В начале XXI в. китайско-латиноамериканские связи вышли на качественно новый уровень. Это было обусловлено, с одной стороны, стремительным развитием китайской экономики и целенаправленным курсом Пекина на расширение и углубление торгово-экономических и политических отношений с государствами Латинской Америки и Карибского бассейна (ЛАКБ). С другой стороны, многие латиноамериканские страны увидели в КНР серьезный резерв собственного экономического роста, емкий рынок для традиционных товаров регионального экспорта и источник инвестиционных ресурсов. Совпадение стратегических интересов Китая и государств Латинской Америки вызвало беспрецедентный по темпам и масштабам рост взаимных экономических обменов и политических контактов.
Исторический экскурс
Взаимодействие Китая с Латинской Америкой началось не вчера. Еще в первой половине XIX в. около 500 тыс. китайских трудовых иммигрантов прибыли в страны ЛАКБ – Бразилию, Панаму, Перу, Чили, на Кубу. Только в Перу в 1849–1875 гг. прибыло свыше 100 тыс. китайцев, которые сравнительно успешно интегрировались в местное общество [1]. Не случайно Перу первым из государств региона установило в 1874 г. дипломатические отношения с династией Цин. В дальнейшем (вплоть до образования в 1949 г. Китайской Народной Республики) отношения с Пекином на межгосударственном уровне поддерживали 13 латиноамериканских и карибских стран.
Создание КНР и образование на Тайване Республики Китай привело к тому, что все государства ЛАКБ, следуя за Вашингтоном, долгое время рассматривали тайваньский режим в качестве единственного законного представителя Китая на международной арене и сфокусировали на Тайбэе дипломатические и торгово-экономические контакты. Пекину пришлось выстраивать отношения с латиноамериканскими странами с «чистого листа». Прорыв дипломатической блокады КНР в регионе совершила Куба, которая после свержения правительства Батисты в 1960 г. разорвала отношения с Тайванем и признала Китайскую Народную Республику.
Качественный политический сдвиг в пользу КНР произошел в 1970-е годы. Сначала правительство Народного единства Чили последовало примеру Кубы и установило с Пекином дипломатические отношения, а затем целая группа латиноамериканских и карибских государств проголосовала в ООН за прием КНР в эту международную организацию и исключение из нее Тайваня. Это послужило толчком к широкому дипломатическому признанию Пекина в регионе. В результате в 1980 г. число латиноамериканских стран, имевших официальные отношения с КНР, превысило число тех, которые сохраняли их с Тайванем. К этому же периоду относятся первые официальные визиты лидеров государств ЛАКБ в Пекин [2].
Политическому сближению Китая и стран ЛАКБ способствовала близость их позиций по многим вопросам международной жизни: это защита интересов государств третьего мира (собственно говоря, сам термин «третий мир» был введен в оборот Мао Цзэдуном), завершение процесса деколонизации, установление «нового международного порядка», признание 200-мильной экономической зоны, наращивание финансовой помощи Запада странам Азии, Африки и Латинской Америки и т.д. В ряде случаев КНР и сама предоставляла помощь и техническое содействие государствам региона, провозгласившим «социалистическую ориентацию» (Гайана, Ямайка). В то же время, руководствуясь чисто хозяйственными интересами, Пекин сохранил дипломатические отношения с Чили после переворота 1973 г. и в значительных количествах продолжал закупать чилийскую медь.
Именно в 1970-е годы (особенно с началом осуществления курса «четырех модернизаций») был сформулирован и взят на вооружение пекинской дипломатией базовый принцип политики КНР в отношении государств ЛАКБ: прагматический поход к вопросам экономического сотрудничества вне зависимости от политической и идеологической ориентации партнеров. Тем самым Пекин ввел в отношения с латиноамериканскими странами примат экономических интересов над политическими. В частности, формально настаивая на существовании «одного Китая», китайские власти не отказывались от торгово-экономических связей с теми государствами, которые продолжали поддерживать дипломатические отношения с Тайванем (Гватемала, Никарагуа, Парагвай). Впоследствии такой подход помог Пекину последовательно расширять сферу своего влияния в регионе.
Промышленный рывок и ресурсная кладовая
Кардинальные перемены в отношениях Китая и Латинской Америки произошли в 1990-е годы. Хозяйственные преобразования в КНР приобрели четкие рыночные контуры, вступили в решающую стадию и начали приносить весомые плоды. Превращение Китая во «всемирную фабрику» потребовало интенсификации международных торгово-экономических связей и повысило заинтересованность Пекина в зарубежных товарных рынках. Постоянное наращивание экспорта промышленными предприятиями Поднебесной стало условием поддержания высоких темпов индустриального роста. В то же время, быстро растущая китайская экономика все больше нуждалась в сырьевых ресурсах, что также побуждало китайское руководство расширять внешние связи. Пекин предпринял конкретные шаги по либерализации внешнеторговых правил (в частности, существенно снизил таможенные тарифы) и взял курс на присоединение к ВТО.
Экономический рывок КНР по времени совпал с проведением в ряде стран ЛАКБ неолиберальных реформ, «открывших» национальные экономики и создавших благоприятные условия для роста внешнеэкономических обменов и экспансии иностранного капитала. Китайские экспортеры и инвесторы в полной мере воспользовались новыми возможностями и повели торговое наступление на латиноамериканские рынки. Были внесены изменения в правовую базу экономического взаимодействия и подписаны соглашения о взаимном поощрении и защите инвестиций, а также избежании двойного налогообложения.
Двустороннее сотрудничество Китая с отдельными государствами было дополнено установлением связей с региональными экономическими и политическими организациями ЛАКБ. В 1990 г. Пекин начал диалог с «Группой Рио»», присоединился к Договору о запрещении ядерного оружия в Латинской Америке и Карибском бассейне, в 1991 г. получил статус наблюдателя при Межамериканском банке развития, в 1993 г. подал заявление в приеме в эту организацию. В том же году КНР получила статус наблюдателя при Экономической комиссии ООН для Латинской Америки и Карибского бассейна (ЭКЛАК), а год спустя стала первой азиатской страной, обретшей такой статус при Латиноамериканской ассоциации интеграции (АЛАДИ) [3]. Несколько позднее Пекин был принят в Карибский банк развития и установил официальные отношения с ведущими субрегиональными интеграционными группировками – МЕРКОСУРом, Андским сообществом наций и Карибским сообществом [4]. Результатом усилий на двустороннем и многостороннем уровне стал быстрый рост товарооборота между КНР и латиноамериканскими странами (таблица 1).
Таблица 1. Торговля КНР с отдельными странами Латинской Америки, млн долл.
Страна
|
1990 г.
|
2000 г.
|
Экспорт
|
Импорт
|
Оборот
|
Экспорт
|
Импорт
|
Оборот
|
АЛАДИ
|
339,8
|
794,2
|
1134,0
|
7700,9
|
3654,3
|
11355,2
|
Аргентина
|
31,6
|
241,0
|
272,6
|
1156,7
|
797,0
|
1953,7
|
Бразилия
|
203,5
|
381,8
|
585,3
|
1350,8
|
1085,2
|
2436,0
|
Венесуэла
|
0,2
|
4,0
|
4,2
|
184,8
|
34,0
|
218,8
|
Колумбия
|
1,9
|
2,0
|
3,9
|
355,8
|
29,3
|
385,1
|
Мексика
|
15,8
|
9,0
|
24,8
|
2879,6
|
203,6
|
3083,2
|
Перу
|
19,1
|
55,5
|
74,6
|
288,8
|
442,7
|
731,5
|
Чили
|
57,0
|
34,1
|
91,1
|
112,1
|
901,8
|
1013,9
|
Источник:CEPAL. – http://www.eclac.org/
Из таблицы видно, что с 1990 по 2000 г. товарооборот между Китаем и государствами-членами АЛАДИ вырос в 10 раз (причем китайский экспорт – в 22,7 раза, а импорт – в 4,6 раза) и превысил 11 млрд долл. Особенно впечатляюще увеличилась торговля с КНР в странах, стартовавших с достаточно низкого уровня: Венесуэла – в 52 раза, Колумбия – в 99 раз, Мексика – в 124 раза. В результате опережающего роста китайского экспорта произошло изменение торгового баланса: если в 1990 г. латиноамериканские государства имели положительное сальдо в товарообмене с Китаем, то к 2000 г. китайские предприятия стали существенно больше продавать в регионе, чем покупать.
Уже в 1990-х годах в своих основных чертах сформировалась и сохраняется до настоящего времени товарная структура китайско-латиноамериканской торговли. Если в экспорте КНР доминируют промышленные изделия, включая машины и оборудование, то в китайском импорте из стран Латинской Америки преобладают сырьевые и продовольственные товары и полуфабрикаты. Это в первую очередь углеводородное и сельскохозяйственное сырье, минералы, металлы, древесина, а также соя и ее продукты (таблица 2).
Таблица 2. Главные товары, экспортируемые в КНР в 2006–2008 гг. странами ЛАКБ, % от общего объема экспорта (среднее значение)
Страна
|
Товар № 1
|
Товар № 2
|
Товар № 3
|
Аргентина
|
Соя (55)
|
Соевое масло (24)
|
Сырая нефть (10)
|
Бразилия
|
Железная руда (27)
|
Соя (23)
|
Сырая нефть (6)
|
Венесуэла
|
Сырая нефть (51)
|
Железная руда (9)
|
Зеркальный чугун (2)
|
Колумбия
|
Сырая нефть (50)
|
Ферросплавы (40)
|
Лом цветных металлов (5)
|
Куба
|
Никелевые штейны (71)
|
Сахар (20)
|
Минералы (7)
|
Парагвай
|
Хлопок (31)
|
Древесина (26)
|
Кожи (24)
|
Перу
|
Медная руда (39)
|
Мясные субпродукты (16)
|
Сырая нефть (10)
|
Уругвай
|
Соя (46)
|
Химическая древесная целлюлоза (13)
|
Шерсть (9)
|
Чили
|
Медь (50)
|
Медная руда (31)
|
Химическая древесная целлюлоза (6)
|
Эквадор
|
Сырая нефть (94)
|
Лом цветных металлов (3)
|
Древесина (1)
|
Источник: CEPAL. La República Popular China y América Latina y el Caribe: hacia una relación estratégica. – Santiago de Chile, mayo de 2010, p. 20.
Обращают на себя внимание более высокие темпы роста торговли с Латинской Америкой по сравнению с динамикой общего увеличения внешнеторгового оборота КНР. (таблица 3).
Таблица 3. Среднегодовые показатели роста внешней торговли КНР, %.
Показатель
|
1990-1995
|
1995-2000
|
2000-2005
|
2005-2009
|
Общий экспорт КНР
|
19,1
|
10,9
|
25,0
|
13,4
|
Экспорт в страны ЛАКБ
|
32,2
|
17,8
|
26,8
|
26,1
|
Общий импорт КНР
|
19,9
|
11,3
|
24,0
|
11,7
|
Импорт из стран ЛАКБ
|
14,5
|
12,7
|
37,6
|
22,8
|
Источник: CEPAL. La República Popular China y América Latina y el Caribe: hacia una relación estratégica. – Santiago de Chile, mayo de 2010, p. 8.
Хозяйственные связи КНР со странами региона вышли за рамки внешней торговли и распространились на область инвестиционного сотрудничества и оказания экономического и технического содействия наиболее отсталым государствам, прежде всего центральноамериканским и карибским. К началу 2010 г. объем прямых инвестиций Китая в странах ЛАКБ превысил 41 млрд долл., что составило около 17% общей суммы китайских капиталовложений за рубежом [5].
Можно сказать, что в последние два десятилетия определилось место Латинской Америки в глобальной стратегии Пекина. Страны региона стали важным источником сырьевых и продовольственных товаров, рынком сбыта промышленных изделий и сферой приложения инвестиций китайских бизнес-структур. Эта парадигма четко просматривается на примере китайско-аргентинских отношений.
Китай – Аргентина: концепция “win-win”
Дипломатические отношения между КНР и Аргентинской Республикой были установлены 19 февраля 1972 г. Однако только в последнее десятилетие XX в. и, особенно, в начале XXI в. связи между двумя странами стали наполняться конкретным политическим и экономическим содержанием. В 2001 г. китайский лидер Цзян Цзэминь посетил с официальным визитом Буэнос-Айрес и договорился с тогдашним президентом Фернандо де ла Руа о радикальном расширении двустороннего «интегрального сотрудничества». Новый толчок аргентино-китайскому сближению был дан в 2004 г., когда президент Нестор Киршнер посетил Пекин, а новый председатель КНР Ху Цзиньтао побывал с ответным визитом в Аргентине. В основу расширяющегося межгосударственного взаимодействия была положена объективно существующая экономическая взаимодополняемость, позволившая партнерам выстраивать свои отношения в духе концепции “win-win” («выигрыш-выигрыш»).
Заинтересованность китайской стороны в стабильных поставках аргентинских сельскохозяйственных товаров, в первую очередь продуктов сои, была продиктована качественным изменением потребительской модели значительной части китайского населения. В частности, резко повысился спрос на мясные продукты, что привело к увеличению импорта кормов (соевого шрота и т. д.). Не случайно аргентинские экспортеры стали называть Китай «пылесосом, всасывающим продукцию соевого комплекса». Международные эксперты отмечают, что КНР должна прокормить свое растущее население, уже сейчас составляющее 22% мирового, располагая лишь 7% обрабатываемых земель планеты. По мнению представителей аргентинского аграрного бизнес-сообщества, их товарам гарантировано 15–20 лет высокого спроса со стороны китайских покупателей.
Сегодня в Аргентине речь идет не только об экспорте сельскохозяйственных товаров, но и о вывозе продукции других секторов национальной экономики. В августе 2007 г. Пекин посетила аргентинская делегация, передавшая китайской стороне информацию о промышленных изделиях, которые Аргентина готова поставлять в Китай. Как отмечал исполнительный директор «Фонда ЭкспортАр» Марсело Элисондо, аргентинские власти рассматривают КНР в качестве «мотора более глубокого включения Аргентины в международную экономику» [6].
Экономическому сближению Аргентины и Китая способствует и близость моделей развития двух стран: «национального десаррольизма», взятого на вооружение правящими кругами Аргентины после кризиса 2001–2002 гг. [7], и «Пекинского консенсуса». Напомним, что последний ориентирован на инновации, устойчивое развитие, социальную справедливость и национальное самоопределение [8]. Важно, что он придает социальным переменам не меньшее значение, чем экономическим. Другой ключевой момент – решающее значение государства в процессе модернизации (в отличие от «Вашингтонского консенсуса», который минимизировал роль государства). В оптимальном варианте «Пекинский консенсус» усваивает и некоторые уроки неолиберализма, стремясь соединить национальные преимущества с возможностями глобализации. Все это очень напоминает теорию и практику «национального десаррольизма», который явился концептуальным ориентиром современного аргентинского модернизационного проекта.
Благоприятные макроэкономические предпосылки и взаимная коммерческая заинтересованность стали основой для роста аргентино-китайской торговли в 2002–2008 гг. с 1,5 до 13,7 млрд долл. (рисунок 1).
Рисунок 1. Торговля между Аргентиной и Китаем, млрд долл.
Источник: Intercambio Comercial Argentino. – http://www.indec.gov.ar
Логика концепции “win-win” предполагает примерную сбалансированность торговых обменов. По большому счету баланс в аргентино-китайской торговле соблюдался, но постепенно чаша весов стала склоняться в пользу КНР. В 2005–2008 гг. имел место бум закупок китайской продукции. Причем если на начальном этапе основу китайского экспорта составляли относительно недорогие потребительские изделия массового спроса (текстиль, одежда, обувь, детские игрушки, товары для дома и досуга), то впоследствии быстро стала расти доля промышленного оборудования, транспортных средств (в первую очередь мотоциклов), химической продукции, сложной бытовой и вычислительной техники, а также запасных частей и агрегатов для машинотехнического парка целого ряда отраслей аргентинской индустрии. Ее предприятия сравнительно легко «подсаживались на иглу» конкурентоспособных китайских поставок [9].
Такое положение встревожило аргентинских производителей промышленных товаров. Местные бизнесмены неожиданно для себя (поскольку до этого несколько лет находились почти в тепличных макроэкономических условиях благодаря невыгодному для импортеров обменному курсу аргентинского песо) столкнулись с набиравшей силу конкуренцией со стороны экспортеров КНР. Более того, китайские конкуренты потеснили аргентинцев на бразильском рынке. В аргентинской прессе появились материалы о «китайской торговой угрозе», о неспособности местных рынков «переварить» (без ущерба для национальных промышленников) растущие объемы китайского экспорта, раздались настойчивые требования «защитить национальную индустрию от нелояльной конкуренции азиатских компаний» путем принятия мер протекционистского характера [10].
Давление бизнеса и общественного мнения стало настолько сильным, что официальный Буэнос-Айрес был вынужден предпринять шаги по регулированию импорта из Китая. Антидемпинговые меры (установление минимальных импортных цен или введение дополнительных таможенных сборов) затронули широкий ассортимент товаров: стальные трубы, автомобильные шины, шарикоподшипники, химическую продукцию, бытовую электротехнику, солнечные очки, термосы, игральные карты [11]. Такая политика вызвала недовольство китайских властей. По сообщениям аргентинской прессы, Пекин «выразил глубокую озабоченность» и пригрозил ответными санкциями [12].
В условиях кризиса 2008–2009 гг. произошло ощутимое – почти на 36% – падение объема аргентино-китайской торговли (см. рисунок 1). Однако, по мнению экспертов, это было вызвано форс-мажорными обстоятельствами, носило сугубо конъюнктурный характер и не могло кардинально изменить вектор сотрудничества деловых кругов двух стран. Уже в 2010 г. имел место существенный прирост товарооборота. Более того, в марте 2010 г. был сделан крупный шаг в инвестиционном сотрудничестве Аргентины и КНР: государственная китайская энергетическая корпорация «Чайна Нэшенал Ойл Офшор Корпорейшн» (ЧНООК) за 3,1 млрд долл. приобрела 50% акций одной из крупнейших аргентинских частных нефтегазовых компаний – «Бридас», тем самым получив доступ к добыче углеводородного сырья на юге латиноамериканского региона. Одновременно было принято решение о создании ЧНООК и «Бридас» совместного предприятия, которое позволит аргентинской стороне реализовывать бизнес-проекты в странах Азии и на Дальнем Востоке [13].
Другие страновые приоритеты
Наряду с Аргентиной, играющей важную роль в снабжении китайского населения продовольственными товарами, в регионе ЛАКБ существуют и другие государства, представляющие для Пекина приоритетный экономический и политический интерес.
На первом месте стоит восходящая мировая держава – Бразилия, чьи отношения с КНР приобрели характер стратегического партнерства и взаимодействия. Это главный торговый контрагент Китая в регионе. В 2009 г. взаимный товарооборот составил 36,1 млрд долл., причем Бразилия остается одной из немногих стран ЛАКБ, сохраняющих активное сальдо в торговле с Поднебесной: бразильский экспорт приблизился к 20,2 млрд долл., а импорт слегка превысил 15,9 млрд долл. [14] Как и в отношениях с рядом других латиноамериканских стран, КНР заняла верхние строчки в списке торговых партнеров Бразилии, став первым покупателем бразильских товаров и вторым экспортером продукции на местный рынок (таблица 4).
Таблица 4. Место КНР в рейтинге торговых партнеров стран ЛАКБ
Страна
|
Место в экспорте
|
Место в импорте
|
2000 г.
|
2008 г.
|
2000 г.
|
2008 г.
|
Аргентина
|
6
|
2
|
4
|
3
|
Бразилия
|
12
|
1
|
11
|
2
|
Венесуэла
|
37
|
3
|
18
|
3
|
Колумбия
|
35
|
4
|
15
|
2
|
Коста-Рика
|
26
|
2
|
16
|
3
|
Мексика
|
25
|
5
|
6
|
3
|
Панама
|
22
|
4
|
17
|
4
|
Перу
|
4
|
2
|
13
|
2
|
Чили
|
5
|
1
|
4
|
2
|
Источник: CEPAL. La República Popular China y América Latina y el Caribe: hacia una relación estratégica. – Santiago de Chile, mayo de 2010, p. 17.
Рост значения Китая как покупателя бразильских товаров хорошо виден в сравнении с сокращением удельного веса США в экспорте не только Бразилии, но и ряда других ведущих государств региона (таблица 5). Это свидетельствует о серьезной диверсификации внешнеэкономических связей подавляющего большинства латиноамериканских стран, и роль Пекина в этом процессе трудно переоценить.
Таблица 5. Доля США и КНР в экспорте стран ЛАКБ, %
Страна
|
Экспорт в США
|
Экспорт в КНР
|
2000 г.
|
2009 г.
|
2000 г.
|
2009 г.
|
Аргентина
|
12,0
|
6,2
|
3,0
|
6,6
|
Бразилия
|
24,3
|
10,2
|
2,0
|
13,2
|
Венесуэла
|
59,6
|
48,8
|
0,1
|
2,9
|
Колумбия
|
50,4
|
39,7
|
0,2
|
2,9
|
Коста-Рика
|
52,0
|
35,8
|
0,2
|
8,8
|
Куба
|
-
|
-
|
4,8
|
26,4
|
Мексика
|
88,2
|
87,6
|
0,2
|
0,6
|
Перу
|
28,0
|
16,3
|
6,4
|
15,4
|
Чили
|
16,5
|
11,3
|
5,0
|
23,2
|
Источник: CEPAL. La República Popular China y América Latina y el Caribe: hacia una relación estratégica. – Santiago de Chile, mayo de 2010, p. 14.
Особенностью китайско-бразильских отношений является все более тесное взаимодействие двух стран в многостороннем формате: в рамках «большой двадцатки», «группы 5» (включает пять восходящих развивающихся государств – Бразилию, Индию, Китай, Мексику и ЮАР) и группы БРИК. Последнее особенно примечательно, поскольку сотрудничая в рамках БРИК и координируя свои действия с другими влиятельными мировыми державами – Россией и Индией, Пекин и Бразилия получают дополнительные возможности участия в формировании международной повестки дня и создании новых механизмов глобального регулирования [15].
В середине апреля 2010 г. в бразильской столице состоялся второй саммит БРИК. Итогом встречи стало совместное Заявление, в котором нашла отражение позиция стран-участниц по таким ключевым вопросам мировой политики, как преодоление последствий глобального кризиса и задачи посткризисного развития, повышение роли развивающихся государств в управлении международными финансами, развитие международной торговли (была выражена твердая поддержка присоединения России к ВТО), расширение сотрудничества в сфере энергетики, укрепление ядерной безопасности и борьба с терроризмом. Кроме того, в рамках саммита Национальный банк социально-экономического развития Бразилии, Национальный банк развития Китая, Внешэкономбанк и Экспортно-импортный банк Индии подписали Меморандум – первый практический документ в формате БРИК, ориентированный на создание эффективной инфраструктуры финансового обеспечения многостороннего торгово-экономического и инвестиционного взаимодействия четырех стран [16].
Встреча в бразильской столице была использована и для продвижения двусторонних китайско-бразильских связей. Лидеры двух стран одобрили «План действий» на ближайшие пять лет, предусматривающий углубление сотрудничества в сфере торговли и энергетики. Была достигнута договоренность о строительстве в Бразилии крупного совместного металлургического предприятия стоимостью 5 млрд долл., а также подтверждено намерение бразильского энергетического концерна «Петробраз» и китайской нефтегазовой корпорации «Синопек» развивать кооперацию в области добычи углеводородов на бразильском шельфе [17].
Таким образом, китайско-бразильское сотрудничество становится важным фактором современной региональной ситуации и глобальной повестки дня.
Специфический характер приобрели торгово-экономические отношения КНР с Мексикой. Это крупное латиноамериканское государство с более чем 100-миллионным населением стало главным импортером китайских товаров в регионе. Объем мексиканских закупок в Китае в 1990–2009 гг. вырос в 2063 раза (!) и значительно превысил китайский экспорт в любую другую страну ЛАКБ. Мексиканский вывоз в Китай тоже увеличился, но по объему не идет ни в какое сравнение с закупками в КНР. В итоге в торговле двух стран сложился сильный дисбаланс в пользу Китая: его положительное сальдо в товарообмене с Мексикой в 2009 г. превысило 30 млрд долл. (таблица 6).
Таблица 6. Торговля Китая с Мексикой, млн долл.
Показатель
|
1990 г.
|
2000 г.
|
2009 г.
|
Экспорт
|
15,8
|
2879,6
|
32600,0
|
Импорт
|
9,0
|
203,6
|
2400,0
|
Оборот
|
24,8
|
3083,2
|
35000,0
|
Сальдо
|
+6,8
|
+2676,0
|
+30200,0
|
Источник:CEPAL. – http://www.eclac.org/
Негативным для бизнес-сообщества Мексики было не только насыщение потребительского рынка страны более дешевыми китайскими товарами. Сильнейшую конкуренцию создала экспансия китайских экспортеров в США, являющиеся главным потребителем мексиканской промышленной продукции. Китайские компании стали активно перехватывать значительные сегменты американского рынка, который мексиканские производители уже считали во многом «своим» благодаря совместному пребыванию в Североамериканской зоне свободной торговли – НАФТА (создана в 1994 г., участвуют США, Канада и Мексика).
По мнению ряда аналитиков, мексиканские власти склоняются к тому, чтобы привлекать прямые китайские инвестиции в производственные активы [18]. Логика проста: организуя выпуск товаров на мексиканской территории, компании из КНР упрощают себе проникновение на североамериканские рынки. Очевиден и выигрыш Мексики, поскольку в стране создаются новые рабочие места и увеличиваются налоговые поступления в бюджет.
В последние годы заметно оживились разносторонние связи Китая с Венесуэлой. Растущая потребность Пекина в энергоресурсах заставляет его искать новые источники снабжения, и эта южноамериканская страна превратилась в значимого партнера, поставляющего в КНР 400 тыс. баррелей нефти в день [19]. В 2009 г. объем взаимной торговли достиг 7150 млн долл., превысив уровень 2000 г. почти в 33 раза. И это далеко не предел. С конца 2009 г. китайская компания ЧНООК, венесуэльская государственная корпорация ПДВСА («Петролеос де Венесуэла») и другие организации обеих стран подписали целый ряд соглашений по совместной разработке в бассейне реки Ориноко крупнейших месторождений тяжелой нефти, а также ее переработке (как в Венесуэле, так и в Китае). В частности, 20 апреля 2010 г. была достигнута договоренность о том, что Национальный банк развития Китая обеспечит финансирование совместных проектов в энергетической области в объеме 20 млрд долл. [20]
Помимо закупок нефти, китайские компании заинтересованы в продвижении на сравнительно емкий (благодаря нефтедолларам) венесуэльский рынок своих товаров и услуг. Диапазон бизнес-проектов весьма широк: создание зоны аграрного производства на острове Гуара, поставки оборудования и транспортных средств для нефтяной промышленности, строительство железной дороги и экономичного жилья, развитие телекоммуникационных систем, мирное использование космического пространства и т.д. Китайские предприниматели оперативно реагируют на любые возникающие возможности выхода на венесуэльский рынок. Например, после отказа американских властей дать согласие на продажу в Венесуэлу авиационных радаров и легких патрульных самолетов такую поставку осуществил Китай.
Среди стран, представляющих для Пекина значительный торговый и инвестиционный интерес, Чили и Перу – крупные экспортеры меди, медной руды и ряда других товаров. В частности, в 2012 г. в перуанских Андах должно вступить в строй меднорудное месторождение Торомочо, в разработку которого китайская корпорация «Чиналко» вкладывает около 2,2 млрд долл. Вся продукция шахты через порт Кальао будет вывозиться в Китай [21]. С этими государствами, входящими в так называемое Тихоокеанское кольцо (Pacific Rim), китайское руководство строит отношения как на двусторонней основе, так и в формате Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). Для латиноамериканских стран это имеет стратегическое значение, поскольку «подтягивает» их к широкому хозяйственному взаимодействию в Азиатско-Тихоокеанском регионе, куда перемещается центр мировой торговли.
Политический диалог и взгляд в будущее
Расширение хозяйственных связей с государствами Латинской Америки Пекин стремится сочетать с интенсивным политическим диалогом. В 2008 г. в Китае была подготовлена «Белая книга» об отношениях со странами ЛАКБ, в которой прямо указывалось на то, что при всей важности торгово-экономического сотрудничества нельзя упускать из виду политические цели Пекина в этом районе мира. Речь идет, в частности, о дальнейшем «выдавливании» из региона Тайваня и формировании группы дружественных КНР государств, способных на международном уровне оказывать поддержку дипломатическим инициативам китайского руководства. Как отмечал лондонский еженедельник «Экономист», на бывшем «заднем дворе» Вашингтона Пекин не только захватил сильные экономические позиции, но и начал свою геополитическую игру [22].
Важную роль в этой игре приобрели встречи и переговоры на высшем уровне, дипломатическими средствами прокладывающие китайским бизнес-структурам путь в латиноамериканский регион. В 2001-2010 гг. руководители КНР посетили Аргентину, Бразилию, Венесуэлу, Коста-Рику, Кубу, Мексику, Перу, Уругвай, Чили. В свою очередь, в Пекине побывали (кроме глав перечисленных государств) лидеры Боливии, Гайаны, Колумбии, Суринама, Эквадора. Двусторонние переговоры дополняются регулярными контактами в различных многосторонних форматах: в организациях системы ООН, на форумах «большой двадцатки», БРИК, АТЭС, в многочисленных региональных и субрегиональных структурах.
Пекин умело использует экономическое и политическое влияние китайской диаспоры в странах региона, которая в последние годы ощутимо растет. Особенно заметен этот процесс в Боливии, Парагвае, Перу и Аргентине. Например, в 2006–2010 гг. китайская община в Аргентине практически удвоилась и превысила 120 тыс. человек. Это экономически активные, финансово состоятельные и предприимчивые люди, уже поставившие под свой контроль значительную часть розничной торговли в крупнейших городах страны. Показательный факт: китайские бизнесмены в Аргентине открывают в среднем 18 новых супермаркетов в месяц [23]. Кроме того, китайцы традиционно контролируют тысячи объектов сферы услуг, включая прачечные и химические чистки.
* * *
Скачкообразный рост китайско-латиноамериканских связей – еще одно свидетельство радикальных изменений, происходящих в современном мире. Добавочные полюса глобального влияния, линии нетрадиционных международных взаимодействий перекраивают геоэкономическую и геополитическую карту и в конечном счете создают новую мировую архитектуру.
Примечания:
[1] The dragon in the backyard // The Economist. London, August 13th, 2009.
[2] Подробнее см.: Латинская Америка в современной мировой политике. М., 2009, с. 423-426.
[3] Членами АЛАДИ являются 11 стран: Аргентина, Боливия, Бразилия, Венесуэла, Колумбия, Мексика, Парагвай, Перу, Уругвай, Чили, Эквадор. На их долю приходится порядка 95% всей латиноамериканской торговли.
[4] Romer Cornejo, Abraham Navarro García. China y América Latina: recursos, mercados y poder global // Nueva Sociedad. Buenos Aires, 2010, # 228, p. 79-99.
[5] CEPAL. La República Popular China y América Latina y el Caribe: hacia una relación estratégica. – Santiago de Chile, mayo de 2010, p. 21.
[6] Подробнее см.: Яковлев П.П. Аргентинская экономика перед вызовами модернизации. М., 2008. Гл. 6.
[7] Подробнее см.: Яковлев П.П. Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине. М., 2010, с. 262-268.
[8] Бергер Я. Китайская модель развития // Мировая экономика и международные отношения. 2009, № 9.
[9] Informe Especial Comercio Exterior China. – Finsoport. Informe # 250. P. 7.
[10] De gigante amigo a gran peligro chino // La Nación. Buenos Aires, 26.08. 2007.
[11] El boom de importaciones chinas una amenaza para la industria nacional //Informe Económico Semanal. 2008, # 654. P. 4.
[12] De gigante amigo a gran peligro chino // La Nación, 26.08.2007.
[13] Sainz A. Pasó a manos chinas la mitad de Bridas // La Nación, 15.03.2010.
[14] China Became Brazilian Largest Trade Partner. – http://english.mofcom.gov.cn/
[15] Подробнее см.: Давыдов В.М., Бобровников А.В. Роль восходящих гигантов в мировой экономике и политике (шансы Бразилии и Мексики в глобальном измерении). М., 2009, с. 163-175.
[16] Страны БРИК едины в подходах к решению глобальных вызовов. – http://news.kremlin.ru/news/7475/print
[17] O Globo. Rio de Janeiro, 16.04.2010.
[18] Romer Cornejo, Abraham Navarro García. Op. cit., p. 92.
[19] Ibid., p. 95.
[20] Ibid., p. 96.
[21] The dragon in the backyard // The Economist. London, August 13th, 2009.
[22] Ibidem.
[23] Clarín. Buenos Aires, 27.09.2010.
Читайте также на нашем сайте:
«Россия – Латинская Америка: новый этап» Петр Яковлев
«Эффект джаза»: мировой кризис и Латинская Америка» Петр Яковлев
«Латинская Америка: меняющийся облик» Пётр Яковлев
«Подъем Китая и упадок капиталистического мирохозяйства» Владимир Попов
«Об антикризисной политике Китая» Константин Кокарев
«Роль Китая в глобализующемся мире» Василий Михеев
«Новый лидер мировой экономики» Александр Салицкий