Принятая в
сегодняшней китайской историографии периодизация внешней политики данного
периода в развитии Китая немного отличается от традиционно используемой
советскими и российскими учеными. Хотя внешняя политика КНР времен Мао Цзэдуна
в китайской историографии также делится на три периода, водоразделом между
первым и вторым периодами считается не 1960-й, а 1956 год (это же касается и
внутренней политики). Нужно признать, что подобная периодизация имеет под собой
по крайней мере не меньше оснований, чем принятая в СССР и нынешней России.
Внешняя политика
КНР первых 30-ти лет, также как и внутренняя, являлась результатом борьбы
различных сил в руководстве Китая. Тем не менее определяющее влияние на нее
оказывали взгляды непосредственно Мао Цзэдуна, возглавлявшего КПК и КНР и лично
причастного к формированию курса Китайской Народной республики в отношениях с
другими странами, прежде всего в отношениях с Советским Союзом. Все
политические деятели Китая этого времени, несогласные с теми или иными
решениями и положениями Мао, касающимися внешней политики, в конечном итоге
были подвергнуты репрессиям и сошли со сцены.
1949 – 1956 гг. – период
«склонения в одну сторону»
Первые восемь
лет существования КНР, которые в советской и российской историографии чаще
всего называют периодом «братской дружбы народов СССР и Китая», в Китае именуют
«ибяньдао» - периодом «склонения в одну сторону».
О том, что
новому Китаю необходимо «наклониться в одну сторону», то есть присоединиться к
лагерю социализма во главе с СССР, Мао Цзэдун впервые заявил в статье «О
демократической диктатуре народа», написанной в связи с 28-летием образования
КПК 30 июня 1949 года. В дальнейшем положение о необходимости «наклониться в
одну сторону», как подчеркивается китайскими историками, стало основой
внешнеполитического курса КНР и КПК этого периода наряду с двумя другими
установками Мао Цзэдуна, выдвинутыми в конце 1948 – начале 1949 годов. Эти
установки – «начать создавать свой отдельный очаг» и «сначала подмести в своем
доме, а потом приглашать в него гостей».
Заявляя о важности данных установок
Мао Цзэдуна для формирования внешнеполитического курса нового Китая, китайские
историки прежде всего подчеркивают то, что они позволили КНР установить
дипломатические отношения с иностранными государствами на новой основе, без
оглядки на те, что существовали во времена правительства Гоминьдана и Чан Кайши
(«создать свой очаг»). При этом особо делается акцент на том, что новые
отношения являлись «независимыми и самостоятельными». В этом контексте
установка «наклониться в одну сторону», то есть однозначно встать на сторону
социалистического лагеря и тесных отношений с Советским Союзом, предстает как
вынужденная мера. Китайские историки подчеркивают, что в условиях холодной
войны и противостояния двух лагерей во главе с Советским Союзом и США новый
Китай был так или иначе вынужден примкнуть к одному из этих лагерей, а опыт
Китая, как писал Мао Цзэдун в указанной работе, говорит о том, что
«наклоняться» надо именно в сторону Советского Союза, в сторону социализма,
«третьего пути нет».
Именно этим
объясняется поездка Мао Цзэдуна в конце 1949 – начале 1950 года в Москву и
заключение «Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи» между СССР и КНР. При
этом главной причиной, которую специально подчеркивают китайские историки, было
желание Мао Цзэдуна заключить с СССР новый договор взамен заключенного 14
августа 1945 года с правительством Чан Кайши «Договора о дружбе и союзе»,
который в Китае считали и продолжают считать «неравноправным».
Договор был
подписан в Москве 14 февраля 1950 года (от имени СССР договор был подписан
министром иностранных дел СССР А.Я.Вышинским, от имени Китая – министром
иностранных дел КНР Чжоу Эньлаем, Сталин и Мао Цзэдун подписывать договор
отказались) сроком на 30 лет. В соответствии с договором Советский Союз
обязался не позднее конца 1952 года передать Китаю все права по управлению КЧЖД
(Китайской Чанчуньской железной дорогой) и все относящееся к этой дороге
имущество, вывести свои войска из военно-морской базы Порт-Артур (Люйшунькоу),
передать административное управление городом Дальний (Далянь) правительству
КНР, а также в течение 5 лет предоставить Китаю заем в сумме 300 млн ам.
долларов под 1% в год.
Китайская
историография оценивает сегодня заключение этого договора как «победу китайской
дипломатии» и лично Мао Цзэдуна, однако нужно сказать, что советская сторона,
исходя из совпадения интересов Советского Союза и нового Китая, по большинству
позиций добровольно шла на уступки КНР, считая поддержание дружеских отношений
между двумя странами стратегическим интересом. Практически единственным
вопросом, по которому стороны не смогли договориться к взаимному удовлетворению,
был вопрос о статусе Монгольской Народной республики (по-китайски – Внешней
Монголии), которую в Китае продолжали считать своей территорией. В данном
случае Мао Цзэдун вынужден был принять позицию Сталина, твердо настаивавшего на
том, что МНР является независимым государством.
Сегодняшняя
китайская историография говорит о том, что период «склонения в одну сторону» не
продлился бы так долго, если бы не война в Корее в 1950 – 1953 гг., где войскам
КНР пришлось вступить в непосредственное военное противостояние с войсками США.
После окончания войны китайская сторона (например, Чжоу Эньлай на конференции в
Женеве) пыталась смягчить отношение к себе со стороны США, но не получила
ответа.
В Китае
гордились и гордятся участием КНР в корейской войне, называя ее в числе тех,
где с помощью КНР был побежден «американский империализм» (наряду с гражданской
войной собственно в Китае и войной во Вьетнаме, в которой КНР оказывала помощь
Северному Вьетнаму). Однако стараются всячески приглушить роль Мао Цзэдуна в ее
подготовке и начале, возложив всю вину на руководителя Северной Кореи
(Корейской Народно-демократической республики) Ким Ир Сена, действовавшего,
якобы, по указанию Сталина. И именно в этом контексте подвергают критике широко
распространенную на Западе в годы «холодной войны» концепцию совместного
«заговора трех держав» - КНДР, СССР и КНР. Однако даже приводимые китайскими
историками факты свидетельствуют о том, что именно китайское руководство в лице
Мао Цзэдуна наиболее активно поддерживало планы Ким Ир Сена по захвату южной
части Кореи и объединению всей страны под своим контролем. В то время как
Сталин относился к этим планам более чем сдержанно, полагая, что дальнейшее
обострение международной обстановки в условиях уже начавшейся «холодной войны»,
чреватое прямым столкновением двух ядерных держав – СССР и США, не в интересах
Советского Союза.
Началу войны в
Корее предшествовала серия секретных переговоров представителей северокорейского
руководства как с китайской стороной, так и с советской. При этом еще в мае
1949 года корейской стороне удалось достигнуть с руководством КПК
договоренности о передаче Северной Корее трех дивизий, составленных из корейцев
по национальности. Две дивизии из состава Военного округа Северо-Востока
численностью более 10 тысяч человек каждая были переправлены в Северную Корею
уже в июле 1949 года, третья, численностью более 14 тысяч человек, в феврале
1950-го, после окончания боев на юге Китая. Эти дивизии общей численностью
около 35 тысяч человек, имевшие, в отличие от армии, находившейся в
распоряжении Ким Ир Сена, опыт успешных боевых действий, были переброшены в
Северную Корею с полным вооружением и снаряжением.
Весной 1950 года
в ходе визитов в Москву (в апреле) и в Пекин (в мае) Ким Ир Сену удалось
получить согласие и Сталина, и Мао Цзэдуна на начало военных действий. Ему
удалось убедить и Москву, и Пекин, что на юге
Корейского полуострова сложилась революционная ситуация, которая в случае
вооруженной акции со стороны КНДР приведет к всенародному восстанию в Южной
Корее и устранению проамериканского режима Ли Сын Мана. Однако при этом Сталин,
во-первых, поставил свое согласие в зависимость от согласия Мао Цзэдуна, а,
во-вторых, заявил о том, что Советский Союз непосредственного участия в военных
действиях принимать не будет.
Война в Корее
началась 25 июня 1950 года переходом северокорейской армией 38-й параллели,
разделявшей северную и Южную части Кореи и ее наступлением на юг. Уже 28 июня
войска Ким Ир Сена захватили столицу Южной Кореи – Сеул, а к середине августа
контролировали до 90% территории Южной Кореи, за исключением плацдарма в районе
порта Пусан.
Тем не менее окончательной победы
войскам КНДР достичь не удалось по причине вмешательства со стороны США, на
которое ни сам Ким Ир Сен, ни поддержавшие его Сталин и Мао Цзэдун,
по-видимому, не рассчитывали. Они исходили из того, что Корея, как явствовало
из заявления Госсекретаря Дина Ачесона в январе 1950 года, не входит в число
приоритетных для США стран. Однако к июню 1950 года позиция США в этом вопросе
изменилась.
27 июня была
принята резолюция Совета безопасности ООН, осудившая действия Северной Кореи, а
7 июля СБ ООН одобрил создание многонациональных
сил ООН для ведения войны на Корейском полуострове против
государства-агрессора, в качестве которого рассматривалась Северная Корея (СССР
мог наложить вето на указанные резолюции СБ ООН, но на его заседаниях с января
1950 г. отсутствовал советский представитель в знак протеста против того, что
место КНР в организации было занято представителем гоминдановского режима Чан
Кайши). В соответствии с этими решениями в Корею на помощь южнокорейской
армии были направлены международные силы, основу которых составили войска США,
переброшенные из Японии на пусанский плацдарм. В сентябре эти войска совместно
с южнокорейской армией перешли в контрнаступление и к середине октября
практически разгромили войска Северной Кореи. 20 октября пала столица Северной
Кореи – Пхеньян, а к середине октября войска так называемой «южной коалиции»
фактически вышли на границу Кореи с Китаем по реке Ялуцзян.
Чтобы не
допустить окончательного поражения северокорейской армии, Китай был вынужден
ввести в бой собственные войска под командованием Пэн Дэхуая, которые получили
наименование «китайских добровольцев». А в ноябре Чжоу Эньлай встретился со
Сталиным в Крыму, чтобы согласовать помощь со стороны Советского Союза. Москва
согласилась направить в Китай на границу с Кореей своих военных летчиков, чтобы
прикрыть операции китайской армии с воздуха. В результате контрнаступления
китайских и северокорейских войск в декабре удалось освободить Пхеньян, а в
январе следующего года – вновь взять Сеул. Однако затем ситуация
стабилизировалась и в результате переговоров в июле 1953 года удалось достичь
перемирия, вновь разведя воюющие стороны по 38-й параллели.
Война в Корее
оказала, как уже говорилось, серьезное влияние на внешнюю политику Китая, не
только закрепив курс «склонения в одну сторону», но и положив конец надеждам
китайского руководства на скорое освобождение Тайваня, остававшегося под
властью Гоминьдана и Чан Кайши. Поскольку США предприняли все от них зависевшее
для того, чтобы обеспечить оборону Тайваня, превратившегося, по сути, в
«непотопляемый авианосец».
Помимо этого,
война в Корее привела к серьезной международной изоляции Китайской Народной
республики, прежде всего со стороны стран Запада. Несмотря на все усилия нового
руководства, КНР признали лишь страны социалистического лагеря и отдельные
развивающиеся страны. Большинство стран мира продолжали поддерживать
дипломатические отношения с Китайской республикой на Тайване.
Определенного
прорыва китайской дипломатии удалось добиться после достижения с Индией в
апреле 1954 года «Соглашения о торговле и связях Тибетского района Китая с
Индией», позволившего смягчить ситуацию в китайско-индийских отношениях.
Несмотря на то, что пограничные споры были, по сути, отложены на будущее (в
1962 году они привели к военному столкновению), индийское руководство
окончательно признало Тибет территорией Китая. А пять принципов мирного
сосуществования (так называемые «панча шила»), записанные
в преамбуле данного соглашения и в подписанной премьер-министром Индии
Джавахарлалом Неру и премьером Госсовета Китая Чжоу Эньлаем Декларации, в
дальнейшем стали одной из основ международной политики. Эти принципы включают в себя положения о взаимном уважении
территориальной целостности и суверенитета друг друга, ненападении,
невмешательстве во внутренние дела, равенстве и взаимной выгоде, а также о
мирном сосуществовании.
При поддержке Индии и лично Неру китайская делегация
во главе с Чжоу Эньлаем была через год приглашена на Конференцию развивающихся
стран, состоявшуюся в г. Бандунге (Индонезия) в апреле 1955 года (Индия, наряду
с Индонезией, Бирмой, Пакистаном и Цейлоном, была инициатором данной
конференции). В отсутствии СССР и стран социалистического лагеря (кроме
Демократической республики Вьетнам), США и стран Запада (кроме Японии), а также
делегаций Тайваня, Южной и Северной Кореи делегация нового Китая стала, по
сути, одним из главных «героев» конференции. На конференции пять принципов
мирного сосуществования были расширены до 10 пунктов и легли в основу итоговых
решений. Однако необходимо подчеркнуть, что на конференции в Бандунге китайская
делегация выступала не как представительница стран социализма, а как символ
победы в освободительной борьбе против чужеземцев, триумфа угнетаемой
азиатской страны и посрамления колонизаторов. Это вполне вписывалось в
стратегию Мао Цзэдуна.
Участие КНР в
Бандунгской конференции способствовало тому, что КНР добилась признания со
стороны развивающихся стран и смогла улучшить отношения с рядом стран Азии и
Африки. Этому способствовали и состоявшиеся после Бандунгской конференции поездки
премьера КНР Чжоу Эньлая в страны Азии. В ноябре 1956-го - феврале 1957 года Чжоу
Эньлай побывал во Вьетнаме,
Камбодже, Бирме, Индии, Пакистане, Афганистане, Непале и Цейлоне.
К концу 1956
года дипломатические отношения с материковым Китаем имели уже 25 стран мира.
Среди них, помимо стран социалистического лагеря, присутствовали такие страны
как Индия (первая несоциалистическая страна, признавшая КНР – дипломатические
отношения с 1 апреля 1950 года), Индонезия (с 13 апреля 1950), Бирма (1950),
Пакистан (1951), Лаос (1953), Афганистан (1955), Непал (1955, после достижения
договоренности с Индией), Египет (1956, первая африканская страна, сразу после
конференции в Бандунге), Цейлон (1956). К
началу 1959 года Китай также установил дипломатические отношения с Марокко,
Объединенными Арабскими Эмиратами, Алжирской республикой. В 1959 году – с
Суданом и Гвинеей, в 1960 году – с Мали, Сомали, Конго и Ганой.
При этом КНР оказывала в ряде случаев существенную помощь развивающимся
странам, прежде всего военную помощь Северному Вьетнаму в борьбе за независимость.
Китай также оказал финансовую помощь правительству египетского президента
Насера в ходе конфликта в районе Суэцкого канала в 1956 году, а также передал
необходимые медикаменты. В 1958 году КНР предоставила помощь Гвинее,
оказавшейся в тяжелом финансовом положении, переправив 1,5 тысячи тонн риса.
Нужно
подчеркнуть, что КНР всегда твердо придерживалась принципа «одного Китая».
Другими словами, страна, которая готова установить дипломатические отношения с
КНР, должна одновременно разорвать официальные дипломатические отношения с Китайской
республикой на Тайване, признать Тайвань частью материкового Китая и
поддерживать восстановление законного места КНР в ООН.
Разумеется, что
такая позиция ставила страны мира перед жестким выбором, и большинство пошло на
установление дипотношений с Пекином только после 1971 года, когда именно КНР
была признана законным представителем Китая и заняла свое место в Совете
безопасности ООН, а Тайвань перестал быть членом ООН. Например, ряд европейских
стран, признавших КНР еще в начале 1950 года (Великобритания, Норвегия, Дания,
Финляндия, Швеция, Швейцария и Нидерланды), ограничились учреждением в Пекине
своих представительств, установив «полудипломатические» отношения. В частности,
с Великобританией в 1954 году дипломатические отношения были установлены лишь
на уровне поверенных в делах. К 1956 году такие же отношения были установлены и
с Нидерландами.
С конца апреля по
июль 1954 года представитель КНР – министр иностранных дел Чжоу Эньлай –
участвовал, наряду с министрами иностранных дел СССР, США, Великобритании и
Франции в работе Женевской конференции, обсуждавшей положение в Корее и в
Индокитае. В конференции с начала мая также принимали участие представители
Северного Вьетнама – Демократической республики Вьетнам под руководством лидера
вьетнамских коммунистов Хо Ши Мина, пользовавшегося поддержкой со стороны Китая
и СССР, представители Южного Вьетнама - профранцузского правительства бывшего
императора Бао Дая, а также представители Лаоса и Камбоджи.
Обсуждение проблемы
воссоединения Кореи завершилось безрезультатно. По индокитайской проблеме
договориться в конце концов удалось, чему способствовала капитуляция в начале
мая (накануне приезда в Женеву вьетнамской делегации) гарнизона французских
экспедиционных войск базы Дьенбьенфу (поселок недалеко от границы с Лаосом),
которую до того вьетнамские войска ожесточенно штурмовали, начиная с марта 1954
года. 20 июля после долгих переговоров участниками конференции (кроме США) были
подписаны Женевские соглашения, завершившие колониальную войну Франции в
Индокитае и определившие судьбу ее бывших колоний в регионе. Вьетнам был
разделен на две части (по 17 параллели), но войну удалось закончить, что было
расценено и мировой общественностью, и Китаем, оказывавшим Северному Вьетнаму
военную помощь, как победа национально-освободительного движения в Индокитае.
Соглашения предусматривали демилитаризацию и нейтралитет Вьетнама, Лаоса и
Камбоджи, а также проведение в 1956 году свободных выборов в обеих частях Вьетнама с целью определения будущего
политического режима и воссоединения страны. После провозглашения в октябре
1955 года в южной части Вьетнама республики Вьетнам, получившей поддержку со
стороны США, не подписавших Женевские соглашения, процесс воссоединения был
нарушен, на юге Вьетнама началось партизанское движение, что в конце концов
привело к возобновлению войны. Тем не менее Женевская конференция также
способствовала выходу дипломатии нового Китая на международную арену и оценке в
Пекине международной ситуации как благоприятной для продолжения борьбы
угнетенных народов за свое освобождение.
В конце сентября
– начале октября 1954 года состоялся визит в КНР нового руководителя Советского
Союза Н.С.Хрущева. Формально Хрущев прибыл на празднование пятилетия
образования КНР и на открытие большой советской выставки (кроме этого,
руководитель СССР в главе большой советской делегации съездил в поездку по
Китаю, посетив, в частности, Харбин и Мукдэн). Кроме того, приезд Хрущева можно
было рассматривать как ответный после визита Мао Цзэдуна в Москву в конце
1949-го – начале 1950-го годов. Однако предпосылками данного визита стало
прежде всего стремление Хрущева лично наладить отношения с китайским лидером и
исправить то «недоверие», которое, как ему казалось, возникло между руководством
Советского Союза и КНР в результате ошибок и «неправильного» отношения к Мао
Цзэдуну со стороны Сталина.
В ходе визита
Хрущев предложил досрочно вывести советские войска из Северо-Восточного Китая
(включая базу Порт-Артур), досрочно передать КВЖД полностью под управление
властей КНР, а также передать китайской стороне советскую долю в смешанных
компаниях в Синьцзяне. Однако надежды советского лидера на то, что эти, по
сути, односторонние шаги позволят наладить хорошие («братские») отношения с
китайским руководством, не оправдались. В Пекине предложения Хрущева были
приняты как должное. В ответ на переговорах китайской стороной (Чжоу Эньлаем)
был вновь поставлен вопрос о передаче Китаю Монголии (МНР, которую в Китае
называют Внешней Монголией), а также о дополнительной помощи КНР со стороны
СССР (строительство в Китае учебных заведений и займ на строительство железной
дороги). На предложение Хрущева приехать с ответным визитом в Советский Союз
Мао Цзэдун, по сути, ответил отказом. При этом впоследствии вспоминал, что
помощь со стороны СССР была «отнюдь не бескорыстной», а предложенные Хрущевым
шаги были сделаны в расчете на поддержку КПК и Китая в борьбе с противниками Хрущева
в советском руководстве.
1956 – 1966 – «удар двумя кулаками»
Период с 1956 по 1966 год называется в Китае
по-разному. Например, в книге «60 лет китайской внешней политики», изданной в Пекине
к 60-летию образования КНР (2009 год), это десятилетие называется «периодом
упорядочивания внешней политики». Однако, говоря о содержании данного периода,
китайские историки чаще всего используют термин из боевых искусств – «лянгэ
цюаньтоу дажэнь» («удар двумя кулаками»), который, по сложившейся традиции,
переводится как «борьба на два фронта», одновременная борьба против
американского империализма и советского ревизионизма. То есть в этом, как
подчеркивает китайский аналог Википедии – Байдубайкэ, и заключалась перестройка
(или упорядочивание – «тяочжэн») китайской внешней политики – в переходе от
«склонения в одну сторону» к одновременной борьбе в опоре на страны Азии,
Африки и Латинской Америки с международным империализмом во главе с США и с
международным ревизионизмом во главе с Советским Союзом. Другими словами,
китайская внешняя политика в этот период, несмотря на признаваемые «левацкие»
отклонения, по мнению китайских ученых, упорядочилась, «выпрямилась», стала
по-настоящему независимой и самостоятельной.
Заметим, что в отечественной историографии
различные этапы этого периода в отношениях между СССР и КНР характеризуются как
«разногласия», «начало полемики» и только затем – «разрыва отношений».
В феврале 1956 года в Москве состоялся ХХ съезд КПСС, на котором
Н.С.Хрущев подверг критике ошибки Сталина и призвал осудить «культ личности».
Принято считать, что именно это и явилось причиной изменения стратегии Мао
Цзэдуна на международной арене и началом разногласий СССР и Китая. Однако
китайские историки наряду с этим указывают также на успех Китая на Бандунгской
конференции (1955), давший возможность опереться на подъем
национально-освободительного и антиимпериалистического движения в мире, и
события в районе Суэцкого канала (1956, апрель – декабрь), показавшие, что
отдельные развивающиеся страны (в данном случае – Египет под руководством
президента Насера) готовы даже пойти на вооруженный конфликт со странами Запада
в отстаивании своих прав (конфликт начался с того, что Насер принял решение о
национализации Суэцкого канала). Другими словами, разногласия с советским
руководством по поводу оценки Сталина и международной обстановки были не
причиной, а скорее частью общего изменения стратегии Китая на международной
арене. В связи с событиями на Суэцком канале Мао Цзэдун выдвинул положение о
«двух видах противоречий» и «трех силах», в соответствие с которым противоречия
между империалистическими и социалистическими государствами выдвигаются первыми
скорее как предлог для того, чтобы «завладеть всей доской», то есть подчинить
себе страны Азии и Африки. А на международной арене появляется третья сила –
угнетенные нации, что серьезно меняет всю расстановку сил.
Стоит подчеркнуть, что египетская делегация
на конференции в Бандунге оказалась наиболее близкой к Китаю в оценке
международной обстановки.
В апреле 1956 года появилась статья Мао
Цзэдуна «О десяти важнейших противоречиях», явившаяся его ответом на решения,
принятые ХХ съездом. Определяя внешнеполитический курс Китая, он заявил: «На
международной арене мы должны сплачиваться со всеми силами, с которыми можно
сплотиться, добиваться нейтрализации тех сил, которые ещё не стоят на
нейтральной позиции, и даже раскалывать и использовать реакционные силы. Одним
словом, мы должны привести в движение все силы, прямые и косвенные, чтобы
бороться за превращение нашей страны в могучее социалистическое государство.»
При этом как в статье, так и в своих выступлениях Мао в это время подчеркивал
приоритет независимости и самостоятельности Китая и необходимость
дистанцироваться от опыта Советского Союза не идти по его «кривому пути».
Летом – осенью
1956 года произошли так называемые события в Польше и Венгрии, явившиеся непосредственным
результатом ХХ съезда и приведшие к смене руководства в этих странах и
отстранения от власти сторонников сталинских методов. Одновременно были
урегулированы их отношения с Советским Союзом в сторону большей независимости и
самостоятельности.
В Китае эти
события расценили как ослабление лидирующей роли СССР в социалистическом
лагере, тем более что Хрущев по собственной инициативе запросил согласия Мао
Цзэдуна и КПК на ввод войск в Венгрию, а делегация КПК во главе с Лю Шаоци и
Дэн Сяопином принимала участие в урегулировании отношений венгерского и
польского руководства с Москвой.
В сентябре 1956 года на VIII съезде КПК вновь подчеркивалась
необходимость для Китая придерживаться независимой и самостоятельной политики и
говорилось о том, что выдвинутые им принципы мирного сосуществования являются
универсальными и их необходимо распространить и на отношения между
социалистическими странами (в противовес позиции СССР, исходившего из того, что
отношения между соцстранами являются не только дружественными, но и «братскими»).
А в октябре 1956 года Мао Цзэдун развил свою теорию «промежуточных зон»
(впервые эта мысль была выдвинута Мао еще в 1946 году), заявив о существовании
двух «промежуточных зон» - с одной стороны, Азии, Африки и Латинской Америки, с
другой – Европы. С государствами «промежуточной зоны» Китаю нужно развивать
отношения и поддерживать их в борьбе за самостоятельность. Именно эти положения
и стали в дальнейшем основой новой внешней политики Китая.
В начале 1957 года Мао Цзэдун более подробно
изложил концепцию «трех сил» на международной арене, подчеркнув, что по
отношению к третьей силе – освободительному движению угнетенных наций и
национальным государствам, которые ведут борьбу за независимость, Китаю нужно
их активно поддерживать и всемерно развивать с ними дружественные отношения. По
отношению к СССР нужно «методом убеждения разрешать противоречия», а по
отношению к капиталистическим государствам (за исключением США) – бороться за
мирное сосуществование, но при этом «со всей решительностью» выступать против их
вооруженной агрессии и угроз Китаю.
В ноябре 1957 года, приехав по приглашению
Хрущева на Совещание коммунистических и рабочих партий, Мао Цзэдун выступил со
своей собственной позицией не только по вопросу о критике Сталина, но и по поводу
политики смягчения международной напряженности, проводимой советским
руководством во главе с Хрущевым. В противовес положению о возможности (и
необходимости) избегать угрозы новой мировой войны, также выдвинутому на ХХ
съезде КПСС, Мао Цзэдун заговорил о том, что войны не нужно бояться, вновь заявив,
что «империализм и все реакционеры – это бумажные тигры» (впервые это заявление
Мао сделал в 1946 году в беседе с американской журналисткой). Кроме того,
серьезные разногласия возникли по поводу также декларировавшейся ХХ съездом
возможности мирного (ненасильственного, парламентского, без революции) перехода
капиталистических стран к социализму. Делегация КПК даже зарезервировала по
этому вопросу свое «Особое мнение», представив его Совещанию в качестве меморандума.
Однако позиция КПК на Совещании в Москве не встретила понимания.
В конце июля 1958 года Н.С.Хрущев предпринял
короткий визит в Пекин для того, чтобы, как ему казалось, устранить
недопонимание между советским и китайским руководством по вопросу о
строительстве в Китае длинноволновой станции связи с атомными подводными
лодками и совместном атомном подводном флоте. Советское руководство выдвинуло
это предложение в ответ на просьбу китайской стороны помочь в создании китайских
атомных подводных лодок (к тому времени секреты производства ядерного оружия
уже были фактически переданы Китаю, на чем настаивал Мао Цзэдун перед своей
второй поездкой в Москву). И при этом исходило из того, что между СССР и КНР
существуют союзнические отношения, определяемые Договором 1950 года. Предложение
встретило крайне негативную, даже нарочито грубую реакцию со стороны Мао
Цзэдуна, заявившего в беседе с Хрущевым, что советская сторона «принуждает
Китай действовать совместно», тем самым нарушая суверенитет Китая. А во время
второй встречи, которую Мао Цзэдун, зная, что советский лидер плохо плавает,
намеренно устроил в бассейне, стороны обменялись жесткой взаимной критикой –
Мао обвинил Хрущева в неравноправном отношении к «братским партиям», а Хрущев
сделал замечания по поводу политики «большого скачка» в Китае.
Через три недели после отъезда Хрущева из
Пекина артиллерия НОАК подвергла обстрелу острова Цзиньмэнь и Мацзу в западной
части Тайваньского пролива, находившиеся под контролем тайваньских властей. Эта
акция вызвала так называемый «второй тайваньский кризис» (первый имел место в
1954−1955 гг. и окончился захватом КНР двух островов у побережья Китая). В
пролив был введен военный флот США. Однако, несмотря на то, что китайская
сторона не только не проконсультировалась с СССР, но и вообще не поставила его
в известность о готовящейся акции, Н.С. Хрущев, исходя из верности
союзническому долгу, в письме президенту США Эйзенхауэру предупредил, что
военные действия против КНР будут рассматриваться как нападение на Советский Союз.
В Пекин был направлен министр иностранных дел СССР А.А.Громыко для того, чтобы
попытаться достичь с китайской стороной взаимопонимания по поводу обстановки на
Дальнем Востоке и координации действий в отношениях с США. На встрече с ним Мао
Цзэдун заявил, что Китай уступать не намерен и будет действовать «острием
против острия». А также высказал свой прогноз относительно того, как будут
развиваться события в случае нападения США на Китай («Китай заманит противника
вглубь своей территории, где он попадет в тиски»), и дал совет Москве, как
действовать СССР в случае войны с США (также заманивать противника).
Артиллерийская атака на прибрежные острова
позволила Китаю возобновить переговоры с США на уровне послов в Варшаве,
одновременно осложнив подготовку визита советского руководителя в США, который
планировался на 1959 год как зримое воплощение разрядки напряженности.
В марте 1959 года после подавления китайскими войсками восстания в
Тибете и бегства духовного лидера Тибета далай-ламы и тысяч тибетцев в Индию и
Непал резко осложнились отношения между Китаем и Индией, не только соперничавшей
с Китаем в претензиях на роль лидера «неприсоединившихся» стран, но и имевшей
дружественные отношения с Советским Союзом. Эскалация конфликта привела в конце
концов к вооруженным столкновениям сторон.
В этих условиях советская сторона в июне 1959 года отказалась
предоставить Китаю учебный макет ядерной бомбы и техническую документацию,
советские специалисты, помогавшие Китаю в работе над собственным ядерным
оружием, были отозваны на родину. Этот факт рассматривается в Китае как
свидетельство нежелания Советского Союза предоставить КНР ядерное оружие и
предательства Китая ради налаживания отношений с США. Именно это, по мнению
китайской стороны, и привело к расколу союзнических отношений. Наряду с
опубликованным в сентябре (накануне визита Хрущева в США) заявлении ТАСС по
поводу китайско-индийского конфликта – отказ однозначно поддержать действия
Китая был расценен в Пекине как проявление нейтральной позиции и фактическое нарушение
союзнических обязательств Советского Союза в отношении КНР.
Визит Н.С.Хрущева в США и его переговоры с
президентом Эйзенхауэром были расценены в Китае как демонстрация окончательной
смены приоритетов во внешней политике СССР. И даже то, что Хрущев сразу после
поездки в США счел нужным приехать в Пекин на празднование 10-й годовщины
образования КНР, не было оценено китайским руководством. Более того, визит
(Хрущева в поездке сопровождали секретарь ЦК и член Политбюро М.А.Суслов и министр
иностранных дел Громыко) прошел во взаимных обвинениях и в крайне напряженной
обстановке. Впрочем, и состояние участников не способствовало спокойному
обсуждению проблем – китайские участники все еще находились под впечатлением
Лушаньского пленума (в июле 1959 года в местечке Лушань прошел Пленум ЦК КПК,
где Мао Цзэдун подвергся открытой критике со стороны Пэн Дэхуая за ошибки,
совершенные в ходе «большого скачка»), а советские только что вернулись после долгой
и напряженной поездки в США.
Неудачей данного визита, а также личной
обидой Хрущева на Мао Цзэдуна в Китае объясняют принятое советской стороной в
июле следующего – 1960 года – решение об отзыве из КНР работавших там советских
специалистов. При этом само решение считают одной из главных причин неудачи
«большого скачка». Отечественная историография объясняет решение об отзыве
советских специалистов тем, что в Китае после начала политики «большого скачка»
и «новой генеральной линии» сложились совершенно неприемлемые условия для их
работы.
Однако еще до этого события – в апреле 1960
года – китайская сторона предприняла публикацию в партийной печати трех статей,
приуроченных к 90-летию со дня рождения В.И.Ленина (позже эти тексты
были сведены в сборник под общим названием «Да здравствует ленинизм!»). Эти
статьи, которые формально были направлены против Югославии, фактически были
систематизированной критикой генеральной линии компартии Советского Союза со
времени ХХ съезда, положили начало тому, что впоследствии с подачи китайской
стороны было названо «большой полемикой» (в дословном переводе с китайского –
война идей). Критикуя взгляды «югославских ревизионистов», статьи, по сути,
выступали против положений Хрущева о возможности мирного сосуществования, о
«мирном переходе», о необходимости разрядки международной напряженности. в том
числе закрепленных в документах Совещания 1957 года, под которыми китайская
делегация поставила свою подпись. Особенной критике были подвергнуты попытки
наладить отношения с США. Одновременно излагались идеи Мао Цзэдуна о
необходимости «создавать широкий единый фронт борьбы против империализма»,
которые он выдвинул за месяц до этого в ходе очередных рассуждений о
«промежуточной зоне» и необходимости поддерживать в этой зоне движение за
независимость наций.
В ходе очередного Совещания коммунистических
и рабочих партий, состоявшегося в конце июня 1960 года в Бухаресте (Румыния), Хрущев
в своем выступлении подверг взгляды китайского руководства и Мао Цзэдуна
ответной критике, обвинив их в «догматизме» и «левом авантюризме», а также в
попытках «развязать войну». Хрущева поддержали большинство из присутствовавших
(кроме Албании). В ответ руководитель китайской делегации Пэн Чжэнь обвинил
руководство КПСС в «неожиданном нападении» (несмотря на то, что КПСС еще в
апреле распространила свое ответное письмо по поводу публикации китайских
статей, а непосредственно на совещании – информационную записку, также
содержавшую критику в адрес КПК) и «гегемонизме». Тем не менее китайская
делегация, после внесения некоторых поправок в итоговый документ, поставила под
ним свою подпись.
В ноябре того же года на прошедшем уже в
Москве новом совещании коммунистических и рабочих партий сторонам удалось
несколько сблизить свои позиции и пойти на компромисс (совещанию предшествовали
двусторонние переговоры по проекту Второй Московской декларации). Этому
способствовало, с одной стороны, обострение отношений СССР с США и странами
Запада (последовавшее вслед за инцидентом с американским самолетом-разведчиком
У-2, сбитым над территорией СССР в мае 1960 года и срывом планировавшейся по
предложению Хрущева встречи в верхах между СССР, США, Великобританией и
Францией), а с другой, то, что делегацию КПК в Москве возглавлял ставший
незадолго до этого председателем КНР Лю Шаоци, который, в отличие от Мао
Цзэдуна, являлся сторонником дружеских отношений с нашей страной. Более того,
Лю Шаоци после окончания совещания выступил на массовом митинге на стадионе в
Лужниках, призвав народы двух стран к сплочению.
Однако это смягчение в отношениях двух стран
продолжалось недолго. В начале июня 1961 года Н.С.Хрущев провел встречу с новым
президентом США Дж. Кеннеди, который также выступал за урегулирование
советско-американских отношений, а в октябре на XXII съезде КПСС продолжил развивать линию ХХ
съезда, выдвинув. Вслед за положениями о мирном сосуществовании, мирном
соревновании и мирном переходе тезисы о «всенародном государстве» и
«всенародной партии». Кроме того, Хрущев, использовав китайский прием,
раскритиковал компартию Албании, фактически адресуя свою критику Китаю.
Возглавлявший делегацию КПК Чжоу Эньлай в своем выступлении на съезде заявил,
что односторонние упреки и обвинения в адрес братской партии не способствуют
сплочению. А по поводу отношений с США сказал, что правительство Кеннеди
является еще более коварным и авантюристическим, чем предыдущие. После ожесточенных
и продолжительных споров с руководством КПСС Чжоу досрочно, не дожидаясь
окончания съезда, вернулся в Пекин. Впрочем, часть делегации КПК во главе с Пэн
Чжэнем осталась в Москве до конца съезда.
1962 год привел к новому росту напряженности в советско-китайских
отношениях. Этому способствовали по крайней мере три события: инцидент с
переходом более 60 тысяч жителей приграничных районов Синьцзяна в СССР (апрель
– май), пограничная война Китая с Индией (октябрь – ноябрь) и Карибский кризис
(конец октября - ноябрь).
В апреле-мае 1962 года десятки тысяч жителей
приграничного с Советским Союзом Или-Казахского автономного округа
Синьцзян-Уйгурского автономного района, представлявшие самые разные
национальности (уйгуры, казахи, татары, дунгане и узбеки), протестуя против
политики китаизации, проводимой новыми властями, стали переходить границу СССР.
Причин было несколько – начавшаяся реформа уйгурской письменности (перевод ее с
арабского письма на латиницу), массовое переселение в регион ханьцев, приведшее
к нехватке сельскохозяйственных земель (в том числе для выгула скота), в целом
бедственное положение этих и без того экономически отсталых районов в
результате экспериментов Большого скачка, приведшее к голоду и лишениям. При
этом стоит отметить, что по крайней мере часть этих жителей в действительности
вернулась обратно в СССР после того, как в 30-е гг. бежала в Китай из
Казахстана, спасаясь от голода и политики притеснений, проводимой властями
Казкрайкома ВКП(б) во главе с первым секретарем Филипом Голощекиным. Эти люди
не являлись гражданами КНР, а граница между двумя государствами существовала
лишь номинально.
Тем не менее центральные власти КНР обвинили в случившемся советских
консульских работников, якобы занимавшихся подстрекательством, подрывной и
раскольнической деятельностью. Впоследствии Мао Цзэдун даже утверждал, что
данные события были акцией, специально организованной органами госбезопасности
СССР.
Комиссия во главе с министром общественной
безопасности КНР Ло Жуйцином и первым секретарем парткома СУАР Ван Эньмао,
созданная для расследования обстоятельств случившегося, доказательств
подстрекательства со стороны работников советских консульств не нашла. Тем не
менее советские консульские учреждения в течение 1962 года практически во всех
районах КНР прекратили свою работу (дипломатическая деятельность ограничилась
работой посольства и торгпредства СССР в Пекине), а в СУАР вдоль границы с СССР
была сформирована 20-километровая безлюдная зона. Стоит заметить, что, как
утверждали перебежчики, к уходу в Советский Союз их зачастую подстрекали сами
местные власти, стремившиеся освободить место для прибывающих представителей
ханьской национальности. Некоторые даже подвозили перебежчиков к границе на
служебном автотранспорте.
В октябре 1962 года в ходе Карибского
кризиса китайская партийная печать обвинила Хрущева сначала в авантюризме, имея
в виду размещение советских ракет на Кубе, под носом у США. А потом – в
капитулянстве, когда Хрущев и Кеннеди, несмотря на то, что отношения были
поставлены на грань войны, все же смогли договориться о мирном разрешении
кризиса. С 5 по 9 ноября ракеты с Кубы были Советским Союзом вывезены. 20
ноября советское руководство объявило о выводе с Кубы советских
бомбардировщиков, а на следующий день президент США отменил морскую блокаду
Кубы. В Китае, как пишут сегодня китайские историки, это вызвало сильнейшее
разочарование.
В разгар Карибского кризиса Китай резко усилил градус военного
противостояния на границе с Индией, развернув полномасштабное наступление на
позиции индийской армии (конец октября). В середине ноября, после того, как в
Карибском кризисе возникли предпосылки мирного решения вопроса, китайские
войска возобновили наступление. 21 ноября, после того, как Советский Союз не
поддержал действия Китая, а Великобритания и США начали поставки оружия в
Индию, Пекин объявил об одностороннем прекращении огня. Естественно, что
позиция СССР в ходе конфликта также подверглась ожесточенной критике со стороны
КПК: руководство во главе с Хрущевым было вновь обвинено в капитулянстве,
предательстве и в том, что Советский Союз жертвует интересами Китая в
стремлении угодить США.
С октября 1962 года по январь 1963-го прошли
съезды компартий пяти стран – Болгарии, Венгрии, ГДР, Италии и Чехословакии, в
ходе которых делегация КПК подверглась ответной критике со стороны Москвы. КПСС
и представители других партий обвинили руководство КПК в авантюризме и
стремлении втянуть весь мир в ядерную войну, в раскольничестве, сектантстве и
национализме. При этом полемика между двумя крупнейшими компартиями в мире
(КПСС и КПК) окончательно стала открытой.
С декабря 1962 года по март 1963-го в Пекине было опубликовано 7 статей,
в которых давался ответ тем, кто критиковал КПК в ходе съездов (вот названия
некоторых статей – «Разногласия товарища Тольятти с нами», «В чем истоки
разногласий? Ответ товарищу Торезу», «Критика заявления компартии США»). Однако
в целом пафос статей заключался в том, что в расколе международного
коммунистического движения виновато прежде всего руководство КПСС и Советского
Союза, допустившее односторонние нападки на представителей КПК и Албанской
партии труда (начиная с XXII
съезда). После этого между КПСС и КПК состоялся обмен открытыми письмами, в
ходе которого стороны изложили свои взгляды на развитие международного
коммунистического движения (Открытое письмо ЦК КПСС в адрес ЦК КПК от 30 марта,
и ответ ЦК КПК от 14 июня). В результате разногласия по поводу «генеральной
линии международного коммунистического движения» стали достоянием международной
общественности.
В попытке преодолеть эти разногласия стороны
в июле провели переговоры в Москве (с китайской стороны в них участвовала
делегация во главе с Дэн Сяопином и Пэн Чжэнем). Переговоры не достигли успеха,
в связи с чем советское руководство еще до их окончания опубликовало «Открытое
письмо ЦК КПСС ко всем партийным организациям и всем членам партии» с
изложением своей позиции. После окончания переговоров СССР подписал с США и
Великобританией «Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в
космосе и под водой», против которого резко возражала китайская сторона, считая
его ущемлением своих прав на развитие ядерных технологий и нарушением
суверенитета Китая (обмен письмами по этому поводу между руководством СССР и
КНР продолжался в течение года, предшествовавшего подписанию соглашения). Через
6 дней после подписания Договора в Пекине было опубликовано «Заявление
правительства Китая», в котором говорилось: «Политика, которую проводит
правительство СССР, заключается в следующем: объединяться с силами войны,
выступать против сил мира; объединяться с империализмом, выступать против
социализма; объединяться с США, выступать против Китая; объединяться с реакцией
всех государств, выступать против народа всех государств мира». Как форма
заявления, так и его содержание недвусмысленно говорили о том, что межпартийные
разногласия рассматриваются в Китае с этого момента как межгосударственные, а
СССР – как враг и сил мира, и социализма, и народов всего мира. При этом силы
мира, социализма олицетворяет именно Китай, твердо стоящий на защите интересов
всех народов.
Впрочем, часть руководства СССР, недовольная
методами Хрущева и им самим, по-прежнему продолжала рассматривать обвинения со
стороны КПК и Мао Цзэдуна как направленные лично против Хрущева, а не против
СССР, и объяснять их непониманием и личной неприязнью, возникшей между Мао Цзэдуном
и Хрущевым из-за ошибок последнего.
Вслед за этим китайское руководство с
сентября 1963 года по июль 1964-го опубликовало в центральной партийной печати
девять статей с обвинениями в адрес советского руководства в ревизионизме,
расколе и предательстве международного коммунистического движения, «фальшивом
коммунизме» и т.п., назвав руководство КПСС «величайшими раскольниками нашей
эпохи» и обвинив в реставрации капитализма. Советская сторона ответила
публикацией своей серии статей, в которых основное острие было направлено на
критику левацких ошибок руководства КПК и лично Мао Цзэдуна. В одной из статей
(в марте) Китай был также обвинен в предательстве дела социализма.
Между тем в рамках концепции «промежуточных
зон» развивались отношения КНР и с развивающимися, и даже с некоторыми
развитыми странами. В частности, в январе 1964 года благодаря тому, что
президент Дэ Голль взял курс на самостоятельность и относительную независимость
от США и НАТО, Франция установила дипломатические отношения с КНР. Это
способствовало дальнейшему развитию отношений Китая со странами Африки, прежде
всего с бывшими французскими колониями. Тем более что с начала 60-х гг. КНР в
соответствии с выдвинутым лозунгом «борьба народов Африки – это борьба китайского
народа» оказывала африканским государствам, несмотря на собственное трудное
положение в экономике, существенную экономическую и финансовую помощь (в виде
беспроцентных кредитов).
Важной вехой в развитии отношений КНР со странами Африки явилась поездка
премьера Чжоу в декабре 1963 г. – феврале 1964 года в 14 стран, 10 из которых
были африканскими (Египет, Алжир, Марокко, Тунис, Гана, Мали, Гвинею,
Судан, Эфиопию и Сомали). В ходе этой поездки, в частности, во время визитов в
Алжир и Марокко, Чжоу Эньлаем были выдвинуты пять принципов взаимоотношений КНР
со странами Африки, среди которых важное место занимала поддержка их борьбы
против империализма, колониализма и неоколониализма.
К 1965-му году КНР установила дипломатические
отношения с 18 государствами Африки такими, как Египет, Алжир, Бурунди, ЦАР,
Конго (Браззавиль), Дагомея, Гана, Гвинея, Мали, Сомали, Марокко, Мавритания,
Танзания, Тунис, Уганда, Кения, Замбия и Судан. К этому времени товарооборот
между Китаем и Африкой составил 246,73 млн. долларов.
Вместе с тем в ходе визита премьера Чжоу в Африку он сделал ряд
заявлений о наличии в Африке «революционной ситуации», выдержанных в духе
установок Мао Цзэдуна. Эти заявления, а также конкретное участие Китая в
создании в африканских странах различных ультралевых группировок, целью которых
являлась «мировая революция», привело в 1965 году к серьезным беспорядкам в
ряде стран континента. Новая поездка Чжоу Эньлая в страны Африки летом 1965
года не позволила нормализовать ситуацию, и в 1965 – 1966 гг. ЦАР, Бурунди,
Гана и Дамогея разорвали дипломатические контакты с КНР. Китай, в свою очередь,
был вынужден закрыть свои посольства в этих странах.
Похожим образом развивалась ситуация и в
странах Юго-Восточной Азии – поддержка Пекином различных коммунистических движений
и установка на вооруженную и партизанскую борьбу привела к серьезным
осложнениям отношений КНР с Индонезией, Малайзией, Филиппинами и др.
Тем не менее в это время были решены старые пограничные вопросы с
Бирмой, Непалом, Монголией, Афганистаном, в результате которых были подписаны
соответствующие договоры о границе. Был также подписан договор о границе с
Пакистаном и разрешен вопрос, связанный с двойным гражданством китайских
эмигрантов в Индонезии. К 1969 году число стран, установивших дипотношений с
Китаем, достигло 50.
В феврале 1964
года в Пекине начались советско-китайские консультации по пограничным вопросам.
В ходе переговоров советская делегация, руководствуясь желанием Н.С.Хрущева
решить пограничный вопрос с Китаем, согласилась отступить от фактически
установленной между странами предыдущими договорами линии прохождения границы
на речных участках по китайскому берегу и закрепить ее по фарватеру рек (или по
середине русла, если река не судоходная) в соответствии с международной
практикой. Рассмотрев всю восточную линию границы, обе стороны к июлю 1964 года
согласовали ее прохождение на всем протяжении (4200 км из 4280 км), кроме
островов Тарабаров и Большой Уссурийский у Хабаровска и острова Большой на реке
Аргунь.
Препятствием для
окончательного подписания договора являлось требование к советской стороне признать
«неравноправный» характер всех договоров, заключенных в свое время между Китаем
и Россией. Это признание, с подачи Мао Цзэдуна, было выдвинуто условием
достижения договоренности. Более того, в беседе с делегацией японской
социалистической партии (в июле 1964 года) Мао Цзэдун, желая надавить на
советскую сторону, заявил о том, что Россия в свое время оккупировала обширные
территории к востоку от Байкала, принадлежавшие в свое время Китаю (включая
Владивосток, Хабаровск, Камчатку и др. общей площадью около 1,5 млн кв. км), и
о том, что Китай «еще не предъявил счет по этому реестру».
Высказывание Мао
Цзэдуна, ставшее достоянием общественности благодаря публикациям в японской
печати, возымело в Советском Союзе совершенно обратную реакцию той, на которую
рассчитывал Мао. Позиция советской стороны только ужесточилась. По мнению
руководства СССР, признание всех существующих договоров «неравноправными» лишало
бы существующую советско-китайскую границу всяческой юридической легитимности,
что в ситуации наличия у Китая «реестра» претензий чревато тем, что они могут
потребовать возврата всех «отторгнутых территорий». В обширной статье в
партийной газете «Правда», опубликованной 2 сентября 1964 г. в ответ на
заявление Мао Цзэдуна, высказанные им тезисы были подвергнуты весьма жесткому
осуждению, а руководство КНР было обвинено в подготовке экспансионистских
планов против Советского Союза. В советской печати была развернута кампания с
осуждением высказываний Мао Цзэдуна, а 15 сентября Н.С.Хрущев в беседе с
японскими парламентариями в связи с высказываниями Мао Цзэдуна заговорил о том,
что, «если на нас нападут, границы свои мы будем
защищать всеми имеющимися средствами. Границы Советского Союза — священны, и
тот, кто посмеет их нарушить, встретит самый решительный отпор со стороны
народов Советского Союза».
Последовавшие в октябре разъяснения Мао Цзэдуна, что
его реестр носит не политический, а исключительно исторический характер, если и
дошли до Москвы, то не были восприняты серьезно, также как и высказанная 6
октября премьером Чжоу Эньлаем в беседе с румынским коллегой позиция,
совпадавшая с той, что была принята китайской делегацией на переговорах ранее.
Переговоры были прерваны, советская делегация была отозвана в Москву.
В октябре 1964 в СССР произошла смена власти,
Н.С.Хрущев был снят со всех постов и отправлен на пенсию. Новое
руководство во главе с Л.И.Брежневым и А.Н.Косыгиным сразу же попыталось
наладить отношения с КПК и пригласило в СССР представителей китайской стороны.
Партийно-правительственная делегация во главе с Чжоу Эньлаем прибыла в Москву в
конце октября. Однако в ходе переговоров Чжоу Эньлай, выражая позицию Мао
Цзэдуна, фактически предъявил новому советскому руководству ультиматум, потребовав
в качестве условия нормализации отношений отказа руководства КПСС от решений последних
трех съездов и смены курса. Крайне жесткая позиция Китая, естественно, вызвала
негативную реакцию со стороны СССР.
Тем не менее в
отношениях двух стран наступила кратковременная оттепель, поскольку и в Москве,
и в Пекине часть руководства все еще надеялась на то, что сторонам удастся
договориться. Подобных взглядов придерживались, в частности, А.Н.Косыгин и Лю
Шаоци.
В феврале 1965
г. А.Н. Косыгин во главе партийно-правительственной делегации СССР после визита
в Ханой на пути в Пхеньян предпринял остановку в Пекине и снова встретился с
Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем. Китайским руководителям было еще раз предложено
провести переговоры по вопросам нормализации двусторонних отношений. Однако Мао
Цзэдун отказался. Причем взаимопонимания и координации действий не удалось
достичь даже по вопросу оказании совместной помощи Вьетнаму.
Дело в том, что во Вьетнаме после завершения войны 1945-1954 гг. на юге страны при
поддержке Северного Вьетнама усилилось движение за воссоединение страны. С
осени 1959 года активизировалась партизанская борьба и к концу 1960 года
повстанцы освободили треть территории Южного Вьетнама. К середине 1964 года
Национальный фронт освобождения Вьетнама (образован в 1960 г.), Армия
освобождения Вьетнама (создана в 1961-м) и различные территориальные войска
контролировали 2/3 территории страны, успешно борясь против сайгонского режима
и поддерживающих его с 1962 года США. Для сохранения сайгонского режима США были
вынуждены перейти к прямой военной интервенции.
5 августа 1964 года авиация США начала обстрел территории ДРВ
кораблями 7-го флота и «воздушную войну», а 7 февраля 1965 года американская
авиация начала первую операцию по уничтожению военных и промышленных
объектов Северного Вьетнама («Пылающее копье»). 2 марта 1965 года начались систематические бомбардировки
Северного Вьетнама, а через несколько дней в Дананге был высажен американский
десант. В феврале 1968 года войска США во Вьетнаме уже насчитывали более
полумиллиона человек и большое количество боевой техники, более трети боевого
состава всей армии США. В феврале 1966 года к США присоединились союзники
по блоку СЕАТО: Южная Корея (49 тысяч человек), Таиланд (13,5 тысяч), Австралия
(8 тысяч), Филиппины и Новая Зеландия.
СССР и Китай активно выступили на стороне Северного Вьетнама, оказывая
ему широкую финансовую, экономическую, техническую и военную помощь. Специалисты
обеих стран помогали вьетнамцам осваивать боевую технику. При этом
поставлявшиеся СССР для Вьетнамской Народной армии вооружение, боеприпасы и другие
материальные средства шли в основном через территорию КНР, что вызывало
насущную необходимость координации действий. Однако руководство КНР
отказывалось это делать, всячески подчеркивая свою отдельность.
1966 – 1976 – «одна линия, один массив»
Десятилетие «культурной
революции» определяется в Китае как «период, когда верх одерживала ультралевая
(левацкая) линия». Эта оценка, по сути, не отличается от принятой в советской и
российской историографии. Различия начинаются там, где речь идет о содержании
этого периода, поскольку для китайской стороны главным (с начала 1970 гг)
являются усилия Мао Цзэдуна по формированию так называемого единого фронта
борьбы с советским социал-ревизионизмом. Именно поэтому данный период
называется китайскими историками также «итяосянь, идапянь» - «одна линия, один
массив», или период «единого фронта».
В одном из первых документов КПК времен «культурной революции»,
принятом в августе 1966 г., руководство Китая объявило, что «наступила новая
эра в развитии мировой революции», и «борьба против советского ревизионизма и американского
империализма» становится центром всей внешней политики КНР. При этом главным
является борьба против «современного ревизионизма», «центром которого является
руководство КПСС».
Начиная с
августа 1966 года советское посольство в Пекине стало подвергаться круглосуточной
осаде с применением громкоговорящих устройств, транслировавших угрозы в адрес
сотрудников посольства. Провокации против посольства и его сотрудников, включая
проникновение на территорию советского посольства китайских военнослужащих,
продолжались вплоть до конца 1967 года. В 1966 г. СССР был вынужден отозвать
своего посла, а в начале 1967 г. вывезти
из Пекина всех женщин и детей сотрудников посольства и торгпредства СССР в КНР.
С февраля 1967 года сотрудники советского посольства
в Пекине не могли выходить за пределы посольства на улицы Пекина, поскольку
китайские власти заявили, что они не гарантируют их безопасность. Одновременно
устраивались многочисленные провокации в отношении советских граждан на улицах Пекина,
на железнодорожном транспорте, против советских судов в портах КНР. При
поддержке посольства КНР в Москве на Красной площади прошли демонстрации
китайских граждан, также сопровождавшиеся провокациями.
В 1968 г.
впервые после образования КНР не было подписано торговое соглашение с СССР, торговля
между двумя странами стала осуществляться на основе контрактов на отдельные
виды товаров. В 1970 г. товарооборот упал до самой низкой отметки за всю
историю отношений и составил всего 41,9 млн. руб.
События 1968 г.
в Чехословакии были использованы Мао Цзэдуном как свидетельство обоснованности
его утверждений о возможном вмешательстве Москвы во внутренние дела КНР. 30
октября 1968 г. Чжоу Эньлай на официальном приеме заявил, что от Советского
Союза «можно ожидать чего угодно, в том числе и нападения на Китай».
К тому времени
резко возросла напряженность на границе, в частности, в районе р. Уссури. В
декабре 1967 г. и в январе 1968 г. произошли серьезные столкновения на о.
Киркинском, а 26 января 1968 г. – первое столкновение на о. Даманском.
В июне 1967 г. в
КНР прошло первое испытание водородной бомбы, что добавило уверенности
китайскому руководству. В результате Мао Цзэдун начал, по сути, подготовку к
войне с Советским Союзом.
Сразу после
начала «культурной революции» почти все послы КНР были отозваны из стран
пребывания в Пекин. По мере дальнейшего развития событий у КНР возникли
конфликты почти с большинством стран, с которыми до этого были установлены
официальные или полуофициальные дипломатические отношения. В августе 1967 г. десятки тысяч людей,
организованных властями, взяли в осаду британское представительство и подожгли
его служебное помещение, поводом для чего послужило подавление английскими
колониальными властями в Гонконге забастовки китайских рабочих.
Объектами
бесчинств со стороны «революционных масс» стали посольства, дипломаты и
корреспонденты Болгарии, ГДР, Вьетнама, КНДР, Монголии, Польши, Чехословакии. В
печати КНР руководство этих стран (за исключением Вьетнама), а также руководство
Югославии было объявлено «ревизионистскими кликами». Обвинялся в ревизионизме и
кубинский лидер Ф. Кастро. Вьетнам подвергался критике за то, что не ведет
«народную войну», «опираясь на концепцию Мао Цзэдуна».
Из стран
третьего мира наибольшее неприятие вызывала Индия, поскольку в августе-сентябре
1967 г. вновь произошли крупные вооруженные столкновения на китайско-индийской
границе. Посольство Индии в Пекине также было подвергнуто осаде.
Значительно ухудшились
китайско-бирманские отношения, особенно после заключения в марте 1967 г.
договора о границе между Бирмой и Индией. Пекин не признал образовавшуюся в
1963 г. Федерацию Малайзия. Когда в 1967 г. между Малайзией и СССР были
установлены дипломатические отношения, Пекин охарактеризовал это как «открытый
сговор ревизионисткой группировки Советского Союза с реакционной Малайзией для
создания кольца окружения Китая».
Ухудшились и
отношения КНР с ведущими капиталистическими странами, прежде всего с
Великобританией и Францией, а также с Японией, с которой до этого удалось
установить обширные экономические связи.
В начале марта 1969 года произошли первые
вооруженные действия на советско-китайской границе (в районе о. Даманский),
повлекшие жертвы с обеих сторон. Китайская печать того времени, естественно,
обвинила в начале военных действий Советский Союз, однако сегодня даже
некоторые китайские историки признают, что войну начала китайская сторона. Мало
того, военные действия на границе с СССР планировались заблаговременно и
готовились на протяжении всего 1968 года.
При этом выбор
китайским руководством во главе с Мао Цзэдуном времени и места для удара был
отнюдь не случайным. Атака на о. Даманский (китайское название – чжэньбаодао,
«остров сокровищ» или «остров-драгоценность»), расположенный в 40 км от
китайского берега и в 120 км – от советского, была произведена накануне IХ съезда КПК и была нужна
Мао Цзэдуну прежде всего в пропагандистских целях, для активизации курса на «подготовку
к войне» и укрепления сплоченности в партии и стране. Кроме того, Мао Цзэдун
рассчитывал помешать созыву 5 июня 1969 г. Совещания коммунистических и рабочих
партий в Москве, создать определенные сложности руководству КПСС в
международном коммунистическом движении, представив СССР «агрессором».
Одновременно вооруженный конфликт с СССР должен был активизировать процесс
сближения КНР с США, принципиальное решение о котором было принято китайским
руководством в 1968 году.
Остров был
удобен для засады и скрытого сосредоточения сил. Неслучайно и то, что первое
нападение китайских вооруженных сил на советский пограничный патруль было
произведено в воскресенье.
Второе (и
последнее) относительно крупное вооруженное столкновение на советско-китайской
границе произошло в августе в районе озера Жаланашколь. После этого китайское
руководство, видимо, решило, что дальнейшие действия чреваты возникновением
полномасштабной войны с СССР, к которой Китай не был готов.
Однако
инициатива в нормализации отношений вновь принадлежала советской стороне. В
сентябре 1969 года А.Н.Косыгин, находясь в Ханое на похоронах вьетнамского
лидера Хо Ши Мина, предложил находившемуся там же премьеру Чжоу Эньлаю (предложение
было передано через вьетнамцев) провести переговоры о нормализации отношений и
урегулировании ситуации на границе. Чжоу Эньлаю пришлось запросить согласия Мао
Цзэдуна, которое поступило не сразу (китайские историки объясняют это затяжкой
времени с вьетнамской стороны). В результате переговоры пришлось проводить уже
в Пекине, в здании столичного аэропорта, куда Косыгин вернулся, уже находясь в
Ташкенте на пути в Москву.
Переговоры
в пекинском аэропорту продолжались почти 4 часа и проходили в достаточно
жёсткой, но не враждебной тональности. Главным их результатом стала
договоренность о прекращении враждебных акций на советско-китайской границе.
Важно и то, что оба премьера договорились возобновить транзит советских грузов
во Вьетнам и Лаос через КНР, прерванный по решению руководства Китая с весны
1967 г. Стороны договорились начать пограничные переговоры
и подписать документ о мерах совместного контроля в приграничной полосе. А
также договорились о развитии торговли, культурного обмена, восстановлении
научно-технического сотрудничества и о продолжении помощи борющимся с США
Вьетнаму и Лаосу. Что касается решений ХХ и ХХII cъездов КПСС, пересмотра
которых продолжала требовать китайская сторона, Косыгин дал понять, что к
90-летию со дня рождения Сталина (21.12.1969 г.) предварительно планируется
специальное постановление ЦК КПСС, где будет осужден волюнтаризм хрущевских
оценок его личности и деятельности.
Начавшиеся в
октябре в Пекине пограничные переговоры продолжались попеременно то в Пекине,
то в Москве вплоть до 1978 года и, несмотря на отсутствие видимых результатов,
были важным каналом поддержания межгосударственных контактов.
Решение
о сближении с Вашингтоном было утверждено на пленуме ЦК КПК в октябре 1968 г.,
который представлял собой скорее узкое совещание сторонников Мао Цзэдуна. Через
месяц Китай предложил США возобновить переговоры в Варшаве и заключить
соглашение на основе пяти принципов мирного сосуществования. В ответ летом во
время поездки по странам Азии президент Р.Никсон заявил о том, что США «не
поддерживают» советскую идею коллективной безопасности в Азии. В августе 1969
г. находившийся в Канберре (Австралия) с визитом государственный секретарь Роджерс
заявил, что Соединенные Штаты стремятся «открыть каналы связи» с Китаем. В
декабре 1969 г. в послании президенту Пакистана Р. Никсон писал о своей
«заинтересованности начать более серьезный диалог с китайскими лидерами». О чем
пакистанский президент не преминул сообщить в Пекин, с которым продолжал
поддерживать отношения. В 1969 г. были ослаблены ограничения на поездки
американских туристов в КНР и на торговлю между обеими странами, а ноябре 1969
г. Вашингтон объявил о прекращении патрулирования Тайваньского пролива силами
7-го флота США.
8
января 1970 г. в американском посольстве в Варшаве начались переговоры США и
КНР на уровне послов, а уже в феврале Вашингтон предложил направить в Пекин
личного представителя президента (Г. Киссинджера). После этого в апреле 1970 г.
государственный департамент США снял некоторые ограничения на выдачу лицензий
на ряд предметов экспорта в Китай. В ответ в декабре 1970 года Мао
Цзэдун в беседе с американским журналистом Э. Сноу выразил готовность
встретиться с Р. Никсоном.
В
марте 1971 г. был отменен запрет на поездки американцев в Китай, а 14 апреля
было отменено эмбарго на торговлю с КНР. Кроме того, американское правительство
согласилось не препятствовать восстановлению прав КНР в ООН в качестве
постоянного члена Совета Безопасности (при условии сохранения представительства
Тайваня в Генеральной Ассамблее). Тем не менее 25 октября 1971 г. подавляющим
числом голосов Генеральная Ассамблея восстановила права КНР, исключив из ООН
Тайвань. В 1971 г. в результате двух секретных поездок Г. Киссинджера в Пекин
было достигнуто соглашение об официальном визите президента США в КНР.
В итоге переговоров Р. Никсона с
Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем 28 февраля 1972 г. было опубликовано так называемое
Шанхайское коммюнике, в котором отмечалось согласие обеих сторон па развитие
связей в области науки, техники, культуры, спорта, а также решимость поддерживать
контакты по различным каналам в целях дальнейшей нормализации отношений между
двумя странами.
Как
подчеркивают китайские историки, именно это привело к тому, что в 70-е годы
Китаю удалось не только установить дипломатические отношения со 110 из существовавших
тогда 130 независимых государств, но и в корне изменить отношения с США,
Японией и ведущими капиталистическими странами Европы, успешно завершив «второе
упорядочение» своей внешней политики. К концу 1976 г., последнего года
«культурной революции», Китай имел дипломатические отношения со всеми развитыми
капиталистическими странами, кроме США. При этом объем торговли с ними в 1976
г. в 3,2 раза превышал товарооборот с социалистическими странами. Доля СССР
составляла 3,2%, тогда как, например, Японии – 28,4%, а стран ЕЭС – 16,7%.
Одной из важных
вех в этом процессе был состоявшийся в сентябре 1972 года визит в Китай
премьер-министра Японии, которая первой среди развитых капиталистических стран
установила с КНР дипломатические отношения на принципах «одного Китая»,
разорвав официальные отношения с Тайванем. В 1975 году Япония и КНР приступили
к переговорам о заключении Договора о мире и дружбе.
Теоретическим обоснованием внешней политики
КНР в начале 70-х годов стала «теория трех миров», выдвинутая Мао Цзэдуном в
развитие его старой концепции «промежуточных зон» и получившая развернутое
изложение в выступлении Дэн Сяопина на заседании Генассамблеи ООН в апреле 1974
года. Стоит заметить, что Дэн Сяопин, по воспоминаниям его дочери, лично
принимал активное участие в подготовке выступления в ООН и консультировался с
Мао Цзэдуном, несмотря на то, что выступать в ООН должен был заболевший в
последний момент Чжоу Эньлай.
Теория «трех миров» Мао Цзэдуна, в отличие от
ее западной версии, подчеркивавшей биполярность мира (капиталистические страны
– социалистические страны – развивающиеся страны), исходила из деления всех
стран на: две сверхдержавы – СССР и США, проводящие гегемонистскую политику и
стремящиеся навязать остальному миру свою волю; страны «второго мира», к
которым относятся развитые капиталистические и восточноевропейские страны, так
или иначе испытывающие давление со стороны той или иной сверхдержавы;
развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки, ведущие борьбу за
самостоятельность и независимость против гегемонизма и империализма.
Дэн Сяопин в своем выступлении заявил о том,
что как капиталистический, так и социалистический блоки прекратили свое
существование – один из-за внутренних противоречий, второй – по причине
политики социал-империализма, проводимой Советским Союзом. В связи с чем
главная задача Китая, принадлежащего к «третьему миру», состоит в том, чтобы
объединить все народы и «третьего», и «второго» миров в борьбе против
гегемонизма со стороны СССР и США. При этом в отдельном абзаце, посвященном
«той сверхдержаве, которая называет себя социалистической», говорилось о ее
особой опасности для дела мира и ее особой агрессивности. Именно это является
причиной, по которой необходимо создавать единый фронт борьбы с
социал-империализмом СССР, привлекая на свою сторону не только страны «второго
мира», но и США.
Сближение Китая с США объяснялось совпавшими
интересами двух сторон. США, увязнувшие во Вьетнаме и провозгласившие в конце
60-х гг. «азиатскую доктрину Никсона» («гуамскую доктрину»), в соответствии с
которой американские войска должны прекратить участвовать в боевых действиях, а
основная часть ответственности должна быть перенесена на местные власти,
рассчитывали на помощь КНР в этом вопросе. Китай, который с 1969 года стал
рассматривать СССР как своего основного военного противника и основную угрозу
собственной безопасности, рассчитывал на союз с США в борьбе с СССР. Кроме
того, нормализация отношений с США позволяла решить вопросы дипломатического
признания КНР и восстановления ее законного места в ООН (СССР, исходя из
принципиальных позиций, также продолжал поддерживать КНР в этом вопросе).
Однако главным фактором сближения являлась все же борьба с усиливавшимся
Советским Союзом.
Это проявилось и в антисоветской направленности Шанхайского
коммюнике, в котором было заявлено о необходимости «борьбы против гегемонизма».
Как подчеркивалось в тексте этого документа, «каждая из сторон не стремится к
установлению своей гегемонии в азиатско-тихоокеанском регионе; каждая из сторон
выступает против усилий любой другой страны или блока государств установить
такую гегемонию». Китайские источники прямо отмечают, что это положение «в
действительности провозгласило борьбу против советского гегемонизма
стратегической основой китайско-американских отношений».
Поэтому, несмотря на то, что Никсон в мае 1972 года совершил визит в СССР (визиту
также предшествовала секретная поездка в Москву Киссинджера) и провел
переговоры с Л.И.Брежневым, закончившиеся подписанием соглашения о развитии
отношений на основе мирного сосуществования, советское руководство продолжало
рассматривать сближение Китая и США как угрозу безопасности СССР.
В январе 1973 года правительство США
подписало соглашение о прекращении войны во Вьетнаме (Парижское соглашение),
которое предполагало полный вывод войск и военного персонала США и их
союзников из Южного Вьетнама, демонтирование американских военных баз,
взаимное возвращение военнопленных и удерживаемых иностранных гражданских лиц. В апреле 1975 года в результате
операции «Хо Ши Мин» северовьетнамские войска разгромили оставшуюся без союзников
южновьетнамскую армию и овладели всем Южным Вьетнамом. Успешное завершение войны позволило в
1976 году объединить ДРВ и РЮВ в единое государство — Социалистическую
Республику Вьетнам.
Однако еще в 1973 году в связи с подписанием Парижских соглашений КНР
приняла решение сократить помощь Вьетнаму более чем вдвое (вместо запрашиваемых
8 млрд юаней Пекин согласился предоставить лишь 2,5 млрд). В дальнейшем
помощь Вьетнаму была снижена еще больше. В 1975 г. ЦК КПК принял решение о
снижении помощи иностранным государствам по сравнению с четвертой пятилеткой с 6,3%
до 5% ВВП. Ежегодная сумма расходов на эти цели должна была сократиться с 5
млрд. юаней до 2−3 млрд. При этом помощь непосредственным политическим
союзникам, таким как КНДР, Вьетнам, Албания, Лаос и Камбоджа, в четвертой
пятилетке (1971 – 1975 гг.) составлявшая 70% всей зарубежной помощи,
сокращалась до 50%. Эти решения оказали свое влияние на последующие отношения
КНР со странами Индокитая.
Еще одним фактором, со временем серьезно осложнившим отношения КНР
с Вьетнамом, стала победа в Камбодже в апреле 1975 года прокитайски настроенных
«красных кхмеров», сторонников маоизма в его крайнем варианте. Поддержанные
Пекином, они практически сразу начали провоцировать военные конфликты на
границе с Вьетнамом.
Стоит
заметить, что, с китайской точки зрения, разделяемой сегодня и историками, и
истеблишментом, и подавляющим большинством населения, внешняя политика Мао
Цзэдуна, также как и его преемника Дэн Сяопина, направленная на сдерживание «агрессивных
устремлений» СССР и борьбу с «гегемонизмом» и «социал-империализмом», оказалась
в высшей степени успешной, изменив существовавшую с послевоенных времен биполярную
структуру мира и позволив Китаю стать третьим, сначала региональным, а потом и
глобальным «независимым и самостоятельным» полюсом мира. Более того, именно эта
политика, заставив СССР предпринимать огромные усилия для того, чтобы
противостоять угрозам своей безопасности по всему периметру своих границ и
поддерживать паритет в военной области не только с НАТО, но также с Китаем и
Японией, и привела в конечном счете к исчезновению с мировой арены Советского
Союза, который руководством Китая считался главной угрозой безопасности КНР.
Без этой политики нынешнее «возвышение» Китая, «возрождение китайской нации» стало
бы вряд ли возможным.
Литература:
Чжунго
вайцзяо люшинянь (1949- 2009) /
Международные отношения Китая за 60 лет (1949 – 2009), Пекин, 2009, изд-во
Академии общественных наук КНР.
Чжунхуа жэньминь гунхэго шигао / История
Китайской Народной республики (в 4-х томах), Пекин, 2012, изд-во «Жэньминь
чубаньшэ».
Хоулэнчжань шидайдэ чжунго вайцзяо / Внешняя
политика Китая в эпоху после «холодной войны», Пекин, изд-во Пекинского
университета, 2009.
Системная история международных отношений (в
4-х томах), под редакцией доктора политических наук, профессора А.Д.Богатурова,
М., 2003.
Ю.М.Галенович, История взаимоотношений
России и Китая (в 4-х книгах), книга 3-я, Москва, «Русская панорама», 2011.
Ю.М.Галенович, Два «первых лица»: Хрущев и
Мао Цзэдун, М., ИДВ РАН, 2012.
Ю.М.Галенович, Исторический счет к России и
к СССР в «Истории Китайсской Народной Республики», М., «Восточная книга», 2014.
Ю.М.Галенович, Китайские претензии: шесть
крупных проблем в истории взаимоотношений России и Китая, М., «Русская
панорама». 2015.
* Автор основного текста – д.и.н., главный научный сотрудник ИДВ РАН В.Н.Усов. Большую часть тома составляет подробная хронология событий. Отдельные главы тома посвящены внешней политике, развитию физкультуры и спорта в КНР, деятельности советско-китайского и китайско-советского Обществ дружбы.
Читайте также на нашем портале:
«Китай: новая фаза развития» Чжао Синь, Максим Потапов, Александр Салицкий
« Апокалипсис по-китайски: состояние стратегических ядерных сил КНР» Андрей Губин
«Шелковое наступление Китая» Александр Салицкий, Нелли Семенова
«Китай: мощный старт экологической революции» Александр Салицкий, Светлана Чеснокова, Алексей Шахматов
««Мирное развитие Китая» и некоторые проблемы современной теории международных отношений» Анатолий Кузнецов
«Наука и техника Китая на мировом рынке» Александр Салицкий, Елена Салицкая
«Сценарии развития Китая до 2050 г. » Андрей Виноградов, Валентин Головачев, Артем Кобзев, Александр Ломанов, Юрий Чудодеев
«Прошлое на службе современности: историческое сознание и процесс модернизации в Китае» Борис Доронин
«Китайский исторический нарратив в эпоху глобальных медиа » Алина Владимирова
«На грани фола: политика Китая в Южно-Китайском море» Дмитрий Мосяков
«Внешняя политика Китая до 2020 г. Прогностический дискурс» Сергей Лузянин
«Россия – КНР: динамика отношений. Вызовы глобализации и перспективы сотрудничества» Юрий Чудодеев
«Чего хочет Китай?» Эндрю Натан