2024 год войдет в историю современной Франции прежде всего как год неожиданных внутриполитических пертурбаций, грянувших после поражения президентской коалиции на июньских европейских выборах. Вечером 9 июня 2024 г., вскоре после завершения голосования за новый состав Европейского парламента (ЕП), президент Эмманюэль Макрон поверг всех в шок, распустив Национальное собрание и назначив на 30 июня – 7 июля внеочередные парламентские выборы – чтобы, как он выразился, дать «высказаться французам» и «прояснить» политическую ситуацию. Это сенсационное решение застало врасплох практически всех, даже премьер-министра и других высших лиц государства. На протяжении почти двух лет социологические замеры показывали, что досрочные перевыборы депутатского корпуса не сулят президентскому блоку ничего кроме новых потерь. К тому же обстоятельства момента – сразу после выборов в ЕП и накануне летней Олимпиады в Париже – выглядели явно неподходящими для полноценной парламентской кампании. Если сценарий роспуска нижней палаты и рассматривался в экспертно-политической среде, то применительно к осени 2024 г. Главное же, результаты голосования 9 июня не содержали в себе ничего неожиданного и не выглядели ни сверхэкстраординарными для современной Европы, ни фатальными для действующей французской власти – по крайней мере, в ближайшей перспективе.
Как и прогнозировали социологи, правящая коалиция проиграла евровыборы, пропустив далеко вперед несистемную оппозицию в лице так называемого крайне правого, или «популистского», Национального объединения (НО). Однако если не тождественные, то аналогичные случаи уже бывали на различных плебисцитах во Франции и в других европейских государствах. Объединение Марин Ле Пен лидирует на выборах в Европарламент и имеет там самую крупную среди французских партий группу депутатов с 2014 г. Теперь оно получило дополнительно 7 евромандатов – приращение, само по себе не меняющее вес партии внутри страны и заведомо не влияющее на общий расклад сил в ЕП. Сам Э. Макрон ранее утверждал, что итоги европейских выборов с их спецификой не стоит прямо проецировать на внутриполитический расклад.
Так почему же его реакция на исход голосования 9 июня 2024 г. оказалась иной? С учетом вышесказанного, вряд ли это был лишь спонтанный жест самоутверждения «нарциссического перверта», как сочли тогда многие, в том числе в провластных кругах [1]. Интересно, что в ходе опроса Harris Interactive 9–10 июня две трети французов одобрили назначение внеочередных парламентских выборов и, одновременно, более половины согласились, что со стороны Елисейского дворца это был «маневр, нацеленный на сохранение власти» [Réaction des Français…]. Как бы то ни было, причины и мотивы сенсационного демарша Э. Макрона неотрывны от разворачивающихся во Франции и вокруг нее политических процессов. И первое, что подлежит анализу в данном ракурсе, – это особенности и контекст последних европейских выборов.
Европейская кампания–2024: французский профиль
Сама по себе последняя европейская кампания не предвещала Франции особых потрясений. Она протекала в целом в стандартном русле, в атмосфере более или менее острой, но не выходившей за пределы нормы межпартийной полемики и, как обычно, интересовала граждан меньше, чем главные национальные голосования. Явка 9 июня 2024 г., хотя и оказалась рекордной за последние 30 лет, составила скромные 51,49%, превысив показатель евровыборов 2019 г. всего на 1,4% [Européennes 2024 – Résultats]. Для французов, которых называют политической нацией, в том числе за их вкус к политике, такой уровень электоральной мобилизации довольно низок (для сравнения: на первых европейских выборах в 1979 г. явка превышала 60% [Élections européennes de 1979…]).
Круг французских партий, а точнее – партийных коалиций, реально претендовавших на мандаты евродепутатов, мало изменился с предыдущих выборов. Как и пятью годами ранее, в него входили пропрезидентский блок во главе с макроновской партией «Возрождение», Национальное объединение с аффилированными мини-партиями, правые «Республиканцы» с союзными центристами, Социалистическая партия в коалиции с «Общественным местом», партия «Экологисты – Европа Экология Зеленые», леворадикальная «Непокоренная Франция» в блоке с Левой партией и коалиция ФКП-Левые. Единственной новой участницей евровыборов, имевшей (и реализовавшей) шанс преодолеть пятипроцентный барьер, стала созданная в 2021 г. правоконсервативная суверенистская «Реконкиста» Эрика Земмура в союзе с Консервативным движением.
Все основные партийные списки возглавили политики нового поколения (средний возраст составил около 35 лет [2]) – политтехнологический тренд двух последних еврокампаний. В этом плане самым примечательным моментом были трудности, с которыми столкнулись макронисты, и их неспособность выдвинуть сколько-нибудь выигрышную фигуру. После долгих поисков, лишь за три месяца до голосования, во главе списка правящей коалиции была поставлена 37-летняя Валери Айе – председатель фракции ЕП «Обновить Европу» (Renew Europe). Она столь блекло выступала в теледебатах, проигрывая на фоне буквально всех остальных соперников, что неудачность ее кампании не могли не признать публично даже в собственном лагере. Когда «первые номера» списков социалистов и «Республиканцев» (соответственно, Рафаэль Глюксманн и Франсуа-Ксавье Беллами) предложили В. Айе публичные дебаты тет-а-тет, ее штаб сделал все, чтобы под любыми предлогами уклониться. А финальный телепоединок с ярким молодым председателем НО Жорданом Барделля вместо В. Айе пришлось вести 34-летнему премьер-министру Габриэлю Атталю.
Программная речь Э. Макрона об итогах и задачах европейского проекта (в Сорбонне, в конце апреля 2024 г.) расценивалась комментаторами в том числе как предвыборная «тяжелая артиллерия», призванная компенсировать неэффективность агитационной кампании В. Айе. В этой речи французский президент, пугая избирателя «смертью Европы», продвигал свои идеи углубления европейской интеграции, с акцентом в первую очередь на военно-политическую безопасность, противоборство с Россией, поддержку Украины, строительство «европейской опоры» НАТО, расширение французского «ядерного зонтика» и проч.
Французов же в связи с голосованием за новый состав Европарламента больше волновали иные сюжеты. Согласно опросу Французского института общественного мнения (IFOP) в мае 2024 г., первые семь мест среди таких сюжетов занимали покупательная способность, иммиграция, здравоохранение, экология / климат, роль Франции в Европе и мире, личная / имущественная безопасность (то есть правопорядок) и пенсионное обеспечение [Les Français et l’élection européenne : les enjeux…]. Впрочем, во фрагментированном французском обществе приоритеты отдельных групп резко расходятся и между собой, и со среднестатистическими. Так, если только 21% всех респондентов отнесли к важным для них темам войну на Украине (9-е место), то для сторонников президентского блока и части левой оппозиции (особенно списка Р. Глюксмана) украинский вопрос был одним из наиважнейших. Сходным образом обстояло дело с другим приоритетом двух этих категорий избирателей – европейским строительством, которое в общем перечне заняло одно из последних мест (13-е), интересуя лишь 16% респондентов [Там же].
Однако отсюда еще не следует, что голосование на европейских выборах определялось главным образом «внутристрановой» повесткой, как это нередко представляется. Французы в массе своей прекрасно сознают, что бразды правления – в том числе в волнующих их областях – находятся преимущественно в Брюсселе, и уже поэтому им не могут быть безразличны ни курс ЕС в соответствующих вопросах, ни позиционирование партий по отношению к брюссельским институтам и их решениям.
При этом евроинтеграция давно является одной из линий глубокого раскола во французском обществе. Подавляющее большинство жителей Франции не одобряют европейский проект в сложившемся формате, а каждый пятый – и в принципе. По результатам опроса, проведенного социологической службой Ipsos 23 мая 2024 г., лишь 23% французов положительно смотрят на «европейский проект в том виде, в котором он состоялся». Почти столько же (21%) не приемлют идею европейского объединения как таковую, а 56% «положительно относятся к европейскому проекту, но не в том виде, в котором он состоялся» [Les Français et les élections
européennes. Ipsos…
P. 2].
Неудивительно, что, как показал тот же опрос Ipsos, решение вопросов на европейском уровне французские избиратели готовы доверить скорее критикующим Брюссель евроскептикам из НО, чем макронистам-еврофилам. Причем это относится почти ко всем сферам, которые, с точки зрения обычных французов, должны быть в центре деятельности ЕС в ближайшие годы, а именно: иммиграции, безработице, инфляции, социальной поддержке и борьбе с неравенством, проблемам европейского аграрного сектора, защите французских и европейских торгово-экономических интересов, а также энергообеспечению и стимулированию экономического роста [Там же. Р. 6-7].
Как и на европейских выборах 2019 г., главное соперничество развернулось между блоком, поддерживающим Э. Макрона, и Национальным объединением – то есть между двумя ведущими игроками той новой политической конфигурации, которая сложилась во Франции после слома двухпартийной матрицы в ходе политического землетрясения 2017 г. И не просто ведущими игроками, а ключевыми протагонистами фундаментального противостояния между, условно говоря, неолибералами-глобалистами/европеистами «дивного нового мира» и государственниками – сторонниками цивилизационной преемственности, национально-государственных структур и многополюсного миропорядка, во французской терминологии – суверенистами [См. Нарочницкая. «Суверенизм…]. Разумеется, мы имеем в виду квинтэссенцию двух альтернативных парадигм и мировоззрение представляющих эти парадигмы политических лагерей в целом, а не мышление каждого их отдельного представителя и не букву партийных программ, всегда несущих отпечаток конъюнктурных задач и прагматических интересов.
На эту центральную линию противоречий открыто указывали названия-девизы, под которыми зарегистрировались почти все основные списки кандидатов. Кандидаты от правящего блока взяли лозунг «Необходимость Европы» (Besoin d’Europe), который в контексте актуальной повестки подразумевал продолжение европейского проекта в его «брюссельском» формате, отвергаемом большинством французов. Социалисты с партией Р. Глюксмана фигурировали в избирательных бюллетенях под еще более проинтеграционным слоганом – «Разбудить Европу» (Réveiller l’Europe). «Зеленые» назвали свой список «Европа Экология». Что касается евроскептиков-суверенистов, то Национальное объединение выступило под консервативно-революционным лозунгом «Франция возвращается» (La France revient), а список от «Реконкисты» – как «Гордая Франция» (France fière). Половинчатое самоназвание, указывающее на лояльность Брюсселю, но с национальным оттенком («Правые за то, чтобы сделать слышным голос Франции в Европе») выбрали лишь «Республиканцы».
Итоги голосования 9 июня довольно точно соответствовали последним предвыборным опросам. В первую очередь, рельефно подтвердились разительный сдвиг в электоральном балансе между ключевыми антагонистами и противоположность их динамики. Подъем Национального объединения, поступательно расширявшего свою социальную базу на протяжении более чем 10 лет, контрастировал со спадом макронистского движения, которое после недолгого взлета 2017 – 2019 гг. в основном неуклонно теряло избирателей [Rouban; Dabi; Radioscopie...; Fourquet].
На евровыборах 2019 г. макроновская коалиция почти выполнила поставленную президентом задачу стать «первой партией страны», уступив сторонникам М. Ле Пен всего 0,92% голосов. Пять лет спустя президентскому блоку под конец кампании пришлось бороться уже за второе место.
9 июня 2024 г. эта скромная цель была достигнута с минимальным отрывом от списка, пришедшего третьим: социалисты и партия Р. Глюксмана получили 13,83%, макронисты – 14,60%. Ослабление правящей коалиции, опустившейся ниже символической планки в 15%, было особенно впечатляющим на фоне прорыва главного противника – Национального объединения, которое преодолело символический рубеж в 30% и набрало 31,37%. В абсолютном выражении за НО проголосовали почти 7 млн 766 тыс. человек – в полтора раза больше, чем в 2019 г., и больше чем за макронистскую коалицию, социалистов и глюксманновцев вместе взятых. Важным новым обстоятельством было качественное расширение географии голосования за так называемых крайне правых: список Ж. Барделля лидировал в 96 департаментах из 100.
В новом составе Европарламента представители Национального объединения получили 30 из положенных Франции 81 места. Президентскому блоку пришлось довольствоваться 13 мандатами (вместо 23 в прежнем составе ЕП). Столько же поделили между собой социалисты и Р. Глюксманн с соратниками. Леворадикалы (меланшоновцы), которые финишировали четвертыми по числу голосов (9,89%), завоевали 9 кресел. У «Республиканцев», чей электорат продолжал таять (7,25%), осталось 6 мест. Серьезные потери понесли экологисты (5,5%) – им досталось 5 евромандатов, на 8 меньше, чем они имели после своего успеха 2019 г. Еще 5 евродепутатов впервые провела евроскептическая «Реконкиста» с аффилированным Консервативным движением (5,47%), но из-за последовавшего внутреннего конфликта, о котором будет сказано ниже, у партии Э. Земмура в итоге остался лишь один представитель в ЕП [3].
Следует подчеркнуть, что общее распределение голосов подтвердило актуальность кристаллизовавшейся в 2022 г. электоральной карты Франции, где структурно доминируют три сегмента: неолиберальный, национально-суверенистский и левый/леворадикальный. Однако эта трехблоковая конфигурация отнюдь не отражает всего спектра идейно-партийных размежеваний во французском обществе. И здесь мы подошли к обстоятельству, которое, среди прочего, могло подтолкнуть Э. Макрона решиться на внеочередные парламентские выборы.
Одной из тенденций эволюции современного социума является фрагментация, что зримо отражается в партийном ландшафте и электоральных процессах. Причем Франция, для которой фрагментация характерна исторически, представляет собой в этом отношении один из самых ярких примеров. На предыдущих европейских выборах 2019 г. 28 (из 34 официально зарегистрированных) французских списков, не преодолевших пятипроцентный барьер, в совокупности оттянули на себя 19,78% поданных голосов [Vignal]. В 2024 г. на мандаты евродепутатов претендовали уже в общей сложности 37 списков, причем электоральный рейтинг большинства «малых списков» не достигал 1%, а во многих случаях и 0,1%. В этот раз французы чаще обычного следовали принципу полезного голосования, и не прошедшие пятипроцентный барьер списки аккумулировали «всего» 12,07% засчитанных голосов, а доля испорченных и «белых» («ни за кого») бюллетеней сократилась в полтора раза [Рассчитано по: Publication des candidatures…]. Но не забудем, что почти половина избирателей вовсе не пришла на избирательные участки.
Миллионы неголосующих либо голосующих за миноритарные и микро-партии составляют колоссальный ресурс, который в случае его мобилизации и манипулирования им способен капитально поменять и конкретный расклад сил, и электорально-политическую карту. На это также мог рассчитывать Э. Макрон, принимая авантюрное решение о досрочном переизбрании Национального собрания несмотря на то, что психологический эффект поражения на евровыборах должен был сработать не в пользу его сторонников.
Не меньшую роль сыграли, на наш взгляд, две другие, фундаментальные особенности французской европейской кампании 2024 г., одна из которых относится к ее национальному контексту, а вторая – к международному.
Внутренний и внешний контекст
Главная специфика евровыборов–2024 во Франции заключалась в том, что они проходили в обстановке не только заката макронизма, но и прогрессирующего кризиса президентства Э. Макрона, усугубленного коллизиями, возникшими в конституционно-политическом механизме Пятой республики [см.: Нарочницкая, Федоров].
По итогам парламентских выборов 2022 г. президентский блок «Вместе за Республику» получил лишь относительное большинство в Национальном собрании, где в разы увеличилось представительство как несистемного НО, так и леворадикальной оппозиции. В условиях мажоритарной политической культуры Пятой республики это способствовало не столько компромиссам, сколько меж- и внутрипартийной конфликтности. Все поползновения Э. Макрона расширить правящую коалицию путем правительственного пакта с «Республиканцами», чтобы вернуть контроль над нижней палатой, потерпели неудачу, причем в силу структурных (объективных) причин. Между тем электоральное «равновесие» трех малосовместимых политических объединений противоречило конституционной логике Пятой республики и, даже будучи весьма относительным, сделало весьма проблематичным законодательный процесс и, следовательно, нормальное функционирование режима власти.
Продавливая свою политическую программу, многие аспекты которой вызывали непримиримые разногласия, исполнительная власть вместо диалога с оппозицией прибегала к различным сомнительным маневрам. Премьер-министр Элизабет Борн перешла грань меры, задействовав 23 раза за 18 месяцев пресловутую статью 49.3 французской Конституции, позволяющую принять закон, не ставя его на голосование, а лишь связав с доверием правительству (при этом вынесение вотума недоверия чревато для депутатов вероятностью роспуска палаты и назначения досрочных выборов). Именно таким способом в марте 2023 г. была навязана крайне спорная пенсионная реформа, что вызвало массовое возмущение в стране и на многие месяцы сделало эту реформу «радиоактивным» сюжетом французской политики. Принятие остродискуссионного иммиграционного закона сопровождалось серией иных процедурных манипуляций и в итоге оставило тяжелый осадок недовольства во всех лагерях, включая макронистов.
Притчей во языцех и особой проблемой режима стала феноменальная ненависть к Э. Макрону большой части французов, что неоднократно подтверждали ведущие социологи [см. напр.: Dabi
On a une ambiance...]. Патриарх политической аналитики Ален Дюамель посвятил свою книгу 2023 г. «загадке, почему Эмманюэль Макрон как никто из его предшественников является президентом, коего французам нравится ненавидеть» [Duhamel
P. 10]. Действующий глава Пятой республики, констатирует автор, внушает согражданам «особую враждебность... как политического, так и, странным образом, персонального свойства»; «часть французов, примерно треть, его поддерживает и привержена ему, но явное большинство бешено отвергает и желало бы его сместить» [Duhamel
P. 10-11].
На фоне застоя и других негативных тенденций в экономике все перечисленное обернулось ростом социального недовольства, экстраординарными протестными акциями (в случае с пенсионной реформой – с участием миллионов французов), дальнейшим падением рейтингов правящего блока, внутренними трениями в президентском лагере.
В начале января 2024 г. Э. Макрон произвел смену правительства, с которой его команда связывала надежды на укрепление электоральных позиций в преддверии евровыборов, а в перспективе и на отвоевание абсолютного парламентского большинства. Вместо технократки Э. Борн, ассоциировавшейся с «политическими травмами» 2023 г., пост премьера получил Габриэль Атталь – на тот момент 34-летний министр образования из числа зачинателей макроновского движения, чей быстрый рост популярности сделал из него «восходящую звезду» макронистов. Часть ключевых постов была передана еще более близким соратникам и выдвиженцам Макрона: министром обороны стал Себастьян Лекорню, министром иностранных дел – не имеющий ни дипломатического опыта, ни соответствующей квалификации 38-летний Стефан Сежурне. Другая часть важнейших министерств осталась в руках «тяжеловесов»-правоцентристов, перешедших к Э. Макрону от «Республиканцев» еще в 2017 г. (министр экономики Брюно Ле Мэр и министр внутренних дел Жеральд Дарманен); к ним добавилась представляющая те же круги Рашида Дати, получившая министерство культуры.
Январские перестановки в исполнительной власти в итоге стали еще одним свидетельством исчерпанности макронизма. Назначение кабинета Г. Атталя, учитывая его персональный состав и программные заявления нового премьера [4], даже не предполагало содержательной модификации курса. Оно преследовало сугубо тактические цели: укрепить подконтрольность правительства Елисейскому дворцу, расширить опору в правом центре, приглушить фронду макронистов первой волны, а главное – улучшить имидж президентской коалиции перед выборами в Европарламент за счет «эффекта обновления».
Однако не только поднять электоральные рейтинги макроновского блока, но и остановить их падение правительство Г. Атталя оказалось (и было заведомо) не способно. К тому же оно сразу столкнулось с экстраординарными испытаниями, прежде всего – с невиданным по ожесточенности движением французских аграриев, которое на несколько недель (с 16 января по 2 марта) парализовало автодороги во многих департаментах страны, включая столичный регион Иль-де-Франс. Срочно принятая программа из 70 второстепенных мер в интересах фермеров позволила погасить острую фазу протестов, однако две трети программы, по данным крупнейшего профильного профсоюза FNSEA, так и не были реализованы либо не принесли результата [5]. Корень проблемы в том, что Париж давно отдал ключи от регулирования аграрного сектора Брюсселю, на чьи решения французы имеют все меньше влияния. Другим тяжелым вызовом для кабинета Г. Атталя стал острейший бюджетный кризис, связанный с обнаружившейся «дырой» в доходах казны в десятки миллиардов евро, ответственность за которую несло министерство экономики во главе с Б. Ле Мэром. «Недостача» привела к резкому увеличению бюджетного дефицита и, помимо других негативных последствий, вынудила правительство объявить о 20-миллиардном сокращении заложенных в бюджет расходов.
Рост оппозиционных настроений в стране продолжался, а проводить правительственную повестку в отсутствие абсолютного большинства в парламенте становилось все проблематичнее. Под вопросом оказались не только эффективность президентства Э. Макрона в оставшиеся годы его второго срока, но, что на порядок важнее, дальнейший вектор политической эволюции Франции. Избрание в 2027 г. следующим главой государства М. Ле Пен стало все более вероятным, причем есть свидетельства, что беспокойство в провластных кругах по этому поводу вышло на новый уровень именно в преддверии европейских выборов.
Очевидно, что результаты голосования 9 июня 2024 г. должны были придать дополнительный импульс тревожным для Э. Макрона и системных элит тенденциям. В свете этого становится понятнее, почему французский президент пошел ва-банк, распустив Национальное собрание, несмотря на неизбежность потерь для своей коалиции. Замысел, по-видимому, состоял в том, чтобы, нарушив естественный ход вещей, сыграв на опережение, рано или поздно получить в обстановке смуты шанс перенаправить траекторию событий в нужное русло. А первейшей задачей было создать новые вызовы-ловушки (будь то скоропалительная парламентская кампания или испытание бессильной «полувластью») для главного противника – НО, чтобы прервать его поступательную динамику и продвижение к вершинам власти. Забегая вперед, заметим, что в решении данной задачи Э. Макрон в итоге добился частичного успеха – правда, дорогой ценой для своей партии и собственного положения внутри страны.
Еще одной фундаментальной особенностью европейских выборов 2024 г. являлся капитально изменившийся глобальный контекст. Процессы трансформации миропорядка, конфронтация с Россией, втягивание в украинский военный очаг, перспектива возвращения Д. Трампа в Белый дом, палестино-израильский конфликт, дилеммы отношений с Китаем – все эти и другие международные факторы предвещали Евросоюзу тяжелые испытания. На этом фоне перспектива отклонения от евроатлантического фарватера такой ключевой страны, как Франция, не говоря уже о ее выходе из-под контроля западных наднациональных институтов, представляет для доминирующих элит более серьезную угрозу, чем когда-либо.
Как показал итальянский прецедент (Дж. Мелони), источник опасности в лице евроскептической оппозиции легко нейтрализуется путем кооптации в систему. Однако в случае с Францией подобный сценарий сопряжен с куда большими рисками. Ненадежным его делают гораздо более солидный, чем в Италии, потенциал суверенизма, опирающийся на голлистское наследие [см.: Нарочницкая. Суверенизм…], а также мажоритарный режим Пятой республики с сильной президентской властью. Стратегия «приручения» Национального объединения вместо его демонизации (и параллельно с ней) подспудно опробуется и может выйти на передний план в будущем. Но до недавних пор, пока фигурой номер один в НО оставалась М. Ле Пен, а Ж. Барделля еще не показал масштабов своей готовности к встраиванию в систему [6], этот сценарий выглядел малоприемлемым.
Подобные соображения также могли побудить Э. Макрона к нетривиальной многоходовой игре в расчете рано или поздно извлечь выгоду из им же спровоцированной турбулентности, а главное – предотвратить приход М. Ле Пен в Елисейский дворец и тем самым повысить собственные ставки в глазах влиятельных транснациональных кругов, которые в 2017 г. привели его к власти. Стоит вспомнить, что Макрону предстоит устраивать свое персональное будущее после 2027 г., а учитывая нарциссический психотип и далеко не преклонный возраст французского президента, удовлетворить его мог бы лишь некий высший пост в евроатлантических институтах.
Так или иначе, решение Э. Макрона досрочно распустить законодательную палату имело колоссальные последствия. За ним последовала длинная спираль бурных, во многом сенсационных и беспрецедентных событий, потрясений и осложнений во французской внутренней политике. И первым витком этой спирали стала лихорадочная блиц-кампания по выборам в Национальное собрание XVII легислатуры.
Примечания
1. См.: Cocquet М. Emmanuel Macron sur le divan : qu'en disent les psys et ses proches? // Le Point. 27.06.2024. — URL: lepoint.fr/politique/emmanuel-macron-sur-le-divan-qu-en-disent-les-psys-et-ses-proches-27-06-2024-2564106_20.php (date of access: 06.12.2025).
2. Gratian P., Chapellon N. Élections européennes : l’âge des têtes de listes françaises n’a jamais été aussi bas // Ouest France. 29.02.2024. – URL: goo.su/LJY5qBU (date of access: 14.11.2024).
3. Сара Кнафо, ближайшая соратница и гражданская жена Э. Земмура.
4. «Инаугурационная» речь Г. Атталя в парламенте отличалась обилием выспренной риторики общего характера в макроновском духе и аморфностью практической повестки.
5. Remongin X. Suivi des mesures en faveur des agriculteurs // Ministère de l'Agriculture et de la Souveraineté alimentaire. 13.09.2024. — URL: goo.su/gYrB (date of access: 14.11.2024).
6. Осенью 2024 г. вышла в свет первая книга Ж. Барделля под названием «К чему я стремлюсь» («Ce que je cherche»), в которой преемник М. Ле Пен, как выразился известный телеведущий Паскаль Про, явно «обращается к системе», ища ее благосклонности.
Литература
Нарочницкая Е.А. «Суверенизм» против «глобализма»: выборы 2017 г. через призму идейно-ценностного конфликта // Франция при президенте Эммануэле Макроне: в начале пути. М. 2018. С. 152-160.
Нарочницкая Е.А., Федоров С.М.
Глава 3. Новые контуры партийно-политической системы Франции // Европа в глобальной пересборке / Под ред. Ал.А. Громыко. М. 2023. С. 42-69.
Brézet A.
Législatives : France de droite, cap à gauche // Le Figaro. 07.07.2024. – URL: lefigaro.fr/vox/politique/legislatives-france-de-droite-cap-a-gauche-20240707(date of access: 14.11.2024).
Dabi F. Structuration des votes LREM et RN aux élections européennes 2019 // Revue Politique et Parlementaire. 22.07.2019. – URL: revuepolitique.fr/structuration-des-votes-lrem-et-rn-aux-elections-europeennes-2019/ (date of access: 14.11.2024).
Dabi F. On a une ambiance qui rappelle les fins de règne // Le Figaro. 10.04.2023. – URL: lefigaro.fr/politique/frederic-dabi-on-a-une-ambiance-qui-rappelle-les-fins-de-regne-20230410 (date of access: 14.11.2024).
Duhamel A.
Le Prince balafré : Emmanuel Macron et les Gaulois (très) réfractaires. P. 2023.
Élections européennes de 1979 en France // France Politique. – URL: france-politique.fr/elections-europeennes-1979.htm (date of access: 14.11.2024).
Européennes 2024 – Résultats. – URL: archives-resultats-elections.interieur.gouv.fr/resultats/europeennes2024/ensemble_geographique/index.php (date of access: 14.11.2024).
Fourquet J.
La France d’après. Tableau politique. P. 2023.
Les Français et l’élection européenne : les enjeux déterminant le vote. Sondage // IFOP. 21.05.2024. – URL: ifop.com/publication/les-francais-et-lelection-europeenne-les-enjeux-determinant-le-vote/ (date of access: 14.11.2024).
Les Français et les élections européennes. Ipsos – France Télévisions. 23.05.2024. – URL: ipsos.com/fr-fr/europeennes-2024/leurope-vue-par-les-francais-entre-attachement-et-scepticisme (date of access: 14.11.2024).
Législatives 2024 : 4011 candidats au premier tour // République Française. 19.07.2024. — URL: vie-publique.fr/en-bref/294661-legislatives-2024-4011-candidats-au-premier-tour (date of access: 14.11.2024).
Législatives de 2024 : de la sidération à l’effarement. – Fondation Jean-Jaurès. 28.08.2024. – URL: jean-jaures.org/publication/legislatives-de-2024-de-la-sideration-a-leffarement/ (date of access: 14.11.2024).
Publication des candidatures et des résultats aux élections Européennes 2024 // Ministère de l'Intérieur. 09.06.2024. – URL: archives-resultats-elections.interieur.gouv.fr/resultats/europeennes2024/ensemble_geographique/index.php (date of access: 14.11.2024).
Radioscopie de l’électorat du Rassemblement National – Vague 4 // IFOP. 19.06.2023. – URL: ifop.com/publication/radioscopie-de-lelectorat-du-rassemblement-national-vague-4/ (date of access: 14.11.2024).
Réaction des Français à la dissolution de l’Assemblée nationale. Enquête Toluna Harris Interactive pour Challenges, M6 et RTL // Harris interactive. 11.06.24. – URL: harris-interactive.fr/opinion_polls/reaction-des-francais-a-la-dissolution-de-lassemblee-nationale/ (date of access: 14.11.2024).
Rouban L.
Les ressorts caches du vote RN. SciencesPO. 2024.
Vignal F.
Européennes 2024 : tout savoir sur les « petites » listes // Public Sénat. 12.04.2024. – URL : publicsenat.fr/actualites/politique/europeennes-2024-tout-savoir-sur-les-petites-listes (date of access: 14.11.2024).
Окончание следует.
Обновлено: 03.06.2025
Читайте также на нашем портале:
«Франция: от европейских выборов к внутриполитическим потрясениям (Окончание)» Екатерина Нарочницкая
«Идейное наследие Шарля де Голля. II. Национальная парадигма Часть 1. Понимание национальных реальностей» Екатерина Нарочницкая
«Идейное наследие Шарля де Голля. II. Национальная парадигма Часть 2. Концепт величия Франции» Екатерина Нарочницкая
««Суверенизм» против «глобализма»: выборы 2017 г. через призму идейно-ценностного конфликта» Екатерина Нарочницкая
«Новые контуры партийно-политической системы Франции» Екатерина Нарочницкая, Сергей Федоров
