Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Центральная Азия - 2008: экономические амбиции или «исламский социализм»?

Версия для печати

Специально для сайта «Перспективы»

Сергей Лузянин

Центральная Азия - 2008: экономические амбиции или «исламский социализм»?


Лузянин Сергей Геннадьевич – доктор исторических наук, профессор МГИМО (У) МИД РФ, главный научный сотрудник Института Дальнего Востока (ИДВ) РАН.


Центральная Азия - 2008: экономические амбиции или «исламский социализм»?

Постсоветская Центральная Азия, простирающаяся от Каспия до китайского Синьцзяна, имеет достаточно стабильные светские политические режимы. Однако «внутренний» «срез» центральноазиатской реальности сложен и неоднозначен. Узловые проблемы и тенденции развития региона рассматривает президент Фонда востоковедческих исследований, профессор МГИМО С.Г. Лузянин...

В американской политологии активно обсуждается сравнительно недавно разработанная и ныне модная концепция «Большой Центральной Азии» (БЦА), сконструированная американским профессором Фредериком Старром. Суть проекта БЦА - построить под патронажем США, но без участия России и Китая новую интеграционную зону в Центральной Азии вокруг Афганистана, с включением в нее Узбекистана, Казахстана, Туркменистана, Таджикистана и Киргизии. Структуры БЦА, в рамках которой  предлагается реализовать ряд экономических мероприятий с американской помощью, должны заменить существующие ЕврАзЭС, ЕЭП и ШОС [1]. В 2006 г. госсекретарь США Кондолиза Райс в ходе визита по странам Центральноазиатского региона официально представила этот проект. Дальше деклараций дело пока не идет. Слабое место в предложении Ф.Старра – афганский компонент. Идея экономического возрождения региона через Афганистан в настоящее время не осуществима. Наркоэкономика, талибский экстремизм, слабость режима Хамида Карзая и другие очевидные обстоятельства делают подобную теоретическую конструкцию довольно искусственной и нереальной. Но само ее наличие отражает уязвимость региона по отношению к целому ряду внутренних и внешних факторов влияния.
 
***
Постсоветская Центральная Азия, простирающаяся от Каспия до китайского Синьцзяна, имеет достаточно стабильные светские политические режимы. Однако «внутренний» центральноазиатский «срез» отношений сложен и неоднозначен. Система межгосударственных отношений в Центральной Азии (Казахстан – Таджикистан – Кыргызстан – Узбекистан - Туркменистан) базируется не только на административно-правовой, торгово-экономической и политической структурах советского и постсоветского времени, но и на более древних культурно-цивилизационных и хозяйственных компонентах. К ним относятся различия в характере, степени и времени восприятия ислама народами региона (казахи и киргизы приняли ислам значительно позднее других народов Центральной Азии, в 17 – 18 вв.) и альтернативные типы хозяйственной культуры (земледельческой, оседлой таджикско-узбекской и кочевой, животноводческой казахско-киргизской). Некоторые историки напрямую связывают ряд этнических и пограничных конфликтов в регионе с подобными историческими особенностями [2]. Насколько те или иные проблемы в Центральной Азии обусловлены традиционным культурно-цивилизационным комплексом – отдельный вопрос, требующий специального изучения. Однако очевидно, что кроме исторического фона имеются иные, не связанные с ним конфликтогенные факторы, в частности в сферах водопользования, распределения энергоносителей, делимитации и демаркации внутрирегиональных границ между центральноазиатскими государствами. Часть противоречий существует латентно, часть - проявляется открыто, в форме конфликтов и напряженности на межгосударственном уровне. Пограничные разногласия и их причины сформировались в основном в советский период.
 
Вопросы границ и анклавов
Эпицентр напряженности традиционно расположен в Ферганской долине, где сходятся территории Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. В этом «треугольнике» и сконцентрирована большая часть проблем. Особенно сложными остаются узбекско-таджикские и узбекско-киргизские отношения. 
К настоящему времени произведена делимитация большей части узбекско-киргизской границы, протяженность которой составляет около 1300 км. Остается, по разным данным, от 30 до 50 спорных участков, по части которых не было не достигнуто никакого соглашения. На территории Кыргызстана расположены два узбекских анклава - Сох и Шахимардан с населением, по разным данным, от 40 до 50 тыс. человек. Всего же в Кыргызстане, в основном на юге, проживает свыше 700 тыс. узбеков - 18% населения страны. Как правило, это торговцы, предприниматели, то есть социально активная группа, имевшая и имеющая влияние на центральную власть как в период президентства Аскара Акаева (1991 – март 2005 гг.), так и в настоящее время, при президенте Курманбеке Бакиеве. 
 Узбекско-таджикскиеКак и все центральноазиатские республики, Таджикистан и Узбекистан возникли в результате национально-территориального размежевания, проведенного в 1924 г. в советской Средней Азии. (Прежде, в Российской Империи, здесь существовало административное деление на Туркестанское генерал-губернаторство, Кокандское ханство и Бухарский эмират.) При этом вначале, до 1929 г., Таджикистан входил в состав Узбекской ССР на правах автономной республики. В 1929 г., после передачи ему Ходжентского округа (Ленинабада), он получил статус союзной республики. Однако в пределах Узбекской ССР остались ряд территорий, включая такие крупные исторические и культурные центры, как города Бухара и Самарканд, основным населением которых, по убеждению идеологов таджикской  нации и государственности, были этнические таджики. Споры о культурно-исторической, национальной принадлежности и этих земель, и их жителей не прекращаются на протяжении всего последнего столетия. отношения имеют свою историческую специфику.
Так или иначе, немалая часть этнических таджиков оказалась вне границ Таджикской ССР, а затем Республики Таджикистан (РТ). По некоторым сведениям, около 5-6 млн. таджиков проживает в Узбекистане (20-25% всего населения страны), хотя, по официальным данным, их численность там в несколько раз меньше: вероятно, большая часть была в свое время зарегистрирована как узбеки. Более половины узбекских таджиков проживает в экономически отсталых и неразвитых районах Узбекистана – Сурхандарьинской, Ферганской, Кашкадарьинской областях, где уровень жизни значительно ниже среднего по стране. Четко выраженного стремления участвовать в политической жизни среди таджикского населения Узбекистана не наблюдается.
В свою очередь, в Таджикистане имеется крупная узбекская диаспора численностью более 1 млн. человек, занимающая второе место после титульной нации (около четверти населения республики). В отличие от узбекских таджиков, для таджикских узбеков характерно стремление принимать активное участие в общественной жизни Таджикистана, в соответствии со своими интересами и потребностями. Отчасти это проявилось во время гражданской войны начала 90-х годов, когда этнические узбеки оказывали заметное влияние на ход событий в стране [3].
Таким образом, расселение этнических групп таджиков и узбеков практически на 50% не отвечает границам и географическому положению национальных государств – Республики Узбекистан и Республики Таджикистан. Это создает почву для некоторого недоверия и непонимания. В 90-е годы ХХ в. между узбеками и таджиками произошло несколько столкновений на этнической почве, самыми крупными из которых стали конфликты 1989 года в Ганчинском районе и 1991 года в Пенджикетском районе РТ [4].
Один из факторов сложностей в отношениях - безопасность двусторонней границы. Более половины всех этнических таджиков в Узбекистане проживают в приграничных с Таджикистаном и Афганистаном областях. По информации узбекских официальных органов, в конце 90-х годов, во время вторжения отрядов Исламского движения Узбекистана (ИДУ), некоторые местные жители, в основном таджики по национальности, проживающие в горных кишлаках, имели контакты с боевиками. В этой связи узбекские власти провели определенные акции. Речь шла о выселении граждан Таджикистана, перебравшихся во время гражданской войны на узбекскую территорию. Однако, по некоторым сведениям, насильственному переселению подверглись и граждане Узбекистана таджикской национальности. Кроме того, применялась тактика минирования узбекско-таджикской границы.
 
Исламский экстремизм
В конце 90-х годов в регионе заметно активизировалось  Исламское движение Узбекистана (ИДУ), организационно оформившееся в 1995 г. и выступающее за насильственный путь создания шариатского государства. Руководителем ИДУ стал Тахир Юлдашев, штаб-квартира первоначально находилась в пакистанском городе Пешаваре, а  затем была переведена в Кабул. Командиром военных формирований ИДУ был назначен Джума Намангани, штаб которого располагался в Тавильдаре (Таджикистан). В настоящее время, по одним данным, Тахир Юлдашев скрывается в Пешаваре, по другим - осенью 2007 г. он был убит в ходе спецоперации коалиционных войск  на востоке Афганистана.
Впервые ИДУ заявило о себе в 1999 г., проведя 16 февраля серию террористических актов в Ташкенте. В 2000 – 2001 гг. боевики организации дважды вторгались в Сурхандарьинскую область Узбекистана и в Баткенскую область Киргизии. В 2001 г. возникла реальная угроза развертывания широкомасштабных партизанских действий исламистов против Узбекистана.  В ходе боевых действий на афганской территории ИДУ понесло большие потери, большинство его баз на севере Афганистана были ликвидированы. В настоящее время влияние ИДУ в Таджикистане, Узбекистане, других странах региона сошло на нет. Движение потеряло былую силу и не представляет серьезной угрозы.
Тактика других экстремистских организаций, действующих в регионе, заметно изменилась и обогатилась. Не отказываясь от идеологии «глобального джихада», радикальный ислам в своей деятельности повернулся к местным проблемам, ведя широкий диалог с населением через традиционные общинно-клановые образования и пытаясь взять на себя некоторые социальные функции государства.
Сложились две «повестки» и две стратегии радикальных исламских движений. Первая  - легальная, массовая направлена на молодежь и остальное население в первую очередь Киргизии, Таджикистана и Узбекистана. Эта программа не скрывается, в нее вовлекаются десятки тысяч человек, которые, не будучи членами организации, становятся ее пассивными или активными сторонниками. В рамках этой программы и происходит неформальная популяризация идей тех или иных радикальных движений. Вторая, тайная, «повестка» предназначена для узкого круга посвященных. Это программа практического силового захвата власти и создания исламских халифатов на центральноазиатском пространстве путем свержения нынешних светских режимов и физического уничтожения их руководства.
 Наличие обоих уровней характеризует деятельность Партии Исламского Возрождения – «Хизб ут-Тахрир», которая, начиная с 2002 г., особенно активно действует в Узбекистане и Киргизии, имеет десятки тысяч сторонников, широкую сеть нелегальных и легальных организаций и в настоящее время более влиятельна и опасна для властей, чем ИДУ.
«Хизб ут-Тахрир» проповедует объединение мусульман всего мира в единый халифат, считая западную демократию неприемлемой для последователей ислама. Хотя взгляды «тахрировцев» представляют собой разновидность радикального ислама, эту организацию не везде признают экстремистской. Власти не доказали причастность «Хизб ут-Тахрир» к терактам. Члены этой партии официально и публично осуждают насильственные методы борьбы, а халифат, по их мнению, может быть создан лишь тогда, когда к этому будет готово большинство мусульман.
Особенность распространения радикальных исламских течений в регионе связана  тем, что большая часть из них находит питательную почву не столько за рубежом (в Афганистане, Пакистане или на Ближнем Востоке), сколько внутри самих центральноазиатских обществ. На фоне нарастающего социального кризиса, нищеты, безработицы и бесправия немалой части населения (особенно сельского) в отдельных республиках популярность партий радикального ислама быстро растет. Исламисты предлагают пособия, льготные кредиты на развитие мелкого и среднего бизнеса, различную социальную помощь и гарантии через сеть своих легальных структур. Подобные социальные методы широко используются не только «Хизб ут-Тахрир», но и другими местными радикальными движениями, в частности, организацией «Акрамийя», получившей широкую известность после трагических событий в мае 2005 г. в узбекском городе Андижане.
Эту организацию создал в 1992 г. учитель математики Акрам Юлдашев, отошедший от партии «Хизб ут-Тахрир». Идеологической основой послужила его работа «Путь к вере», где излагаются проблемы нравственного совершенствования мусульманина. У акрамистов действовала широкая сеть социальных ячеек. Любой член группы мог получить беспроцентный кредит для развития своего бизнеса, необходимую сумму из кассы взаимопомощи,  на себе ощущая преимущества исламской системы. В условиях нищеты благотворительная активность исламских социалистов давала больший эффект, чем антиправительственная пропаганда. А.Юлдашев, а позже и ряд его сторонников были арестованы.
12 мая 2005 г. в Андижане, где проходил судебный процесс над бизнесменами-акрамистами, вооружённые люди захватили тюрьму, в которой находились подсудимые, освободив около 4000 заключённых, заняли здание областной администрации, несколько официальных зданий было сожжено, волнения стали разрастаться. Ташкент жестко подавил мятеж. Сегодня, по некоторым данным, ячейки акрамистов подпольно действуют не только во многих городах Узбекистана, но и в киргизской части Ферганской долины.  
 Сохраняют актуальность внешние угрозы и вызовы, связанные с попытками «экспорта» исламского экстремизма и терроризма из других частей мусульманского мира, а также с международным наркобизнесом. В регионе происходит дальнейшее укрепление наркотической «пирамиды», которая ежегодно охватывает новые миллионы жертв. В ее основании – гигантские маковые поля в Афганистане, широкая сеть дилеров (нелегальных курьеров) и отработанные маршруты наркотрафика через Центральную Азию в Россию и Европу. По подсчетам российских экспертов [5], объем тяжелых наркотиков (героина), прошедший за 2005 – первую половину 2006 гг. через регион, вырос до 527 тонн. Учитывая, что Европа в среднем усваивает примерно 74 тонны, получается, что остальное зелье (более 400 тонн) оседает на пространстве СНГ, в том числе в России.
 
    Экономика: от процветания до нищеты
В экономическом плане для региона характерна  усиливающаяся неравномерность развития отдельных республик. Политика либерализации экономик проводилась в течение 15 лет во всех республиках, но с разной степенью успешности и в разных стартовых условиях (гражданская война в Таджикистане и пр.). Сегодня в Центральной Азии происходит явная «поляризация». Здесь все больше выделяются очевидный лидер (Казахстан), «середнячки» (Узбекистан, Туркменистан) и аутсайдеры (Таджикистан и Кыргызстан). Разрыв между лидером и периферией в 2007 г. достиг 10–кратного разрыва. Так, по итогам 2007 г. показатели Казахстана – 3710 долл. ВВП на душу населения, Кыргызстана  – 490 долл., Таджикистана – 390 долл.
Растущее влияние Казахстана понятно – страна обладает большими нефтегазовыми ресурсами, на которые есть постоянный спрос при высоких мировых ценах, проведена системная приватизация, привлечен огромный пакет иностранных инвестиций, осуществлены реформы ЖКХ, железнодорожного транспорта, банковской сферы. В обществе высок авторитет президента – Нурсултана Назарбаеважестко проводящего «свой» курс модернизации республики. В Казахстане, в силу исторических и политических причин, практически не стоит проблема исламского экстремизма.
Слабым местом казахстанской модели является отсутствие продуманного и прогнозируемого механизма обновления политической элиты - явление характерное и для других республик ЦА. Пока власть сконцентрирована в руках президента Н.Назарбаева и равномерно распределена между центром и регионами под руководством местных акимов (губернаторов), стабильность и управляемость в республике сохраняется. В этом нет никаких сомнений. Но сложившаяся эффективная система не может работать бесконечно, так как рано или поздно встанет вопрос о смене лидера и обновлении правящей элиты. Возможно, что идеальным вариантом для Казахстана мог бы стать нынешний российский опыт выдвижения «преемника», полностью сохраняющего стратегический курс нынешнего президента, структуру сложившихся правящих политических и бизнес-элит и прошедшего все законные, избирательные процедуры. На возможность подобных сценариев указывает и схожесть положения российского и казахстанского президентов, имеющих высокие рейтинги доверия и поддержки со стороны населения. Не исключено, что сценарий «преемник» в казахстанской версии может появиться уже в ближайшем будущем.
Прочная экономическая основа дает возможность Нурсултану Назарбаеву последовательно проводить линию, связанную с ростом политической ответственности Астаны за происходящее в регионе. В 2007 г. не осталась незамеченной инициатива казахстанского президента -  идея создания Союза центральноазиатских государств, которая вызвала неоднозначную реакцию в Ташкенте. Там посчитали, что подобные попытки интеграции в ЦА уже были и закончились безрезультатно, что для создания такого союза нет реальных экономических ресурсов. Ташкент не слишком желает идти в фарватере казахстанской политики, пытаясь сохранить собственную самодостаточность. В свою очередь Астана, рассчитывая на поддержку Кыргызстана и Таджикистана, скорее всего, будет продолжать курс на формирование более качественного регионального интеграционного альянса. В апреле 2007 г. в Бишкеке, в ходе официального визита Н.Назарбаева в Кыргызстан, президенты обеих республик сделали заявления о происходящей подготовке к дальнейшей кооперации и интеграции между двумя государствами.
Очевидно, что экономическое усиление Казахстана пробудило в нем лидерские амбиции, которые вступают в противоречие с установившейся в прошлом негласной этнокультурной иерархией центральноазиатских народов. Земледельцы-узбеки ментально всегда ощущали некое культурное превосходство над недавними кочевниками казахами и киргизами. Поэтому экономически подкрепленные амбиции Казахстана, его стремление к доминированию в регионе наталкиваются на скрытое противодействие Узбекистана, который, в собственном представлении, имеет на такое доминирование естественное историческое право. Эксперты отмечают, что сложная ткань исторических взаимоотношений и современной экономической динамики в Центральной Азии делает реализацию каких–либо проектов регионального сотрудничества весьма проблематичной и косвенно влияет на деформацию среды безопасности в регионе.
Сложной остается экономическая ситуация в Таджикистане. Одним из шансов для республики получить необходимые 5 – 6 млрд. долл. инвестиций и выйти, таким образом, из экономического кризиса считалось строительство Рагунской ГЭС. Однако строительство гидроэлектростанции в прежнем варианте законсервировано, а обновленный технологический проект (с созданием большого водохранилища) объективно создает дополнительные трудности в таджикско-узбекских отношениях, превращая данный проект в базу для реанимации политических разногласий между Душанбе и Ташкентом. Фактически новый вариант рагунского проекта в ближайшие 1-3 года может оказать серьезное дестабилизирующее влияние на всю Ферганскую долину.

Политика.
Кто преемник?
Центральным политическим событием в регионе стала так называемая «тюльпановая революция» в Кыргызстане (24-25 марта 2005 г.), которая, как известно, привела к свержению президента Аскара Акаева и установлению власти нового президента Курманбека Бакиева. Многие эксперты рассматривали ее тогда в логике возможного продолжения «цветных революций» по грузинскому и украинскому сценариям в Центральной Азии, проходящим под определенным влиянием западных доктрин «демократизации» постсоветского пространства и спонсорской поддержке соответствующих фондов и центров. Говорили о возможности «демократизации» Узбекистана, Казахстана и других стран. Однако этого не произошло. Наоборот, после андижанских событий в регионе наступила некоторая стабилизация – в большинстве стран прошли очередные парламентские и президентские выборы, укрепившие существующие жесткие политические режимы.
Сам же Кыргызстан вступил в полосу затяжного кризиса. В стране увеличились дефицит бюджета, внешний долг, число безработных. Уровень жизни людей в столице, а тем более в провинции после 2005 г. значительно снизился, началась люмпенизация населения. Иностранных инвестиций почти не поступало.  Крупных инвесторов отпугивала неясная экономическая перспектива и отсутствие гарантий политической стабильности в стране. В свое время бывший президент А.Акаев достаточно удачно эксплуатировал либеральную идею открытой экономики. Вступление при нем Кыргызстана в ВТО, приватизация и другие либеральные проекты, тем не менее, не сделали киргизскую экономику привлекательной. Наоборот, еще тогда возник ряд серьезных проблем (коррупционная сеть, мощный теневой сектор и т.д.), которые сказываются и сегодня.
   Специфика политической ситуации в Кыргызстане после 2005 г. была связана с достаточно противоречивым союзом К.Бакиева и бывшего министра безопасности Феликса Кулова. Поначалу этот тандем был необходим, поскольку все другие сценарии вели тогда к расколу общества. Фактически Ф.Кулов в 2006 г. добровольно отдал свою колоссальную популярность К.Бакиеву, который и был избран 10 июля 2006 г. законным президентом страны, а самКулов стал премьер-министром. Но в условиях нарастания негативных явлений в обществе в тандеме обострились старые и появились новые противоречия. Серьезной проблемой стала и разная трактовка конституционной реформы. В итоге в середине 2007 г. Ф.Кулов по решению президента был отправлен в отставку. Однако нестабильность в стране продолжает сохраняться.
    Проведение 14 декабря 2007 г. внеочередных парламентских выборов в Кыргызстане означало некоторую стабилизацию. Большинство мест досталось пропрезидентской партии «Ак Жол», многие оппозиционные партии не смогли набрать необходимые для прохождения в парламент 5% голосов. По некоторым сведениям, в парламент прошло (по спискам других партий) несколько депутатов-исламистов от радикальной исламской партии «Хизб ут-Тахрир». В любом случае в республике, кроме хронических проблем социально-экономического характера, явно усиливаются радикальные исламские настроения, особенно в южных частях – Ферганской долине.
 Выборы президента в Узбекистане 23 декабря 2007 г. принесли ожидаемую победу (85% голосов) нынешнему руководителю республики Исламу Каримову и продлили его полномочия на очередной, третий, 7–летний срок. Тем самым подтвердилась тенденция к укреплению сложившейся в этой стране системы жесткой светской власти. На наш взгляд, проблема обновления и преемственности власти без «цветных» и «исламских» «революций», а исключительно эволюционным путем и в рамках сложившегося клана, актуальна для республики. Возможно, она даже более актуальна, чем для Казахстана, поскольку здесь существует скрытый комплекс вызовов и угроз широкого спектра: от радикально-исламских до социальных. С другой стороны, узбекский президент, так же, как и его казахстанский коллега, создал отлаженный и эффективный механизм сдержек и противовесов в республике, прежде всего  между регионально-клановыми элитами. При этом он имеет несомненную поддержку большинства населения. Декабрьские выборы не были искусственным или инспирированным мероприятием властей. Как показывают независимые наблюдатели, они в целом объективно отразили общую картину симпатий и антипатий избирателей. Дилемма Ислама Каримова в ближайшие 7 лет, видимо, будет связана с возможностью или невозможностью проведения операции «преемник». Однако. по формальным признакам. ее проведение пока не просматривается, а если это и произойдет, то не раньше 2012-2013 гг.
 Другим ключевым событием, повлиявшим на регион, стала внезапная кончина в декабре 2006 г. президента Туркменистана Сапармурада Ниязова и избрание в феврале 2007 г. нового президента страны Гурбангулы Бердымухамедова. Эта смена лидеров породила разговоры о возможности изменения традиционного нейтралистского курса Ашхабада и формирования новой ориентации - на север (Россию), Запад (США, ЕС), юг (Иран) или восток (Китай). Одновременно между заинтересованными державами и крупными компаниями обострилась негласная борьба за перераспределение маршрутов транспортировки туркменского газа.
Еще одним спорным моментом являются экономические возможности Туркменистана. При всей закрытости статистических данных, можно говорить о лучшем положении отдельных отраслей и экономики этой республики в целом, по сравнению с Таджикистаном,  Кыргызстаном и даже Узбекистаном. Абстрагируясь от жесткого авторитарного строя (он типичен для всего региона), следует отметить, что под контролем государства привлечены инвестиции, умело используются инновационные технологии, особенно в переработке нефти и газа, часть экспортных доходов идет на развитие инфраструктурных проектов.
 
Таким образом, центральноазиатский «корабль» к 2008 г. еще дальше ушел от рифов «цветных» революций, потерявших здесь свою актуальность, но одновременно приблизился к «исламским берегам». Нельзя сказать, что радикальная исламизация стала необратимой и смертельной угрозой для региона, однако ее опасное дыхание чувствуется даже в некогда спокойном Кыргызстане. Жесткие светские режимы на сегодняшний день остаются пока единственным лекарством против этой болезни.
 
 
Примечания
 
[1] Стар Фрэдерик. Партнерство для Центральной Азии // Россия в глобальной политике, №4, Июль – август 2005 г. http://www.globalaffairs.ru/numbers/15/4506.html 
 
[2] History of Civilizations of Central Asia. In 6 Vol. UNESCO Project. Head of the Project L.I. Miroshnikov. Part Two. The Achievements. Ed. By C.E. Bosworth and M.S. Asimov. – Paris: UNESCO Publishing, 2000. – p. 327
 
[3] Д.А.Трофимов. Ук. соч.с. 443-449
 
[4] См.: Д.А.Трофимов. Этнорегиональные и пограничные проблемы в Центральной Азии // Северо-Восточная и Центральная Азия. Динамика международных и межрегиональных взаимодействий. М., 2004., с.439-442.
 
[5] Лунев С.И. Азиатский центр мусульманской дуги .- http://www.strana-oz.ru/?numid=14&article=662
 
 


Читайте также на нашем сайте:
 
 


Опубликовано на портале 17/01/2008



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика