События вокруг Украины до предела обострили и ситуацию в мире, изменили внешнее положение России. Тем не менее нынешний вектор внешнеполитических приоритетов россиян складывался не в последние полгода, а все 15 лет «путинского» периода, когда сформировались основные тренды, фиксируемые социологами сегодня. Среди этих трендов:
– общее разочарование в Западе как собирательном образе цивилизации и негативная оценка его влияния на Россию и перспективы ее развития;
– повышенное внимание к российской, русской идентичности, так называемому Русскому миру, в который, как показывают социологические исследования, общественное мнение включает некоторые регионы, лежащие за пределами территории РФ, при этом исключая из него ряд территорий в пределах РФ (например, часто включались Крым или Приднестровье, но столь же часто исключался Северный Кавказ);
– глубокий раскол общественного мнения по линии Запад – Россия, в рамках которого убежденные сторонники Запада являются практически лишь частью так называемого либерального меньшинства; при этом на бытовом, житейском уровне россияне относятся к Западу, особенно к Европе, значительно лучше, чем на словах: охотно посещают западные страны, состоятельная часть общества держит там свои сбережения, покупает недвижимость, обучает детей и так далее;
– все более негативное отношение к военным организациям, представляющим Запад, в первую очередь к НАТО;
– весьма противоречивое отношение к странам бывшего СССР: растущая неприязнь к мигрантам, усиление позиций русских националистов, требующих ограничить трудовую миграцию, и позитивная оценка Евразийского и Таможенного союзов, ориентированных как раз на экономическое объединение постсоветского пространства;
– сложное отношение к Китаю, на который надеются как на союзника и которого одновременно опасаются;
– все более драматическое развитие ситуации на Украине, отношение к которой (как к политико-государственному субъекту), несмотря на отдельные колебания, все это время продолжало ухудшаться.
Чтобы подтвердить преемственность всех этих трендов, позволю себе процитировать основные выводы из собственной работы, написанной в 2009 г. «…Интерес россиян к внешней политике находится на среднем уровне, но выше, чем к внутренней политике России. Именно достижения «путинской эпохи» в сфере укрепления международной роли России стали одним из главных факторов позитивного отношения россиян к нынешнему политическому режиму. Больше других интересуются внешней политикой россияне с высшим образованием, материальным достатком не ниже среднего и обладающие жизненным опытом… Возросший уровень конфронтационности внешней политики России, в особенности в отношениях <с> США и НАТО, воспринимается россиянами как признак твердости проводимой политики и ее соответствия национальным интересам России… В качестве основной цели российского внешнеполитического курса россияне видят возвращение России в ряд ведущих держав мира, наиболее влиятельных и экономически развитых. … Россияне остаются народом, ориентированным на европейские ценности, Европа в целом, Евросоюз, ведущие европейские страны оцениваются россиянами наиболее позитивно. Значительно негативнее оценивает российское общественное мнение США и особенно НАТО. Противоречивым является отношение к Китаю и Азии, но прослеживается тенденция постепенного роста позитивных оценок» [1].
Сегодня эти выводы можно дополнить констатацией того, что за минувшее время, особенно за последние два года, произошло значительное ухудшение отношения не только к США, но и к европейским государствам. Нынешним «консервативным большинством» они рассматриваются как носители разрушительных для традиционных ценностей тенденций (разрушение института семьи однополыми браками, снижение доли коренного населения и др.). Кроме того, наблюдается синдром возвращения основных страхов и угроз в связи с деятельностью НАТО и со всей военной политикой «западной коалиции». Насколько подобная переоценка ценностей долгосрочна, пока говорить рано. На настроения россиян сильное воздействие оказывает украинский кризис, резко обостривший интерес к внешней политике и придавший ему несколько односторонний характер. Так или иначе, но данные всех социологических исследований, проведенных с конца 2013 г. по настоящий момент, нельзя рассматривать вне контекста «майданной революции», Крыма и Донбасса.
События вокруг Украины и – конкретнее – Крыма, пришедшиеся на весну и лето 2014 г., вне всякого сомнения будут иметь неоднозначные и долгосрочные последствия. Они скажутся не только на российско-украинских отношениях, но и на самосознании россиян, векторе движения в будущее, на бесконечных российских спорах об империи или национальном государстве, взаимоотношениях между властью и обществом, да и много еще на чем, включая судьбу самого «Русского мира». Сегодня, когда схлынула волна первой эйфории («Крым – наш!»), далеко не все получилось так, как многими ожидалось, все чаще стали возникать сомнения, звучать тревожные голоса. Даже в кругах, сочувствующих расширению влияния России, сильны опасения, связанные с негативными факторами во внешнеполитическом векторе страны. «Плохая новость заключается в том, что нас настиг фатум «крымской войны» — ролевая игра «все против России», в которой мы оказываемся столь же внезапно и неожиданно для себя, как и в середине позапрошлого века. Все, что делает Москва с момента начала операции «Остров Крым», она делает в целом правильно и местами даже блестяще. Но сам факт того, что мы вынуждены на это идти, — следствие провала целого направления российской внешней политики на протяжении минувших 20 с лишним лет», – пишет философ Михаил Ремизов [2].
Много опасений связывается с судьбой Приднестровья, геополитическое положение которого существенно ухудшилось в результате российско-украинского конфликта. Политические элиты раскололись на «партию войны» и «партию мира», хотя эти противоречия пока еще не приняли публичного характера. Уже в августе нынешнего года известный специалист по ближнему зарубежью Модест Колеров утверждал, что «политика России по отношению к Украине провалилась. Россия так долго закрывала глаза на строительство режима этнократии всеми без исключения властями в Киеве, что в итоге Украина превратилась в агрессивную страну, которая, пользуясь поддержкой Запада, угрожает нашей безопасности. Так что Украина — это жесточайшее поражение России уже сейчас. Вне зависимости от перспектив героического сопротивления Донецка и Луганска и чуда возвращения Крыма» [3].
Все это резко контрастирует с тем видимым общественным единомыслием, которое установилось в России после февраля 2014 г. Это касается и общественного мнения (более 85% поддерживали и продолжают поддерживать политику В.В. Путина), и политических элит (единогласные голосования в Совете Федерации и всего лишь один голос против в Государственной Думе при голосовании по Крыму). Таков парадокс новейшей российской истории. Рейтинг В.В. Путина в глазах россиян растет; его популярность на фоне российско-украинского конфликта поднялась до заоблачных высот. Об этом свидетельствуют результаты социологического исследования ВЦИОМ, «Левада-центра» и других исследовательских центров. Так, с начала 2014 г. рейтинг президента РФ вырос на 18%. Выше (87%) он был только в 2008 г., во время войны с Грузией. Порядка 61% россиян одобрили то, что их сограждане воюют на востоке Украины (ВЦИОМ, май 2013 г.).
Директор «Левада-центра» Лев Гудков отмечает, что резкий рост популярности В.В. Путина приходится именно на войны. Власть, которая до этого все чаще воспринималась как коррумпированная, эгоистическая, некомпетентная, повела себя в соответствии с традиционными архетипами «супердержавы»: вернула Крым, продемонстрировала всему миру свой неуступчивый характер, резко повысив тем самым символический статус России в глазах ее граждан. Результатом пропаганды стало практическое исчезновение различий в поддержке власти среди разных социальных групп. Это опять-таки связано с традиционной готовностью общества объединиться, забыть внутренние разногласия перед лицом «внешней угрозы». Можно с уверенностью предположить, что, если волна патриотических переживаний и крымской эйфории в ближайшие месяцы спадет, последствия этой политики будут ощущаться на протяжении десятилетий – как и последствия чеченской войны. Сам Л. Гудков трактует этот процесс как пережиток советской идеологии: «… мы имеем дело с незавершенным процессом краха советской системы и неспособностью переработать и преодолеть советское тоталитарное прошлое» [4]. Однако ссылаться на одно лишь «советское прошлое» – не вполне серьезно. Подобные настроения существовали на протяжении всей русской истории, а так называемое оборонное сознание впитало в себя народную мудрость, вырабатывавшуюся не одно столетие. Как в связи с этим отмечают И. Задорин и Д. Коноваленко, есть особенности восприятия россиянами внешнего мира и внешней политики. «Сегодня, как и 10–15 лет назад, россияне сохраняют и повышенный интерес к важнейшим событиям зарубежной жизни, и сравнительно высокий уровень информированности о них. … Лишь около 15–20% населения затрудняются с ответами на вопросы о заметных событиях международной жизни. Тогда как обсуждение актуальных внутрироссийских тем зачастую ставит в тупик до 30–40% россиян. Как правило, респонденту гораздо проще высказаться по поводу очередной зарубежной поездки президента РФ, нежели оценить, например, целесообразность введения нового Трудового кодекса (хотя последний в гораздо большей степени затрагивает интересы респондента)» [5].
Конечно, российская правящая элита, обладая фактической монополией на телевидение, может формировать общественное мнение практически по всем вопросам. Общество, в свою очередь, в выражении собственной позиции балансирует между безразличием и разными формами радикализма. В любой момент власть может отказаться от компромиссов и заручиться общественной поддержкой. Однако списывать все на одни лишь политтехнологии было бы несправедливо. «Посткрымская» картинка наложилась на целый комплекс архетипов, установок, фобий, которые в совокупности и образуют нечто, что можно охарактеризовать как социокультурный код нации [6].
Как уже не раз приходилось отмечать, россияне не проявляют большого интереса к внутренней политике. Это связано с низким динамизмом общественной жизни, невысоким уровнем политической конкурентности, однообразием информации, ретранслируемой основными СМИ, в первую очередь электронными. Внутриполитическая жизнь несколько активизировалась на рубеже 2011–2012 гг., в период роста протестных настроений и акций, но очень скоро все улеглось. По данным ВЦИОМ за 2013 г. (исследование «Электоральная панель») только немногим более 10% опрошенных выразили безусловный интерес к внутренней политике, хотя эта невысокая цифра и выше аналогичных показателей 2009 г. (7%). Интерес к внешней политике в 2013 г., напротив, составил 23%, а в марте 2014 г., согласно данным Института социологии (ИС) РАН, он превысил 45%.
По мере углубления военных действий на востоке Украины этот показатель продолжал быстро расти. Интерес к внешней политике проявляют все новые и новые группы населения. Если в 2009 г. ею чаще интересовались пожилые граждане с высшим образованием, а в группах молодежи до 25 лет уровень составлял 11–12%, то в 2014 г. впервые общий уровень превысил 50%, охватив группы молодежи. На фоне общего быстрого роста заметно выделяется группа россиян, имеющих высшее образование. Среди них 41% показали осведомленность в вопросах внешней политики, а еще 24% интересуются ею от случая к случаю. Совсем не интересуются внешнеполитическими делами только 14% опрошенных с высшим образованием. В группе с высоким материальным достатком за событиями в этой сфере внимательно следят 48% опрошенных, в группе со средним достатком – 39, с низким – 28, а среди тех, кто живет за чертой бедности, – 19%.
В ноябре 2013 г., еще за несколько месяцев до драматических событий в Крыму и на Донбассе, в рамках проекта ВЦИОМ были получены данные, которые, как и все аналогичные исследования последних 15 лет, демонстрируют тот факт, что именно внешняя политика «путинской» России является наиболее сильной стороной деятельности руководства страны. Порядка 56% опрошенных оценивают внешнеполитическую деятельность как «полностью успешную» (8%) или «скорее успешную» (48%), что намного выше, чем оценка результатов в других сферах жизни (таблица). События на Украине только добавили россиянам уверенности в том, что Россия обрела силу и укрепила свои позиции на мировой арене, и даже западные санкции интерпретируются массовым сознанием по принципу «боятся – значит уважают». Насколько такая картина мира соответствует реальности, а насколько является фантомом, очевидно, покажет лишь будущее.
Оценка населением политического курса, которым идет страна (% населения)
|
Успешно
|
Скорее
успешно
|
Скорее
неуспешно
|
Совсем
неуспешно
|
Экономика страны в целом
|
3,9
|
36,1
|
43,8
|
11,6
|
Социальная сфера
|
3,3
|
32,8
|
46,5
|
12,8
|
Уровень жизни
|
2,1
|
27,8
|
49,7
|
16,5
|
Внешняя политика
|
8,2
|
48,3
|
24,1
|
5,5
|
Демократия, права граждан
|
2,6
|
34,5
|
36,9
|
12,4
|
Борьба с коррупцией
|
2,3
|
21,7
|
40,7
|
28,9
|
Моральный климат в обществе
|
1,7
|
24,8
|
43,6
|
19,4
|
Сравнивая «путинскую» политику с политикой Б. Ельцина и М. Горбачева (когда происходили активное разоружение, вывод войск из «горячих точек», а США были «лучшим другом»), россияне считают сегодняшний недоброжелательный и «колючий» в отношении России мир, стоящий на грани не то холодной, не то горячей войны, значительно более безопасным, а международную ситуацию – более стабильной. Здесь имеет место торжество архетипического сознания, продолжающего активно формировать внешнеполитические приоритеты и установки. Двуполярный мир – главное достижение советской дипломатии – остается во многом эталоном стабильности и безопасности. Однако и нынешние времена, когда во взаимодействии с Западом Россия четко акцентирует собственные интересы, воспринимаются достаточно позитивно.
Эти обстоятельства объясняют то, что большинство россиян не испытывают особого страха перед ужесточением внешней политики России. Они не слишком опасаются возобновления холодной войны, во времена которой им, по их же оценке, жилось не слишком плохо, а ситуация с безопасностью была даже лучше, чем сейчас. В марте 2014 г., в рамках мониторингового исследовательского проекта ИС РАН, 57% опрошенных россиян считали возобновление холодной войны более или менее вероятным (7% полагали, что этот процесс очень вероятен, а 50% – что скорее вероятен). Тех, кто исключает или полагает маловероятным ее возобновление, оказалось 36%. Как дальний отзвук исторического опыта и показатель определенной милитаризации массового сознания можно интерпретировать и следующие данные ВЦИОМ за июль 2014 г.
Что делает Россию сильной в глазах остального мира? (% населения)
|
|
Все опрошенные
|
Армия и вооружение
|
31
|
Авторитет президента, внешняя политика, информационная политика
|
15
|
Русский дух, российский народ, сплоченность, культура и традиции
|
13
|
Богатство страны (алмазы, банки, природные ресурсы)
|
11
|
Большая территория и численность населения
|
7
|
Развитие экономики, промышленности – большой потенциал страны
|
6
|
Наши научные достижения
|
3
|
Дружелюбие, гостеприимство
|
1
|
Россию, по мнению ее граждан, в глазах остального мира делают сильной прежде всего именно армия и вооружение, а не наука, культура, экономика или язык. Притом внешняя военная угроза, констатируют аналитики ВЦИОМ, представляется сегодня россиянам более реальной, нежели пять–десять лет назад [7].
Что касается оценки российской внешней политики последних лет, то россияне фиксируют перемены, однако мнения относительно их значительности и «позитивности» долгое время разнились. Так, осенью 2013 г. лишь 14% опрошенных называли перемены значительными, а 58%, напротив, либо вовсе не видели их (10%), либо считали несущественными. Однако после референдума по Крыму и последующего его фактического присоединения более 40% стали оценивать перемены как значительные и почти 85% – как позитивные или скорее позитивные. Именно возвращение России в лоно большой международной политики стало, на взгляд многих россиян, едва ли не главным достижением путинской эпохи. Крым лишь добавил новые, более яркие краски в этот процесс. Возросшая конфронтационность в отношениях с Западом не пугает общественное мнение, а скорее служит доказательством силы и твердости российской внешней политики.
Отношения с Соединенными Штатами и обобщенный образ Запада
Отношение россиян к США существенно улучшалось после избрания Барака Обамы, однако наивысшее значение позитивного показателя было зафиксировано в ноябре 1991 г., когда одобрение США высказывали 83% респондентов. В сентябре 2008 г. 65% россиян относились к США негативно, а одобрительно – только 22%.
Сегодня отношения с США достигли критически низкой отметки, хотя последние пять лет они развивались волнообразно, пройдя через периоды охлаждения (Южная Осетия, Ливия) и потепления («перезагрузка»). Не могли не отразиться на градусе российско-американских контактов и более ранние события ‒ такие как войны в Югославии, Ираке, а впоследствии – взаимное «перетягивание канатов» на постсоветском пространстве, череда «оранжевых революций». В массовом сознании снова возник закрепившийся с советских времен «образ врага» в лице США. В 2002 г. 36% россиян полагали, что России за последние годы удалось укрепить отношения с США. Несогласных с подобной оценкой было лишь 10%. К 2009 г. число оптимистов сократилось почти вдвое – до 19%, а пессимистов – вдвое увеличилось (20%). К 2014 г. доля оптимистов снизилась до 4%, а пессимистов повысилась до 63%, что характерно скорее для преддверия новой холодной войны. Здесь сказываются глубоко впитанные обществом антиамериканизм и – в более широком смысле – антизападничество. Страх перед США, их военной мощью и агрессивной политикой унаследован старшим поколением с послевоенных десятилетий, с эпохи прошедшей холодной войны. Более молодым поколениям памятны недавние события в Югославии, Афганистане, Ираке и Ливии. Соответственно, сильный руководитель страны должен, согласно этому архетипу, успешно противостоять угрозе с Запада, прежде всего со стороны США и НАТО. Именно таким лидером для россиян и стал В.В. Путин.
Нашему обществу традиционно присущи негативная мобилизация, психология осажденной крепости, наличие внешнего и внутреннего врага, что неизменно поднимает общий настрой ‒ всплеск надежд и позитивных ожиданий, активизирует поддержку власти. Ведь как бы в нулевые годы ни рос уровень относительного благосостояния, все равно на протяжении всех этих лет значительные массы населения были хронически недовольны и своим положением, и деятельностью государства, в том числе высшего руководства. Моментальный всплеск общественных настроений, сопровождающийся резким, почти предельным ростом поддержки первого лица, случился в связи с украинскими событиями, прежде всего с присоединением Крыма.
По данным ВЦИОМ, почти половина россиян (46%) в сентябре 2013 г. в целом позитивно воспринимали США. В результате украинского кризиса отрицательное отношение к Западу, особенно к США, стало настолько сильным, что значительная часть россиян, представляющая «консервативное большинство», готова на еще более радикальный разрыв связей, чем это делает российская власть, уже исключенная из формата «восьмерки». Так, в 2014 г. 14% россиян считали, что курс России излишне прозападный; только 9% находили его слишком жестким. Те, кто критикует внешнюю политику В.В. Путина за прозападную ориентацию, относятся в основном к левоконсервативному крылу. Среди тех, кто поддерживает КПРФ, 27% оценивают официальный курс как излишне прозападный, среди сторонников либеральных партий – 4%.
Россияне не особо боятся возможной изоляции: она никак не повлияет на нашу страну – таково мнение 47% опрошенных [8]. Не стоит опасаться и каких-либо отрицательных последствий, если многие страны будут считать Крым украинской территорией. В этом уверены 59% респондентов. И только четверть опрошенных (25%) считают, что подобная ситуация может привести к негативным результатам.
В 2006 г., после «мюнхенской речи» В.В. Путина, у значительной части россиян оставались сомнения относительно того, как можно охарактеризовать современный мир с точки зрения доминирования в нем тех или иных стран или групп стран. Примерно 29% опрошенных соглашались с мнением, что нынешний мир – однополярный и ведущую роль в нем играют США. К 2014 г. у граждан РФ закрепилась картина однополярного мира с доминированием в нем США. Евросоюз же скорее находится в «обозе» у американцев (46%). В этом россиян убедили события «арабской весны», особенно в Ливии, а кризис вокруг Украины упрочил это восприятие. Среди государств, которые способны противостоять американскому диктату и претендовать на роль одного из мировых центров, все чаще называют Китай (9% в 2006 г. и 17% в 2014 г.). Однако около 17% россиян вообще не видят в современном мире ни одной страны, способной руководить в планетарном масштабе или хотя бы участвовать в управлении. По их мнению, миром реально никто не управляет и международные дела развиваются хаотично, без какой-либо единой стратегии.
США, безусловно, лидируют в списке государств, от которых, по мнению россиян, исходит опасность для России и которые ведут враждебную по отношению к ней политику. Исследование, проведенное в рамках проекта «Динамика перемен» (2013 г.), выявило следующую группу «враждебных» стран: США (54%), Украина (50%), Грузия (31%), страны мусульманского мира (31%), члены Евросоюза (28%), Китай (17%), Япония (15%). Среди государств, проводящих дружественную политику или являющихся союзниками России, фигурируют Белоруссия (72%), Казахстан (41%), Китай (19%), Бразилия (11%), Индия (10%). Согласно данным «Левада-центра», в 2014 г. в «дружественную десятку» входили Белоруссия (51%), Китай (40%), Казахстан (37%), Армения (15%), Индия (13%), Куба (10%), Азербайджан (9%), Болгария (8%), Таджикистан (8%) и Молдова (7%). Недружественную десятку возглавляли США (69%), Украина (30%), Литва (24%), Латвия (23%), Эстония (21%), Грузия (19%), Великобритания (18%), Германия (18%), Польша (12%), Канада (7%). Вызывает некоторое удивление, что в данном списке отсутствует Китай, отношение к которому у россиян далеко не однозначное.
Согласно опросу ФОМ [9], в список государств, с которыми Россия дружит, входят Белоруссия (66%), Китай (54%) и Казахстан (53%); в список тех, с кем враждует, – США (77%) и Украина (62%). Отвечая на вопрос, с кем у россиян больше всего общего или с кем им легче всего найти общий язык, респонденты чаще всего называют Белоруссию (69%), Казахстан (36%), Украину (17%) и Китай (13%). А при ответе на вопрос, в каких странах им хотелось бы бесплатно побывать, россияне назвали «старую Европу» – Италию (38%), Францию (35%) и Германию (28%).
В течение весны и лета 2014 г. антизападные и, конкретно, антиамериканские настроения продолжали стремительно нарастать. Такие колебания случались и раньше, но они никогда не были столь масштабными. На приведенном графике хорошо прослеживаются краткосрочные волны роста неприязни к США [10], чаще всего связанные с обострением отношений и, напротив, снижения антипатии, приходящиеся на периоды «перезагрузок». Нынешний уровень негатива – порядка 70% – мы уже «проходили» в 1990-е годы (Югославия), в начале «нулевых» (Ирак) и в 2008 г. (Юго-Осетинский регион). По аналогии можно было бы предположить, что в течение полугода уровень негатива по отношению к США способен вернуться к обычным 40–45%.
По данным ВЦИОМ конца июня 2014 г. [11], 37% жителей России считали российско-американские отношения нормальными. Прохладными и напряженными их называли 26% и 13% соответственно. Доля воспринимающих их как враждебные составила 2%.
Отдельно скажем об отношении к НАТО. По мнению 68% россиян (ВЦИОМ, 2013 г.), НАТО представляет сегодня серьезную и вполне реальную угрозу национальной безопасности России. Еще 25% придерживаются более осторожной и взвешенной оценки. И лишь 6% видят в НАТО партнера и союзника (и уж совсем мало – 3% опрошенных – полагают, что в интересах России стремиться к вступлению в эту организацию).
Отношения с Европой
Некоторое разочарование характерно и в отношении ведущих стран европейского континента. Изначально россияне смотрели на них с надеждой, хотя и не ожидали «прорыва». Эти надежды сохраняются по сей день, хотя значительно ослабли. Доля «оптимистов», полагающих, что России удалось укрепить связи с ведущими государствами Европы, снизилась с 34% в 2002 г. до 28% в 2009 г., а число «пессимистов», напротив, выросло с 6 до 11%. Около 50% опрошенных россиян склоняются к неоднозначной оценке. Сыграли свою роль и «газовые» конфликты последних лет, и позиция европейских государств в российско-грузинском конфликте, и жесткая критика России в ПАСЕ. Учитывая общую положительную оценку вектора российской внешней политики, можно заключить, что ответственность за усиление конфронтационности россияне перекладывают на западные страны.
Как показано в докладе «Кризис и трансформация российского либерализма», подготовленном в июле 2014 г. Московской школой гражданского просвещения [12], при общем доминировании антизападнических настроений они (как уже отмечалось ранее в отношении США) развиваются не линейно, а волнообразно. Так, пик снижения индексов доверия пришелся на военные действия в августе 2008 г. против Грузии, однако с осени того же года отношение к Западу нормализовалось. В 2010–2011 гг. уровень благожелательности фактически вернулся к значениям середины 2000-х годов. Эта тенденция неслучайно совпала с периодом медведевской риторики относительно «модернизации». Основная масса россиян, черпающая политические новости исключительно из программ ТВ, очень четко откликается на любое изменение градуса риторики. И, конечно же, с возвращением В.В. Путина в Кремль тренд вновь резко развернулся: если в 2010–2011 гг. индекс отношения к ЕС составлял в среднем 53 пункта, то уже в 2013 г. это значение упало до 36 пунктов, вернувшись к «предвоенному» уровню 2007–2008 гг.
Однако на фоне «зубчатой пилы» отношений с США контакты с Евросоюзом выглядят в целом намного стабильнее. Впрочем, и в данном случае нынешняя отметка уровня негатива в 60% является своего рода историческим рекордом, значительно превышающим отрицательную волну, пришедшуюся на август 2008 г. (около 40%). Обычный же негативный фон, как правило, не превышал за минувшее двадцатилетие 20%. Правда, как это видно из диаграммы ниже, он имел медленную, но верную тенденцию к росту от исходной точки 10% в начале 90-х годов прошлого века.
Длительное время, практически вплоть до украинского кризиса, ориентация на прагматичные отношения с Западом, особенно с Европой, никак не отражалась на традиционно привлекательном восприятии россиянами европейской цивилизации в целом. Европа как экономический, культурный и цивилизационный феномен оставалась ориентиром. Само понятие «Европа» вызывало положительные чувства у 62% россиян, а негативные – только у 24%. Оно опережало такие (также позитивно воспринимаемые) географические и цивилизационные понятия, как СНГ (49% – положительные чувства и 27% – отрицательные), Евразийский союз (52% ‒ положительные и 21% ‒ отрицательные), Азия (59% – положительные и 21% – отрицательные), ООН (39% ‒ положительные и 28% – отрицательные). Еще ниже рейтинг популярности таких, например, организаций, как Международный валютный фонд (16% ‒ положительные и 64% – отрицательные). Негативные оценки преобладали в отношении Америки (12% – положительные и 74% – отрицательные) и особенно НАТО (2% ‒ положительные и 87% – отрицательные). В целом россияне воспринимали Запад, особенно Европу, скорее позитивно (хотя и значительно прохладнее, чем в 2007–2009 гг.).
Сегодня, по данным «Левада-центра» [13], число людей, выступающих за укрепление связей с Западом, достигло минимума за последние десять лет. Таковых всего 41%, в то время как 39% россиян призывают дистанцироваться от Запада. Между тем в марте 2014 г. укреплять связи с западными государствами хотели 61% россиян. А годом ранее за налаживание таких связей выступали более 70% респондентов.
Согласно опросу ФОМ [14], в марте 2014 г. половина сограждан характеризовали отношения между Россией и ведущими европейскими странами как плохие, 29% – как хорошие. При этом, по мнению 66% опрошенных, российские власти стремятся к сближению с ведущими европейскими государствами. Лишь 14% уверены, что такого стремления сейчас нет. Мнения о позиции ведущих европейских стран менее однозначны: 37% россиян считают, что эти страны хотят сближаться с нами, и столько же уверены в обратном.
Довольно легкое, спокойное отношение россиян к экономическим санкциям Запада заслуживает отдельного анализа. С одной стороны, это – проявление инфантилизма («пусть об этом думает власть»), с другой – некоторая переоценка роли и экономической мощи России. Согласно результатам опроса «Левада-центра» [15], менее 10% респондентов в начале марта 2014 г. были крайне обеспокоены возможной международной изоляцией России, политическими и экономическими санкциями (в том числе 4% – прекращением импорта товаров и продуктов с Запада, 6% – возникновением препятствий поездкам в страны Запада). Возможность введения санкций как средства давления порождала смешанные чувства возмущения (35%) и недоумения (27%). Правда, в тот период их введение представлялось не слишком вероятным.
Украинский кризис заставляет задуматься и о более глобальных вопросах, связанных с будущим местом России в цивилизационном контексте. За последние годы на фоне общего антизападнического тренда общественное мнение все сильнее стало склоняться в пользу не европейского, а евразийского выбора. Так, в 2006 г., по данным ВЦИОМ, при ответе на вопрос о взаимоотношении российской и европейской цивилизаций общественное мнение распределялось примерно поровну. Точки зрения, согласно которой «Россия – часть Европы, и в ХХI в. наши судьбы будут переплетаться все теснее», придерживались 38% россиян; альтернативной («Россия не является в полной мере европейской страной и никогда не сможет стать частью Европы») – 45%. В 2013 г., согласно данным ВЦИОМ («Электоральная панель»), доля сторонников первой точки зрения сократилась до 19%, то есть вдвое, а второй – выросла до 67%. Перевес «почвеннических» настроений, наблюдаемый с конца 1990-х годов, связан с реакцией общества на 1980-е ‒ 1990-е годы. Тогда сдача Россией (а до нее – СССР) позиций на международной арене не вызвала практически никаких встречных позитивных действий. Напротив, она привела к ужесточению требований к стране. Именно поэтому стало складываться мнение, что чего-либо позитивного от Запада можно добиться только с позиций силы – как военной, так и экономической. Сегодня 59% россиян склонны считать, что усиление России, которая способна заставить европейские государства считаться с ее интересами, работает на самостоятельность страны, и лишь 15% продолжают думать, что государства Европы заинтересованы в подъеме и укреплении России.
Отношения с Украиной
Отношение россиян к Украине не раз переживало плохие времена. Всплеск негатива, подобного нынешнему, происходил еще в период президентства В. Ющенко, особенно к концу его пребывания у власти. Однако кризис, возникший в 2014 г., скорее всего не имеет аналогий во всей истории наших отношений, начиная с Переяславской рады. И это притом что почти половина россиян (49% в мае 2014 г.) полагают: Украина (равно как и другие страны постсоветского пространства) должна иметь с Россией «особые отношения».
Для современного подхода россиян к некогда ближайшему союзнику характерны и обида, и негодование, и прочие чувства, эмоционально окрашивающие нынешний кризис. Чтобы разобраться в психологической подоплеке происходящего, нужно проводить новые, более детальные исследования.
В течение марта–июня 2014 г. доля тех, кто выступал за ввод российских войск на территорию Украины, колебалась в диапазоне от 56 до 36% (ВЦИОМ) или от 54 до 31% (ИС РАН). Последние, более низкие цифры были получены уже в мае–июле, когда стало очевидно, что проект «Новороссия» скорее пробуксовывает, чем реализуется. Так, по данным ВЦИОМ, в первую неделю июля 2014 г. две трети россиян (66%) высказывались против введения российских войск на территорию юго-востока Украины «для прекращения карательной операции». Против ввода в большей степени выступали пожилые люди (71% старше 60 лет), а также жители крупных и средних городов (74–75%). 30% считали, что военный конфликт между Украиной и Россией возможен. О необходимости прямого вмешательства заявляли 27% опрошенных. Среди вероятных причин начала войны пятая доля респондентов в равной степени (по 18%) называли угрозу террористических актов на территории РФ или нападения на российские КПП на границе. Столько же россиян полагали, что начало военных действий возможно в том случае, если «будут продолжать гибнуть мирные жители» на востоке Украины. При этом 33% считали, что Россия не должна вводить войска ни при каких условиях [16].
Интересно, что большая часть опрошенных готова критиковать действия В.В. Путина как недостаточно решительные. 53% участников опроса ВЦИОМ в мае 2014 г. полагали, что за действиями новых властей в Киеве стоят США и их союзники. Согласно данным того же ВЦИОМ [17], но уже за июль 2014 г., большинство опрошенных (88%) поддерживали действия России, полагая, что на Украине существует реальная угроза русскоязычному населению. 84% сограждан придерживались мнения, что российский президент должен отстаивать интересы русскоязычного населения в сопредельном регионе. Что касается судьбы местных жителей, то 70% респондентов были убеждены, что В.В. Путин делает для них все возможное, исходя из интересов России. Около 15% опрошенных отмечали недостаточную последовательность и низкую предприимчивость на данном направлении. И только 6% участников опроса думали, что В.В. Путин проявляет излишнюю активность.
Таким образом, российское большинство, поддерживая президента РФ, скорее настроено более радикально, чем сам лидер, что, конечно, в определенной степени лишает Кремль свободы маневра. Даже после трагического инцидента со сбитым малайзийским «Боингом», ответственность за который 64% опрошенных ВЦИОМ [18] в конце июля 2014 г. возлагали на Украину и американские спецслужбы, 31% (35% в середине июля) россиян продолжали считать, что РФ должна поддерживать ополченцев всеми доступными средствами. Около 22% (28% в середине июля) выступали за организацию прямых переговоров представителей «Новороссии» с Киевом. При этом интерес к событиям в Донецком регионе медленно угасает, равно как и снижается поддержка ополченцев, оставаясь тем не менее достаточно высокой.
В этой связи важно выделить роль российских СМИ. Опрос ВЦИОМ, проведенный еще в апреле 2014 г. [19], показал, что те, кто следит за ситуацией, получали информацию в первую очередь по каналам российского телевидения (94%). Треть респондентов (31%) использовали различные интернет-ресурсы, чаще других это 18–24-летние молодые люди (52%), москвичи и петербуржцы (47%). Согласно аналогичным данным опроса ИС РАН [20], для 91% россиян источником информации об украинской ситуации является телевидение. Большинство считает, что федеральные СМИ объективно освещают события (а зарубежные – нет).
По данным апрельского же опроса «Левада-центра» [21], примерно 88% опрошенных полагали, что присоединение полуострова стало результатом свободного волеизъявления его жителей, 94% по-прежнему считали это решение правильным (в конце марта 2014 г. – 96%). Спустя три месяца после присоединения Крыма 92% сограждан назвали это решение окончательным и бесповоротным. Эта цифра практически не изменилась с марта 2014 г. (91%). Лишь 4% респондентов полагают, что при определенных обстоятельствах это решение может быть пересмотрено. О том же говорят и данные опроса ВЦИОМ в июле 2014 г.[22].
Пользу от вхождения Крыма в состав России отметили три четверти опрошенных – 75%. Среди главных аргументов в поддержку данной точки зрения называли возможность бесплатного размещения баз Черноморского флота (35%) и возвращение обширной курортной зоны (33%). А часть респондентов подчеркивали, что страна вернула принадлежавшую ей ранее территорию (20%). Лишь 9% были склонны видеть негативные последствия – в первую очередь необходимость крупных бюджетных затрат (42%), а также возможность конфликтов с другими странами (33%).
В то же время доля россиян, считающих, что опыт Крыма надо распространить и на другие регионы Украины, если их жители на референдумах тоже выскажутся за вхождение в состав России, стала сокращаться [23]: если во второй половине марта эту идею поддерживали 67% респондентов, то в конце апреля – 58%. Воздержаться от принятия в состав России Донецкой или Луганской областей считали правильным уже 30% россиян (против прежних 12%). Больше половины респондентов предпочли бы, чтобы юго-восток Украины или остался в ее составе, или стал независимым.)
Не намного отличаются от приведенных данных результаты опроса «Левада-центра», проведенного в конце мая 2014 г. [24]. До 49% с большей или меньшей уверенностью полагали, что Россия активно поддерживает ополченцев в Донецком регионе, и 59% против 20% считали это позитивным фактом. Однако доля тех, кто оставлял за Россией право присоединять к себе территории бывших республик СССР в случае притеснений и ущемления прав русскоязычного населения, сократилась с 58% в марте до 41%. Что касается Донецкого региона, около 26% с оговорками или без таковых высказывались за его присоединение к России, а 36% видели его в качестве независимого государства. Отношение же к самой Украине и ее действиям в регионе в ходе «антитеррористической операции» оставалось сугубо негативным.
По данным ВЦИОМ, доля тех, кто определенно выступает за экономическую помощь ДНР и ЛНР, за май 2014 г. увеличилась с 22 до 42%. Увеличивалось в это время и количество сторонников ввода войск и оказания военно-технической поддержки «ополченцам». В июле же 2014 г., когда стало очевидно, что конфликт носит затяжной и кровавый характер, доля сторонников ввода российских войск быстро сократилась до 27% (из них лишь 9% выступали безусловно за ввод) при росте до 66% тех, кто был против [25]. Россия, по мнению 59% опрошенных, должна активно поддержать «пророссийски настроенные силы», которым противостоят «вооруженные правые радикалы». Участие добровольцев со стороны РФ в противостоянии оценивается положительно (64%).
Как показано на диаграмме, отношения с Украиной развивались весьма неровно все минувшие годы. Еще незадолго до нынешнего драматического обострения, в конце 2013 г., россияне относились к Украине куда как более дружественно. По данным ФОМ [26], в ноябре 2013 г., еще при В. Януковиче, лишь 39% опрошенных считали российско-украинские отношения плохими. При этом 59% против 6% полагали, что для Киева выгоднее развивать связи с Россией, чем с Евросоюзом.
Отношение к Евразии
На фоне кризиса в отношениях между Россией и Западом на передний план выходит евразийский вектор, включающий как страны постсоветского пространства, так и Китай и Японию. Весьма показательной в этой связи является следующая таблица (ИС РАН, 2013 г.) [27].
К союзу с какими странами мира следует стремиться России?
Страны
|
Да
|
Нет
|
З/о
|
США
|
14
|
73
|
13
|
Страны Евросоюза
|
27
|
61
|
12
|
Все ведущие страны Запада
|
24
|
69
|
27
|
Китай
|
46
|
21
|
33
|
Страны мусульманского мира
|
12
|
48
|
40
|
Страны постсоветского пространства (ближнее зарубежье)
|
68
|
16
|
16
|
России не нужен союз с другими странами
|
17
|
75
|
8
|
Как видно из таблицы, России, по мнению опрошенных, меньше всего следует стремиться к союзу с США и государствами мусульманского мира, хотя в отношении последнего значительно больше сомневающихся и затрудняющихся дать однозначный ответ. После ухудшения отношений с Западом россияне все чаще обращают свой взор в сторону Поднебесной. Немалую роль сыграл и «эпохальный» газовый контракт, подписание которого считают выгодным для России 69% опрошенных (по данным «Левада-центра») и 73% (по данным ВЦИОМ). В мае 2014 г. 77% опрошенных выразили позитивное отношение к Китаю, в том числе 13% – очень хорошее отношение и 64% – в основном хорошее. Тяга к союзу с Китаем, весьма вероятно, связана и с тем, что эта страна воспринимается как альтернативный центр мировой силы, все более противостоящий недружелюбному Западу. По данным «Левада-центра» [28], в апреле 2014 г. 46% участвовавших в опросе жителей РФ считали укрепление связей с Китаем, Индией и другими крупными развивающимися экономиками правильной экономической стратегией. Летом 2006 г. такого мнения придерживались 15%, с тех пор число сторонников восточного вектора выросло более чем втрое. По мнению Г. Кертмана (ФОМ) [29], переориентация на восточного соседа как на приоритетного внешнеполитического партнера в известной мере совместима с изоляционистскими настроениями: люди, отдающие предпочтение Китаю, объясняют свой выбор прежде всего гигантскими масштабами и высокими темпами роста китайской экономики, значением Китая как необъятного рынка сбыта энергоносителей и поставщика едва ли не всех товаров, необходимых российскому рынку («мы все оттуда везем»). В этих объяснениях просматривается надежда на то, что достаточно надежное, отлаженное экономическое взаимодействие с Китаем позволит дистанцироваться от иных стран или, по крайней мере, избавит от какой-либо заинтересованности в иных партнерах. Мнение о первостепенной значимости контактов с Китаем для российской экономики распространено очень широко. Выбирая из пяти стран те, сотрудничество с которыми важнее всего для экономики страны, 56% респондентов упомянули Китай.
Соответственно росту влияния Китая на умы россиян сократились ряды приверженцев укрепления связей с развитыми государствами Запада – участниками «большой восьмерки» (с 38% до 23%). Кстати, соотечественники не склонны драматизировать исключение России из престижного клуба мировых держав. Примерно 47% полагают, что это не нанесет серьезного ущерба положению страны.
Что касается восприятия связей с ближайшим союзником – Белоруссией, то оно является стабильно позитивным: более 80% россиян расценивают отношения с соседним государством положительно. Несмотря на все капризы и маневры А. Лукашенко, связи между двумя народами носят неизменно теплый, сердечный характер. В мае 2014 г., согласно данным ВЦИОМ, к Белоруссии хорошо относились 21% опрошенных и в основном хорошо – 64%, тогда как плохо – всего 1%, а в основном плохо – 5%. Примерно такая же картина наблюдалась все последние 15 лет, за исключением временных похолоданий в феврале 2007 г. и мае 2011 г. В то же время тщательный анализ данных позволяет сделать вывод о медленном снижении градуса симпатий. Так, за время наблюдений (более 15 лет) доля тех, кто относится к Белоруссии не просто хорошо, а очень хорошо, упала на треть.
* * *
Подводя итоги обзора, хочется подчеркнуть, что нынешняя российская внешняя политика очень высоко подняла планку амбиций и общественных ожиданий.
Россия все больше пытается определиться как сверхдержава, а не как локальное государство. В 2007–2009 гг. до 34% россиян видели будущее страны в качестве сверхдержавы, а 45–48% – в качестве одного из наиболее влиятельных и развитых государств мира, входящих в первую десятку. При этом 7% полагали, что России вообще не следует стремиться ни к каким глобальным целям. Согласно данным ИС РАН, в 2013 г. уже 42% опрошенных выступали за статус сверхдержавы [30]. За сторонниками и противниками идеи «России как сверхдержавы» во многом стоят идеологические различия, восходящие к спорам «либералов» и «консерваторов». Современные российские либералы, полагающие, что «Россия должна всемерно стремиться к тому, чтобы войти в Европейское общество, став частью общеевропейского экономического пространства», выбирают будущее России как одной из великих держав мира (64%) со значительным перевесом над такими целями, как «восстановить статус сверхдержавы» (21%) или «решать глобальные задачи» (9%). Современные российские консерваторы, по мнению которых «России не обязательно и, может быть, не нужно входить в Европейское сообщество», отдают предпочтение идее «России как сверхдержавы» (63%), что опережает идею вхождения в число 10–15 ведущих стран мира (29%).
События весны 2014 г. часто называют «русской весной». Россия не просто «встала с колен» и «заговорила в полный голос», но и заявила о своем праве сверхдержавы влиять на мировую конфигурацию, границы и политические союзы. Эта политика встречает на редкость однозначное одобрение в самой России и столь же однозначное неодобрение за ее пределами, особенно в «первом мире» – на Западе. Все больше россиян уверены, что их страна снова станет центром «русского мира», который составит достойную конкуренцию Западу.
В этой высокой планке заложена и большая опасность, которая становится все более очевидной после пережитой эйфории по поводу Крыма. Трагические события на юго-востоке Украины недвусмысленно поставили вопрос о привлекательности «русского мира» для местного русскоязычного населения, не готового поддержать геополитический проект «Новороссия» и оказать более значимое сопротивление Киеву. Весьма неоднозначно была встречена «русская весна» даже в странах – партнерах России по Евразийскому союзу. Сложно представить и то, в каком направлении будут развиваться настроения в самой России, если ожидания, порожденные «русской весной», так и не станут реальностью ‒ чего нельзя исключить, учитывая беспрецедентное экономическое, военное и информационное давление Запада. Эти вопросы пока повисают в воздухе, и вряд ли кто-то способен дать на них исчерпывающий ответ. Тем важнее сначала зафиксировать параметры внешнеполитического вектора ожиданий россиян, а потом и более детально разобраться в самом этом феномене, чтобы понять мотивацию тех, кто поддержал «русскую весну» и поверил в ее приход.
Примечания:
[1] Бызов Леонтий. Внешнеполитические приоритеты новой России // сайт «Перспективы». perspektivy.info›print.php?ID=47063
[2] Ремизов Михаил. Жертва крымской кампании. Известия, 14 марта 2014 г.
[3] Интервью Модеста Колерова // «Профиль», 5 августа 2014 г.
[4] Лев Гудков на сайте УНИАН. http://www.unian.net/politics/925387-v-rossii-obyyasnili-prichinyi-populyarnosti-putinskogo-rejima.html
[5] Задорин И., Коноваленко Д. Внешнеполитические ориентации россиян // Сайт «Циркон». http://www.zircon.ru/upload/iblock/c86/Vneshnepoliticheskie_orientacii_rossijan.pdf
[6] Бызов Леонтий. «Внешнеполитические приоритеты новой России // сайт «Перспективы». perspektivy.info›print.php?ID=47063
[7] ВЦИОМ, пресс-выпуск от 3 марта 2014 г.
[8] ВЦИОМ, пресс-выпуск от 24 апреля 2014 г.
[9] ФОМ, пресс-выпуск от 11 июля 2014 г.
[10] Гудков Л. Отношение к США в России и проблема антиамериканизма // Мониторинг общественного мнения, 2002, № 2, с. 32-48.
[11] ВЦИОМ, опрос проведен 27-28 июня 2014 г.
[12] Доклад «Кризис и трансформация российского авторитаризма», июль 2014 г. // http://msps.su/interview/23176
[13] «Половину россиян возврат к железному занавесу не пугает» // НГ, 12 мая 2014 г.
[14] ФОМ, пресс-выпуск от 31 марта 2014 г.
[15] Левада-центр, март 2014 г.
[16] «Независимая газета», 9 июля 2014 г.
[17] ВЦИОМ, пресс-выпуск от 24 июля 2014 г.
[18] ВЦИОМ, пресс-выпуск от 1 августа 2014 г.
[19] ВЦИОМ, пресс-выпуск от 14 мая 2014 г.
[20] Мониторинг ИС РАН, март 2014 г.
[21] Может завтра война. Левада-центр, 6 мая 2014 г.
[22] ВЦИОМ, пресс-выпуск от 9 июля 2014 г.
[23] Левада-центр, апрель 2014 г.
[24] Ситуация на Юго-востоке Украины. Левада-центр, 2 июня 2014 г.
[25] Гражданская война на Украине. ВЦИОМ, 31 июля 2014 г.
[26] ФОМ, пресс-выпуск от 10 декабря 2013 г.
[27] О чем мечтают россияне: идеал и реальность. Отв. ред. Горшков М.К., Крумм Р., Тихонова Н.Е. М.: Весь мир. 2013.
[28] Россияне выбирают Китай и не верят «большой восьмерке». Левада-центр. 11.04.2014.
[29] Кертман Г. О приоритетах России на международной арене. Пресс-выпуск ФОМ, 11 июля 2014 г.
[30] О чем мечтают россияне: идеал и реальность. Отв. ред. Горшков М.К., Крумм Р., Тихонова Н.Е. М.: Весь мир. 2013.
Читайте также на нашем портале:
«Вишеград: раскол вокруг России и Украины» Вадим Трухачев
«Гражданская идентичность в российском и украинском обществах» Евгений Реутов
«Кризис на Украине: взгляд с Арабского Востока» Александр Демченко
««Украинский разлом» в российско-американских отношениях» Эдуард Соловьев
«Реакция в странах Латинской Америки на события в Крыму и вокруг Украины (в контексте российско-латиноамериканских отношений)» Петр Яковлев
«Украинский политический кризис: правозащитное измерение (разрушение правового порядка, нарушение гражданских свобод, дискриминация)» Доклад Московского бюро по правам человека
«Украина: война с собственным народом» Доклад Московского бюро по правам человека
«Российский политический режим в рейтингах демократического развития» Алексей Токарев
«Ориентация на Россию в общественно-политической жизни Украины» Олег Неменский
«Международная стратегия России: основные векторы и болевые точки » Круглый стол Центра исследований и аналитики Фонда исторической перспективы
«Феномен майданной демократии: выступления на круглом столе ЦИА ФИП «Демократизация: проект и реальность»» Кирилл Коктыш. Алексей Токарев
«Украина: мир, вывернутый наизнанку!» Эрик Денесе
«Рейтинги демократии: от ангажированности к науке» Алексей Токарев
«Внешняя политика новейшей Украины (2005-2007): закат и ренессанс стратегии многовекторности. Часть 1» Эдуард Попов
«Внешняя политика новейшей Украины (2005-2007): закат и ренессанс стратегии многовекторности. Часть 2» Эдуард Попов
«Украина: историческая ретроспектива и геополитическая перспектива» Наталия Нарочницкая
«Россия и Украина: стратегия сотрудничества» Круглый стол Фонда исторической перспективы
«Рубежи стабильности: социально-политические аспекты массового сознания россиян » Леонтий Бызов
«Анатомия консервативного большинства» Леонтий Бызов
«Современная Россия: в поисках новой национальной субъектности» Леонтий Бызов
«Внешнеполитические приоритеты новой России» Леонтий Бызов