2024 год войдет в историю современной Франции прежде всего как год неожиданных внутриполитических пертурбаций, грянувших после поражения президентской коалиции на июньских европейских выборах. Внезапный роспуск Национального собрания (НС) и лихорадочная блиц-кампания по его переизбранию вылились в острый политический и институциональный кризис, беспрецедентный для режима Пятой республики, который более полувека оставался одним из столпов стабильности на пространстве Евросоюза.
Вечером 9 июня 2024 г., вскоре после завершения голосования за новый состав Европейского парламента (ЕП), президент Эмманюэль Макрон поверг всех в шок, объявив о роспуске Национального собрания (НС) и назначив на 30 июня—7 июля внеочередные парламентские выборы. Это сенсационное решение, которого никто из политиков и экспертов не предвидел, застало врасплох даже премьер-министра и других высших лиц государства. На протяжении почти двух лет все социологические замеры показывали, что досрочные перевыборы депутатского корпуса не сулят президентскому блоку ничего, кроме новых потерь. К тому же, обстоятельства момента – сразу после европейской кампании и накануне летней Олимпиады в Париже – выглядели явно неподходящими для полноценной парламентской кампании. Если вариант роспуска нижней палаты и рассматривался в экспертно-политической среде, то применительно к осени 2024 г. Главное же, результаты голосования 9 июня не содержали в себе ничего неожиданного. Не выглядели они и экстраординарными для современной Европы или же фатальными для действующей французской власти, по крайней мере в ближайшей перспективе.
Как и прогнозировали с небольшими вариациями социологи, правящая коалиция проиграла евровыборы с результатом 14,60% голосов, пропустив далеко вперед несистемную оппозицию в лице так называемого крайне правого, или «популистского» Национального объединения (НО), набравшего 31,37%. Однако если не аналогичные, то схожие случаи уже бывали на различных плебисцитах во Франции и в других европейских государствах. Объединение Марин Ле Пен лидирует на выборах в Европарламент и имеет там самую крупную среди французских партий группу с 2014 г. Теперь оно прибавило к своим 23 евромандатам еще 7 [1] – приращение заметное, но не меняющее кардинально вес партии внутри страны и заведомо не влияющее на общий расклад сил в ЕП. Сам Э. Макрон ранее утверждал, что итоги европейских выборов с их спецификой не стоит прямо проецировать на внутриполитический расклад.
Так почему же его реакция на исход голосования 9 июня 2024 г. оказалась иной? С учетом вышесказанного, вряд ли это был иррациональный жест отчаяния. Интересно, что в ходе опроса, проведенного службой Harris Interactive 9-10 июня, две трети французов одобрили назначение внеочередных парламентских выборов и одновременно более половины респондентов согласились, что со стороны Елисейского дворца это был «маневр, нацеленный на сохранение власти» [Réaction des Français…]. Как бы то ни было, причины и мотивы сенсационного демарша Э. Макрона неотрывны от разворачивающихся во Франции и вокруг нее политических процессов. И первое, что подлежит анализу в данном ракурсе, это особенности и контекст последних европейских выборов.
Французский профиль европейской предвыборной кампании–2024
Сама по себе европейская электоральная кампания не предвещала Франции никаких потрясений. Она протекала в стандартном русле, в атмосфере более или менее острой, но не выходившей за пределы нормы межпартийной полемики и, как обычно, интересовала население меньше, чем главные национальные голосования. Явка 9 июня 2024 г., хотя и стала рекордной за последние 30 лет, составила скромные 51,49%, превысив показатель 2019 г. всего на 1,4 % [Européennes 2024 – Résultats]. Для французов, которых называют политической нацией в том числе за их вкус к политике, такой уровень электоральной мобилизации довольно низок (для сравнения – на первых евровыборах в 1979 г. явка превышала 60 % [Élections européennes de 1979…]).
Круг французских партий, реально претендовавших на мандаты евродепутатов, почти не изменился с предыдущих выборов. Единственным новшеством было появление в числе участников созданной в 2021 г. правоконсервативной суверенистской партии «Реконкиста» во главе с Э. Земмуром, имевшей (и реализовавшей) шанс преодолеть пятипроцентный барьер [2].
Как и пять лет назад, все основные партийные списки возглавили политики нового поколения (средний возраст около 35 лет [3]) – политтехнологический тренд двух последних еврокампаний. Примечательнее всего в этом плане были трудности, с которыми столкнулись макронисты и их неспособность найти на эту роль более-менее сильную кандидатуру. После долгих поисков во главе списка правящей коалиции была поставлена 37-летняя председатель фракции ЕП «Обновляя Европу» Валери Айе, которая так блекло и неубедительно выступала в теледебатах с соперниками, что в самом ответственном финальном поединке с ярким молодым лидером НО Жорданом Барделла ее был вынужден заменить премьер-министр Габриэль Атталь.
Среди сюжетов, волновавших французов в связи с голосованием 9 июня, первые семь мест, по данным социологов, занимали покупательная способность, иммиграция, здравоохранение, экология/ климат, роль Франции в Европе и мире, личная/ имущественная безопасность и пенсионное обеспечение [Les Français et l’élection européenne : les enjeux…]. Впрочем, во фрагментированном французском обществе приоритеты отдельных групп резко расходятся и со среднестатистическими, и между собой. Так, в ходе опроса IFOP в мае 2024 г. только 21% респондентов отнесли к важным для них темам войну на Украине (9-ое место), но для сторонников правящего блока и части левой оппозиции украинский вопрос был одним из первостепенных. Сходным образом обстояло дело с другим приоритетом двух этих категорий избирателей – европейским строительством, которое в общем списке заняло одно из последних мест (13-ое), интересуя лишь 16% опрошенных французов [Там же].
Однако из этого еще не следует, что голосование на европейских выборах определялось внутренней национальной повесткой и массовому избирателю была безразлична политика брюссельских институтов в важных для него областях. Французы прекрасно осознают, что бразды правления в основном находятся в Брюсселе, и им не может быть безразлично позиционирование партий по отношению к ЕС и его текущей повестке. Другое дело, что евроинтеграция давно является одной из линий глубокого раскола во французском обществе. Большинство жителей Франции не одобряют европейский проект в его нынешнем формате, что в очередной раз подтвердил опрос, проведенный службой Ipsos 23 мая 2024 г. [Les Français et les election européennes. Ipsos… P. 2] На этом фоне неудивительно, что, как показал тот же опрос, французы сегодня больше доверяют евроскептикам из НО, чем макронистам в решении на уровне Евросоюза важнейших для них проблем, таких как иммиграция, безработица, инфляция, социальная защита и неравенство, будущее европейского аграрного сектора, защита французских и европейских торгово-экономических интересов, а также энергообеспечение и стимулирование экономического роста [Там же. С. 6-7].
Теперь – о самом существенном. Главное соперничество на последних евровыборах вновь, как и пять лет назад, развернулось между блоком президента Э. Макрона и Национальным объединением М. Ле Пен – то есть между двумя ведущими игроками той новой политической конфигурации, которая сложилась во Франции после слома двухпартийной матрицы в ходе политического землетрясения 2017 г. [См.: Нарочницкая, Федоров] И не просто ведущими игроками, а ключевыми протагонистами фундаментального противостояния между, условно говоря, неолибералами-глобалистами/европеистами «дивного нового мира» и государственниками – сторонниками цивилизационной преемственности, национально-государственных структур и многополюсного миропорядка, во французской терминологии – суверенистами [См. Нарочницкая. «Суверенизм»…]. (Конечно, мы говорим здесь о квинтэссенции двух альтернативных парадигм развития, имея в виду мировоззрение, идеологические и ценностные ориентиры представляющих эти парадигмы политических лагерей, а не мышление каждого их отдельного представителя и не «букву» партийных программ, которые неизбежно несут отпечаток практических обстоятельств и прагматических интересов.)
Симптоматично, что список кандидатов от правящего блока выступал в европейской кампании под лозунгом «Необходимость Европы» (“Besoin d’Europe”), где «Европа» означала управляемый из Брюсселя федеративный Евросоюз, а список Национального объединения – под (контр)революционным лозунгом «Франция возвращается» (“La France revient”).
Результат голосования 9 июня рельефно подтвердил то, о чем давно говорили социологические исследования, а именно принципиальный сдвиг в электоральном балансе сил между этими главными антагонистами и противоположность их динамики. Подъем Национального объединения, поступательно расширявшего свою социальную и электоральную базу на протяжении более чем 10 лет [Ruban], контрастировал со спадом макронистского движения, которое после недолгого взлета все последние годы теряло избирателей. На евровыборах 2019 г. макронисты с союзниками отстали от маринистов всего на 0,9% голосов, почти выполнив задачу, поставленную главой государства: стать «первой партией страны». Пять лет спустя президентскому блоку пришлось бороться уже за второе место.
9 июня 2024 г. эта скромная цель была достигнута, хотя и с минимальным, менее процента, отрывом от пришедшего третьим списка «неосоциалистов»-еврофилов во главе с Рафаэлем Глюксманом (13,83%). Однако на фоне прорыва ключевого противника – Национального объединения, которое преодолело символический рубеж в 30%, результат пропрезидентской коалиции, опустившейся ниже символической планки в 15%, выглядел постыдным поражением.
Общее же распределение голосов между семью французскими партиями или коалициями, прошедшими в новый состав Европарламента, подтвердило актуальность кристаллизовавшейся в 2022 г. структуры электорально-политической карты, на которой преобладают три блока: мейнстримный неолиберальный, национально-суверенистский и левый/леворадикальный [См. Нарочницкая, Федоров]. Тем не менее данная конфигурация далеко не отражает всего спектра идейно-политических размежеваний во французском обществе. Здесь мы подходим к обстоятельству, которое, среди прочего, могло подтолкнуть Э. Макрона решиться на внеочередные парламентские выборы.
Одной из тенденций эволюции современного социума является фрагментация, что зримо отражается в партийном ландшафте и электоральных процессах. Франция, для которой фрагментация характерна исторически, представляет собой в этом отношении один из самых ярких примеров. На европейских выборах 2019 г. 28 из 34 официально зарегистрированных французских списков, не преодолевшие пятипроцентный барьер, в совокупности оттянули на себя 19,78% поданных голосов [Vignal]. В 2024 г. на мандаты евродепутатов претендовали уже 37 списков, причем электоральный рейтинг большинства «малых списков» не достигал 1%, а во многих случаях и 0,1%. В этот раз французы чаще обычного следовали принципу «полезного голосования». Списки, не прошедшие пятипроцентный барьер, аккумулировали «всего» 12,07% засчитанных голосов, а доля испорченных и «белых» («ни за кого») бюллетеней сократилась в полтора раза [Рассчитано по: Publication des candidatures…]. Но не забудем, что почти половина избирателей вовсе не пришла на избирательные участки.
Миллионы неголосующих вовсе или голосующих за миноритарные и микро-партии составляют колоссальный ресурс, который в случае его мобилизации и манипулирования им способен капитально поменять расклад сил и электорально-политическую карту. И на это мог рассчитывать Э. Макрон, принимая свое авантюрное, по мнению многих, решение о досрочных перевыборах Национального собрания, вопреки тому, что психологический эффект поражения на евровыборах должен был сработать не в пользу президентского блока.
Не меньшую роль сыграли, на наш взгляд, две другие, фундаментальные, особенности французской европейской кампании 2024 г., одна из которых относится к ее национальному контексту, а вторая – к международному.
Внутренний и внешний контекст
Главная специфика этих евровыборов во Франции заключалась в том, что они проходили в обстановке очевидного заката макронизма, явного и прогрессирующего кризиса президентской власти Э. Макрона, а также накопления коллизий в заложенном де Голлем конституционно-политическом механизме Пятой республики, который десятилетиями являлся столпом стабильности на пространстве ЕС.
По итогам парламентских выборов в июле 2022 г. президентский блок «Вместе за Республику» утратил абсолютное большинство в нижней палате, где в разы увеличилось представительство как несистемного Национального объединения, так и леворадикальной оппозиции. В условиях мажоритарной политической культуры Пятой республики это способствовало не столько диалогу и компромиссам, сколько нарастанию меж- и внутрипартийной конфликтности. Поползновения Э. Макрона привлечь в правящую коалицию бывшую системообразующую партию «Республиканцев», чтобы вернуть контроль над нижней палатой, потерпели неудачу в силу непреодолимых структурных причин [Нарочницкая, Федоров. С. 58–61]. Более того, электоральное равновесие трех малосовместимых политических объединений, противоречащее логике конституционного режима Пятой республики, будучи еще далеко не полным, уже тогда создало потенциальные риски для его нормального функционирования.
Чтобы реализовать свою программу, многие аспекты которой вызвали непримиримые разногласия, правительство, особенно в период премьерства Элизабет Борн, прибегало к сомнительным маневрам, злоупотребляя в том числе пресловутой статьей 49.3 французской Конституции, позволяющей принимать законы без их вотирования. На фоне политической поляризации и неважной ситуации в экономике, все это обернулось давно не виданным уровнем социального недовольства, экстраординарной протестной кампанией против пенсионной реформы, дальнейшим снижением рейтингов правящего блока и президента. Замена премьера на более популярного Г. Атталя не возымела существенного эффекта. Притчей во языцех и особой проблемой режима стала ненависть к Э. Макрону немалой части французов, на что не раз открыто указывали и ведущие социологи, и именитые политические аналитики [См. напр.: Duhamel; Dabi].
Под вопросом оказалась не только эффективность президентства Э. Макрона в оставшиеся годы его второго срока, но, что на порядок важнее, дальнейший вектор политической эволюции Франции. Избрание в 2027 г. следующим главой государства М. Ле Пен стало считаться не только возможным, но и все более вероятным, причем есть свидетельства, что беспокойство в провластных кругах по этому поводу вышло на новый уровень именно в преддверии европейских выборов.
Очевидно, что результаты голосования 9 июня 2024 г. должны были придать дополнительный импульс тревожным для Э. Макрона и системных элит тенденциям. С учетом этого становится понятнее, почему французский президент, несмотря на неизбежность потерь для своей коалиции, пошел ва-банк, распустив Национальное собрание. Замысел, по-видимому, состоял в том, чтобы, нарушив естественный ход событий, сыграв на опережение, «смешав карты», рано или поздно получить в обстановке смуты шанс перенаправить траекторию развития политической ситуации в нужное русло. А первейшей задачей было создать новые вызовы-ловушки (будь то скоропалительная парламентская кампания или испытание бессильной «полувластью» в случае победы) для главного противника – Национального объединения, чтобы прервать его медленное, но неуклонное продвижение к вершинам политической власти. Забегая вперед, заметим, что в решении этой задачи Э. Макрон как минимум временно добился частичного успеха, правда, весьма дорогой ценой для своей партии, собственного положения внутри страны и самой Франции.
Еще одной фундаментальной особенностью европейских выборов 2024 г. был капитально изменившийся глобальный контекст. Тренд к трансформации миропорядка, жесткая конфронтация с Россией и украинский военный очаг, перспектива возвращения в Белый дом Д. Трампа, палестино-израильский конфликт, дилеммы отношений с Китаем – все эти и другие международные факторы готовят Европейскому союзу тяжелые испытания. На этом фоне сценарии отклонения такой ключевой страны, как Франция, от евроатлантического фарватера, не говоря уже о выходе из-под контроля западных наднациональных институтов, представляют для правящих элит более серьезную угрозу чем когда-либо. Ставка же на нейтрализацию источника опасности – Национального объединения путем его кооптации в систему, как это было сделано с итальянской партией Дж. Мелони, во французском случае слишком ненадежна, по крайней мере пока у руля НО фактически остается М. Ле Пен, а не Ж. Барделла и пока во Франции сохраняется мажоритарный режим Пятой Республики с сильным институтом президентской власти.
Подобные соображения также могли побудить Э. Макрона опробовать нетривиальную многоходовую игру в расчете вновь стать «хозяином положения» благодаря им же спровоцированной турбулентности, найти способ исключить приход М. Ле Пен в Елисейский дворец и тем самым повысить собственные ставки в глазах влиятельных транснациональных кругов, которые привели его к власти. Стоит вспомнить, что Макрону предстоит устраивать свое будущее после 2027 г., которое, учитывая его нарциссический психотип, заботит его превыше всего и вариантами которого могли бы стать должность председателя Еврокомиссии либо иной высший пост в евроатлантических институтах.
Каковы бы ни были мотивации французского президента, его вошедший в историю демарш 9 июня 2024 г. (роспуск парламента), по-видимому, открыл «ящик Пандоры», придав мощное ускорение кризисным тенденциям в недрах французского режима власти с высокими рисками перерастания внутриполитических противоречий в институционный паралич и перманентную нестабильность.
Продолжение следует
Примечания
1. В итоге, после перехода к маринистам четырех евродепутатов, избранных по списку «Реконкисты», НО имеет 34 места в Европейском парламенте.
2. «Реконкиста» завоевала 5 мест, но после исключения из нее широкоизвестной Марион Марешаль и еще трех евродепутатов, выступивших за электоральную коалицию с Национальным объединением на парламентских выборах, у партии Э. Земмура остался только один представитель в ЕП.
3. Gratian P., Chapellon N. Élections européennes : l’âge des têtes de listes françaises n’a jamais été aussi bas // Ouest France. 29.02.2024. – URL: ouest-france.fr/elections/europeennes/infographie-elections-europeennes-lage-des-tetes-de-listes-francaises-na-jamais-ete-aussi-bas-cf3143bc-d6e7-11ee-96ef-9660257def44 (date of access: 14.11.2024).
Литература
Нарочницкая Е.А. «Суверенизм» против «глобализма»: выборы 2017 г. через призму идейно-ценностного конфликта // Франция при президенте Эммануэле Макроне: в начале пути. М. 2018. С. 152-160.
Нарочницкая Е.А., Федоров С.М. Глава 3. Новые контуры партийно-политической системы Франции // Европа в глобальной пересборке / Под ред. Ал.А. Громыко. М. 2023. С. 42-69.
Dabi F. On a une ambiance qui rappelle les fins de règne // Le Figaro. 10.04.2023. –URL: lefigaro.fr/politique/frederic-dabi-on-a-une-ambiance-qui-rappelle-les-fins-de-regne-20230410 (date of access: 14.11.2024).
Duhamel A. Le Prince balafré: Emmanuel Macron et les Gaulois (très) réfractaires. Paris. 2023.
Élections européennes de 1979 en France // France Politique. – URL: france-politique.fr/elections-europeennes-1979.htm (date of access: 14.11.2024).
Européennes 2024 – Résultats. – URL: archives-resultats-elections.interieur.gouv.fr/resultats/europeennes2024/ensemble_geographique/index.php (date of access: 14.11.2024).
Les Français et l’élection européenne : les enjeux déterminant le vote. Sondage // IFOP. 21.05.2024. – URL: ifop.com/publication/les-francais-et-lelection-europeenne-les-enjeux-determinant-le-vote/ (date of access: 14.11.2024).
Les Français et les election européennes. Ipsos – France Télévisions. 23.05.2024. – URL: ipsos.com/fr-fr/europeennes-2024/leurope-vue-par-les-francais-entre-attachement-et-scepticisme (date of access: 14.11.2024).
Publication des candidatures et des résultats aux élections Européennes 2024 // Ministère de l'Intérieur. 09.06.2024. – URL: archives-resultats-elections.interieur.gouv.fr/resultats/europeennes2024/ensemble_geographique/index.php (date of access: 14.11.2024).
Réaction des Français à la dissolution de l’Assemblée nationale. Enquête Toluna Harris Interactive pour Challenges, M6 et RTL // Harris interactive. 11.06.24. – URL: harris-interactive.fr/opinion_polls/reaction-des-francais-a-la-dissolution-de-lassemblee-nationale/ (date of access: 14.11.2024).
Ruban L. Les ressorts caches du vote RN. SciencesPO. 2024.
Vignal F. Européennes 2024 : tout savoir sur les « petites » listes // Public Sénat. 12.04.2024. – URL : publicsenat.fr/actualites/politique/europeennes-2024-tout-savoir-sur-les-petites-listes (date of access: 14.11.2024).
Читайте также на нашем портале:
«Новые контуры партийно-политической системы Франции» Екатерина Нарочницкая, Сергей Федоров
«Идейное наследие Шарля де Голля. II. Национальная парадигма Часть 1. Понимание национальных реальностей» Екатерина Нарочницкая
«Идейное наследие Шарля де Голля. II. Национальная парадигма Часть 2. Концепт величия Франции» Екатерина Нарочницкая
««Суверенизм» против «глобализма»: выборы 2017 г. через призму идейно-ценностного конфликта» Екатерина Нарочницкая
