В последнее время в России наблюдается заметная реанимация интереса к проблемам промышленной политики (которая оставалась в достаточной степени табуированной) по крайней мере, на уровне правительства и его экономических министерств. Это объясняется рядом причин. Прежде всего, сложившееся положение в российской экономике характеризуется наличием серьезных проблем, решение которых не под силу лишь представителям бизнес-сообщества и которые требуют, поэтому, новых подходов к государственной промышленной политике.
Среди таких проблем следует назвать: заметное снижение темпов роста промышленности в последние годы (с 8,9% в 2003г. до 3,9% в 2006г.); низкий уровень накопления и интенсивное старение вследствие этого основных фондов экономики, особенно в социальной и производственной инфраструктуре; усиление структурных деформаций в экономике, вследствие опережающего развития нефтегазового сектора; низкий уровень технологического развития; усиление межрегиональных и внутрирегиональных диспропорций; нарастающий дефицит квалифицированной рабочей силы.
На фоне обостряющейся международной конкуренции за привлечение на свою территорию инвестиций в исследования и разработки Россия в этой борьбе проигрывает многим развитым и развивающимся странам.
Однако главным фактором является низкая конкурентоспособность отечественных компаний в условиях открытия рынков и слабая адаптация их к глобальной рыночной экономике, на фоне чего происходит ослабление экспорта и опережающий рост импорта.
Согласно последним данным Мирового экономического форума (World economic forum), в 2006 г. Россия находилась по общему индексу глобальной конкурентоспособности на 62-ом месте (из 125 стран). В 2005 г. она занимала по этому показателю 53-е место. Глобальная конкурентоспособность оценивается по девяти основным критериям: институты, инфраструктура, здравоохранение, образование, эффективность рынка, технологическая готовность, эффективность бизнеса, инновации.
Наибольшее отставание России от развитых и многих развивающихся стран наблюдается как раз по показателю уровня развития институтов, и прежде всего по уровню развития института корпорации, а также связанных с ним факторов эффективности бизнеса, инновациям, эффективности рынка. Сравнение двух евроазиатских стран с примерно одинаковым уровнем общей глобальной конкурентоспособности - России и Турции - показывает, что Россия значительно отстает от Турции именно по показателям развития институтов. По этому фактору наша страна занимает 114-ое место в мировом рейтинге, в то время как Турция – 51-ое, по эффективности бизнеса у России 77-ое место, а у Турции – 39-ое. (Таблица 1).
Таблица 1. Сравнительные показатели глобальной конкурентоспособности России и Турции
|
Россия
|
Турция
|
Индекс глобальной конкуреноспособности, в т.ч.
|
62
|
59
|
Макроэкономика
|
33
|
111
|
Инфраструктура
|
61
|
63
|
Здравоохранение и образование
|
77
|
78
|
Институты
|
114
|
51
|
Эффективность рынка
|
60
|
47
|
Технологическая готовность
|
74
|
62
|
Эффективность бизнеса
|
77
|
39
|
Инновации
|
59
|
51
|
Источник: Рассчитано по Global Competitiveness Report 2006-2007, World Economic Forum, Geneva, Switzerland, 2007.
Для сравнения: Индия, например, занимая по индексу глобальной конкурентоспособности 43-е место, по уровню развития институтов находится на 34-ом месте, а по эффективности бизнеса – на 25-ом [1].
Для современной промышленной политики экономически развитых стран характерно отсутствие жестких отраслевых приоритетов, вследствие прежде всего высокодиверсифицированной структуры бизнеса. Поэтому в качестве главного адресата промышленной политики все чаще выступают сформировавшиеся в той или иной стране корпоративные структуры. Именно здесь во все возрастающей степени концентрируются ресурсы общенационального развития: профессиональные кадры (маркетологи, топ-менеджеры), управленческая компетенция, передовые технологии и финансовые ресурсы.
Глобальная конкурентоспособность ассоциируется, прежде всего, с деятельностью крупных, как правило, транснациональных корпораций. В России же даже ведущие отечественные компании, несмотря на их видимый рост в последние годы, все еще значительно отстают от западных корпораций как по объемам оборота, так и в еще большей степени по капитализации. Так, в электроэнергетике это отставание составляет 5 раз, в нефтяной промышленности – 14 раз, в машиностроении и пищевой промышленности – 40-44 раза.
Низкая конкурентоспособность России обуславливается также отставанием страны по уровню и темам роста производительности труда, поскольку концентрация производственной и инвестиционной активности наблюдается в секторах со средним и низким технологическим укладом, использующих сравнительно низкоквалифицированную рабочую силу. Особенно это заметно, если сравнивать между собой отдельные близкие по объемам оборота российские и зарубежные компании (Таблица 2).
Таблица 2. Сравнительная эффективность российских и зарубежных компаний
|
Объем продаж (млрд. евро)
|
Численность занятых (тыс. чел.)
|
Объем продаж на одного занятого (Тыс. евро./чел)
|
Нефть и газ
|
|
|
|
Газпром
|
23
|
330
|
70
|
NorskHydro (Норвегия)
|
20
|
43
|
465
|
|
|
|
|
Сибнефть
|
4.5
|
44
|
102
|
Tupras (Турция)
|
5,3
|
5
|
1060
|
|
|
|
|
Цветная металлургия
|
|
|
|
|
|
|
|
Норильский Никель
|
4,3
|
97
|
44
|
Umicore (Бельгия)
|
4,6
|
11
|
418
|
|
|
|
|
Автомобилестроение
|
|
|
|
|
|
|
|
Автоваз
|
3,5
|
153
|
23
|
Porsche Германия)
|
5,6
|
11
|
509
|
Источник: Рассчитано по 500 крупнейших компаний Европы, Ведомости, 24 июня 2004 г. [2]
Из таблицы видно, что при примерно равных объемах продаж российские компании отстают от своих зарубежных конкурентов по уровню эффективности почти в 10 и более раз главным образом за счет большей численности занятых.
За рубежом государственные инициативы в области промышленной политики обычно носят межотраслевой характер и нацелены на решение общих для компаний разных групп отраслей проблем в свете повышения их конкурентоспособности.
Например, в странах Европейского союза к важнейшим направлениям т.н. «новой промышленной политики» отнесены [3]:
· повышение конкурентоспособности за счет выхода на новые рынки и рыночные ниши;
· усиление инновационной активности, развитие наукоемких бизнесов;
· ускорение процесса реструктуризации компаний и отраслей;
· совершенствование институциональной и законодательной среды;
· защита прав интеллектуальной и промышленной собственности;
· повышение качества и квалификации рабочей силы;
Конкретные технологические и рыночные ниши государство обычно определяет совместно с представителями бизнеса и учитывая его интересы и возможности. Этому предшествуют масштабная инвентаризация имеющихся активов, определение сильных и слабых мест, конкурентоспособных сегментов экономики.
В целях повышения эффективности и качества реализации промышленной политики, определение перспективных рыночных ниш, долгосрочные прогнозы экономического развития, разработка стратегий развития отдельных отраслей и межотраслевых комплексов и отдельных мероприятий увязываются со стратегией развития крупнейших компаний в соответствующих сегментах экономики. Это позволяет значительно сократить риски и увеличить горизонт инвестиционного планирования компаний. Система государственного прогнозирования ищет точки прорыва, определяет будущие наиболее выгодные рынки, перспективы развития спроса и технологий, проводит анализ рисков и т.п. Такая система фактически подсказывает бизнесу, где нужно концентрировать инвестиционные и интеллектуальные ресурсы.
Важнейшим приоритетом промышленной политики является поддержка экспорта продукции с высокой добавленной стоимостью. Для этого в зарубежной практике активно используется механизм государственных гарантий. Неудачный опыт покупки компанией «Северсталь» компании Arcelor, а также ряда других более мелких компаний за рубежом свидетельствует о том, что в России назрела необходимость в политической поддержке экспорта капитала и приобретения иностранных активов в целях достраивания цепочек добавленной стоимости и превращения российских «национальных чемпионов» в транснациональные компании.
По всей видимости, нишевой стратегией России может стать не производство (и в перспективе экспорт) наукоемких потребительских товаров (эта ниша уже занята Китаем и другими «тиграми»), а производство высокотехнологичных инвестиционных товаров. При этом, имея в виду исторически сложившиеся у нас высокие издержки производства, следует ожидать ориентации на производство товаров не массового, а эксклюзивного наукоемкого спроса (например, буровые платформы для газонефтедобычи, сложное медицинское оборудование, космический туризм и тд.) [4]
В отличие от развитых и ряда развивающихся стран Россия страдает не только от отсутствия эффективных крупных компаний мирового уровня, но в еще большей степени от отсутствия растущих, перспективных компаний в новых высокотехнологичных отраслях.
Мировая практика свидетельствует, что технологические и финансовые риски создания нововведений являются традиционной сферой ответственности крупных корпораций. В странах ОЭСР крупные компании финансируют в среднем до 70% общенациональных вложений в НИОКР. В Южной Корее на крупные промышленные группы приходится 45% национальных расходов на фундаментальные исследования, в Японии – 30% [5].
При этом в таких странах «сжатого экономического развития» процесс становления крупных компаний происходил при непосредственном участии и поддержке государства. Очевидно, что и России для осуществления технологического прорыва придется использовать элементы такой модели развития. Прежде всего, необходимо скорейшее завершение процесса формирования крупных корпораций в наукоемких сферах: авиации, обороне, автомобилестроении, судостроении, атомной энергетике. Решающей может стать роль государства в качестве главного акционера.
Важную роль в технологическом прорыве России могут сыграть прямые иностранные инвестиции. В настоящее время отраслевая структура прямых иностранных инвестиций в Россию [6] показывает, что они ориентированы либо на добычу и первичную переработку ресурсов, либо на удовлетворение конечного потребительского спроса в сегментах с ограниченной инновационной емкостью. Кажущееся исключение – машиностроение – только подтверждает это правило: здесь инвестиции идут в основном в сборочное производство (автопром, бытовая электроника). Многие из объявленных и завершенных инвестиционных проектов 2005 г. связаны с закупкой и установкой относительно простого оборудования и технологий, что может быть под силу отечественным инвесторам.
В этой связи, в рамках новой промышленной политики необходимо стимулировать не просто увеличение объема иностранных инвестиций в Россию, которые часто приходят в форме репатриации прибыли от наших же сограждан, а инвестиции высокотехнологичных транснациональных компаний, при этом не в «отверточную» сборку, а в полноценные СП при жестких условиях передачи передовых технологий. Целесообразно стимулировать импорт нового оборудования преимущественно в рамках технологической кооперации: например, между иностранной материнской компанией и ее филиалом на территории страны. Лозунгом дня должно стать не «нефть в обмен на продовольствие», а нефть - в обмен на технологии»!
Известно, что крупнейшими компаниями по абсолютным расходам на НИОКР являются ведущие мировые автомобильные корпорации. Страны, которые хотят пробиться в технологическую элиту, создают свою национальную автомобильную промышленность.
По данным FT (500 крупнейших компаний Европы) из 40 ведущих компаний по объемам продаж в 2005 г., 6 составляли автомобилестроительные компании, 5 – нефтегазовые, 4 – розничная торговля, 2 пищевой промышленности, 3 – телекоммуникации, 1 – электротехнической промышленности [7].
Например, в Китае таможенные пошлины на импорт новых автомобилей в 80-е гг. достигали 200%; впоследствии, с ростом инвестиций, они были уменьшены до 130%, а в 90-е гг. составляли 80—100%. В связи со вступлением КНР в ВТО в декабре 2001 г. осуществляется постепенное снижение ввозных таможенных пошлин на автомобили, но и в 2006 г. они составляли 28%. Организация сборки из готовых импортных машинокомплектов, которая является основной стратегией развития российского автопрома, в Китае не допускалась [8].
Правительством Китая предъявлялись жесткие требования к уровню локализации производства: автомобиль, производимый на территории КНР, через три года должен был не менее чем на 80% состоять из комплектующих местного производства. Государство оказывает активное содействие крупным национальным автосборочным предприятиям: 80% совокупных государственных капиталовложений в отрасль приходится на долю 13 крупнейших автомобильных компаний, обеспечивающих свыше 90% национального производства автомобилей. В результате, в 2005 г. в Китае производилось около 5 млн. автомобилей, в то время как в 1997 г. – только 1,5 млн.
В Южной Корее развитие собственного автопрома началось с 1974 г. Государство способствовало формированию крупных компаний в этой отрасли. Компании, избранные властями на роль «национальных чемпионов», получали немалые привилегии (в первую очередь льготный доступ к кредитам, а также политическую поддержку), но в обмен на это они должны были беспрекословно исполнять правительственные «рекомендации»: в частности, довести к 1980 г. объем производства на каждой фирме до 50 тыс. машин в год, а долю отечественных комплектующих — до 91%.
Частью комплекса мер по развитию автомобилестроения в этой стране был откровенный протекционизм. После того как правительство решило, что Корея станет экспортером автомобилей, был введен высокий запретительный тариф (до 200%), который сделал ввоз в страну иномарок практически невозможным. Более того, в 1975 г. был ограничен и ввоз комплектующих. В результате Южная Корея превратилась в одного из лидеров мирового автомобилестроения.
Особое значение в промышленной политике имеет совместное с бизнесом создание и финансирование специальных институтов передачи технологий. Такие институты могут способствовать более быстрой и эффективной коммерциализации научных исследований, ускорять распространение новых технологий, совершенствовать управление интеллектуальной собственностью и процессом исследований в научно-исследовательских центрах, идентифицировать специфические потребности в исследованиях и разработках посредством постоянного диалога с предприятиями и компаниями.
На фоне общего экономического роста и развития российского фондового рынка все большее количество компаний задумывается о необходимости повышения рыночной стоимости своего бизнеса. Собственники понимают, что сейчас можно заработать гораздо больше, наращивая капитализацию, а не получая краткосрочную прибыль.
В силу того, что российские компании стремятся укрепить свои позиции не только на внутреннем, но и на мировых рынках, в ближайшее время процесс реструктуризации ускорится. В ходе этих преобразований компании будут вынуждены сосредоточить свои усилия на тех направлениях бизнеса, которые позволят успешно конкурировать с ведущими мировыми производителями.
Успех процесса реструктуризации будет в значительной степени определяться эффективностью государственной политики, устанавливающей приоритеты этого процесса, выявляющей слабости рынка, осуществляющей изменения в юридической и налоговой системах и, что, возможно, самое главное, разрешающей конфликтные интересы различных лоббирующих групп.
Для создания стимулов для компаний по реструктуризации и максимизации их стоимости необходимым условием выступает совершенствование корпоративного управления в соответствии с международными стандартами. Особенностью промышленной политики в России является синхронизация процесса формирования корпоративных структур, реструктуризации корпоративного сектора с переходом компаний от защитной реструктуризации к стратегической(включающей в себя переход к новым продуктам, рынкам, управленческим технологиям, новым структурам собственности, финансов и корпоративного управления).
В сфере институционального развития меры промышленной политики в развитых странах сосредотачиваются на упрощении корпоративного законодательства и его межстрановой гармонизации, в целях стимулирования процесса слияний и поглощений компаний и концентрацию капитала. В западной практике слияния и поглощения рассматриваются главным образом в качестве важного механизма эффективной корпоративной реструктуризации. В то же время они являются одновременно важным инструментом разрешения конфликта интересов между менеджментом компании, ее акционерами и стейкхолдерами. В этом качестве механизм слияний и поглощений выступает ключевым элементом системы корпоративного управления.
Как удачную пьесу невозможно сыграть без хороших актеров, так и удачный инвестиционный проект невозможно осуществить без эффективных субъектов рынка: предприятий и компаний. Поэтому новая государственная промышленная политика – это, прежде всего, политика формирования и развития эффективных конкурентоспособных предприятий и компаний, способных успешно осуществлять необходимые государству проекты и программы.
Таким образом, главной задачей новой промышленной политики является завершение процесса формирования полноценного корпоративного сектора во всех сегментах экономики и начало формирования компаний нового типа, способных конкурировать с ведущими мировыми производителями.
Примечания
[1] Global Competitiveness Report 2006-2007, World Economic Forum, Geneva, Switzerland, 2007.
[2] В более поздних публикациях отсутствует статистика занятости.
[3] A New Industrial Policy: Making the EU a More Attractive Place for Industry, Brussels, 5 October, 2005.
[4] OECD Science, Technology and Industry Outlook. OECD 2004.
[5] J. V. Kaplan Managing Next Generation IT Infrastructure. McKinsey Quarterly, Winter 2004, pp.2-9
[6] По данным Росстата, накопленные иностранные инвестиции на 2006 г. были сосредоточены в добыче полезных ископаемых (20,7%), оптовой и розничной торговле (21,3%), металлургии (10,7%), операциях с недвижимостью (9,2%), финансовой деятельности (6,7%). Доля инвестиционного машиностроения составляла лишь 0,8%.
[7] Ведомости, 24 июня 2005 г.
[8] Global Automotive Financial Review 2005, PriceWaterhouseCoopers, 2006.
Читайте также на нашем сайте: