Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Балканский регион в системе европейской энергобезопасности

Версия для печати

Специально для сайта «Перспективы»

Петр Искендеров

Балканский регион в системе европейской энергобезопасности


Искендеров Петр Ахмедович – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.


Балканский регион в системе европейской энергобезопасности

Значимость Балканского полуострова как важного перекрестка трансконтинентальных инфраструктурных путей стала возрастать с конца XIX века – на волне происходившей тогда переориентации мировых сырьевых и торговых потоков. В наши дни борьба за контроль над маршрутами транспортировки энергоресурсов является ключевым аспектом геополитического соперничества в регионе. Анализ конкурирующих проектов нефте- и газопроводов позволяет лучше понять природу и особенности «энергетических игр» на пространстве Балкан.

Значимость Балканского полуострова как одного из важных перекрестков трансконтинентальных инфраструктурных маршрутов стала неуклонно возрастать с конца XIX века – на волне происходившей в тот период переориентации мировых сырьевых и торговых потоков. Это соответствовало изменениям на геополитической карте мира, включавшим формирование двух военно-политических блоков – Антанты (Россия, Англия, Франция) и Тройственного союза (Германия, Австро-Венгрия и Италия). Роль региона в геополитической борьбе, в том числе за транспортные коридоры, весьма точно оценила еще в разгар Первой мировой войны газета «Будапешти хирлап», влиятельный орган финансово-экономических кругов монархии Габсбургов. Она подчеркивала, что «завоевание Сербии и борьба за побережье Адриатического моря обеспечат нашей торговле свободный путь на Балканы… Австро-Венгрии должно принадлежать и албанское побережье – естественное продолжение Далмации. Важно установить прямой путь из южной Венгрии в Болгарию, в долину реки Марица и к Константинополю» [1]. Аналогичное мнение высказывал авторитетный британский эксперт Джон Бакер, подчеркивавший, что Балканы и лежащая к востоку от них Малая Азия (современная Турция) «занимают самую важную стратегическую позицию в мире», поскольку «расположены в месте, откуда можно угрожать и вести нападение против трех континентов» [2].

Сегодня в балканском регионе прослеживаются аналогичные геополитические тенденции. Их ключевым аспектом стала борьба за контроль над маршрутами транспортировки энергоресурсов – прежде всего из Прикаспийского бассейна. Однако, в отличие от ситуации кануна и периода Первой мировой войны, все более активную роль здесь играют США.

Контуры и задачи этой борьбы были сформулированы в апреле 2007 года на страницах обнародованного в Вашингтоне государственным департаментом США документа под названием «Стратегический план – 2007–2012 финансовые годы». В нем впервые после формального завершения холодной войны американская администрация провозгласила своей приоритетной задачей противодействие «негативному поведению» России, в том числе ее растущему влиянию на мировом энергетическом рынке. В настоящее время данный план (разработанный еще администрацией предыдущего президента США Джорджа Буша-младшего) активно реализуется, с тем чтобы в 2012 году представить устраивающий придирчивых американских конгрессменов финансовый и геополитический отчет [3].

Одна из главных задач правительства США по этому плану – «не допустить энергетического союза России и Европы». С этой целью предполагается сооружение нефте- и газопроводов из прикаспийского и среднеазиатского регионов в Западную Европу в обход России, при одновременном противодействии политическими, финансово-экономическими и другими имеющимися в распоряжении США методами реализации российских проектов транспортировки энергоресурсов через Балканский полуостров [4]. Подобная стратегия хорошо вписывается в систему глобальных приоритетов США, заключающуюся в использовании всех имеющихся средств для обеспечения государственных жизненных интересов – к числу которых относится и обеспечение энергоресурсами. Не случайно в бюллетене «Перспективы развития до 2020 года» Объединенное космическое командование вооруженных сил США сформулировало задачу использования в том числе и «околоземного пространства» для «обеспечения внешнеполитических и экономических интересов США». [5]

Аналогичная логика – только в более обтекаемой форме – прослеживается и в докладе Национального разведывательного совета США. В документе прогнозируется возможное возникновение ситуации, при которой «возрастет напряженность между странами, конкурирующими за ограниченные ресурсы, особенно если это сопровождается возросшей политической неразберихой на Ближнем Востоке и общей потерей уверенности в способности рынков удовлетворять возросшие потребности. Национальные компании могут поставить под контроль львиную долю мировых запасов углеводородного сырья, что может привести к дальнейшему переплетению взаимоотношений государственной политики и энергетики с геополитической озабоченностью» [6].

Нетрудно заметить, что вышеприведенные констатации во многом вытекают из «руководящих указаний», которые сформулировал еще в 1997 году бывший советник президента США по национальной безопасности (1977–1981) Збигнев Бжезинский. Говоря о задачах американской политики в энергетической сфере применительно к евразийскому региону, он подчеркивал, что «независимый Азербайджан, соединенный с рынками Запада нефтепроводами, которые не проходят через контролируемую Россией территорию, также становится крупной магистралью для доступа передовых и энергопотребляющих экономик к энергетически богатым республикам Средней Азии» [7].

В решении своих задач в энергетической области США опираются на руководство Европейского союза – в первую очередь на те его круги, которые заинтересованы в «выдавливании» России с европейского энергетического рынка, несмотря на объективную зависимость ведущих стран-членов ЕС от российских энергоресурсов. Согласно экспертным оценкам, в настоящее время страны-члены Евросоюза импортируют до половины необходимых энергоресурсов, причем доля нефти в закупках превышает 70%. В перспективе зависимость ЕС от внешних источников энергосырья будет только возрастать и к 2030 году может достичь в целом 70% (по нефти – 92% и по газу – 81%) [8].

В условиях, когда Россия уже имеет рассчитанные на длительную перспективу контракты с Азербайджаном и с центральноазиатскими государствами на закупку больших объемов энергоресурсов, США и ЕС могут «противодействовать» Москве в энергетическом плане именно на балканском пространстве, традиционно выступающем в качестве ключевого транзитного звена транспортировки энергоресурсов далее в Европу. Несмотря на то, что многие страны региона Балкан уже имеют подписанные с Россией соглашения, в той или иной мере закрепляющие их участие в российских проектах, переменчивый характер настроений местных элит вкупе с активным использованием имеющихся в распоряжении Еврокомиссии политических и финансовых рычагов дают Западу определенную свободу маневра и надежды на победу в «игре с нулевым результатом» вокруг контроля над балканскими транзитными маршрутами.

В контексте вышеуказанной стратегической концепции Вашингтон и Брюссель отводят приоритетное место реализации проекта «Набукко», предусматривающего транспортировку газа из прикаспийского, центральноазиатского и ближневосточного регионов через Турцию, Болгарию, Румынию и Венгрию на газораспределительную станцию в австрийском Баумгартене, – невзирая на все финансовые издержки и сырьевые проблемы.

К числу финансовых проблем относится неуклонное удорожание стоимости проекта. Согласно последней оценке экспертов британской нефтегазовой компании British Petroleum, стоимость сооружения трубопровода «Набукко» уже выросла вдвое – с первоначальных 7 млрд до 14 млрд евро. В качестве главной причины удорожания эксперты называют рост цен на сырье, в частности, на железную руду [9].

Однако основная проблема «Набукко» заключается даже не в стоимости строительного сырья, а в наполнении этого трансбалканского трубопровода, фактически дублирующего российский газопровод «Южный поток».

Чтобы лучше понять природу и особенности «энергетических игр» на пространстве Балкан, напомним вкратце историю основных проектов.

Разработка проекта Евросоюза «Набукко» началась в феврале 2002 года на уровне переговоров австрийской компании OMV и турецкой BOTAS. В июне того же года пять потенциальных участников проекта – OMV, венгерская группа компаний MOL, болгарский Bulgargaz, румынский Transgaz и BOTAS подписали протокол о намерениях, за которым в октябре 2002 года последовало соглашение о сотрудничестве. Позднее к соглашению присоединилась германская компания RWE, и в результате на участников соглашения приходятся равные доли в 16,67% [10].

В декабре 2003 года Еврокомиссия выделила грант на проведение технических, экономических и финансовых исследований в рамках проекта, который покрывал половину стоимости данных работ. Однако межправительственное соглашение о сооружении газопровода было подписано лишь в июне 2006 года в Вене. В январе 2009 года его положения были подтверждены декларацией, принятой на состоявшемся в Будапеште «Саммите по «Набукко». Документ характеризовал проект как «инновационный, жизнеспособный и надежный», преследующий цель «соединить напрямую поставщиков природного газа прикаспийского региона и Ближнего Востока с Европейским союзом, Турцией и Грузией» [11].

Первый конкретный контракт на поставки газа по будущей трубе был заключен в июне 2008 года с Азербайджаном. Однако документ предусматривал лишь поставки азербайджанского газа в Болгарию. По оценке американской газеты «Нью-Йорк таймс», эти поставки смогут покрыть лишь 12% объемов, предусмотренных для проекта «Набукко», – притом что поставки из России даже без «Южного потока» покрывают потребности Евросоюза в газе на треть [12]. Тогда же, в июне 2008 года, азербайджанские средства массовой информации процитировали заявление президента Государственной нефтяной компании Азербайджана (SOCAR) Ровнака Абдуллаева, заявившего, что его ведомство «не намерено становиться совладельцем» газовой трубы «Набукко» [13].

Год спустя, в июле 2009 года, Турция, Румыния, Болгария, Венгрия и Австрия подписали в Анкаре на уровне глав кабинетов межправительственное соглашение в присутствии председателя Еврокомиссии Жозе Мануэла Баррозу и комиссара ЕС по энергетике Андриса Пиебалгса. Не менее значимым было присутствие США – в лицах специального представителя новой администрации Барака Обамы по вопросам энергетики в евроазиатском регионе Ричарда Морнингстара и сенатора Ричарда Лугара [14]. Ратификация данного соглашения парламентами стран-участниц проекта затянулась, завершившись в марте 2010 года голосованием в парламенте Турции [15].

О своей заинтересованности в проекте заявила также Польша, чья газовая компания PGNiG в настоящее время рассматривает вопрос о сооружении ответвления от газопровода «Набукко» [16].

Тем временем реализация российского проекта «Южный поток» также набирала обороты. В этой связи следует особо подчеркнуть тот факт, что состав участников обоих проектов во многом совпадает. Первым документом в рамках реализации проекта «Южный поток» стал меморандум о взаимопонимании, подписанный в июне 2007 года в Риме вице-президентом Газпрома Александром Медведевым и исполнительным директором итальянской компании Eni Паоло Скарони. В ноябре того же года Газпром и Eni подписали в Москве соглашение о создании совместной компании по подготовке технико-экономического обоснования проекта [17]. Компания с соотношением долей 50% на 50%, призванная разработать и реализовать проект сооружения газопровода с начальной пропускной способностью в 30 млрд кубометров газа в год, была зарегистрирована в Швейцарии в январе 2008 года [18]. Тогда же было подписано (а в июле 2008 года ратифицировано) предварительное российско-болгарское соглашение об участии Болгарии в проекте и создании в этих целях совместного предприятия, отвечающего за сооружение болгарского участка газопровода [19].

Что касается другого ключевого участника «Южного потока», Сербии, то предварительные соглашения с ней был подписаны еще до официального объявления о проекте, а именно в декабре 2006 года. Речь шла о соглашении Газпрома и сербского государственного газового монополиста – компании Srbijagas о проведении совместной экспертизы на предмет сооружения сербского участка газопровода от границы с Болгарией [20]. В развитие данной договоренности в январе 2008 года, во время визита в Москву сербской правительственной делегации во главе с президентом Борисом Тадичем и премьером Воиславом Коштуницей, были подписаны межправительственное соглашение о сотрудничестве в энергетике, а также рамочный договор о покупке компанией «Газпром нефть» контрольного пакета акций компании нефтяного монополиста Сербии Naftna Industrija Srbije (NIS) за 400 млн евро и 500 млн евро инвестиционных обязательств. Пакет документов предусматривал, что Газпром проложит через Сербию одну из веток газопровода «Южный поток» для транспортировки по ней в Центральную Европу не менее 10 млрд кубометров газа в год. Кроме того, соглашения оговаривали российское финансовое содействие для сооружения газохранилища в районе сербского города Банатски-Двор. Другая, начинающаяся в Болгарии и продолжающаяся в Сербии ветка газопровода «Южный поток» должна пройти через Венгрию до все той же австрийской газораспределительной станции в Баумгартене [21].

На случай возможных политических осложнений российская сторона подготовила запасной вариант транспортировки газа в северную часть Италии – через территории Хорватии и Словении и далее на австрийскую газораспределительную станцию в Арнольдштадте. В ноябре 2009 года по итогам переговоров словенского премьер-министра Борута Пахора и его российского коллеги Владимира Путина в Москве было подписано соглашение, предусматривавшее сооружение ответвления от основной магистральной трубы газопровода, идущего через Словению в Северную Италию [22]. В марте 2010 года аналогичные договоренности был достигнуты с хорватской стороной в лице главы правительства Хорватии Ядранки Косор. Однако реальные объемы наполнения данной ветки будут зависеть от общей ситуации вокруг «Южного потока» [23]. Кроме того, концерн MOL при согласовании с Газпромом на всякий случай подготовил замену: если австрийская сторона откажется от участия в проекте, роль газораспределительной станции в Баумгартене возьмет на себя аналогичный объект в венгерском городке Варошфельд [24].

Один из лидеров Демократической партии Сербии (которую возглавляет Воислав Коштуница), председатель ее Экономического совета и депутат Народной Скупщины Сербии Ненад Попович следующим образом оценивает значение российско-сербских договоренностей по реализации проекта «Южный поток»: «Речь идет о комплексном нефтегазовом договоре, который должен принести Сербии в совокупности 2 млрд евро инвестиций и 200 млн евро ежегодных транзитных платежей. Кроме того, в стране на российские деньги будет построено газохранилище Банатски-Двор – третье по величине в Юго-Восточной Европе». Неудивительно, что именно это соглашение сразу же оказалось под ударом как извне, так и со стороны определенных кругов в самой Сербии. По словам Ненада Поповича, «против российско-сербского соглашения работают более мощные силы, нежели отдельные министры. Сорвать его, а в более широком смысле – все российско-сербское сотрудничество, сейчас активно пытаются несколько лобби». «Самое крупное и опасное (лобби – П.И.) связано с двумя крупнейшими нефтегазовыми компаниями из окружающих Сербию стран-членов Евросоюза, – свидетельствует эксперт (имея в виду венгерский нефтегазовый концерн MOL и австрийскую нефтегазовую группу OMV) и продолжает: – Эти компании являются сегодня монополистами на сербском рынке и не хотят конкуренции со стороны Газпрома. Они уже имеют свои нефтеперерабатывающие мощности и готовы купить компанию Naftna Industrija Srbije по завышенной цене, лишь для того, чтобы закрыть ее как ненужного конкурента».

При ратификации российско-сербского соглашения в парламенте Сербии главную обструкционистскую роль играли депутаты от «Венгерской коалиции», представляющей сербский автономный край Воеводина, где располагается Naftna Industrija Srbije. «Те лидеры воеводинских венгров, которые уже заявили о намерении отделиться по косовскому образцу, панически боятся покупки сербской компании «Газпром нефтью», ведь тогда она будет увязана в единое инфраструктурное целое с трубопроводом «Южный поток». А после этого на планах венгерских сепаратистов можно будет поставить крест: ни Сербия, ни Россия, ни ЕС не позволят им покушаться на энергобезопасность Европы», – уверен председатель Экономического совета Демократической партии Сербии [25].

В конечном итоге, несмотря на противодействие прозападных сепаратистских сил в Народной Скупщине, энергетические договоренности Белграда и Москвы были ратифицированы и – хотя и годичным опозданием – начали реализовываться. В ноябре 2009 года в Швейцарии было зарегистрировано совместное предприятие Газпрома и Srbijagas – South Stream Serbia AG (соотношение долей, соответственно, 51% и 49%), отвечающее за сооружение сербского участка газопровода «Южный поток» [26].

25 января 2008 года было подписано и российско-венгерское соглашение о создании совместного предприятия по сооружению участка газопровода «Южный поток», проходящего по территории Венгрии [27]. Аналогичный документ с греческой стороной был подписан в апреле того же года [28].

Наконец, в мае 2009 года в Москве, в присутствии глав правительств России и Италии – Владимира Путина и Сильвио Берлускони, газовые компании России, Италии, Болгарии, Сербии и Греции подписали итоговое соглашение о сооружении газопровода [29]. В августе 2009 года оно было дополнено протоколом, подписанным премьер-министром Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, о прохождении трубопровода «Южный поток» через турецкие территориальные воды [30]. Чуть позднее состав участников проекта пополнился за счет французской копании Electricite de France.

Помимо того факта, что проекты «Южный поток» и «Набукко» во многом являются пересекающимися с точки зрения состава участвующих в них балканских стран-транзитеров, на перспективы балканских энергетических маневров значительное воздействие оказывает, как уже отмечалось, проблема обеспеченности будущих трубопроводов сырьем. Согласно первоначальным разработкам, проект «Набукко» предусматривал поставки газа с месторождений Азербайджана и Ближнего Востока через Турцию, с перспективой подключения к нему центральноазиатских поставщиков. Протяженность трубы должна была составить около 3300 километров, а потенциальные объемы перекачиваемого газа – 25–30 млрд кубометров в год. Это не более 5% потребностей ЕС в газе, рассчитанных применительно к 2020 году. Иными словам, с экономической точки зрения «Набукко» не способен решить проблему энергетической безопасности Евросоюза, заменив поставки из России, – тем более если учесть, что после введения в действие газопровода «Южный поток» общий объем дополнительных российских поставок в Европу составит 110–118 млрд кубометров газа, что позволит не менее чем наполовину обеспечить растущие запросы Евросоюза.

Позднее проектная протяженность трубопровода «Набукко» была увеличена до 4 тысяч километров, что еще больше повысило стоимость проекта. Как отметил в этой связи аналитик компании Deloitte Грэхем Садлер, «трудно запустить и финансировать инфраструктурный мегапроект на газовом рынке, уже имеющем доступ к источникам поставок газа по конкурентоспособным ценам». В связи с этим он оценил экономическую основу проекта «Набукко» как «неустойчивую» [31].

Следует также учесть, что запланированное подключение к наполнению газопровода иракских месторождений требует сооружения дополнительного трубопровода, а участие Ирана невозможно без предварительного урегулирования целого комплекса геополитических проблем, связанных, мягко говоря, со сложными взаимоотношениями Тегерана с США и Евросоюзом.

Кроме того, помимо «Южного потока» у проекта «Набукко» существуют и другие серьезные трансконтинентальные конкуренты. Газопровод IТGI стоимостью 2,5 млрд евро предполагает транспортировку каспийского газа по маршруту Турция–Греция–Италия. По газопроводу TAP стоимостью 1,1 млрд евро планируется поставлять газ в Юго-Восточную Италию через Грецию и Албанию. Еще одним трансбалканским маршрутом транспортировки газа призвана стать вторая очередь российско-турецкого газопровода «Голубой поток» с выходом на Болгарию.

Посетивший в середине февраля текущего года Ашхабад помощник госсекретаря США Роберт Блейк ощутимо повысил ставки в энергетической игре в желаемом именно для американцев смысле. Он призвал Туркмению поставлять сырье для будущего газопровода «Набукко», но в то же время активно продвигать еще один глобальный газовый проект – ТАPI, участниками которого являются Туркмения, Афганистан, Пакистан и Индия. По его словам, осуществление данного проекта не только принесет пользу Туркмении, но и создаст возможности для экономического развития и появления новых рабочих мест в Афганистане: «Проект послужит нашим общим целям – интеграции Центральной и Южной Азии». Как заметил Роберт Блейк, «Центральная Азия лежит на критически важном стратегическом перекрестке, соединяющем Афганистан, Китай, Россию и Иран. Поэтому США хотят расширять взаимодействие и сотрудничество с этим важнейшим регионом» [32].

Насколько реализация обрисованных представителем администрации США глобальных планов в энергетической области соответствует геополитической стратегии американцев, настолько же не имеет отношения к интересам обеспечения энергетической безопасности Европы – во всяком случае, в том виде, в каком это рисуется руководству Евросоюза. Ведь «заточенный» на продвижение в восточном направлении проект ТАPI фактически еще больше подрывает сырьевую базу «Набукко».

Тем не менее начало строительства газопровода «Набукко» по-прежнему намечено на 2012 год. Первые поставки по нему ожидаются в 2015 году. А управляющий директор компании Nabucco Gas Pipeline International GmbH Райнхард Митчек называет даже еще более оптимистичные сроки начала сооружения трубопровода – конец 2011 года. Впрочем, по его словам, это будет зависеть от окончательных договоренностей с инвесторами проекта [33]. Кроме того, пока отсутствуют и конкретные договоренности о наполнении «Набукко» с основными поставщиками газа в лице Азербайджана, Ирака и Туркменистана. Разведанные запасы главного азербайджанского газового месторождения Шах-Дениз составляют 8 млрд кубометров добычи в год, и 7 млрд из них уже законтрактованы Россией. Согласно заявлениям официального Баку, Азербайджан будет транспортировать газ лишь по тем маршрутам, которые окажутся «наиболее привлекательными с коммерческой точки зрения».

Еще сложнее ситуация в Ираке, месторождения которого должны наполнить трубу «Набукко» в объеме 10 млрд кубометров газа в год. Искомые газоконденсатные месторождения расположены в Иракском Курдистане (в том числе в районе Киркука), что окончательно запутывает дело, особенно в свете перекинувшейся на Ирак волны революционных событий в Северной Африке и на Ближнем Востоке.

В этой связи весьма справедливой представляется оценка, которую дал однажды перспективам проекта «Набукко» министр иностранных дел Ирана Манучер Моттаки, заявивший, что труба «Набукко» без участия Ирана будет означать трубу, лишенную газа [34]. Кстати, первоначальный проект трубопровода «Набукко», представленный еще в 2004 году, предполагал в том числе поставку газа с месторождений Ирана в Персидском заливе. Однако в 2006 году, вследствие растущих разногласий между Тегераном и западным столицами вокруг иранской ядерной программы, было решено переориентировать проект на потребление азербайджанского и туркменского газа.

Наконец, еще одним фактором, играющим против «Набукко», является открытие газопровода, ведущего из центральноазиатского региона в Китай.

Сложившаяся ситуация позволяет сделать вывод о бесперспективности и безосновательности соперничества Европейского союза с Россией в сепаратной реализации энергетических проектов в балканском регионе. Основными факторами, от которых зависит будущее данных проектов, являются наличие и международно-правовое закрепление сырьевой базы, стоимость реализации разработанных планов, состав участников, наличие технико-экономической документации и межправительственных соглашений. По всем этим параметрам российские проекты, как минимум, не уступают проектам, лоббируемым США и Евросоюзом. Кроме того, состояние имеющихся в балканских странах собственных инфраструктурных мощностей позволяет утверждать, что они вряд ли смогут выдержать подключение к двум проектам, характеристики которых во многом совпадают.

Если конкуренция России и Запада на балканском поле в сфере транспортировки газа обусловлена целым рядом внешних факторов, выходящих за рамки региона, то роль Балкан как коридора для перекачки с Востока на Запад нефти напрямую зависит от способностей самих балканских государств договариваться друг с другом. Здесь основная линия противостояния пролегает через внутриполитические процессы в Болгарии и ее взаимоотношения с Грецией. Пришедшее к власти в 2009 году новое болгарское правительство премьер-министра Бойко Борисова уже дало понять, что намерено пересмотреть вопрос участия страны в проекте сооружения 300-километрового нефтепровода Бургас-Александруполис, призванного направлять перевозимую танкерами из порта Новороссийск российскую нефть в обход перегруженных турецких Черноморских проливов. Соответствующее трехстороннее межправительственное соглашение было заключено еще в 2007 году. Теперь в Софии перечеркивают достигнутые ранее договоренности под предлогом экологической угрозы.

Сложившуюся на сегодняшний момент ситуацию четко охарактеризовал в конце 2010 года вице-премьер правительства Греции Теодорос Пангалос, заявивший буквально следующее: «Мы находимся в тупике. Я не думаю, что его нельзя преодолеть, но мы – Россия и Греция – должны посмотреть, какие возможности влияния есть в нашем распоряжении, чтобы дать понять болгарскому руководству: политика, которая приводит к изоляции страны на Балканах в частных, трансатлантических интересах, не соответствует интересам болгарского народа». По словам Теодороса Пангалоса, «каждый раз, когда в соседней Болгарии побеждают политические силы, которые находятся под сильным влиянием Запада, нефтепровод Бургас-Александруполис оказывается в тупике», а транснациональные нефтяные компании, «связанные с американским правительством», используют все средства, чтобы проект не был реализован.

О неубедительности аргументов новых болгарских властей заявил и оппозиционный депутат Симос Кедикоглу, обычно жестко критикующий правительство Греции. По его словам, нефтепровод Бургас–Александруполис «снижает загруженность проливов Босфор и Дарданеллы и отдаляет перспективу возможного трагического происшествия с танкерами в проливах».

Позиции самой Греции по данному проекту не претерпела изменений, о чем свидетельствуют заявления президента страны Каролоса Папульяса, называющего отношения Греции с Россией «стратегическими». По его мнению, для развития подобных отношений имеет большое значение именно реализация совместных энергетических проектов, в том числе трансбалканского нефтепровода Бургас-Александруполис и газопровода «Южный поток» [35].

Следует подчеркнуть, что в вышеуказанном варианте трансбалканской транспортировки нефти «объективно заинтересованы не только Болгария и Греция, но и другие примыкающие к ним православные балканские страны» – в том числе Румыния, Македония, Сербия, Черногория [36].

В нынешних спорах между Грецией и Болгарией по поводу роли Балканского полуострова и России в обеспечении энергетической безопасности Европы прослеживается сразу несколько исторических и геополитических факторов. Это и дань прежним противоречиям и взаимным территориальным претензиям двух государств, восходящим корнями еще к эпохе первой и второй Балканских войн 1912–1913 годов и Первой мировой войне. Это и традиционная борьба Софии и Афин за преобладающее влияние в регионе. Это, наконец, различное понимание Болгарией и Грецией своих роли и места в НАТО и Европейском союзе.

Афины, даже находясь в рядах евроатлантических структур, стремятся сохранять определенную самостоятельность во внешнеполитических делах – что проявилось, в частности, в период натовских бомбардировок Югославии в 1999 году и в «особом мнении» Греции по вопросу приема в Североатлантический альянс Македонии. Болгария же, став членом ЕС и НАТО на десятилетия позже своей соседки, стремится строго следовать в фарватере Брюсселя, а скорее даже Вашингтона. Отсюда и различные подходы обеих стран к сотрудничеству с Россией. Если Греция традиционно видит в партнерстве с Москвой национальные выгоды и вклад в укрепление общеевропейской стабильности, то Болгария, похоже, позволяет себе «дружить» с Россией лишь в тех редких случаях, когда это не противоречит указаниям из штаб-квартир НАТО и Европейского союза. Эта тенденция проявляется особенно выпукло в политике нового болгарского кабинета Бойко Борисова. В Греции же смена правительства и правящих партий не оказывает столь негативного влияния на традиционно дружественные российско-греческие отношения.

В феврале текущего года акционеры компании Trans-Balkan Pipeline B.V., являющейся оператором сооружения нефтепровода Бургас-Александруполис, на совместном заседании с членами наблюдательного совета в Риме приняли решение о необходимости продолжения реализации проекта. В частности, болгарской стороне было предложено до 20 марта 2011 года погасить имеющуюся задолженность и продолжить дальнейшее финансирование. Кроме того, акционеры и члены наблюдательного совета Trans-Balkan Pipeline B.V. согласовали предложенный российской стороной комплекс мероприятий по минимизации затрат. Учитывая сложные взаимоотношения между Грецией и Турцией, контролирующей используемые для прохода танкеров Черноморские проливы, и уже вложенные в проект средства, можно предполагать, что совместные усилия Греции и России в конечном тоге смогут переломить неблагоприятные тенденции в реализации ранее достигнутых договоренностей касательно сооружения нефтепровода Бургас-Александруполис. В противном случае эта партия в рамках балканских «энергетических игр» действительно завершится с нулевым результатом, причем для всех участников.

Примечания:

[1] Budapesti Hirlap, 05.03.1916.

[2] Центральный государственный исторический архив Российской Федерации. Фонд 776. Опись 32. Дело 132. Лист 311.

[3] http://www.state.gov/documents/organization/156215.pdf

[4] Томберг И. Как им обойти Россию? // Аналитические записки. Специальный выпуск. Энергетическая безопасность в трех измерениях: национальное, региональное, глобальное. М., 2007. С. 57–58.

[5] Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание: Стремление США к мировому господству. М., 2007. С. 375.

[6] Мир после кризиса. Глобальные тенденции – 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательного совета США. М., 2009. С. 131.

[7] Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 2009. С. 67–68.

[8] Куликова И. Можно ли сделать конструктивным энергодиалог Россия – ЕС? // Аналитические записки. 2007. Март. С. 111–112.

[9] The Guardian, 21.02.2011.

[10] http://www.upstreamonline.com/live/article142723.ece

[11] http://www.kormanyszovivo.hu/media/retreive_file/14828?lang=hu

[12] The New York Times, 11.06.2008.

[13] http://today.az/news/business/45624.html

[14] http://www.state.gov/r/pa/prs/ps/2009/july/125968.htm

[15] http://uk.reuters.com/article/2010/03/05/nabucco-rwe-supplies-idUKLDE6241WB20100305?sp=true

[16] http://uk.reuters.com/article/2009/01/27/nabucco-pgnig-idUKLR22969020090127

[17] http://www.energypublisher.com/article.asp?id=10031

[18] http://www.forbes.com/feeds/afx/2008/01/18/afx4548113.html

[19] http://www.downstreamtoday.com/news/article.aspx?a_id=12070

[20] http://www.upstreamonline.com/live/article125148.ece

[21] http://uk.reuters.com/article/2008/01/25/uk-russia-serbia-idUKL2515142420080125?sp=true

[22] http://www.bloomberg.com/apps/news?pid=newsarchive&sid=aKJI8Ras.5l8

[23] http://www.themoscowtimes.com/business/article/croatia-agrees-to-join-south-stream/400828.html

[24] http://www.hatc.hu/enter.php?aid=45691

[25] Время новостей, 15.09.2008.

[26] http://www.gazprom.com/press/news/2009/november/article71282/

[27] http://en.rian.ru/russia/20080228/100273874.html

[28] http://www.downstreamtoday.com/news/article.aspx?a_id=10495

[29] Стандарт, 16.05.2009.

[30] http://www.bloomberg.com/apps/news?pid=newsarchive&sid=a.TM4QijmIMk

[31] The Guardian, 21.02.2011.

[32] http://www.state.gov/p/sca/rls/rmks/2011/156784.htm

[33] http://uk.reuters.com/article/2010/10/08/nabucco-idUKLDE6970KP20101008

[34] Can The $11.4bn Nabucco Pipeline Work Without Iran? // Global Research, January 13, 2010.

[35] http://rian.ru/world/20101213/308053848.html

[36] Никифоров К.В. Между Кремлем и Республикой Сербской (Боснийский кризис: завершающий этап). М., 1999. С. 257.

Читайте также на нашем сайте:

«Балканы: прошлое, настоящее и будущее» Петр Искендеров

«Балканский регион как часть глобальной «дуги нестабильности» Петр Искендеров

«Тенденции и риски развития мировой энергетики» Татьяна Митрова

«Турция: перспектива стать международным энергетическим узлом» Саргис Арутюнян


Опубликовано на портале 09/03/2011



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика