Союз России и Беларуси существует фактически весь период после расчленения СССР, он выдержал самые разные испытания. Поскольку за прошедшие годы этот союз не только не распался, но даже укрепился, можно говорить, что в его основе лежат не сиюминутные интересы, а глубокие геополитические причины. В чем они заключаются? Каково может быть будущее этого союза?
Геополитика в самом широком смысле – это наука о взаимодействии социума и занимаемого им пространства. Охарактеризуем пространство, которое занимает белорусское общество.
Определение границ
Беларусь выпадает из геополитических стандартов других восточноевропейских стран. Степень антропогенности ландшафта в этой стране качественно выше, чем во всех остальных странах региона.
В послевоенное время в Беларуси была проведена беспрецедентная по глубине (для Восточной Европы) индустриализация. Структура созданной тогда индустрии в целом сохранилась до сих пор. В основе практически каждого города, особенно в восточной части страны, лежит крупное градообразующее промышленное предприятие, ориентированное на экспорт выпускаемой продукции. Около 40% территории Беларуси составляют мелиорированные земли. Сельскохозяйственное производство сохранило высокую концентрацию и организовано вокруг крупных животноводческих комплексов и мелиоративных систем.
Загрязненная после аварии на ЧАЭС территория, требующая постоянного централизованного внимания со стороны государства, достигает 40% площади страны (площадь пятен с уровнем радиации свыше 1 кюри на кв. км – 18% национальной территории и 23% пахотных земель).
Белорусское общество находится в иных, чем соседи по региону, отношениях с пространством, в рамках которого оно существует. Белорусам необходимо более глубокое управление развитием своего пространства для элементарного удержания общества в состоянии стабильности и гражданского мира. Просто закрыть крупные заводы, развить мелкий и средний бизнес здесь невозможно, слишком велики будут социальные издержки.
В определенном смысле белорусское пространство выходит далеко за рамки собственно территории Республики Беларусь. Несколько упрощая, можно сказать, что около трех четвертей «белорусской промышленности» находится вне территории РБ - в основном в России. На момент распада СССР около 80% комплектующих для белорусских крупных промышленных предприятий завозилось из России, подобная зависимость существует и сегодня. В основном из России в Беларусь поступают и необходимое сырье и энергоресурсы.
Поддержание стабильности на территории РБ требует усилий со стороны государства по организации и успешному развитию всего пространства, центром которого выступает белорусский промышленный очаг. Это, в частности, обусловливает активную внешнюю политику Минска, нацеленную на сохранение связанного с Беларусью производства в других странах, прежде всего России. с
Важно и то, что белорусское промышленное производство ориентировано на экспорт, а следовательно нуждается в крупных внешних рынках. Экономическая мощь, которой обладают некоторые белорусские предприятия и отрасли, предопределяет масштаб внешнеполитических устремлений при удержании традиционных рынков и приобретении новых. Беларусь в состоянии стратегически влиять на развитие других стран и целых регионов.
Белорусское пространство может быстро расширяться в интересах крупного промышленного производства за счет новых рынков сбыта и сырья. Наиболее очевиден пример картеля белорусских калийщиков с Уралкалием. Взяв под контроль около половины мирового рынка этого типа удобрений, российско-белорусский картель смог в несколько раз поднять цены.
В этом смысле Беларусь не является этническим государством белорусов. Белорусское государство –скорее форма обеспечения интересов крупных промышленных предприятий и пространств, расположенных в основном в России, иными словами – форма политической организации многонационального пространства с преобладанием русского по культуре и идентичности населения.
На территории Республики Беларусь расположена сердцевина белорусского геополитического пространства, которая обеспечивает возможность принятия решений и постоянную технологическую модернизацию производства, но само это пространство опирается на более широкий спектр политических инструментов. Неотъемлемая часть такой политической структуры – группы влияния, чьи интересы связаны со страной.
Таким образом, речь идет не просто о курсе на союз с Москвой. Беларусь сама по себе является органичной частью большого российского геополитического пространства. А в ситуации распада СССР и ослабления России роль Беларуси как одного из региональных центров этого пространства объективно возросла. В ходе происходящего ныне падения мировых цен на нефть эта роль, скорее всего, вырастет еще более.
Внутри российского геополитического пространства Беларусь имеет собственные интересы. Будучи регионом, где доминирует перерабатывающая промышленность с относительно высоким уровнем переработки, она лоббирует интересы переработчиков и ВПК в противовес интересам сырьевиков. Ориентируясь на монопольное положение в ряде секторов российской экономики, белорусские промышленники вступают в конкуренцию с производителями развитых стран мира, стремящимися закрепиться на российском рынке. Беларусь объективно не заинтересована в превращении России в сырьевой придаток Запада, так как это означало бы ее собственную деиндустриализацию и полное разрушение ее сложившегося геополитического пространства. Вот почему Беларусь настроена против Запада, а ее союзниками в РФ являются государственники любой идеологической направленности – от коммунистов до части националистов и евразийцев.
Масса Беларуси в составе большого российского пространства достаточно велика, чтобы страна могла сохранять свою геополитическую идентичность. В самой республике проживает около 10 млн человек, и еще примерно 10 млн так или иначе заняты в технологических цепочках белорусских смежников в России. Примерно такова численность населения многих других индустриальных регионов бывшего СССР, находящихся в рамках Российской Федерации: Московской агломерации, Урала, региона Петербурга, Поволжья. Однако у Беларуси есть конкурентные преимущества: расположение в Восточной Европе на рубежах европейской интеграционной группировки, близость к Московской агломерации, достаточно современное, технологически не изношенное промышленное производство, удачная политическая форма – независимая государственность. В некоторых случаях белорусской геополитической массы бывало достаточно, чтобы ставить вопрос о влиянии на Россию, сопоставимом с влиянием самого Кремля (вторая половина 1990-х годов). Обычно это выражалось в росте политического влияния и рейтинга в России А. Лукашенко и его инициатив.
Углеводородная «ипостась»
Крупная промышленность вывела Беларусь за рамки Восточной Европы, превратив страну в один из важных центров геополитического пространства России, но территориальное расположение втянуло ее в совсем иное геополитическое пространство – европейское. В рамках каждого из этих двух пространств республика выполняет разные функции и имеет разные потенциалы.
Европейское геополитическое пространство опирается на востоке на систему неэквивалентного обмена, сложившуюся между странами Евросоюза и странами – поставщиками сырья в ЕС (Россией и прикаспийскими государствами). По мере того как Евросоюз расширяется и набирает внутреннюю мощь, разрыв в уровнях развития между ним, с одной стороны, и Россией и странами региона Каспия, с другой, увеличивается, а сырьевая специализация последних закрепляется. Расширение европейского геополитического пространства на восток происходит за счет постепенного поглощения геополитического пространства бывшего СССР и нынешней России.
Важную роль в формировании современного европейского геополитического пространства сыграли 1960-е годы. В этот период особое значение приобрели континентальные транспортные коммуникации, и прежде всего магистральные нефте- и газопроводы, построенные в значительной степени в интересах бывших восточноевропейских союзников СССР.
Через Беларусь прошла система магистральных нефтепроводов «Дружба». По этой системе в 1990-х годах перекачивалось свыше 70% всего российского нефтяного экспорта. Строительство нефтяных портов в районе Петербурга на рубеже веков уменьшило эту долю примерно до 40%. Российский газ в Европу в основном стал перекачиваться по территории Украины, лишь около 20% его идет через РБ.
Распад восточного блока и СССР, сырьевая трансформация экономики России и стран Каспийского региона, вхождение восточноевропейских стран в Евросоюз – все это повысило транзитную значимость территории Восточной Европы и для ЕС, и для России. Чем успешнее идет развитие Евросоюза, тем быстрее Россия входит в формируемое им геополитическое пространство в качестве обширной сырьевой периферии, тем важнее становится транзит через Беларусь.
График и основные параметры этого процесса были сформулированы летом 1994 года в ходе Критского саммита ЕС, определившего программу развития трансъевропейских коридоров. Было решено развивать энергетический и иной транспортный транзит на востоке Европы в основном по линиям старых советских коммуникаций, а в энергетике сделать ставку еще и на новый магистральный газопровод Ямал – Германия через Беларусь. Строительство этого газопровода предполагает несколько этапов: в течение короткого времени могут быть проложены вторая и третья нитки. Тогда объемы транзита газа через Украину и Беларусь сравняются, а в перспективе белорусский газовый транзит может стать более важным, чем украинский.
Ориентация Евросоюза на Ямальский газопровод и сохраняющееся значение системы нефтепроводов «Дружба» создали для Беларуси идеальные условия. Республика превратилась в важный фактор энергетической безопасности стран ЕС и успеха европейской интеграции в целом. Теперь ЕС и НАТО, наряду с ОДКБ, стали реальными гарантами безопасности страны. Беларусь имеет противоречия с НАТО лишь в той степени, в какой является частью геополитического пространства слабеющей России.
Втягивание республики в европейское геополитическое пространство происходит по оригинальной, отличной от остальных стран Восточной Европы модели. Беларусь переориентирует значительную часть своего производства на рынки стран ЕС и модернизирует экономику за счет полученных от реализации нефтепродуктов средств. Рост цен на нефть создал прекрасную конъюнктуру для белорусской нефтехимической промышленности. Нефтехимия, в свою очередь, превратилась в источник ресурсов для решения всех основных проблем страны: от развития социальной сферы и инфраструктуры до технологической модернизации радиоэлектронной промышленности и машиностроения. Именно нефтехимия обеспечивает профицит в торговле с ЕС, за счет чего удается покрывать хотя бы часть огромного дефицита, который образовался в торговле с Россией. Только благодаря экспорту в ЕС Беларусь оказалась в состоянии не только выжить в эпоху высоких цен на углеводороды, но и продемонстрировать самые высокие в Европе темпы экономического роста на уровне 10–11% ВВП и 14–17% промышленного производства в год. В геополитических категориях это означает, что Беларусь глубоко вросла в европейское экономическое пространство, заняла в нем необычное для стран Восточной Европы положение индустриального государства, при этом сохранив основную часть своего пространства, расположенного в России.
Процесс это сложный и противоречивый, чреватый конфликтами на уровне региона и внутри белорусского пространства. Например, каждый модернизированный за счет нефтехимии и европейских технологий машиностроительный завод делает более конкурентоспособным на мировых рынках и комплекс своих поставщиков в России. А вся цепочка становится более привлекательной для инвесторов. В свою очередь, приблизившийся и развивающийся громадный рынок ЕС втягивает в себя все новые сегменты белорусской экономики, от сферы услуг до радиоэлектроники.
Интеграция Беларуси в европейское геополитическое пространство создает условия для ее альянса с некоторыми прозападными группами в России и регионе Каспия, в основном состоящими из сырьевиков. Примеров такого сотрудничества много. Помимо упомянутого ранее картеля (Белорусская калийная компания) в составе белорусских калийщиков и российского Уралкалия, можно упомянуть российское присутствие в капитале Мозырского НПЗ и стабильные поставки нефти на Новополоцкий НПЗ постоянными партнерами. Это делает белорусскую внешнюю политику более устойчивой, готовой к любому развитию ситуации в России: и к возрождению страны в качестве сильного государства, как происходило в последние годы, и к ее существованию в качестве конгломерата слабых регионов, как было в 1990-х годах.
Однако существуют ряд факторов, которые не позволяют ожидать быстрой интеграции Беларуси в состав ЕС. Это факторы регионального порядка, но для небольшой европейской страны, каковой является РБ, они критичны, – как, впрочем, и для «большой» Беларуси с учетом ее смежников, поставщиков сырья и устойчивых рынков сбыта.
Часть Московской агломерации
Расположение Беларуси на транспортных путях между ЕС и Россией стимулировало развитие других проходящих через республику коммуникаций. Это обстоятельство было также закреплено в решениях Критского саммита ЕС.
Создаются три главных транспортных коридора ЕС на востоке Европы: Берлин–Минск–Москва, Петербург–Гомель–Одесса и Львов–Минск–Вильнюс–Рига. Все они повышают безопасность территории РБ. Но у них есть еще одно принципиально важное последствие: они стимулируют присоединение Беларуси к Московской агломерации. Благодаря политике ЕС объем транспортных потоков через РБ в сторону Москвы, качество дорог, скорость передвижения по ним резко выросли и продолжают расти. А вместе с этим как жители, так и хозяйствующие субъекты Беларуси все глубже втягиваются в московские процессы.
Экспорт из РБ в РФ – готовые изделия с высоким уровнем переработки – более чем на 40% приходится на Москву и Московскую область. В Москве концентрируются основные финансовые ресурсы России, московский рынок наиболее привлекателен для производителей готовых изделий по сравнению с другими российскими рынками. Ускоренное развитие транспортной сети в интересах и по плану Евросоюза смыкается с развитием самой Московской агломерации. Беларусь оказывается участником неэквивалентного обмена между Россией и ЕС на стороне Европы. Это ослабляет белорусское геополитическое пространство в России, традиционно опирающееся на связи крупной промышленности РБ с российскими регионами. Но для самой Беларуси присутствие на рынке Москвы – большое благо, важный фактор устойчивости относительно и российских сырьевиков, и западных конкурентов. Благодаря вовлечению в Московскую агломерацию РБ получает дополнительный шанс отказаться от стандартного пути интеграции в ЕС и сохранить беспрецедентную для Восточной Европы политическую независимость.
Получаемые от этого бонусы Беларусь использует для сохранения и развития доставшихся от советских времен крупных промышленных предприятий, то есть для сохранения белорусского геополитического пространства, являющегося частью российского. В этом смысле интеграция РБ в Московскую агломерацию служит перекачке ресурсов из российского ТЭКа, то есть из системы неэквивалентного обмена между Европой и Россией, в «переработку», а это уже пространство, противостоящее Европе. Такая тенденция способствует усилению позиций Беларуси относительно сырьевого сектора РФ и провоцирует напряженность в отношениях Минска и Запада.
Одной из сторон этого процесса является обострение отношений между Беларусью и теми политическими силами в РФ, которые наиболее последовательно отстаивают интересы российского сырьевого сектора. Отсюда споры по экспортным пошлинам на нефть и ценам на газ и транзит газа через Беларусь в Европу, замедляющие темпы строительства Союзного Государства. Отсюда разрушение инфраструктуры континентальных трубопроводов, замена их на коммуникации, ориентированные на морские порты. Проекты обходных магистральных газопроводов «Южный поток» и «Северный поток» вместо развития Ямальского газопровода ведут к снижению геополитического значения Беларуси, сохраняющей крупную перерабатывающую промышленность и тем самым способствующей как минимум замедлению темпов превращения России в сырьевую окраину Европы.
Стягивание российской коммуникационной системы к морским портам – такой же стандартный сценарий для развития сырьевой экономики, как и быстрый рост Московской агломерации. Россия становится все более уязвимой для внешнего давления, ведь Балтийское и Черное моря - уже практически внутренние моря ЕС. Европа обладает разнообразными инструментами для контроля за российским морским экспортом: от повышенных экологических страховых платежей до требований следовать устанавливаемым в ЕС технологическим стандартам. Конечно, развитие континентальных трубопроводов – также проявление геополитической экспансии Европы на восток, но в этом случае у России сохраняется больше возможностей для отстаивания своей самостоятельности.
Замедление Москвой интеграционных процессов в отношениях с Беларусью, развитие морских коммуникаций и возрастание сырьевой специализации России, разрушение единого идеологического пространства двух стран – все это в конечном счете усиливает Европу. Но возможности для иного вектора развития России остаются.
Региональное лидерство
Известно утверждение классика геополитики Х. Маккиндера о ключевом значении Восточной Европы в противостоянии хартленда и римленда: тот, кто контролирует Восточную Европу, контролирует и все остальное или, во всяком случае, имеет на это шанс. Ключ к мировому господству – в пространстве между Балтийским и Черным морями. Рациональное зерно применительно к современной реальности в этом положении есть.
Действительно, Восточноевропейский регион достаточно обширен, и от того, в состав какого пространства – российского или европейского – он входит, зависит характер взаимоотношений между этими пространствами. Если ЕС полностью интегрирует его в свой состав, Россия окажется оттесненной на северную периферию Евразии и лишится перспективы вырваться за пределы сырьевой специализации в отношениях с Европой.
Именно Беларусь является на сегодня той страной, которая не позволяет западноевропейскому ядру Евросоюза поглотить Восточную Европу. Условия присоединения восточноевропейских стран к ЕС в 1990-х годах были стандартными и предполагали подчинение: эти страны должны были уничтожить практически все свое крупное промышленное производство и переориентировать инфраструктуру на Запад. Свыше 20% населения Восточной Европы предстояло переместиться в Западную Европу и возместить там потери от демографического спада, заодно предотвращая приток слишком большого количества мигрантов из культурно чуждых стран Третьего мира. Для восточноевропейских стран такой путь означает падение численности населения, потерю геополитической идентичности, фактически – растворение в общем европейском пространстве.
Этому варианту интеграции противостоят местный восточноевропейский национализм и региональный геополитический проект. Последний напоминает по своим функциям и задачам существовавшие в этом регионе в Средние века Великое княжество литовское и Речь Посполитую, идейно апеллируя к их наследию.. Восточная Европа – очень большой регион, быстро «переварить» его ЕС не в состоянии. Поэтому Евросоюзу в интересах стабильности также необходимо региональное образование, которое сгладило бы наиболее радикальные формы эксплуатации этого пространства западноевропейскими странами.
Беларусь препятствует возникновению в Восточной Европе новой Речи Посполитой. Без Беларуси невозможно создать интегрированную устойчивую инфраструктуру такого регионального сообщества, обеспечить единую идеологию, основанную на русофобии и своеобразной региональной мифологии, выстроить единое оборонное пространство, эффективный экономический комплекс, дипломатическую систему отстаивания своих интересов.
Конфликтный настрой новоиспеченных и потенциальных восточноевропейских членов Евросоюза по отношению к России или региону Каспийского моря – это форма укрепления собственных позиций перед Западной Европой за счет ресурсов той же России. По сути идея восточноевропейского блока нацелена против ЕС. Но если для Евросоюза все это выливается в рост транзитных платежей во всех формах, то для России и региона Каспия появление такого блока чревато перманентным и скорее всего кровавым конфликтом по всей линии соприкосновения с ним. Причина тому – слабость России и отсутствие у этого блока необходимых ему природных ресурсов, которые имеются в России и регионе Каспия. Сходным образом обстояло дело в Средние века, такова же по сути тенденция и ныне. Собственно, сама Российская империя, как и СССР, становились глобальной силой только после включения в их состав Восточной Европы и переориентации конфликтных устремлений этого региона на Запад.
С этой точки зрения расширение ЕС на восток не только не ослабляет, но усиливает конфликтность в Восточной Европе ибо означает появление на его окраинах недоевропеизированного образования, которое, пытаясь устоять перед натиском Запада, будет стремиться усилить себя за счет части «Востока», то есть российского пространства.
Вот почему Беларусь с ее геополитическими особенностями, играет такую важную региональную роль. Пока она находится в союзе с Россией и сохраняет свою крупную промышленность, аналога Речи Посполитой возникнуть не может.
Великая «тайна» Беларуси в том, что все это, ее пребывание в составе российского геополитического пространства в целом выгодно Западной Европе. Используя ресурсы России, а в последнее время и расширившегося ЕС, республика противостоит разрушительной для европейской интеграции тенденции к образованию в Восточной Европе сильного регионального полюса. В этом смысле Беларусь защищает интересы «старой Европы». Ее безопасность – одно из условий стабильности на континенте и успеха европейской интеграции. А перспектива возрождения, при опоре на Беларусь, геополитически самостоятельной России нейтрализуется через лоббистские структуры российских сырьевиков, препятствующих укреплению российско-белорусского союза.
И, напротив, насыщение Беларуси трансъевропейскими коммуникациями могло бы обернуть угрозой для Евросоюза в том случае, если бы Минск стал частью восточноевропейского ядра, нацеленного против «старой Европы». Но для этого необходима смена республикой своей системы ценностей на стандартные для стран региона национализм, историческую мифологию, русофобию и т.д. А это невозможно или почти невозможно в силу внутренних белорусских причин.
Во-первых, в Беларуси невозможна культурная консолидация вокруг белорусского языка. Урбанизация почти уничтожила белорусскую деревню, и языковая культура белорусов необратимо стала русской. Русскоязычная белорусская нация неприемлема для белорусского национализма, а выработать нестандартную идеологию белорусский национализм не готов.
В-третьих, рост национализма быстро вызовет ряд конфликтов со всеми приграничными странами. Виленский край, Подляшье, Западное Полесье, Черниговская область, Латгалия, Брянск–Смоленск–Великие Луки – все это пространство потенциальных региональных конфликтов. Для соседних весьма националистически настроенных государств Восточной Европы ненационалистическая Беларусь – великое благо. Они получают возможность без больших проблем осуществлять ассимиляцию местных белорусов либо избегают разрушительных для них самих конфликтов, как в случае с Западным Полесьем.
Есть и другие специфические местные обстоятельства, но главное – нет никаких предпосылок для столь радикальной смены идеологии.
Интеграция восточноевропейских стран в состав ЕС без консолидации собственного сильного сообщества «новой Европы» привела к формированию очень выгодной для Беларуси региональной геополитической структуры:
1. Деиндустриализация Восточной Европы устранила значительную часть местных конкурентов. Выросло региональное значение белорусской промышленности. В портах и на транспортных артериях Латвии, например, белорусские грузы составляют 30–40% транзита. Порты Литвы, Латвии, Украины, Калининградской области, Польши ведут жесткую конкурентную борьбу за их транзит. Снабжение нефтепродуктами региона Киева и значительной части Западной Украины осуществляется с Мозырского НПЗ и т.д.
2. Самые перспективные энергетические проекты в регионе ныне связаны с Беларусью: использование северной ветки нефтепровода «Дружба» для получения больших объемов нефти через терминалы Клайпеды, Бутинги, Вентспилса, Риги; подключение Мозырского НПЗ к нефтепроводу Одесса – Броды; строительство перемычки между северной и южной ветками «Дружбы», что позволит нефти из Черноморского региона поступать в регион Балтийского моря; угольные электростанции, рассчитанные на потребление польского угля в Гродненской области и Бресте; вторая очередь Ямальского газопровода. Само выживание экономик Литвы и Латвии после закрытия в 2009 году по требованию ЕС Игналинской АЭС будет связано с получением энергии из Беларуси или через Беларусь. Во многом именно с расчетом на рынок Прибалтики начнет строиться белорусская АЭС в Гродненской области.
3. Благодаря союзу с Россией Беларусь выступает «донором» региональной системы безопасности в не меньшей степени, чем НАТО. Главные угрозы здесь исходят от местных националистических движений и идеологий. Советская идентичность позволяет Беларуси не втягиваться в местные споры об историческом наследстве и исторических трактовках разных событий, а также избежать пограничных проблем в рамках общего антироссийского проекта. Беларусь построила суверенную и очень сильную военную структуру – а почти все восточноевропейские страны таковой лишились в ходе интеграции в НАТО. Собственного оборонного потенциала Минску достаточно, чтобы сдерживать слабые военные потенциалы восточноевропейских соседей, а блок НАТО не представляет для него угрозы в силу заинтересованности «старой Европы» в стабильном транзите через Беларусь.
4. Восточноевропейские страны хотели бы оторвать РБ от России, но не могут позволить себе региональный конфликт. Потому вокруг Беларуси образовался пояс идеологически чуждых ей стран, которые, тем не менее, выступают ее «адвокатами» в Европе и всячески стремятся вовлечь страну в региональное сотрудничество. Это обеспечивает республике большую свободу внешнеполитического маневра и дополнительно усиливает региональную безопасность.
5. Успешное развитие ЕС предоставило Беларуси отличную возможность иметь доступ к громадному рынку и технологиям, не расплачиваясь за это своим суверенитетом. Республика пользуется многими благами европейской интеграции, не подчиняя при этом свою экономику и политику брюссельской бюрократии и разного рода ограничениям, принятым в ЕС.
По отношению к Северному Полесью, Западной Украине и Восточной Польше Беларусь уже превратилась в регионального лидера. Однако это лидерство не предполагает обязательного участия РБ в восточноевропейском интеграционном антироссийском и по сути антиевропейском проекте. Оно создает предпосылки для возникновения абсолютно иного проекта: такой региональной группировки, чьи интересы совпадали бы с интересами Беларуси в России и могли бы до определенного предела получить поддержку в самом ЕС. В конечном счете речь идет о выработке формы интеграции России и Евросоюза с тем, чтобы преодолеть сложившуюся полуколониальную систему отношений, основанную на неэквивалентном обмене.
Союз России и Беларуси по мере успеха европейской интеграции все более превращается в объединение стран, оказавшихся внутри большой Европы. Его целью является не построение альтернативной ЕС группировки на месте бывшего СССР, а достижение максимальных преимуществ внутри европейского геополитического пространства.
Прогнозы
Каковы временные рамки нынешней геополитической ситуации, столь благоприятной для Беларуси?
Мировой финансовый кризис усиливает ЕС и ослабляет Россию, угрожает коллапсом Восточной Европе. Стабилизирующее значение Беларуси для всей Европы растет. По итогам кризиса, вероятно, стоит ожидать закрепления регионального лидерства Беларуси. Страна может выдвинуть от имени всей своей зоны влияния в Восточной Европе интеграционную идею, ориентированную на поддержку в России. Это будет вариант европейской региональной интеграции, рассчитанный на гармонизацию отношений между ЕС и РФ, между Восточной Европой и Россией, между Восточной и Западной Европой. Выдвижение такой идеи может совпасть с окончанием мирового кризиса. В этом контексте союз России и Беларуси может быть трансформирован в более широкое и устойчивое сообщество.
Значение белорусской территории как зоны стратегически важного для ЕС транзита будет возрастать вплоть до реализации Энергетической стратегии ЕС (примерно до 2020 года). Несмотря на то, что Энергетическая стратегия предусматривает диверсификацию источников энергии, объемы поставок углеводородов упадут незначительно, уменьшится только их доля . На смену истощающимся месторождениям все больше сырья будет приходить из региона Каспия. Транзит этого сырья в Европу в любом случае не обойдет территорию РБ. Будет расти значение для ЕС доставки через Беларусь грузов по автомобильным, железным дорогам и воздушным путем. Повысится роль Московской агломерации и коммуникаций между Москвой и Европой. К моменту выполнения Энергетической программы ЕС изменится характер взаимоотношений между Восточной Европой и Брюсселем, станет возможна новая, более равноправная модель. Дополнительным аргументом Восточной Европы при достижении этой цели может стать сближение с Россией, в том числе через Беларусь.
Белорусское геополитическое пространство может расшириться не только за счет Восточноевропейского региона. Хорошие условия для этого сложились в Венесуэле, Китае, Иране. Успех проектов Беларуси в этих странах не отделим от успехов России. Если к символическому 2020 году (переходу развитого мира на новую энергетику) российско-белорусские проекты в Третьем мире удадутся, это создаст базу для технологического рывка внутри нового большого российского геополитического пространства, важной частью которого останется Беларусь. Быть может, тогда возникнут предпосылки для глубокой переконфигурации самой Европы.
Читайте также на нашем сайте:
