Ирак после парламентских выборов 2010 года: этно-цивилизационый срез

В череде событий, происходящих в Ираке с момента вторжения в него в марте 2003 года войск США и Великобритании и окку­пации страны, особенно привлекают перипетии, связанные с проведением в марте 2010 года вы­боров в иракский парламент и формированием правительства страны.

В выборах – вторых за историю иностран­ной оккупации – львиную долю голосов набра­ли четыре электоральных блока, получивших в совокупности 293 кресла в 325-местном пар­ламенте.

Больше всего мест (91) завоевал оппози­ционный блок «Иракский список», в который входят преимущественно светские силы во гла­ве с бывшим премьер-министром Ирака Аядом Алауи [1]. 89 мест досталось блоку «Коалиция пра­вового государства», ведомому бывшим пре­мьер-министром, шиитом Нури Аль-Малики.

70 мест получил прошиитский «Иракский национальный альянс» (ИНА) [2]. «Курдский на­циональный альянс» – 43 места.

Но лишь 11 ноября 2010 года, то есть спустя 8 месяцев после выборов, парламенту удалось избрать нового президента, спикера, а затем и утвердить главу правительства, которым вновь стал Аль-Малики.

Подобное развитие событий отражает бес­прецедентный раскол общества и свидетельст­вует о глубоких расхождениях в политических кругах страны с почти 30-миллинным населени­ем, обескровленной войной, отброшенной на де­сятки лет назад по важнейшим экономическим показателям. Фактически внутренний валовой продукт Ирака за годы оккупации сократился почти на 20 %. В 1988 году он был равен 57,6 млрд. долларов США [3], в 200б г. снизился до 40,3 млрд. долл. [4]

Война в Ираке – на земле Древней Месопо­тамии, одном из главных очагов человеческой цивилизации – обернулась несметными трагеди­ями для его жителей. Редкая семья не пострада­ла от последствий оккупации, не понесла жертв или потерь [5].

Страна лишилась многих граждан, особенно бежавших представителей образованных слоев, интеллигенции. 3 млн. иракцев нашли прибе­жище в соседних странах: Сирии и Иордании [6].В Ираке насчитаются также сотни тысяч вну­тренних мигрантов [7].

Во многом эти бедствия были вызваны под­рывом далеко не идеальной, но сложившейся до 2003 года системы межобщинного и межцивилизационного сосуществования в государстве.

Ирак – полиэтнически и конфессионально мозаичная страна. Большинство населения Ира­ка исповедует ислам, 3/5 его жителей – шииты, остальные – сунниты. На протяжении всего су­ществования ислама отношения между его дву­мя основными ветвями были и остаются весьма неоднозначными.

Примерно 75 % населения Ирака составляют арабы, 20% – курды, тюркоязычная народность – туркмены – проживает в центре страны и в районе Курдистана. Менее полмиллиона – христиане, в основном, древняя общность – ассирийцы, живущие на севере. Есть последователи старинных местных верований – йезиды и сабейцы.

Современные иракские исследователи, не идеализируя прошлого, соглашаются, что осоз­нание этнической общности у населения стра­ны в прошлом, как правило, превалировало над конфессиональными или доктринальными различиями. Иракский политолог Валид Зубейр пишет, что, как правило, в крупнейших племенах Ирака (шаммар, дулейм, джаббур, азза, бени-зейд) существовали ветви как суннитов, так и шиитов. Они подчинялись общему племен­ному правителю, поддерживали между собой родственные отношения и заключали браки.

Это, по словам Зубейра, было своего рода охранительным фактором, противостоящим по­пыткам со стороны правящей верхушки в прош­лом, когда Ирак находился под властью Турции или Ирана, вызвать межобщинную смуту [8].

В истории современного Ирака, начиная с появления независимого иракского государства в 20-х годах ХХ века, по убеждению многих ав­торов, принцип общинной принадлежности или какого-либо квотирования по этому признаку в политической жизни официально не практи­ковался, хотя в правящей верхушке всегда пре­обладали сунниты[9].

Прежний режим Саддама Хусейна делал ставку (часто прибегая к насилию) на форми­рование у граждан сознания принадлежности к единой национальной общности, независимо от веры и общинного фактора, под лозунгом национального социализма-баасизма.

Монопольное господство идеологии в прошлом правящей партии «Баас» было барье­ром для центробежных тенденций по какой-ли­бо сектантской или общинной принадлежности. Багдад десятилетиями вел войну против курдов, выступавших за автономию и национальное са­моопределение.

Свержение режима, демонтаж структур управления в стране после 2003 года привели к коллапсу безопасности и вакууму власти, ко­торый заполнили вооруженные милиции, со­зданные по религиозно-этническому признаку.

США после оккупации Ирака сделали став­ку на шиитов. Это спровоцировало раскол по общинному признаку, противостояние между суннитами и шиитами, а также внутри самой шиитской общины, между туркменами, арабами и курдами, подъем курдского сепаратизма.

Небывалые ранее кровавые эксцессы, вак­ханалия взрывов на улицах, в мечетях, атаки самоубийц, разгул слепого террора вошли в по­вседневную жизнь Ирака периода оккупации. Стали процветать такие явления, как взятие вооруженными группировками людей в залож­ники, массовые похищения мирных граждан и их убийства.

Удручает картина, которую являет Багдад. Полоса бетонных заборов и барьеров возведе­на в последние годы в разных точках города. Построенные для защиты от налетов боевиков на силы безопасности, для противодействия междоусобице суннитов и шиитов, эти стены видны у школ, храмов, торговых центров, жи­лых домов. Они стали символом оккупации и разделения общества.

Оккупация породила опасный феномен – политизацию общинного партикуляризма. Этому, по мнению иракских авторов, способ­ствовала новая конституция, принятая при ок­купационном режиме. Она, по словам иракско­го политика и публициста Маджида Самарраи, «заложила минное поле под единство страны» [10].

Этот крен усилили выборы в парламент, ор­ганизованные и проведенные под контролем американцев в 2005 году. Тогда избирательные списки были составлены по общинному прин­ципу.

При этом проводимый с 2003 года и особен­но правительством Аль-Малики курс на «дебаасизацию» под предлогом отстранения от влас­ти ответственных «за преступления прошлого режима» в глазах многих суннитов фактически приобрел антисуннистскую направленность.

Немало суннитов – бывших рядовых чле­нов когда-то массовой партии – были лишены средств к существованию: изгнаны с работы, из армии, администрации, репрессированы и т.д., отмечает иракский политолог Валид Зубейр [11]. Жертвами нападений военной милиции – Ар­мии Махди радикального шиитского лидера Муктады Ас-Садра – в 2006-2007 гг. стали ты­сячи иракских суннитов.

Многие сунниты воспринимали это как уг­розу превратить их в изгоев за счет возвышения шиитского большинства, видели в такой поли­тике попытку расколоть их общину.

Заметное усиление религиозного обскуран­тизма и нетерпимости в повседневной жизни и быту также стали последствиями войны. Налицо откат в сфере равноправия женщин, достигну­тый в прежние времена. Подняли голову раз­ного рода ретрограды, апологеты ужесточения обязательного ношения покрывал, разделения полов, запретов на продажу и потребление ал­коголя и т.д. [12] В весьма уязвимом положении, по сравнению с довоенным временем, оказались смешанные суннитско-шиитские семьи.

По оценкам иракского эксперта Рамана Ибрахима, их насчитывается не менее двух мил­лионов. Ныне они поставлены на грань распада, ибо порою живут в районах с преимуществен­ным преобладанием той или другой общины. Такие смешанные пары вынуждены разводиться под давлением сектантских настроений и угроз [13].

Больше всего пострадали от насилия пред­ставители этнических и религиозных мень­шинств, проживающих в Ираке, и, прежде всего, христиане [14]. Они стоят перед угрозой исхода с родины. По данным Рамзи Баруда – иракского политолога, работающего в США, – число хри­стиан в стране – 1,4 млн. в 1987 году – ныне уменьшилось в два раза [15].

При этом соперничающие между собой иракские партии и движения усилили ислам­ские акценты, часто прикрывая этим свои по­литические цели.

Таким образом, оказалась несостоятельной разрекламированная западная практика демо­кратизации и свобод, перенесенная на иракскую почву с помощью штыков без учета культурно-цивилизационных реалий страны.

Занимавший ранее второе место по эконо­мическому потенциалу и своей мощи в арабском мире, ныне оккупированный, с усеченным суве­ренитетом Ирак превратился в болевую точку региона.

Исторически сложилось так, что немало представителей родственных этно-религиозных общин проживали как в Ираке, так и в соседних с ним странах: курды – в Турции, Иране и Сирии, шииты – в Саудовской Аравии и Кувейте, тур­кмены – в Турции. Ряд крупных племен издавна кочевал по территории Ирака, Иордании, Сирии, Саудовской Аравии и т.д.

Сегодняшний внутриобщинный «раздрай», террористические вылазки экстремистов, про­никших из-за границы, в том числе, и боевиков «Аль-Каиды», беспокоят соседей Ирака. Однов­ременно такая ситуация создает почву для по­ползновений определенных сил региона, желаю­щих воспользоваться слабостью страны в своих корыстных интересах.

Иран, бывший мишенью агрессии саддамовского Ирака в 1990-1991гг, после америка­но-британского вторжения явно взял реванш. Как крупнейшая шиитская держава он усилил свое влияние на события в Ираке, нарастил свое присутствие внутри этого государства в полити­ческой, религиозной, экономической, гуманитар­ной и других сферах.

Для Турции важна ситуация в Иракском Курдистане, где сильны тенденции на фактиче­ский отрыв этой территории от Ирака и создание независимого государства курдов [16].

Анкару беспокоит моральная и прочая поддержка со стороны иракских курдов своим собратьям в Турции, выступающим за свои на­циональные права. Она заинтересована в устой­чивости центрального правительства Багдада, рассматривая его в качестве барьера, сдержи­вающего сепаратистские устремления курдов.

Внимательно следит за развитием событий в Ираке Саудовская Аравия. Эр-Рияд прежде всего обеспокоен проблемой баланса роли шиитов и суннитов в иракском обществе. Влияние шиит­ского фактора может распространиться на ряд районов Королевства, где, как считается, прожи­вает дискриминируемое шиитское меньшинство.

Этим во многом объясняются симпатии СМИ КСА к сопротивлению иракцев оккупа­ции. Известно, что Эр-Рияд поддерживает од­ного из деятелей суннитской оппозиции – главу «Ассамблеи мусульманских улемов» Хариса Ад-Дари. В 2007 году, по некоторым данным, саудовцы оказали иракским суннитам, в том числе фундаменталистского толка, помощь на сумму 3 млрд. долларов.

Отношение Сирии к Ираку во многом опре­деляется общностью идеологических корней ны­нешних властей Дамаска и свергнутого режима Саддама, приверженных принципам баасизма, хотя и соперничавших многие годы друг с другом. Известна моральная и другая поддержка Сирии вооруженным группировкам в Ираке, борющим­ся против американской оккупации.

Кувейт, в свою очередь, не заинтересован в восстановлении былой мощи и региональных ам­биций Багдада. В то же время руководство этого государства опасается слишком большого крена своего соседа в сторону шиитского Ирана.

Правящая Хашимитская верхушка Иорда­нии и палестинские круги традиционно ори­ентируются на суннитскую общину Ирака. Их беспокоят репрессии властей Ирака против па­лестинцев, проживающих в этом государстве, под предлогом их пособничества «Аль-Каиде».

* * *

Парламентские выборы в Ираке в марте 2010 г., восьмимесячный период безуспешных попы­ток создания нового правительства страны более рельефно обозначили реалии страны, где тесно переплелись политические, этно-религиозные и другие противоречия.

Лидер «Иракского списка», собравшего больше всего голосов избирателей, по праву мог претендовать на пост премьер-министра или президента. Однако два ранее враждовав­ших между собой шиитских блока «Коалиция правового государства» и ИНА, объединившись в тактических целях и заручившись поддержкой «Курдского национального альянса», обеспечили себе большинство в парламенте в более чем 200 голосов.

Ряд иракских обозревателей прямо указал на активную роль Тегерана в процессе достижения согласия между шиитами.

По мнению иракского автора Азиза Хаджа, бывшего представителя Багдада в ЮНЕСКО, пер­вый раунд в послевыборных баталиях в Ираке выиграл Тегеран, ибо к власти вернулись его союзники [17]. Хадж считает, что США фактически пособничают вмешательству Ирана в иракские дела.

Эр-Рияд, со своей стороны, пытался раз­ыграть свою карту – объединить иракских сун­нитов, однако не смог сыграть роль посредника, поскольку саудовские лидеры, как подчеркивает британский эксперт Патрик Кокберн, отказы­ваются разговаривать с Аль-Малики или найти общий язык с Ираном и Сирией [18].

В конечном счете, деятели «Иракского спи­ска» с большой неохотой вынуждены были согласиться на то, чтобы президентом страны стал курд Д. Талабани, пост премьер-министра вновь занял Аль-Малики, а спикером парла­мента – представитель «списка» – суннит Осама Нуджейфи [19].

Местные и иностранные обозреватели от­мечали шаткость и хрупкость договоренностей, которых удалось достичь противостоящим сто­ронам. На это указывали крупнейшие западные СМИ, в частности, «Нью-Йорк геральд трибюн», «Гардиан», «Крисчен сайенс монитор», радио­станция «Голос Америки» и др. [20]

Иракский автор Махнад Ас-Самави назвал эти договоренности «сделками, мотивирован­ными не идейным согласием во имя достижения общенациональных целей под единым руковод­ством, а охотой за выгодными постами» [21].

Каким бы ни был дальнейший сценарий развития Ирака после выборов и формирова­ния властных структур, его будущее, по мнению многих обозревателей на Западе и в арабском мире, видится пессимистичным.

Разоренный Ирак переживает критический период в своей современной истории. Хотя се­годня число терактов и взрывов значительно уменьшилось по сравнению с их пиком в 2006-2007 гг., этот откат вряд ли можно считать не­обратимым, ситуация с обеспечением безопа­сности остается хрупкой.

Только за одну неделю ноября 2010 года в результате взрывов и вооруженных стычек погибло, по крайней мере, 150 человек [22]. И это несмотря на то, что созданные при содействии США силовые структуры Ирака насчитывают 724 тысячи человек, в том числе 464 тысячи – МВД [23].

В условиях дефицита безопасности, кадро­вого голода из-за бегства «мозгов» и неуверенно­сти, экономичное развитие страны топчется на месте. На почве засилья и произвола этнократии, бесконтрольности укоренилось взяточничество и казнокрадство [24].

Вашингтон придавал проведению последних парламентских выборов важное политическое и пропагандистское значение ввиду его желания представить Ирак «витриной западной демо­кратии и свободы в регионе». Для реализации этих целей США не считаются со средствами [25].

Второй момент связан с планами президента США Барака Обамы вывести из Ирака войска США и задействовать их в Афганистане. Для этого, понятно, нужны надежные партнеры в Багдаде, чтобы вывод произошел гладко, без каких-либо эксцессов.

В кругах иракской оппозиции в Москве по­лагают, что нынешний премьер Аль-Малики и его окружение осознают, что если силы, поддер­живающие «Иракский список», (а это бывшие военные, находящиеся в подполье функционеры «Баас» и т.д.), оставить на обочине политических процессов, то они вполне могут подталкивать боевиков и повстанцев на новые акции насилия.

Многие наблюдатели предсказывают, что Аль-Малики будет вынужден так или иначе ис­кать общий язык с оппонентами, чтобы как-то интегрировать их во власть.

Сегодня можно констатировать, что Вашин­гтон пожинает плоды своей ставки на дезинтег­рацию страны по «этно-религиозному призна­ку». Еще перед войной он активно «педалировал» лозунг о шиитах, «угнетенных суннитской вер­хушкой во главе с Саддамом».

Арабский публицист Никола Нассар назвал это целенаправленной стратегией Вашингтона на разобщение рядов сопротивления с начала вторжения в 2003 году в целях манипулирования межобщинными противоречиями [26]. Ее разру­шительный и дестабилизирующий результат в Ираке подобен эффекту бомбы замедленного действия.

В свете этого прогнозирование хода собы­тий в Ираке в будущем, особенно после вывода войск США, является уравнением со многими неизвестными из-за сложной мозаики проти­востоящих друг другу внутренних сил, на кото­рую накладывается также и влияние внешнего фактора.

Очевидно, что в Ираке прерван процесс естественной эволюции, которая ныне остро нуждается в налаживании общенационального диалога в интересах сохранения единого госу­дарства.

Без него центральная власть останется неу­стойчивой и уязвимой под давлением амбиций конфессионально-этнических кланов и сооб­ществ, расцветших под зонтиком оккупации.

Поэтому не исключено, что обстановка в Ираке после ухода американских войск может сдетонировать новым витком противоборства по разным векторам: суннитско-шиитского про­тивостояния, межшиитских распрей и курдского сепаратизма, что чревато большими угрозами для территориальной целостности Ирака.

Примечания:

[1] 65-летний А. Алауи – первый после свержения власти Саддама Хусейна премьер-министр, занимавший этот пост в период с мая 2004-го по апрель 2005 гг. До оккупации он был членом правящей партии «Баас», 30 лет прожил в эмиграции. В последние годы Алауи призывал к единению на базе общенациональных интересов и возвращения Ирака в «общеарабское лоно», вы­ступал с критикой курса предыдущего правительства Аль-Малики, обвиняя Иран во вмешательстве во внутренние дела своей страны. В 2009 году в блок А. Алави вступил Иракский совет за национальный диалог во главе с видным политиком-суннитом С. Аль-Мутлаком. За «Список» голосовали в большинстве своем сунниты. Его также поддержали видные сторонники бывшего режима, в частности военные.

[2] В него вошли две фракции: Высший исламский совет Ирака и сторонники антиамериканского радикального лидера шиитов Моктады Садра. Они временно объединились на период выборов с надеждой устранить своего оппонента в лице шиита – Н. Аль-Малики с поста премьера. ИНА, как считается, наиболее тесно связан с Ираном.

[3] http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_colier/254/

[4] www.germania-online.ru/uploads/media/Hobom_SWP.pdf

[5] Нет единой статистики по поводу потерь. Тем не менее, по подсчетам Минздрава Ирака, на 2006 г. общее число погибших в стране достигало 1,6 млн., 1,3 млн. – по другим источникам. www.middle-east-online.com/english/iraq/?id = 35389

[6] www.gulfinthemedia.com/index.php?m=opinions&lang=ar&id=1128784&title

[7] www.independent.co.uk/opinion/commentators/patrick-cockburn-iraq-is-safer-ndash-but-by-no-means-safe-1809434.html

[8] «Аш-Шарк Аль-Авсат», 05.10.2006.

[9] По словам иракского доктора Нури Г. Ад-Дулейми, создателями военных институтов независимого Ирака во многом были курды, а основателями политических партий и движений – по большей части шииты.

[10] http://www.middle-east-online.com/?id=90760 2010-03-31

[11] «Аш-Шарк Аль-Авсат» 05.10.2006.

[12] По мнению Сусен Барак, главы Женского отдела министерства по правам человека, положение женщины в Ираке сегодня незавидно. www. middle-east-online.com/iraq/?id=88482

[13] www.iraqiwriter.com/iraqiwriter/iraq/445654.htm

[14] Статистику по этому поводу за период с начала войны в 2003 году и до конца 2007 года привело иракское министерство по правам человека. Согласно его данным, община йезидов, проживающих в провинции Ниневии, потеряла 335 убитыми. Часть из них стали жертвами четырех атак «камикадзе» в августе 2007 года. Погибло 172 иракских гражданина христианской веры. Около 9 тысяч христиан стали перемещенными лицами. Также погибло 127 иракцев – сабийцев, исповедующих древнюю са­мобытную религию, распространенную, в основном, на юге Ирака. 3500 семей, приверженцев этой религии, спасаясь от смуты, эмигрировали в Иорданию, 10 тысяч – в Сирию.

[15] http://www.aljazeera.com/news/print.php?newid=439109

[16] Иракский Курдистан, где проживает не менее 20% населения страны, при поддержке США де-факто вышел из-под власти цен­трального правительства Ирака, ввел свои законы и в целом остается анклавом относительного спокойствия.

[17] Газета «Ирак Аль-Гад». 20.11.2010.

[18] Попытка саудовцев придти на помощь блоку А. Аляви и организовать общеиракское совещание по национальному примирению в Мекке в период хаджа не удалась. http://www.independent.co.uk/news/world/middle-east/eight-months-without-a-government-can-iraqs-leaders-finally-do-a-deal-2128790.html

[19] Лидеру «Иракского списка» А. Алауи пообещали дать в управление создаваемый Политический комитет по стратегиям, однако до сих пор неизвестны точные функции и прерогативы этого органа.

[20] http://www.middle-east-online.com/?id=100087

[21] http://www.middle-east-online.com/?id=100087

[22] http://www.independent.co.uk/news/world/middle-east/eight-months-without-a-government-can-iraqs-leaders-finally-do-a-deal-2128790.html

[23] http://iimes.ru./rus/stat/2010/07/-11-10c.htm

[24] По данным представителя регионального правительства Иракского Курдистана в РФ и СНГ Бабакра Хошави, министерству нефти было выделено из бюджета 8 млрд. долларов для увеличения добычи «черного золота». Однако эти средства непонятно где осели, поскольку добыча осталась на прежнем уровне. Пресс-конференция в РИА-Новости, 02.11.2009.

[25] 275 членов прежнего состава иранского парламента сохранили свои зарплаты, диппаспорта, личную охрану и охрану членов своих семей в течение последующих 8 лет. http://shamyat.ru/modules.php?name=News &file=a rticle&sid=3921

[26] http://www.middle-east-online.com/english/opinion/?id=35205

«Вестник МГИМО», №3, 2011

Читайте также на нашем портале:

«Кампания США в Ираке: остались ли у Вашингтона шансы на успех?» Сергей Михайлов

«Россия и кризисные ситуации вокруг Ирака: история и современность» Алексей Подцероб