Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Россия и Балканы: возвращение к истокам

Версия для печати

Специально для сайта «Перспективы»

Петр Искендеров

Россия и Балканы: возвращение к истокам


Искендеров Петр Ахмедович – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.


Россия и Балканы: возвращение к истокам

По убеждению историка Петра Искендерова Москве пора более энергично продвигать собственные геополитические и экономические интересы на Балканах. Для того чтобы противостоять западному политико-пропагандистскому влиянию в регионе, российская дипломатия должна использовать опыт работы на балканском направлении, входя в контакт с местными элитами, включая оппозиционные силы. Тем более, подобная линия поведения России на Балканах, и в частности в Сербии, имеет глубокие исторические корни.

Состоявшийся в конце октября 2009 года визит в Белград президента России Дмитрия Медведева и выступление 8 декабря российского представителя в Международном суде ООН в Гааге против независимости Косово стали важными вехами в современной российской политике на Балканах. Эта политика, которая с определенными оговорками может быть названа наступательной, не имеет ничего общего с «безвременьем» 1990-х годов, когда Москва сдавала на Балканах одну позицию за другой. Кульминацией той позорной эпохи стал неафишировавшийся уход из Косово российских миротворцев летом 2003 года. «Мы покидаем край с чувством обоснованной надежды, что здесь воцарится мир, спокойствие, пройдет демократизация общества», – заявил тогда командующий российским воинским контингентом в Косово генерал-майор Николай Кривенцов. Однако ни для кого не было секретом, что российские миротворцы уходят из-за неспособности реально обеспечить безопасность местных сербов. А мира и демократии в Косово так не было, так и нет.

Что же изменилось с тех пор в российской политике на Балканах? Если сравнивать ее содержание в 1990-е – первой половине 2000-х годов с действиями Москвы за последнее пятилетие, основная разница видится в смене основополагающего принципа. Речь идет об отходе от движения в фарватере других ведущих мировых держав и международных институтов и упоре на достижении собственных геополитических и экономических целей. Наиболее наглядно это проявилось в отношении к ситуации вокруг сербского края Косово, в одностороннем порядке провозгласившего в феврале 2008 года свою независимость от Сербии, а также в сфере реализации на Балканах российских энергетических проектов.

Вскоре после ухода российских миротворцев из Косово западные державы под прикрытием специального посланника генсека ООН на Балканах экс-президента Финляндии Мартти Ахтисаари инициировали международные дискуссии по поводу определения окончательного статуса сербского края. В ходе закрытых консультаций в 2005 году Россия согласилась на так называемые «три основных принципа Контактной группы», предусматривавшие недопущение раздела Косово, его присоединения к соседним странам и возвращения ситуации в крае к положению начала 1999 года. Эти принципы в целом соответствовали видению Москвой будущего Косово в составе Сербии, хотя, как признавали в беседах с автором этих строк российские дипломаты и эксперты, уже тогда просматривалась перспектива раздела Косово на сербскую и албанскую части, о чем все чаще говорят сегодня в условиях сохраняющегося тупика во взаимоотношениях двух общин края. Против подобного варианта категорически высказалась Сербия, в результате чего российские представители в международной Контактной группе по Косово (Россия, США, Великобритания, Франция, Германия и Италия) и согласились на вышеупомянутые три принципа.

Это была последняя линия отступления России по Косово. В ходе последующих переговоров между властями Белграда и Приштины и, главное, в ожесточенных дебатах по косовской проблеме в стенах Совета Безопасности ООН в первой половине 2007 года Москва последовательно отстаивала принцип уважения суверенитета и территориальной целостности Сербии и поиска решения на основе компромисса между Сербией и албанскими сепаратистами. За четыре месяца российская дипломатия отправила в корзину шесть проектов резолюции Совбеза ООН о предоставлении независимости сербскому краю Косово. Авторы последнего проекта в июле 2007 года сами сняли документ с голосования. Это произошло после того, как постпред России при ООН Виталий Чуркин заявил, что его страна «не готова ни поддержать принятие этой резолюции, ни воздержаться при ее голосовании». По его словам, «произошло именно то, на чем настаивала Российская Федерация, которая с самого начала выступала против принятия СБ ООН каких-либо резолюций, которые бы вели к провозглашению независимости Косово без согласия на то Белграда, то есть без успешного переговорного решения статусной проблемы». На следующий день ведущие сербские газеты вышли с броскими заголовками «Спасибо России!»

Уже тогда стало ясно, что косовские власти, лишившись надежд на принятие Советом Безопасности ООН приемлемого для себя решения, возьмут курс на провозглашение независимости в одностороннем порядке. Косово ожидало превращение в государство, не имеющее реальных шансов на членство в ООН (соответствующее решение Генеральная Ассамблея может принять лишь по рекомендации Совета Безопасности, где Москва имеет право вето), но признанное отдельными государствами и допущенное к международным финансовым институтам. Ставшее популярным в этом смысле сравнение Косово с Тайванем выглядит некорректным: с одной стороны, Приштина признана США, ведущими странами-членами Евросоюза и влиятельными государствами организации Исламская конференция, чего в настоящее время лишен Тайбэй; с другой, экономическая мощь Тайваня резко контрастирует с плачевным финансово-экономическим состоянием Косово, целиком зависящего от международной помощи.

Когда дискуссии в Совете Безопасности по плану Ахтисаари только разворачивались, Приштина и Москва предприняли попытки прозондировать почву на предмет выстраивания будущих отношений. Приезд в ноябре 2006 года в Москву по парламентской линии косовской делегации по главе с тогдашним премьер-министром Косово Агимом Чеку не привлек особого внимания. В кратком сообщении российского МИДа для средств массовой информации (в котором Агим Чеку был назван «главой исполнительной власти Временных органов самоуправления Косово»), в частности, говорилось о том, что «с российской стороны подчеркнуто принципиальное значение последовательного поиска Белградом и Приштиной на ответственной фазе определения будущего статуса Косово действенного переговорного решения, продолжения международных усилий с целью нахождения взаимоприемлемых развязок на базе основополагающих принципов резолюции 1244 СБ ООН и документов Контактной группы» [1]. Глава комитета по международным делам Госдумы Константин Косачев был более откровенен, констатировав «безусловное расхождение сторон» по вопросу статуса и отсутствие понимания косовско-албанской стороной необходимости воздержаться от определения статуса Косово в одностороннем порядке [2].

В частных беседах признавалось, что истинный смысл тогдашних контактов с Агимом Чеку и другими косовскими представителями заключался в выяснении возможности будущего экономического взаимодействия по «тайваньскому» образцу. Так, главе правительства Косово было сделано предложение о реализации в крае российских энергетических проектов на общую сумму в 200 млн евро. Для косовской экономики это огромная сумма. К тому же, по свидетельству одного из ведущих сербских специалистов в области хозяйственного развития Косово, председателя Экономического совета Демократической партии Сербии и депутата сербской Народной Скупщины Ненада Поповича, «энергетический сектор, в свое время служивший носителем экономического развития и процветания южного края, сегодня представляет собой главное ограничение роста и развития экономики Косово и Метохии» [3].

Однако этим проектам не суждено было реализоваться вследствие жесткого давления на Приштину со стороны США и западноевропейских архитекторов косовской независимости. В настоящее время российская сторона не видит реальных возможностей развития экономического взаимодействия ни с косовскими властями, ни с соседней Албанией.

Российскую дипломатию в первую очередь заботит сохранение в Косово хрупкой стабильности – особенно в условиях разработки албанскими властями Приштины плана «окончательного решения вопроса Северного Косово». О разработке такого плана в январе 2010 года сообщил премьер-министр Косово Хашим Тачи. По его словам, план готовится при участии международных представителей и преследует цель «укрепления суверенитета и территориальной целостности Косово» – иначе говоря, подавления сопротивления сербского населения Косовской-Митровицы и других районов Северного Косово. На случай проведения подобной операции косовские власти уже заручились поддержкой со стороны натовских сил КФОР и гражданско-полицейской миссии Евросоюза.

В этой ситуации Сербия и Россия должны успеть выработать четкие меры по противодействию подобным планам.

Наблюдаемый в последние несколько лет явственный перенос в международных отношениях центра тяжести с политики на экономику оказался наиболее продуктивным во взаимоотношениях России с Сербией, Грецией и отчасти с Болгарией. Речь идет в первую очередь о продвижении российских проектов в области энергетики.

На примере Сербии это проявляется наиболее наглядно. России удается не только нейтрализовывать несомненный прозападный вектор нынешнего руководства страны во главе с президентом Борисом Тадичем и его Демократической партией, но и переигрывать на «сербском фронте» геополитических оппонентов в лице США и Европейского союза. Соответствующая тактика была опробована в январе 2008 года, в разгар кампании по избранию президента Сербии.

В тот критический для Республики Сербия момент Москва всячески подчеркивала свою равноудаленность от обоих претендентов на президентское кресло – действующего главы государства Бориса Тадича и тогдашнего лидера ведущей оппозиционной Сербской радикальной партии Томислава Николича. Однако если налаживание контактов с Николичем происходило в основном по парламентской линии на уровне руководства партии «Справедливая Россия», то визит в Москву Тадича во главе правительственной делегации с участием премьера Воислава Коштуницы увенчался подписанием пакета соглашений о сотрудничестве в энергетической области. Пакет включал в себя, в частности, рамочный договор с «Газпром нефтью» о продаже контрольного пакета акций сербского монополиста «Naftna Industrija Srbije» («Нефтяная индустрия Сербии») за 400 млн евро и 500 млн евро инвестиционных обязательств, а также обязательство «Газпрома» проложить через сербскую территорию во взаимодействии с властями Белграда одну из веток газопровода «Южный поток» при условии транспортировки по ней в Центральную Европу не менее 10 млрд кубометров газа в год. Далее эта ветка должна быть продлена до Венгрии и Австрии, с которыми «Газпром» уже подписал предварительные договоренности. На случай непредвиденного развития ситуации в запасе у российской стороны остается маршрут Хорватия – Словения – Северная Италия и другие варианты, в том числе с участием Боснии и Герцеговины. Второе ответвление «Южного потока» планируется направить в Грецию и далее по дну Адриатического моря на юг Италии.

Неудивительно, что подписанные в Москве российско-сербские документы сразу же после победы Тадича во втором туре выборов были встречены в штыки не только в США и Евросоюзе, но и многими оппонентами Москвы на белградской политической сцене. Противникам сербо-российского сближения во главе с вице-премьером, министром экономики и регионального развития Младжаном Динкичем удалось почти на год затормозить реализацию уже достигнутых договоренностей. В адрес России из Белграда, Брюсселя и Вашингтона зазвучали обвинения в попытке использовать президентские выборы в Сербии для навязывания своих проектов и даже установления контроля над энергетической сферой Сербии. Как признавал Ненад Попович, сорвать российско-сербское соглашение и в целом сотрудничество наших стран активно пытаются несколько лобби. Самое опасное связано с двумя крупнейшими нефтегазовыми компаниям из окружающих Сербию стран-членов Евросоюза – венгерским нефтегазовым концерном МОЛ и австрийской нефтегазовой группой ОМВ. Эти компании являются сегодня монополистами на сербском рынке и не хотят конкуренции со стороны Газпрома. Они уже имеют свои нефтеперерабатывающие мощности и готовы купить «Нефтяную индустрию Сербии» по завышенной цене лишь для того, чтобы закрыть ее как ненужного конкурента. По свидетельству Ненада Поповича, давление на Сербию с целью заставить ее отказаться от участия в проекте «Южный поток» «стало беспрецедентным за всю послевоенную историю страны» [4]. Не случайно ратификация документов сербским парламентом затянулось более чем на полгода – до сентября 2008 года, а сама сделка по продаже «Нефтяной индустрии Сербии» закрылась лишь в феврале 2009 года, причем на первоначальных условиях.

Помимо активной и по-хорошему агрессивной политики на сербском направлении, в пользу России сыграло отсутствие адекватных предложений в арсенале Евросоюза и других международных институтов, действовавших в прежней системе антисербских координат. Это продемонстрировал и минувший год.

Еще в мае 2009 года Международный валютный фонд подписал с сербским правительством соглашение о предоставлении стране кредита в 3 млрд евро. Однако Белград получил лишь один транш в размере 800 млн евро. Побывавшая в конце августа 2009 года в Сербии делегация МВФ рекомендовала правлению Фонда отложить решение вопроса о выделении Белграду очередного кредитного транша. МВФ настаивает на проведении правительством страны более жесткой налоговой политики, грозящей вызвать в переживающем острый социально-экономический кризис государстве потрясения. Сербская сторона закономерно отказалась идти в этом вопросе на односторонние уступки и обратилась за содействием к России.

Президент Дмитрий Медведев во время своего пребывания в Белграде 20 октября 2009 года сообщил о решении Москвы предоставить сербской стороне кредит в 1 млрд евро. Что характерно, сербская сторона предполагает использовать выделяемые деньги преимущественно на нужды развития инфраструктуры, а не для латания дыр в госбюджете. Среди основных статей расходов упомянуты возведение железной дороги и железнодорожного узла Прокоп, строительство железнодорожных участков Ниш – Димитровград и Валево – Лозница и сооружение двух автомагистралей: опоясывающей Белград и идущей от сербской столицы в город Чачак. Остающиеся средства предполагается использовать для сооружения современной автомагистрали в направлении Черногории или на улучшение транспортной инфраструктуры в Воеводине. И лишь 150–200 млн евро планируется пустить на обеспечение стабильности госбюджета [5].

Что касается других участников российских энергетических проектов – Греции и, особенно, Болгарии, – отношения с ними складываются не столь успешно: национально-государственные элиты этих стран теснее связаны с западными институтами в лице НАТО и ЕС и активнее разыгрывают антироссийскую карту на внутриполитической сцене.

Подписанное еще в 1994 году соглашение между Афинами и Софией и последующий двусторонний российско-греческий меморандум заложили основу соглашения о сооружении трубопровода Бургас – Александруполис, одного из самых экономичных маршрутов транспортировки нефти. Однако понадобилось шесть лет, чтобы немецкая кампания ILF подготовила технико-экономическое обоснование проекта. И только спустя еще семь лет, 15 марта 2007 года, в Афинах было подписано тогдашними президентом России Владимиром Путиным, болгарским премьером Сергеем Станишевым и его греческим коллегой Костасом Караманлисом долгожданное межправительственное соглашение.

Однако и после этого реализация проекта сталкивалась с серьезными проблемами. В частности, не удалось выдержать первоначально намечавшийся срок начала строительства – октябрь 2009 года. Более того, победившая на досрочных парламентских выборах 4 октября оппозиционная левоцентристская партия «Всегреческое социалистическое движение» (ПАСОК) во главе с уже занявшим пост премьера Йоргосом Папандреу еще в ходе предвыборной кампании сигнализировала о своем несогласии с рядом аспектов проекта, избегая, правда, слишком категоричных оценок. Выступая на предвыборной пресс-конференции в Афинах, господин Папандреу заявил, что «этот проект начали мы, и мы же его и закончим, но на лучших условиях, особенно в том, что касается защиты окружающей среды». При этом он сослался на то, что и Болгария требует пересмотра соглашений по нефтепроводу, как не соответствующих ее интересам: «То же самое сделаем и мы, поскольку этого требуют наши интересы» [6].

В последние месяцы Болгария действительно неоднократно давала понять, что может пересмотреть вопрос своего участия в проекте сооружения нефтепровода Бургас – Александруполис. Новый премьер-министр Болгарии Бойко Борисов, избранный на свой пост в июле 2009 года, заявил, что Софии потребуется время, чтобы оценить, нужно ли стране участвовать в этом предприятии. При этом он ссылался на результаты референдумов среди жителей болгарских городов Бургас и Сазополь, лежащих на маршруте проектируемого нефтепровода. Весной 2008 года они в своем большинстве высказались против проекта, ссылаясь в первую очередь на гипотетическую угрозу для экологии причерноморского региона. Бойко Борисов потребовал от министра экономики Петра Димитрова объявить временный мораторий на все крупные энергетические сделки, включая сооружение не только нефтепровода Бургас – Александруполис, но и газопровода «Южный поток», а также возведение двух блоков АЭС «Белене» российской компанией «Атомстройэкспорт» [7].

Межправительственное российско-болгарское соглашение по «Южному потоку» было подписано в январе 2008 года – за несколько дней до подписания российско-сербских документов. В мае 2009 года оно было дополнено соглашением о сотрудничестве Газпрома и государственной болгарской компании Bulgarian Energy Holding (BEH), предусматривавшем создание совместного предприятия в равных долях в целях подготовки технико-экономического обоснования строительства болгарского участка газопровода к середине 2010 года. Что касается АЭС «Белене», соответствующее предварительное соглашение было достигнуто в 2006 году, а сам контракт на сумму в 4 млрд евро подписан в начале 2008 года. Ввод в строй энергоблоков запланирован на 2013–2014 годы.

Помимо возникших осложнений с Болгарией, российской стороне еще предстоит согласовать остающиеся открытыми вопросы с двумя другими государствами, по территории которых может пройти газовая труба, – Австрией и Словенией. Дело касается, в частности, распределения долей в соответствующем совместном предприятии, местонахождения его штаб-квартиры и принципах налогообложения.

Совсем по-иному реализуется в балканской политике России боснийский вектор. Здесь наша дипломатия явно запаздывает по сравнению с западной.

Взаимодействие Москвы с Боснией и Герцеговиной сконцентрировано на вопросе ее административно-государственного устройства, находящемся в ведении ключевых мировых держав. Голос России в Руководящем совете по выполнению мирного Дейтонского соглашения в последние годы звучал достаточно четко, однако реального влияния на развитие ситуации он все-таки не оказывал. Требование Москвы о скорейшем сворачивании деятельности аппарата Высокого представителя международного сообщества в Боснии и Герцеговине с передачей его полномочий местным властям и создаваемому в Сараево представительству Европейского союза не встречает поддержки со стороны других кураторов боснийского урегулирования, озабоченных в настоящее время проведением ускоренной централизации боснийских властных структур. Показательно неучастие России в двух раундах переговоров по конституционной реформе в Боснии и Герцеговине, проходивших осенью 2009 года на натовской авиабазе «Бутмир» под Сараево. Россия не поддерживает форсированное расширение полномочий Сараево с одновременным урезанием прав боснийских сербов, закрепленных в Дейтонском мирном соглашении от 1995 года. Однако, устранившись от дебатов по этой проблеме с участием ведущих боснийских политических партий – в том числе и Союза независимых социал-демократов харизматичного премьера Республики Сербской Милорада Додика, – Россия может быть поставлена перед фактом принятых за ее спиной и навязанных боснийским сербам решений. Тем более что западные стороны и их балканские партнеры все определеннее высказываются за силовое подавление Республики Сербской. Наиболее откровенно эту идею озвучил уже в январе 2010 года уходящий 18 февраля с поста президента Хорватии Стипе Месич. По его словам, в случае, если боснийские сербы решатся на референдум о своем конституционном статусе, хорватская армия должна заблокировать Посавинский коридор, разделяющий Республику Сербскую на западную и восточную части, после чего она «прекратит свое существование».

Боснийские сербы, как подчеркивал в беседе с автором этих строк Милорад Додик, всемерно заинтересованы в развитии взаимовыгодных отношений с Москвой, в том числе торгово-экономических. Они справедливо полагают, что укрепление двусторонних связей станет важнейшим фактором выживания Республики Сербской как одного из немногих остающихся на Балканах оплотов сопротивления «новому мировому порядку». Однако в российском руководстве, похоже, до сих пор не определились, какое решение боснийской проблемы более соответствует национально-государственным интересам нашей страны. Слова главы российского МИДа Сергея Лаврова, произнесенные им в ходе визита в Сараево в ноябре 2009 года, – о том, что «согласованная схема создания аппарата специального представителя ЕС обеспечивает плавный переход к такому взаимодействию с мировым сообществом, которое уже не будет означать вмешательства во внутренние дела страны» [8], – слишком расплывчаты. Более того, они выглядят попыткой переложить ответственность за Боснию и Герцеговину на плечи Евросоюза, отнюдь не озабоченного ни российскими интересами, ни судьбой самих сербов.

Словом, проблем во взаимоотношениях с Балканами у Москвы по-прежнему хватает. Как отметил однажды депутат российской Государственной Думы от фракции «Справедливая Россия», член Парламентской ассамблеи Черноморского экономического сообщества Михаил Емельянов, «в последнее время Россия ведет достаточно осторожную политику на Балканах. Мы утратили очень существенные позиции, которые имели на этой территории. Если посмотреть без обиняков и политеса, то практически только Сербия остается страной, которая проводит дружественную политику по отношению к России. Скажем, наши болгарские друзья и братья ведут во многом антироссийскую политику, и то, что именно Болгария поддерживала Грузию, снабжала ее оружием, – это было просто оскорблением для Российской Федерации».

Позиция ряда балканских государств, поддерживавших Грузию, – лишь один из сложных аспектов взаимосвязи происходящего на Балканах и на Кавказе, с одной стороны, и российских интересов в обоих стратегически важных регионах, с другой. В августе 2008 года России пришлось испытать на себе первую активную попытку архитекторов «нового мирового порядка» применить против нее сценарий развала Югославии. Разработка планов агрессии режима Михаила Саакашвили против Южной Осетии велась с учетом опыта операции хорватской регулярной армии против краинских сербов в августе 1995 года. Об этом свидетельствуют публикации западных СМИ, и в частности лондонской газеты «Файнэншл таймс». Она первая на основании документов проследила «балканский след» грузинской агрессии. Интернет магазин Яркий Псков предлагает купить цветной дым в Пскове по низким ценам, с бесплатной доставкой.

По сообщению издания, подготовку грузинских «коммандос» осуществляли высшие офицеры армии США и две частные военные компании, нанятые для этих целей Пентагоном – MPRI и American Systems, имеющие штаб-квартиры в Виргинии. Именно MPRI Пентагон подрядил в 1995 году для подготовки спецподразделений регулярной армии Хорватии, перед которыми была поставлена задача разгромить непризнанное государственное образование – Республику Сербская Краина. В результате операции «Буря», продолжавшейся несколько дней, тысячи хорватских сербов погибли, а свыше 200 тысяч были вынуждены бежать из страны. Даже не питающая особых симпатий к сербам «Файнэншл таймс» признала, что события августа 1995 года стали «одним из худших примеров этнических чисток во время балканских войн» [9]. В июне 2008 года на слушаниях в Международном уголовном трибунале для бывшей Югославии по делу хорватского генерала Анте Готовины начальник штаба сухопутных сил канадской армии генерал Эндрю Лесли заявил, что жертвами хорватских обстрелов столицы Республики Сербская Краина, города Книн, только 4–5 августа 1995 года стали от 10 тысяч до 25 тысяч гражданских лиц.

Тогдашняя хорватская операция не встретила внятной реакции со стороны России – как, впрочем, и другие антисербские акции Запада и его балканских союзников. В августе 2008 года роль хорватских сербов была уготована уже жителям Южной Осетии, но на сей раз Россия смогла адекватно ответить на брошенный вызов.

В самое ближайшее время можно ожидать активизации попыток США и Евросоюза, направленных на срыв реализации российских энергетических проектов на Балканах. В частности, имеющаяся информация позволяет прогнозировать усиление давления в соответствующем направлении на нового президента Хорватии Иво Йосиповича, а также ужесточение политики в отношении Сербии. Вашингтон и Брюссель намерены потребовать от сербского руководства не только признать независимость Косово, но и свернуть сотрудничество с Россией в сфере энергетики и инвестиций – в обмен на одобрение сербской заявки на вступление в ЕС. Свидетельством этого является доклад, опубликованный влиятельным американским аналитическим центром «Стратфор» и активно обсуждавшийся в сербских СМИ в связи с визитом в Сербию российского президента Дмитрия Медведева. В документе, в частности, утверждается, что база российского МЧС, соглашение об открытии которой в Нише было заключено в Белграде на высшем уровне, призвана стать, ни много ни мало, плацдармом для усиления российского военного присутствия в Сербии и чуть ли не военной базой России на Балканах [10]. А в качестве международно-правовой основы для подрыва уже заключенных Россией двусторонних межправительственных договоренностей по сооружению газопровода «Южный поток» предлагается считать соглашение о строительстве конкурирующего с российским проектом газопровода «Набукко», подписанное в 2009 году Турцией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Австрией.

Явно с подачи США и Евросоюза прозападные силы в Сербии поспешили поставить под сомнение и выгодность предоставленного Белграду российского кредита. В частности, управляющий Национальным банком Радован Елашич заявил о растущей слишком быстрыми темпами иностранной задолженности Сербии – хотя в разгар переговоров сербских властей с МВФ он об этой опасности умалчивал [11].

Кроме того, западные институты попытаются укрепить антироссийские настроения, усилившиеся в Болгарии и отчасти в Греции после прихода к власти в этих государствах оппозиционных сил. Не случайно влиятельная «Международная кризисная группа», традиционно следующая в фарватере интересов США и Евросоюза, в своих последних докладах выдвигает тезис, что действия России на Кавказе несут непосредственную угрозу для мира и стабильности на Балканах и во всей Юго-Восточной Европе. По ее мнению, Россия не только «сослалась на действия Запада в Косово в качестве одного из элементов обоснования одностороннего признания независимости мятежных территорий Южной Осетии и Абхазии», но и «может быть более чем когда-либо готовой продемонстрировать свои блокирующие возможности в ООН и прельститься поощрением территориальной фрагментации на «заднем дворе» ЕС» [12]. Более того, эксперты «Международной кризисной группы» увидели в действиях России не просто «раздражение независимостью Косово», но «вновь обретенную уверенность и агрессивность во внешнеполитических делах» [13].

Для того чтобы противостоять политико-пропагандистским усилиям Запада на Балканах, российская дипломатия должна использовать опыт работы на балканском направлении, накопленный за последние несколько лет, и входить в непосредственный контакт с политическими и экономическими элитами государств региона, а также с оппозиционными силами, укрепляя свои позиции в различных внутриполитических сегментах с использованием социально-экономических аргументов и рычагов. Общение с дипломатами, предпринимателями и экспертами балканских стран позволяет сделать вывод о возможности и желательности более активной пропагандистской работы Москвы в регионе – с тем чтобы отчетливее формулировать собственные приоритеты и подвергать аргументированной критике те или иные невыгодные России повороты во внешнеполитическом курсе балканских столиц. Подобная линия поведения России на Балканах, и в частности в Сербии, имеет исторические корни. В этой связи стоит напомнить высказывание министра иностранных дел Сергея Сазонова, который перед Первой мировой войной вел нелицеприятные дискуссии с российским дипломатическим представителем в Белграде Николаем Гартвигом. Последний, по словам Сазонова, «предпочитал выигрышную роль потакателя… повышенных настроений белградских правительственных и общественных кругов той менее благодарной, но более соответствующей истинным интересам Сербии [роли], которую он должен был играть в качестве русского представителя, ближайшей обязанностью которого было, жертвуя личной популярностью, предостерегать правительство и народ от опасных увлечений» [14].

Такими «опасными увлечениями» балканских государств за последнее время стали слишком завышенные ожидания, связанные с Европейским союзом.

Спустя почти два столетия подтвердилась правота выдающегося российского литератора и дипломата Дмитрия Дашкова, занимавшего в 1820-х годах посты управляющего делами Константинопольской миссии, статс-секретаря и товарища министра внутренних дел. В 1828 году, в разгар очередной русско-турецкой войны, он доказывал «невыгодность для российской политики распада империи османов, ибо славянские государства, которые могли бы здесь возникнуть, будут еще настолько слабы, что с большой долей вероятности окажутся под влиянием европейских держав, значительно укрепивших на Балканах свое политическое присутствие. Все это невыгодно, прежде всего, самой России, поэтому существование слабой Османской империи отвечает интересам российской внешней политики в этом регионе» [15]. Как современно звучит это высказывание, объясняющее переменчивость настроений в балканских столицах и желание укрыться под крылом сильной организации, способной принимать за них судьбоносные решения, – будь то СЭВ, Варшавский договор, НАТО или ЕС!

Справедливости ради следует сказать, что и Евросоюз в настоящее время не просто объективно лишен возможности оказывать странам и народам региона эффективное социально-экономическое содействие и реализовывать собственные – в первую очередь инфраструктурно-энергетические – проекты, но и испытывает, по признанию брюссельских чиновников, «усталость от расширения». Для России излишняя вера в евроинтеграционные идеалы обернулась несколькими серьезными уроками: отказом Евросоюза объективно оценить происходившее в августе 2008 года на Кавказе, курсом Запада на строительство косовского псевдогосударства, продолжением активного лоббирования конкурирующих с российскими энергопроектов. Эти факты, несомненно, взаимозависимы и доказывают, во-первых, послушное следование ЕС в фарватере США и НАТО, а во-вторых, отсутствие у Брюсселя внятной, консолидированной и продуманной внешней политики. Внешнеполитический курс Евросоюза продолжает выстраиваться не на основе объективных геополитических и экономических интересов, а в угоду конъюнктурным соображениям и интересам отдельных государств – в основном восточноевропейских. В ближайшие годы России на балканском направлении придется не только жестко противодействовать агрессивным действиям Брюсселя, но и убеждать политические элиты стран региона в большей привлекательности российских предложений и инициатив.

Но это, как говорится, задачи на перспективу. Что же касается ближайших месяцев и даже недель, то они могут потребовать от России немедленного и активного вмешательства по меньшей мере в двух балканских «горячих точках» – косовской и боснийской. И если намерение албанских властей Приштины силовым путем подавить сопротивление косовских сербов способно привести к новой сербо-албанской войне, то происходящее в Боснии и Герцеговине грозит еще более масштабным конфликтом с участием сразу нескольких балканских стран.

Западные державы продолжают реализовывать сценарий перекройки Балкан, который был задуман еще несколько десятилетий назад. Такое предположение высказал в беседе с автором этих строк заместитель председателя Сербской радикальной партии, руководитель ее фракции в Народной Скупщине Сербии Драган Тодорович. По его словам, «еще с середины XX века начали постепенно реализовываться те геополитические сценарии, которые имели цель ликвидировать бывшую Социалистическую Федеративную Республику Югославию, Союзную Республику Югославию, а затем Сербию». Тодорович считает, что в настоящее время полигоном геополитических игр, призванных перекроить балканское пространство в соответствии с запросами США, Евросоюза и ряда других игроков, оказались Босния и Герцеговина и Косово, а это грозит новыми кровавыми конфликтами и требует активной реакции со стороны России.

Примечательно, что власти Сараево в последние дни активно призывают именно Россию оказать содействие в «последовательной и полной реализации Дейтонского мирного соглашения». Об этом заявил на днях член коллективного Президиума Боснии и Герцеговины боснийский мусульманин Харис Силайджич на встрече с российским послом Александром Боцан-Харченко. Хочется надеяться, что подобная «подмена тезиса» не введет в заблуждение российскую дипломатию и не помешает ей сделать правильные ставки в своей боснийской, а в более широком смысле – балканской партии.


Примечания:

[1] http://www.mid.ru/brp_4.nsf/0/36B402A4B9A3E405C3257236004C6ED5

[2] Время новостей, 01.12.2006.

[3] Поповиħ Н. Отворено о економиjи Косова и Метохиjе. Београд, 2008. С.156.

[4] Время новостей, 15.09.2008.

[5] Blic, 31.10.2009.

[6] http://rian.ru/world/20091001/187060609.html

[7] http://rian.ru/economy/20090713/177147223.html

[8] http://www.mid.ru/ns-reuro.nsf/348bd0da1d5a7185432569e700419c7a/432569d80022027ec32576660045e624?OpenDocument

[9] The Financial Times, 2008, 5 Sept.

[10] НИН, 29.10.2009.

[11] Политика, 01.11.2009.

[12] Kosovo’s Fragile Transition. Pristina – Brussels, 2008. P.II.

[13] Russia vs. Georgia: The Fallout. Tbilisi-Brussels, 2008. P.I.

[14] Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1991. С.94-95.

[15] Цит. по: Кудрявцева Е.П. Русская дипломатия и планы государственного устройства Сербии в первой половине XIX в. // Двести лет новой сербской государственности. СПб, 2005. С.107.


Читайте также на нашем сайте:

«Босния и Герцеговина: исторические уроки и современные угрозы» Петр Искендеров

«Кому мешает боснийская Республика Сербская?» Петр Искендеров

«Независимость Косово – только начало» Петр Искендеров

«Косово: исторические аналогии и сегодняшние вызовы» Петр Искендеров

«Раздел Косова: за и против» Петр Ильченков

«Внутриполитическая ситуация в Сербии: хрупкое равновесие» Петр Искендеров

«Россия вновь на Балканах» Круглый стол Фонда исторической перспективы


Опубликовано на портале 04/02/2010



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика