Ядерная доктрина Индии представляет собой в некотором роде головоломку. Несмотря на все попытки объяснить, почему в 1998 г. Индия официально решила стать ядерным государством, не многие смогли понять причины, по которым Индия воздерживалась от ядерного статуса на протяжении двадцати с лишним лет после испытания в 1974 г. первого ядерного заряда. Более того, нередко критики связывают проведение ядерных испытаний 1998 г. с политикой консервативного национализма Индийской народной партии, возглавлявшей в то время коалиционное правительство. Однако возможность для создания ядерного потенциала была заложена Индией еще в 1974 г., в годы правления И. Ганди, лидера партии Индийский национальный конгресс. А в конце 1980-х гг. под руководством Р. Ганди, принадлежавшего к той же партии, была создана первая ядерная бомба. В дальнейшем ядерный потенциал постепенно развивался при последующих правительствах, представлявших разные политические партии – от левого Индийского национального конгресса до правоцентристской Бхаратия джаната парти. Таким образом, ядерная политика Индии не может быть ассоциирована с определенными идеологическими или политическими приоритетами.
После получения независимости в 1947 г. в основу национальной безопасности Индии легли три равные по своей значимости задачи: создание устойчивой внутренней политической системы, достижение стабильного экономического роста, обеспечение безопасности границ и расширение стратегического пространства государства. Первое подразумевало постепенное развитие демократической политической структуры в условиях социального неравенства и распространения террористического движения – как в Кашмире, так и в северных и северо-восточных областях страны. Экономический рост происходил сначала за счет развития государственной экономики с постепенным переходом в начале 1990-х гг. к частному бизнесу. Третья задача – военная безопасность– включала в себя обеспечение безопасности границ с использованием обычных вооруженных сил. За первые 25 лет независимости Индия пережила четыре войны, из них три с Пакистаном (1947–1948 гг., 1965 г., 1971 г.) и одну с Китаем (1962 г.). Необходимо отметить, что все войны происходили до того, как Индия стала ядерной державой. Что касается отношений с другими странами, то здесь Индия активно поддерживала движение неприсоединения, избрав для себя роль «лидера региональной безопасности» [2]. Участие в движении отнюдь не означало изоляции. Политика безопасности Индии предусматривала поддержание тесных связей с СССР, который оказывал стране политическую поддержку, а также служил основным поставщиком военной техники. Во всем этом ядерное оружие (ЯО) играло минимальную роль. Действительно, руководство Индии с самого начала критически относилось к ЯО, продолжая настаивать на необходимости глобального разоружения.
По-разному объясняются причины, побудившие Индию провести ядерные испытания в 1998 г. [3] Очевидно, что для этого существовали веские стратегические обоснования. Рост пакистанского ядерного потенциала и китайско-пакистанские связи вызывали серьезную обеспокоенность индийского руководства. Но основными решающими факторами все же стало давление со стороны США и Конференции по разоружению в Женеве, где проходили переговоры по ДВЗЯИ, поставившие Индию перед вопросом «или сейчас или никогда». Однако все эти объяснения дают лишь частичное описание картины. И все же остается нерешенным главный вопрос: что вынудило Индию стать ядерным государством – сначала только символически в 1974 г., а позднее, хотя и довольно неохотно, официально? Почему Индия продемонстрировала свои ядерные возможности, но не приступила к развертыванию ядерных вооружений? Для понимания мировоззрения и практических действий Индии в отношении ЯО необходимо рассмотреть отличительные особенности, комплексный характер и абсолютную несхожесть ядерной доктрины Индии с доктриной и стратегическим поведением ядерных держав в холодной войне [4].
Эволюция ядерной политики Индии
Медленный процесс наращивания ядерного потенциала Индии отражает взаимодействие структурной реальности международной системы (возникающие угрозы) и внутренних приоритетов безопасности (усложняемых наличием ЯО). После получения независимости первый премьер-министр Индии Дж. Неру заложил основы ядерной политики.
С одной стороны, он категорически отвергал ЯО из-за его огромной разрушительной силы, но, с другой стороны, не торопился от него окончательно отказываться, признавая, что «в случае возникновения необходимости всегда должно существовать неотъемлемое преимущество в обороноспособности» [5]. Такая смесь идеализма и реализма задала тон будущей ядерной политике. В 1964 г., когда Китай продемонстрировал свой ядерный потенциал – всего лишь через два года после поражения в пограничной войне с Индией, премьер-министр Л.Б. Шастри одобрил дальнейшие исследования по подземным ядерным испытаниям, но не одобрил проведение самих ядерных испытаний.
Через десять лет, на фоне растущей угрозы изоляции, когда казалось, что холодная война подходит к концу, в 1974 г., И. Ганди было санкционировано проведение ядерных испытаний, которые, однако, не вылились в военную ядерную программу. В то же время была инициирована комплексная программа создания управляемого ракетного оружия различных категорий, благодаря которой сегодня Индия наращивает ядерные и обычные вооружения.
По причинам, описанным выше, в конце 1980-х гг. снова возникла необходимость в программе ЯО. Последующие премьер-министры Р. Ганди и Н. Рао от партии Индийского национального конгресса, Х.Д. Деве Гоуда и И.К. Гуджрал от коалиции Объединенного фронта продолжали поддерживать растущий интерес к ядерному вооружению в 1990-х гг., пока А.Б. Ваджпаи от Бхаратия джаната парти в 1998 г. не принял судьбоносного решения о проведении ядерных испытаний. Несомненно, наблюдалась определенная медлительность в наращивании вооружений – отчасти из-за опасений навлечь на себя международные санкции. Перед испытаниями 1974 г. таких опасений просто не существовало. Знаменательно то, что, получив статус ядерной страны и преодолев проблемы санкций, Индия все же не видела необходимости разворачивать вооружения, не говоря уже о принятии стратегической программы вооружений. И хотя Индия и сегодня продолжает наращивать свой ядерный потенциал, особенно против Китая, делается это безо всяких признаков спешки [6]. Индия скорее придерживается политики соблюдения ограничений, нежели стремительного увеличения арсенала, несмотря на возникновение таких серьезных угроз, как испытание ЯО Китаем в 1964 г. и создание китайско-пакистанского альянса в 1980-х гг. Несмотря на высокий уровень напряженности с Пакистаном, Индия не прибегает к развертыванию боеголовок и, более того, средства доставки отделены от боеголовок, которые, в свою очередь, находятся в разобранном состоянии. В этом смысле контраст с холодной войной поразителен. Для того чтобы понять особенности политики сдерживания Индии, необходимо разобраться в основных понятиях стратегической культуры Индии в отношении ЯО.
Стратегическая культура и ядерная политика Индии
Стратегическая культура Индии определяется моделью мышления и поведения в отношении ЯО и может быть охарактеризована как «ядерный минимализм» [7]. Основными чертами ядерного минимализма являются:
Низкий уровень приоритетности ЯО. ЯО не является основным средством обеспечения национальной безопасности. Несмотря на потенциальные угрозы, возникавшие в связи с проведением ядерных испытаний в Китае, Индия никогда не проявляла поспешности в отношении дальнейшего наращивания ядерного потенциала. Тот факт, что Индия не построила ядерного арсенала после испытаний 1974 г. и не приняла программы ядерных вооружений после испытаний 1998 г., говорит о том, что Индия не проявляет склонности к резкому увеличению запасов ЯО.
Политический, а не военный подход в отношении ЯО. При таком подходе ЯО рассматривается как политический инструмент, непригодный для использования в целях иных, кроме как сдерживание. Такой взгляд полностью противоположен оперативному подходу, при котором ЯО рассматривается как дополнение к обычным вооружениям. Концепция ядерной войны не популярна даже среди военного командования. Стратегия безопасности в целом и ядерная стратегия в частности полностью находятся под контролем гражданского руководства.
Упор на минимальное сдерживание. Основывается на убежденности, что сдерживание противника не требует большого количества и сложности вооружений. Сразу после испытаний 1998 г. правительство Индии, поддерживаемое учеными-ядерщиками, объявило о том, что в дальнейших испытаниях ЯО нет необходимости. Следовательно, Индия не обеспокоена по поводу гораздо более мощного ядерного арсенала Китая. Такая позиция позволит избежать рискованной и дорогостоящей гонки вооружений. При этом отпадает необходимость в создании излишнего ядерного арсенала, что позволяет сэкономить значительные средства, которые могут быть использованы на нужды экономического развития.
Строгие обязательства по контролю над вооружениями. Это является логическим продолжением давнего убеждения, что ЯО – такой же источник опасности, как и безопасности. Индия выступает за всеобъемлющее, недискриминационное и многостороннее разоружение, однако ее более ранние нереалистичные ожидания осуществимости такого разоружения не оправдались. На сегодняшний день двусторонний, как и многосторонний (недискриминационный) контроль над вооружениями считается приемлемым. Индия уже имеет ряд договоренностей по мерам укрепления доверия с Китаем и Пакистаном [8]. В отличие от США и СССР Индия и Пакистан договорились о подобных мерах еще до объявления своего ядерного статуса, подписав в декабре 1988 г. соглашение о ненападении на ядерные сооружения друг друга. В результате проведения ядерных испытаний в 1998 г. подписанный в Лахоре Меморандум о взаимопонимании (февраль 1999 г.) предусматривал взаимное уведомление сторон при проведении ракетных испытаний.
В настоящее время Индия продолжает переговоры с Пакистаном.
Несмотря на все вышесказанное, существует ряд проблем, не решенных должным образом. Основные из них – отсутствие взаимосвязи между различными уровнями конфликта и четкой доктрины – рассматриваются ниже.
Ядерная и субъядерная связь
Одна из основных проблем ядерного мировоззрения Индии – отсутствие способности различать разные уровни и взаимосвязь вооруженных конфликтов – конвенциональных, субконвенциональных и ядерных. Изначально появление ядерного сдерживания рассматривалось как достаточное условие для прекращения всех форм физических конфликтов между Индией и ее противниками. Правительство Индии было убеждено, что Пакистан отныне прекратит все попытки захвата власти в спорном штате Джамму и Кашмир вооруженными методами. А поскольку Индия и Пакистан установили взаимное ядерное сдерживание, благоразумное поведение противника должно стать нормой. Пакистан не сможет больше рисковать в Кашмире, политический статус-кво будет восстановлен, и Индия будет решать проблему повстанцев в рамках внутренней политики [9]. Последствия ошибок стратегического мышления Индии вылились в Каргильский конфликт 1999 г. Поддерживаемые повстанцами пакистанские силы, замаскированные под гражданское население, оккупировали территорию с индийской стороны так называемой Линии контроля в Кашмире. Целью акции было создание кризиса при отсутствии факта пересечения Линии контроля официально – то есть получение военных преимуществ в отсутствие факта нарушения. Целью террористов было вызвать всеобщий страх эскалации конфликта от слабой интенсивности до обычного и далее до ядерного, надеясь, таким образом, спровоцировать международное вмешательство и вынудить Индию пойти на переговоры.
Однако эта попытка дала обратные результаты по двум причинам. Во-первых, Индия смогла нанести массированный артиллерийский удар и отбросить оккупационные войска, в то время как Пакистан не мог в ответ открыто пересечь индийскую границу из боязни превратить конфликт в полномасштабную войну. Во-вторых, акция Пакистана вызвала серьезное недовольство мирового сообщества, особенно со стороны США, заставивших Пакистан объявить об унизительном прекращении военных действий. Однако конфликт в Каргиле продемонстрировал правительству Индии проблему под названием «парадокс стабильности-нестабильности»: наличие трений между ядерными противниками приводит к возникновению между ними конфликтов слабой и средней интенсивности [10]. Действие «парадокса стабильности-нестабильности» вызвало некий стратегический паралич, который правительство Индии восприняло как в высшей степени разочаровывающий. Несмотря на провал в Каргиле, Пакистан продолжал поддерживать свои малозатратные кампании по поддержке террористических группировок, таких, как «Хизб-Уль-Муджахеддин», «Лашкар-э-Тойба», «Джайш-э-Мухаммад».
Индийское руководство ломало голову в поисках путей реагирования. Рассуждения политиков постепенно смещались от поиска политического решения в пользу применения силовых методов воздействия на Пакистан. Высказывались мнения о необходимости преследования террористов в глубь пакистанской территории, нанесения ограниченных ударов или проведения спецопераций против лагерей террористов в Пакистане, выдвигалась также размытая концепция ведения «ограниченной войны». В январе 2000 г. министр обороны Дж. Фернандес заявил, что ЯО «может сдерживать только применение ядерного оружия, но не всё и не всякую войну», и что конфликт в Каргиле продемонстрировал, как индийские вооруженные силы «могут воевать и победить в ограниченной войне во время и в месте, выбранных агрессором» [11]. Признавая наличие «определенных ограничений, необходимых для избежания пересечения ядерного порога», Дж. Фернандес заявил, что «обычные войны не ушли в прошлое с приходом ЯО» [12]. Однако существовала вероятность, что участие в вооруженном конфликте повлечет за собой неблагоприятный исход в виде акций противодействия со стороны международной общественности.
Террористическая акция 11 сентября 2001 г. в США изменила ситуацию. Американская интервенция в Афганистане подготовила благоприятный климат для решительных действий Индии против пакистанского пособничества трансграничному терроризму. К тому же террористические действия Пакистана с целью установления контроля в штате Джамму и Кашмир в октябре 2001 г. и нападение на индийский парламент в декабре того же года ускорили принятие решений руководством Индии, которое освободилось от пут смирительной рубашки бездействия и обернуло «парадокс стабильности-нестабильности» против Пакистана, прибегнув к дипломатии принуждения. Индия начала массовое развертывание сил вдоль пакистанской границы, угрожая начать необъявленную войну, если Пакистан не прекратит содействие террористам. Несмотря на то, что о применении ЯО речи не шло (нет свидетельств того, что какая-либо из сторон имела ЯО в боевой готовности), мобилизация вооруженных сил имела сильный ядерно-стратегический компонент. Индийская стратегия имела двойственный характер [13]. Индия выбрала метод прямого принуждения с целью вынудить Пакистан отступить перед нарастающей угрозой перерастания конфликта в полномасштабную войну и даже ядерный конфликт. Одновременно были предприняты усилия по оказанию непрямого давления, вынуждая США, опасающихся регионального холокоста, заставить Пакистан отказаться от пособничества террористам.
Таким образом, мобилизация обычных вооружений привела к образованию связи конфликта средней интенсивности с ядерным конфликтом. Индия заявила, что если Пакистан задействует ЯО, то понесет гораздо больший урон. 29 декабря 2001 г. Дж. Фернандес заявил, что «Пакистан не будет использовать ЯО, несмотря на то, что он не имеет обязательств по неприменению ЯО первым в отличие от Индии. Мы можем выдержать ядерную атаку, выжить и нанести массированный контрудар. С Пакистаном будет покончено. У меня нет опасений, что ядерный вопрос встанет в ходе конфликта» [14].
Фактически то, о чем говорил министр, означало, что ядерный баланс все-таки имеет значение, а это полностью противоречило индийской доктрине минимального сдерживания, которая утверждает обратное. Кроме того, высказывание о возможности несения некоторого ядерного ущерба серьезно подрывает философию сдерживания.
В конце концов все усилия оказались напрасными. Несмотря на значительное давление со стороны ВС, обещания Пакистана прекратить поддержку террористических формирований, орудующих в Кашмире, оказались временными и тактическими, и перед лицом пакистанской ответной мобилизации Индия вынуждена была отозвать войска в октябре 2002 г. через десять месяцев после развертывания сил. Индия не смогла принять риска незначительного ядерного поражения как практически приемлемого, несмотря на все высказанные доводы. Сдерживание оказалось главнее принуждения. Несмотря на то, что правительство Индии не исключает возможности других форм ограниченных боевых действий, очевидно, что урок получен. Эпизод обнаруживает трудности, связанные с попытками создания стратегического пространства для ограниченного вооруженного конфликта в ядерной среде. Это также объясняет, почему правительство А.Б. Ваджпаи в октябре 2003 г. приняло решение возобновить переговоры с Пакистаном.
Отсутствие чёткой доктрины минимального сдерживания
На каком этапе находится Индия сегодня? Картина окончательно не ясна. Доктрина «максимально убедительного минимального сдерживания» не сформулирована полностью и претерпела значительные изменения между 1999 г. и 2003 г. После испытаний 1998 г. премьер-министр А.Б. Ваджпаи выступил с кратким заявлением в парламенте относительно основополагающих элементов ядерной доктрины. Он заявил, что для создания убедительной доктрины дальнейшие исследования не нужны, что Индия будет продолжать следовать принципам неприменения ЯО первой и что контроль над вооружениями остается главным вопросом национальной безопасности [15]. При этом он не упомянул об источниках угрозы, характере развертываний, типе и количестве необходимых вооружений, объектах нападения и многих других вопросах, которые обычно рассматриваются в качестве основных составляющих стратегии сдерживания. Основой общественного понимания доктрины ядерного сдерживания Индии являлся до сих пор проект национальной доктрины, опубликованный в августе 1999 г. [16]. Проект предусматривает «убедительное минимальное сдерживание», основанное на способности «нанесения ответного ядерного удара, неприемлемого для агрессора». Для осуществления этого необходимы «достаточные, могущие выжить и нанести ответный удар боеготовые ядерные силы», а также организованность и намерение развернуть ядерное оружие, если стратегия сдерживания потерпит неудачу. Министр заявил о ненападении Индии первой и о неприменении ЯО против стран, не имеющих ЯО и не являющихся союзниками ядерных стран. Он призывает к усилению обычных вооружений, с тем, чтобы повысить ядерный порог. Индийские ядерные силы сдерживания будут представлять собой триаду: средства доставки воздушного, наземного и морского базирования, в которых «выживаемость будет обеспечиваться системами безопасности, мобильностью, рассредоточением и труднодоступностью». При этом существует различие между численностью ядерных сил «мирного времени» и «полностью отмобилизованными силами» в случае возникновения конфликта. Здесь делается упор на уверенность – «противник должен знать, что Индия может и будет наносить ответный удар», а также на эффективность, основывающуюся на «надежности, своевременности, точности и мощности атаки». В документе содержатся требования по управлению и контролю, охране и безопасности, исследованиям и разработке ЯО и заканчивается он выводами о необходимости контроля над вооружениями и глобального разоружения. Проект был подвергнут критике за отсутствие ясности и за его незаконченность [17]. Концепция триады средств доставки и упор на выживаемость и эффективность идет вразрез с идеей минимального сдерживания, так как они отражают подход времен холодной войны, когда США и Советский Союз раздули непомерный ядерный арсенал, руководствуясь подобной аргументацией. Ищете актуальные зеркала казино Play Fortuna? Вы можете найти их тут
В проекте изложен скорее не политический, а оперативный аспект сдерживания.
Однако, как позднее в своем интервью сообщил министр иностранных дел Я. Сингх, данный отчет был опубликован с целью вызвать общественные дебаты и не является официальным политическим документом правительства Индии [18]. Данное выступление Я. Сингха проливает свет на политическую сторону ядерного мировоззрения Индии. Естественно, существует ряд общих элементов в интервью и в проекте доктрины. В обоих случаях говорится о том, что Индия не будет использовать ЯО первой; что позиция ответного удара будет основываться на мобильности и распределении ядерных ресурсов так же, как на необозначенном уровне избытков; о необходимости делать различие между боевыми и мирными развертываниями, когда ядерные заряды хранятся отдельно от систем доставки ЯО; что управление арсеналом контролируется гражданскими структурами.
Однако точка зрения министра по ряду важных вопросов не совпадает с проектом доктрины. Признавая, что ядерные ресурсы должны обладать выживаемостью, он не поддерживает упора на создание «многократно избыточных систем» как необходимых для выживаемости. Последнее вызывает дискомфорт из-за тенденции к скатыванию к гонке вооружений, так как в данном случае будут руководствоваться оперативными характеристиками арсенала противника. Я. Сингх четко указывает, что «паритет не является необходимым для сдерживания», что Индия не станет ввязываться в гонку вооружений и что ядерное сдерживание – это вопрос «достаточности», а не определенного количества – позиция, не отраженная в проекте доктрины. Я. Сингх также говорит о том, что ответный удар не обязательно должен быть мгновенным. Последствия с точки зрения стабильности очевидны; нет необходимости держать ядерные силы в состоянии повышенной боевой готовности для мгновенного контрудара. Это способствует относительно стабильной ядерной позиции, и этот вопрос также не рассматривался в проекте. В то время как проектом не рассматриваются вопросы выбора целей, Я. Сингх поясняет, что «мы отказались от стратегии ведения войны, которым руководствовались страны во времена холодной войны», и что «мы не рассматриваем ЯО как орудие ведения войны», что явно выражает отказ от доктрины балансирования сил. Другое отличие состоит в отношении развития ядерной триады. Проект подразумевает создание ядерной триады – Я. Сингх считает, что разработка различных средств будет продолжаться, но пока о триаде говорить преждевременно и, что более важно, триада не является необходимой предпосылкой создания убедительной доктрины. Общая цель интервью – подтверждение стремления Индии следовать доктрине ядерного сдерживания, придерживаясь позиции ненаращивания арсенала. В этом отношении Я. Сингх более убедителен, чем принципы проекта. Его видение ядерной доктрины соответствует модели стратегических предпочтений, которые соотносят применение ЯО с позицией предусмотрительности. Это помогает понять причины, побудившие премьер-министра Индии в феврале 1999 г. (менее чем через год после проведения ядерных испытаний) прибыть в Лахор, чтобы попытаться установить стратегическую стабильность в регионе.
Краткое выступление по ядерной доктрине и организации Национального органа безопасности Индии в январе 2003 г. помогают понять, в каком направлении развивается ядерная доктрина Индии [19]. Вкратце ее положения могут быть сведены к следующему:
- Индия намерена создавать и развивать потенциал минимально разумного сдерживания;
- Индия провозглашает принцип неприменения ядерного оружия первой – ядерное оружие может быть применено только в качестве ответа на ядерное нападение на территорию страны или индийские вооруженные силы где бы то ни было;
- ответный ядерный удар, который может быть нанесен только с санкции гражданского политического руководства страны, будет массированным, с расчетом нанести непоправимый ущерб;
- ядерное оружие не может быть применено против неядерного государства;
- в случае широкомасштабного военного нападения на Индию или индийские вооруженные силы где бы то ни было с применением химического или биологического оружия Индия оставляет за собой право ответа ядерным ударом;
- Индия продолжает строго придерживаться международных режимов в сфере контроля над экспортом ядерных и ракетных материалов и технологий;
- Индия подтверждает свое участие в переговорах по договору о запрещении производства расщепляющихся материалов, продолжает придерживаться объявленного ею моратория на проведение ядерных испытаний и вновь подчеркивает свою приверженность цели всеобщего и полного ядерного разоружения.
Несмотря на то, что данные обязательства в известной мере раскрывают индийскую стратегическую политику сдерживания, ни одно из них прямо не определяет центрального характера минимального сдерживания. Принцип неприменения ЯО первыми рассматривается скорее как обещание, нежели гарантия, поэтому маловероятно, что противники будут всерьез оценивать риски. К тому же, в сравнении с ранними заявлениями, ядерная доктрина ослабляется оговорками в отношении химического и биологического оружия. Массированное возмездие как угроза в любом случае будет рассматриваться противником как угроза применения ядерного оружия, что неизбежно будет способствовать наихудшим предположениям. Возможно, заявление, наиболее близкое к выражению обязательств по минимальному сдерживанию, – это обязательство не проводить испытания, поскольку сложное многовариантное вооружение и «надежное» оружие требовали бы испытаний. Не упомянуты в заявлении и критические аспекты минимального сдерживания: не изложено понимание того, что сдерживание может быть достигнуто и с небольшим количеством оружия, с оружием относительно незначительного разнообразия и изощренности и с оружием, которое не развернуто или даже не собрано. Если бы данные аспекты минимального сдерживания были четко объяснены, то и действительная доктрина минимализма получила бы ясную формулировку. Однако то, что официально указанные аспекты не были заявлены, не означает, что доктрины сдерживания нет. Совершенно очевидно, что она существует. Это показывает практика. Однако продолжающаяся разработка различных средств доставки наземного, воздушного и морского базирования говорит о непоследовательности концепции минимального сдерживания. Единственный аргумент в пользу триады – это уменьшение уязвимости, что является стандартом холодной войны. Достаточность должна быть определена в терминах риска возмездия, перед которым стоит противник при выборе применения ядерного оружия, но не собственно риска быть опустошенными первым ударом.
Этот краткий обзор показывает недостаточность ясности и последовательности в понимании Индией минимального сдерживания. Если раздвоенность сохранится, то способность ядерного мышления и практики, направленной к открытой действительной концепции сдерживания, увеличится. По мере того как ядерная инфраструктура Индии будет развиваться и приобретет более определенную форму, существующее давление военных, работа которых, в конце концов, состоит в том, чтобы относиться к ядерному оружию как к оружию, пригодному для применения, будет также возрастать. Вопросы об уязвимости и надежности – и прежде всего «вероятности» – будут подняты в поисках «лучшего» оружия. Если минимальное сдерживание не будет понято четко и полностью, всегда остается возможность, что некоторая комбинация интеллектуального движения, организационного давления и поддержание угроз выдвинет доктрину к открытому расширению.
Заключение
Данный анализ позволяет сделать вывод о значительной несогласованности в понимании Индией проблемы ядерного оружия. С одной стороны, политическая концепция ядерного оружия привела к рискованной попытке использовать его как инструмент политики, косвенно попытавшись принудить Пакистан изменить его стратегическое поведение. С другой стороны, неуверенность в том, что именно составляет понятие минимального сдерживания, открывает вероятность того, что индийская стратегия будет направлена на расширение процесса, управляемого чрезмерно функциональным представлением о ядерном оружии. Во всяком случае, будущее грозит стать проблематичным.
Тем не менее, некоторая доля оптимизма все еще сохраняется. Важным вопросом является вопрос о понимании индийскими лидерами смысла отказа от наступательного сдерживания. Есть вероятность положительного ответа. После того как Индия отменила массированное развертывание войск, насилие в Кашмире осталось на высоком уровне, но индийские лидеры не ответили на это угрозой возобновления наступательного сдерживания или переговорами об ограниченной войне. Вместо этого премьер-министр А.Б. Ваджпаи преподнес сюрприз в октябре 2003 г., выступив с предложением восстановить транспортные линии с Пакистаном. Очевидно, из урока были сделаны выводы.
Более того, новая коалиция, ведомая партией Конгресс при премьер-министре Н. Сингхе, который принял бразды правления в мае 2004 г., подчеркнула свою приверженность этой инициативе. Есть также и вторая причина для надежды. Поскольку Индия имеет строго политический взгляд на ядерное оружие, ей легче согласиться на контроль над вооружениями, чем на доминирование чисто функциональных соображений. Последние создали бы главные препятствия к усилиям по стабилизации, потому что арсенал, который продолжает развиваться, станет устойчивым к техническим ограничениям.
Контроль над вооружениями, который влечет скорее политические обязательства (как, например, Соглашение 1988 г. между Индией и Пакистаном о ненападении на ядерные установки), более реален, чем принятие договоренностей по условиям их эксплуатации.
Третий положительный аспект заключается в том, что существует основополагающее соответствие между индийскими и пакистанскими положениями по проблемам ядерного оружия. Хотя их доктрины различны (Пакистан не поддерживает позицию Индии по принципу неприменения ядерного оружия первыми), обе страны придерживаются стратегии минимального сдерживания и, что еще более важно, воздерживаются от развертывания, несмотря на высокий уровень напряженности.
Наконец, устойчиво развивающееся взаимодействие Индии с Китаем показывает ее способность контролировать отношения с ядерным соседом. Аналитики часто не в состоянии признать значимость данных взаимоотношений. Конкуренция Индии и Китая имеет глубокие корни, во многом подобные отношениям Индии и Пакистана. Китай с самого начала был тем первичным фактором, который мотивировал распространение ЯО в Индии. После войны 1962 г. сохранились подозрения и недоверие, так же как и главная нерешенная проблема границ. Напряженные отношения на границе со временем ухудшались. Наибольшая конфронтация наблюдалась в 1986–1987 гг. в долине Самдуронг-Чу на северо-востоке Индии и в той же области в 2003 г., но в этих и других случаях после политических переговоров напряженные отношения улучшались. Несмотря на нерешенную проблему границ и беспокойство Индии, вызванное поддержкой Китаем ядерных и ракетных программ Пакистана, отношения Индии и Китая значительно улучшились, особенно благодаря расширению торговли. Таким образом, в данном контексте следует также отметить интерес Индии в преобразовании отношений Китая с Пакистаном.
Хотя пока свет в конце тоннеля не виден, попытки продвигать принятие осуществимого решения не были прекращены, несмотря на повторяющиеся провалы и серьезную напряженность. Индийские лидеры осознают, что стабильное будущее заставляет сфокусироваться на экономическом развитии и внутренней политической стабильности. Экономическое развитие реализуется посредством процесса либерализации, в то время как последнее реализуется усилиями в переговорах по поводу многолетних споров в Нагаленде и Кашмире.
По всей вероятности, недавний эксперимент по демонстрации обычных вооружений с опорой на «превосходящий» ядерный потенциал был отклонен в политических целях и более не повторится. Ядерное оружие, вероятно, будет занимать относительно скромное место в будущей индийской стратегии безопасности.
Примечания
[1] Перевод – И.В. Неврова. © ПИР-Центр, 2004.
[2] Bouton Marshall. Foreign Relations: Elusive Regional Security. India Briefings. 1987. P. 160.
[3] Ganguly Sumit. India’s Pathway to Pokhran II: The Prospects and Sources of New Delhi’s Nuclear Program. International Security. 1999, Spring. P. 148-177; Jha Prem Shanker. Why India Went Nuclear. World Affairs. 1998, July-September. P. 80-96; K. Subrahmanyam. Nuclear India in Global Politics. World Affairs. 1998, July-September. P. 12-40.
[4] Тот же вопрос можно и следовало бы рассмотреть и в отношении Пакистана.
[5] Kapur Ashok. India’s Nuclear Option: Atomic Diplomacy and Decision Making. New York: Praeger, 1976. P. 194.
[6] George Andrew. The World’s Nuclear Arsenals. 2004, April 27. http://www.cdi.org/program/document.cfm?DocumentID=2187&StartRow=1&ListRows=10&appendURL=&Orderby=D.DateLastUpdated&ProgramID=32&from-page=index.cfm
[7] Basrur Rajesh. Nuclear Weapons and Indian Strategic Culture. Journal of Peace Research. 2001. Vol. 38, No. 2, March. P. 181-198.
[8] Krepon Michael. A Handbook of Confidence Building Measures for Regional Security. Washington, DC: Henry L. Stimson Center, 1998. P. 189-210.
[9] Inderjit Sabina. Advani Tells Pakistan to Roll Back Its Anti-India Policy. Times of India. 1998, May 19.
[10] Krepon Michael and Gagne Chris. The Stability-Instability Paradox: Nuclear Weapons and Brinkmanship in South Asia Washington, DC: Henry L. Stimson Center, 2001, June; Snyder Glen. The Balance of Power and the Balance of Terror; Paul Seabury. The Balance of Power. San Francisco: Chandler. 1965. P.194-201.
[11] Mohan Raja. Fernandes Unveils «Limited War» Doctrine. Hindu. 2000, January 25.
[12] Ibid.
[13] Basrur Rajesh. Coercive Diplomacy in A Nuclear Environment: The December 13 Crisis; Dossani Rafiq and Rowen Henry. Prospects for Peace in South Asia. Stanford. CA: Stanford
[14] We Could Take A Strike and Survive. Pakistan Won’t: Fernandes. Hindustan Times. 2001, December 30.
[15] Nanda Prakash. PM Unveils Doctrine of Minimum Credible Deterrence. Times of India. 1998, August 5.
[16] Government of India, Ministry of External Affairs.Draft Report of National Security Advisory Board on Indian Nuclear Doctrine. 1999, 17 August. ttp://meadev.nic.in/govt/indnucld.htm
[17] Chari P. R. India’s Nuclear Doctrine: Confused Ambitions. Nonproliferation Review. 2000, Vol. 7. No. 3, Fall-Winter. P. 123-135.
[18] India Not to Engage in A Nuclear Arms Race: Jaswant. Hindu. 1999, November 29.
[19] The Cabinet Committee on Security Reviews Operationalization of India’s Nuclear Doctrine. Press Release, Ministry of External Affairs, Government of India. 2003, January 4. http://meadev.nic.in/news/official/20030104/official.htm
«Ядерный контроль» №1(75), Том 11, весна 2005
Читайте также на нашем портале:
«Индия: будущие выборы и перспективы российско-индийских отношений» Андрей Володин
«Внешняя политика Индии и воздействие на нее внутренних факторов» Сергей Лунев
«Азиатские соперники» Ачин Ванаик
«Российско-индийские экономические отношения: тенденции, проблемы, перспективы» Андрей Володин
«Индия и политическое равновесие» Cи Раджа Мохан
«Бизнес-сообщество Индии в стратегии национального экономического развития. Специфика индийского бизнеса» Наталья Скороходова