Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Кипрское урегулирование в контексте современных подходов к европейской безопасности

Версия для печати

Избранное в Рунете

Леонид Абрамов

Кипрское урегулирование в контексте современных подходов к европейской безопасности


Абрамов Леонид Григорьевич – кандидат экономических наук, профессор кафедры мировой политики и международных отношений РГГУ.


Кипрское урегулирование в контексте современных подходов к европейской безопасности

История разделения греческой и турецкой общин острова Кипр весьма поучительна. Несмотря на остроту длительных межобщинных вооруженных столкновений, вторжение турецкой армии, а затем оккупацию его северной части турецким «ограниченным контингентом», он остался единственным конфликтом современной истории, который удалось успешно «заморозить»: предотвратить вероятность его дальнейшего обострения, а главное - остановить дальнейшую интернационализацию кризиса.

<…> История разделения греческой и турецкой общин острова Кипр весьма поучительна. Несмотря на остроту длитель­ных, более чем десятилетие - с 1963 г. по 1974 г., межобщинных вооруженных столкновений, вторжение турецкой армии, а затем оккупацию его северной части турецким «ограниченным контин­гентом», он остался, пожалуй, единственным конфликтом совре­менной истории, который удалось успешно «заморозить»: предотв­ратить вероятность его дальнейшего обострения, а главное - остановить дальнейшую интернационализацию кризиса.

Причины кипрской проблемы коренятся в вооруженном меж­общинном противостоянии греков и турок острова в 60-е гг. ХХ в. Получив по цюрихско-лондонским соглашениям 1959 г. непропор­циональные своей доле в структуре населения острова (18%) права в органах управления, представители турецкой общины стали проводить самостоятельную линию в отличие от решений на основе демократического волеизъявления греко-кипрского большинства. После инициированных греками-киприотами в декабре 1963 г. по­правок к Конституции (по оценке турок-киприотов, отрицающих партнерский статус представителей турко-кипрской общины в государственном аппарате) возник ряд вооруженных конфликтов, началось обособление турко-кипрского населения в анклавы. По­пытки греков-киприотов, в том числе при силовой поддержке из Афин, сломить сопротивление турок-киприотов вызвали обострение отношений с Турцией, военно-воздушные силы которой не­однократно наносили удары по лагерям греко-кипрских боевиков. Турко-кипрские лидеры утверждали, что речь шла о последова­тельной подготовке к аннексии острова Грецией, так называемом энозисе, как минимум, о политике превращения турок-киприотов в национальное меньшинство в «государстве греков-киприотов».

Кульминация событий наступила 15 июля 1974 г. Военная хунта в Афинах, провозгласив цель объединения Кипра с Грецией, организовала вооруженный переворот на острове и попытку свержения законного правительства архиепископа Макариоса, которо­му чудом удалось спастись. В ответ турецкие войска под предлогом обеспечения безопасности турко-кипрской общины - по цюрихско-лондонскому (1959 г.) «Договору о гарантиях» Турция наряду с Великобританией и Грецией является страной-гарантом незави­симости и «поддержания статус-кво», включая конституционные политические полномочия обеих общин и безопасность, - вторг­лись на север острова, оккупировав в итоге 37% его территории. Совет Безопасности ООН в длинном ряде своих решений осудил иностранное военное вторжение на Кипр, равно как и учреждение в 1983 г. на контролируемой турецкими войсками части острова так называемой «Турецкой республики северного Кипра», которая признана лишь Турцией. Морские и воздушные порты на севере острова закрыты для международного сообщения по решению правительства Республики Кипр.

Показательно, что реакция со стороны СССР на турецкое вме­шательство в первые месяцы лета и осени 1974 г. была весьма сдер­жанной. Министр иностранных дел А.А. Громыко заявил, в частно­сти, что «...действия Турции вызывают наше понимание». А при принятии резолюции Совета Безопасности ООН № 360 (16 авгу­ста 1974 г.), в которой отстаивались принципы уважения суверени­тета, независимости и территориальной целостности Республики Кипр, СССР и Белорусская ССР воздержались. Занятно, что союз­ники по НАТО, члены СБ ООН, осудили при этом Турцию именно за унилатерализм - «односторонние военные действия, предпри­нятые против Республики Кипр». Турция накануне реализации плана вторжения, известного как план «Атилла», провела консультации с Великобританией. Лондон высказался отрицательно.

Как представляется, в основе такой, мягко говоря, необычной позиции советского руководства, которая была впоследствии пере­смотрена, лежало не только неприятие Москвой режима «черных полковников» в Афинах. К тому времени хунта пала, в результате общенародных выступлений в Греции 23 июля 1974 г. было сфор­мировано гражданское правительство. С большой долей вероят­ности можно предположить, хотя это и требует привлечения дополнительных архивных материалов и стенограмм обсуждений вопроса в МИД и Политбюро, что не последнюю роль при этом решении сыграло стремление, по меньшей мере, дистанцироваться от острого кризиса, разгоревшегося после греко-турецкого кон­фликта внутри НАТО (после 1974 г. и вплоть до 1980 г. Греция не входила в военную структуру блока). Помимо этого, нельзя исклю­чать, что шесть лет спустя, в 1968 г., зажатое между Хельсинк­ским процессом и подспудными волнениями внутри зарубежных соцстран, советское руководство решило поддержать прецедент вооруженного вмешательства из-за рубежа, предпринятого в целях предотвращения массового кровопролития, гражданской войны и угрозы стабильности и безопасности в регионе. Как Кипр к Турции, так и соцстраны непосредственно примыкали к границам СССР и входили в зону его национально-государственных интересов. Как известно, к этому времени под понятием «интересы мировой со­циалистической системы» подразумевались уже совершенно кон­кретные действия по их защите.

В 1975 г. на основе соответствующих соглашений произошел обмен населением: греки-киприоты (за исключением небольшой общины) сосредоточились на юге Кипра, турки-киприоты - на севере. Раздел острова между двумя этническими общинами приобрел закрепленный географически характер.

Попытки начать прямые переговоры с целью воссоединения страны на новой правовой базе велись с самого начала. В 1977 и 1979 гг. в Соглашениях высокого уровня лидерами общин были согласованы основные контуры урегулирования на основе двухобщинной двузональной федерации, однако их практическая реали­зация оказалось невозможной. С этого же времени начался процесс «заморозки» конфликта. Градус напряженности греко-турецкого противостояния стал понижаться, опасность разрастания кон­фликта (эвентуально - внутринатовского) стала менее реальной. В декабре 1974 г. на Кипре (на территории, не подпадающей под контроль турецких оккупационных сил) была восстановлена власть законного правительства архиепископа Макариоса. Глав­нейшим приоритетом внешней политики Кипра стало разрешение проблемы воссоединения острова, а греко-кипрский руководитель предстал перед Москвой в качестве «прогрессивно настроенного лидера» важного для СССР Движения неприсоединения.

С 1975 г. с учетом новых европейских и региональных реаль­ностей начала отсчет последовательная и принципиальная линия советской дипломатии по Кипру. Мы и сегодня продолжаем от­стаивать сформулированную в конце 70-х позицию. Она мало изменилась в главном: мы выступаем за достижение справедливого, жизнеспособного и всеобъемлющего кипрского урегулирования в интересах всех киприотов, как греков, так и турок, на основе со­ответствующих решений Совета Безопасности ООН. Продол­жаем поддерживать усилия ООН в рамках делегированной ее Гене­ральному секретарю в соответствии с резолюцией № 367 (12 марта 1975 г.) СБ ООН миссии «добрых услуг», задача которой со­действовать возобновлению, интенсификации и обеспечению про­гресса всеобъемлющих переговоров между греческой и турецкой общинами Кипра, ведущихся в духе взаимопонимания и сдер­жанности.

После 1975 г. в течение уже тридцати пяти лет каких-либо серьезных вооруженных столкновений или террористических актов на Кипре не отмечалось. А случавшиеся время от времени инциденты не идут ни в какое сравнение с ситуацией на Ближнем Востоке, большинством других конфликтных точек. Это своеоб­разный «мировой рекорд» как по продолжительности, так и по сте­пени тишины и спокойствия.

Успешной «заморозке» этого международного конфликта в зна­чительной степени способствовал высокий уровень вовлеченности ООН в урегулирование и, соответственно, международно-право­вой проработанности проблемы: только резолюций СБ ООН по Кипру принято более 130. Был также успешно найден необходи­мый баланс между военно-политическими и дипломатическими инструментами обеспечения стабильности и безопасности. Сфор­мирован, во-первых, особый внешнеполитический климат, затрудняющий использование этой проблемы каким-либо международ­ным игроком в интересах иных, кроме ее всеобъемлющего урегули­рования. Базовое требование справедливо и по сей день - призыв ко всем заинтересованным сторонам воздержаться от любых дей­ствий, способных поставить под угрозу переговоры между пред­ставителями обеих кипрских общин, и предпринимать шаги, спо­собствующие формированию климата, необходимого для успеха этих переговоров (Резолюция СБ ООН № 367 от 12 марта 1975 г.). Во-вторых, положительную роль сыграл и миротворческий компо­нент - в соответствии с резолюцией СБ ООН № 1568 от 22 октяб­ря 2004 г. характер операции ООН на Кипре был сохранен при оптимизации ее состава (на острове с 1964 г. находится контингент вооруженных сил ООН - ВСООНК). 12 декабря 2008 г. СБ ООН принял очередную резолюцию № 1847 о продлении его мандата на новые шесть месяцев. Наличие же по разные стороны «зеленой ли­нии», разделяющей остров, не предусмотренных резолюциями СБ сорокатысячного турецкого военного контингента и четырех тысяч военнослужащих Греции (стороны ссылаются на цюрихско-лондонские соглашения 1959 г.) в этих условиях играло роль своего рода противовесов, не нарушавших стабильности.

ООН и по сей день остается главной площадкой для обсуж­дения ситуации в кипрском урегулировании. Достигнутые при содействии миссии «добрых услуг» в Соглашениях высокого уров­ня 1977 и 1979 гг. лидерами общин принципы урегулирования на основе двухобщинной двузональной федерации удалось закре­пить в резолюциях ООН. Начинавшиеся неоднократно и проксимальные, и прямые переговоры, многочисленные посредниче­ские инициативы по урегулированию, осуществлявшиеся с 1975 г. с целью воссоединения страны на новой правовой базе, пока не привели к успеху.

Наряду с классической дипломатией предпринимались попыт­ки формализовать предложения по урегулированию кипрского конфликта. Наиболее «продвинутым» документом, составленным при международной поддержке, являлся так называемый «план К. Аннана». История этого составленного экспертами Секретариа­та ООН «пакета рекомендаций» представляет интерес в контексте появившейся на стыке ХХ-ХХ1 вв. указанной выше концепции «мягкого вмешательства» - оказания услуг «поставщика» безопас­ности, а по сути - продвижения национальных интересов на осно­ве формирования полицентричной модели их иерархии.

Внешнеполитическое сопровождение «плана» осуществлялось при активной роли Великобритании и США. Повод для допол­нительных усилий, чтобы достичь, наконец, всеобъемлющего кипрского урегулирования, не вызывал сомнений: май 2004 г. был конечной точкой процедуры принятия Республики Кипр в Евро­пейский союз. В преддверии этого события тем более важно было достичь гипотетического объединения греко-кипрской и турко-кипрской частей острова. Вступление в ЕС разделенного Кипра (что и произошло на деле) обещало ворох неприятностей как для европерспективы Турции - важного евроатлантического союзника и крупнейшей региональной державы, так и для углубления внутриесовского взаимодействия, в частности для судеб Общей евро­пейской политики в области безопасности и обороны и сотруд­ничества по линии ЕС-НАТО. Согласно доминировавшим тогда, в том числе и в Евросоюзе, оценкам евроинтеграция Кипра откры­вала «окно возможностей» для кипрского урегулирования - особо благоприятную ситуацию, не использовать которую было бы не­допустимо.

Методы продвижения, а точнее навязывания, «плана» кипрским сторонам значительно отличались от предшествующих шагов, предпринимавшихся международным сообществом по Кипру, ко­торые в целом соответствовали призыву Совета Безопасности, со­держащемуся в базовой резолюции № 367 (1975 г.), воздерживать­ся от действий, способных поставить под угрозу кипрские пере­говоры. Процедура «плана Аннана» предусматривала наличие жестких временных лимитов сроков ведения и окончания пере­говоров, вступление в силу полномочий «внешнего арбитража» со стороны Генсекретаря ООН, в том числе и касательно остав­шихся несогласованными самими киприотами позиций итогового соглашения. Генсекретарю ООН тем самым делегировалась воз­можность принимать решения за полномочных представителей самих кипрских общин. Соответственно, ограничивались права самих лидеров общин (а греко-кипрским лидером традиционно яв­ляется президент международно признанной Республики Кипр). По существу, вопреки всему предыдущему духу резолюций ООН по Кипру, основанных на безусловном уважении независимости и суверенитета принимаемых решений, поле для соблюдения базо­вых принципов межгосударственных отношений существенно сужалось. Как методология самого этого документа, так и диплома­тические усилия по его продвижению носили существенный отпе­чаток характерного для этого периода «глобального бремени забот по обеспечению нового мирового порядка».

Генеральный секретарь ООН К. Аннан представил 11 ноября 2002 г. кипрским сторонам комплексный план в качестве проекта соглашения по всеобъемлющему урегулированию на Кипре. В на­чале декабря, в преддверии саммита ЕС в Копенгагене, этот план был откорректирован с целью добиться его принятия сторонами до решения евросаммита о вступлении Республики Кипр в состав ЕС («план Аннана II»). Обе стороны отказались принять документ в существовавшей редакции, однако согласились продолжить кон­сультации по его доработке. 16 декабря 2002 г. Кипр получил приглашение присоединиться к Евросоюзу. В качестве новых вре­менных рамок для принятия «плана» была поставлена дата под­писания Кипром Соглашения о присоединении к ЕС, намеченного на 16 апреля 2003 г.

26 февраля 2003 г. новая, третья, редакция «плана Аннана» была вынесена на рассмотрение сторон. В ходе встречи лидеров кипрских общин с Генсекретарем ООН в Гааге 10 марта 2003 г. гре­ки-киприоты, главной внешнеполитической задачей которых было обеспечить вступление в Евросоюз в предусмотренные сроки, со­гласились, хотя и с оговорками, принять план в качестве основы для урегулирования и вынести его на референдум. Поддержи­ваемая Турцией турко-кипрская сторона, однако, отвергла «план» целиком, стремясь, как видно, к поднятию запросной «планки» - на переговорах с фиксированным сроком окончания такая методи­ка выглядела соблазнительной. «План III» не был принят.

Отказ турок-киприотов от третьей версии «плана» избавил гре­ков-киприотов от необходимости публичного выбора в отношении инициативы К. Аннана. Решения копенгагенского саммита ЕС в декабре 2002 г. [1], высказавшегося в пользу евроинтеграции Кипра и тем самым оказавшего поддержку линии греков-киприотов, а также отказ турок от «плана Аннана III» в Гааге (март 2003 г.) [2] способствовали успеху тактики Никосии. В результате между­народное сообщество возложило на лидера ТРСК ответственность за провал плана ООН. Соответствующие заявления представите­лей Великобритании, США, ЕС и России, а также самого Генерального секретаря ООН (доклад в СБ ООН от 1 апреля 2003 г.) были затем подтверждены резолюцией № 1475 СБ ООН от 14 апреля 2003 г. [3] Следствием стало подписание в Афинах 16 апреля 2003 г. договора о вступлении Кипра в ЕС без дополнительных условий. Оказавшись в изоляции, Анкара была вынуждена согласиться отложить рассмотрение своей кандидатуры в ЕС - в Копенгагене было принято решение вернуться к вопросу о назначении даты на­чала переговоров с Турцией о ее вступлении в ЕС на саммите Евро­союза лишь в декабре 2004 г., т. е. после фиксированной даты окон­чания переговоров по Кипру и вступления в ЕС Кипра.

Дальнейшая цель греков-киприотов виделась в оформлении членства Кипра в ЕС с 1 мая 2004 г., а также во внесении улучше­ний в план К. Аннана, исправляя его в соответствии с «европей­ским регламентом». Заработало и «европейское измерение» кипрской тематики. В докладе КЕС от 5 ноября 2003 г. впервые со­держалась формулировка о том, что нерешенность кипрской про­блемы может оказаться «серьезным препятствием» на пути Турции в Евросоюз [4]. В схожем ключе были выдержаны выводы саммита ЕС по итогам итальянского председательства (декабрь 2003 г.) [5]. Хотя формально урегулирование кипрской проблемы и не явля­лось для Анкары критерием соответствия нормам ЕС, в странах Евросоюза крепла убежденность, что Турция также несет полити­ческую ответственность за ситуацию на Кипре.

Дипломатический неуспех побудил Турцию активизировать усилия. Анкара предприняла ряд попыток перевести переговоры по урегулированию в двусторонний (Афины - Анкара) и пятисторонний формат (Греция - Турция - обе кипрские общины - Великобритания). Однако, как и предложения лидера турок-киприо­тов Р. Денкташа о прямом без участия ООН межобщинном диало­ге, они были отклонены. Добиваясь изменения положений «плана Аннана» в свою пользу, Анкара стала вести дело к возобновлению переговоров. Турки-киприоты, дабы продемонстрировать свою «добрую волю», предприняли шаги по облегчению режима доступа для греков-киприотов на север острова через квазипогранлинию - «зеленую зону» [6].

Стечение внутриполитических факторов на Кипре и в Греции оказалось на этот раз благоприятным для Анкары. Победа на пар­ламентских выборах в ТРСК (декабрь 2003 г.) М. Талата, обла­дающего в отличие от Р. Денкташа имиджем умеренного политика, дала возможность ему выгодно отличаться от греко-кипрского лиде­ра Т. Пападопулоса, занявшего пост президента Республики Кипр в феврале 2003 г. и имевшего репутацию сторонника жесткой линии. После встреч премьер-министра Турции Р.-Т. Эрдогана с президен­том США Дж. Бушем и Генсекретарем ООН К. Аннаном (январь 2004 г.) Анкара, судя по всему, получила конструктивный импульс.

Имея принципиальное согласие греков-киприотов на «план» в качестве основы для переговоров, Генеральный секретарь ООН К. Аннан принял решение о возобновлении миссии «добрых услуг» с целью завершения процесса и принятия «плана» еще до формаль­ного присоединения Кипра к ЕС - 1 мая 2004 г. При этом еще более отчетливо акцент был сделан на фактор времени и необхо­димость использования арбитражных полномочий Генсекретаря на встрече с лидерами кипрских общин в Нью-Йорке (февраль 2004 г.), была утверждена жесткая схема переговоров, принятая и Афинами, и Анкарой. Она предусматривала немедленный запуск прямого межобщинного диалога на основе плана ООН. При отсут­ствии компромисса предполагалось, что содействие сторонам окажут Греция и Турция (март-апрель), а затем к обсуждениям при­соединится сам К. Аннан, имевший полномочия предложить, в слу­чае неудачи переговоров, окончательные развязки по всем спор­ным аспектам урегулирования. В таком виде план напрямую, без обсуждения, выносился бы на утверждение киприотов посред­ством раздельных референдумов в каждой из общин [7].

Данная схема уже тогда вызывала вопросы своим ультима­тивным характером. Опасности предложенных киприотам условий не были секретом. Греки-киприоты, однако, не стали их отвергать, дабы не подкреплять более свою репутацию «неконструктивно» настроенных переговорщиков, тем самым не поставить под угрозу свою позитивную общеполитическую репутацию на заключитель­ной фазе процесса евроинтеграции Кипра. Турки, судя по всему, рассчитывали на учет их интересов в данной схеме.

Прямые межобщинные переговоры, однако, завершились ни­чем. Подключение к ним в Бюргенштоке (Швейцария) представи­телей Греции и Турции также не помогло.

На этапе задействования арбитражных функций Генсекретаря знаковым моментом в плане последующих затруднений стал крен пятой версии «плана» к интервенционистским внешнеполити­ческим методам. По сути, имела место подготовка сознательных шагов, ограничивающих суверенитет международнопризнанной Республики Кипр, способствующих «расшатыванию устоев» - отрицанию целого ряда основополагающих принципов между­народных отношений.

В отличие от предыдущих вариантов, финальный проект («план Аннана V») предусматривал узаконивание сохранения на постоянной основе на Кипре воинских контингентов Греции и Турции, цели которых выходили далеко за рамки собственно безопасности киприотов. Согласно Договору о гарантиях - составной части «плана Аннана» - одной из основных целей пре­бывания на Кипре этих войск является защита безопасности учреждающих государств. Закрепление в «плане» положений цюрихско-лондонского (1959 г.) «Договора о гарантиях» оставляло в силе и возможность одностороннего вмешательства стран-гарантов на Кипре. В глазах греков-киприотов это закрепляло военно-политические последствия турецкого вторжения 1974 г., означало легализацию «на века» военной оккупации острова Тур­цией. Появлялся вопрос, насколько жизнеспособным и суверен­ным может быть государство, не располагающее собственными вооруженными силами и имеющее вместо этого на своей террито­рии иностранные войска?

Ограничивалась дееспособность основных органов власти но­вого государства. Ни одно решение в парламенте не могло быть принято без согласия турок-киприотов. Составляя меньшинство населения и обладая установленной половиной мест в верхней палате, они фактически получали бы право вето, проголосовав единодушно. Сомнительной представлялась и независимость Вер­ховного суда, в состав которого должно было входить по три пред­ставителя от греков- и турок-киприотов и три представителя ино­странных государств. Соответственно высока была вероятность ситуации, при которой окончательное решение зависело бы от ре­шения иностранных граждан («планом» не предусматривалась иерархии законов, этот факт усиливал роль Верховного суда и вероятность того, что не граждане Кипра, а иностранцы принима­ли бы окончательный вердикт).

Слабый характер «запланированного» центрального прави­тельства проявлялся, помимо прочего, в полномочиях «образую­щих государств», которые самостоятельно и на постоянной осно­ве могли регулировать на своей территории комплекс вопросов, связанных с правом свободного перемещения, поселения и вла­дения собственностью, регулированием экономической жизни. Учреждались бы, в частности, три центробанка: двум из них на се­вере и на юге могли бы быть предоставлены эмиссионные функ­ции, а третий, федеральный, должен был бы каким-то образом осуществлять контроль за денежной политикой в целом. По оцен­кам, стабилизация денежного обращения в таких условиях вряд ли была возможной.

«План» не только принципиально менял государственное устройство Республики Кипр. Посредством учреждения нового государства из «образующих государств» предполагалось не­формально приравнять международно признанную Республику Кипр - члена ООН (по турецкой терминологии - Греческую администрацию южного Кипра) - к ТРСК, не признанной никем, кроме Турции.

Реализация на практике тезиса об упразднении признанной всеми в мире Республики Кипр и одновременном формировании «новой федерации» на основе равноправных греко- и турко-кипрского «образующих государств» по существу создавало бы прецедент «непорочного зачатия» на карте мира нового государ­ства. Как механизм, так и само содержание задуманной ооновски­ми экспертами модели такого постконфликтного государственного строительства всерьез нарушали бы устоявшиеся как внутригосу­дарственные в Республике Кипр, так и международные правовые принципы.

Оговоренное в схеме «плана Аннана» проведение референду­мов в обеих общинах, которые постфактум должны были бы утвер­дить привнесенное извне решение, вряд ли является полноценной альтернативой конституционному порядку. Двусмысленно составленные вопросы референдума, попытки создать перед референду­мом тотальную информационную атмосферу по принципу «теперь или никогда» трудно соотносятся с демократическими нормами проведения выборов и классической внутригосударственной про­цедурой свободного и демократического волеизъявления граждан, широкого общественного обсуждения вариантов решения крупной не только международной, но и национальной проблемы.

По сути дела в нарушение стройной системы функций и задач органов ООН речь шла о формировании особых полномочий Генсекретаря ООН. Будучи главным административным должност­ным лицом ООН, де-факто он брал на себя функции, по результа­там сопоставимые с задачами Совета Безопасности ООН. Преце­дент резкого усиления полномочий, делегированных сторонами конфликта Генеральному секретарю, вряд ли соответствовал зада­че укрепления авторитета и значимости Совета Безопасности ООН в качестве главного органа поддержания международного мира и безопасности.

Главной же опасностью для обеспечения стабильности в регио­не, однако, было то, что эта привносимая извне модель урегулиро­вания консервировала межэтнические противоречия на острове, легализовала те значительные и неприемлемые на взгляд греков-киприотов преимущества, которые турки получили после 1974-1975 гг. По оценкам греко-кипрской стороны в «плане Аннана» был заложен значительный контрпродуктивный межэтнический инструментарий. А именно:

- непропорциональность предложенной схемы территориаль­ного размежевания, оставляющей за турками ряд наиболее привле­кательных территорий, ранее населенных греками, включая изоли­рованный полуостров Карпасия;

- неравные возможности возвращения беженцев. В те районы, которые будут находиться в ведении турко-кипрской администра­ции, предусматривался возврат меньшего числа беженцев-греков и по более продолжительному графику, чем у турок-киприотов. Возврат греков сопровождался также некоторыми экономиче­скими затруднениями, в частности возвращением далеко не всей прежней недвижимой собственности их владельцам. Подобные ограничения при этом в меньшей степени распространялись бы на турок-киприотов;

- «протурецкая» модель гражданства будущей Объединенной Кипрской Республики. С учетом проблемы прибывших на остров после 1974-1975 гг. переселенцев из Турции - «неграждан» Рес­публики Кипр, значительному их числу предполагалось предоста­вить право пребывания на территории турко-кипрского учреждаю­щего государства, а позже - и право приобретения гражданства об­щего государства. Как результат в греко-кипрской общине широко были распространены опасения, что в конечном итоге различия в коэффициентах рождаемости, непосредственная близость Турции - десятки тысяч турок будут «использовать любую возмож­ность для проникновения на Кипр» - приведут к доминированию на острове турецкой общины.

Нет уверенности, что в случае успеха «плана Аннана» не про­изошло бы увеличения потенциального конфликтного простран­ства в стратегически важном районе Восточного Средиземно­морья. Большинство экспертов сходилось во мнении, что создавае­мое полуконфедеративное государство очень быстро проявило бы свою нежизнеспособность со всеми вытекающими неизбежными новыми политическими и социально-экономическими конфликта­ми. Особая роль Кипра в чувствительном районе - «нервном узле» Средиземноморья объективно способствовала бы необходимости задействования впоследствии фактора силы. Поле нестабильности всегда увеличивает вероятность задействования силовых внешне­политических решений.

В результате по итогам переговоров в Бюргенштоке Анкара и ТРСК одобрили последнюю версию плана К. Аннана, руковод­ство греков-киприотов во главе с Т. Пападопулосом однозначно высказалось против. Был задействован механизм арбитража Гене­рального секретаря ООН с целью представить на референдумы в обеих общинах «согласованный» текст итоговой договоренности.

В последние дни перед референдумом, назначенным на 24 апре­ля 2004 г., стремясь повлиять на греков-киприотов и нейтрали­зовать опасения, связанные с отсутствием гарантий выполнения сторонами принимаемых обязательств, Вашингтон и Лондон представили в СБ ООН проект резолюции, по которой роль гаранта всех соглашений передавалась Совету Безопасности, а обе кипрские общины тем самым призывались проголосовать в пользу «плана». Несмотря на очевидные политические условности - конструкция «внешних гарантий» со стороны коллективного органа, где принятие решений само обусловлено соотношением голосов его членов, носит по меньшей мере умозрительный характер - США и Великобритании удалось заручиться поддержкой или ней­тралитетом всех членов СБ ООН, кроме России. Москва - впер­вые за последние десять лет - использовала право вето [8]. Позиция России сопровождалась аргументацией о техническом характере наложенного вето: российские возражения затрагивали не содержание самого плана или предлагаемые гарантии, а касались попы­ток извне оказать давление на киприотов и предопределить резуль­тат их волеизъявления [9].

На состоявшихся 24 апреля референдумах в поддержку «плана К. Аннана» высказалось около 65% турок-киприотов. Несмотря на сильнейший международный нажим, более 75% греков-киприотов «план Аннана» отвергли.

Значимость произошедшего, как представляется, велика. Во-первых, после длительного перерыва Москва вновь затвердила роль ключевого внешнего регулятора связей в комплексе отноше­ний вокруг кипрской проблемы. Благодаря принципиальной пози­ции удалось предотвратить коллизию, чреватую ущербом авто­ритету важнейшего международного органа. Во-вторых, всегда рассматривая кипрский конфликт в широком международном кон­тексте, на примере «плана Аннана» Москв< >а заявила о неприемлемости принципа навязанного арбитража при урегулиро­вании международных конфликтов. С учетом неразрешенных конфликтов на пространстве бывшего СССР - в зоне российских жизненно важных интересов - это имело особое значение.

В дальнейшем такая антиинтервенционистская позиция - не­допущение удушающих искусственных графиков ведения пере­говоров сторонами конфликта, внешних арбитражных функций и навязывания извне какой-либо модели урегулирования - была развернута и положена в основу предложений о базовых принципах урегулирования региональных конфликтов - составной части российской инициативы о юридически обязывающем договоре о евроатлантической безопасности. Среди них - уважение хельсинкского Заключительного акта, достижение договоренностей са­мими сторонами в конфликтах; безусловный учет позиций каждой из них; недопустимость силовых вариантов; бережное отношение к существующим переговорным и миротворческим форматам; по­этапность урегулирования, предполагающая приоритетность мер по неприменению силы, укреплению доверия и налаживанию диа­лога между сторонами; забота о том, чтобы люди, оказавшиеся в зо­нах конфликтов, не чувствовали себя изолированными.

Что касается кипрского процесса, то после некоторого переход­ного периода - перезапустить полномасштабный переговорный процесс в 2004-2007 гг. не удавалось - наметились некоторые по­движки. После избрания (февраль 2008 г.) Д. Христофиаса Прези­дентом Республики Кипр состоялся ряд его встреч с лидером ту­рок-киприотов М.А. Талатом. По их результатам под эгидой ООН удалось возобновить сначала переговоры в рамках «технических» комитетов экспертов и рабочих групп, а затем, с 3 сентября 2008 г., и полномасштабный межобщинный переговорный процесс с целью достижения всеобъемлющего и прочного урегулирования.

Пожалуй, впервые за десятилетия на Кипре реализуется наибо­лее простая и перспективная переговорная модель: «решение кипрской проблемы принадлежит самим киприотам». Лидеры кипрских общин самостоятельно ведут под эгидой ООН поиск такого решения, которое соответствовало бы интересам всех ки­приотов: и греков, и турок. Хотя переговоры идут непросто, такой их порядок находит растущую поддержку международного со­общества. Европейский парламент, в частности, в своей резолюции от 12 марта 2009 г., принятой по «докладу Турции о ходе ее евроинтеграции», призвал Анкару содействовать созданию благоприятно­го климата для переговоров, выведя с острова свои войска и позво­лив двум лидерам «свободно вести переговоры о будущем своей страны» [10]. Европарламент вслед за КЕС заявил также о готовности принять «любые достигнутые общинами договоренности» при условии их соответствия принципам, на которых основан Евро­союз. В своей резолюции № 1847 (2008 г.), принятой 12 декабря 2008 г., СБ ООН, непостоянным членом которого является сейчас также и Турция, приветствует запуск полноформатных перегово­ров 3 сентября 2008 г., достигнутый на них прогресс и заявления лидеров обеих общин [11].

«Картбланш», предоставляемый киприотам со стороны между­народного сообщества, поддержка «суверенной» модели переговоров большинством ведущих стран, надо надеяться, будет способ­ствовать тому, чтобы лидеры кипрских общин и впредь проявляли добрую волю и способность к компромиссам в достижении все­объемлющего и жизнеспособного урегулирования на благо интере­сов всех киприотов - и греков, и турок, во имя укрепления стабиль­ности и безопасности в Восточном Средиземноморье.


Примечания:

[1] Текст см. на сайте Европейского союза: [2009]. URL: http://europa.eu.int/constitution/futurum/documents/other/oth121202_en.pdf (дата обращения: 12.03.2009).

[2] О линии сторон на переговорах см. параграфы 129-140 доклада Генсекретаря Совету Безопасности ООН от 1 апреля 2004 г. на официальном сайте ООН: [2008]. URL: www.un.org/Docs/sc/sgrep03html (дата обращения: 10.11.2008).

[3] Полный текст документа S/RES/ 1475 (2003) см. на официальном сайте ООН: [2009]. URL: www.un.org/Docs/sc/unsc_resolutions03.html (дата обращения: 24.02.2009).

[4] Полный текст доклада см. на официальном сайте Европейской комиссии: [2009]. URL: http://europa.eu.int/comm/enlargement/report_2003/pdf/rr_tk_ final.pdf (дата обращения: 24.02.2009).

[5] Полный текст документа представлен на сайте Европейского союза: [2008]. URL: http://ue.eu.int/ueDocs/cms_Data/docs/pressData/en/ec/78364.pdf (дата обращения: 10.11.2008).

[6] Письмо Р. Денкташа от 02.04.2003 г. [Электронный ресурс]. [2009]. URL: www.mfa.gov.tr/MFA/ForeignPolicy/MainIssues/Cyprus/CyprusLetter0204200 3.htm (дата обращения: 12.03.2009).

[7] Логику такой схемы см. в докладе Генсекретаря ООН Совету Безопасности уже по итогам провала «плана К. Аннана» на референдуме - S/2004/437, May 28, 2004, paragraph 12.

[8] Выступление и. о. Постпреда РФ при ООН Г.М. Гатилова в СБ ООН, 21.04.2004 г. [М., 2004]. URL: www.mid.ru [код документа 879-23-04-04] (дата обращения: 20.06.2004).

[9] Заявление МИД России «О голосовании в Совете Безопасности ООН по проекту резолюции о кипрском урегулировании, 22 апреля 2004 г.». [М., 2004]. URL: www.mid.ru [код документа 867-22-04-2004] (дата обращения: 20.02.2009).

[10] Turkey: progress report 2008, P6_TA-PROV(2009)0134 B6-0105/2009 European Parliament resolution of 12 March 2009 on Turkey's progress report 2008.

[11] S/RES/1847(2008). 12 December 2008.


Полную версию статьи см. «Вестник РГГУ», №4 (47), 2010


 

Читайте также на нашем сайте:

«Турция на пути в Евросоюз: надежды и разочарования Анкары» Вячеслав Шлыков


Опубликовано на портале 24/09/2010



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика