Часто можно слышать, что демократическая администрация в США для России предпочтительнее, так как в этом случае отношения носят более спокойный характер, с активизацией дипломатических усилий. При этом критика и давление на российское руководство по внутриполитическим и иным вопросам сохраняются, поскольку многим демократам (как политикам, так и экспертам) свойственны морализм и одержимость идеями. Республиканцы, и не только неоконсерваторы, жестче, они более склонны к ультиматумам. При них общая атмосфера двустороннего взаимодействия остается напряженной, чему в значительной степени способствует деятельность республиканских конгрессменов, стабильно критикующих Россию. Однако республиканцы-реалисты время от времени все-таки нейтрализуют нетерпимость и несговорчивость своих коллег по партии в решении отдельных вопросов, прежде всего в сфере безопасности.
Получается, что и демократы и республиканцы способны как на компромиссы, так и на жесткие ультимативные действия. Для тех и других приверженность исторической роли и защите интересов своей державы, наступательность и опережающие или программирующие действия являются приоритетом.
История отношений двух стран действительно дает нам разные примеры. Холодную войну объявил демократ Г. Трумэн, Карибский кризис произошел при демократе Дж. Ф. Кеннеди, разрядка была при республиканце Р. Никсоне, а «империей зла» провозгласил СССР республиканец Р. Рейган. Это лишь немногие примеры, хотя и с ними все не так просто, если рассмотреть конкретные ситуации в международном и двустороннем контексте более детально, приняв во внимание все исторические факты.
Отношения между Россией и США складываются в соответствии с исторически сложившейся в ХХ в. парадигмой. Со стороны США это означает установку на сдерживание – диалог – ограниченное вовлечение по необходимости – сдерживание. Меняется российское государство, его масштаб и мощь, но подход остается. При любой администрации надо быть готовыми к сложному и долгому диалогу, который может закончиться как позитивными результатами, так и ничем, а то и кризисом.
Еще одно наблюдение. Во внешней политике, когда крупные державы конкурируют между собой, противодействуют друг другу, соревнуются, результаты взаимодействия часто рассматриваются в категориях победы одной стороны и поражения другой. Можно полагать, что такая оценка рассчитана прежде всего на внутреннюю аудиторию (избирателей, которые хотят слышать о победах). Но немаловажен и внешний фактор – образ государства (как победителя или проигравшего) в глазах других стран. Победа способствует формированию благоприятного политического фона, привлекает сторонников; у победителя всегда больше друзей и желающих присоединиться.
После объявленной США «победы» в холодной войне любая договоренность с Россией рассматривается как очередное торжество Америки, а не как один из внешнеполитических актов во взаимодействии стран. Да и вся деятельность Соединенных Штатов в мировом масштабе оценивается как победоносная стратегия, несмотря на отдельные недостатки (и временные поражения) в работе той или иной администрации. Так, к «победам» администрации Обамы относят уничтожение лидера «Аль-Каиды» и нанесение организации серьезного удара, реализацию политики по смене режимов и уничтожение диктатур в странах Северной Африки, относительную стабилизацию в Афганистане, укрепление НАТО. В отношениях с Россией также выделяются «победы»: согласие Москвы поддержать предложения США по санкциям в отношении Ирана и по активизации северного маршрута доставки грузов в Афганистан, подписание СНВ-3.
Такое видение отношений с Россией (равно как и с КНР), судя по всему, сохранится. Соединенные Штаты намерены именно победить в деле демократизации отдельных стран, к которым относятся еще не до конца преобразованные страны Восточной Европы и Южного Кавказа, Центральной Азии, арабского Востока и Северной Африки, а также Россия и Китай – крупнейшие недемократии (или нелиберальные демократии). Это означает, что любой шаг России будет рассматриваться как уступка, а не как действие, диктуемое внутренними и внешними факторами, целесообразностью и прагматизмом, интересами в конкретном регионе или в конкретный момент.
С чем же Россия (а также Китай) могут столкнуться со стороны США в ближайшие годы?
Век американского могущества и величия
Одна из главных претензий к администрации Дж. Буша-мл. состояла в том, что республиканцы нанесли своими действиями огромный ущерб престижу Америки как глобального лидера. Команда Б. Обамы поставила задачу восстановить и этот престиж, и масштабы политики преобразования мира. Однако вряд ли можно сказать, что президент Буш и его администрация изменили американской исторической миссии. Просто они выполняли ее так, как считали нужным.
Республиканцам в целом свойственно большое уважение к силе «жесткой». Демократы почитают ее не меньше, прикрываясь заявлениями о «мягкой» или «умной» силе. И те, и другие не выпускают из рук дубинку, пряча ее до поры до времени. И те, и другие воздают должное Р. Рейгану за победоносное для США завершение холодной войны, но республиканцы настойчиво возвращают нас к политике рейганизма в международных отношениях.
В платформе Республиканской партии 2012 г. записано: «Мы партия, выступающая за достижение мира с помощью силы». Сторонники М. Ромни в очередной раз заявили, что они будут и впредь придерживаться идеи американской исключительности. Они убеждены в том, что Америка занимает уникальное место и выполняет уникальную роль в истории человечества, а потому будут продолжать политику обеспечения мира и торжества американских либеральных свобод с опорой на силу [1]. Военной мощи страны уделяется особое внимание как краеугольному камню политики по защите американских интересов, обеспечившей победу во второй мировой и холодной войнах. Делается акцент на том, что именно Р. Рейган, выступавший за активное американское глобальное лидерство, возродил сильные американские вооруженные силы и привел страну к победе, вернул Америке утраченные престиж и могущество.
С чем боролся Р. Рейган? Прежде всего с Советским Союзом и коммунизмом. А с чем собираются бороться его нынешние последователи, ради какой победы они хотят войти в новый виток гонки вооружений и силовой политики? Среди современных вызовов, на которые демократы, по мнению республиканцев, не сумели достойно ответить, указываются: распространение транснационального терроризма, ядерное оружие КНДР, устремления Ирана к обладанию ядерным оружием, китайская гегемония в АТР, российский активизм (!), угроза кибершпионажа и киберпреступности. Не в первый раз звучит обеспокоенность ослаблением военной мощи страны, о чем периодически заявляют представители ВПК, ратующие за повышение военных расходов.
Набор наводит на размышления. Что подразумевается под российским активизмом? Что такое растущая гегемония КНР? Можно предположить, что республиканские политики (и эксперты, которые работают на Республиканскую партию) все еще считают, что быть активными и креативными, наступать и упорствовать в стремлении добиться поставленных целей в интересах своей страны разрешено только Америке. Так же как стремиться к доминирующей позиции, играть порядкообразующую роль на региональном и глобальном уровнях. Такая оценка международной ситуации подтверждается и заявлениями республиканцев о том, что ООН не может ожидать полной поддержки со стороны американцев и США должны сохранить свое неотъемлемое право на односторонние действия.
Ничего принципиально нового мы не слышим, то есть в очередной раз подтверждается приверженность традиционным целям и методам их достижения. Это гонка вооружений, ликвидация слабых мест в вооруженных силах и обороне государства, лишение оппонентов возможности опередить США в военной сфере и добиться положения, при котором они могут представлять неприемлемую угрозу или диктовать свои условия (а если и не диктовать, то просто мешать в реализации отдельных задач американской политики). Все это уже было, такие заявления можно было слышать и в 1990-е, и в 2000-е годы. Вывод можно сделать только один: одержимость гегемонией, именуемой в американском дискурсе глобальным лидерством, у многих представителей американской правящей элиты не ушла с распадом СССР. Просто Америка нетерпима к любому проявлению подъема и совершенствования других держав, имеющих потенциал выхода на более высокий уровень участия в мировой политике, пусть даже и несравнимый с американским.
Хотя республиканский кандидат М. Ромни проиграл выборы 2012 г., республиканцы продолжают сохранять большинство в палате представителей Конгресса США. Это будет оказывать влияние на решение вопросов финансирования военных, разведывательных, информационных и иных программ, действий в разных регионах мира, в том числе по поддержке оппозиционных движений за демократию и смену режимов.
Что касается России, у республиканских конгрессменов резко критическое отношение к ней уже стало нормой, несмотря на то, что ее позиции среди ведущих мировых держав не самые лучшие (в мировой экономике ХХI в. она сильно уступает не только американской и китайской экономикам), хотя военный потенциал и остается сопоставимым с американским. В 1990-е, 2000-е и 2010-е годы в Конгрессе выдвигались инициативы и законопроекты (многие из них так и оставались на уровне предложений и инициатив), которые способствовали закреплению негативного образа России и сохранению устоявшейся парадигмы в отношениях двух стран. Риторика конгрессменов (не только республиканских) дополнялась позицией американских СМИ [2].
Стабильность наблюдается и в деятельности ведущих «мозговых» центров. Работающие на Республиканскую партию (не только во время выборов) Фонд «Наследие» и Американский предпринимательский институт в своих аналитических материалах и рекомендациях пишут о России как о главном геополитическом оппоненте, который мешает США, противодействует им, ведет себя агрессивно и неправильно. Высказанная М. Ромни оценка Российской Федерации, которую Б. Обама назвал пережитком холодной войны, сформулирована в недрах именно этих центров. Объявляется, что важнейшая задача Вашингтона – не допустить, чтобы Москва «вредила» американским действиям. Одновременно указывается, что действия США на Ближнем и Среднем Востоке, в Центральной Азии и в других регионах не носят конкурентного характера (речь идет не только о геополитическом влиянии, а также о торговле и энергетике). Однако Россия не учитывает этого (или не верит этому) и осуществляет негативную конкурентную политику, что портит общую ситуацию в регионах приложения американской политики и наносит ущерб американским экономическим интересам [3].
Интересно, что рекомендации экспертов Фонда «Наследие» выдержаны в строгом соответствии с основополагающими внешнеполитическими задачами и в жестко конкурентном формате. Например, в отношении Ближнего и Среднего Востока ставится задача предотвратить появление регионального гегемона, враждебного США или их союзникам, и обеспечить стабильный доступ к энергетическим ресурсам региона. Для реализации этого предлагается пересмотреть политику «перезагрузки», осудить Россию за поддержку и попустительство в отношении Сирии и Ирана, наложить санкции на российские компании и банки, вовлеченные в поставки оружия и двойных технологий в эти страны, приостановить сотрудничество с Россией в ближневосточном квартете. Кроме того, речь идет о том, чтобы оказать давление на Турцию и Италию, поддержавшие проект газопровода «Южный поток», и переориентировать их на проект «Набукко», призванный устранить энергетическую зависимость Турции и стран Южного Кавказа от России. Эксперты фонда высказывают не вполне понятное огорчение по поводу того, что Россия получает выгоду от дестабилизации ситуации на Ближнем Востоке (имеются в виду высокие цены на нефть), хотя Москва как раз этому не способствовала, выступая против эскалации смены режимов в странах арабского мира.
Можно ожидать, что республиканское большинство в палате представителей и Конгресс в целом поддержат политику второй администрации Обамы в сфере безопасности и военного строительства, направленную на сохранение и преумножение военной мощи, недосягаемой для остальных держав. Не будет оставлена без внимания, в том числе в военно-морской сфере, и Арктика. Об активизации американской деятельности в этом регионе много писали во время правления Дж. Буша-мл. В конце его второго срока появилась президентская директива по Арктике, где было заявлено, что Америка должна сохранить высокую мобильность своих ВМС и ВВС, а также гражданского флота и авиации для выполнения глобальных и региональных задач, в том числе, в Арктическом регионе [4]. Высказывались опасения, что в случае ослабления Америки Россия может занять еще более жесткую и наступательную позицию в Арктике и в отношении Европы в сфере энергетики [5].
Что планируют демократы?
Они, как и республиканцы, намерены сохранить самое высокое положение Соединенных Штатов в мире, для чего реструктурировать американскую внешнюю политику и перестроить отношения с разными странами во всех уголках мира [6]. Такая задача, по определению демократов, стала возможной после десяти лет войны, из которой США вышли победителями, защитив своих граждан от угрозы международного терроризма (путем физического уничтожения Усамы бен-Ладена и нанесения решающих ударов по «Аль-Каиде»), одержав победу в преобразовании Ирака, подготовив благоприятные условия для вывода американских войск из Афганистана. Также отмечается, что администрации Обамы удалось достичь успехов в сфере нераспространения ядерного оружия, подписав с Россией в 2010 г. новое соглашение по СНВ, а также добившись от России и Китая поддержки в ООН более жестких санкций против Ирана, усиливших его политическую и экономическую изоляцию.
Демократы не согласны с формулировками республиканцев в отношении России и Китая. В платформе 2012 г. демократов записано, что Соединенные Штаты заинтересованы в многостороннем сотрудничестве с Россией: в сфере нераспространения (во взаимном сокращении ядерных арсеналов и в совместных действиях в отношении Ирана и КНДР), в экономике (так как это создаст новые рабочие места для американцев), в борьбе с терроризмом (Северная сеть поставок грузов в Афганистан для американских военных), в более полном и контролируемом включении России в мировую экономическую систему после ее присоединения к ВТО (где у США пока доминирующие позиции).
Но если демократы не называют Россию «главным геополитическим противником», то это не означает, что они не будут ей противодействовать. Как и в предыдущие годы, главный лозунг демократов – «чем сильнее позиции в мире, тем спокойнее и безопаснее дома» (или, как при администрации Клинтона, «безопасность Соединенных Штатов равнозначна безопасности в мире»). Конфликт в любом уголке мира может перекинуться на территорию союзников США и иметь последствия для Америки. Исходя из этого, демократы предупреждают и Россию, и Китай, что будут действовать только в своих интересах, обеспечивая безопасность и процветание Соединенных Штатов и всего мира и распространяя универсальные западные ценности. Они продолжат политику смены режимов и критику позиции России по Сирии; будут создавать систему противоракетной обороны в Европе (в Польше, Румынии и Турции), не отказываясь от сотрудничества с РФ там, где это возможно; будут поддерживать стремление Тибета к оформлению «региональной идентичности», критиковать Китай за политику в сфере прав человека, в отношении Тибета и Тайваня, за нарушение международных правил в сфере экономики и финансов. Оставаясь тихоокеанской державой, Соединенные Штаты продолжат усиление своих позиций в АТР, оказывая влияние на расстановку сил в регионе и на его будущее.
Основные три условия обеспечения глобального американского лидерства демократы видят в процветающей экономике страны, недосягаемой военной силе и приверженности политике распространения универсальных ценностей. Язык платформы 2012 г. не столь пафосный, каким он был в 2008 г., но смысл тот же, и задачи те же [7].
Известно, что система принятия решений в США функционирует по определенному сложившемуся порядку, при котором учитываются экспертные мнения и рекомендации [8]. В более сбалансированных (по сравнению с теми, что делают республиканцы) заявлениях Б. Обамы чувствуется влияние политологов-центристов либеральной и консервативной направленности из Центра стратегических и международных исследований, Брукингского института, Джорджтаунского университета, Института по проблемам международной экономики Петерсона [9], Школы перспективных исследований университета Джонса Гопкинса.
В докладе «Глобальный прогноз 2012. Риски, возможности, и будущая администрация», подготовленном Центром стратегических и международных исследований, главный упор сделан на анализе существующих угроз и на задачах по обеспечению безопасности. Можно заметить, что военные обеспокоены возможным сокращением расходов на вооружение, так как считают, что ослабление мощи Америки пагубно скажется не только на безопасности страны, но и на ситуации в отдельных странах и регионах, позволит другим державам, прежде всего КНР, усилить свои позиции. Особое беспокойство вызывает регион АТР, где США намерены расширять свое военное присутствие и углублять влияние, а для этого необходимо тратить больше средств, и не только на военно-морские силы [10]. Опасения у сторонников демократической администрации вызывает наличие у республиканцев большинства в палате представителей Конгресса. Но их страхи представляются не вполне обоснованными, так как консенсус относительно усиления позиций США в АТР существует, и такая политика не противоречит американской глобальной стратегии не только по укреплению сверхдержавной позиции в военной сфере, но и по снижению конкурентной способности других держав.
Заслуживает внимания тренд к формированию крупных межконтинентальных подсистем, подобных трансатлантической (или евро-американской). В Западном полушарии это усилия США по формированию межамериканской системы, что в масштабах глобальной политики можно определить как всеамериканскую подсистему. В Тихоокеанском регионе речь может идти о формировании транстихоокеанской подсистемы, в которую войдут, помимо США и Канады, отдельные государства Латинской Америки, Республика Корея, Япония и другие страны региона. Как на это будет реагировать Китай, какие встречные шаги он предпримет, как США смогут «совместить» свои регулирующие и лидерские амбиции в регионе с китайскими планами и интересами? Это вопросы для размышлений. Тут обсуждаются разные сценарии: от алармистских (военный конфликт) до оптимистичных – договоренность о биполярном регулировании на основе выработанных новых правил игры.
Дорогостоящая масштабная политика по дальнейшему укреплению военной мощи США является приоритетом деятельности любой администрации, а поддержание военно-морского превосходства входит в число основных целей глобальной стратегии страны. Исторически Америка всегда стремилась сохранить полный контроль в водных пространствах, окружающих США, для предотвращения любого вторжения с моря, а также доминирование в Мировом океане – не только для упрочения национальной безопасности, но и для контроля над международной торговлей [11]. И при Буше, и при Обаме происходил поэтапный пересмотр роли ВМС в рамках общей военной стратегии и стратегии национальной безопасности. АТР все более перемещался в фокус американской политики. Данные процессы не зависят от того, кто у власти в Вашингтоне [12].
В такой ситуации России есть о чем задуматься, так как в случае осуществления американских планов в АТР она может оказаться между двумя мощными подсистемами, где Соединенные Штаты намерены играть главную роль. Пополнит ли РФ так называемый «расширенный Запад» (что маловероятно) или «Большую Восточную Азию»? На каких условиях? [13] Несмотря на решимость США и имеющийся внутриполитический консенсус в отношении политики в АТР, успех в достижении поставленной цели не представляется неизбежным, и многое будет зависеть от выбора КНР, от развития ситуации в отношениях Индии и Пакистана, разрешения северокорейской ядерной проблемы, от ситуации в странах Центральной Азии.
Россия тоже имеет прямое отношение к Тихому океану. Как она будет (если будет) встраиваться в новую подсистему или взаимодействовать с ней? Это не праздный вопрос, учитывая менее масштабные российские стратегические и экономические возможности, амбивалентную позицию КНР, претензии Японии, перспективу появления объединенного Корейского государства, политику других азиатских стран. Пока очевидно одно: планы США по реструктурированию своего военного присутствия в Азии, достижению контролирующего положения в Тихом океане, изменению ситуации в энергетической сфере (как в добывающем и ценообразующем секторах, так и в транспортировке углеводородов), а также закреплению достижений в деле строительства новых институциональных основ мирового порядка создают очень сложную среду для реализации российских планов по сохранению прежних масштабов влияния и продвижению интеграционных проектов.
Второй срок дает больше свободы президенту в осуществлении поставленных задач, хотя ему вряд ли хочется оставить неблагоприятное наследство будущему демократическому кандидату. Поэтому можно ожидать, что Б. Обама более откровенно проявит себя в упрочении позиции Соединенных Штатов и подходе к важнейшим международным проблемам – прежде всего дальнейшему преобразованию стран Ближнего и Среднего Востока, Южного Кавказа и Центральной Азии. С большой долей вероятности сохранятся военные механизмы решения конфликтных ситуаций с использованием союзников и сторонников политики США.
Что касается России, она не является приоритетом в американской политике, и отношения с ней будут выстраиваться в зависимости от того, как она действует или насколько присутствует в странах и регионах, где США намерены добиться своих целей или изменить ситуацию (политическую, экономическую, военную) в своих интересах.
Это означает, что Америка (и страны-члены НАТО и ЕС, включая кандидатов на членство) и Россия будут пересекаться и сталкиваться в Восточной Европе, Закавказье, Центральной Азии, АТР, Арктике; в сфере безопасности, а также экономической, политической, информационной и технологической сферах.
Очень чувствительной для России является сфера глобального и регионального регулирования или управления, где по-прежнему остаются не до конца решенными проблемы, связанные с правом государств на защиту территориальной целостности и национального суверенитета, законностью и оправданностью так называемых военных и полувоенных гуманитарных интервенций. Речь идет в том числе о концепции смены режимов и политических революциях. Соединенные Штаты продолжат политику по строительству и закреплению нового порядка, новых правил игры, когда Устав ООН не будет играть важной роли (можно сказать, что Совет Безопасности в значительной степени уже утратил определяющее право). Россия старается отстоять свое право и право других государств на собственное мнение по важнейшим вопросам, но до конца не ясно, какую позицию будут занимать страны указанных регионов, так как они ведут многовекторную политику и маневрируют между Россией, КНР, США, Турцией, ЕС.
Отдельные американские эксперты в рекомендациях советуют администрации Обамы продолжать конструктивное взаимодействие с Россией, несмотря на то, что период «перезагрузки» в отношениях закончился. Так, Э. Качинс полагает, что для решения масштабных задач американской политики, прежде всего в сфере безопасности, лучше иметь поддержку России, так как США в существующей ситуации и в перспективе будут в этом нуждаться еще больше, чем в 2009 г., когда Б. Обама пришел к власти. Китай внимательно присматривается к развитию российско-американских отношений, и в его интересах, считает Э. Качинс, их охлаждение и сокращение (хотя они и так минимальны). Стоит ли давать такой козырь в руки китайцев в ситуации, когда КНР все более усиливает свое влияние в АТР и в мире? [14] Можно заметить, что период КНР как развивающейся страны закончился, и Китай будет проводить политику великой державы со всеми вытекающими из этого последствиями для глобального и регионального регулирования.
Конкуренция (в том числе жесткая) в отношениях России и США, как и между другими ведущими державами, неизбежна. Помимо расхождений по глобальным вопросам, активизация американской политики приходится как раз на территории, соседние с РФ или близкие к ней по интересам и исторической традиции. Но это отнюдь не предполагает, что страны должны неизбежно выйти на уровень конфликтных отношений. Что действительно наводит на тревожные мысли, так это стремление определенных представителей американского истеблишмента продолжать и даже усиливать заигрывание с идеей существования «препятствия» (геополитического или идейно-политического) в лице того или иного государства. Как отмечает известный эксперт Дж. Фридман, реализация глобальных планов довольно часто упрощается или получает одобрение внутри страны в том случае, если есть хорошо видимый враг или оппонент. Терроризм, считает политолог, уже утратил такую значимость, и после ухода из Афганистана и завершения войн на Ближнем Востоке может совсем перестать рассматриваться в качестве противника № 1. Нужен новый оппонент, и на эту роль, по мнению Дж. Фридмана, может подойти Россия, образ которой до сих пор остается в США довольно негативным. Тем более что Россия продолжает «подниматься», восстанавливать статус великой державы и не соглашаться с Америкой [15]. Китай не рассматривается в качестве такого крупного оппонента, так как тесная экономическая взаимозависимость, существующая между США и КНР, заставляет американское руководство искать менее вызывающие способы сдерживания.
Можно согласиться с Э. Качинсом и его сторонниками, что такие соображения не импонируют ни демократам, ни республиканцам. Однако нельзя игнорировать тот факт, что налицо пока стойкая резко критическая позиция по отношению к России в Конгрессе США, а конгрессмены – это представители штатов. Они тесно связаны с населением, к их заявлениям и законодательным инициативам прислушиваются и присматриваются избиратели, особенно образованная молодежь. Постоянная площадка для критики России в Палате представителей в сочетании с позицией американской прессы (в том числе местной) – это серьезно. Конечно, Россия не занимает центрального места в умах американцев, но появляющейся информации достаточно для поддержания негативного взгляда на нее.
Можно полагать, что, как и в прошлом, отношения между США и Россией будут непростыми, противоречивыми, минималистскими по повестке, но с сохранением определенного взаимодействия. Очень много разговоров ведется о законодательном акте по списку Магнитского, который пришел на смену поправке Джексона-Вэника. Сам факт его принятия одновременно с отменой старого является еще одним свидетельством того, что постоянная площадка для критики и эмоциональной подпитки антироссийских настроений нужна и будет сохранена. Это доставит нам неприятности, очередные обвинения, но вряд ли радикально повлияет на политику США.
Представляется, что не это главное, на что следует обратить внимание. Главное – меняющаяся геополитическая, политическая, экономическая и военная конфигурация на материке Евразии и в Мировом океане, когда надо довольно быстро и продуманно реагировать – лучше на опережение – на действия разных стран, прежде всего Соединенных Штатов. Задача очень трудная, но не выполнить ее нельзя.
Примечания:
[1] We believe in America. Republican Platform 2012 / www.gopconvention2012.com (последнее посещение 28 сентября 2012 г.)
[2] См.: Шаклеина Т.А. Россия и США в мировой политике. М., 2012. С. 185-198.
[3] Cohen A. How the U.S. Should Respond to Russia’s Unhelpful Role in the Middle East. The Heritage Foundation. March 2012 / http://report_heritage.org/bg2662 (последнее посещение 9 ноября 2012 г.).
[4] National Security Presidential Directive NSPD-66. January 9, 2009. This Directive establishes the policy of the United States with respect to the Arctic region and directs related implementation actions / www.fas.org/offdocs/nspd/nspd-66/htm (последнее посещение 24 ноября 2012 г.).
[5] Brzezinski Zb. Strategic Vision. America and the Crisis of Global Power. N.Y., 2012. P. 117.
[6] Moving America Forward. 2012 Democratic National Platform / www.democraticconvention2012.com (последнее посещение 30 сентября 2012 г.).
[7] Незыблемость задач в реализации стратегии глобального лидерства отражена и в документе Министерства обороны США «Сохраняя глобальное лидерство США. Приоритеты на 21 век» / Sustaining U.S. Global Leadership: Priorities for the 21st Century Defense. Department of Defense. January 2012 / www.defense.gov/news/Defense_Strategic_Guidance.pdf (последнее посещение 24 ноября 2012 г.).
[8] Сомнения в правильности действий и планов руководства США высказывают отдельные политологи, пытаясь обратить внимание на то, что внутри страны нарастают проблемы, которые в перспективе могут привести к серьезному ослаблению государства. См., например: Friedman Th. and Mandelbaum M. That Used to Be US. How America Fell Behind in the World it Invented and How We Can Come Back. N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2011.
[9] Авторитетный экономист А. Аслунд (хотя он и критикует российское руководство по отдельным внутриполитическим вопросам) целенаправленно отстаивал необходимость более глубокого вовлечения России в мировую экономику, лоббируя отмену поправки Джексона-Вэника. См.: A. Aslund and G. C. Hufbauer. The United States Should Establish Permanent Normal Trade Relations with Russia. Peterson Institute for International Economics. Washington, D.C., 2012 / www.piie.com
[10] См. разделы в упоминавшемся докладе: A. H. Cordesman “The Worst Threat to America: A Partisan and self-Paralyzed Congress; M. J. Green “Rethinking U.S. Military Presence in Asia and the Pacific” / 2012 Global Forecast. Risk, Opportunity, and the Next Administration. Ed. by C. Cohen and J. Gabel. CSIS, 2012 /csis.org/files/publication/120405_GF_Final_web-sm.pdf (последнее посещение 7 ноября 2012 г.).
[11] Friedman G. The Next 100 Years. N.Y., 2010. P. 40-46.
[12] A Cooperative Strategy for the 21st Century Seapower Represents an Historical First. October 2007 / www.navy.mil/marytime/MarytimeStrategy.pdf (последнее посещение 24 ноября 2012 г.). Statement of Admiral Jonathan Greenert, Chief of Naval Operations before the Congress on FY 2013 Department of Navy Posture, March 2012 /www.navy.mil/cno/120316_PS.pdf (последнее посещение 24 ноября 2012 г.)
[13] Довольно часто в прошлом и сейчас можно слышать, что Россия неминуемо распадется в силу разных внутренних и внешних причин, или что такой сценарий был бы желателен, так как снимет существующую угрозу для стран Европы (и США). Конечно, таких «доброжелателей» среди американских (да и не только американских) политиков и политологов не так много, так как большинство хотели бы простого ослабления России и ее полного устранения из глобальной и макрорегиональной политики. Но все-таки они есть, и не следует забывать о том, что существование и (пусть узкое) пропагандирование такой идеи создает определенные трудности внутреннего и внешнего порядка для Российской Федерации. Об этом (не всегда прямо) писал З. Бжезинский. Дж. Фридман, основатель частной разведывательной компании «Стратфор», пишет, что неизбежность и запрограммированность столкновения интересов США и России в Европе и Азии приведет ко второй холодной войне, в которой победителем станут США, а Россию ждет коллапс. См.: Friedman G. The Next 100 Years. N.Y., 2010. С. 6.
[14] A. Kuchins. Russia Drifts Eastward?/ 2012 Global Forecast. Risk, Opportunity, and the Next Administration. Ed. by C. Cohen and J. Gabel. CSIS, 2012 /csis.org/files/publication/120405_GF_Final_web-sm.pdf (последнее посещение 7 ноября 2012 г.).
[15] Friedman G. Op.cit. P. 6-7.
Читайте также на нашем портале:
«Россия между Китаем и США» Владимир Кузнечевский
«Митт Ромни и перспективы российско-американских отношений» Эдуард Соловьев
«Россия – США: оптимизм и пессимизм «перезагрузки»» Татьяна Шаклеина
«Россия – США: предвыборный контекст» Эдуард Соловьев
«Россия – США – НАТО: возможности сотрудничества в сфере европейской безопасности» Павел Смирнов
«Узловые проблемы морской экономической границы между Россией и США» Борис Ткаченко
«Российско-американские отношения: состоится ли второй акт перезагрузки?» Эдуард Соловьев
«Россия и США в полицентричном мире» Татьяна Шаклеина
«Трансформация сдерживания. 20 лет российско-американских отношений в стратегической сфере» Алексей Фененко
«Новый президент и глобальный ландшафт» Джордж Фридман
«Российско-американские отношения в конце первой декады XXI века» Татьяна Шаклеина
«Россия – США: нужны ли новые крупные инициативы?» Эдуард Соловьев
««Перенастройка», а не «перезагрузка» » Сергей Караганов, Дмитрий Суслов, Тимофей Бордачев
««Перезагрузка» российско-американских отношений: проблемы и перспективы» Эдуард Соловьев
«Равновесие недоверия. Приоритеты России на фоне смены власти в США» Алексей Богатуров
«Холодная осень 2008 года в российско-американских отношениях» Эдуард Соловьев
««Второй шанс» Зб.Бжезинского: новый профиль прежней стратегии?»
«Чего ждать России от Хилари Клинтон: внешнеполитическая программа основного кандидата в президенты США» Дмитрий Минин