Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Ибероамериканский саммит - 2012: неоднозначные результаты

Версия для печати

Специально для портала «Перспективы»

Петр Яковлев

Ибероамериканский саммит - 2012: неоднозначные результаты


Яковлев Петр Павлович – доктор экономических наук, руководитель Центра иберийских исследований Института Латинской Америки (ИЛА) РАН.


Ибероамериканский саммит - 2012: неоднозначные результаты

Прошедший в середине ноября XXII ибероамериканский саммит подтвердил, что страны Латинской Америки остаются приоритетом внешней политики Мадрида. Отношения с ними направлены на создание трансатлантического макрорегиона и превращение его в одну из несущих конструкций формирующегося полицентрического миропорядка. В этом случае Испания и Португалия окажутся связующим звеном двух центров новой мировой системы – ЕС и Ибероамериканского сообщества наций. Очевиден тренд, направленный на расширение ибероамериканского цивилизационного пространства – в частности, за счет массовой латиноамериканской эмиграции в США.



Дипломатия саммитов

Начавшаяся в конце XV в. иберийская колонизация Нового Света придала религиозную и культурно-цивилизационную однородность разнообразным локальным обществам, существовавшим на этих территориях. В результате здесь стали доминировать два родственных языка – испанский и португальский и одна религия – католическая. Это предопределило особый характер взаимодействия Мадрида со странами Латинской Америки как на двустороннем уровне, так и в многостороннем формате. Последнее можно проиллюстрировать на примере генезиса и развития ИСН – межгосударственного объединения, куда, наряду с Испанией, вошли 19 латиноамериканских государств, Португалия и Андорра.

История создания ИСН связана с тем, что в современной политологии и внешнеполитической практике получило наименование дипломатии с изменяемой геометрией или сетевой дипломатии [1]. На смену так называемым фиксированным союзам пришли разнообразные соглашения и альянсы по определенным интересам. Во внешней политике Испанию все больше интересовали пути и ресурсы повышения ее роли на мировой арене за счет кооперации с государствами за пределами Европы, в первую очередь со странами Латинской Америки. Сотрудничество с латиноамериканскими партнерами имело различные форматы, наиболее «продвинутым» стал ибероамериканский проект. По мнению испанских исследователей Кристиана Фререс Кауэра и Антонио Санс Трильо, ИСН – «один из самых важных инструментов латиноамериканской политики Мадрида» [2].

Идея объединить иберийские и латиноамериканские государства в единый политический и экономический блок, задействовав факторы культурно-языковой и исторической общности, имеет давние корни. В постфранкистский период ее практическое осуществление обсуждалось в правящих сферах Испании во второй половине 70-х годов прошлого века, в самом начале демократического транзита. Но объективный анализ тогдашней ситуации в Латинской Америке, где в ряде государств у власти находились военные режимы (включая одиозные, такие как пиночетовский в Чили и стресснеровский в Парагвае), заставил Мадрид отложить эти планы до лучших времен [3].

Благоприятная обстановка для реанимации проекта ИСН сложилась в самом начале 1990-х годов, когда на латиноамериканском пространстве установились и окрепли демократические порядки и институты гражданского общества. В преддверии 500-летия открытия Америки (1992 г.) резко возросла интенсивность политико-дипломатических контактов Испании с Латинской Америкой. Как заметил профессор Университета Комплутенсе Педро Перес Эрреро, Испания предстала в роли «современного европейского брата» в единой ибероамериканской семье [4]. Возникла обоюдная потребность в преодолении своего рода географической гравитации иберийских и латиноамериканских стран, ограничивавшей их интеграционные усилия собственными регионами. Встал вопрос о создании постоянно действующей структуры эффективного межгосударственного взаимодействия, позволяющего согласовано выходить на конкретные стратегические решения [5].

Какие цели ставили перед собой правящие круги Мадрида, договариваясь о запуске механизма ибероамериканского сотрудничества?

Став в начале 1990-х годов полноправным членом Европейского сообщества, Испания заметно активизировала свою международную деятельность. В основе этого лежали определенные факторы внутреннего развития: укрепление демократического строя, рост хозяйственного потенциала, увеличение финансовых возможностей. Все это повышало международный престиж Испании, в том числе в Латинской Америке. В то же время заметно окрепшие бизнес-структуры Испании (кандидаты на глобальную конкуренцию) проявляли интерес к новым рынкам для своих товаров и капиталов и все чаще обращали взоры в сторону латиноамериканского региона, где справедливо усматривали подходящие условия для экономической экспансии. В 1990-е годы испанские транснациональные компании (ТНК) стали ведущими среди стран ЕС инвесторами в латиноамериканском регионе (табл. 1).

Таблица 1. Прямые инвестиции стран ЕС-15 в Латинской Америке в 1992–2000 гг., млн долл.

Страна

ЕС-15

Португалия

Британия

Испания

Доля Испании

Латинская Америка

143 821

9 040

17 363

71 630

50%

Аргентина

33 746

33

2 068

24 097

73%

Бразилия

63 390

8 810

5 523

23 484

37%

Венесуэла

6 508

2

1 705

1 472

23%

Колумбия

7 038

0

3 720

2 714

39%

Мексика

11 943

31

2 419

6 009

50%

Чили

10 686

5

268

8 180

77%

Источник: La inversión extranjera en América Latina y el Caribe. 2001. CEPAL, 2002, p.112.

По существу, испанский крупный бизнес сделал заявку на то, чтобы стать фактором экономического развития государств Латинской Америки. Именно это определяло курс на возрождение широких связей экс-метрополии с ее бывшими заморскими колониями. Мадрид в 1990-е годы устремился «на поиски международного влияния», как подчеркивалось в фундаментальном труде испанских исследователей «Внешняя политика Испании (1800-2003)» [6].

В свою очередь, латиноамериканские страны, ощущая ограниченность собственного «переговорного потенциала» и уязвимость позиций на мировых рынках, испытывали «особую потребность в факторах, обеспечивающих определенную свободу маневра в сфере международных отношений, и, соответственно, в противовесах одностороннему влиянию, а тем более диктату извне» [7]. Признавая роль локомотива за экономикой США и учитывая огромное значение доступа на самый емкий рынок мира, они в то же время были объективно заинтересованы в увеличении числа альтернативных вариантов международного торгово-экономического и политического партнерства. Формирование ИСН укладывалось в теорию открытогорегионализма, принятую на вооружение дипломатиями ведущих латиноамериканских стран и придающую особое значение коллективным действиям на международной арене, в том числе – с партнерами вне Западного полушария.

Этим объясняется готовность, с какой государства Латинской Америки приняли участие в ибероамериканском процессе, рассматривая его, в частности, в качестве важного дополнительного канала переговоров с Евросоюзом по всему спектру экономических и политических вопросов. При этом учитывалось настойчивое стремление Испании играть роль неформального лидера в латиноамериканской политике ЕС и строились расчеты на использование Мадрида (и в меньшей степени – Лиссабона) в качестве проводника интересов Латинской Америки в Европе.

I Ибероамериканский саммит (встреча глав государств и правительств иберийских и латиноамериканских стран) прошел в мексиканском городе Гвадалахара 18–19 июля 1991 г. Он был созван по инициативе Мексики, активно поддержанной Испанией. Мехико и Мадрид выдвинули идею укрепления исторического взаимодействия ибероамериканских наций с помощью особого форума – Ибероамериканской конференции, позволяющей на высшем уровне в регулярном режиме (ежегодно) обсуждать актуальные проблемы политического и социально-экономического развития стран-участниц и вырабатывать согласованную платформу действий [8].

Большую роль в становлении и развитии ибероамериканского проекта сыграли двусторонние отношения Испании с рядом ведущих латиноамериканских государств (Аргентиной, Бразилией, Венесуэлой, Мексикой, Чили). По мере осуществления демократических преобразований в Испании и укрепления ее позиций на европейском континенте дипломатическая активность в Латинской Америке становилась безусловным приоритетом всех без исключения испанских правительств, долговременной и неконъюнктурной составляющей их внешней политики. Латиноамериканское направление стало главным вектором растущего геополитического влияния Испании. Создание на ибероамериканском пространстве системы многосторонних политических, экономических, культурных, научных и гуманитарных отношений значительно расширяло международные горизонты Мадрида.

Сотрудничество латиноамериканских и иберийских государств укреплялось вне зависимости от колебаний глобальной конъюнктуры и действий правящих кругов отдельных – даже весьма влиятельных – стран. В этом смысле ключевое значение имел приступивший к работе в Мадриде Генеральный ибероамериканский секретариат (ГИС). Возглавил его, по решению совещания министров иностранных дел ибероамериканских государств (май 2005 г.), Энрике Иглесиас – крупный деятель глобального масштаба, 17 лет занимавший пост президента Межамериканского банка развития. Само это назначение, по мнению многих наблюдателей, свидетельствовало о решимости лидеров ИСН повысить международный статус Сообщества, придать ему новый институциональный формат.

«Дорожная карта» вновь созданного Секретариата ставила конкретные задачи на ближайшую перспективу. ГИС становился своего рода рупором Ибероамериканской конференции, органом, координирующим политику и представляющим интересы ИСН на международных форумах. Заметную роль ГИС стал играть в подготовке очередных ибероамериканских саммитов.

В 1991–2011 гг. состоялась 21 встреча в верхах стран Иберийского полуострова и Латинской Америки. По два саммита прошли в Испании, Аргентине и Чили, по одному – в Мексике, Бразилии, Колумбии, Португалии, Венесуэле, Панаме, Парагвае, Перу, Боливии, Доминиканской Республике, Коста-Рике, Уругвае, Сальвадоре и на Кубе. Таким образом, дипломатия саммитов охватила подавляющее большинство государств-членов ИСН.

Потенциал и реальность

В последние годы исследователи все чаще обращают внимание на такой сравнительно новый и перспективный феномен международной жизни, как динамичное формирование транснациональныхпространств – обширных регионов, характеризуемых наличием развитых политических и экономических связей, а также институтов и механизмов, обеспечивающих широкое взаимодействие на различных уровнях и в разных областях [9].

На наш взгляд, ИСН вполне подпадает под такое определение и вплоть до мирового кризиса 2008 г. эволюционировало в направлении складывания особой ибероамериканской подсистемы международных отношений. Выделим некоторые факторы, детерминирующие ее конфигурацию.

История. В формирующуюся подсистему входили государства, исторически связанные между собой тесными узами. Отношения в рамках ИСН накладывались на глубокие пласты вековых взаимодействий между бывшими метрополиями (Испанией и Португалией) и колониями (латиноамериканскими нациями).

Культура. В культурном отношении ибероамериканские государства чрезвычайно близки, можно сказать, родственны. Это – моноцивилизационный район мира. Культурная однородность подсистемы существенно облегчает стилистику общения первых лиц стран-участниц ИСН и представителей бизнес-сообществ, делает ее менее формальной и более свободной.

География. С географической точки зрения ибероамериканский мир представляет собой сложную континентально-океаническую структуру, занимающую огромные территории и расположенную в двух важнейших мировых регионах – атлантическом и тихоокеанском.

Экономика. В большинстве своем ИСН образуют страны, чей экономический потенциал еще далеко не реализован. Этот мегарегион располагает всем необходимым, чтобы не только удерживать, но и расширять свои позиции в мировой экономике: растущую и сравнительно квалифицированную рабочую силу; разнообразные природные ресурсы, включая критически важные энергоносители и продовольственные товары; емкие и расширяющиеся рынки; уникальные технологии. Уже сегодня на пространстве Ибероамерики созданы крупные трансграничные производственно-экономические комплексы: иберийский (Испания – Португалия), североамериканский (Мексика – США), южноамериканский (государства Меркосур).

Геополитика. Для ибероамериканской подсистемы характерна асимметричная региональная биполярность, которая во многом определяет взгляд ибероамериканских государств на окружающий мир. Отсюда – отличия в подходах к ряду международных проблем Испании и Португалии, с одной стороны, и большинства латиноамериканских стран, с другой. Но и в самой Латинской Америке просматриваются различные геополитические ориентации, отражающие разнонаправленность векторов внутреннего экономического и политического развития, а также уровень и характер отношений с главной державой Западного полушария – Соединенными Штатами.

И еще одно существенное соображение. Практика Ибероамериканских саммитов и весь процесс формирования ИСН явились составным элементом общего движения международного сообщества в направлении нового (многополярного, или полицентрического) мирового порядка.

Говоря о потенциалах Ибероамерики, нельзя не видеть того, что в докризисный период последовательно повышалась роль этого суперрегиона в современном мире. Не переоценивая достигнутых результатов и не преуменьшая существующих проблем, следует признать ибероамериканский политический динамизм и позитивный баланс складывания ИСН. Дальнейшее развитие этого тренда – при прочих благоприятных условиях – способно в перспективе создать мощное силовое поле трансатлантического сотрудничества и укрепить международные позиции ибероамериканских государств, сделать их одной из опор глобальной архитектуры. Но кризисные потрясения, начавшиеся в 2008 г., привнесли в процесс реализации ибероамериканского проекта дополнительные нюансы и трудности. Кризис подвел черту под первоначальным периодом и стал точкой отсчета нового, более сложного этапа в развитии ибероамериканского сотрудничества.

Изменения в соотношении сил

Мировой кризис оказал на иберийские страны глубокое негативное воздействие. И в Испании, и в Португалии он материализовался обвалом спроса и предложения, падением объемов инвестиций и внешней торговли (в том числе с Латинской Америкой, табл. 2), резким ростом безработицы, другими тяжелыми социальными и политическими последствиями [10]. Для ряда испанских компаний и банков особое значение в условиях кризиса приобрела деятельность их филиалов вЛатинской Америке. Объяснение простое: многие страны региона экономически устояли перед кризисными испытаниями и даже показали положительную динамику хозяйственного развития. Их товарные и финансовые рынки не только не сжались, как в США или Евросоюзе, но, напротив, расширились. Как заявил генеральный секретарь ИСН Э. Иглесиас, в настоящее время «Латинская Америка – это не проблема мировой экономики, а часть ее решения» [11].

Таблица 2. Торговля Испании со странами Латинской Америки и Карибского бассейна, млн евро

Страна

2000

2005

2006

2007

2008

2009

ЛАКБ

14423

19664

24829

23511

24852

18425

Мексика

3197

5366

5739

6194

6009

4525

Бразилия

2581

3093

3287

4359

4770

3617

Аргентина

2126

1957

2174

2627

3077

2053

Чили

981

1405

1787

1808

1871

1606

Венесуэла

932

1255

2363

2100

1977

1521

Колумбия

495

637

850

864

908

716

Куба

773

627

774

815

923

587

Перу

422

645

847

1071

1031

731

Источник: Ministerio de Industria, Turismo y Comercio. http://www.comercio.mityc.es/

В Испании эту новую аксиому поняли (и приняли) лучше и охотнее, чем во многих других европейских странах, и поставили целью использовать растущий потенциал латиноамериканского региона для продвижения своих экономических и политических интересов на международной арене. «Ставка крупнейших испанских корпораций делалась, делается и будет делаться на Латинскую Америку», – констатировала в ноябре 2010 г. газета «ABC» и привела конкретные факты. Так, ведущая телекоммуникационная компания «Telefónica» за все годы деятельности инвестировала в регионе порядка 100 млрд евро и по этому показателю стала в латиноамериканских странах главным зарубежным вкладчиком. В 2012 г. компания планирует довести число своих клиентов в этом районе мира до 210 млн (со 180 млн в 2010 г.). В 2010 г. 67% прибылей «Telefónica» были получены за рубежом, в том числе в Латинской Америке – 42% [12].

Другой пример – группа «Santander». «Кризис предоставляет новые возможности» – такая сентенция стала руководством к действию менеджмента этого крупнейшего испанского коммерческого банка в условиях мировых финансовых потрясений. Позиции банка в латиноамериканском регионе чрезвычайно сильны. Речь идет о 5,8 тыс. отделений, 86 тыс. служащих и 37 млн клиентов. Стоимость региональных активов банка оценивается в 70 млрд долл., или 50% общих активов группы. На долю «Santander» приходится 9,4% всех депозитов банковских систем Латинской Америки и 11,6% совокупного кредитного портфеля. По данным Франсиско Лусона, возглавляющего операции банка в регионе, финансовый сектор латиноамериканских стран и в период кризиса продемонстрировал высокие показатели эффективности. Так, уровень прибыльности в среднем составил 15,7% по сравнению с 8,9% в развитых странах [13]. Это – сильнейший стимул для испанского бизнеса, понесшего серьезные потери на национальном рынке.

На таком фоне не вызывает удивления тот факт, что подавляющее большинство (свыше 90%) испанских компаний, имеющих интересы в Латинской Америке, в течение 2012 г. расширили свои операции в странах региона [14].

Но процесс укрепления позиций испанских ТНК в период кризиса протекал не всегда гладко. В ряде случаев возникали острые конфликтные ситуации, которые требовали вмешательства официального Мадрида. В частности, под давлением правительства У. Чавеса «Santander» был вынужден продать венесуэльскому государству свой филиал, который был третьим по величине финансовым учреждением в этой стране. Причем размер компенсации (1050 млн долл.) далеко не соответствовал претензиям менеджеров банка (1800 млн долл.) [15]. Значительные финансовые потери понесли испанские компании и банки в результате девальвации в начале 2010 г. венесуэльской национальной денежной единицы – боливара.

Необходимость перенастройки возникла и в испанско-боливийских хозяйственных отношениях. Левонационалистический режим Эво Моралеса заметно усилил государственное вмешательство в экономику, вызвав беспокойство ТНК, работающих в этой стране [16]. Как отмечал боливийский лидер, его режим хочет видеть в иностранных компаниях «партнеров, а не хозяев» [17]. Основные интересы испанского бизнеса в Боливии сосредоточены в добыче природного газа, электроэнергетике и банковском секторе. Принятие в 2009 г. новой конституции ощутимо изменило правовую базу положения иностранного капитала в этой стране, что побудило Мадрид предпринять дипломатические усилия для получения юридических гарантий деятельности испанских ТНК. Эти вопросы стали главными на встречах официальных представителей двух стран.

В феврале-апреле 2012 г. острый характер приобрел конфликт правительства Аргентины с ведущей испанской нефтегазовой корпорацией «Repsol», чья дочерняя компания YPF являлась крупнейшим производителем углеводородов в этой южноамериканской стране. Аргентинские власти обвинили руководство «Repsol» в недостаточных инвестициях в разработку новых месторождений и пригрозили национализацией YPF. Мадрид приложил энергичные усилия, чтобы перевести конфликт в более спокойный диалоговый формат. Тем не менее Розовый дом (аргентинский президентский дворец) занял жесткую позицию и 16 апреля объявил о национализации YPF, тем самым лишив «Repsol» крупных активов, которые испанская сторона оценила в 10,5 млрд долларов [18].

Пример Аргентины оказался заразительным: уже через две недели, 1 мая 2012 г., президент Э. Моралес объявил о национализации компании «Transportadora de Electricidad» (TDE), являвшейся филиалом испанской корпорации «Red Eléctrica». Несмотря на сравнительно скромные размеры, TDE играет ключевую роль в боливийской экономике, контролируя около 80% высоковольтных линий электропередачи.

По мнению экспертного сообщества, экспроприация собственности испанских компаний в Аргентине, Боливии и Венесуэле содержала в себе весомый политический компонент. Она нанесла ущерб международному престижу Мадрида, продемонстрировала изменение в соотношении сил между Испанией и Латинской Америкой и поставила перед испанской дипломатией дополнительные сложные задачи.

В начале 2010-х годов изменилась роль Мадрида как главного источника экономической помощи наименее развитым странам Латинской Америки. Если в 2007–2009 гг. размер помощи составлял порядка 1 млрд долл. в год, то в 2011 г. он снизился до 465 млн долл., то есть более чем вдвое. Место Испании заняли ведущие государства региона – Аргентина, Бразилия, Мексика, которые увеличили финансирование на цели развития. Эта «большая тройка» в общей сложности одновременно спонсировала реализацию 586 хозяйственных проектов в соседних странах [19]. «Латинская Америка помогает сама себе», – писала в этой связи испанская печать [20].

Свидетельством этого стало и стремление латиноамериканцев к все большей диверсификации внешних связей, их пристальное внимание к новым рынкам, отход от традиционной ориентации на США и Европу. Пример – создание в начале июня 2012 г. Тихоокеанского альянса в составе Колумбии, Мексики, Перу и Чили (Коста-Рика и Панама получили статус наблюдателей) [21].

В результате в отношениях между Испанией и странами Латинской Америки обозначились качественные перемены, которые не могли не сказаться на алгоритме ибероамериканского сотрудничества.

В период глобальных потрясений общественные тенденции и изменения, которые происходили и накапливались в Латинской Америке в последнее десятилетие, достигли критической массы и начали определять геоэкономическую и геополитическую обстановку в регионе. Выделим главное из того, что, на наш взгляд, характеризует современное положение латиноамериканских стран и их роль в мировых делах [22]:

1. Существенно возросший экономический потенциал, модернизация хозяйственных структур, положительные социальные и политические сдвиги, укрепление международной субъектности ведущих государств региона;

2. Усложнение региональной обстановки: одновременное углубление интеграционных процессов и «дивергенция» политических и иных траекторий развития на пространстве Латинской Америки;

3. Диверсификация и интенсификация внешних связей, формирование трансрегиональных альянсов, более широкое участие в работе глобальных институтов (например, в Группе-20), освоение механизмов сетевой дипломатии.

Таким образом, кризис высветил изменение в соотношении сил между Испанией и ведущими странами Латинской Америки. Конечно, Испания все еще далеко превосходит все без исключения латиноамериканские государства по уровню и качеству социально-экономического и политического развития, но этот разрыв неуклонно сокращается. Что же касается абсолютных макроэкономических показателей, то сегодняшняя ситуация отличается от положения дел даже пятилетней давности. Это видно из сравнения динамики и размеров ВВП Испании и ведущих стран региона (табл. 3).

Таблица 3. ВВП Испании и ведущих латиноамериканских государств, млрд долл. (текущие цены)

Страна

2005

2006

2007

2008

2011

2012

Испания

1132

1236

1444

1601

1468

1340

Бразилия

881

1089

1366

1650

2493

2425

Мексика

849

952

1035

1094

1154

1163

Аргентина

181

213

260

324

445

475

Источник: International Monetary Fund. http://www.imf.org

Показательно, что в период 2008–2012 гг. ВВП Испании в текущих ценах сократился на 16%, тогда как данный показатель Мексики вырос на 6%, а Бразилии и Аргентины – на 47%. Если в 2008 г. ВВП Аргентины составлял лишь 20% от испанского, то в 2012 г. он вырос до 35%, а аналогичные показатели Мексики и Бразилии увеличились, соответственно, с 68 до 87% и со 103 до 181%. Другими словами, в 2012 г. ВВП Бразилии почти в два раза превысил ВВП Испании. Все это дает повод считать, что Латинская Америка настолько усилила свои финансово-экономические и, соответственно, международные переговорные позиции, что «больше не нуждается в Испании и ЕС для того, чтобы достичь собственных глобальных целей» [23].

По замечанию заместителя главного редактора влиятельного журнала «Política Exterior» Ауреи Мольто, новые международные реалии потребовали изменений в латиноамериканской политике Мадрида, имеющих двойную цель: понизить градус риторики и переосмыслить национальные интересы Испании на латиноамериканском пространстве в целом и в отношениях с отдельными государствами региона [24].

В Испании, как отмечают местные специалисты, до сих пор отсутствует специализированный «think-tank» (мозговой центр) по проблемам Латинской Америки, который был бы в состоянии комплексно оценить происходящие в регионе процессы и сформулировать предложения по корректировке политики Мадрида в этом важнейшем для него районе мира. Такое положение дел неизбежно ведет к дисперсии экспертных мнений. Аналитики, работающие в университетах и исследовательских центрах, нередко выражают различные (если не прямо противоположные) точки зрения. Но общей в последние годы стала оценка, что латиноамериканская политика Мадрида, осью которой было формирование Ибероамериканского сообщества наций, заходит в тупик. Как отметил один испанский дипломат, «усилия огромны, но результаты не всегда им соответствуют». Ему вторит А. Мольто: «Износ ибероамериканского процесса очевиден» [25].

В период подготовки и проведения XXII ибероамериканского саммита Мадриду предстояло сформулировать новый экономический и политический дискурс, поскольку старый, уходящий корнями в прошлый век, утратил свою актуальность и общественную привлекательность. Испания должна была предложить латиноамериканским странам всесторонне продуманную и реалистичную концепцию ускоренного экономического роста на основе постоянно расширяющегося ибероамериканского взаимодействия.

Встреча в Кадисе

Приморский город Кадис был выбран для проведения XXII ибероамериканского саммита не случайно. 200 лет назад, в 1812 г., именно здесь была принята «Политическая Конституция испанской Монархии», в подготовке которой приняли участие и представители американских колоний Испании – будущих независимых латиноамериканских стран.

Кадисская конституция создавалась под сильным влиянием идей французского Просвещения и носила либеральный и буржуазно-демократический характер. Новый основной закон испанского государства ликвидировал феодальные привилегии, закрепил принцип индивидуальной свободы, провозгласил свободу слова, право частной собственности, неприкосновенность жилища, равенство граждан перед законом и т.д. Носителем верховной власти провозглашалась нация, законодательная власть предоставлялась парламенту (кортесам), а исполнительная – королю, но под парламентским контролем. Положения, закрепленные в Кадисской конституции, не только положили начало испанскому конституционализму, но и оказали воздействие на идейное наполнение освободительных движений в Латинской Америке, что в значительной степени объясняет популярность этого документа в странах региона.

Назначив проведение саммита в Кадисе, испанские власти рассчитывали на то, что он пройдет в атмосфере благожелательности и солидарности. Этому отвечал и лозунг очередной ибероамериканской встречи в верхах: «Обновленные отношения в год 200-летия Кадисской конституции».

Однако цель Мадрида – добиться максимального участия в саммите первых лиц латиноамериканских стран – достигнута не была. На встречу в верхах под разными предлогами не приехали руководители семи государств региона: Аргентины (Кристина Фернандес де Киршнер), Венесуэлы (Уго Чавес), Гватемалы (Отто Перес Молина), Кубы (Рауль Кастро), Никарагуа (Даниэль Ортега), Парагвая (Федерико Франко), Уругвая (Хосе Мухика). Бросалось в глаза отсутствие большинства лидеров левой ориентации во главе с венесуэльским президентом, недавно переизбранным на этот пост. Какими бы ни были официальные объяснения их отказа приехать в Кадис, очевидно, что в основе такого решения лежали существенные расхождения с Мадридом по ряду экономических и политических вопросов. Отказ группы глав латиноамериканских государств участвовать в работе саммита – тревожный сигнал, свидетельствующий о латентных центробежных тенденциях в рамках ИСН, дальнейшее развитие которых может нанести существенный урон межрегиональному сотрудничеству.

С учетом этих обстоятельств испанское руководство старалось перевести обсуждение ибероамериканского взаимодействия в русло таких тем, которые, во-первых, отвечали насущным потребностям Испании, а во-вторых – соответствовали устремлениям латиноамериканских государств, не вызывали у них негативной реакции.

Король Хуан Карлос, выступая в Кадисе, подчеркнул, что в условиях продолжающегося финансово-экономического кризиса Испания обратила свой взор на Латинскую Америку, а М. Рахой призвал руководствоваться в рамках ИСН принципом «единства в многообразии» и отставить в сторону имеющиеся разногласия [26]. По сути, испанские лидеры открыто признали: их страна для преодоления кризиса нуждается в экономической помощи государств латиноамериканского региона (что само по себе было беспрецедентным). В центре дискуссии оказались принципиально новые вопросы, ранее не обсуждавшиеся на саммитах и отражавшие радикально изменившуюся макроэкономическую и политическую реальность. В том числе:

1. Необходимость активного подключения малых и средних предприятий к экономическому взаимодействию на ибероамериканском пространстве. Это – огромный резерв расширения межрегионального хозяйственного сотрудничества, поскольку малый и средний бизнес во всех странах-членах ИСН образует основной массив делового сообщества. В ряде случаев испанские малые предприятия добились неплохих результатов на латиноамериканских рынках, и Мадрид явно стремится реплицировать их успех на другие компании;

2. Разворот инвестиционной активности транснациональных корпораций латиноамериканских стран (так называемых мультилатинас) в сторону иберийских рынков. Дело в том, что в последние годы резко возросла внешняя экспансия ведущих бизнес-структур Латинской Америки, многие из которых прочно обосновались в списке глобальных ТНК (Fortune 500). Но до настоящего времени инвестиции мультилатинас направлялись в соседние страны региона или в США. Задача стратегического значения для Мадрида – привлечь латиноамериканские капиталы и тем самым восполнить нехватку финансовых ресурсов в реальном секторе экономики;

3. Участие испанских и латиноамериканских корпораций в масштабных бизнес-проектах в Азиатско-Тихоокеанском регионе. С этой целью предусматривается присоединение Испании к деятельности недавно образованного Тихоокеанскогоальянса. Тем самым испанские предприятия (прежде всего ведущие ТНК) рассчитывают использовать страны латиноамериканского тихоокеанского побережья в качестве плацдарма для экспансии на азиатские рынки.

По традиции на саммите были приняты заключительные документы: «Декларация Кадиса», «Программа действий» и 16 специальных коммюнике по актуальным вопросам международной жизни (в том числе: о борьбе с терроризмом, ситуации на Ближнем Востоке, защите окружающей среды и т.д.). В отдельном коммюнике была выражена поддержка дипломатических усилий Испании, претендующей на пост непостоянного члена Совета Безопасности ООН.

Содержание итоговых документов ибероамериканской встречи в верхах зафиксировало те изменения, которые в последние годы произошли в отношениях между иберийскими и латиноамериканскими странами. Так, в «Декларации Кадиса» указывается, что значительная часть государств Латинской Америки в условиях мирового кризиса «сумели поддержать экономический рост», и это открывает новые возможности для сотрудничества в целях развития на ибероамериканском пространстве – в частности, более полного использования и сопряжения потенциалов двух региональных рынков [27]. В «Программе действий», в свою очередь, в числе конкретных задач называется подготовка «дорожной карты» мер, направленных на повышение эффективности ибероамериканских организаций и усиления международных позиций ИСН [28].

Одним из практических решений стало образование рабочей группы под руководством бывшего президента Чили Рикардо Лагоса, в задачу которой входит подготовка предложений по совершенствованию механизмов деятельности ИСН и обновлению его институтов. Эти рекомендации должны быть рассмотрены на следующем, XXIII ибероамериканском саммите в октябре 2013 г. в Панаме.

Ибероамерика находится в самом начале нового политического и социально-экономического цикла. Его главная задача – адаптация ибероамериканских стран к меняющимся мировым и региональным реалиям.

* * *

Саммит в Кадисе подтвердил, что страны Латинской Америки остаются безусловным приоритетом внешней политики Испании. Отношения с ними (как на двустороннем уровне, так и в формате Ибероамериканского сообщества наций) направлены на создание трансатлантического макрорегиона в составе латиноамериканских и иберийских государств.

До настоящего времени ибероамериканский регионализм воплощался преимущественно в экономико-финансовых и культурно-образовательных формах. Актуальной задачей остается вовлечение максимального количества стран в динамичную модернизацию, в сферу комплексного инновационного развития. Для этого необходимо жестче соединить ибероамериканские государства сетью торгово-экономических, инвестиционных, технологических и политических связей, продвинуть евро-латиноамериканское сотрудничество при самом активном участии иберийских стран. Стратегической целью может быть превращение Ибероамерики в одну из несущих конструкций формирующегося полицентрического миропорядка. В этом случае Испания и Португалия будут одновременно представлены в двух центрах новой мировой системы – ЕС и ИСН. Это может дать Мадриду и Лиссабону дополнительные геоэкономические и геополитические возможности.

Очевиден тренд, направленный на расширение ибероамериканского цивилизационного пространства – в частности, за счет массовой латиноамериканской эмиграции в США, а также развития многообразных связей стран Ибероамерики с государствами и народами на всех континентах. В современном мире формируется новый глобализм, в контексте которого Ибероамерика может (и должна) попытаться расширить свое присутствие в международной экономике и политике. Но для этого необходимо придать ибероамериканскому сотрудничеству эффективность и жесткость XXI в.

Примечания:

[1] Лавров С.В. Внешнеполитические итоги 2005 года: размышления и выводы. – http://www.in.mid.ru/brp; его же. О предмете и методе современной дипломатии. – http://www.mid.ru/brp

[2] Pereira Juan Carlos (coord.). La política exterior de España (1800-2003). Barcelona, 2003, p. 289.

[3] Fraerman Alicia. Existe Iberoamérica? – http://www.cumbresibero-americanas.com

[4] Pereira Juan Carlos (coord.). Op. cit., p. 327.

[5] См.: Rojas Arenas Francisco (ed.). Las Cumbres Iberoamericanas. Una mirada global. Santiago de Chile, 2000.

[6] Pereira Juan Carlos (coord.). Op. cit., p. 539.

[7] Давыдов В.М. Латинская Америка в мировой системе. – Современные международные отношения и мировая политика. (Отв. ред. А.В. Торкунов). М.: Просвещение, 2004, с. 675.

[8] См. подробнее: Яковлев П.П. Ибероамериканское сообщество наций: генезис, эволюция, перспективы. // Латинская Америка в современной мировой политике. (Отв. ред. В.М. Давыдов). М.: Наука, 2009, с. 297-322.

[9] Подробнее см.: Транснациональные политические пространства: явление и практика. (Отв. ред. М.В. Стрежнева). М.: Весь Мир, 2011.

[10] Подробнее см.: Иберийские страны: трудный старт в XXI веке. (Отв. ред. Н.М. Яковлева). М.: ИЛА РАН, 2012.

[11] Cinco Días. Madrid, 06.07.2010.

[12] El País. Madrid, 12.11.2010.

[13] Ibidem.

[14] Una cumbre necesaria. – ABC. Madrid, 17.11.2012.

[15] http://www.negocios.com/22/05/2009

[16] Подробнее см.: Боливия – время левоиндихенистского эксперимента. М.: ИЛА РАН, 2009.

[17] El País, 15.09.2009.

[18] Подробнее см.: Яковлев П. Латинская Америка: нефть и политика. – http://perspektivy.info/oykumena/amerika/latinskaja_amerika_neft_i_politika_2012-09-21.htm

[19] Cooperación Iberoamericana. Informe de la Cooperación Sur-Sur en Iberoamérica. – http://segib.org/

[20] Latinoamérica se ayuda a sí misma. – El País, 17.11.2012.

[21] Malamud Carlos. La Alianza del Pacífico: un revulsivo para la integración regional en América Latina. 27/6/2012. – http://www.realinstitutoelcano.org/

[22] Подробнее см.: Латинская Америка в современной мировой политике.

[23] Torreblanca José-Ignacio. Foreign policy needs a rethink above and beyond Europe. – The Financial Times, June 9, 2010.

[24] Moltó Aurea. Por una relación contemporánea con Latinoamérica. – http://www.politicaexterior.com/articulo/?id=4355

[25] Ibidem.

[26] Cumbre Iberoamericana, Cádiz 2012. – http://www.cumbreiberoamericana.es/17.11.2012

[27] XXII Cumbre Iberoamericana. Declaración de Cádiz. – http://segib.org/

[28] XXII Cumbre Iberoamericana. Programa de Acción. – http://segib.org/ 

Читайте также на нашем портале:

«Европейский кризис в зеркале Испании» Петр Яковлев

«Кризис на Юге Европы: Испания и Португалия в тисках жесткой экономии» Петр Яковлев

«Внешняя политика нового правительства Испании» Петр Яковлев

«Ибероамериканское сообщество наций: итоги двадцатилетия» Петр Яковлев

«Испания: антикризисная стратегия и императивы модернизации» Петр Яковлев

«Испания – еще один «больной человек» Европы?» Петр Яковлев

«Альянс цивилизаций против «столкновения цивилизаций»?» Петр Яковлев

««Доктрина Сапатеро» – квинтэссенция внешней политики Мадрида» Петр Яковлев

«Поворот во внешней политике Испании: амбиции и границы возможного» Екатерина Черкасова

«Латинская Америка: нефть и политика» Петр Яковлев

«Итоги президентских выборов в Аргентине» Наиля Яковлева

«Бразилия Дилмы Руссефф: преемственность и перемены в международных делах» Петр Яковлев

««Эффект джаза»: мировой кризис и Латинская Америка » Петр Яковлев

«Латинская Америка: меняющийся облик» Пётр Яковлев

«Пути модернизации: аргентинский опыт» Петр Яковлев


Опубликовано на портале 11/12/2012



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика