Перевод с английского. Оригинал:
Shidore S. The United States and the Global South in a Post Unipolar World // CEBRI-Journal. Year 4. N. 14. 2025. Apr.–June. P. 122-132. URL: https://cebri.org/revista/en/artigo/213/the-united-states-and-the-global-south
Оригинал статьи опубликован в журнале CEBRI-Revistа (CEBRI-Journal) –издании Бразильского центра международных отношений (CEBRI, Centro Brasileiro de Relações Internacionais), одного из ведущих аналитических центров в Латинской Америке.
Взлет и падение однополярности.
Окончание холодной войны положило начало эре однополярности. Распад Советского Союза стал не только геополитическим поражением, но и демонстрацией превосходства экономической системы и принципов управления Запада. Гласность и перестройка Михаила Горбачева являлись мирной попыткой реформ, направленных на примирение склеротической советской системы с гораздо более маневренными и привлекательными посулами Запада во главе с США. В конечном итоге эта линия была отвергнута советскими гражданами, и возникшие на месте СССР суверенные государства пошли своими путями, продемонстрировав тем самым, что они стремились не к срединному пути, а к полному принятию моделей, которые привели Запад к успеху.
Десятилетия однополярности сулили долгий мир на основе интеграции в возглавляемый США порядок и «конец истории» в виде торжества демократии и капитализма [Fukuyama]. В общем и целом, бывший Восточный блок и громадный развивающийся мир Азии, Африки и Латинской Америки стали добровольными участниками взаимодействия по новым правилам, в основном разработанным под эгидой США. К элементам этого порядка относились Всемирная торговая организация, окрепшие Международный валютный фонд и Всемирный банк, Договор о нераспространении ядерного оружия, действие которого было продлено на неопределенный срок, и воспрянувшая ООН, которая расширила свою роль в миротворческих и гуманитарных операциях.
Однако после террористических атак в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года пьянящий оптимизм однополярности начал стремительно рассеиваться. Превращенные в ракеты авиалайнеры, разрушившие Башни-близнецы, разрушили и надежду на длительный мир. Последовала «глобальная война с терроризмом», которая сопровождалась многочисленными противоправными действиями, такими как вторжение в Ирак в 2003 г., и посеяла серьезное недовольство на Ближнем Востоке. Это положило начало отказу от равнения на Соединенные Штаты в развивающемся мире, теперь чаще называемом Глобальным Югом. Тем не менее на протяжении первых лет XXI в. Вашингтон продолжал шагать по планете подобно колоссу. Каким бы ошибочным ни был проект принуждения стран Ближнего Востока к демократии, первое время казалось, что он служит росту американской мощи, пусть и реализующемуся в основном военным путем. Между тем три события более четко указали на то, что в действительности происходил закат однополярности.
Во-первых, финансово-экономический кризис 2008 г. серьезно подорвал утверждение о превосходстве Вашингтонского консенсуса. Экстремальная модель свободного рынка, проповедуемая титанами американского капитализма, перестала рассматриваться в качестве высшего идеала для любого общества. Во-вторых, ошеломительный подъем Китая дал Соединенным Штатам первого равного конкурента со времен золотого века Британской империи (конца XIX в.). Вступив в ХХI столетие как производственная держава, Китай быстро сократил разрыв в ВВП с Соединенными Штатами и за два десятилетия впечатляюще усилил свой военный и технологический потенциал. Тот факт, что он добился этого в рамках собственной модели капитализма, управляемого государством, означало начало битвы экономических систем.
Наконец, XXI век ознаменовался не только подъемом Китая, но и появлением ряда средних держав Глобального Юга. Хотя такие государства, как Бразилия, Индия, Индонезия, Мексика, Турция, ЮАР, Саудовская Аравия и другие, не являются мировыми державами в том смысле, в каком ими являются США и Китай, они пользуются все большим влиянием в своих регионах, а в некоторых случаях и далеко за их пределами. Они обрели мощный государственный ресурс, сформировали многочисленный средний класс, создали сильные национальные компании, оперирующие в глобальном масштабе, и увеличили свой военный потенциал. Самое главное, к руководству этими государствами пришли высококомпетентные и напористые лидеры, сосредоточенные на национальных интересах и подъеме своих стран.
Длинная тень превосходства
Хотя упадок однополярности был очевиден большинству международных обозревателей уже во втором десятилетии ХХI в., Вашингтон продолжал вести себя так, словно мир оставался однополярным. Это показали действия как администрации Трампа во время его первого президентского срока, так и администрации Байдена. Выход Вашингтона из ядерной сделки с Ираном и Парижского соглашения по климату; примитивная схема «глобальной битвы демократии против автократии»; попытки собрать вокруг США союзников со всего мира для противодействия Китаю; смелые претензии на то, чтобы «нанести поражение» России военным путем и полностью исключить ее из международного экономического порядка после вторжения Москвы на Украину – все указывало на то, что Вашингтон по-прежнему придерживается устоявшейся привычки к главенству.
Реальность того, что доминированию США приходит конец, стала особенно очевидной во время военного конфликта на Украине. Вместо того чтобы вместе с Глобальным Югом и Китаем работать над поиском мер по сдерживанию конфликта и достижению урегулирования, Вашингтон избрал, по сути, путь односторонних действий, привлекая к ним лишь ближайших союзников. В результате антироссийские санкции оказались, в конечном счете, неэффективными, Москва еще больше сблизилась с Пекином, а ключевые государства Глобального Юга, включая Индию, Турцию и ряд других, поставили во главу угла свои собственные интересы в отношениях с Россией, не подчинившись требованиям Америки.
Обратная реакция: «Америка прежде всего»
В то время как привычка США к превосходству все больше приходила в противоречие с постепенным, но необратимым смещением центров силы в мировом порядке, среднестатистический американский избиратель все больше разочаровывался во внутренней политике собственных элит. Видя, что Вашингтон скомпрометирован и оторван от их повседневных проблем, американские избиратели отдали голоса мятежной кандидатуре Дональда Трампа – сначала на президентских выборах 2016 г., а затем, с большим перевесом, в 2024 г. Трамп, как откровенный американский националист, вел предвыборную кампанию под лозунгом «Америка прежде всего». Он выступал за борьбу с иммиграцией и преступностью, обещал «положить конец бесконечным войнам», «предотвратить третью мировую войну», сократить либеральное государство и ввести пошлины против иностранных государств с целью реиндустриализации Америки [I Will Prevent…].
В период своего первого президентства Трамп смог в ходе длительных переговоров с талибами при посредничестве Катара создать условия для завершения военной операции США в Афганистане. Однако по отношению к Китаю и Ирану он занял непримиримую позицию, напоминающую подход его предшественников на президентском посту. Первый срок Трампа в Белом доме являлся, по сути, компромиссом между его инстинктами в духе «Америки прежде всего» и мейнстримным течением в Республиканской партии, что часто приводило к политическому диссонансу и быстрой смене ключевых сотрудников его администрации.
Но в свой второй президентский срок Дональд Трамп повел себя как никогда прежде решительно. Немедленное начало переговоров с Россией для достижения мира на Украине, возобновление переговоров с Ираном, радикальный поворот к экономическому протекционизму и новый акцент на территориальные приобретения (Гренландия и Панамский канал) знаменуют собой разрыв с десятилетиями «большой стратегии» США по многим направлениям.
Движение «Америка прежде всего» отвергает глобализм и глобальные элиты (что совпадает с подходом мятежной оппозиции в таких странах, как Франция и Германия). Неприятие глобализма выливается в критику ведения «бесконечных войн» – вмешательств предыдущих администраций США на Ближнем Востоке, да и во всех остальных регионах под флагом государственного строительства либо распространения демократии. Провалы интервенций в Афганистане и Ираке послужили одним из факторов зарождения движения «Америка прежде всего». Трамп критиковал эти войны на протяжении еще своей первой президентской кампании, и эта критика нашла отклик у множества избирателей из рабочего класса по всей стране.
Но «Америка прежде всего» – это и кардинальный отход в вашингтонском дискурсе от традиционной как для демократов, так и для республиканцев ставки на приоритетный альянс с ближайшими союзниками США. К их числу относятся европейские государства – члены Организации Североатлантического договора (НАТО), Япония, Южная Корея и Австралия. Сердцевину выстроенной Соединенными Штатами системы союзов до сих пор составляли именно Европа и НАТО. Байден, например, называл гарантии безопасности в рамках НАТО «священными».
Новое американское мировоззрение не признает за Европой то особое место, которое она традиционно занимала в «большой стратегии» США. В эпоху Трампа Европа, наряду с другими частями мира, подверглась введению высоких таможенных пошлин. Вашингтон требует, чтобы она больше платила и за свою оборону. Более того, Трамп не является убежденным приверженцем идеи общей трансатлантической обороны и предоставления гарантий безопасности союзникам по НАТО [Keating]. Для «нового Вашингтона» первостепенное значение имеют суверенитет и величие собственной страны (в том смысле, в котором их теперь понимают в Белом доме). Партнерства, обязательства, сотрудничество с другими государствами и международными организациями мыслятся на принципах взаимной выгоды и заменяемости.
Вместе с тем, в то время как администрация Трампа начинает радикальный отход от прежней политики США на ряде направлений, по крайней мере на одном из фронтов, а именно на китайском векторе, сохраняется преемственность. Учитывая присутствие в трамповской команде нескольких антикитайски настроенных ястребов, противодействие Пекину, пожалуй, можно считать главным внешнеполитическим приоритетом Трампа, который уступает по важности только его внутриполитическим задачам. Он резко активизировал торговую войну с Китаем, и в настоящее время ввозные пошлины на китайские товары составляют уже впечатляющие 145% – с учетом льгот для смартфонов и другой электроники [Lawder, Mason]. Несмотря на наметившееся потепление в торговых отношениях, жестко протекционистская экономическая политика в отношении Китая, по-видимому, останется одной из ключевых характеристик второго президентского срока Трампа [China Hints…]. Вашингтон также продолжает наращивать военно-политическое сотрудничество с азиатскими союзниками, особенно с Японией и Филиппинами, с целью создания единого фронта против Китая.
Новый Глобальный Юг
В чем заключается главный сдвиг в стратегии США в отношении Глобального Юга? Прежде чем ответить на этот вопрос, полезно сделать обзор того, что представляет собой Глобальный Юг в настоящее время. Исторически Глобальный Юг, который некоторое время назад называли «третьим миром», возник в результате деколонизации Азии и Африки [Shidore. The Return…]. Начавшись с обретения независимости азиатскими державами, такими как Индия и Индонезия, движение за свободу в европейских колониях разрасталось как снежный ком, и на рубеже 1960-х годов независимость обрели множество африканских стран. К 1990 г. число независимых государств – членов ООН достигло 159, увеличившись втрое с момента основания организации в 1945 г., когда в нее входила всего 51 страна. Подавляющее большинство этих новых государств принадлежат именно к Глобальному Югу.
В 1960-х–1970-х годах, недавно освобожденный Глобальный Юг почти полностью состоял из стран с низким уровнем дохода или доходом ниже среднего. Страны Латинской Америки и Карибского бассейна, хотя и освободились от колониального правления гораздо раньше (в начале XIX столетия), разделяли чувство экономической солидарности с развивающимися государствами Азии и Африки. Большая часть стран Глобального Юга придерживалась экономических теорий автаркии, разработанных такими экономистами, как, например, Рауль Пребиш из Аргентины. В качестве модели развития были выбраны импортозамещение и государственный контроль над командными высотами национальной экономики, а также формирование единого фронта государств Глобального Юга. Пика популярности идея солидарности Юга достигла в периоды дебатов в ООН о новом международном экономическом порядке и кульминации Движения неприсоединения, которые пришлись на 1970-е годы.
Однако к первому десятилетию XXI в. картина значительно усложнилась. Ряд развивающихся государств, преимущественно азиатских, вышли из категории стран с низким уровнем дохода, добившись быстрой индустриализации. Юго-Восточная Азия, сместив упор с импортозамещения на экспорт, совершила резкий поворот в сторону интеграции в мировую экономику. Сингапур, чей ВВП на душу населения в 1965 г. был таким же, как у Ганы, стремительно ворвался в круг богатейших государств мира. Малайзия и Таиланд получили статус стран с уровнем дохода выше среднего, а Вьетнам и Индонезия демонстрируют все шансы добиться того же результата. (По классификации Всемирного банка, Индонезия входила в группу стран с доходом выше среднего уже в 2024 г.; Вьетнам, исходя из прогнозов, получит этот статус по итогам 2025 г.; Малайзия приближается к пороговым показателям стран с высоким доходом. – Прим. редакции «Перспектив»).
Мексика после заключения Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА) превратилась в промышленный центр, глубоко встроенный в североамериканские автомобильные и иные производственно-сбытовые цепочки. Другая страна Латинской Америки – Бразилия значительно усилилась благодаря экспорту сырья и лидерству в таких областях, как энергетика, авиастроение и автомобилестроение. Страны Персидского залива использовали свои крупные запасы нефти и газа как рычаг для достижения высокого уровня жизни, а затем приступили к диверсификации экономики и индустриализации. В Африке полюсами роста стали ЮАР и Кения. Однако более 40 «наименее развитых стран», главным образом в Африке и Тихоокеанском регионе, остаются бедными, и многие из них, помимо этого, переживают долговой кризис.
Результатом всего этого стало то, что страны Глобального Юга в экономическом отношении отличаются друг от друга гораздо сильнее, чем прежде. Образовался значительный разрыв между большей частью Азии, Латинской Америкой и множеством африканских стран. Кардинальные изменения произошли также в подходе к международной торговле и инвестициям. Большинство государств Глобального Юга отказались от упования на автаркию и предпочитают делать акцент на внешнюю торговлю и иностранные инвестиции, но на собственных условиях. Новый подход поддерживает глобализацию – в оговоренных областях и при ведущей роли государства. По сути, Глобальный Юг стремится к интеграции с развитым миром в таких формах, которые будут способствовать его собственному экономическому и геополитическому подъему [Shidore. What does…].
Кроме того, Глобальный Юг больше не строит проекты создания общего фронта или блока, как это происходило в период расцвета Движения неприсоединения и дискуссий о новом международном экономическом порядке. Государства Юга стали гораздо опытнее в искусстве лавирования между тремя великими державами, и каждое из них в большей степени сосредоточено на собственном росте. Хотя некоторые из них, такие как Бразилия, Индонезия, Индия, ЮАР и ОАЭ, стали вместе с Россией и Китаем соучредителями БРИКС либо присоединились к этому объединению позже, они в равной степени стремятся и к интеграции с более богатыми западными экономиками. Например, Бразилия, Индонезия, Перу и Таиланд являются официальными кандидатами на вступление в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), а Мексика, Чили и Колумбия уже являются ее членами.
Подводя итог, можно сказать, что Глобальный Юг – это не единый блок, но «геополитический факт» [Shidore. The Return…]. В совокупности он представляет собой нечто большее, чем сумма составляющих его государств, хотя бы потому что эти государства неустанно отстаивают свои интересы.
Реагируя на новый порядок
Нет сомнений в том, что многие из сдвигов в мировоззрении Вашингтона ставят Глобальный Юг в весьма невыгодное положение. Тарифы, от которых больше всего пострадали относительно развитые в промышленном плане страны Азии, скорее всего, приведут к замедлению их экономического роста. Фрагментация глобальной экономики может иметь своими следствиями снижение взаимозависимости и повышение конфликтности. Прекращение иностранной помощи беднейшим странам, погрязшим в долгах, способно усугубить существующие в них конфликты и привести к пополнению числа несостоявшихся государств. Все это создает серьезные вызовы в краткосрочной и среднесрочной перспективе.
Однако в долгосрочной перспективе могут открыться и новые возможности. Во–первых, утрата Европой и другими ключевыми союзниками, такими как Япония, центральной роли в глазах Вашингтона предполагает более справедливые условия игры в отношениях между США и Глобальным Югом или, по крайней мере, его средними державами. Если ближайшие союзники больше не являются ключевыми, то те, кто находился за пределами избранного круга, потенциально выигрывают. Отсюда вытекает, по крайней мере, теоретическая возможность сделок с администрацией Трампа.
В целом, почти все государства Глобального Юга придерживаются подхода, ориентированного на диалог, а не на ответную жесткость. Например, Мексика, относящаяся к странам, наиболее пострадавшим от изменений в экономическом курсе и политике безопасности США, проводит взвешенную линию, в результате чего Трамп даже похвалил мексиканского президента Клаудию Шейнбаум. Индия и США продвигаются к заключению двустороннего торгового соглашения. Вьетнам предложил нулевые тарифы на импорт из Соединенных Штатов.
В то же время государства Глобального Юга осознали, что США уже не являются надежным партнером в случаях, когда речь заходит об экономических связях и (часто) сотрудничестве в сфере безопасности. Это стимулирует поиск альтернатив. Чили и Бразилия объявили о намерении углубить региональную интеграцию. Юго-Восточная Азия стремится диверсифицировать круг своих партнеров во внешнем мире. Филиппины, которые недавно из-за продолжающихся провокаций Китая в Южно-Китайском море, углубили сотрудничество с США в области безопасности, параллельно налаживают связи в этой сфере со средними азиатскими державами в качестве страховки на случай выхода США из партнерства.
Вместе с тем Латинская Америка из-за своей близости к Соединенным Штатам столкнется в ближайшие годы со значительным давлением. Стремление США к территориальным приобретениям и более глубокому военно-политическому вмешательству [в регионе] – своего рода возвращение к доктрине Монро – вступает в острый конфликт с обостренным чувством суверенности, глубоко укоренившимся даже в самых малых государствах региона. Однако, за исключением Мексики, Центральной Америки и Колумбии, латиноамериканские страны уже выстроили тесные связи с внерегиональными партнерами – прежде всего с Китаем и Европой. В 2024 г. МЕРКОСУР и Европейский союз подписали историческое соглашение о свободной торговле. Бразильский сельскохозяйственный экспорт в Китай существенно растет по мере того, как происходит торговое «расцепление» между США и Китаем [McCoy]. Даже Аргентина, возглавляемая президентом, близким к Дональду Трампу, решила не жертвовать своими экономическими связями с Китаем. Вашингтону будет непросто заставить большинство стран Глобального Юга сократить взаимоотношения с Пекином.
Пусть государствам Глобального Юга приходится сопротивляться предлагаемому выбору между Соединенными Штатами и Китаем, зато улучшились перспективы укрепления связей по линии Юг–Юг. Это связано не только с наблюдаемым выходом США из [ряда программ] международного сотрудничества, но и с наличием у Глобального Юга множества общих, трансграничных проблем. Три такие проблемы – изменение климата, пандемии и глобальная финансовая (не)стабильность. Их решение или, по крайней мере, контроль над соответствующими негативными эффектами невозможны без глобального сотрудничества.
Именно здесь могут сыграть полезную роль новые и находящиеся на подъеме организации, такие как БРИКС. Возникнув в 2006 г. в качестве форума министров иностранных дел четверки БРИК, объединение уже с 2009 г. стало проводить саммиты на высшем уровне, первый из которых состоялся в России. Вскоре после этого в его состав была принята Южно-Африканская Республика, что превратило БРИК в БРИКС. Крупное расширение 2023 г. – до 9 государств – придало организации новое дыхание. С присоединением Индонезии в начале 2025 г. девятка превратилась в десятку.
В настоящее время БРИКС является крупной межрегиональной организацией, отсутствие в которой представителей богатого Запада бросается в глаза. По сути, это реально функционирующая коалиция России, Китая и восьми государств Глобального Юга. Речь не идет об альянсе в сфере безопасности – БРИКС не является и никогда не станет «клубом безопасности». Однако есть два ключевых фактора, которые обеспечивают данному объединению его новообретенную популярность. Во-первых, поскольку бреши в решении проблем возглавляемого США миропорядка ощущаются все острее, со стороны Глобального Юга поступает сильный запрос на углубление координации [Shidore. The Global South’s…]. Во-вторых, присоединяясь к БРИКС, эти государства пытаются застраховаться от неопределенности в мире, где Соединенные Штаты больше не доминируют [Shidore. The Quiet Development…]. Оба этих фактора, вероятно, сохранятся в будущем. Поэтому, несмотря на все еще скромное влияние на местах и неоспоримую сложность проблем охваченного конфликтами мира, БРИКС имеет большое значение для будущего миропорядка и воспринимать его следует всерьез [Shidore. Can BRICS Rise…].
Бразилия и Индия в рамках БРИКС выделяются как два особо крупных государства Глобального Юга, обладающие влиянием за пределами своих регионов. Они к тому же входят в число первооснователей организации. Оба государства привержены многосторонности и добиваются постоянного членства в Совете Безопасности ООН, оба также давно стремятся исправить несправедливости в мировом порядке и служить мостами между Севером и Югом [Albuquerque et al.]. Таким образом, бразильско-индийское сотрудничество имеет фундаментальное значение для успеха БРИКС.
Пожалуй, самым опасным вызовом, тяготеющим над миропорядком, является изменение климата. Периоды сильной жары, засухи, наводнения и ураганы будут все чаще наблюдаться почти во всех странах. Выйдя во второй раз из Парижского соглашения и резко прекратив поддерживать энергетический переход, Соединенные Штаты, по сути, отказались от участия в обсуждении глобальной климатической повестки. Но на фоне глобального повышения температуры, которое, по-видимому, скоро превысит 1,5° C, важность адаптации к изменению климата только возрастает.
Эта сфера требует безотлагательного внимания, и в обозримом будущем Глобальному Югу потребуется наладить более глубокое взаимопонимание с основными игроками, помимо Соединенных Штатов, особенно с Китаем, ЕС, Японией и Россией, чтобы продвигаться вперед в ограничении худших последствий изменения климата и в адаптации к нему, включая аспекты безопасности [Variable 5…]. Такое сотрудничество должно осуществляться в рамках Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК ООН), но для достижения более быстрого прогресса необходимы будут также коалиции по решению отдельных вопросов.
Литература
Albuquerque M., Bommakanti K, Marcondes D., Mukhopadhyay A., Valls Pereira L., Tirkey A. India and Brazil in the Global Multilateral Order // Observer Research Foundation. 08.08.2022. – URL: orfonline.org/research/ india-and-brazil-in-the-global-multilateral-order.
China Hints at Possible Thaw with U.S. in Weighing Trade Talks // Bloomberg. 01.05.2025. – URL: bloomberg.сom/news/articles/2025-05-02/china-says-it-s evaluating-possible-us-talks-on-trade.
Fukuyama F. The End of History and the Last Man. N.Y. 1992. – URL: amazon.com/End-History-Last-Man/ dp/0029109752/.
‘I Will Prevent World War 3’, Trump Says // Aljazeera. 25.09.2024. – URL: aljazeera.com/video/newsfeed/2024/9/25/i-will-prevent-world-war-3-trump-says
Keating J. Has Trump Already Killed NATO? // Vox. 17.05.2025. – URL: vox.com/world-politics/404139/nato-trump- article-5-europe-russia.
Lawder D. Mason J. Trump Spares Smartphones, Computers, Other Electronics from China Tariffs // Reuters. 13.04.2025. – URL: reuters.com/markets/us-excludes-smartphones computers-reciprocal-tariffs-2025-04-12/.
McCoy T. Why Brazil’s Soy Farmers Love Trump and His Tariffs on China // The Washington Post. 06.05.2025. – URL: https:// washingtonpost.com/world/2025/05/06/ brazil-soy-exports-china-american-farmers/.
Shidore S. Can BRICS Rise in a World Threatened by War? // The Nation. 15.10.2024. – URL: thenation.com/article/world/ global-south-economic-development-brics/
Shidore S. The Global South’s BRICS Play Should Not Be Dismissed // The Nation. 31.08.2023. – URL: thenation.com/article/wo rld/the-global-souths-brics-play-should-not-be dismissed/.
Shidore S. The Quiet Development Shaking America’s Power // The New York Times. 11.11. 2024. – URL: nytimes.com /2024/11/11/opinion/trump-america-allies.html.
Shidore S. The Return of the Global South // Foreign Affairs. 31.8.2023. – URL: oreignaffairs.com/world/return-global-south-critique-western-power.
Shidore S. What does the Global South want? // IPS. 26.08.2024. – URL: ips-journal.eu/topics/foreign-and-security-policy/ what-does-the-global-south-want-7733/.
Variable 5: Climate, Peace, and Security // Better Order Project. A Quincy Institute Initiative. – URL: betterorderproject.org/transnational-and-planetary-threats/#.
Аннотация:
Однополярный миропорядок уходит в прошлое. Значимые изменения претерпевает «большая стратегия» США. Поворот под лозунгом «Америка прежде всего» станет серьезным вызовом для государств Глобального Юга в краткосрочном плане, но создает для них ряд возможностей в долгосрочной перспективе. Децентрирование Вашингтоном собственных союзников открывает новые опции перед некоторыми средними державами. Глобальный Юг получает стимулы для диверсификации своих партнерских отношений, углубления структуры сотрудничества по линии Юг-Юг и разработки инновационных подходов к решению глобальных проблем, таких как изменение климата.
Ключевые слова:
Соединенные Штаты, Глобальный Юг, многополярность, альянсы, средние державы.
Читайте также на нашем портале:
«Экономическая повестка для Глобального Юга (навстречу XVII саммиту БРИКС)» Петр Яковлев
«Китай – Запад: уроки прошлого, старые нарративы и новая реальность» Марина Ткаченко
««Саммиты за демократию» и крах американских иллюзий о либерально-демократическом переустройстве мира. Часть 1» Наталья Травкина, Владимир Васильев
««Саммиты за демократию» и крах американских иллюзий о либерально-демократическом переустройстве мира. Часть 2» Наталья Травкина, Владимир Васильев
«Закат американской гегемонии: особенности переходного состояния мировой системы» Иван Сафранчук
