Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Зримый призрак «Великой Албании»

Версия для печати

Специально для сайта «Перспективы»

Петр Искендеров

Зримый призрак «Великой Албании»


Искендеров Петр Ахмедович – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.


Зримый призрак «Великой Албании»

Идея «Великой Албании» неуклонно набирает силу. На картах, широко распространяемых сегодня на Балканах, это образование включает в свои границы собственно Албанию, Косово, южносербские общины Прешево, Медведжа и Буяновац со смешанным сербо-албанским населением, значительные части Македонии, Черногорию, греческую область Эпир. Адепты великоалбанской идеи широко применяют террористическую практику, однако международные институты и мировые державы игнорируют угрозу, связанную с активизацией албанского фактора.

В современном развитии ситуации на Балканах, при всей ее неоднозначности и непредсказуемости, прослеживаются определенные закономерности. Все большую роль играет идея образования в регионе «Великой Албании» – государства, объединяющего все территории с албанским населением. Согласно итогам последнего опроса, проведенного агентством Gallup Balkan Monitor в январе текущего года, подавляющее большинство граждан Албании и края Косово, в одностороннем порядке провозгласившего в феврале 2008 года независимость от Сербии, выступают за создание «Великой Албании». На вопрос о поддержке этой идеи утвердительно ответили 74,2% респондентов в Косово и 70,5% – в Албании. При этом 47,3% участников опроса в Косово и 39,5% в Албании считают, что появление великоалбанского государства в его самых широких этнических границах возможно уже в ближайшем будущем [1].

Эти данные свидетельствуют о происходящей в умах албанского населения Балкан опасной переоценке ценностей. Результаты исследования, проведенного Программой развития ООН в октябре–декабре 2006 года, рисовали иную картину. Тогда лишь 2,5% косовских албанцев считали объединение с Албанией наилучшим способом решения вопроса, а 96% из них выступали за то, чтобы Косово стало независимым в своих нынешних границах [2].

Международные институты и влиятельные мировые державы игнорируют угрозу, связанную с активизацией албанского фактора на Балканах и в Европе в целом. Действия сепаратистов Косово, антиправительственный мятеж албанцев Македонии, экстремизм албанцев южносербской Прешевской долины или подпольную деятельность албанских националистов в Черногории и Греции пытаются представить как изолированные явления, обусловленные отдельно взятыми социально-экономическими или культурно-национальными причинами. Между тем великоалбанская идея на протяжении последних почти полутораста лет неуклонно набирает силу. Причем это происходило даже во времена социалистической Албании Энвера Ходжи. При всей закрытости, идеологизированности и «атеистичности» тогдашнего албанского общества, его руководители признавали влияние великоалбанского фактора на Балканах. Как отмечал еще в 1982 году с тревогой один из правительственных чиновников Албании, Бечир Хоти, «албанские националисты (имелись в виду албанские лидеры Косово – прим. П.И.) имеют платформу, состоящую их двух пунктов… первый – создать то, что они называют этнически чистой албанской республикой, и затем объединиться с Албанией для того, чтобы создать Великую Албанию» [3].

В 1999 году тогдашний посол США в Македонии Кристофер Хилл высказал справедливую мысль: «Мы провели 1990-е годы в беспокойстве по поводу «Великой Сербии». С этим покончено. В следующее столетие мы неизбежно вступим, испытывая беспокойство из-за «Великой Албании» [4].

Албанская элита предпочитает не использовать слова «Великая Албания» и «паналбанизм». Вместо этого применяется «албанский национальный вопрос», трактуемый как «движение за освобождение албанских земель от иностранной оккупации и их объединение в отдельное национальное государство» [5]. Видный албанский интеллектуал Фатос Любонья заявил в апреле 2002 года, что «мечта албанцев о том, чтобы однажды объединиться, являлась частью их коллективного сознания», не становясь политической программой лишь «по причине того, что албанцы всегда были очень слабыми» [6].

На имеющих широкое хождение в Албании, Косово и других районах Балкан картах «Великой Албании» это территориально-государственное образование со «столицей» в нынешней македонской столице Скопье обозначено как «Этническая Албания». Оно включает в свои границы собственно Албанию, Косово, южносербские общины Прешево, Медведжа и Буяновац со смешанным сербо-албанским населением, значительные части Македонии, Черногорию со столицей Подгорицей, греческую область Эпир.

Угрозу новой насильственной перекройки границ в соответствии с картами идеологов «Великой Албании» признают и российские дипломаты. В частности, директор Четвертого Европейского департамента российского министерства иностранных дел Александр Алексеев полагает, что вариант с реализацией великоалбанской идеи «не следует сбрасывать со счетов» [7].

Впервые идея образования «Великой Албании» была сформулирована в 1878 году делегатами Албанской (Призренской) лиги, собравшейся в городе Призрен на пике Великого восточного кризиса 1875–1878 годов. Они приняли программу, содержавшую такие пункты, как «борьба до последней капли крови против какой-либо аннексии албанских территорий» и «объединение всех населенных албанцами территорий в одну про­винцию» [8]. Эксперты в целом сходятся во мнении, что данная программа «стала первым свидетельством того, что албанцы стремятся к территориальному объединению» [9]. Один из идеологов албанского движения, Пашко Васа Шкодрани (католик, занимавший в Османской империи пост губернатора Ливана), заявил еще в XIX веке, что «религией албанцев является албанизм» [10].

Впрочем, тогда о независимости Албании от Османской империи открыто говорили лишь наиболее радикальные представители албанского национального движения. В июле 1879 г. в южноалбанском городе Гирокастра открылось очередное общее собрание Призренской лиги, на котором лидер радикального крыла албанского национального движения Абдюль Фрашери предложил на рассмотрение делегатов программный документ, на деле означавший, что Лига берет на себя функции временного правительства автономной Албании, располагающей собственной регулярной армией. За султаном, который должен был взять на себя обязательство защищать Албанию от внешней агрессии, оставлялось право назначать правителя албанского государственного образования, собирать ежегодную дань, а также получать в военное время в свое распоряжение ограниченный албанский воинский контингент. Деятельность Лиги распространилась не только на Албанию, но и на обширные территории Балкан, которые ее лидеры считали албанскими: сербское Косово, македонские Дебар и Скопье, греческую Янину. «Пусть все мы будем албанцами и создадим Албанию», – говорилось в обращении Абдюля Фрашери к участникам очередного съезда албанской лиги в Призрене в январе 1881 года [11]. Многие албанские авторы пытаются отрицать великоалбанский характер деятельности Лиги и подчеркивают, что ее вдохновители стремились к сохранению Османской империи. Однако есть и другое мнение: цели и деятельность Призренской лиги изначально «находились в противоречии с интересами и самим существованием Османской империи» [12].

Разгром османскими властями Призренской лиги в 1881 году на какое-то время перевел борьбу за «Великую Албанию» в русло культурно-национальной пропаганды. Однако на рубеже XIX–XX веков происходит новый подъем албанского освободительного движения. Его лидеры считали своей базой все вилайеты Османской империи, где проживали албанцы. В январе 1899 года в косовском городе Печ активистом Призренской лиги Хаджи Зекой была создана новая, Печская лига. Ее лозунгом стало предоставление автономии албанонаселенным районам Балкан. В течение ряда месяцев в других районах Османской империи, населенных албанцами, проходили собрания в поддержку решений, принятых в городе Печ, кое-где учреждались местные органы власти, замещавшие турецкую администрацию, и даже вооруженные отряды. Первоочередное место в документах, принятых Лигой, отводилось вопросам территориальной целостности и неприкосновенности албанских земель, – в отличие от требований и путей достижения албанцами автономии, по которым участникам форума не удалось прийти к взаимному согласию. Кроме того, из-за исторически существовавшей разделенности албанцев по географическому, культурно-национальному и религиозному признакам новая Лига не приобрела необходимый для успеха национального движения общеалбанский характер.

В 1908–1910 годах албанонаселенные районы Османской империи стали ареной все более массовых вооруженных выступлений, которые в 1911 году переросли в крупное антитурецкое восстание. 23 июня 1911 года в Подгорице членами местного Албанского комитета был подготовлен меморандум, получивший название «Красная книга». Он стал первой целостной программой борьбы за широкую территориально-административную и экономическую автономию албанских земель и был доведен до сведения как турецкого руководства, так и правительств ведущих европейских держав. В том же 1911 году один из албанских лидеров – Исмаил Кемали, будущий глава правительства самопровозглашенного в ноябре 1912 года независимого Албанского государства с центром в городе Влера – открыто призвал албанцев изгонять «славян-христиан» при помощи ружей [13]. (Впоследствии, уже будучи главой временного правительства, он требовал от великих держав очистить «албанские земли» от славян и греков [14].)

16 июля 1912 года во Влере состоялось собрание лидеров албанского движения, которое направило турецкому правительству требования восс­тавших. Как указывал в своем донесении сербский генеральный консул в Салониках Ж. Балугджич, в их разработке «принимали участие и делегаты из Старой Сербии» (так сербы в то время именовали Косово) [15].

Наиболее важными из этих требований были следующие: признание старых албанских обычаев, которые не противоречат интересам государства и положениям конституции и других законов; назначение в Албанию специального, периодически сменяемого турецкого посланника, который должен следить за деятельностью чиновников и поддержанием порядка; признание албанского языка в качестве официального в Албании, в том числе и в сношениях с правительством; закрепление за албанскими военнообязанными права служить в своих областях, включая приграничные, и возвращение населению отобранного оружия. Фактически данные положения означали предоставление Албании широчайшей автономии. В меморандуме, подписанном руководителями революционного комитета Влеры и направленном во внешнеполитические службы Англии, Франции и России, а также в ряд европейских средств массовой информации, содержался призыв к турецким властям в кратчайшие сроки удовлетворить требования албанцев. В противном случае, указывали авторы документа, «мы предпочтем скорее умереть, отстаивая наши достоинство и репутацию, чем вести жизнь, приcущую животным» [16].

В июле 1912 года специальный корреспондент санкт-петербургской газеты «Речь» В. Викторов (выделявшийся среди своих коллег познаниями в области албанских сюжетов) посетил штаб-квартиру Риза-бея, одного из руководителей восстания, и побеседовал с ним в присутствии других албанских лидеров – Байрам Цурри и Асан-бея. Риза-бей, в частности, заявил: «Мы боремся за то, чтобы великий албанский народ получил принадлежащие ему права»; «Наша теперешняя борьба – это только первый этап. Мы требуем особых прав для четырех вилайетов: Шкодринского, Янинского, Битольского и Косовского. Относительно пятого – Салоникского – мы еще не пришли к определенным выводам. В этом вилайете тоже живут албанцы. В этой борьбе весь албанский народ с нами» [17].

Российские дипломатические представители на Балканах подтверждали рост влияния албанского фактора и предупреждали об угрозе, которую он несет. Как сообщал в 1912 году в Санкт-Петербург российский консул во Влере А.М. Петряев, «албанский народ, никогда не игравший политической роли, под турецким господством приобретает такую силу, что выходит из своей области, расширяя свои границы, поглощает другую народность, за которую стоит славное историческое прошлое» [18].

Собравшееся 28 ноября 1912 года во Влере всеалбанское Национальное собрание стало важной вехой не только в истории албанского национального движения, но и в эволюции великоалбанской идеи. Принятый его делегатами акт о провозглашении независимости Албании готовился с участием представителей ряда великих держав. Так, глава первого правительства «независимой» Албании Исмаил Кемали предварительно побывал в Вене, где обсудил свои планы провозгласить Албанское государство и через местную прессу очертил его границы, включавшие в себя, помимо собственно албанских земель, также Битоли, Янину, Скопье, Приштину и Призрен. И хотя открывшееся в декабре 1912 года в Лондоне Совещание послов великих держав не признало акт о государственной независимости Албании и решило передать многие территории, на которые претендовали лидеры албанского движения, соседним балканским странам – главное было сделано. Идеологи и практики великоалбанского движения получили в свои руки долгожданный документ в качестве отражения «воли всех албанцев». Покидая в гневе Лондонское совещание после отказа его участников присоединить Косово к Албании, один из лидеров албанского национального движения, Иса Болетини, в сердцах бросил: «Когда придет весна, мы удобрим равнины Косово телами сербов, от которых мы пострадали слишком много, чтобы это забыть».

После завершения Первой мировой войны великие державы в целом сохранили неизменными принципы разграничения Албании с ее балканскими соседями, что позволило албанским националистам с тех пор утверждать, что «почти половина тех, чья идентичность могла быть с полным правом определена как «албанская», остались за пределами албанского государства» [19].

Подлинный ренессанс идея «Великой Албании» пережила в годы Второй мировой войны, когда Германия и Италия присоединили к оккупированной итальянцами в 1939 году Албании обширные территории соседних балканских государств. Правящая албанская фашистская партия торжественно объявила в мае 1941 года, что почти все балканские земли, на которых проживают албанцы, отныне присоединены к Албании [20]. Частичное исключение составляла лишь греческая область Эпир («Чамерия» в албанской топонимике), где итальянские оккупационные власти назначили албанского Верховного комиссара Джемиля Дино, но сама эта область оставалась под контролем базировавшегося в Афинах итальянского военного командования. Подобная ситуация сохранялась вплоть до освобождения этих территорий сначала от итальянской, а затем от германской оккупации. Державы антигитлеровской коалиции в рамках послевоенного урегулирования приняли решение вернуть Албанию к ее прежним границам, которые в целом соответствовали решениям Лондонского совещания послов великих держав 1912–1913 годов.

В одном из обращений Генерального штаба Национально-освободительной армии Албании к командующему Народно-освободительной армии Югославии Иосипу Броз Тито говорилось буквально следующее: «Мы никогда не оставались без вашей помощи, о которой наш народ знает и за которую благодарен. Братство по оружию наших народов скреплено совместной борьбой, и пролитая кровь сцементировала эту дружбу, которую ничто не может разрушить» [21]. В период правления Ходжи претензии Албании на Косово и великоалбанские настроения в целом открыто не афишировались, но активно распространялись среди населения Косово посредством издательской и пропагандистской деятельности, в том числе через Университет в Приштине [22]. Обсуждению современного состояния «албанского национального вопроса» была посвящена и прошедшая в 1976 году в Тиране с большой помпой Национальная конференция этнографических наук. На ней отмечалось, что около пяти миллионов албанцев продолжают оставаться за пределами собственно Албании [23].

Срежиссированный мировыми центрами силы кровавый распад Югославии открыл перед идеологами и практиками «Великой Албании» новые возможности. «Международная кризисная группа» отмечала в 1998 году активную деятельность в северных и северо-восточных районах Албании лагерей подготовки косовских сепаратистов, в которых под наблюдением офицеров спецслужб стран-членов НАТО проходили тренировку военизированные формирования «Армии освобождения Косово».

Перед АОК изначально стояла задача не только любым путем добиться независимости Косовского края от Сербии, но и превратить его в военно-политический центр «собирания» албанских земель. Показательной в этой связи является биография Али Ахмети, одного из лидеров косовских и македонских албанцев, нынешнего руководителя партии македонских албанцев под названием «Демократический союз за интеграцию». Окончив в 1983 году все тот же Университет в Приштине, он сразу же стал активистом нелегального албанского сепаратистского движения. Уже в 1986 году Ахмети был избран членом Главного совета Национального движения за освобождение Косово, в котором отвечал за взаимодействие его структур с европейскими кругами. В 1988 году он вошел в узкое руководство Национального движения, а спустя пять лет – в 1993 году – возглавил его военный сектор. В 1996 году Али Ахмети встал у истоков создания АОК, и когда на территории края развернулись ожесточенные бои между албанскими подразделениями и силами югославской армии и сербской полиции, он уже являлся членом Главного командования АОК.

В 1998 году тогдашний спецпредставитель президента США на Балканах Роберт Гелбард публично объявил АОК террористической организацией. Однако это не мешало Белому дому активно сотрудничать с ней в реализации общих балканских сценариев. Как справедливо писал в мае 1999 года на страницах газеты «Вашингтон таймс» Джерри Сепер в статье с говорящим названием «АОК финансирует войну за счет продажи героина», албанские сепаратисты «были террористами в 1998 году, но сейчас, в силу политических соображений, они являются борцами за свободу» [24].

После того как в 1999 году власть в Косово при военной поддержке НАТО перешла к албанским сепаратистам, Али Ахмети был переброшен на новый, македонский фронт борьбы за «Великую Албанию». В 2000–2001 годах там произошел вооруженный мятеж албанцев, организованный и поддержанный с территории соседнего Косово. В 2001 году Али Ахмети был избран Главнокомандующим так называемой Национально-освободительной армии македонских албанцев, которую даже США объявили «террористической организацией». В июне 2001 года Али Ахмети был включен в американский «черный список» лиц, связанных с террористической деятельностью, ему также был запрещен въезд в Швейцарию и ряд других европейских стран. Однако это не помешало Ахмети стать одним из подписантов в августе того же года Охридского мирного соглашения, разработанного и пролоббированного Евросоюзом и НАТО. Согласно данному документу, македонские албанцы, составляющие, по разным оценкам, от четверти до трети населения страны, получили расширенную культурно-национальную автономию, включая право на собственные этнические полицейские силы. В настоящее время лидеры македонских албанцев уже требуют от властей страны согласиться на преобразование государства в македонско-албанскую конфедерацию под названием «Республика Македония-Иллирида», угрожая в противном случае добиться этого силовым путем.

Вспыхнувший в 2000–2001 годах аналогичный вооруженный мятеж албанцев в трех южносербских общинах Прешево, Медведжа и Буяновац был подавлен югославскими силами. Однако в настоящее время там успешно реализуется сценарий ползучей албанизации региона, предусматривающий установление контроля албанцев над местными государственными структурами. «Действия албанских экстремистов в Косово, Македонии, Южной Сербии, Черногории координируются из одного центра», – отмечал в беседе с автором этих строк председатель Экономического совета Демократической партии Сербии, депутат сербской Народной Скупщины Ненад Попович. По его данным, «действия албанских экстремистов и террористов в различных районах Балкан хорошо организованы и скоординированы» [25].

Что касается финансовой основы реализации великоалбанской идеи, то ее составляют доходы от наркотрафика и других видов преступного бизнеса, контролируемого албанцами. Доходы албанских группировок от контроля над наркопотоками, идущими из стран Ближнего и Среднего Востока (в первую очередь Афганистана) в Европу, составляют порядка 30 млрд долларов в год. Как заявил 16 марта в Кабуле директор российской Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов со ссылкой на предоставленные ему материалы Евросоюза, «первенство в торговле наркотиками сейчас переходит от турецких преступных группировок к косоварам».

Помимо военно-политических разработок и широкого финансового обеспечения, идея «Великой Албании» опирается на соответствующие историко-этнографические теории. Они преследуют цель доказать автохтонность албанцев на Балканах как прямых потомков древних иллиров (в отличие от пришлых славян) и обосновать принципы независимости великоалбанского государства историографией, «доказанной применительно к античности и ко всем последующим периодам» [26]. Говоря образными словами сербского ученого С. Джаковича, албанская ирредента «с оглушительной силой и огромным упорством встроила историческое прошлое, происхождение и «аутентичную» культуру в непрерывную идейно-политическую пропаганду» [27].

Однако при всей яркости теории иллирийских корней албанского и, в частности, косовско-албанского этноса следует признать, что она не имеет под собой строгого научного обоснования. Один из ведущих современных сербских историков, Славенко Терзич, напоминает, что на Балканах отсутствуют принадлежащие к древней албанской истории архитектурные памятники, – в отличие от богатейшего сербского историко-культурного и религиозного наследия в Косово. Кроме того, многие исследователи – причем не только сербские, но и западноевропейские – высказывают серьезные сомнения в существовании столь глубоких исторических корней албанского этноса, в том числе по причине позднего возникновения албанского национального движения (в сравнении с аналогичными движениями соседних славянских народов) и отсутствия вплоть до начала XX века единой албанской письменности и литературного языка.

Как указывают многие ученые, медленное течение процессов национальной интеграции среди албанцев, разделенных в родо-племенном, религиозном и языковом отношениях, предоставляло благоприятные условия для широкомасштабной акции, задуманной Австро-Венгрией. Чтобы преодолеть существующие различия, Вена приступила к реализации важных культурных инициатив: печатались и распространялись среди албанцев книги по албанской истории, написанные с австрийских позиций, готовились различные грамматические сборники, призванные содействовать созданию единого албанского языка, создавалась албанская военная форма. В качестве общей письменности был предложен латинский алфавит, дополненный знаками для передачи нестандартных звуков. Характерный факт: созданное в ноябре 1912 года во Влере первое правительство «независимой» Албании было вынуждено подготовить декларацию независимости на турецком языке и писать свои распоряжения турецкими буквами, поскольку ни один из членов кабинета Исмаила Кемали не владел албанской латиницей.

В итоге албанцы были провозглашены самым древним из современных народов Европы, сложившимся на основе дороманских иллирийских элементов и племен пелазгов, имевших арийское происхождение. При этом дороманские корни албанцев, по мысли Вены и Берлина, давали им право ставить задачу объединения всех земель, на которых они проживали до прихода на Балканы сербов и других славян, в одно государство.

Оппоненты данной теории (принимая во внимание близость раннеалбанского языка фракийскому) высказывают гипотезу, что предки албанцев, занимавшиеся отгонным скотоводством, проживали гораздо восточнее нынешнего ареала. Возможно даже, что прародиной албанцев следует считать Карпаты, откуда они вместе со славянами переправились через Дунай и через Македонию вышли на запад Балканского полуострова. Отсюда несомненная лексическая близость албанского и румынского языков, а также тот факт, что впервые в письменных источниках албанцы упоминаются лишь в XI веке [28]. Другими важнейшими элементами формирования и распространения албанского этноса на Балканах стали насильственное вытеснение других народов и исламизация (прежде всего сербов), активно осуществлявшаяся во времена Османского ига в XIV–XIX веках. По данным сербских источников, только в XVIII-XIX веках из Старой Сербии в Королевство Сербия в общей сложности переселились около полумиллиона сербов. Основной пик переселения пришелся на периоды после сербских восстаний 1804–1813 годов и сербо-турецких войн 1876–1878 годов. Оставшиеся подвергались насильственной исламизации, в результате чего значительная часть косовских албанцев, по свидетельству сербского ученого Й. Цвийича, имела сербское происхождение. С Цвийичем соглашались и российские эксперты, в том числе вышеупомянутый консул во Влере и делегат в Международной контрольной комиссии в Албании А.М. Петряев, подчеркивавший, что «албанцев Старой Сербии и Македонии… в громадном большинстве случаев надо рассматривать как потуреченных и албанизированных славян» [29].

Говоря о перспективах идеи «Великой Албании», следует учитывать, что для ее реализации привлекаются значительные материальные и политические резервы албанской диаспоры по всему миру. Уже упоминавшаяся выше «Международная кризисная группа», которую никак нельзя заподозрить в излишних симпатиях к сербам, еще несколько лет назад пришла к выводу, что «многочисленная диаспора косовских албанцев, проживающая в США, Германии и Швейцарии, играла и будет продолжать играть ключевую роль в нынешнем и будущем экономическом, социальном и политическом развитии Косово, а также диктовать развитие военной ситуации на местах. Они могут легко открыть новые фронты, если того пожелают, чтобы поддерживать давление в многочисленных нерешенных вопросах, относящихся к албанцам» [30].

Попытка создать балканское государство в его максимально широких этнических границах была предпринята на общеевропейском уровне в 1878 году. Речь идет о Сан-Стефанском прелиминарном мирном соглашении, подписанном между Россией и Османской империей и касавшемся территориально-государственного устройства Болгарии. Тогда этот прецедент не был реализован из-за антироссийской позиции других великих держав и существовавших в самом российском руководстве опасений «цепной реакции» среди балканских народов. Однако вскормленная на наркодоходах и выстроенная на крови сербов и других балканских народов «Великая Албания» в начале XXI века выглядит гораздо более опасным и, главное, более реальным проектом, нежели гипотетическая «Великая Болгария» конца XIX века.

Перспектива насильственной перекройки балканских границ в соответствии с великоалбанскими картами и сценариями представляет собой главную угрозу для хрупкого мира в регионе. Наличие у албанских националистов единого военно-политического центра и командно-штабных структур, установившиеся у них тесные связи с руководящими кругами США, НАТО, Европейского союза и ведущих европейских стран уже в ближайшее время способны превратить албанскую проблему в общеевропейскую и поставить международные институты перед нелегким выбором: попытаться противостоять (в том числе и силовым путем) ими же взращенным великоалбанским устремлениям или же позволить, впервые в новейшей истории Балкан, восторжествовать чисто этническому и великодержавному принципу государственного строительства.

Примечания:

[1] http://www.balkan-monitor.eu/

[2] UNDP: Early Warning Report. 2007, March. P.16.

[3] The New York Times, 1982, July 12.

[4] Подробнее см.: Vaknin S. The Union of Death. Terrorists and Freedom Fighters in the Balkans. Skopje, 2004.

[5] Platform for the Solution of the National Albanian Question, Albanian Academy of Sciences. Tirana, 1998. Р.5.

[6] Pan-Albanianism: How Big a Threat to Balkan Stability? Tirana/Brussels, 2004. P.2.

[7] Время новостей, 09.06.2009.

[8] Reuter J. Die Albaner in Jugoslawien. München, 1982. S.18.

[9] Pan-Albanianism: How Big a Threat to Balkan Stability? Tirana/Brussels. P.3.

[10] Искендеров П.А. История Косово в прицеле дискуссий // Вопросы истории. 2010. № 3. C.38.

[11] Краткая история Албании. М., 1992. С.194.

[12] Külce S. Osmanli Tarihinde Arnavutlluk. Izmir, 1944. F.250.

[13] Ekrem Bey Vlora. Die Wahrheit über das Vorgehen der Jungturken in Albanien. Wien, 1911. S.43.

[14] Ekrem Bey Vlora, Lebenserinnerungen. Band I, (1885-1912). München, 1968. S.275.

[15] Документи о спольноj политици Кральевине Србиjе 1903-1914. Кньига V. Свеска 2. Београд, 1985. С.179.

[16] Архив внешней политики Российской империи. Фонд Консульство в Валоне. Опись 600 (603). Дело 22. Лист 65.

[17] Речь, 1912, 28 июля.

[18] Архив внешней политики Российской империи. Фонд Политархив. Опись 482. Дело 5296. Лист 52.

[19] Pan-Albanianism: How Big a Threat to Balkan Stability? Tirana/Brussels. P.3.

[20] Zolo D. Invoking Humanity: War, Law, and Global Order. London, 2002. P. 24.

[21] Цит. по: Краткая история Албании. М., 1992. С.382.

[22] Подробнее см.: Трнавци Х. Моjа исповест о Косову. Београд, 1987.

[23] Castellan G. L'Albanie. Paris, 1980. P.19.

[24] The Washington Times, 1999, May 3.

[25] Время новостей, 13.11. 2007.

[26] Jakupi A. Two Albanian States and National Unification. Prishtina, 2004. P.47.

[27] Ђаковић С. Сукоби на Косову. Београд, 1986. С.13.

[28] Подробнее см.: Искендеров П.А. История Косово в прицеле дискуссий // Вопросы истории. 2010. № 3.

[29] Цит. по: Албанский фактор в развитии кризиса на территории бывшей Югославии. Документы. Том первый (1878-1997 гг.). М., 2006. C.57.

[30] Pan-Albanianism: How Big a Threat to Balkan Stability? Tirana/Brussels. P.31.

Читайте также на нашем сайте:

«Раздел Косова: за и против» Петр Ильченков

«Косово: исторические аналогии и сегодняшние вызовы» Петр Искендеров

«Независимость Косово – только начало» Петр Искендеров

«Особенности общественно-политического развития «албанского мира» Косова» Артем Улунян

«Косовский фитиль для Балкан и Европы» Петр Искендеров


Опубликовано на портале 30/03/2010



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика