Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Российский федерализм сквозь призму русского вопроса

Версия для печати

Специально для портала «Перспективы»

Эдуард Попов

Российский федерализм сквозь призму русского вопроса


Попов Эдуард Анатольевич - доктор философских наук, доцент Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону).


Российский федерализм сквозь призму русского вопроса

Постановка властью русского вопроса, пусть очень осторожная и непоследовательная, весьма симптоматична. Пока сложно сказать, насколько эти изменения носят стратегический, а не ситуативно-тактический характер. Однако есть все основания, чтобы инициировать на самом высоком политическом, общественном и научном уровне дискуссию по проблемам национальной и федеративной политики в Российской Федерации.

2006 год, возможно, стал поворотным в политике Кремля. Политические аналитики уделили больше внимания памятному выступлению президента России В.В. Путина в Мюнхене ( 10 февраля 2007 г.). Меньший резонанс имело событие, на наш взгляд, более значимое: заявление президента о необходимости программы возвращения «российских соотечественников», с которой связаны перспективы исправления демографической ситуации - проблемы, ставшей лейтмотивом в прошлогоднем послании Федеральному Собранию [1]. Сформулированная президентом страны позиция предполагает решение демографической проблемы собственными силами. Добавим, что еще в начале 2006 года распоряжением В.В. Путина была создана межведомственная рабочая группа для разработки государственной программы переселения соотечественников в Россию. Указ президента РФ от 22 июня 2006 г. содержал призыв к соотечественникам, проживающим за рубежом, вернуться на родину. Эта же позиция вновь прозвучала в речи В.В. Путина на Всемирном Русском Соборе, состоявшемся в сентябре того же года.
Не вполне понятно, какое значение вкладывается в термин «российские соотечественники». Очевидно, подразумевается, что к данной категории относятся граждане стран СНГ и Прибалтики, чья историческая родина находится на территории Российской Федерации, - то есть, прежде всего, русские. Почему, однако, не назвать вещи своими именами и не объявить программу переселения русских соотечественников в Россию? Однако до самого недавнего времени (временным рубежом может быть названа Кондопога) говорить о существовании русской проблемы было непопулярно. Сегодня же, наконец, политическим руководством страны признано, что так называемый русский вопрос является сверхактуальным.
Эта проблема имеет как внутреннее, так и внешнеполитическое измерение, хотя подобное деление весьма условно и носит механистический, а не органический характер. По сути, проблема русских соотечественников за границей – составная важнейшего для России внутреннего русского вопроса. Проблема разделенной русской нации пока еще не поднималась на высоком государственном уровне, но это не значит, что ее не существует. Подлинное решение русского вопроса невозможно без принципиальной оценки ленинского наследия государственного строительства, производившегося за счет исторической российской государственности и русского народа, наиболее сильно пострадавшего от большевизма.
Первый, условно внутренний, аспект русского вопроса связан с национальной политикой, проводимой в Российской Федерации, о необходимости пересмотра которой давно говорят в научном сообществе и в части нашей политической элиты. На это было обращено внимание и одним из высших должностных лиц в государстве, спикером верхней палаты российского парламента С.М. Мироновым. Так, на первом заседании Совета Федерации осенью 2006 г. Сергей Миронов заявил, что существующая национальная политика «безнадежно устарела» и нуждается в замене на новую, призвав сенаторов к совершенствованию законодательства и подготовке доклада по соответствующей тематике.
Особенно остро русский вопрос во внутренней политике нынешнего российского государства стоит в наиболее конфликтогенном макрорегионе Российской Федерации – многонациональном и многорелигиозном Северном Кавказе. По справедливому замечанию известного южнороссийского ученого, «именно в нашем взрывоопасном регионе мы должны обратить особое внимание научного сообщества и общественности, властных структур на недостаточную разработанность политики центра в области межнациональных отношений. Исходя из этого, изменение содержания национальной политики является, если можно так выразиться, кричащей необходимостью. Она должна включать в себя и комплекс мер по защите и возрождению русского народа как государствообразующего, развитию его культуры и росту национального самосознания» [2].
 
***
Современное российское руководство в целом продолжает советскую национальную политику, отличительной особенностью которой являлось перераспределение ресурсов в пользу национальных образований за счет "коренных" русских территорий. Национальный фактор стал одним из основных в развале советской государственности. Прописанное в конституции СССР и конституциях союзных республик право на самоопределение республик вплоть до отделения являлось миной замедленного действия. Именно союзная система советской государственности, наличие национальных республик в составе СССР в итоге взорвали Советский Союз изнутри. Национальный вопрос, точнее, структурные особенности российской национально-административной системы, по мнению некоторых отечественных правоведов и политологов способен привести и к развалу Российской Федерации.
Особенность российского варианта федерализма – наличие так называемой асимметричной федерации. Наряду с административно-территориальными образованиями - субъектами РФ (края и области) - существуют национально-территориальные образования – республики. Статус тех и других не равнозначен. Как отмечает доктор политических наук профессор С.В. Передерий, «следует вполне определенно признать как глубоко порочное, порождающее многочисленные проблемы национального характера и унижающее положение русских само государственное устройство Российской Федерации. Так, закрепленная в Конституции РФ 1993 г. модель федерации декларируется как симметричная, однако на практике государственное устройство нашей страны сочетает в себе элементы как федеративного, так и нефедеративного союза. Дело в том, что фактически бывшие российские национальные автономии, получившие статус этнотитульных субъектов – республик, оказались в привилегированном положении по сравнению с другими субъектами – краями и областями. Получается, что на конституционном уровне одни этнонациональные общности имеют более высокий статус, чем другие» [3].
Отечественными правоведами уже обращалось внимание на то, что согласно Конституции и Федеративному договору бывшие национальные автономии РСФСР фактически получили статус субъектов международного права – республик, обладающих полнотой или частью государственного суверенитета. С правовой точки зрения спор о носителе государственного субъекта между федеральным центром и республиками не решен, а отложен по политическим соображениям. Противоречия, заложенные в федеративном устройстве современной России, порождают сепаратистские тенденции, приводят к возрастанию напряженности в межнациональных отношениях. Особенно это касается регионов с полиэтничным и полирелигиозным составом населения, таким как Северный Кавказ и Поволжье.
Вопреки заявлениям сторонников действующей модели федеративных отношений, полагающих, что даже такая несовершенная система является спасительной в современных кризисных условиях, она не предотвратила (и не могла предотвратить), а лишь усугубила глубинный кризис во взаимоотношениях центра и регионов. Парад суверенитетов, во многом сознательно инициированный Кремлем в начале 90-х годов, - второй важнейший компонент деструкции России, наряду с экономическими «реформами» Гайдара и его единомышленников. Более того, несколько замедлив наступление кризисных процессов, современная модель федерализма в РФ сегодня делает эти процессы более глубокими и необратимыми. Хотя в настоящее время центробежные тенденции в национальных республиках носят достаточно вялый и латентный характер, это не должно успокаивать. По мнению некоторых специалистов, «современное российское государство, если не будет кардинально изменена внутренняя и внешняя политика, скорее всего, повторит судьбу СССР» [4]. Нынешние национальные республики фактически уже являются квазигосударственными образованиями со своими президентами, правительствами, законодательством и идеологией.
Русские в наибольшей мере испытывают негативные последствия проводимой в Российской Федерации национальной, федеративной и региональной политики. Это проявляется как на региональном (особенно показательны примеры некоторых республик Северного Кавказа, откуда происходит отток русского населения из-за идущей с начала 90-х годов «коренизации» и этнизации местных элит), так и на общегосударственном уровне. В Конституции РФ отсутствуют упоминание о русском народе, который является историческим творцом нашего государства. В этом документе, а также в другом наследстве ельцинской эпохи - Федеративном договоре, принятом в 1992 г., - закреплен принцип асимметричной федерации.
Национально-территориальные образования ("титульные" республики) на Северном Кавказе являются в финансово-экономическом плане, как правило, дотационными. В то время как собственно русские регионы испытывают недостаток инвестирования, республики Северного Кавказа (Чечня и Дагестан) лидируют по объему привлекаемых из федерального центра инвестиций.
Края и области представляют собой территории с преимущественно русским населением. Республики построены по национально-территориальному принципу. Как правило, это небольшие по территории и населению образования (хотя есть и исключения, такие как республика Якутия-Саха или Татарстан), особенно если рассматривать Северный Кавказ. Северокавказские республики, исключая многонациональный Дагестан, представляют собой субъектов федерации с одной (Калмыкия, Ингушетия, Адыгея) или двумя (Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия) "титульными" нациями. Властная и экономическая элита в этих образованиях состоит, главным образом, из представителей "титульных" этносов. Русское население национальных республик слабо представлено во властной элите, хотя в большинстве случаев явно преобладает в количественном плане над "титульным" (республика Адыгея) или составляет значительный процент общего населения республик (КБР, КЧР и др.). Так, в республике Адыгея, по состоянию на 2002 г., титульный этнос адыгейцы насчитывает 95 тыс. чел., тогда как русские – наиболее многочисленная группа в этническом составе - 294 тыс. чел. При этом традиционно и пост главы республики, и ключевые министерские посты (за исключением силовых МВД и УФСБ, столь же традиционно закрепленных за русскими) занимали представители привилегированного «титульного» этноса. Пример республики Адыгея особенно показателен еще и в силу того, что при первом ее президенте А. Джаримове был институционально закреплен привилегированный статус «титульного» этноса: главой республики мог стать лишь адыгеец [5]. Тем самым, оказались прямо нарушены нормы и принципы демократии, Декларации прав человека, Конституции России, другие нормативно-правовые акты, провозглашавшие равенство граждан разной национальности. В основополагающем документе РФ записано: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии… Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности» (Ст. 19, п.2 Конституции Российской Федерации)».
Диспропорция между долей русского населения и его представленностью в органах власти и бизнес-элите национально-территориальных образований влечёт за собой такие негативные последствия, как образование этнократических режимов, основанных на клановом принципе, миграция русского населения (прежде всего, высококвалифицированных специалистов), снижение уровня управленческого персонала и, как следствие, резкое ухудшение социально-экономической ситуации.
Следует отметить, что в ряде северокавказских республик (Республика Дагестан, республика Ингушетия и др.) были «запущены» программы по сбережению русского населения. Однако отток русских продолжается. По мнению ряда южнороссийских социологов (В.А. Авксеньтьев, Г.С. Денисова и др.), в основе этих необратимых процессов лежат экономические причины: русские жители макрорегиона – в значительной степени урбанизированное население, и по ним сильнее всего ударил развал промышленной инфраструктуры. Однако не следует сбрасывать со счетов и другие факторы. Этнополитическая ситуация на Северном Кавказе и социально-психологическая атмосфера достаточно тревожны, и прежде всего для русских (хотя наряду с ними национальные республики покидают и «титульные» этносы). Социологические опросы фиксируют, что русские на юге России страдают от проявлений национализма по отношению к себе в 8 раз чаще, чем проявляют его сами. Постепенное и неуклонное выдавливание, в силу социально-политических или социально-экономических причин, русского населения из северокавказских регионов, в свою очередь, ведет к архаизации социально-экономической и политической жизни в национальных республиках. Массовый исход русского населения угрожает существованию самой Российской Федерации. Русский народ является государствообразующим народом Российской Федерации, одной из главных скреп, на которых держится российская государственность. К сожалению, этот простой факт только начинает находить понимание у российского руководства и элиты. Действенных механизмов антикризисного управления все еще не выработано.
 
***
В 2000-е годы, в период президентства В.В. Путина, произошла относительная стабилизация ситуации на юге России и Северном Кавказе. Это дало повод представителям правящей элиты говорить о прохождении «точки невозврата»: хуже уже не будет, напротив, в дальнейшем будет происходить медленное, но неуклонное улучшение. Сегодня наиболее авторитетные ученые юга России и специалисты аппарата полпреда президента РФ в Южном федеральном округе (ЮФО) склоняются к мнению, что самым вероятным является умеренно пессимистический сценарий дальнейшего развития региона. Главное, чего удалось добиться на рубеже XX-XXI века – не допустить развала российской государственности на самом угрожающем северокавказском направлении, что неминуемо последовало бы за реализацией планов чеченских сепаратистов и ваххабистского подполья в республиках Северного Кавказа.
Но, увы, по-прежнему актуален вопрос: устранены ли глубинные причины, подготовившие кризис российской политики на Северном Кавказе и в Чечне в 1990-х годах? Ответ на этот вопрос нельзя дать, вырывая ситуацию в этом регионе из общероссийского контекста. Северный Кавказ – это Российская Федерация в миниатюре, только с еще более сложными социально-экономическими и этнополитическими проблемами. Поэтому рассуждения о стабилизации ситуации в этом регионе могут ввести в опасное заблуждение (впрочем, излишний алармизм тоже может иметь негативный эффект). Так же, как в отношении всей страны в целом неоправданно говорить об устойчивом развитии, принимая за него выгодную политическую и экономическую конъюнктуру, так и для характеристики ситуации в северокавказском регионе применимо скорее понятие временной межкризисной стабилизации.
Приходится констатировать, что федеральный центр избрал тактику ситуативного реагирования на угрозы, предпочтя её выработке стратегии развития Северного Кавказа. Это проявляется и в русском вопросе. Политически и экономически (оборотные стороны одной и той же медали) северокавказские республики отданы на волю этнократических режимов. Излишне демонизировать их не следует: в условиях ельцинского безвременья некоторые из этих режимов (например, команда покойного президента Кабардино-Балкарской республики В. Кокова) сумели удержать свои республики на грани межэтнических войн. Однако пролонгация этой управленческой модели и, шире, системы российского асимметричного федерализма будет лишь усиливать и отток и маргинализацию русских на Северном Кавказе, и рост сепаратизма. По сути сохраняются неизменными основные принципы старой «россиянской» системы: власть и деньги в обмен на политическую лояльность. Самый яркий пример подобной «сделки» между федеральным центром и национальными республиками – нынешняя Чеченская республика, где вся полнота власти сосредоточена планомерными усилиями Москвы в руках одного человека, - президента Р. Кадырова. Будут ли этот человек и, что главное, подконтрольные ему силовые структуры, насчитывающие десятки тысяч человек, оставаться лояльными России в случае ухудшения внешне- или внутриполитической ситуации? В Чеченской республике, отметим, фактически уже завершен процесс «зачистки» от русского населения: этот регион-субъект Российской Федерации превратился в моноэтничный.
Примеры других республик, может быть, не столь очевидны, но также достаточно показательны. В целом руководство РФ действует по одному сценарию, лейтмотив которого мы привели выше. Максимум, на что способен центр, - сменить персоналии, не меняя принципа. Национальные республики Северного Кавказа по-прежнему лидируют в процентных и абсолютных показателях по уровню финансирования из федерального бюджета, однако эффективность осваивания выделяемых средств продолжает оставаться крайне низкой. За ельцинское десятилетие здесь была создана система коррупции и клановости, намного превосходящая по «эффективности» даже аналогичные системы не самых благополучных российских регионов. При этом попытки отдельных государственных руководителей высокого ранга (такие, как инициатива полпреда президента в ЮФО Д.Н. Козака) поставить под контроль направление финансовых потоков вызывают жесткую реакцию в регионах.
Между тем отток русских из республик Северного Кавказа ставит вопрос о дальнейшем российском присутствии в регионе. Создание моноэтничных (как в Ингушетии или Чеченской республике) или полиэтничных (Карачаево-Черкесская республика, Кабардино-Балкарская республика) регионов, где русских либо мало, либо они оттеснены от управления, создает условия для дальнейшего развития принципов конфедерализма, заложенных в российскую Конституцию. При ухудшении геополитической и внутриполитической обстановки неизбежно сработает механизм сепаратизма, который в значительной мере сдерживался наличием многочисленного и общественно активного русского населения.
В целях сохранения стабильности на ближайшую перспективу что-либо менять действительно не следует. И все же рано или поздно Российское государство встанет перед необходимостью переструктурирования национально-государственной и административно-территориальной модели. В принципиальном изменении нуждаются не только экономическая и социальная политика Российской Федерации, но и её национальная и федеративная политика.
Противоречие между принципами федеративного российского государства и положением русского народа, лишенного своей правосубъектности, усугубляемое неадекватной бюджетной политикой федерального центра и растущей угрозой неконтролируемой внешней и внутренней миграции, неизбежно приведет к взрыву. Первым тревожным звонком стала Кондопога. Однако в одночасье ломать сложившуюся модель национально-федеративной политики – такая же ошибка, как и сохранять ее в неприкосновенности. Геополитическое положение современной России не позволяет делать излишне резкие «движения» во внутренней политике, которыми могут воспользоваться её противники вовне. Только очень осторожное, сообразное с внешне- и внутриполитической обстановкой перестраивание модели национально-территориальной политики на принципах национальных интересов коренных народов России и норм демократии является единственной альтернативой обеих крайностей. И начать необходимо с восстановления исторической справедливости – внести в действующую конституцию положение о государствообразующей роли русского народа и других коренных народов России.
Представляется необходимым устранить правовые нормы, противоречащие принципам федерализма. Россия – федеративное, а не конфедеративное государство. Следовательно, все субъекты федерации должны обладать юридическим равенством.
Логическое развитие этой меры – выравнивание бюджетного федерализма. Русские регионы-доноры не должны чувствовать свою ущербность и правовую неполноценность в сравнении с «титульными» национальными республиками. Платя непомерно высокую цену (в виде финансирования республиканских бюджетов) за псевдолояльность элит «титульных» республик, федеральный центр загоняет проблему вглубь. Разворовывание и так называемое нецелевое использование бюджетных средств порождает безработицу и низкий уровень жизни в республиках, лидирующих по уровню финансовых отчислений из центра. А русские регионы получают финансовую помощь по остаточному принципу. Очевидно, должен быть выработан какой-то механизм контроля над расходованием средств, отпускаемых из федерального бюджета, а сам размер отчислений должен коррелироваться рядом факторов, в том числе уровнем соблюдения демократических норм в «титульных» республиках в отношении граждан «нетитульной» национальности. Представители «некоренных» народов и этносов должны иметь уровень представительства в органах власти и экономике, пропорциональный их численности в регионе.
 
***
Постановка властью русского вопроса, пусть очень осторожная и непоследовательная, весьма симптоматична. Пока сложно сказать, насколько эти изменения носят стратегический, а не ситуативно-тактический характер. Однако есть все основания, чтобы инициировать на самом высоком политическом, общественном и научном уровне дискуссию по проблемам национальной и федеративной политики в Российской Федерации.
 
 
Примечания
 
[1] Так, одной из наиболее удачных попыток дать анализ новому тренду в политической стратегии российского руководства стала статья Н.А. Нарочницкой. См.: После Мюнхена: о суверенной демократии, о мире, о русских и России в мире // Аналитические записки. 2007. №21.
 
[2] Передерий С.В. Миграция на юге России: реальны ли ее угрозы российской государственности? // Материалы Международной научно-практической конференции «Регулирование миграционных процессов в Российской Федерации: политические, юридические и правоохранительные аспекты».
 
[3] Передерий С.В. Указ. соч.
 
[4] Иванников И.А. Проблемы государства и права России начала XXI века. Ростов н/Д: Изд-во Рост.ун-та, 2003. С. 137-138.
 
[5] Эта и ряд других правовых коллизий были отменены лишь в начале 2000-х годов, что стало одним из важнейших результатов деятельности института полпреда президента РФ в Южном федеральном округе.

Читайте также на нашем портале:

«Северный Кавказ: императив системных преобразований» Эдуард Попов

«Вернутся ли русские на Северный Кавказ?» Игорь Добаев

«Уроки Чечни для России: растекание «джихада»» Игорь Добаев

«Национал-консерватизм и либерал-демократия. Единство и борьба противоположностей в российской политике» Филипп Казин

«Будет ли хуже? Уроки Кондопоги и национальная политика в России» Филипп Казин, Василий Рубаник

«Казачество и Русский мир» Олег Неменский

«Чеченский сепаратизм и чеченская независимость. Сепаратисты построили независимую Чечню внутри РФ» Сергей Маркедонов

«Отношения «центр – регионы» в современной Росcии: пределы централизации» Наталия Лапина

«Легитимное насилие и национальный интерес» Татьяна Вязовик


Опубликовано на портале 05/06/2007



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика