
|
Пакистан
|
16-18
|
3
|
Шри-Ланка
|
Ирак 41
|
|
2007
|
22
|
Бирма 1
|
-
|
-
|
-
|
-
|
Ирак 47
|
|
2008
|
21
|
Боливия 1
|
ДР Конго
|
1-10
|
1
|
Сомали
|
Ирак 14
|
|
2009
|
19
|
Колумбия 1
|
Пакистан
|
16-17
|
5
|
Сомали
|
Филиппины 32
|
|
2010
|
26
|
Афганистан 1
|
ДР Конго
|
1-17
|
1
|
Руанда
|
Пакистан 11
|
|
2011
|
28
|
Азербайджан 1
|
ДР Конго
|
1-14
|
1
|
Сьерра-Леоне
|
Пакистан 10
|
|
2012
|
22
|
Камбоджа 1
|
Палестина
|
11-13
|
2
|
Бангладеш
|
Сомали 18
|
|
2013
|
17
|
Афганистан 1
|
Мексика
|
5-7
|
2
|
Гондурас
|
Сирия 11
|
|
2014
|
5
|
Бразилия 1
|
-
|
-
|
-
|
-
|
Украина 1
|
Свобода в Интернете
В самом молодом проекте «Freedom House» – Freedom in the Net – в качестве критериев степени свободы рассматриваются следующие переменные: препятствия для доступа в Интернет, включая инфраструктурные, экономические и юридические; ограничения контента; подавление прав пользователей. Здесь Россия прочно занимает место в клубе «частично свободных стран» ‒ промежуточном кластере между «свободными» и «несвободными» государствами. В 2011 г. из 37 государств ее ставили на 22 место, между Руандой и Египтом, с показателем в 52 балла (0 баллов – наиболее свободная страна, 100 – наименее). Для сравнения: на первом месте находилась Эстония (10), на последнем – Иран (89) [4]. В 2012 г. Руанда осталась строчкой выше нас, соседом снизу стала Зимбабве. Мы опустились на 30-е место из 47 государств, однако наш показатель остался прежним – 52. Эстония осталась лидером с прежним показателем, аутсайдер Иран увеличил показатель «несвободы» до 90 [5]. В 2013 г. Ирану добавили ещё один балл, закрепив в хвосте (91), а на первое место вывели Исландию (6). Россию поставили между Венесуэлой и Зимбабве, снизив ее показатель до 54 [6]. Мы заняли 41-е место из 60 государств, оставаясь в кластере «частично свободных».
Свобода в прессе
«Freedom of the Press» [7] – мониторинг угроз для независимости медиа по 197 территориям, существующий с 1980 г. Переменные отображают три сферы, в которой функционируют СМИ: экономическую, политическую и юридическую. В этом продукте «Freedom House» удобная 100-балльная шкала, на конце которой за последние 11 лет изменений не было: от 96 до 99 баллов получала Северная Корея. В 1990-е годы в конце иерархии находились Алжир, Бирма и Таджикистан (97‒100 баллов). Лидер с 2003 по 2011 г. – Исландия (8‒12 баллов) – в 2012 г. уступила место Нидерландам (12‒11 баллов). С начала 1990-х до 2002 г. лидером была Новая Зеландия (6‒8 баллов).
Пребывание России в рейтинге чётко разделяется на два периода, отмеченные двумя кластерами: «частично свободные страны» (с 1994 г., когда Россия впервые оказалась в рейтинге, до 2002 г.) и «несвободные страны», в который попадают все государства с показателями 61‒100 баллов. Очевидна тенденция стабильного падения рейтинга. Он явно ухудшался с 1994 до 2009 г., после чего наметилась стабилизация. С показателя 66 баллов в 2003 г. мы дошли до 78 в 2008 г. Уровень 80‒81 был зафиксирован в 2009‒2013 гг. Если в начале рассматриваемого периода нашими соседями были Мексика и Хорватия, то в середине нас сравняли с Молдовой и Арменией, позже мы составили компанию Ираку, Азербайджану, Венесуэле и Брунею, а сейчас находимся рядом с Таджикистаном, Гамбией и Руандой.
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер
|
Россия
|
Аутсайдер
|
|
Сосед
сверху
|
Статус
|
Показатель
|
Сосед снизу
|
|
1994
|
208
|
Новая Зеландия 8
|
Тонга 35
|
ЧС
|
40
|
Сальвадор 41
|
Таджикистан 93
|
|
1995
|
208
|
Новая Зеландия 8
|
Мексика 54
|
ЧС
|
55
|
Хорватия 56
|
Алжир 99
|
|
1996
|
208
|
Новая Зеландия 6
|
Эфиопия 57
|
ЧС
|
58
|
Киргизия 60
|
Алжир 99
|
|
1997
|
208
|
Новая Зеландия 6
|
Мексика 52
|
ЧС
|
53
|
Шри-Ланка
|
Алжир 99
|
|
1998
|
208
|
Новая Зеландия 8
|
Парагвай 52
|
ЧС
|
53
|
Мексика 54
|
Алжир 97
|
|
1999
|
208
|
Новая Зеландия 8
|
Гаити 58
|
ЧС
|
59
|
Пакистан 60
|
Бирма 97
|
|
2000
|
208
|
Новая Зеландия 8
|
Колумбия 59
|
ЧС
|
60
|
Гана 61
|
Бирма 100
|
|
2001
|
208
|
Новая Зеландия 8
|
Армения 59
|
ЧС
|
60
|
Камбоджа 61
|
Бирма 100
|
|
2002
|
208
|
Новая Зеландия 8
|
Молдова 59
|
ЧС
|
60
|
Эфиопия 61
|
Бирма 97
|
|
2003
|
208
|
Исландия 8
|
Армения 65
|
НС
|
66
|
Украина 67
|
КНДР 96
|
|
2004
|
208
|
Исландия 8
|
Джибути 66
|
НС
|
67
|
Бангладеш 68
|
КНДР 98
|
|
2005
|
208
|
Исландия 9
|
Джибути 67
|
НС
|
68
|
Кот-д’Ивуар 69
|
КНДР 97
|
|
2006
|
208
|
Исландия 9
|
Ирак 71
|
НС
|
72
|
Азербайджан 73
|
КНДР 97
|
|
2007
|
208
|
Исландия 9
|
Венесуэла 74
|
НС
|
75
|
Бруней 76
|
КНДР 97
|
|
2008
|
208
|
Исландия 9
|
Азербайджан 77
|
НС
|
78
|
Гамбия 79
|
КНДР 98
|
|
2009
|
208
|
Исландия 9
|
Гамбия 79
|
НС
|
80
|
Конго 81
|
КНДР 98
|
|
2010
|
208
|
Исландия 10
|
Йемен 80
|
НС
|
81
|
Вьетнам 82
|
КНДР 99
|
|
2011
|
208
|
Исландия 12
|
Азербайджан 79
|
НС
|
81
|
Вьетнам 83
|
КНДР 97
|
|
2012
|
208
|
Нидерланды 12
|
Таджикистан 79
|
НС
|
80
|
Гамбия 81
|
КНДР 97
|
|
2013
|
208
|
Нидерланды 11
|
Руанда 80
|
НС
|
81
|
Азербайджан 82
|
КНДР 96
|
Конечно, наш режим недемократичен. На федеральных каналах цензуры как магистрального явления не существует, но случаи «подрезания» программ, идущих по орбитам с Дальнего Востока до Москвы, присутствуют. Попасть на 3 центральных канала лидерам несистемной оппозиции невозможно. Само телевидение не предполагает формирования конкурентной повестки «за» и «против» относительно важнейших вопросов государственной политики. Необходимо отметить, что подобная политика, по крайней мере, после Крымского кризиса, соответствует настроениям большинства россиян. 27 марта ФОМ опубликовал результаты исследования, согласно которым «54% населения считают, что существуют проблемы и темы, информацию о которых допустимо искажать в государственных интересах, 72% полагают, что есть проблемы, при освещении которых допустимо умалчивать информацию в интересах государства» [8]. Власть контролирует медиа-пространство, включая те масс-медиа, которые формулируют объективную или откровенно оппозиционную точку зрения. Их редакционная политика в целом независима от Кремля, однако власть имеет рычаги влияния на подобные СМИ через их собственников. Инициатива президента Медведева касательно создания Общественного телевидения России была реализована так, что смысл формирования независимого от власти канала оказался редуцирован полностью. В России продолжают убивать журналистов, что недопустимо не просто для демократического, но даже для цивилизованного государства.
Однако и авторитарным наш режим не является. Российский уровень регулирования Интернета, очевидно, не сравним с китайским. Власть закрывает преимущественно откровенно криминальные или маргинальные сайты (детская порнография, радикальный ислам, методы диверсионной и террористической деятельности, национал-социализм, антисемитизм и т.д.). В остальном (за исключением недавнего закрытия под надуманным предлогом одного из самых популярных блогов Рунета – дневника Алексея Навального) российский сегмент всемирной паутины свободен. Сегодня именно Рунет – место для дискуссий, свободных и даже откровенно неприличных нападок на власть и её отдельных представителей. Кроме того, власть попыталась встроить Интернет в государственную структуру не только в негативном смысле регулирования неугодного контента, но и в позитивном: предложив (пусть пока плохо работающий) механизм российской общественной инициативы (РОИ). На трёх уровнях власти ‒ муниципальном, региональном и федеральном ‒ у граждан появилась возможность сделать обязательной для рассмотрения государственными органами любую петицию, набирающую необходимое число голосов (100 000 – для инициатив регионального и федерального уровней).
Условия взаимоотношений власти и СМИ допускают публичную критику власти, в том числе с использованием популярных масс-медиа («Дождь», «Эхо Москвы», «Коммерсант», «Ведомости», «Новая газета», «Рен-ТВ», «Сноб» и др.). Причём эта критика может носить не только системный, но и адресный характер – персонально в отношении высших российских чиновников, в том числе с использованием сатиры и жёсткого юмора. Не менее важно, что власть, будучи в состоянии через собственников контролировать все эти СМИ, даёт им возможность осуществлять самостоятельную редакционную политику, оставляя их в качестве «выпускных клапанов» общественного недовольства. Несмотря на очевидные магистральные линии на трёх крупнейших телеканалах, несогласные с государственной политикой иногда всё же приглашаются на популярные ток-шоу. Критика власти и лично президента допускается также и внутри Кремля – на заседаниях президентского Совета по правам человека. Максимальным наказанием за публичное несогласие с политикой государства может стать увольнение, но никак не физическое воздействие или лишение свободы.
Свобода в мире
Данный рейтинг рассчитывается «Freedom House» на основании двух показателей по 7-балльной шкале: политические права и гражданские свободы (чем меньше балл, тем ближе государство к демократии, и наоборот) [9]. Из-за несовершенства шкалы и отсутствующих числовых значений рангов (кластеров всего три: свободные, частично свободные и несвободные страны) лидерами являются государства, стоящие в начале алфавита. Например, 1 балл, отображающий наибольший уровень демократии, – показатель не только Андорры, но и ещё десятка стран, но Андорра – первая в алфавите. Аналогично следует рассматривать 4 балла Армении, 5 – Бахрейна и Бурунди, 6 – Афганистана и Ирана и т.д.). В 1991‒2004 гг. Россия находилась в кластере «частично свободных стран», постепенно опускаясь с 3 баллов до 5. В 2005 г. с зафиксированным надолго показателем в 5,5 балла мы вошли в кластер «несвободных стран», ни разу за последние 10 лет не покидая его.
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер
|
Россия
|
Аутсайдер
|
|
Сосед
сверху
|
Ранг
|
Показатель
|
Сосед снизу
|
|
1991
|
205
|
Кипр 1
|
Багамы 2,5
|
ЧС
|
3
|
Коморские о-ва 3,5
|
Афганистан 7
|
|
1992
|
205
|
Кипр 1
|
Антигуа и Барбуда 3
|
ЧС
|
3,5
|
Хорватия 4
|
Бирма 7
|
|
1993
|
205
|
Кипр 1
|
Республика Конго 3
|
ЧС
|
3,5
|
Коморские о-ва 4
|
Бутан 7
|
|
1994
|
205
|
Кипр 1
|
Сальвадор 3
|
ЧС
|
3,5
|
Индия 4
|
Бутан 7
|
|
1995
|
205
|
Кипр 1
|
Сальвадор 3
|
ЧС
|
3,5
|
Гана 4
|
Бутан 7
|
|
1996
|
205
|
Кипр 1
|
Сейшелы 3
|
ЧС
|
3,5
|
Иордания 4
|
Бутан 7
|
|
1997
|
205
|
Кипр 1
|
Сейшелы 3
|
ЧС
|
3,5
|
Сенегал 4
|
Бутан 7
|
|
1998
|
205
|
Кипр 1
|
Сейшелы 3
|
ЧС
|
3,5
|
Албания 4
|
Бутан 7
|
|
1999
|
205
|
Кипр 1
|
Ангола 3,5
|
ЧС
|
4
|
Либерия 4,5
|
Экв. Гвинея 7
|
|
2000
|
205
|
Кипр 1
|
Армения 4
|
ЧС
|
4,5
|
Эфиопия 5
|
Экв. Гвинея 7
|
|
2001
|
205
|
Кипр 1
|
Армения 4
|
ЧС
|
4,5
|
ЦАР 5
|
Экв. Гвинея 7
|
|
2002
|
205
|
Кипр 1
|
Джибути 4,5
|
ЧС
|
5
|
Азербайджан 5.5
|
Экв. Гвинея 7
|
|
2003
|
205
|
Андорра 1
|
Армения 4
|
ЧС
|
5
|
Азербайджан 5.5
|
Мьянма 7
|
|
2004
|
205
|
Андорра 1
|
Армения 4
|
ЧС
|
5
|
Азербайджан5.5
|
Мьянма 7
|
|
2005
|
205
|
Андорра 1
|
Бахрейн 5
|
НС
|
5,5
|
Иран 6
|
Мьянма 7
|
|
2006
|
205
|
Андорра 1
|
Бахрейн 5
|
НС
|
5,5
|
Иран 6
|
Мьянма 7
|
|
2007
|
205
|
Андорра 1
|
Бахрейн 5
|
НС
|
5,5
|
Ирак 6
|
Мьянма 7
|
|
2008
|
205
|
Андорра 1
|
Бахрейн 5
|
НС
|
5,5
|
Ирак 6
|
Мьянма 7
|
|
2009
|
205
|
Андорра 1
|
Бахрейн 5
|
НС
|
5,5
|
Ирак 6
|
Мьянма 7
|
|
2010
|
205
|
Андорра 1
|
ЦАР 5
|
НС
|
5,5
|
Афганистан 6
|
Мьянма 7
|
|
2011
|
205
|
Андорра 1
|
Бурунди 5
|
НС
|
5,5
|
Афганистан 6
|
Мьянма 7
|
|
2012
|
205
|
Андорра 1
|
Бурунди 5
|
НС
|
5,5
|
Афганистан 6
|
КНДР 7
|
|
2013
|
205
|
Андорра 1
|
Бурунди 5
|
НС
|
5,5
|
Афганистан 6
|
КНДР 7
|
|
2014
|
205
|
Андорра 1
|
Бурунди 5
|
НС
|
5,5
|
Азербайджан 6
|
КНДР 7
|
С одной стороны, в отношении российской партийной системы функционируют неформальные фильтры, с помощью которых власть при желании может заблокировать институционализацию любой неугодной партии. Выборы глав регионов возвращены, но в урезанном виде, с фильтрами, способными отсекать неугодных власти кандидатов. Всемирный резонанс получили случаи избирательного применения правосудия: по отношению к Михаилу Ходорковскому в 2003 г. и Алексею Навальному – в 2014 г. Уровень уважения к протестным действиям общества со стороны власти крайне низок. В отношении протестующих используется либо стратегия отождествления их с «пятой колонной, финансируемой западом», либо жёсткие меры уголовного законодательства.
Система разделения властей работает неэффективно. Оппозиционные партии в Государственной Думе настолько системны, что их противостояние власти ограничивается дискурсом об «антинародном режиме». В регионах часты случаи создания клиентел вокруг руководителей субъектов федерации и формирования их патрон-клиентских отношений с крупнейшими бизнесменами. Ввиду меньшего числа альтернативных источников информации возникают местные «культы личности» первых лиц регионов.
С другой стороны, в России разрешены массовые протесты, и до белорусского абсурда, когда свободу граждан ограничивают за молчаливое стояние или аплодисменты, не доходит. Власть не теряет нити обратной связи с обществом. Она интересуется реакцией общественного мнения на вбросы различных новаций через официальных спикеров или популярные ток-шоу, изучает его посредством социологических исследований на основании данных как признанных служб «большой тройки» (ВЦИОМ, ФОМ, Левада-центр), так и «закрытой» социологии.
В России проходят выборы. Несмотря на то, что конкуренция носит ограниченный характер, власть допускает её, включая возможности побед явно оппозиционных кандидатов. Очевидно, что региональные и местные выборы контролируются властью в меньшей степени, чем федеральные, что увеличивает для оппозиции пространство манёвра. Последние выборы мэров Ярославля, Москвы, Екатеринбурга, Петрозаводска и Новосибирска доказали, что в случае весомой народной поддержки оппозиционного кандидата и явного неприятия «партии власти» федеральный центр не готов продавливать своих кандидатов и склонен идти на компромиссы. В нашей стране функционирует несколько тысяч муниципалитетов, 83 субъекта федерации, в каждом из которых проходят выборы. Граждане обладают и активным, и пассивным избирательным правом. Как минимум, массовое участие в конкурентном электоральном процессе не позволяет считать наш режим авторитарным.
Российская партийная система всё же состоит из многих участников, недавно значительно расширивших своё число – благодаря новациям власти в избирательном законодательстве. Инструменты работы с партиями нынешней администрации президента авторитарными назвать нельзя. Понимая, что «Единая Россия» теряет поддержку населения, власть не увеличивает объёмы пропаганды, а мягко и медленно заменяет функционал «партии власти» надпартийным ОНФ.
Транзитные страны
Как и другие аналитические продукты «Freedom House», рейтинг Nations in Transit [10] рассчитывается по нескольким переменным: форма правления на общегосударственном уровне, электоральный процесс, гражданское общество, независимость медиа, местная форма правления, независимость суда и коррупция.
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер
|
Россия
|
Аутсайдер
|
|
Сосед
Сверху
|
Ранг
|
Показатель
|
Сосед снизу
|
|
2004
|
29
|
Польша 1,75
|
Армения 5
|
22
|
5.25
|
Таджикистан 5.71
|
Туркменистан 6,88
|
|
2005
|
29
|
Словения 1.68
|
Армения 5.18
|
22
|
5.61
|
Киргизия 5.64
|
Туркменистан 6.93
|
|
2006
|
29
|
Словения 1.75
|
Киргизия 5.68
|
23
|
5.75
|
Азербайджан 5.93
|
Туркменистан 6.96
|
|
2007
|
29
|
Словения 1.82
|
Киргизия 5.68
|
23
|
5.86
|
Таджикистан 5.96
|
Туркменистан 6.96
|
|
2008
|
29
|
Словения 1.86
|
Киргизия 5.93
|
23
|
5.96
|
Азербайджан 6
|
Туркменистан 6.93
|
|
2009
|
29
|
Словения 1.93
|
Киргизия 6.04
|
21
|
6.11
|
Таджикистан 6.14
|
Туркменистан 6.93
|
|
2010
|
29
|
Словения 1.93
|
Армения 5.39
|
21
|
6.14
|
Киргизия 6.21
|
Туркменистан 6.93
|
|
2011
|
29
|
Словения 1.93
|
Таджикистан 6.14
|
21
|
6.18
|
Казахстан 6.43
|
Туркменистан 6.93
|
|
2012
|
29
|
Словения 1.89
|
Киргизия 6
|
21
|
6.18
|
Азербайджан 6.57
|
Туркменистан 6.93
|
|
2013
|
29
|
Словения 1.89
|
Киргизия 5.96
|
23
|
6.21
|
Таджикистан 6.25
|
Туркменистан 6,93
|
В общем рейтинге Транзитных стран за последние 10 лет показатель России (Democracy Score) снижался год за годом, лишь цифра 2012 г. была идентична предыдущей. Приобретя почти балл (здесь чем выше балл, тем хуже качество демократии), Россия сместилась с отметки 5,25 в 2004 г. до 6,21 в 2013 г. Впрочем, на нашей позиции в общем рейтинге это отразилось не сильно. Как и в начале рассматриваемого периода, мы опережаем сейчас лишь Таджикистан (6,25), Казахстан (6,57), Азербайджан (6,64), Белоруссию (6,71), Туркменистан и Узбекистан (по 6,93). Ранг России в 2013 г. среди 15 бывших советских республик – 9; на посткоммунистическом пространстве (с учетом всех бывших стран ОВД) – 23 из 29. Из пяти кластеров (консолидированные демократии, частично консолидированные демократии, гибридные режимы, частично консолидированные авторитарные режимы, консолидированные авторитарные режимы) мы попадаем в последний.
Разбивка на переменные [11] позволяет выявить нюансы в оценках разных сторон российского гибридного режима. И в 2004, и в 2013 г. наилучший показатель получило российское «гражданское общество» (4,5‒5,5). Хуже всего в начале рассматриваемого периода оценивались независимость масс-медиа и борьба с коррупцией (5,75 в 2004 г.). В 2013 г. антилидером стал «электоральный процесс». Состояние электорального процесса, равно как и федерального управления и судебной власти, ухудшилось в наибольшей степени (на 1,25 балла). Переменная «независимость медиа» показала наименьшие колебания – ухудшение на 0,5 балла.
|
|
04
|
05
|
06
|
07
|
08
|
09
|
10
|
11
|
12
|
13
|
|
Электоральный процесс
|
5.50
|
6.00
|
6.25
|
6.50
|
6.75
|
6.75
|
6.75
|
6.75
|
6.75
|
6.75
|
|
Гражданское общество
|
4.50
|
4.75
|
5.00
|
5.25
|
5.50
|
5.75
|
5.75
|
5.50
|
5.25
|
5.50
|
|
Независимость медиа
|
5.75
|
6.00
|
6.00
|
6.25
|
6.25
|
6.25
|
6.25
|
6.25
|
6.25
|
6.25
|
|
Форма правления на федеральном уровне
|
5.25
|
5.75
|
6.00
|
6.00
|
6.25
|
6.50
|
6.50
|
6.50
|
6.50
|
6.50
|
|
Форма правления на местном уровне
|
5.25
|
5.75
|
5.75
|
5.75
|
5.75
|
5.75
|
5.75
|
6.00
|
6.00
|
6.00
|
|
Независимость суда
|
4.75
|
5.25
|
5.25
|
5.25
|
5.25
|
5.50
|
5.50
|
5.75
|
6.00
|
6.00
|
|
Коррупция
|
5.75
|
5.75
|
6.00
|
6.00
|
6.00
|
6.25
|
6.50
|
6.50
|
6.50
|
6.50
|
DRA
Рейтинг Democracy Ranking Association [12] начал составляться лишь в 2008 г. (в 2000 г. было проведено пилотное исследование). Россия впервые появилась в рейтинге только в 2010 г. Число его участников меняется: от 97 в 2009 г. до 115 в 2013 г.
DRA – единственный рейтинг, в котором у России есть рост, пусть и незначительный: от 41 до 46 баллов по 100-балльной шкале. Однако увеличение числовых значений компенсировалось увеличением количества включаемых в исследование казусов – относительно ранга мы опустились с 87-го места в 2010 г. на 95-е в 2013 г., почти в самый конец списка. Из пяти кластеров качества демократии (очень высокое, высокое, среднее, низкое и очень низкое) мы находимся у нижней границы «низкого качества». Нашими соседями за последние 5 лет побывали Танзания, Марокко, Малави, Армения, Непал, Уганда, Кения, Нигер, Турция.
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер
|
Россия
|
Аутсайдер
|
|
Сосед
сверху
|
Ранг
|
Показатель
|
Сосед снизу
|
|
2010
|
100
|
Норвегия 89.25
|
Танзания
|
87
|
41
|
Марокко
|
Эфиопия 5.61
|
|
2011
|
110
|
Норвегия 88.2
|
Малави
|
88
|
44
|
Армения
|
Йемен 23.7
|
|
2012
|
104
|
Норвегия 88.5
|
Непал
|
88
|
45
|
Армения
|
Йемен 25.9
|
|
2013
|
115
|
Норвегия 88.3
|
Уганда
|
95
|
46
|
Кения
|
Йемен 26.5
|
Democracy Index
Аналитический продукт журнала «The Economist», составляемый каждые два года с 2006 г., включает постоянное число государств – 167 [13]. Лидерами за это время были исключительно скандинавские страны: Швеция в 2006 и 2008 г. (9,88 балла из 10 оба раза) и Норвегия (9,8 в 2010 г. и 9,93 в 2012 г.). Аутсайдер рейтинга стабилен: Северная Корея каждый раз занимала последнее место с показателем от 0,86 балла в 2008 г. до 1,08 в 2010 и 2012 г.
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер
|
Россия
|
Аутсайдер
|
|
Сосед
сверху
|
Ранг
|
Показатель
|
Сосед снизу
|
|
2006
|
167
|
Швеция 9,88
|
Кения
|
102
|
5,02
|
Малави
|
КНДР 1,03
|
|
2008
|
167
|
Швеция 9,88
|
Бурунди
|
107
|
4,48
|
Пакистан
|
КНДР 0,86
|
|
2010
|
167
|
Норвегия 9,8
|
Киргизия
|
107
|
4,26
|
Непал
|
КНДР 1,08
|
|
2012
|
167
|
Норвегия 9,93
|
Иордания
|
122
|
3,74
|
Эфиопия
|
КНДР 1.08
|
Соседями России за эти годы были экзотические африканские страны (Кения, Малави, Бурунди, Эфиопия), а также азиатские Киргизия, Пакистан и Непал. Как и в других рейтингах, Россию ставили все ниже: с 5,02 балла в 2006 г. до 3,74 балла в 2012 г.
Democracy Status
Напомним, что рейтинг демократии фонда Бертельсмана не включает «состоявшиеся» (по мнению экспертов Фонда) государства, помещая на разработанную шкалу только те, которые находятся в стадии политической и экономической трансформации. С 2006 г., когда рейтинг впервые увидел свет, их число со 119 выросло до 129 в 2014 г. Однако лидер и аутсайдер оставались на протяжении 8 лет прежними. Уругвай прочно обосновался на первой ступени иерархии (9,9‒10), Сомали – на последней (1,3‒1,6).
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер
|
Россия
|
Аутсайдер
|
|
Сосед
сверху
|
Ранг
|
Показатель
|
Сосед снизу
|
|
2006
|
119
|
Уругвай 9.9
|
Уганда
|
67
|
5.7
|
Гватемала
|
Сомали 1.6
|
|
2008
|
125
|
Уругвай 9.9
|
Сингапур
|
73
|
5.4
|
Малайзия
|
Сомали 1.4
|
|
2010
|
128
|
Уругвай 9.9
|
Малайзия
|
75
|
5.3
|
Гаити
|
Сомали 1.5
|
|
2012
|
128
|
Уругвай 10
|
Киргизия
|
71
|
5.4
|
Сингапур
|
Сомали 1.3
|
|
2014
|
129
|
Уругвай 10
|
Мавритания
|
86
|
4.4
|
Зимбабве
|
Сомали 1,4
|
Всё это время Россия падала в рейтинге демократического развития. Начав с 5,7 по 10-балльной шкале в 2006 г., что помещало ее на 67-е место в компанию Уганды и Гватемалы, к 2014 г. она подошла с показателем в 4,4 балла, дающим ей 86-е место из 129 – между Мавританией и Зимбабве. В небольшом кластере «4,4» находится также Мадагаскар. Если чуть расширить границы исследования рейтинга, можно увидеть, что мы не дотягиваемся до Венесуэлы, Анголы, Шри-Ланки и Непала (4,6‒4,7), но зато на целых 0,1 балла опережаем Мали, Ливию и Ирак (4,3 балла). За предшествующие годы нашими соседями были Лесото, Армения, Гвинея, Бурунди, Малайзия, Непал, Того, Гаити, Ангола, Бахрейн, Замбия, Молдова, Танзания, в 2008 и 2012 г. – Сингапур. (Увы, по уровню жизни или эффективности реформ мы никак не можем сравниться с «творением» Ли Куан Ю.)
Однако наше падение было не таким сильным, чтобы вывести нас за границы кластера «сильно дефективные демократии» (Highly Defective Democracies). В два верхних кластера ‒ «консолидированные демократии» (Democracies in Consolidation) и «дефективные демократии» (Defective Democracies), равно как и в два нижних ‒ «средние автократии» (Moderate Autocracies) и «жёсткие автократии» (Hard-line Autocracies), ‒ мы не входили никогда.
ИИОД ПАС
Индекс институциональных основ демократии проекта «Политический атлас современности» изначально не предполагает возможности изучения тенденций, поскольку представляет собой одномоментный срез действительности. По состоянию на октябрь 2008 г. Россия получила 5,24 балла из 10, занимая 93-е место из 192. Нашими соседями сверху были Микронезия, Багамские Острова и Перу, снизу – ЮАР, Нигер и Гватемала. Как писали авторы исследования, «по большинству параметров Россия уступает западным демократиям (от 10 до 6,85 баллов), но в принципе несопоставима и с любыми из недемократических режимов – от Грузии (1,8) и Ирана (1,8) до Сомали (0,02) и Мьянмы (0,0)… Важно подчеркнуть, что Россия располагается в середине рейтинга. Это – широкий спектр очень разных государств, политических систем и режимов, которые, конечно, не принадлежат к демократическим «образцам», но тем не менее обладают определенными институциональными основами демократии и ищут свои модели развития» [14].
Индекс Ванханена
Рейтинг финского политолога Тату Ванханена, известный как Измерения демократии (Measures of Democracy [15]), строится на основании двух количественных переменных, избавленных от субъективизма в виде экспертных оценок. Рассматривающий электоральные характеристики демократии Ванханен предлагает переменные «конкуренция» (процент мест в парламенте, полученных всеми партиями за вычетом доли партии-лидера) и «участие» (отношение процента проголосовавших к общей численности населения). С одной стороны, плюс этого рейтинга в исключении субъективизма. С другой, его не следует рассматривать в качестве рейтинга демократии как набора нескольких режимных характеристик, поскольку он касается только выборов и политического участия.
|
Год
|
Количество казусов
|
Лидер
|
Россия
|
Аутсайдер
|
|
Сосед
Сверху
|
Показатель
|
Сосед снизу
|
|
1991
|
191
|
Италия 46,1
|
Польша 19
|
18,2
|
Венесуэла 18,7
|
Ангола 0
|
|
1992
|
191
|
Уругвай 43,5
|
Белиз 15,8
|
15,3
|
Бангладеш 15,2
|
Ангола 0
|
|
1993
|
191
|
Италия 49
|
Бельгия 43,2
|
42
|
США 40
|
Ангола 0
|
|
1994
|
191
|
США 45,9
|
Канада 27,2
|
27
|
Бразилия 25,7
|
Ангола 0
|
|
1995
|
191
|
Уругвай 42,5
|
Франция 30,4
|
29,9
|
Папуа ‒ Новая Гвинея 29,4
|
Ангола 0
|
|
1996
|
191
|
Италия 42,8
|
Болгария 29,5
|
29,5
|
Папуа ‒ Новая Гвинея 29,4
|
Ангола 0
|
|
1997
|
191
|
Италия 45,6
|
Ирландия 29,6
|
29,5
|
Франция 29,3
|
Ангола 0
|
|
1998
|
191
|
Дания 44,4
|
Украина 29,9
|
29,5
|
Франция 29,3
|
Ангола 0
|
|
1999
|
191
|
Италия 45,6
|
Франция 29,3
|
28,8
|
Босния и Герцеговина 27,1
|
Ангола 0
|
|
2000
|
191
|
Италия 45,6
|
Ирландия 29,6
|
29,4
|
Доминика 29,2
|
Ангола 0
|
|
2001
|
191
|
Дания 44,2
|
Украина 29,9
|
29,4
|
Франция 29,3
|
Ангола 0
|
|
2002
|
191
|
Дания 44,2
|
Украина 30,2
|
29,4
|
Доминика 29,2
|
Ангола 0
|
|
2003
|
191
|
Бельгия 44,2
|
Сент-Винсент и Гренадины 22,5
|
22,2
|
Гренада 21.9
|
Ангола 0
|
|
2004
|
191
|
Бельгия 44,2
|
Эквадор17,5
|
17,3
|
Малави17.1
|
Ангола 0
|
|
2005
|
191
|
Нидерланды 45,1
|
Эквадор17,5
|
17,3
|
Малави 17.1
|
Ангола 0
|
|
2006
|
191
|
Бельгия 44,2
|
Багамские Острова 17,7
|
17,3
|
Малави 17.1
|
Ангола 0
|
|
2007
|
191
|
Бельгия 44,9
|
Белиз15,5
|
15,4
|
Соломоновы Острова 15,3
|
Ангола 0
|
|
2008
|
191
|
Бельгия 44.9
|
Турция 17,5
|
16,6
|
Того 15.7
|
Бруней 0
|
|
2009
|
191
|
Бельгия 44,9
|
Гренада 16.7
|
16,6
|
Бурунди 16.5
|
Бруней 0
|
|
2010
|
191
|
Исландия 46.2
|
Гренада 16.7
|
16,6
|
Шри-Ланка 16.4
|
Бруней 0
|
|
2011
|
191
|
Исландия 46.2
|
Гайана 23.7
|
23,60
|
Черногория23.2
|
Бруней 0
|
|
2012
|
191
|
Исландия 46.2
|
Белиз 19.2
|
18,90
|
Кабо-Верде 18.5
|
Бруней 0
|
На шкале «электоральной демократии» Ванханена (от 0 до 50 баллов) в 2000-х Россия находилась в нижней половине рейтинга близко к середине. Дно рейтинга оккупировали Ангола (в 1991‒2007 гг.) и Бруней (в 2008‒2012 гг.), в обоих случаях с 0 баллов. На вершине с 1991 г. чаще других была Италия. Бельгию с 44,2 баллами (в 2003‒2004 гг.) сменили Нидерланды с 45,1 (в 2005 г.), снова уступив Бельгии в 2006‒2009 гг. В 2010‒2012 гг. с 46,2 балла лидировала Исландия. По электоральным показателям в 1990-е годы Россия, случалось, превосходила Францию, США и незначительно уступала Канаде с Польшей. Наш максимальный показатель в 42 балла относится к периоду «электорального взрыва», когда выборы в России были частыми, конкурентными, неподконтрольными власти, когда число участников партийного процесса измерялось десятками и уровень вовлечённости масс в политику был крайне высоким. Но другие институты демократии при этом не работали. К 2003 г. мы вышли на свой «естественный» показатель в 17‒20 баллов (от 22,2 балла в 2003 г. перешли к 18,9 в 2012 г., с небольшим ростом до 23,6 в 2011 г.). Среди соседей ‒ уже привычные по предыдущим рейтингам Гренада, Эквадор, Малави, Белиз, Гайана, Шри-Ланка, Бурунди и т.д.
Шкала «авторитаризм» – «полиархия»
Все рассмотренные рейтинги, за исключением одного, демонстрируют, что последние 10 лет Россия находится в состоянии дедемократизации. Это не означает, что российский политический режим является авторитарным. На шкале с двумя полюсами ‒ «полиархия» и «авторитаризм» ‒ термин «дедемократизация» обозначает лишь направление движения (от первой ко второму, сверху вниз), но не конкретную точку, позволяющую определить положение страны. Безусловно, наша стартовая позиция после распада СССР находилась отнюдь не в кластере либеральных демократий. Ни 1990-е, ни 2000-е годы не были временем функционирования консолидированного режима с устоявшимися демократическими институтами. Столь же очевидно, что современный российский режим не является авторитарным или, тем более, жёстко авторитарным, каким считают его многие критики как внутри страны, так и за рубежом.
Понимание демократии как исключительно набора прав и свобод и честно проводимых выборов накладывает свой отпечаток на восприятие России как гражданами, так и внешним экспертным сообществом. Между тем в нашей стране сохраняется так называемый третий сектор экономики – огромное количество НПО, получающих гранты для работы, в том числе от государственных структур. Представление, что все НПО являются, во-первых, политическими, а во-вторых ‒ оппозиционными, в корне неверно. НПО как весомая часть российского гражданского общества отстаивают права инвалидов, борются за улучшение экологической обстановки, за сохранение природы, занимаются благотворительностью, патронажем людей в сложных социальных ситуациях (детей-сирот, женщин, подвергшихся насилию, тяжело больных и т.п.), представляют интересы самых разных групп: от воинов-афганцев до крупных предпринимателей. Все эти организации образуют развивающийся в России неправительственный сектор. Личная инициатива и публичная активность, выражаемая в «организации организаций», являются неотъемлемыми атрибутами демократического режима, даже если они реализуются не в политической сфере.
Особо следует отметить реальную стабильность российской политической системы. Игра по правилам (даже если они не вполне демократические) приближает современные государства к демократии гораздо сильнее, чем демократические правила, не соблюдаемые игроками или изменяемые каждый день. Несмотря на то, что эффективно работающие демократические институты не являются доминантными в России, у нас действуют устоявшиеся правила политической игры, принимаемые всеми акторами, в том числе самыми непримиримыми оппонентами власти. Даже учитывая специфику федеральных масс-медиа, следует отметить, что население в целом одобряет действия государства и президента, много лет являющегося наиболее популярным политиком страны. Кремль не ограничивает потребление граждан (как это случается, например, в тоталитарных государствах вроде КНДР), рост которого способствует формированию среднего класса – того самого, который в массовом качестве является ядром любой демократии. Российские граждане могут свободно передвигаться по миру, на них не налагаются привычные для авторитарных стран запреты, их не включают в списки неблагонадёжных туристов. Мы можем свободно покупать валюту и хранить деньги в иностранных банках.
Парадоксально, но особых отличий между ранжированием России ангажированными и научными аналитическими продуктами мы не обнаружили. Россия в графиках демократии находится если и не на дне, то в нижней части. Независимо от степени ангажированности рассмотренных нами рейтингов, большинство из них чётко фиксируют тренд дедемократизации. Мы негативно воспринимаем соседство с азиатскими авторитарными режимами Туркменистана, Таджикистана, Непала или маргинальными африканскими государствами вроде Центрально-Африканской Республики, Бурунди, Малави и Сомали. Такое ранжирование стран ставит под вопрос корректность рассматриваемых рейтингов, поскольку по отдельным показателям (развитию гражданского общества или свободе масс-медиа, например) Россия совершенно точно находится выше кластера постсоветских гибридов и африканских «безгосударственных» стран. Россию нелепо помещать на общую ступень с Туркменистаном или Сомали. Отдельные казусы (арест Навального, «двушечка» для Pussy Riot, несоразмерное наказание «узников Болотной»), особо чувствительные для Запада и либеральной части российской интеллигенции, безусловно, влияют на восприятие нашего режима, но не являются определяющими; к тому же каждый из них имеет свой особый контекст. Несмотря на тренд дедемократизации, то есть движения в сторону от 9 институтов «полиархии» Даля, Карла и Шмиттера, Россия по-прежнему остаётся в условном кластере гибридных режимов, из которого переход прямиком в авторитарный вряд ли возможен. Нынешние гибридные институты консолидированы и вполне успешно отражают и внешние, и внутренние нападения на политическую систему.
То, что Россия не станет в ближайшее время полиархией, ‒ не повод ни для радости, ни для огорчения. Соседство с Африкой и Азией в данном смысле очевидно, но не смертельно. В конце концов, рассматриваемая шкала «полиархия» – «авторитаризм» – всего лишь одно из оснований для сравнения современных государств. В других системах измерений у России могут быть другие результаты.
* Автор благодарит Анну Дёмочкину, студентку 2-го курса НИУ ВШЭ, за помощь в составлении баз данных.
Примечания:
[1] Токарев А.А. Рейтинги демократии: от ангажированности к науке [Электронный ресурс] / А.А. Токарев // Перспективы. – 2014. – 6 марта. - Режим доступа: http://www.perspectivy.info/misl/idea/rejtingi_demokratii_ot_angazhirovannosti_k_nauke_2014-03-06.htm.
[2] См., например: Токарев А.А. Режимные субъекты // Коммерсант. Власть. – 2014. - №7: http://kommersant.ru/doc/2411281.
[3] По 2014 г. сформирован рейтинг без указания конкретных числовых значений казусов.
[4] http://www.freedomhouse.org/sites/default/files/MainScoreTable.pdf
[5] http://www.freedomhouse.org/sites/default/files/resources/FOTN%202012%20-%20Full%20Report_0.pdf
[6] http://freedomhouse.org/report/freedom-net-2013-global-scores#.UyvulKh_tlM
[7] http://www.freedomhouse.org/report/freedom-press/freedom-press-2003#.UzANsqh_tlM
[8] О средствах массовой информации // http://fom.ru/SMI-i-internet/11427
[9] http://www.freedomhouse.org/report/freedom-world/freedom-world-2003#.UzFdMah_tlM
[10] http://www.freedomhouse.org/sites/default/files/NIT2013_Tables_FINAL.pdf
[11] http://www.freedomhouse.org/report/nations-transit/2013/russia#.UzAL4ah_tlM
[12] http://democracyranking.org/wordpress/?page_id=679
[13] Информация доступна по вторичным источникам. Для получения оригинального текста доклада необходима регистрация. См.: https://www.eiu.com/public/topical_report.aspx?campaignid=DemocracyIndex12
[14] Мельвиль А.Ю. и др. Рейтинг стран по индексу институциональных основ демократии / Политический атлас современности // http://mgimo.ru/files2/y04_2011/186294/politatlas.pdf
[15] Measures of Democracy // Measures of Democracy // http://www.fsd.uta.fi/en/data/catalogue/FSD1289/meF1289e.html
Читайте также на нашем портале:
«Рейтинги демократии: от ангажированности к науке» Алексей Токарев
«Демократизация: проект и реальность» Круглый стол Центра исследований и аналитики Фонда исторической перспективы
«Типология демократии» Виктор Сергеев
«Теория демократизации М.М. Ковалевского в контексте современного политического развития России» Сергей Савин
«Демократия как символический порядок cовременности: версия Клода Лефора» Тимофей Дмитриев
«Оспаривая либеральную демократию: Ян-Вернер Мюллер о политическом опыте Европы XX века» Тимофей Дмитриев
«Хотят ли россияне демократию, и, если хотят, то какую?» Владимир Петухов, Раиса Бараш
