Барак
Обама пришел в Белый дом в один из критических моментов послевоенной
американской истории. Отметим, среди прочего, начавшийся в США 2007 г. острый
финансово-экономический кризис, угрожавший перерасти в новую Великую депрессию
и стремительно «заразивший» другие регионы мира; усиление социального
недовольства на почве растущего имущественного неравенства; непопулярные и
чрезвычайно дорогостоящие войны в Афганистане и Ираке, которые было невозможно
выиграть; утрату американским бизнесом позиций в глобальной экономике и
торговле под давлением конкуренции со стороны Китая; негативное восприятие
политики США во многих странах Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки, где
значительная часть населения считала Вашингтон главной угрозой международному
миру и безопасности. Таковы были крайне непростые стартовые условия для
представителя Демократической партии, который 20 января 2009 г. принес присягу
в качестве 44-го президента Соединенных Штатов.
Экономика и социальная сфера после
кризиса
К
моменту воцарения Б. Обамы в Белом доме финансово-экономический и
социально-политический кризис, начавшийся в 2007 г. с того, что лопнул
неимоверно раздутый пузырь ипотечных кредитов, достиг своего апогея. В 2008‒2009
гг. произошло снижение всех основных макроэкономических показателей (табл. 1). Сократился
ВВП, ощутимо упали валовые инвестиции и накопления, уменьшилась внешняя
торговля товарами и услугами, значительно (почти на 11%) снизились поступления
в бюджет. Падение производства и торговли повлекло за собой снижение занятости
и резкий рост безработицы.
Таблица 1
Основные
макроэкономические показатели США в 2005-2009 гг.
|
Показатель
|
2005
|
2006
|
2007
|
2008
|
2009
|
|
Валовый внутренний
продукт (ВВП)
|
3,4
|
2,7
|
1,8
|
-0,3
|
-2,8
|
|
Валовые инвестиции
(% ВВП)
|
23,2
|
23,3
|
22,4
|
20,8
|
17,5
|
|
Валовые накопления
(% ВВП)
|
17,9
|
19,1
|
17,3
|
15,4
|
14,3
|
|
Импорт товаров и
услуг
|
6,3
|
6,3
|
2,5
|
-2,6
|
-13,7
|
|
Экспорт товаров и
услуг
|
6,3
|
9,0
|
9,3
|
5,7
|
-8,8
|
|
Безработица (%
рабочей силы)
|
5,1
|
4,6
|
4,6
|
5,8
|
9,3
|
|
Число занятых (млн
человек)
|
141,7
|
144,4
|
146,1
|
145,4
|
139,9
|
|
Доходы бюджета (трлн
долл.)
|
4,013
|
4,372
|
4,585
|
4,511
|
4,099
|
|
Расходы бюджета
(трлн долл.)
|
4,423
|
4,655
|
4,999
|
5,494
|
5,995
|
|
Государственный долг
(трлн долл.)
|
8,497
|
8,818
|
9,268
|
10,722
|
12,405
|
|
Государственный долг
(% ВВП)
|
64,9
|
63,6
|
64,0
|
72,8
|
86,0
|
Источник: IMF. World
Economic Outlook Database. April 2016. – imf.org/
Что
предпринял новый хозяин Белого дома для предотвращения дальнейшего сползания
Америки в пучину экономического и социально-политического кризиса?
По
мнению большинства зарубежных аналитиков, главной заслугой вашингтонской
администрации в хозяйственной сфере стало предотвращение в Соединенных Штатах
«экономического Армагеддона» [Palacio, p. 41]. Речь идет о спасении от краха финансового сектора
с помощью, в частности, национализации
обанкротившихся крупнейших ипотечных агентств Fannie Mae и Freddy Mac и крайне низких процентных
ставок Федеральной резервной системы, позволивших закачать в экономику США
триллионы долларов. Но так называемая «операция Уолл-стрит», проведенная Б.
Бернанке, Т. Гейтнером и Л. Саммерсом («разбрасывание денег с вертолета», по
выражению Б. Бернанке [Bernanke]),
имела и обратную сторону. Вместо того чтобы наказать действительных виновников
кризиса 2007‒2009 гг. – зарвавшихся банкиров, финансовых спекулянтов и
безответственные рейтинговые агентства, ‒ федеральные шоковые программы предъявили
счет за «разбитые горшки» миллионам жертв кризисных потрясений, многие из
которых лишились своих жилищ, в докризисные времена приобретенных с помощью
ипотеки. Ответом гражданского общества стали массовые протесты (например, движение
«Захвати Уолл-стрит»), имевшие целью привлечь внимание к «преступлениям
финансовой элиты» [OccupyWallStreet…].
Кризис, продемонстрировав наличие
немалого количества проблем и «узких мест» в социально-экономической структуре
США, подтолкнул администрацию Б. Обамы к разработке пакета структурных и
институциональных реформ, охвативших самые разные сферы экономики, финансов и
общественной жизни [Back to Work…]. Этот пакет, в частности, включал в себя:
– регулирование деятельности финансовых институтов.
Так называемый Закон о реформировании Уолл-стрита и защите потребителей (The Wall Street Reform and Consumers Protection Act), или Закон Додда – Фрэнка (по именам его главных разработчиков), имел
целью снизить риски существующей системы путем усиления государственного
надзора за деятельностью банков и других финансовых учреждений;
– реиндустриализацию американской экономики,
возвращение в США наиболее перспективных производств, в свое время вывезенных
за рубеж (предусмотрено дополнительное финансирование национальной
промышленности в размере 1,5 трлн долл.);
– интенсивное развитие «чистой» энергетики (прежде
всего ветровой и солнечной);
– рост инвестиций в фундаментальную науку и
технологии с целью закрепить лидерство США в области высоких технологий;
– принятие национальной стратегии развития инноваций
с упором на отрасли «новой экономики»;
– поощрение предпринимательской деятельности (в
частности, упрощение доступа малых и средних предприятий к кредитам);
– снижение налогов для низкооплачиваемых слоев
населения;
– увеличение минимальной заработной платы;
– предоставление гарантированного оплачиваемого
отпуска по болезни (поразительно, но факт: такого права были лишены 43 млн
американцев, работающих по найму) [Remarks…2015];
– введение равной оплаты за равный труд для мужчин и
женщин;
– реформирование системы здравоохранения. О
необходимости такой реформы в США говорили в течение 100 лет, но только Б.
Обама сделал реальные шаги в этом направлении. В результате за один 2014 г. порядка
10 млн человек впервые получили доступ к медицинскому страхованию [Remarks…2015];
– внесение изменений в миграционное законодательство
(ключевой вопрос – легализация миллионов иммигрантов, не имеющих документов и
находящихся за пределами правового поля);
– улучшение системы начального и среднего
образования;
– расширение возможностей получения бесплатного
образования в колледжах и т.д.
Принятые в пожарном порядке
антикризисные меры, а также решения стратегического характера позволили заметно
улучшить экономическое положение в стране (табл. 2). Начиная с 2010 г. стал
расти ВВП, «бычий» (повышательный) тренд приобрели инвестиции в основной
капитал и валовые накопления, увеличился объем импорта и экспорта, и главное –
к началу 2016 г. были созданы миллионы рабочих мест, в том числе в ключевых
секторах промышленности (автомобилестроении, энергетике, электронике,
строительстве), что практически вдвое сократило число безработных по сравнению
с уровнем 2009 г. В то же время реализация антикризисной стратегии потребовала
колоссальных финансовых расходов, в результате чего государственный долг в 2007‒2015
гг. увеличился более чем вдвое и вплотную приблизился к астрономической сумме в
19 трлн долл. (более 105% ВВП).
Таблица 2
Основные
макроэкономические показатели США в 2010‒2015 гг.
|
Показатель
|
2010
|
2011
|
2012
|
2013
|
2014
|
2015
|
|
ВВП
|
2,5
|
1,6
|
2,2
|
1,5
|
2,4
|
2,4
|
|
Валовые инвестиции
(% ВВП)
|
18,4
|
18,6
|
19,4
|
19,6
|
19,9
|
20,2
|
|
Валовые накопления
(% ВВП)
|
15,1
|
15,7
|
17,7
|
18,2
|
18,8
|
18,7
|
|
Импорт товаров и
услуг
|
12,7
|
5,8
|
2,2
|
1,1
|
3,8
|
4,9
|
|
Экспорт товаров и
услуг
|
11,9
|
6,9
|
3,4
|
2,8
|
3,4
|
1,1
|
|
Безработица (%
рабочей силы)
|
9,6
|
8,9
|
8,1
|
7,4
|
6,2
|
5,3
|
|
Число занятых (млн
человек)
|
139,1
|
139,9
|
142,5
|
143,9
|
146,3
|
148,8
|
|
Доходы бюджета (трлн
долл.)
|
4,351
|
4,556
|
4,749
|
5,278
|
5,454
|
5,734
|
|
Расходы бюджета (трлн
долл.)
|
5,986
|
6,044
|
6,022
|
6,011
|
6,173
|
6,401
|
|
Государственный долг
(трлн долл.)
|
14,176
|
15,362
|
16,559
|
17,463
|
18,211
|
18,993
|
|
Государственный долг (% ВВП)
|
94,7
|
99,0
|
102,5
|
104,8
|
105,0
|
105,8
|
Источник: IMF. World
Economic Outlook Database. April 2016. – imf.org/
Отдавая должное реформаторским усилиям 44-го
президента США, заметим, что многие из его начинаний не только встретили
сопротивление «непримиримой» оппозиции в лице консервативного крыла Республиканской
партии (прежде всего так называемой Tea Party), но и не получили
безусловной поддержки в обществе. На наш взгляд, одна из узловых проблем
президентства Б. Обамы состояла в том, что проводимые его администрацией
наиболее значимые реформы являлись долгосрочными проектами, ощутимые результаты
которых если и дадут о себе знать, то в будущем. Но массового американского
избирателя (так называемый средний класс) в первую очередь волновали вопросы
сегодняшнего дня: повышение реальных доходов, укрепление собственного
благополучия. А на этих направлениях продвижение вперед было сравнительно
небольшим. В результате, выиграв битву за сохранение «священных
коров» сложившейся в стране финансово-экономической системы (с помощью
государства были сохранены крупнейшие финансовые компании), обеспечив выход
американской экономики из кризиса (раньше, чем это произошло в Европе) и
запустив программу реформ, Б. Обама проиграл политически. По итогам
промежуточных выборов 2 ноября 2010 г. он утратил большинство в Палате представителей
Конгресса США: демократы потеряли 63 места, перешедшие к республиканцам. К
этому добавим, что на выборах 4 ноября 2014 г. Республиканская партия развила
успех и впервые за восемь лет установила контроль над обеими палатами
Конгресса: 244 места (из 435) в Палате представителей и 52 (из 100) – в Сенате.
Это стало крупной внутриполитической неудачей президента, свидетельствовавшей о
низкой популярности его курса среди большинства американских избирателей.
Весьма
противоречивы результаты социальной политики Белого дома. Подчеркнем, что в
основе сохраняющегося в США
социального напряжения лежит огромное материальное неравенство, когда 1%
населения владеет 40% национального богатства [Research…]. Реальные доходы среднего американца почти не растут с начала 1970-х
годов, а экономическая политика, проводимая всеми без исключения
администрациями, включая правительство Б. Обамы, не способна переломить
сложившееся положение, маргинализирующее миллионы людей. В итоге не только в
городах, переживающих экономический упадок (Детройт и др.), но даже в
агломерациях ‒ лидерах в сфере инноваций и высоких технологий сохраняются
обширные зоны крайней нищеты и массовой преступности. Таков, например,
достойный фильма ужасов район под красноречивым наименованием «Джунгли» в
Сиэтле – штаб-квартире авиакосмической корпорации Boeing, одной из самых технологически передовых и наукоемких
американских компаний.
Заметим, что и сам Б. Обама признает усложнение
социальной обстановки в стране, хотя и видит главные причины этого явления не в
общественном устройстве США, а в негативных внешних эффектах, вызываемых
общемировыми хозяйственными процессами. В частности, тем обстоятельством, что в
условиях глобализации многие американские промышленные компании перенесли
производство за рубеж в поисках более дешевой рабочей силы, доступного сырья и низких
налогов. Последствием такой бизнес-стратегии стала деиндустриализация экономики
(сокращение промышленного сектора), породившая серьезные дисбалансы на рынке
труда в США. За последние 15 лет в стране закрылись 60 тыс. промышленных
предприятий и было потеряно около 5 млн хорошо оплачиваемых рабочих мест. «Эти
тренды, – специально отметил президент в ежегодном обращении «О положении в
стране» в январе 2016 г., – оказали давление на трудящихся, даже на тех, кто
имел работу, даже тогда, когда экономика росла. Семьям рабочих стало труднее
преодолевать бедность, молодежи – сложнее строить карьеру, а пожилым людям –
выходить на пенсию, даже когда они этого желали» [Remarks…2016].
Парадоксальным образом даже «гордость Обамы» и его
главное свершение в социальной области – Реформа здравоохранения и защиты
пациентов (Patient Protection and Affordable Care Act), вошедшая в широкий обиход под названием Obamacare, внесла раскол в
общество, вызвав сопротивление крупнейших страховых компаний и недовольство миллионов
«средних» американцев.
По выражению испанского политолога Висенте
Паласио, «вдребезги разбилась» идея президента преодолеть внутреннее
противостояние «двух Америк» и консолидировать нацию. «Главной ошибкой Обамы, –
заключает В. Паласио, – была вера в то, что две
Америки можно оставить в прошлом, что возможно повести страну по пути
национального примирения, а в Конгрессе достичь двухпартийного консенсуса, как
в добрые старые времена строительства великого послевоенного общества» [Palacio, p. 114]. В действительности президент
столкнулся с массой застаревших социально-политических противостояний:
сторонников и противников федерализма, Севера и Юга, жителей сельских районов и
больших городов, либералов и консерваторов, белых американцев и представителей этнических
меньшинств. Можно сказать, что из всех крупных демократических государств
именно в Соединенных Штатах общественная поляризация проявляется особенно ярко.
Доктрина
Обамы: новые подходы
При всей
приоритетной важности внутренних экономических и социально-политических проблем,
максимальное количество новаций и попыток Б. Обамы «сломать традиции»
концентрировалось в вопросах внешней политики Белого дома, участия США в
мировых делах. Внешнеполитический курс Вашингтона 2009‒2016 гг. не укладывается
ни в одну из четырех американских исторических традиций, о которых писал
известный ученый-международник Уолтер Рассел Мид: изоляционизм Т. Джефферсона,
меркантилизм А. Гамильтона, милитаризм Э. Джексона и либеральный
интернационализм В. Вильсона [Mead]. По
сути, Б. Обама поставил целью выдвинуть и реализовать на практике новую
внешнеполитическую доктрину, адаптированную к реалиям XXI в. и призванную дать ответ на ключевые международные вызовы. Он решил «примирить»
Запад с исламскими странами, устранить угрозу распространения ядерного оружия,
«перезагрузить» отношения с Россией, найти способы затормозить экспоненциальное
экономическое и военно-стратегическое возвышение Китая, улучшить имидж США в
регионах развивающегося мира и т. д. [Obama].
События
последнего десятилетия свидетельствуют о том, что самая могущественная западная
держава за пределами своих границ вынуждена действовать на «ничейной земле». Под
этим метафорическим термином подразумеваются обширные географические
пространства, на которых Вашингтон уже не в состоянии единолично доминировать
ни экономически, ни политически. Сложность проблемы в том, что у других мировых
держав (и традиционных, и восходящих) также не хватает национальных ресурсов
для установления собственного контроля над «ничейными» территориями. Такого
рода «патовая ситуация» сформировала новую геоэкономическую и геополитическую
реальность, в которой Б. Обаме пришлось выстраивать свою внешнюю и оборонную
политику и маневрировать с большим или меньшим успехом.
Хозяин
Белого дома зачастую действовал методом проб и ошибок, а его доктрина во многом
стала результатом сопряжения разного рода тактических ходов, продиктованных
ситуативными обстоятельствами [Goldberg]. В то
же время нельзя не видеть отдельных базовых установок внешнеполитической
концепции и не учитывать ее амбициозного характера. В числе ключевых
идеологических элементов «доктрины Обамы» следует отметить два момента.
Первый
– отрицание весьма распространенного в политической науке и пропаганде тезиса
об «упадке Америки» [Фукуяма]. Речь идет о трансформации самого характера
американского лидерства, которое в изменившихся глобальных
политико-экономических условиях в решающей степени должно опираться не только и
не столько на военную мощь, сколько на «мягкую силу», на превосходство в
инновационно-технологическом развитии. Кроме того, Вашингтону не следует на
глобальном уровне действовать в одиночку, а необходимо решительнее
мобилизовывать партнеров, выстраивать коалиции и разделять ответственность.
Именно это, по замыслу президента, способно было вернуть США роль «маяка
демократии».
Второй
момент (тесно связанный с первым) – новый подход к разрешению наиболее острых
международных конфликтов. Б. Обама продемонстрировал «гиперчувствительность» к
гибельным последствиям смены политических режимов с помощью военных операций.
Вот как это сформулировал сам президент: «Когда мы принимаем скоропалительные решения, руководствуясь эмоциями, а не
разумом, когда первым ответом на вызов является отправка за границу войск, то
мы рискуем погрязнуть в ненужных конфликтах и пренебрегаем взвешенной
стратегией, способной обеспечить более безопасный и процветающий мир» [Remarks…2015].
В этом
смысле внешнеполитическая доктрина Б. Обамы концептуально сродни философии
легендарного древнекитайского стратега Сунь Цзы, изложенной им в знаменитом
трактате «Искусство войны» [The Art of War…]. Главное в его воззрениях: активное использование
дипломатии, стремление к минимизации боевых действий, а в идеале – нанесение
противнику решительного поражения без применения военной силы. Такие установки
в переводе на политический язык XXI в.
являются не чем иным, как «умной силой» (smart power) –
«комбинацией мягкой и твердой мощи» [Nye], или
определенно выраженным стремлением добиваться на мировой арене поставленных
целей не столько силовыми способами, сколько другими, менее затратными и опасными
методами, главным образом дипломатическими инструментами (но с опорой на силу).
Еще раз процитируем самого Б. Обаму: «Я верю в более умный вариант
американского лидерства. Мы добиваемся большего, когда сочетаем военную силу с
умелой дипломатией, когда увеличиваем собственную мощь, участвуя в коалициях с
союзниками, когда не позволяем страхам слепить нас и не видеть тех возможностей,
которые несет с собой новое столетие. И это в точности то, что сейчас делаем» [Remarks…2015].
Давая
оценку практическому воплощению доктрины Обамы, заметим, что ее реализация
несколько отодвинула от принятия внешнеполитических решений вашингтонских «ястребов»
и так называемых «нарушителей спокойствия» (trouble makers). В итоге
курс президента в международных делах и в сфере национальной безопасности
Соединенных Штатов, не означая поворота на 180о, привел к известным
подвижкам в дипломатической практике.
Следствием
изменений во внешней политике США явилась подмеченная вашингтонским
корреспондентом популярного журнала «The New Yorker» Райаном Лиззой стратегия «руководить с
тыла» (leading from behind) [Lizza]. Согласно ей, Вашингтон в ряде ситуаций (например, в
ходе ливийского кризиса) предпочитал внешне «оставаться на вторых ролях» и «дергать
за веревочки» из-за кулис, предоставляя действовать на авансцене своим главным
европейским союзникам по НАТО – Великобритании и Франции. Похожая тактика
использовалась в ходе конфликтов на Украине и в Сирии. Однако такая линия
поведения была характерна только в тех случаях, когда не существовало прямой
угрозы жизненно важным интересам США. В других ситуациях Вашингтон по старинке,
в одностороннем порядке и без какого-либо международно-правового прикрытия,
применял военную силу. Пример – ликвидация в Пакистане 2 мая 2011 г. Усамы Бен
Ладена по приказу Белого дома (операция американского спецназа под кодовым
названием «Копье Нептуна» – Neptune Spear) [Sanger].
Многочисленные
публикации и высказывания исследователей американской политики и ее
непосредственных акторов, включая ближайших советников и помощников Б. Обамы,
позволяют выделить некоторые особенности поведения президента, в том числе его
манеру принимать значимые внешнеполитические решения. Б. Обама, отмечают
специалисты, «обладал большим даром слушателя» и терпеливо относился к соображениям
и советам своих сотрудников, но очень часто его распоряжения и приказы прямо
противоречили их рекомендациям. Это касалось как политиков самого высокого
ранга (вице-президента Дж. Байдена, госсекретарей Х. Клинтон и Дж. Керри,
министра обороны Р. Гейтса, главы ЦРУ Л. Панетты, советника по национальной
безопасности Т. Донилона и др.), так и основных работников вашингтонской внешнеполитической
«кухни»: Б. Родса, Д. Макдоноу, С. Райс, С. Пауэр. Более того, в периоды
кризисов президент периодически уединялся в Situation room и в одиночестве вырабатывал
ответы на возникающие геополитические и геоэкономические вызовы [Mann].
Закономерно,
что стиль работы президента нередко (особенно задним числом) становился мишенью
острой критики. Ему вменяли в вину «чрезмерную мягкость», излишнюю
«нерешительность», требовали проявления большей твердости и последовательности
в самых различных международных вопросах: вывод войск из Афганистана и Ирака,
ситуация в Сирии, агрессия Исламского государства, политика России в отношении
Украины, «сдерживание» Китая, ядерная программа Ирана, восстановление
дипломатических отношений с Кубой. Таким образом, международный курс
администрации Б. Обамы на протяжении всех лет его пребывания в Белом доме
формировался в сложных условиях напряженной идейно-политической борьбы
различных общественных сил.
В лабиринте международных проблем
Отдельные
результаты внешней политики Б. Обамы можно проиллюстрировать с помощью конкретных
кейсов, прежде всего на примере Ближнего Востока. В этом взрывоопасном районе
президент поставил две основные задачи: дистанцировать Соединенные Штаты от
ближневосточных конфликтов и одновременно добиться «примирения с исламским
миром». К концу первого президентского срока хозяин Белого дома не достиг ни
того, ни другого. В этой связи памятна речь американского лидера в Каирском
университете 4 июня 2009 г., в которой он призвал мусульманскую молодежь всего
мира «возглавить демократические преобразования в своих странах» [The President’s…]. Выступление, можно сказать, оказалось пророческим:
уже через полтора года в Северной Африке и на Ближнем Востоке началась череда
«цветных революций», известная как «арабская весна» и приведшая к смене власти
в Тунисе, Египте, Ливии и Йемене. Беспорядки, перераставшие в политические
кризисы, охватили и другие мусульманские страны, включая Алжир, Судан, Иорданию,
Марокко, Саудовскую Аравию. Сирия погрузилась в кровавую гражданскую войну с
прямым военным участием иностранных государств. Подобный итог курса Запада во
главе с Вашингтоном на «демократизацию арабского мира» стал подлинным
проклятием президентства Б. Обамы, а неожиданный для многих мощный
военно-политический подъем Исламского государства и его трансграничная, редкая
по жестокости террористическая активность обернулись для США и других западных
стран «экзистенциональной угрозой» [Lizza].
Примером
успешной реализации (и даже «триумфом») доктрины Б. Обамы принято считать
согласование 14 июля 2015 г. совместного всеобъемлющего плана действий по
иранской ядерной программе, в соответствии с которым Тегеран брал на себя
обязательство не производить ядерный плутоний, переоборудовать имеющиеся на его
территории атомные объекты и использовать их исключительно в мирных целях. Все
это в обмен на снятие многолетних финансово-экономических санкций, наложенных
США, ООН и Европейским союзом. Тем самым Вашингтону совместно с партнерами,
участвовавшими в переговорах («шестерка» международных посредников – пять
постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германия), удалось «остановить
часы» иранского ядерного проекта и снизить угрозу распространения оружия
массового уничтожения. В геополитическом смысле даже относительная «разрядка» в
отношениях между Вашингтоном и Тегераном обозначила некоторое усиление позиций
Ирана в региональном стратегическом соперничестве с Саудовской Аравией, к
политическому руководству которой Белый дом испытывал определенное недоверие [Goldberg].
Не
столь благополучно для вашингтонской администрации развивались события в других
«горячих точках» Большого Ближнего Востока: Ираке и Афганистане. «В обоих
случаях, – констатирует В. Паласио, – Обама оказался не в состоянии выполнить
свое предвыборное обещание о полном выводе американских войск». Политика
Вашингтона зашла в тупик, а президент «попал в ловушку, которую сам для себя
приготовил», поскольку, с одной стороны, оставался убежденным противником
продолжения военного присутствия США в указанных странах, а с другой – хорошо
понимал, что без американских войск на этих конфликтогенных территориях очень
быстро будет установлен откровенно террористический режим радикальных
исламистов [Palacio, p.68-69]. В значительной мере так и произошло: сокращение военного контингента
США со 180 тыс. человек до 15 тыс. [Remarks…2015] обернулось
активизацией обосновавшегося в Ираке Исламского государства, распространившего
боевые операции на сопредельные страны.
В
период президентства Б. Обамы эволюцию от взаимодействия к противостоянию
претерпели американо-российские отношения. На первоначальном этапе Россия
занимала одно из центральных мест во внешнеполитической повестке Белого дома,
новый хозяин которого стремился интенсифицировать диалог с Кремлем, устраняя
элементы конфликтности, унаследованные от администрации Дж. Буша-мл., и
наращивая позитив. На наш взгляд, проблема для Б. Обамы была такова: чтобы,
защищая национальные интересы США, не вторгаться в пространства, жизненно
важные для Российской Федерации. Следуя такой линии, американские власти смогли
достичь договоренности с российской стороной по вопросам, представляющим
взаимную военно-политическую значимость. Свидетельством этому явилось
подписание 8 апреля 2010 г. в Праге договора по сокращению стратегических
наступательных вооружений (СНВ-3 или New START),
сменившего соглашение СНВ-1, срок которого истек в декабре 2009 г. Пражский
договор рассматривался в Вашингтоне как один из символов заявленной политики
«перезагрузки» отношений с Москвой. Б. Обама добивался сотрудничества
президента В.В. Путина в конфликтных ситуациях, принимая во внимание право вето
России в Совете Безопасности [Ядерное…].
Точкой
перелома в американо-российских отношениях стал украинский кризис, четко
обозначивший столкновение геополитических интересов двух мировых держав. Сложность
в том, что в основе конфликта на Украине лежит своего рода цивилизационный
разлом, говоря иначе ‒ фактический раскол местного общества на сторонников
«движения на Запад» и поборников максимально тесного сотрудничества с Россией.
Украинские власти (прежде всего президент В.Ф. Янукович) не сумели найти баланс
интересов, в результате чего конфликт вырвался наружу, приобрел форму локальной
гражданской войны и позволил Москве в марте 2014 г. установить контроль над
Крымом. В данной ситуации Б. Обама, нужно отдать ему должное, не поддался сильнейшему
нажиму со стороны вашингтонских «ястребов» ‒ конгрессменов-республиканцев, а
также правительств ряда восточноевропейских и балтийских стран. Он воспринял
присоединение Крыма к России как «свершившийся факт», тем самым переведя
американо-российское противостояние в менее опасное политико-дипломатическое и
торгово-экономическое русло. «Вместо того чтобы угрожать применением военной
силы, Вашингтон совместно с Европейским союзом ответил дипломатическим
наступлением и введением санкций, нацеленных на ослабление российской
экономики…», – отмечали европейские политологи [Palacio, p. 72-73]. Заслугой Б. Обамы было его понимание, что на
Украине лежат не просто стратегические, а жизненно важные интересы России,
которые Москва готова защищать всеми имеющимися у нее средствами. Это,
разумеется, не отменяет того факта, что анонсированная «перезагрузка» осталась
в истории российско-американских отношений всего лишь тактическим шагом, а не
стала стратегическим выбором. В период второго президентства Б. Обамы сфера
противоречий между Вашингтоном и Москвой существенно расширилась,
сотрудничество приобрело сугубо выборочный, «точечный» характер. Разразившийся украинский
кризис как воронка втянул Россию и США в очередную конфронтацию в духе холодной
войны.
Главным
геоэкономическим и геополитическим вызовом США явилось возвышение Китая,
буквально на глазах превращавшегося в мировую державу. Пожалуй, политику Б.
Обамы в отношении КНР можно определить двумя емкими терминами: «терпение и
сдерживание».
Терпение,
поскольку между Соединенными Штатами и Поднебесной сложилось теснейшее торговое
и финансово-экономическое взаимодействие беспрецедентных масштабов, которое
Вашингтон не может игнорировать. Достаточно привести такой пример: в 2006‒2015
гг. товарооборот между двумя странами составил астрономическую сумму почти в 5
трлн долл. (табл. 3).
Таблица 3
Торговля
США с КНР (млрд долл.)
|
Годы
|
Экспорт
|
Импорт
|
Объем
|
Сальдо
|
|
2006
|
55,2
|
305,8
|
361,0
|
-250,6
|
|
2007
|
65,2
|
340,1
|
405,3
|
-274,9
|
|
2008
|
71,5
|
356,3
|
427,8
|
-284,8
|
|
2009
|
69,6
|
309,5
|
379,1
|
-239,9
|
|
2010
|
91,9
|
383,0
|
474,9
|
-291,1
|
|
2011
|
104,1
|
417,3
|
521,4
|
-313,2
|
|
2012
|
110,5
|
444,4
|
554,9
|
-333,9
|
|
2013
|
121,7
|
459,1
|
580,8
|
-337,4
|
|
2014
|
123,7
|
486,3
|
610,0
|
-362,6
|
|
2015
|
116,2
|
502,6
|
618,8
|
-386,4
|
|
2006-2015
|
929,6
|
4004,4
|
4934,0
|
-3074,8
|
Источник: ITC. Trade Map. Trade Statistics for
International Business Development. – trademap.org/Bilateral_TS.aspx
Сдерживание
– как метод затормозить китайскую глобальную экспансию, поставить заслоны
растущему влиянию Пекина, прежде всего в важнейшем Азиатско-Тихоокеанском
регионе (АТР). В качестве наиболее эффективного инструмента
торгово-экономического сдерживания КНР администрация Б. Обамы избрала
формирование Транстихоокеанского партнерства (ТТП) – интеграционного мегаблока,
включившего в себя 12 государств АТР во главе с США, но без участия Китая. Если
учесть, что одновременно с созданием ТТП Вашингтон выстраивает
Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП) с Европейским
союзом, то становится очевидным стратегический замысел Белого дома:
использовать свое уникальное положение во главе двух интеграционных мегаблоков
для превращения Соединенных Штатов в «центр» глобальной экономики на пересечении
ее самых мощных силовых линий. Настойчиво продвигая проекты ТТП и ТТИП, Обама
открывает путь интеграционным объединениям «последнего поколения»,
функционирование которых, по замыслу вашингтонских стратегов, изменит правила
мировой торговли в первую очередь в интересах американских транснациональных
корпораций [Varoufakis]. Как
подчеркивал сам президент, создание ТТП приведет к отмене или сокращению 18
тыс. налогов и таможенных платежей на товары «made in USA» [Remarks…2016].
Отмеченные
тренды вызывают настороженное отношение к ТТИП многих европейцев, считающих,
что такого рода объединение нанесет им ущерб, поскольку обернется потерей
социальных завоеваний и, возможно, национальной идентичности [Taibo]. В этом коренятся те трудности, с которыми столкнулся
президент США при подготовке соглашения с Европейским союзом. Европейцы нередко упрекают Б. Обаму в том, что он сам
не знает, как ему строить отношения с
Евросоюзом. Многие эксперты Старого Света отмечают, что американский президент
не выдвинул никакого крупного политического проекта сотрудничества с Европой, помимо
ТТИП, что ему не удалось установить доверительные отношения с главами
правительств европейских стран и обеспечить эффективное лидерство. Более того,
подчеркивается, что «почти всегда Обама смотрел на Европу через призму НАТО» [Palacio, p. 99]. Так что в области
взаимодействия двух полюсов западного мира – США и ЕС – накопилось немало
сложных вопросов, ждущих стратегических ответов.
Приоритетной
темой международной повестки Белого дома явились американо-кубинские отношения.
О решении приступить к их нормализации 17 декабря 2014 г. синхронно объявили Б.
Обама и глава правительства Кубы Рауль Кастро. В мировом экспертном сообществе
обоснованно рассматривают это событие в контексте политики Вашингтона в
Латинской Америке, поскольку антикубинский курс, включавший
торгово-экономическое эмбарго, десятилетиями отравлял атмосферу межамериканских
отношений, негативно влиял на имидж США в регионе, а при этом не достиг
желаемой цели – падения коммунистического режима. «Пятьдесят лет изоляции Кубы
не помогли продвижению демократии, но нанесли вред нашим отношениям с Латинской
Америкой», – констатировал американский президент [Remarks…2016].
Действительно,
к моменту прихода Б. Обамы в Белый дом политические и экономические позиции
Соединенных Штатов к югу от Рио-Гранде, традиционно очень сильные, стали
ослабевать. Об этом свидетельствовали: провал попыток США создать под своей
эгидой интеграционный мегаблок «от Аляски до Огненной земли» (АЛКА);
образование в регионе деятельной группы антиамерикански настроенных левых
режимов во главе с Венесуэлой и Аргентиной; великодержавные претензии Бразилии,
ее участие в БРИКС; крайне агрессивная экономическая экспансия китайских
корпораций, ставших важными инвесторами и ключевыми торговыми партнерами ряда латиноамериканских
стран и в некоторых секторах потеснивших американских конкурентов [Яковлев,2014]. Можно добавить и заметную активизацию на латиноамериканском направлении
российской дипломатии, рост двусторонних экономических обменов, формирование
между Россией и отдельными государствами региона, включая Кубу, отношений
стратегического партнерства [Яковлев, 2016].
По
нашему мнению, примирение с Гаваной – гиперпрагматичное решение Б. Обамы,
позволившее разрубить тугие узлы конфликтного прошлого. Это был умелый
внешнеполитический ход, тщательно выверенный и рассчитанный на длительную
перспективу. Восстанавливая в полном объеме американо-кубинские связи, Вашингтон
получает в свои руки инструменты «мягкой силы», с помощью которых сможет
«аккуратно» воздействовать на развитие внутренних общественных процессов на
Кубе ‒ особенно с учетом неизбежного ухода с политической сцены братьев Кастро.
Таким
образом, в Латинской Америке США совершили поворот в направлении восстановления
(и усиления) своих позиций, обеспечения
крепкого и надежного тыла, вытеснения европейских и китайских конкурентов с
обширного пространства и превращения региона в звено обновленного глобального
американского влияния и доминирующего присутствия [Schifter]. Конечно, для достижения этих целей Белый дом еще должен выдвинуть
конструктивные предложения стратегического характера, способные заинтересовать
политические и деловые круги стран Латинской Америки. Но это уже задача
следующего американского президента.
Главные итоги международной деятельности Б. Обамы
можно резюмировать одной фразой: разбитые мечты о глобальном управлении. Соединенные
Штаты оказались не в состоянии переформатировать мир по своему образу и подобию,
хотя и сохранили за собой значительный потенциал лидерства. Остается вопрос,
достаточно ли этого потенциала для того, чтобы одержать решительную победу в
обостряющейся конкурентной борьбе и экономически и политически господствовать
на мировой арене.
* * *
В ноябре 2008 г. впервые в истории США победу на
президентских выборах одержал афроамериканец. Уже одно это обстоятельство
приковало к деятельности Б. Обамы на посту главы Белого дома мировое внимание.
Но, как показали дальнейшие события, 44-й президент Соединенных Штатов
выделялся не только цветом кожи, но и многими особенностями своей политики,
результаты которой требуют всесторонней оценки и еще не раз станут предметом углубленного
анализа и жарких дискуссий. Тем более, что многие начинания Б. Обамы носят
долговременный характер, и их эффекты (прямые и косвенные) дадут о себе знать в
будущем.
Далеко не все из того, о чем мечтал Б. Обама,
придя в Белый дом, было сделано. Но период его пребывания у власти разделил
новейшую политическую историю США на «до» и «после». И тем, кто унаследует
президентский пост и обоснуется в Конгрессе – демократам, республиканцам,
независимым, – придется объяснять, почему они отходят от курса Б. Обамы и к
чему это приведет. Или, напротив, каким образом они собираются использовать его
наследие, чтобы добиться тех целей, которые сегодня далеки от реального
воплощения.
Литература
Фукуяма Фрэнсис: трудное время для демократии и упадок
США. 24 сентября 2014. – Mode of access:bbc.com/russian/multimedia/2014/09/140924_v_fucuyama (date of access: 06.08.2016)
Ядерное наследие Обамы. – Mode of access: gazeta.ru/politics/2016/07/11_a_9539045.shml
(date of access: 04.08.2016)
Яковлев П.П. Геополитический разворот стран
Латинской Америки // Мировая экономика и международные отношения, 2014, № 7.
Яковлев П.П. Россия и Латинская Америка:
параметры стратегического партнерства // Латинская Америка, 2016, № 1.
Back to Work: What Comes After
the President’s Final State of Union Address. January 12, 2016. – Mode of
access: whitehouse.gov/blog/ (date of access: 03.07.2016)
Bernanke Ben S. How the Fed
saved the economy // The Wall Street Journal. New York, October 4, 2015.
Goldberg
Jeffrey. The Obama Doctrine. April 2016. – Mode of access: theatlantic.com/magazine/archive/2016/04/the-obama-doctrine/471525/
(date of access: 23.07.2016)
Lizza
Rayan. The Consequentialist. How the Arab Spring Remade Obama’s Foreign
Policy // The New Yorker. New York, May 2, 2011.
Mann
James. The Obamians: The Struggle Inside the White House to Redefine American
Power. New York: Viking, 2012.
Mead Walter Russell. Special
Providence: American Foreign Policy and how it changed the World. New York:
Alfred A. Knopf, 2001.
Nye Jr. Joseph S. Get Smart.
Combining Hard and Soft Power. – Mode of access: foreignaffairs.com/articles/2009-07-01/get-smart?page=1
(date of access: 12.08.2016)
Obama
Barak. The Audacity of Hope. Thoughts On Reclaiming The American Dream.
Edinburgh: Canongate Books, 2008.
OccupyWallStreet. NYC Protest
for World Revolution. – Mode of access: occupywallst.org/ (date of access:
6.08.2016)
Palacio Vicente. Después de Obama. Estados Unidos en tierra
de nadie. Madrid: Catarata, 2016.
Remarks by the President in
State of the Union Address. January 20, 2015. – Mode of access: whitehouse.gov/the-press-office/2015/01/20/
(date of access: 11.08.2016)
Remarks of President Barak
Obama – State of the Union Address As Delivered. January 13, 2016. – Mode of
access: whitehouse.gov/the-press-office/2016/01/12/ (date of access:
13.08.2016)
Research Institute. Global
Wealth Report 2015. October 2015. – Mode of access: protothema.gr/files/
(date of access: 3.08.2016)
Sanger
David E. Confront and Conceal: Obama’s Secret Wars and Surprising Use of
American Power. New York: Crown Publishers, 2012.
Schifter
Michael. The US-Cuba Thaw and Hemispheric Relations. February 2016. – Mode of
access: currenthistory.com/Article.php?ID=1304 (date of access:
8.08.2016)
Taibo
Carlos. Para entender el TTIP. Una
visión critica del Acuerdo Transatlántico de Comercio e Inversiones. Madrid: Catarata,
2016.
The Art of War, Sun Zi’s
Military Methods. New York: Columbia University Press, 2007.
The President’s Speech in
Cairo: A New Beginning. June 4, 2009. – Mode of access: whitehouse.gov/
(date of access: 12.08.2016)
Varoufakis Yanis. El Minotauro Global. Estados, Europa y el
futuro de la economía mundial. Barcelona: Debolsillo, 2015.
Читайте также на нашем портале:
« Случайная аномалия или предвестник турбулентности (Особенности президентской кампании 2016 г. в США)» Наталья Травкина
«Российско-американские отношения в зоне турбулентности» Эдуард Соловьев
«Российско-американские отношения: дороги, которые мы выбираем» Эдуард Соловьев
«О новой военной доктрине Б. Обамы» Валерий Конышев, Александр Сергунин
«Второй срок Б. Обамы и будущее российско-американских отношений» Татьяна Шаклеина
«Переизбрание Б. Обамы и перспективы перезагрузки» Эдуард Соловьев
«Россия – США: предвыборный контекст» Эдуард Соловьев
«Политика администрации Б.Обамы на Южном Кавказе» Нана Гегелашвили
