В начале 1990-х годов на фоне эйфории от падения «железного занавеса» один из крупнейших отечественных американистов Г.А. Арбатов уверенно предсказывал, что отношения между Россией и США всегда будут непростыми, неровными, всегда будут пронизаны серьезными противоречиями, а периоды сближения (разрядки) будут сменяться ухудшением (и даже обострением) диалога. Подобный вывод, на тот момент казавшийся многим неожиданным, опирался на результаты всестороннего изучения США и его личный опыт участия в формировании внешней политики СССР. Может быть, именно из-за ее кажущейся простоты эта мысль была отброшена и забыта (как, впрочем, и американистика как исследовательское направление).
Напротив, упорно отстаивалась и продолжает отстаиваться представление о том, что отношения у нас могут и должны развиваться продуктивно. При этом сторонники данного тезиса редко берут на себя труд раскрыть, какими должны быть содержание и формат этих отношений. Высказывались идеи о союзничестве, о стратегическом и равноправном партнерстве, но не всегда они сопровождались объяснением того, что под ними понимается (в действительности, почти никогда такого объяснения не давалось). Протагонисты российско-американского сближения редко обращали внимание на то, что США, будучи одним из создателей и безоговорочным лидером НАТО и объединяя вокруг себя широкий круг союзников, не выказывали никакого желания вступать в союз с Россией. Москва же, в свою очередь, в последние два десятилетия делала ставку на то, чтобы заново выстраивать отношения с многочисленными партнерами, заново формулировать свои национальные интересы и постепенно консолидировать статус великой державы.
Дискуссии относительно формата и повестки дня двусторонних отношений не затихали в России и США все 1990-2000-е годы. Лишь по прошествии двух десятилетий обсуждение в обеих странах перешло в более спокойное русло. Американцы перестали притворяться, что бескорыстно «любят» новую Россию, «верят в нее и в ее новое "светлое будущее"», а российская сторона перестала пытаться войти в плотно закрытую дверь и сделала упор на укрепление сотрудничества с другими странами, не отказываясь от идеи конструктивного взаимодействия с Соединенными Штатами [Кременюк 2009; Шаклеина 2002; 2012].
У нас в стране значимость отношений с США никем под сомнение не ставится. Об этом постоянно напоминают и политики, и эксперты. В меньшей степени они важны для США. Тем не менее и в Вашингтоне не устают повторять, что заинтересованы в участии России в решении отдельных проблем мировой политики. Подобные заверения отражают как наличие общих интересов, так и сохраняющуюся неудовлетворенность от результатов взаимодействия по вопросам разного уровня. Так, Россия недовольна масштабами экономического взаимодействия с США, хотела бы расширить и диверсифицировать взаимодействие в космической и информационной сферах, в создании глобальной ПРО, в обмене технологическими достижениями. США предпочли бы большую вовлеченность России в решение одних вопросов (например, расширения ее вклада в борьбу с терроризмом, российского военного участия в афганской кампании); и меньшую активность в других сферах, например, в Арктике. Их также раздражает упорство России в противодействии развертыванию американской ПРО в Европе и расширению НАТО. Им не нравятся ее непрекращающиеся усилия по структурированию постсоветского пространства и попытки вытеснить из него конкурентов.
Подобное положение дел порождает естественный вопрос о том, возможно ли примирить российские и американские интересы, и если да, то как этого добиться. Ответ на него требует предметного анализа по следующим линиям:
– в чем заключаются интересы США и России (глобальные, региональные, национальные), какие из них совпадают, а какие расходятся;
– как трактуются интересы «свои» и «другого» американскими и российскими экспертами, и политиками;
– в чем причина расхождения позиций двух держав в тех случаях, когда общность интересов налицо.
1
При анализе структуры интересов двух стран следует принимать во внимание существенное различие статусного положения России и США в современной мировой политике. США остаются глобальной сверхдержавой, в то время как Россия лишь одна из ведущих мировых держав, и ее политика приобретает глобальный охват только в отдельных вопросах (в отличие от политики Советского Союза). Россия сохраняет активную и часто наступательную позицию в решении многих глобальных проблем, но не всегда добивается результатов, радикально меняющих ситуацию.
Разность в порядкообразующем потенциале не обязательно приводит к конфликту интересов и непримиримым разногласиям. Разностатусные государства могут иметь общие или совпадающие интересы, но игнорировать подобный диспаритет, по-видимому, нельзя.
На глобальном уровне США преследуют цель формирования западноцентричного мирового порядка (трансформации политических, экономических, идеологических и юридических институтов мирорегулирования) при сохранении своего лидерства/ гегемонии. Они добиваются демократизации мира в целом, отдельных регионов и стран (исходя из нормативного принципа, согласно которому демократии не воюют друг с другом). Они также заинтересованы в обеспечении контроля над состоянием среды глобальной безопасности, в частности, на это направлено поэтапное создание глобальной системы ПРО. В конечном счете США стремятся сохранить определяющую роль в решении всех глобальных проблем, что предполагает не только участие в деятельности международного сообщества и инициирование общих решений, но и препятствование принятию и реализации тех решений, с которыми они не согласны.
На макрорегиональном уровне США выступают с планами формирования трансконтинентальных подсистем (транстихоокеанской, трансатлантической, всеамериканской), в которых они могли бы выступать в качестве лидера. Они предполагают как создание новых интеграционных структур, так и вхождение в существующие региональные объединения с выходом Соединенных Штатов на лидирующие позиции в них. Они заинтересованы в развитии сети зарубежных военных баз, обеспечивающей доступ в ключевые регионы мира и формирующей глобальную систему военного присутствия [Байков 2011].
Национальное благосостояние, экономическое процветание и безопасность США поставлены в прямую зависимость от выполнения заявленных глобальных задач. Представители американской внешнеполитической элиты провозглашают, что только победа Соединенных Штатов на поприще преобразования мира по западноде- мократическому сценарию может гарантировать сохранение того высокого уровня жизни и безопасности, которых они добились к началу XXI века.
На контрасте с США, Россия ориентирована на глобальном уровне на формирование мирового порядка, в котором отсутствует гегемония одного государства или группы государств и в котором большинство игроков (за исключением криминальных структур) сохраняют свободу маневра для обеспечения своих интересов с учетом ограничений, которые должно накладывать на них международное право. Она выступает за коллективные действия, направленные на укрепление глобальной безопасности без привилегий и предоставления особых (регулирующих, карательных и иных) прав какой-либо одной стране или организации. Россия поддерживает сохранение роли ООН в укреплении международного порядка, стремится содействовать решению глобальных проблем (наряду с уже упомянутыми вопросами безопасности), быть активным участником глобальных экономических объединений и организаций, поддерживать конкурентоспособность и независимые позиции в отдельных секторах мирового хозяйства (прежде всего в вопросах развития мировой энергетики и шире - освоения природных ресурсов).
На макрорегиональном уровне она добивается консолидации подсистемы «Малая Евразия», объединяющей часть постсоветских государств, проводит политику нейтрализации конкуренции других игроков в этом регионе. Она заинтересована в создании региональной системы обеспечения безопасности с привлечением ведущих стран Центрально-Восточной Азии (КНР, Индии, Ирана). При этом она противодействует усилиям США и НАТО по созданию опорных военных баз и элементов системы ПРО в Евразии, прежде всего в странах- участницах СНГ. Москва сохраняет ориентацию на взаимодействие в рамках региональных интеграционных объединений (ЕС, АТЭС, АСЕАН), консолидацию позиций в Арктике и АТР.
Внешняя политика России направлена на укрепление российской государственности и сохранение статуса великой державы. Она призвана служить решению острых внутренних проблем, прежде всего успешной реализации программ экономической модернизации и выходу на более высокие позиции в мировом хозяйстве. Одновременно России приходится обеспечивать свою безопасность в условиях роста нестабильности и конфликтности в странах и регионах вблизи своих границ (на Ближнем и Среднем Востоке и в Северной Африке, Центральной Азии).
Даже беглое перечисление интересов России и США показывает, что они серьезно расходятся по масштабам и содержанию. Различия становятся более заметными, когда стороны начинают предлагать собственные интерпретации интересов друг друга. Практически все цели, которые Москва закладывает в основу своей политики, чаще всего воспринимаются американскими политологами и политиками как попытки помешать США, возродить свою сферу влияния (или даже «Советскую империю»), стремление подавить и «шантажировать» ресурсами партнеров, а также узурпировать влияние в определенных регионах (например, в Арктике, где Россия традиционно сохраняла значительное присутствие).
Правда, иногда Соединенные Штаты признают участие России в решении отдельных проблем, например, в борьбе с международным терроризмом. Но и в этом случае нередко можно встретить оговорку о том, что она могла бы делать больше. Не отрицается роль России в борьбе с распространением ядерного оружия, но и здесь в публикациях американских специалистов и выступлениях официальных представителей проскальзывает частичная неудовлетворенность ее усилиями. Россию упрекают в нежелании поддержать предложение США по «ядерному нулю», в потакании ядерной программе Ирана, в жесткой позиции по вопросам дальнейшего согласованного сокращения ядерных арсеналов. При этом авторы подобных комментариев умалчивают, что представляет собой сама концепция «ядерного нуля» и насколько она реализуема в условиях, когда другие ядерные державы не стремятся присоединиться к этой инициативе. Вопросы двустороннего сокращения стратегических наступательных вооружений также «вырываются» из общего контекста отношений между ведущими ядерными державами.
Российская сторона критически оценивает действия США. Ее беспокоит давление на позиции многих стран по вопросам развития международного политического и экономического порядка. Она не согласна с присвоением Соединенными Штатами и НАТО роли глобального лидера, ответственного за судьбы всего мира и отдельных народов и на этом основании имеющего право заставлять, вторгаться и наказывать. Россия недовольна политикой США в странах бывшего СССР, на Ближнем Востоке и в Персидском заливе. Она не принимает американоцентричного мирового устройства и насильственного преобразования мира, вмешательства во внутренние дела отдельных стран, попытки заставить их идти по запрограммированному в Вашингтоне пути.
Перечень взаимных упреков можно было бы детализировать [1] , но уже приведенные примеры позволяют заключить: налицо серьезное несовпадение интересов двух стран почти по всему спектру общемировых и региональных проблем.
Это не трагедия. Отношения можно строить и при расходящихся интересах. Трудность в том, что наши интересы не просто расходятся, а пересекаются и сталкиваются, что усиливает конкуренцию и даже противостояние в двусторонних отношениях.
Планировать как общую стратегию России, так и ее политику в отношении США следует с учетом этих расхождений. Такое положение не следует воспринимать как кризис или аномалию. Его осмысление и отражают слова Г.А. Арбатова – у нас есть отношения, но они сложные, и обольщаться относительно их «чудесного перерождения» в обозримой перспективе не стоит; особенно, если Россия будет усиливаться и с большей уверенностью, инициативностью и напором действовать на глобальном и региональном уровнях.
Реалистически оценивая состояние российско-американских отношений, стоит, вместе с тем, обратить внимание на еще одну идею, способствующую их более ясному пониманию. Ее высказал в 2008 г. известный американский советолог Т. Грэм. Признавая отсутствие у России и США общих интересов, он указал на возможность сотрудничества на основе общих угроз [Graham 2008]. Для того чтобы оценить справедливость его утверждения стоит лучше определить те вызовы, в борьбе с которыми мы можем достичь нового качества отношений.
2
При сравнении декларируемых Россией и США списков угроз, становится очевидным наличие множества совпадающих вызовов глобального уровня. Прежде всего, сохраняется стремление избежать глобального конфликта, особенно с применением оружия массового уничтожения (ОМУ). Такая общность опасений существовала и в отношениях СССР и США. Вот уже на протяжении многих десятилетий – это наиболее опасная угроза. Избежать ее актуализации можно только путем диалога и уступок, взаимного ограничения, координации действий и чрезвычайной осмотрительности в политике каждой из сторон. Именно эта по-настоящему страшная угроза поддерживает, пусть и негативную, но стабильность в двусторонних отношениях.
Но даже в ее устранении Россия и США ведут себя по-разному. Отказавшись от модели противостояния эпохи «холодной войны», выдвинув идею отказа от использования военной силы, призвав к прекращению гонки вооружений, к ликвидации ядерного оружия (с такой идеей выступил президент СССР М.С. Горбачев), демилитаризации международных отношений, СССР, а затем и Россия надеялись, что США поддержат их инициативы (надежды на это в конце 1980-х годов представлялись обоснованными [Breakthrough 1988]). Но идеи остались идеями, а 2000-е и особенно 2010-е годы стали свидетелями возобновления гонки вооружений, которую стимулировали США и НАТО, и в которую теперь вынужденно включилась и Россия.
В условиях, когда самая мощная военная держава стремится закрепить свое преимущественное положение, остаться недосягаемой в военно-технологическом развитии для других держав, наращивает военный бюджет и при этом не отказывается от идеи преобразования мира с использованием военных методов (яркий пример - ситуация в странах Ближнего и Среднего Востока, Персидского залива, Центральной Азии), другие страны следуют ее примеру. Соответственно множатся взаимные опасения. Как писал авторитетный американский политолог К. Лэйн, сегодня сохраняется лишь иллюзия мира, но на самом деле его нет. Перспективы достижения реального мира остаются под вопросом, не в последнюю очередь из-за политики США [Layne 2006] [2].
Для России вопрос поддержания мира жизненно важен. В течение прошлого столетия она пережила две страшные войны и стремится обеспечить для себя более безопасную среду. Появляющиеся в американской экспертной литературе заявления о том, что она с большой охотой начала новый этап наращивания военной мощи, некорректны. Ее действия, во многом, реактивны, вызваны развитием ситуации по периметру ее границ и в мире в целом.
Среди американских экспертов и простых американцев широко распространены опасения относительно перспектив возникновения крупного регионального или глобального конфликта, они хотели бы от своего правительства более осторожной политики [Fulbright 1966; Kegley et al. 1990; Mandelbaum 2010; Bacevich 2010]. Тем не менее пока Россия и США по-разному видят эту проблему: они поддерживают диалог и ограниченное взаимодействие при одновременной модернизации своих вооруженных сил.
Вопросы сокращения ядерного оружия также входят в число проблемных. Неуклонно развивавшаяся тенденция роста взаимной заинтересованности в поэтапном сокращении ОМУ подошла к тому рубежу, когда необходимо вовлечение в этот процесс всех ядерных держав. Пока этого добиться не удается, и идея «ядерного нуля», выдвигавшаяся в конце 1980-х годов Советским Союзом и в наше время Соединенными Штатами, вряд ли может рассчитывать на поддержку КНР, Индии или Пакистана. Странно, что многие американские политики и эксперты обвиняют в нежелании поддерживать эту инициативу прежде всего Россию. Даже в этом вопросе, где у нас есть и общий интерес, и общая угроза, мы оказываемся не вместе, а порознь. В очередной раз на Россию возлагается ответственность за провал американской инициативы.
Авторитетный американский эксперт Э. Качинс в одной из последних публикаций прямо указывает, что в реализации концепции «ядерного нуля» Россия Соединенным Штатам не помощник (интересно, кто же будет помощником?). Он отмечает, что в решении иранской и афганской проблем Россия также больше не нужна, так как США удается решать их и без нее. В результате по его мнению: «Путин ничего не может дать Обаме», а нынешний президент Соединенных Штатов - прагматик, он не пойдет на сотрудничество с Россией в отсутствие выгоды для своей страны. Э. Качинс, правда, не отрицает, что Россия может быть полезной Америке в решении таких глобальных проблем, как подъем политического ислама, глобальная энергетическая безопасность, деятельность ВТО и взаимодействие в рамках этой организации. Она также способна содействовать решению региональных проблем: обеспечению безопасности в Восточной Азии и противодействию росту влияния КНР [3]. Такой амбивалентной видится ситуация с нашими общими интересами и угрозами.
Сохранение тенденции к беспрецедентному наращиванию американской военной мощи и расширению военно-политического и геополитического присутствия США разных регионах мира способствует распространению российско-американских противоречий на новые пространства мировой политики (в Арктике, космосе, Мировом океане, информационном пространстве). В этих сферах политика проникновения и перекраивания сфер влияния создает для России новые проблемы, а в перспективе и угрозы национальным интересам [Мегатренды 2013].
Американское и российское понимание глобальных угроз в конкретных ситуациях расходится, а значит, и ответные действия будут несовпадающими. Правда, проникновение военных технологий в космос создает угрозу для всего мира, милитаризация и бесконтрольное использование морских пространств также порождает глобальные проблемы [4].
Россия вынуждена принимать ответные меры по защите своего информационного пространства. Она пытается склонить США к поддержке международных договоренностей, установливающих правила в информационной сфере, но серьезных результатов пока не достигнуто [Смирнов 2012: 52-67].
У России и США есть общая заинтересованность и в решении глобальных проблем, не связанных с традиционными аспектами безопасности, таких, как деградация экосистем и потепление климата, незаконная миграция, криминальные сетевые организации, включая международный терроризм, эпидемии, катастрофы и т.д. Но все это - проблемы, которые даже столь могущественные страны, как США и Россия вдвоем решить не могут. Они относятся к числу угроз, которые требуют коллективных усилий наиболее развитых государств. Между тем не все державы активно занимаются их решением. Так, Китай не рассматривает терроризм в качестве угрозы, достаточной, чтобы бороться с ней совместно с США и Россией. Он также уклоняется от участия в решении ряда экологических проблем, так как и впредь планирует наращивать свою индустриальную мощь. Китай не очень озабочен миграцией, так как в основном является источником эмиграции, а приезжающие (в КНР активно приглашаются молодые высококвалифицированные кадры в том числе из России) хорошо контролируются. То же самое можно сказать об Индии и других странах, в которых внутренние социально-экономические, этнические и иные проблемы отодвигают на второй план озабоченность относительно глобальных вызовов. На этом фоне Россия и США не отказываются от обсуждения и сотрудничества, демонстрируя пример игроков действительно глобального уровня [5].
3
Если на глобальном уровне наличествует значительный потенциал сотрудничества, то на региональном и национальном интересы двух стран расходятся кардинально: США практически не сталкиваются с прямыми территориальными угрозами, а вот у России их предостаточно.
Если взять макрорегиональный уровень, то Соединенным Штатам не стоит ожидать непосредственной опасности от действий стран Латинской Америки и тем более Канады – союзницы США и члена НАТО. Для региона характерны проблемы распространения наркотиков, нелегальной и легальной миграции, отклонений в политике отдельных стран, в том числе антиамериканской направленности («левый поворот» по-прежнему определяет позицию ряда латиноамериканских государств).
Серьезной проблемой становится рост самостоятельности Бразилии и других государств региона, их проекты по углублению взаимной интеграции, попытки проводить независимую политику, диверсифицировать свои торгово-экономические отношения. Бразилия занимает особое место в южноамериканской подсистеме. Она выходит на позиции регионального лидера и становится одной из ведущих мировых держав, которая в перспективе будет увеличивать свой вклад в мировую политику.
Между латиноамериканскими странами остаются серьезные противоречия, поэтому трудно с уверенностью прогнозировать, что Бразилии удастся сплотить вокруг себя влиятельную подсистему. Тем не менее до сих пор ее действия и действия ее сторонников по региональной интеграции не позволяли США успешно осуществить планы по формированию всеамериканской подсистемы.
Тем не менее даже неудача в этом вопросе вряд ли может создать угрозу Соединенным Штатам, так как экономическая мощь США и ее позиции в мировой политике достаточно прочны. Противоречия между США и Канадой также практически отсутствуют. Разворачивающаяся конкуренция в Арктическом регионе вряд ли сделает их непримиримыми оппонентами.
На макрорегиональном уровне американские и российские интересы практически не пересекаются. Присутствие и влияние России в странах Латинской Америки заметно, но не создает угрозы для позиций США. Более того, по сравнению с Китаем и ЕС она гораздо менее вовлечена в региональные процессы. Что касается Канады, то она демонстрирует солидарность с политикой соседа, и в конкурентных баталиях в Арктике становится серьезным оппонентом России.
Международная обстановка вокруг России заметно более сложная. На макрорегиональном уровне в Азии она сталкивается с немалыми рисками [6]. Они в основном имеют региональное происхождение, но частично связаны с воздействием внешних игроков и тенденций (например, с глобальным трендом по демократизации и преобразованию стран, во главе которого стоят США). В этой связи российские и американские интересы зачастую сталкиваются.
Если для США Азия – далекая территория, то для России – часть континента, где находится больше половины ее территории, жизненно важные стратегические объекты и природные богатства. Любые сдвиги в Азии остро ощущаются в России. В этом смысле риски макрорегионального характера здесь совпадают с угрозами ее национальной безопасности.
Россию беспокоит нестабильная политическая и экономическая обстановка во многих странах Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока и Северной Африки. И хотя пока речь идет скорее об отдаленной опасности, в перспективе реальна возможность возникновения непосредственных угроз. В этом нестабильном окружении России приходится брать на себя ответственность в отношении многих проблем безопасности, так как большинство вовлеченных в конфликтные ситуации стран или не могут, или не желают их решать.
Основной поток наркотиков, криминала, террористов, нелегальной миграции из Центральной Азии нацелен на Россию и угрожает ей непосредственно. Этот комплекс проблем беспокоит ее в большей степени, чем других ведущих игроков, хотя существующие угрозы – производные от глобальных трендов. Ей приходится самой нести основное бремя борьбы с наркотрафиком, криминалом, терроризмом, миграцией. В последние годы в России серьезно растет число заболеваний, вызванных вирусами, эпидемиями, и это уже – угроза национальному здоровью. Одна из причин – поток нелегальных мигрантов, и он может увеличиться ввиду дестабилизации стран Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока.
Если взять постсоветское пространство, то здесь опасности и угрозы также достаточно велики. Для России страны этого региона, большая часть которых входит в СНГ, представляют огромную значимость. Мы определяем эту региональную единицу – «Малую Евразию» – как самостоятельную подсистему [Мегатренды 2013: 283-298]. Ее центром остается Россия, имеющая самый высокий организационный потенциал и демонстрирующая высокую степень креативности в формировании интеграционных структур и выдвижении интеграционных проектов. Для нее это не единственное поле деятельности. Она пытается установить широкий спектр взаимодействия с ЕС (пока не до конца успешно), с кооперативными объединениями в АТР (АСЕАН, АТЭС), действует в рамках БРИКС.
Вместе с тем Малая Евразия - особый регион. Он охватывает страны, связанные с Россией историческими узами, сохраняющие до сих пор общие транспортные и энергосети, рынок труда, язык общения, а также во многом прозрачные общие границы. Россия продолжает оказывать экономическую поддержку постсоветским странам и предоставляет им свою помощь в обеспечении безопасности. Хотя каждая из стран-участниц СНГ проводит независимую, многовекторную политику и взаимодействует с различными партнерами, в том числе с США, Россия остается для них приоритетным направлением. Она стремится использоваться такое положение для достижения своих интересов, что вызывает критику со стороны США.
На региональном уровне Россия сталкивается с опасностью того, что инициированные ею интеграционные объединения утратят значимость, ее позиции будут ослаблены и ее обыграют другие, более сильные игроки. В американском политико-академическом сообществе продолжают преобладать критические оценки постсоветской интеграции. Его представители не скрывают желания перехватить у России региональное лидерство и раздробить существующие объединения. При этом мало кто задается вопросом о том, что в этом случае станет с разрозненными постсоветскими странами Центральной Азии. Да и судьба государств Закавказья и постсоветских восточноевропейских стран, которые по планам американской элиты должны в перспективе войти в ЕС и НАТО, не представляется вполне определенной и безоблачной, так как эти страны потянут за собой неподъемный груз социально-экономических и геополитических проблем.
Последняя инициатива России по созданию Евразийского экономического союза оценивается в США критически. Представители американского экспертного сообщества отмечают, что это очередной шаг России в стремлении восстановить свой «имперский контроль» над постсоветским пространством. Постулируется, что он угрожает региональной стабильности, подрывает экономическую и политическую свободу стран Восточной Европы и Центральной Азии, мешает им развивать отношения с другими странами. Руководству США предлагается предпринять серьезные шаги по активизации политики в «сердце Евразии» после ухода из Афганистана, не оставлять эту территорию России или Китаю, не позволить Евразийскому союзу закрыть возможности для торговли с другими странами.
Осуществляемая интеграционная инициатива Москвы в регионе рассматривается как проекция «мягкой силы» России, которая будет подкреплена военным компонентом ОДКБ (организации, в которой Россия - сильнейшая держава). В целом Евразийский союз видится как проект, с которым нужно бороться, как опасность для реализации политики ЕС и США. Подобное отношение гарантирует, что никакой общности интересов в этой сфере у двух держав не будет [Cohen 2013] [7].
Трудно ожидать, что нашим конкурентам, играющим на постсоветском поле, будет импонировать деятельность России по отстаиванию своих национальных интересов близ своих границ. Но в современном мире практически все страны стремятся интегрироваться и по возможности отвоевать для себя наиболее выгодные условия при сохранении наибольшей свободы действий. Этого желают США, Китай, Бразилия, страны-члены ЕС, Азербайджан и Туркмения. Это естественный процесс конкурентного взаимодействия на общемировом и региональном уровнях. Правда, Соединенным Штатам также не нравится, как действует Китай в АТР, в Центральной Азии, в Латинской Америке и Африке, в отношении Ирана, и они не скрывают, что будут искать возможности нейтрализации и противодействия, в том числе через взаимодействие.
Шанхайская организация сотрудничества также остается постоянным объектом экспертных нападок. Деятельность этой организации, действительно, противоречива и до сих пор не отвечает полностью интересам и планам ее создателей. Тем не менее она выполняет определенные задачи: она объединяет ряд постсоветских стран и КНР, что позволяет сохранить площадку для диалога, пусть и по ограниченному кругу вопросов. Повышение статуса этой организации не в последнюю очередь зависит от увеличения числа ее членов, однако исход расширения ШОС может быть неблагоприятным для России и КНР, которая активно выступает против присоединения к организации других стран [8]. До сих пор статус наблюдателей получили Монголия, Индия, Пакистан, Иран, Афганистан, а статус партнера по диалогу - Турция. Как считает отечественный политолог А.В. Фененко, США могут получить доступ к документам ШОС, используя с этой целью возможности ее членов - Узбекистана или Киргизии, а также наблюдателей Турции и Индии, которые ориентированы на США. Таким образом, США не имея официального статуса, способны ослаблять ведущую роль России и КНР в ШОС [Фененко 2013: 420-421].
В целом риторика и действия США идут вразрез с интересами России и усложняют функционирование интеграционных структур в Евразии. Тем не менее России следует все равно действовать и идти вперед, так как сложности существуют не только у России, но и у Соединенных Штатов. Кроме того, двадцать лет беспрецедентно активной политики Америки дали свои не во всем обнадеживающие результаты. Очевидны просчеты американских попыток регулирования мировой политики, отсутствие у США желания и возможностей разбираться с негативными социально-экономическими и политическими последствиями своих действий по преобразованию стран и регионов.
4
В конце 2012 г. ведущие эксперты Фонда Карнеги подготовили доклад для администрации Б. Обамы «Глобальная десятка. Вызовы и возможности для президента в 2013 г.» [Mathews 2013]. В нем проанализированы главные проблемы, которые необходимо решить США в ближайшие четыре года. Среди них: внутренние финансовые и социальные вызовы; Афганистан (и необходимость избежать последствий катастрофического провала американской политики в этой стране); иранская ядерная угроза; новые великодержавные отношения с КНР; последствия «арабского пробуждения»; ситуация в сфере энергетики; создание кооперативной системы ПРО; новые отношения с Индией; новый импульс в распространении демократии; сотрудничество США и Китая в сфере безопасности.
От решения всех этих проблем в том числе зависит взаимодействие США и России. Для нас крайне важны итоги деятельности США в Афганистане и ситуация после ухода американских войск; мы один из главных игроков в энергетической сфере, и политика США по наращиванию добычи нефти и сланцевого газа нам небезразлична. Мы развиваем особые отношения с КНР и Индией, называем их стратегическими партнерами, но они находятся в фокусе американской политики, и это тоже не может нас не волновать. Продолжение политики демократизации, о чем в докладе пишет один из ее авторов Т. Карозерс, также не может быть оставлено без внимания – политолог в очередной раз упоминает Россию как недемократическое государство, и позиция руководства США по этому вопросу, вероятно, останется без изменений [9]. Наконец, фактор России по-прежнему значим при обсуждении вопросов противоракетной обороны.
Других задач не ставится, так как Россия сама не рассматривается в качестве приоритетного направления, а значит, отношения с ней не предполагают серьезной стратегической проработки. Но если американские политики считают возможным действовать по разработанной еще в 1990-х годах схеме и заниматься в основном противодействием угрозам разной интенсивности, то Россия должна, по-прежнему, очень внимательно относиться ко всем действиям США в мировой и региональной политике.
Сторонники ограниченного взаимодействия, выступающие против «увязок» важных вопросов повестки дня двусторонних отношений (сокращение СНВ и ПРО, Сирия) с вопросами, подобными «делу Сноудэна», считают, что Соединенным Штатам необходимо продолжить взаимодействие с Россией. Это важно как для международной, так и для американской безопасности. Представители этого подхода отмечают, что американское руководство понимает – существуют пределы возможностям США оказывать влияние на российское руководство, и никакие уговоры, угрозы или сделки не могут гарантировать согласия России.
Политолог К. Велт, например, советует оценивать действия России с учетом контекста двусторонних отношений. Так, в «деле Сноудэна», не следует забывать, как повели себя Гонконг и КНР, а позже «Эмнести Интернэшнл» многие страны мира (в том числе, европейские) и значительная часть американского общества, которые выступают не на стороне руководства США. Важно принимать во внимание, считает К. Велт, позицию конгресса, который не поддерживает инициативы администрации по сокращению СНВ, особенно в одностороннем порядке (в том случае, если не удастся договориться с Москвой), и занимает по многим вопросам взаимодействия с Россией резко критическую позицию. Иными словами, не следует сваливать всю вину за трудности в достижении договоренностей только на Россию [Welt 2013].
По мнению группы политологов, к которым принадлежат К. Велт, Э. Качинс, Дж. Коллинз, А. Стент и другие авторитетные и близкие к правящей администрации эксперты, несмотря на все взаимные неудовлетворенности и противоречия, Россия остается важным мировым игроком и необходимым для США партнером в решении ряда вопросов безопасности. Предлагается сконцентрировать внимание на позитивных фактах: продолжении диалога между президентами Россией и Соединенными Штатами, например, в рамках «группы восьми» и «группы двадцати», деятельности двусторонней комиссии, возглавляемой премьер-министром и вице-президентом, продолжение переговоров по ПРО, борьбе с терроризмом и нераспространению ОМУ. Такой позитивный багаж, считают сторонники конструктивных двусторонних отношений, не следует «увязывать» с позицией России по «делу Сноудэна».
В самом деле, на глобальном уровне у США и России много общего, и мы могли бы плодотворно действовать вместе, борясь с угрозами международного терроризма, сокращая вооружения, противодействуя распространению ОМУ, воздействуя на такие страны, как КНДР, Пакистан, борясь с пиратством, уменьшая риски возникновения крупных конфликтов и разрастания гражданских войн. Нельзя сказать, что мы не добились успехов. Угрозы глобального конфликта или иного военного столкновения между нашими странами нет. Мы продолжаем процесс сокращения СНВ, не бросаем переговоры, несмотря на разногласия по ПРО и расширению НАТО. Сотрудничаем в урегулировании ситуации в Афганистане и в борьбе с терроризмом, пиратством, наркобизнесом и в других вопросах; не прекращаем сотрудничества в космических исследованиях и в работе МКС. Все это позитивный задел российско-американского взаимодействия.
* * *
В ноябре 2013 г. исполняется 80 лет с момента установления дипломатических отношений между Россией (тогда СССР) и США. Уже прошло более двадцати лет с момента окончания «холодной войны». Каких результатов две страны достигли за эти десятилетия?
Между странами сохраняется высокий уровень взаимодействия в силу того, что Россия удерживает статус одной из ведущих мировых держав, в том числе превосходя по отдельным параметрам и КНР, и Индию. Но содержание отношений имеет двухуровневый характер: конкуренция по многим глобальным, макрорегиональным и региональным проблемам сочетается с конкурентно-кооперативным взаимодействием по ограниченному кругу проблем, прежде всего в сфере безопасности. Общая атмосфера отношений подвержена ставшей традиционной логике: фаза конкуренции/противодействия сменяется ограниченным диалогом и вовлечением, за которыми вновь следует конкуренция/противодействие.
Подобная динамика – норма в отношениях России и США, и бороться с этим не стоит. Исторически сложившаяся парадигма отношений продолжит существовать до тех пор, пока существуют две державы – Соединенные Штаты Америки и российское государство. Понимание такого положения дел присутствует как в Вашингтоне, так и в Москве. Оно позитивно отражается на развитии отношений. Его наличие - залог того, что в двустороннем взаимодействии будет меньше иллюзий и больше реализма и прагматики.
Примечания:
[1] Достаточно просмотреть доклады американских «мозговых центров» за 2006–2009 годы и отдельные российские публикации, чтобы увидеть, какие интерпретации интересам каждой из сторон дают политики и эксперты-международники.
[2] Хотя книга К. Лэйна была написана в 2006 году, в самый пик наступательной политики США, его идеи не утрачивают своей актуальности и сегодня.
[3] Critical Questions for 2013: Regional Issues. URL: www.csis.org/publications/critical-questions-2013-regional issues.
[4] Последние разоблачения действий США в информационной сфере показали, что для многих стран есть реальная угроза национальной безопасности на всех уровнях: от личностного до военного. Известно, что и КНР проводит агрессивную политику «взламывания» информационных барьеров других стран.
[5] В предыдущих работах автор относил КН Р и Индию к разряду великих держав, однако события 2012–2013 годов показали, что такие авансы, может быть, и не оправданны. Нельзя исключать, что масштабность социально-экономических задач в таких многонаселенных странах может не позволить этим странам выйти на действительно глобальный уровень, не позволит им реально занять определяющие позиции в решении вопросов мирового порядка и в решении масштабных общемировых проблем.
[6] Следует отметить, что в российской литературе и документах используются два понятия: опасность и угроза, в то время как американцы все сводят к угрозам и так трактуют российские доктрины и оценки.
[7] Точка зрения эксперта Фонда «Наследие» А. Коэна довольно типична для многих политологов и политиков.
[8] В разное время поднимался вопрос о получении США статуса партнера по диалогу или наблюдателя в ШОС. Сторонников такого шага в США было не так много, но главным оппонентом оставался Китай.
[9] Об этом свидетельствует не только принятие Закона Магницкого, но и разного рода заявления американских конгрессменов в связи с делом Сноудэна о бойкотировании Сочинской олимпиады. Пункт о демократии в повестке дня российско-американских отношений останется без изменений.
Список литературы:
[1] Байков А.А. Геополитика американских военных баз // Национальная безопасность. 2011. №1. Мегатренды. Основные траектории эволюции мирового порядка в XXI веке. Под ред. Т.А. Шаклеиной и A. А. Байкова. М.: АСПЕКТ ПРЕСС, 2013.
[2] Смирнов А.И., Кохтюлина И.Н. Глобальная безопасность и «мягкая сила 2.0.»: вызовы и возможности для России. М.: ИИИГБ, 2012. США и Россия. Актуальные проблемы двусторонних отношений (2001-2008 гг.) / Под ред. B. А. Кременюка и Т.А. Шаклеиной. М., 2009.
[3] Фененко А.В. Современная международная безопасность. Ядерный фактор. М.: АСПЕКТ ПРЕСС – НОФМО, 2013.
[4] Шаклеина Т.А. Россия и США в мировой политике. М., 2012.
[5] Шаклеина Т.А. Россия и США в новом мировом порядке. М., 2002.
[6] Bacevich A.J. Washington Rules. America's Path to Permanent War. America's Path to Permanent War. N.Y., 2010.
[7] Breakthrough/Прорыв. Emerging New Thinking: Soviet and Western Scholars Issue a Challenge to Build a World Beyond War. N.Y.: Walker & Company, 1988.
[8] Cohen A. Russia's Eurasian Union Could Endanger the Neighborhood and U.S. Interests. June 14, 2013 [Электронный ресурс]. URL: www.heritage.org
[9] Critical Questions for 2013: Regional Issues. URL: www.csis.org/publications/critical-questions-2013: regional issues...
[10] Fulbright J.W. The Arrogance of Power. N.Y., 1966.
[11] Global ten. Challenges and Opportunities for the President in 2013 / Ed. by J. T. Mathews. Carnegie Endowment for International peace. Washington, D.C., 2012 [Электронный ресурс]. URL: www.ceip.org
[12] Graham Th. U.S. - Russia Relations. Facing Reality Pragmatically. CSIS - IFRI Project. Project Codirectors A. Kuchins and Th. Gomart. July 2008. URL: http://www.csis.org; http://www.ifri.org).
[13] Kegley, Charles W, Jr., and Raymond, Gregory A. When Trust Breaks Down. Alliance Norms and World Politics. Columbia (S. Ca.): University of South Carolina Press, 1990.
[14] Layne Ch. The Peace of Illusions. American Grand Strategy from 1940 to the Present. Ithaca, 2006.
[15] Mandelbaum M. The Frugal Superpower. America's Global Leadership in a Cash-Strapped Era. N.Y.: PublicAffairs, 2010.
[16] Welt C. What the Snowden Affair Says About U.S. - Russian Relations. Center for American Progress. July17, 2013 [Электронный ресурс]. URL: / www.americanprogress.org/issues/security/report/ 2013/07/17/698.
«Международные процессы». Том 11. №2 (33). Май-август. 2013 г.
Читайте также на нашем портале:
«Глобальное политическое прогнозирование в США в 1990-е – начале 2000-х гг.: Россия и страны СНГ в докладах совета национальной разведки США» Дмитрий Суржик
«Российская Федерация как новый международный донор: дилеммы идентичности » Денис Дегтерев
«Глобализация: «вестернизация» и альтернативные формы глобальных стратегий» Юрий Гранин
«Образ современной России: западные стереотипы и российские реальности» Сергей Бирюков
«Российско-американские отношения: дороги, которые мы выбираем» Эдуард Соловьев
«Россия – США: оптимизм и пессимизм «перезагрузки»» Татьяна Шаклеина
«Россия – США: предвыборный контекст» Эдуард Соловьев
«Россия – США – НАТО: возможности сотрудничества в сфере европейской безопасности» Павел Смирнов