В настоящее время концептуальное
осмысление ключевых тенденций в развитии мировой экономики и политики
невозможно без всестороннего изучения места и роли БРИКС в происходящих
трансформационных процессах, образующих новую ткань международной жизни, прежде
всего на обширном пространстве Глобального Юга. При этом следует учитывать, что
аналитические границы, в пределах которых происходит интеллектуальное освоение
проблематики БРИКС, чрезвычайно широки, поскольку они включают в себя
многоуровневое исследование целого ряда сложных экономических и
социально-политических сюжетов.
Это, во-первых, изучение
специфических вопросов национального развития каждого государства-члена
«пятерки». Во-вторых, рассмотрение отношений внутри самого объединения,
динамики его эволюции, вектора институционализации. В-третьих, анализ
взаимодействия участников БРИКС с другими странами мирового большинства и
державами коллективного Запада (или Глобального Севера).
В рамках третьей группы проблем в
фокусе научно-практического интереса находится расширение состава БРИКС,
присоединение к этому уникальному международному явлению новых стран-членов,
представляющих различные регионы Глобального Юга.
В данном контексте принятое на XV саммите БРИКС в Йоханнесбурге решение
о включении в состав этого объединения шести государств, представляющих Азию,
Африку и Латинскую Америку, является не только поворотным пунктом в истории
«пятерки», но и важным элементом глобальной политико-экономической пересборки,
шагом вперед в построении многополярного мира.
БРИКС в авангарде Глобального Юга
Возможно, создание БРИКС в 2006 г. не
разделило новейшую мировую историю на «до» и «после», но, во всяком случае,
явилось зримым подтверждением изменения в расстановке экономических и
политических сил, а потому приковало к себе повышенное внимание и стало одним
из факторов, побудивших представителей экспертного сообщества и правящих кругов
многих стран переосмыслить сложившиеся глобальные реальности. Магистральный
вывод, сделанный учеными и политиками, четко сформулировал президент В.В.
Путин, подчеркнувший, что «доминирующей тенденцией современного этапа мирового
развития является формирование нового, более справедливого миропорядка,
основанного на приоритете международного права» [Путин].
Именно такую цель преследуют страны
БРИКС, и данное обстоятельство все шире признается и воспринимается в регионах
Глобального Юга, где десятки государств на собственном опыте почувствовали, что
членам «пятерки» (прежде всего Китаю и России) есть что предложить мировому
большинству. Косвенным свидетельством этого стало беспрецедентно большое
количество исследований, посвященных БРИКС и роли этого объединения в
международных делах [BRICS…].
Рост авторитета и влияния
государств-членов БРИКС опирается на ряд значимых факторов. Прежде всего, это
сравнительно динамичное экономическое развитие, особенно характерное для двух
азиатских гигантов – Индии и Китая, которые уже несколько десятилетий
демонстрируют чрезвычайно высокие темпы прироста ВВП и благодаря этому
радикально увеличили свой удельный вес в глобальной экономике (табл. 1).
Таблица 1
Динамика ВВП (изменение в % за год)
|
Страна
|
2000-2009
|
2009-2015
|
2015-2019
|
2020
|
2021
|
2022
|
2023
|
|
Мир в целом
|
3,3
|
3,0
|
3,0
|
-3,4
|
5,8
|
2,5
|
2,2
|
|
Развитые государства
|
2,2
|
1,9
|
2,1
|
-4,5
|
5,2
|
1,7
|
1,0
|
|
Развивающиеся страны
|
6,4
|
5,0
|
4,4
|
-1,7
|
6,8
|
3,7
|
3,9
|
|
Бразилия
|
3,6
|
0,7
|
-0,4
|
-3,9
|
4,6
|
1,8
|
0,6
|
|
Индия
|
7,2
|
6,9
|
7,0
|
-6,6
|
8,2
|
5,7
|
4,7
|
|
Китай
|
10,6
|
7,5
|
6,7
|
2,3
|
8,1
|
3,9
|
5,3
|
|
Российская Федерация
|
6,2
|
1,6
|
1,2
|
-2,7
|
4,7
|
-3,0
|
1,3
|
|
Южная Африка
|
4,0
|
1,7
|
1,0
|
-6,3
|
4,9
|
1,4
|
1,3
|
Источник: UNCTAD.
Trade Development Report 2022. Geneva: United Nations, 2023. P. 13. (2000-2019 гг. – среднегодовые
значения).
Притягательным примером для многих
развивающихся стран стал китайский опыт преодоления вековой отсталости и
проведения в целом успешной модернизации национальных хозяйственных структур.
Это позволило тысячам предприятий КНР освоить производство современной
продукции, включая высокотехнологичную, и выйти со своими товарами на рынки
всего мира. Как отмечалось в аналитической статье, опубликованной в газете «China Daily», экономические достижения Китая опровергли
долго бытовавшее утверждение, что феномен модернизации – чисто западный продукт»
и, по существу, означает «вестернизацию» социально-экономических систем стран
Глобального Юга. Как показала практика, важным отличием китайской модернизации
от западных образцов является то, что она проводилась со строгим учетом
национальных особенностей страны, конкретных социальных, внутриполитических,
культурных и экономических условий. Это именно то, что насущно необходимо
государствам Азии, Африки и Латинской Америки, ищущим свой путь в мировой
экономике и политике [Donggang].
Еще более впечатляющими темпами, чем
ВВП, развивалась внешняя торговля стран-членов «пятерки». Например, в 2003 – 2022
гг. их совокупный внешнеторговый оборот вырос с 1365 до 9118 млрд долл., или в
6,7 раза. Причем опережающими темпами увеличивался товарный экспорт,
стоимостной объем которого возрос практически в 7 раз – с 736 до 5085 млрд
долларов. В результате доля БРИКС в мировом экспорте подскочила с 9,8 до более
чем 20% (табл. 2).
Таблица 2
Внешняя торговля стран БРИКС и их доля в
мировом экспорте
|
Год
|
Экспорт БРИКС (млрд долл.)
|
Импорт БРИКС (млрд долл.)
|
Товарооборот
БРИКС (млрд долл.)
|
Мировой экспорт (млрд долл.)
|
Доля БРИКС в мировом экспорте (%)
|
|
2003
|
736
|
629
|
1365
|
7490
|
9,8
|
|
2010
|
2478
|
2251
|
4729
|
15013
|
16,5
|
|
2020
|
3496
|
2884
|
6380
|
17290
|
20,2
|
|
2021
|
4654
|
3853
|
8507
|
21881
|
21,3
|
|
2022
|
5085
|
4033
|
9118
|
24715
|
20,6
|
Источник: ITC. Trade Map. Trade statistics for international business
development. Bilateral trade between Brazil, Russia, India, China and South
Africa (BRICS) and the world. – trademap.org/
Разумеется, дело не только (и не
столько) в количественных показателях, хотя их безусловную значимость
невозможно игнорировать. Намного важнее качественная сторона, тесно связанная с
растущей способностью (и готовностью) объединения давать эффективные ответы на
глобальные экономические шоки, а также позитивно реагировать на финансовые и
торговые потребности большого числа развивающихся стран Азии, Африки и
Латинской Америки. По мнению известного бразильского исследователя Оливера
Стуэнкела, таким образом государства-члены «пятерки» становятся стратегическим
авангардом Глобального Юга, выдвигают мирохозяйственную повестку,
альтернативную геоэкономическому курсу коллективного Запада, и тем самым
оказывают решающее воздействие на процесс формирования будущего мирового
порядка [Stuenkel].
Рассматривая вопрос под этим углом
зрения, подчеркнем, что с расширением БРИКС задача продвижения от имени
Глобального Юга альтернативы Глобальному Северу переходит в новую плоскость. В
чем состоит или, скажем осторожнее, должна состоять эта альтернатива?
Разумеется, речь не идет и на
современном этапе не может идти о вытеснении Запада из системы международных
экономических и политических отношений. Члены БРИКС и в целом Глобальный Юг
заинтересованы прежде всего в актуализации и корректировке мирохозяйственной
повестки с более выраженным учетом фундаментальных интересов основного массива
развивающихся стран [Яковлев. Глобальный…]. На наш взгляд, конкретно это должно
выразиться в стремлении к следующему:
– Сформулировать и отстаивать на
мировой арене общие цели системного характера, разделяемые странами-членами
расширенного БРИКС и большинством государств Глобального Юга. В том числе,
выработать и продвигать прорывные решения в таких жизненно важных вопросах, как
обеспечение развивающихся стран необходимыми финансовыми, технологическими и
другими ресурсами, а также предложить позитивное решение проблемы чрезмерной
задолженности. Заметим, что в первой половине 2023 г. серьезные трудности с
обслуживанием внешнего долга имелись у 54 стран Глобального Юга [Международныеотношения… С. 27].
– Сохранить положительные аспекты
процесса глобализации, который парадоксальным образом оказался под угрозой
демонтажа из-за протекционистской и санкционной политики своих прежних лидеров
(западных держав) и переживает своего рода стресс-тест. Причем старт
фронтальной атаки на глобализацию, как уже приходилось отмечать, был дан
президентом Дональдом Трампом [Яковлев. «Эффект Трампа»…]. Но и после его ухода
из Белого дома разрушение многих механизмов глобальных торгово-экономических
связей не прекратилось.
– Укрепить макроэкономическую
связанность развивающихся стран всех регионов, в том числе путем налаживания
сотрудничества между различными интеграционными группировками Азии, Африки и
Латинской Америки (так называемая «интеграция интеграций»). Этой же цели служит
и реализация китайской инициативы «Пояс и путь», соглашения об участии в
которой подписали около 150 государств [Belt and Road…].
– В конечном счете, выдвигаемая
«пятеркой» конструктивная альтернатива западной гегемонии должна носить
характер четкой и прагматичной международно-экономической повестки и в
максимально возможной степени отвечать ожиданиям развивающихся стран.
Говоря о позитивных эффектах самого
факта расширения БРИКС и трезво оценивая геостратегические последствия такого
шага, нельзя закрывать глаза на имеющиеся проблемы и трудности, сопровождающие
БРИКС на протяжении всей его истории. Саммит в Южной Африке не стал
исключением. Например, не оправдались надежды на достижение значимого прогресса
в торгово-экономической области взаимодействия стран-членов «пятерки», что
нашло отражение в итоговом документе XV саммита. В нем, в частности, не были четко сформулированы
принципы и конкретные пути либерализации торговли в рамках БРИКС, не получили
разъяснения вопросы введения общей валюты объединения, о чем идет речь уже не
один год и что в нынешних условиях всплеска финансовых санкций и ограничений
приобрело исключительную актуальность и остроту [XV BRICS Summit…].
Однако, несмотря на все слабости и
ограничители, расширенный БРИКС имеет шансы стать главным
международно-политическим, торгово-экономическим и финансовым ресурсом
Глобального Юга.
Запад в поисках стратегического ответа
Совершенно очевидно, что БРИКС и
коллективный Запад во многом по-разному видят будущее экономическое и
политическое мироустройство, которое неизбежно должно сложиться за все еще
неопределенными временными пределами нынешней глобальной турбулентности. Вопрос
в том, по каким лекалам будет кроиться новый мировой порядок, кто станет
главным бенефициаром полученного результата: страны «мирового большинства»,
сумевшие продвинуть и защитить свои хозяйственные интересы, или США и их
союзники, изыскавшие внутренние и внешние резервы сохранения западного контроля
над основными энергетическими, сырьевыми, промышленными, технологическими и
интеллектуальными ресурсами.
Одним из направлений политики
Глобального Севера по ослаблению (или развалу?) БРИКС является курс на
выстраивание привилегированных отношений с отдельными членами «пятерки», в
первую очередь с Индией. В этом плане
весьма показательными были итоги переговоров президента Джозефа Байдена с
премьер-министром Нарендой Моди в Вашингтоне в июне 2023 г. Лейтмотивом
американо-индийских переговоров стал тезис о том, что взаимодействие США и
Индии – это сотрудничество «крупнейших мировых демократий», которые вынуждены
противостоять авторитарным (и хуже того – коммунистическим) режимам, главным из
которых является Китай. В Вашингтоне Н. Моди стремились убедить в глубокой
заинтересованности Белого дома в опережающем экономическом росте Индии,
рассматриваемом американским истеблишментом в качестве главной альтернативы
хозяйственному могуществу КНР. Чтобы подкрепить индийский экономический рывок,
администрация Дж. Байдена предложила Н. Моди беспрецедентный уровень
партнерства в приоритетных технологических областях и в оборонной сфере,
включая перенос на территорию Индии ключевых звеньев глобальных цепочек
стоимости [Fact sheet: Republic…].
Предлагая Индии стратегическое
взаимодействие на пространстве «от морей до звезд», Вашингтон действует не в
одиночку, а в контакте с другими западными державами, включая Францию – второго
(после Российской Федерации) экспортера вооружений и военной техники на
индийский рынок. Добившись впечатляющего успеха в поставках оружия, французские
власти ставят задачу «подтянуть» те сферы деловых и научно-технологических
отношений с Индией, в которых они еще ощутимо отстают от ряда других государств
Евросоюза. Например, если товарооборот Франции с Индией в 2022 г. составлял 12
млрд евро, то у Нидерландов – 17 млрд, а у Германии – 25 млрд евро [Jaffrelot].
Расширяя торгово-экономические и
военно-технические связи с Нью-Дели, Париж пытается вдохнуть новую жизнь во
франко-индийское стратегическое партнерство, соглашение о котором было
подписано четверть века назад (в 1998 г.), и явно рассчитывает на
сотрудничество с этим азиатским гигантом в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР),
превращающемся в мировой центр деловой и военно-политической активности. Именно
на просторах ИТР Запад в лице США, Евросоюза и их главных союзников – Австралии,
Новой Зеландии и Японии «спотыкается» об экономические и политические интересы
Пекина и намерен поставить заслон дальнейшему расширению китайского влияния, а
в целом – не допустить укрепления позиций стран-лидеров Глобального Юга
[Яковлев. Ключевые…].
Еще одним примером политики наступления
на позиции ключевых участников БРИКС в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР)
является деятельность США в рамках Азиатско-Тихоокеанского экономического
сотрудничества (АТЭС). С целью изменить региональную диспозицию в свою пользу
Вашингтон использовал подготовку и проведение очередного форума этого
объединения в Сан-Франциско 11 – 17 ноября 2023 г. [APEC…]. В данном случае
суть дела заключается в утрате США стратегической инициативы в АТР после
решения Д. Трампа торпедировать создание Транстихоокеанского торгового
партнерства (ТТП), в котором не предполагалось участие КНР.
Этот спонтанный американский демарш
обернулся для Вашингтона крупным дипломатическим поражением, поскольку
остальные участники ТТП завершили процесс институционализации нового
интеграционного объединения под названием Всеобъемлющее и прогрессивное
соглашение о Транс-Тихоокеанском партнерстве (ВПСТТП). Уже без США, но с
вероятным присоединением Китая (Пекин подал заявку на вступление в ВПСТТП).
Помимо КНР, заметный интерес к участию в обновленной версии ТТП проявляет
растущее число других государств, включая европейские. Например,
Великобритания, расставшись с Евросоюзом, присоединилась к ВПСТТП. Дальнейшее развитие этой тенденции грозит
оставить Соединенные Штаты за бортом процессов интеграции в АТР, что, по мнению
бывшего высокопоставленного чиновника министерства торговли США Венди Катлера
(он участвовал в подготовке соглашения по ТТП), существенно ослабит позиции
американского бизнеса в конкуренции с китайскими корпорациями [McBride, Chatzky, Siripurapu].
Именно такого рода опасения
заставляют администрацию Дж. Байдена наращивать свою активность в АТЭС и
пытаться потеснить главных геополитических соперников – Китай и Россию. С этим,
в частности, был связан и отказ Белого дома пригласить на форум в Сан-Франциско
президента В.В. Путина, что нельзя воспринимать иначе как попытку вытеснить
Российскую Федерацию из АТЭС. В итоге, как заметил С.В. Лавров, из-за политики
США огромное азиатско-тихоокеанское торгово-экономическое пространство, где
двери должны быть открыты для всех государств, «начинает дробиться через
конфронтационные схемы» [Лавров].
В русле этого внешнеполитического
курса лежат и стремление Вашингтона привлечь Южную Корею к деятельности Quad – американо-японо-индийско-австралийского
диалога по вопросам безопасности, и попытка придать стратегический характер
трехстороннему альянсу AUKUS, образованному в сентябре 2021 г. Австралией,
Великобританией и США. По мнению международных наблюдателей, обе структуры,
прежде всего AUKUS, призваны противодействовать влиянию Китая в акватории Южно-Китайского
моря, особенно в его спорных районах. Именно так это было воспринято
официальными кругами в Пекине, где создание альянса охарактеризовали как
результат «безответственного решения» в рамках «устаревшей ментальности времен
холодной войны и ограниченных геополитических воззрений» [Aukus…].
Острая реакция руководства КНР была
тем более оправданна, что участие в AUKUS открыло Канберре путь к получению технологий строительства
атомных подводных лодок, что в перспективе сделает Австралию седьмым (наряду с
США, РФ, КНР, Великобританией, Францией и Индией) государством мира, имеющим
этот грозный вид наступательных вооружений. Подобное развитие событий, по
мнению Москвы и Пекина, может стать дополнительным фактором дестабилизации
обстановки в АТР.
Растущую
озабоченность Запада вызывает его стратегическое отступление в двух других
обширных регионах Глобального Юга: Африке и Латинской Америке.
В частности, геоэкономическое и геополитическое положение на Африканском
континенте в последние десятилетия характеризуется неотвратимым изменением
баланса сил в пользу крупнейших государств «незапада» – Китая и России. Сейчас
уже мало кто может ставить под сомнение тот очевидный факт, что КНР осуществила
на континенте настоящий внешнеэкономический спурт и стала важнейшим
торгово-экономическим партнером растущего числа африканских стран. Достаточно
привести такие данные: в 2003 – 2022 гг. товарооборот Африки с Соединенными
Штатами вырос на 66% (с 41 до 68 млрд долл.), с Европейским союзом – в 3,1 раза
(со 131 до 407 млрд долл.), а с Китаем – в 14,1 раза (с 15 до 212 млрд долл.) [ITC. Trade Map…].
Динамика внешней торговли африканских стран в целом и с государствами
БРИКС в указанный период отражена в таблице 3. Как видим, за два десятилетия
объем товарооборота Африки с БРИКС увеличился более чем в 8 раз и составил 373
млрд долл., а доля «пятерки» выросла с 15,7 до 26,5%. При этом экспорт стран
БРИКС на «черный континент» существенно превышал импорт из африканских
государств.
Таблица 3
Внешняя торговля Африки в целом и со
странами БРИКС (млрд долл.)
|
Показатель
|
2003
|
2022
|
|
Всего
|
С БРИКС
|
Доля БРИКС
|
Всего
|
С БРИКС
|
Доля БРИКС
|
|
Экспорт
|
145
|
18
|
12,4%
|
681
|
148
|
21,7%
|
|
Импорт
|
148
|
28
|
18,9%
|
725
|
225
|
31,0%
|
|
Объем
|
293
|
46
|
15,7%
|
1406
|
373
|
26,5%
|
|
Сальдо
|
-3
|
-10
|
-
|
-44
|
-77
|
-
|
Источник: ITC. Trade Map. Trade statistics for international business
development. Bilateral trade between Africa and the world. – trademap.org/
Конечно, позиции в Африке европейских держав, особенно бывших
колониальных метрополий, остаются еще сравнительно сильными, но тенденция к их
ослаблению прослеживается очень четко. Доказательство этому – тот высокий
интерес, который продемонстрировали африканские государства к развитию
отношений с Российской Федерацией. Напомним, что в 2019 и в 2023 г. в Сочи и
Санкт-Петербурге прошли два саммита Россия – Африка, в которых приняли участие
лидеры подавляющего большинства стран «черного континента», а также руководители
африканских интеграционных группировок и президент Нового банка развития БРИКС
Дилма Руссефф. По итогам саммита были приняты четыре декларации о
российско-африканском сотрудничестве, План действий Форума партнерства Россия –
Африка на 2023 – 2026 гг. и еще ряд совместных документов. Кроме того, было
подписано 161 соглашение, преимущественно в гуманитарной области [Стали известны итоги…].
Саммиты Россия – Африка, безусловно, явились самыми масштабными
мероприятиями в истории российско-африканских отношений и открыли новые
горизонты взаимодействия нашей страны с Африканским континентом в самых разных
областях. Подчеркнем, что встреча в Санкт-Петербурге состоялась фактически
накануне XV саммита БРИКС, и активное участие в
ней Д. Руссефф и президента ЮАР Сирила Рамафосы (на тот момент – председателя
БРИКС) послужило фактором сближения «пятерки» с африканскими странами.
С острой конкуренцией со стороны ведущих государств Глобального Юга,
включая страны-члены БРИКС, Запад сталкивается и в Латинской Америке. Мощное
продвижение компаний из государств «пятерки» на латиноамериканские рынки стало
определяющей чертой процесса диверсификации внешнеэкономических связей этого
региона. Как и в случае с Африкой, это отчетливо просматривается на примере
торгового оборота Латинская Америка – БРИКС, показатель которого в 2003 – 2022
гг. вырос практически в 10 раз: с 66 до 655 млрд долл., или с 9,0 до 22,5%
общего объема внешней торговли латиноамериканских государств (табл. 4). Причем
в настоящее время на страны-члены «пятерки» приходится свыше четверти (27,5%)
товарного импорта Латинской Америки (для сравнения: удельный вес США составляет
31,5%, а Евросоюза – 11,3%). При этом следует учитывать, что львиная доля
импорта из Соединенных Штатов направляется в Мексику в рамках
Североамериканского общего рынка (Канада – Мексика – США), а что касается
большинства южноамериканских государств, они со всей определенностью уже
переориентировались на рынки БРИКС, прежде всего на Китай.
Таблица 4
Внешняя торговля Латинской Америки в
целом и со странами БРИКС (млрд долл.)
|
Показатель
|
2003
|
2022
|
|
Всего
|
С БРИКС
|
Доля БРИКС
|
Всего
|
С БРИКС
|
Доля БРИКС
|
|
Экспорт
|
379
|
26
|
6,9%
|
1414
|
244
|
17,3%
|
|
Импорт
|
357
|
40
|
11,2%
|
1497
|
411
|
27,5%
|
|
Объем
|
736
|
66
|
9,0%
|
2911
|
655
|
22,5%
|
|
Сальдо
|
+22
|
-14
|
-
|
-83
|
-167
|
-
|
Источник: ITC. Trade Map. Trade statistics for international business development.
Bilateral trade between Latin America and the Caribbean and the world. – trademap.org/
Не случайно «китайский фактор»
оказался в центре внимания представителей правящих кругов и экспертного
сообщества, занимающихся отношениями коллективного Запада с Латинской Америкой.
Примером может служить аналитический доклад «Торговые аспекты присутствия Китая
в Латинской Америке и Карибском бассейне», подготовленный в ноябре 2022 г. по
заказу Европейского парламента [Raza, Grohs]. Заметим, что в документе рассмотрены не только
вопросы торговых отношений, но весь комплекс китайско-латиноамериканского
экономического взаимодействия. В частности, авторы исследования отводят
специальное место динамичному наращиванию производственных инвестиций компаний
КНР в регионе и значительному росту объемов кредитов, предоставляемых Пекином
латиноамериканским государствам.
Но при всей первостепенной значимости
торгово-экономических, технологических и кредитно-финансовых отношений
латиноамериканских стран с Китаем, наблюдается расширение деловых связей
региона и с другими членами БРИКС. В частности, в отмеченный период
товарооборот с ЮАР вырос с 1,7 до 4,7 млрд долл., с Россией – с 6 до 20,9, с
Индией – с 2,4 до 50,7 (в 21 раз), с Бразилией – с 24,9 до 92,7 млрд долл. [ITC. Trade Map…]. Все это производит совокупный
мультипликативный эффект ослабления традиционно сильной финансово-экономической
зависимости Латинской Америки от западных стран. А поскольку регион
представляет собой источник критически важных для мировой экономики
энергетических и сырьевых материалов, сравнительно емкий, растущий
потребительский рынок, а также с учетом того, что через него проходят цепочки
международных отраслевых взаимодействий, нынешние внешнеторговые тренды
воспринимаются в США и Евросоюзе как угроза перехвата членами БРИКС основных
рычагов экономического влияния на латиноамериканские страны [Яковлев. Мегатренды…].
Растущая озабоченность Запада
развитием событий в Латинской Америке заставляет Вашингтон и Брюссель
активизировать политику на латиноамериканском направлении, дать интегральный
ответ на вызовы, брошенные странами БРИКС. В качестве иллюстрации попыток
такого ответа обратимся к двум крупным дипломатическим шагам, предпринятым
Евросоюзом и США в 2023 г.
В середине июля в Брюсселе после
восьмилетнего перерыва состоялся III саммит лидеров 27 государств Евросоюза и 33 членов Сообщества
стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК), объединяющего все
политически самостоятельные республики латиноамериканского региона. Инициируя
эту встречу, руководство Европейской комиссии вознамерилось прервать
затянувшуюся паузу в евро-латиноамериканском диалоге на высшем уровне и
продемонстрировать заинтересованность Объединенной Европы в переводе отношений
с Латинской Америкой в формат интенсивного торгово-экономического и
научно-технологического взаимодействия. Причем главные интересы ЕС, которые и
не скрывались, лежали в сфере получения европейским бизнесом максимально
широкого доступа к критически важным для современной промышленности сырьевым и
энергетическим ресурсам региона (медь, литий, золото и серебро, редкоземельные
металлы, зеленый водород, сжиженный природный газ и др.) [Яковлев. Европа и Латинская Америка…].
Ради достижения этой цели Брюссель
принял решение подключить Латинскую Америку к выдвинутой Евросоюзом
международной инвестиционной программе Global Gateway («Глобальные ворота») и обеспечить
дополнительный приток капиталовложений в регион, отдавая предпочтения крупным
инфраструктурным проектам: модернизация морских портов, строительство дорог,
нефте- и газопроводов, линий электропередачи [Commission…]. Несложно увидеть, что такого рода
инвестиции в полной мере отвечают интересам европейских корпораций, занятых
добычей и вывозом из Латинской Америки сырьевых материалов.
Практически синхронно произошла
активизация латиноамериканской политики администрации Джозефа Байдена. Следуя
стратегической линии, выработанной в ходе IX Саммита Америк (Лос-Анджелес, 6 – 10
июня 2022 г.) [Burns], президент США в начале ноября 2023 г. пригласил в Белый
дом лидеров тех стран Западного полушария, с которыми у Соединенных Штатов
подписаны соглашения о свободе торговли: Барбадоса, Доминиканской Республики,
Канады, Колумбии, Коста-Рики, Мексики, Панамы, Перу, Уругвая, Чили и Эквадора.
Лейтмотивом встречи стала выработка
стратегии превращения Американского континента во главе с США в «самый
конкурентоспособный район современного мира», способный отстоять свои интересы
перед лицом китайской торгово-экономической экспансии. Для достижения этой цели
Дж. Байден предложил создать «Партнерство Америк за экономическое процветание»
(Americas Partnership for Economic Prosperity – APEP), представляющее из себя
региональный механизм взаимодействия на трех главных треках: внешняя политика,
финансы и торговля. В экономической сфере в числе приоритетных были определены
совместные усилия по наращиванию производства «чистых» (не наносящих вреда
окружающей среде) энергоносителей, промышленных полупроводников, медицинских
препаратов, а также укрепление региональных цепочек создания добавленной
стоимости, то есть более тесное сопряжение инновационных отраслей национальных
экономик. Координация этой деятельности возлагалась на профильные министерства,
финансирование – на национальные и региональные банки и финансовые учреждения,
а лидеры стран-участниц APEP должны собираться каждые два года для оценки
достигнутых результатов и согласования новых планов [Fact sheet: President Biden…].
Приведенные примеры говорят о том, что коллективный Запад рассматривает
сохранение (в идеале – расширение) позиций на Глобальном Юге в качестве условия
своего экономического выживания. В результате в отношениях с мировым
большинством Глобальный Север в широком смысле берет курс на формирование
единого стратегического ударного контура, главными частями которого являются
дипломатические ведомства и финансово-экономические институты США и Евросоюза,
а в наиболее «горячих» зонах (прежде всего, в ИТР) предусматривается
подключение таких региональных союзников, как Австралия и Япония.
Вектор многополярности вместо конца истории
В последнее время в международном
экспертном сообществе вспомнили о практически забытой, но когда-то чрезвычайно
популярной концепции «конца истории», выдвинутой американским политологом и
дипломатом Фрэнсисом Фукуямой. Ставшая на рубеже 1980-х – 1990-х годов чуть ли
не мейнстримом западной политологии, сегодня эта идеологема не выдерживает
очной ставки с жесткими реальностями мировой экономики и политики. Либеральная
демократия западного образца, призванная, по мнению Ф. Фукуямы, стать
завершением и венцом человеческой истории, ставится под сомнение все большим
числом государств на всех континентах. Не канули в Лету и международные
конфликты, включая ожесточенные вооруженные столкновения. Сотрудники
американского Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) насчитали на сегодняшний день
порядка 30 таких потенциальных взрывоопасных кризисов [Conflicts…]. Более того, диагностируя симптомы
тектонических сдвигов в геоэкономике и геополитике, многие эксперты допускают,
что события на Украине, а также вокруг Ирана и Тайваня могут сыграть роль
глобальных «бочек с порохом» и привести к третьей мировой войне [Hurd]. Но это уже будет другой «конец
истории».
Действительно, наблюдаемое
невооруженным глазом перераспределение экономической и политической власти в
мире «отменяет» «конец истории» в интерпретации Ф. Фукуямы. Именно этот
судьбоносный процесс, который все большее число исследователей называет «концом
американской эры», объективно провоцирует обострение противоречий между коллективным
Западом и Глобальным Югом и выступает катализатором формирования альтернативных
подходов к тем вызовам, перед которыми на рубеже второго и третьего десятилетий
XXI в. оказалось международное сообщество
[Shifrinson].
Мир накрыла длинная череда
финансово-экономических кризисов и военно-политических конфликтов, которые подвели
человечество к опасной черте, но одновременно высветили острую необходимость
минимизации негативных эффектов международной турбулентности. Иными словами, в
контексте происходящих изменений встает вопрос о недопущении вертикальной
военно-политической эскалации и предотвращении глобальной катастрофы. «Мы, –
отмечал президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев перед встречей с В.В. Путиным
в ноябре 2023 г., – являемся свидетелями беспрецедентной геополитической
фрагментации и социально-экономической поляризации. Происходит трансформация
политики и экономики на глобальном и региональном уровнях. Все это вызывает
обеспокоенность по поводу безопасного существования государств и континентов.
Для создания гармоничной мировой экономики страны Глобального Юга и Глобального
Севера должны прийти к общему знаменателю на основе принципов взаимного
доверия, уважения интересов, а также многостороннего сотрудничества» [Логинов].
Как подчеркнул глава департамента
международных связей Коммунистической партии КНР Лю Цзяньчао, менее чем за два
десятилетия своего существования страны-члены БРИКС «шаг за шагом превращали в
реальность многие вещи, казавшиеся невозможными», содействовали созданию
современного Глобального Юга и заняли важное место в мировом развитии. Вполне
естественно, что в настоящее время государства «пятерки» стремятся
зафиксировать свою растущую роль в мировых делах, что неизбежно ведет к ребалансировке
сил в системе международных отношений в направлении развития принципов
многополярности и раскрытия потенциала этого важнейшего явления глобальной
политики [Jianchao].
Действительно, роль БРИКС в
укреплении вектора многополярности и формирования ее механизмов трудно
переоценить, поскольку именно органы этого объединения (Новый банк развития,
Пул условных валютных резервов, Деловой совет и др.) заложили фундамент будущего
институционального оформления нового миропорядка.
Вместе с тем, в контексте процесса
переформатирования нынешнего мирового устройства, не все входящие в будущий
расширенный БРИКС страны в равной степени являются двигателями происходящих
изменений. Более того, даже лидеров «пятерки» нельзя воспринимать единственными
авторами перемен. То, что сегодня наблюдается в сфере международных отношений –
результат действия целой серии разнородных факторов, к числу которых следует
отнести как эффект усиления Китая, Индии, России, Бразилии, так и синдром
относительного ослабления (в том числе в силу накопления внутренних
социально-политических проблем) Соединенных Штатов, а также ощутимое снижение
роли в мировых делах Европейского союза. Но при этом ни США, ни ЕС, как мы
видели, не готовы уступать и изыскивают способы восстановления и укрепления
своих позиций.
Суммируя сказанное, можно
констатировать, что возникновение БРИКС и расширение этого объединения пришлись
на этап системной перезагрузки геоэкономических и геополитических связей,
отмеченной обострением глобальной конкуренции и развертыванием борьбы альтернатив,
носителями которых являются, с одной стороны, коллективный Запад, а с другой –
Глобальный Юг во главе с БРИКС.
* * *
Сверхзадача расширенного БРИКС –
зафиксировать многополярный момент на долгосрочную перспективу с учетом того,
что давление глобальных вызовов и угроз на его государства-члены может
возрастать. При этом важно понять: в отношениях между Глобальным Севером и Глобальным
Югом точка невозврата уже пройдена или остается возможность найти общий язык
для решения проблем, представляющих универсальный интерес?
Оптимальный вариант для членов
БРИКС-11 состоит в том, чтобы предложить реальную новую основу взаимодействия
Север – Юг и попытаться совместными усилиями амортизировать разрушительные
импульсы процесса фрагментации мировой экономики и торговли. Разумеется, такой
подход не исключает борьбы за отстаивание интересов развивающихся стран и не
отменяет конкуренцию глобальных альтернатив. В этом – живая ткань существующих
мировых противоречий, разрешение которых должно осуществляться в рамках строго
соблюдения норм международного права.
Литература
Лавров
С.В. Интервью
Министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова телеканалу РБК,
Москва, 16 марта 2022 года // Сайт МИД РФ. 16.03.2022. – URL: mid.ru/ru/detail-material-page/1804655/ (дата обращения:
28.10.2023).
Логинов В. «Отношения между Казахстаном и
Россией имеют богатое прошлое и блестящее будущее» // Известия. 08.11.2023.
Международные
отношения: грани настоящего и будущего / Под ред. И.С. Иванова и др. М. 2023.
Путин В.В. Интервью газете «Казахстанская
правда» // Сайт президента России. 08.11.2023 года. – URL: kremlin.ru/events/president/news/72682 (дата обращения: 08.11.2023)
Стали известны
итоги саммита Россия – Африка // Lenta.ru. 31.07.2023. – URL: lenta.ru/pressrelease/2023/07/31/itogy/?ysclid=lokjuakg23591995308 (дата обращения:18.10.2023).
Яковлев
П.П. «Эффект Трампа»
или конец глобализации? М. 2017.
Яковлев
П.П. Глобальный Юг:
концептуальные подходы и социально-экономические процессы // Контуры глобальных
трансформаций: политика, экономика, право. 2021. Т. 14. № 2. С. 6-27.
Яковлев
П.П. Европа и
Латинская Америка: неоднозначное прошлое, проблемное настоящее и неясное
будущее // Актуальные проблемы Европы. 2022. № 3 (115). С. 15-43.
Яковлев П.П. Ключевые разломы в системе международных
отношений // Перспективы. Электронный журнал. 2020-2021. № 4-1. С. 129-144. – URL: https://www.perspektivy.info/upload/iblock/2bd/4_01_2021_10_129_144.pdf (дата обращения: 08.10.2023).
Яковлев П.П. Мегатренды развития Латинской
Америки и экономические интересы России // Латинская Америка. 2023.
№ 6. С.
6-22.
XV BRICS Summit. Johannesburg II Declaration. Sandton,
Gauteng, South Africa. 23 August 2023. – URL: brics2023.gov.za/wp-content/uploads/2023/08/Jhb-II-Declaration-24-August-2023-1.pdf
(date of access: 22.10.2023).
APEC. Asia-Pacific Economic Cooperation. – URL: apec.org
(date of access: 18.10.2023)
Aukus: China denounces US-UK-Australia pact as
irresponsible // BBC. 17.09.2021. – URL: bbc.com/news/world-58582573 (date of
access: 23.10.2023).
Belt and Road Portal. – URL: eng.yidaiyilu.gov.cn/ (date
of access: 07.11.2023).
BRICS Information Centre. Bibliography on the BRICS Institutions.
– URL: brics.utoronto.ca/biblio/index.html (date of access: 02.11.2023).
Burns N.
Careful Messaging and Few Specifics at the Summit of the Americas // Americas
quarterly. 09.06.2022. – URL: americasquarterly.org/article/careful-messaging-and-few-specifics-at-the-summit-of-the-americas/
(date of access: 15.10.2023).
Commission presents Global Gateway Investment Agenda
with Latin America and Caribbean // European Commission. 17.07.2023. – URL: ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/ip_23_3863
(date of access: 26.10.2023).
Conflicts to Watch in 2023 // Council on Foreign
Relations. 04.01.2023. – URL: cfr.org/report/conflicts-watch-2023 (date of
access: 04.11.2023).
Donggang Z. Chinese
modernization good for rest of world // China Daily. Beijing. 10.05.2023.
Fact sheet: President Biden Hosts Inaugural Americas
Partnership for Economic Prosperity Leaders’ Summit // The White House. 03.11.2023.
– URL: whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2023/11/03/fact-sheet-president-biden-hosts-inaugural-americas-partnership-for-economic-prosperity-leaders-summit/
(date of access: 07.11.2023).
Fact sheet: Republic of India Official State Visit to
the United States. 22.06.2023 // The White House – URL: whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2023/06/22/fact-sheet-republic-of-india-official-state-visit-to-the-united-states/
(date of access: 03.10.2023).
Hurd W.
Three Conflicts that Could Turn into World War 3. 22.02.2023. – URL: willbhurd.com/three-conflicts-that-could-turn-into-world-war-3/
(date of access: 18.10.2023).
ITC. Trade Map. Trade statistics for international
business development. Bilateral trade between Africa and China. – URL: trademap.org/
(date of access: 05.11.2023).
Jaffrelot C. How
strategic are France’s relations with India? // Le Monde diplomatique. July 2023.
– URL: mondediplo.com/2023/07/14india-france (date of access: 08.10.2023).
Jianchao L. Working
together to build a modern Global South // China Daily. 08.11.2023.
McBride J., Chatzky A., Siripurapu A.
What’s Next for the Trans-Pacific Partnership (TPP)? // Council on Foreign
Raletions. 20.09.2021. – URL: cfr.org/backgrounder/what-trans-pacific-partnership-tpp
(date of access: 18.10.2023)
Raza W., Grohs H. Trade
aspects of China’s presence in Latin America and the Caribbean // European
Parliament. November 2022. – URL: europarl.europa.eu/thinktank/en/document/EXPO_BRI(2022)702572
(date of access: 08.11.2023).
Shifrinson J. The End of
the American Era // CATO Institute. 17.10.2023. – URL: cato.org/commentary/end-american-era
(date of access: 02.11.2023).
Stuenkel O. The BRICS
and the Future of Global Order. Lanham. 2015.
.
Читайте также на нашем портале:
«БРИКС: на пути к партнерству» Андрей Виноградов, Александр Салицкий
«БРИКС: цивилизационные параллели» Яков Шемякин
«БРИКС: конъюнктурное объединение или стратегический альянс?» Яков Шемякин
