Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Расовый вопрос в «пострасовом обществе»: когда перемена мест слагаемых меняет сумму

Версия для печати

Избранное в Рунете

Наталья Травкина

Расовый вопрос в «пострасовом обществе»: когда перемена мест слагаемых меняет сумму


Травкина Наталья Михайловна – руководитель Центра внутриполитических исследований Института США и Канады РАН, доктор политических наук.


Расовый вопрос в «пострасовом обществе»: когда перемена мест слагаемых меняет сумму

В американском обществе происходят глубинные демографические сдвиги. Постепенная утрата белым большинством США доминирующих позиций в расово-этнической структуре населения и стремительный рост доли американцев латиноамериканского и афроамериканского, а также азиатского происхождения, предопределяет нарастающую остроту дебатов об идентичности и будущности американского цивилизационного типа. Ярко выраженную политическую направленность эти дебаты приняли с приходом к власти первого в истории страны чернокожего президента Б. Обамы.

Важнейшим фактором, определяющим накал страстей и дебатов относительно расовой проблематики в американском обществе, являются происходящие в нём глубинные демографические сдвиги. Согласно результатам переписи 2010 г., население США по отношению к его численности по предыдущей переписи 2000 г. увеличилось на 27,3 млн. человек, или почти на 10% – с 281,4 млн. человек до 308,8 млн. человек. При этом более чем половина этого прироста, или 15,2 млн. человек, пришлись на долю американцев латиноамериканского происхождения. В течение первого десятилетия XXI в. латиноамериканское население США выросло на 43%, увеличившись в общей сложности с 35,3 млн. человек в 2000 г. до 50,5 млн. человек в 2010 г., или с 13% до 16%, общей численности населения США. Примерно аналогичными темпами росло и американское население азиатского происхождения, т.е. лица, принадлежащие к монголоидной расе, численность которых увеличилась с 10,2 млн. человек в 2000 г. (3,6% общей численности американского населения) до 14,7 млн. человек в 2010 г. (4,8% общей численности населения). Темпами, опережавшими средние темпы роста численности населения за период между двумя переписями, росло и население второй по численности этнической группы – афроамериканцев, которое увеличилось на 12,3%, или с 34,7 млн. человек в 2000 г. (12,3% общей численности населения) до 38,9 млн. человек в 2010 г. (12,6% общей численности населения США). А вот белое большинство Америки увеличилось всего на 1,2%, или с 194,5 млн. человек в 2000 г. до 196,8 млн. человек в 2010 г., в результате чего доля белого большинства сократилась с 69,1% до 63,7% общей численности американского населения. Сравнительные результаты переписи населения США 2010 г. по расово-этническому признаку суммированы в таблице.

Таблица 1. Динамика изменения расово-этнической структуры населения США в период 2000—2010 гг.

Расово-этническая группа

2000 г.

2010 г.

Увеличение

населения

млн. человек

%

млн. человек

%

млн. человек

%

Население США, всего

281,4

100

308,8

100

27,3

9,7

Белое большинство

194,6

69,1

196,8

63,7

2,2

1,2

Латиноамериканцы

35,3

12,5

50,5

16,3

15,2

43,0

Афроамериканцы

34,7

12,3

38,9

12,6

4,2

12,3

Американцы азиатского происхождения

10,2

3,6

14,7

4,8

4,4

43,3

Индейцы и коренные жители Аляски

2,5

0,9

2,9

0,9

0,4

18,4

Гавайцы и жители других островов Тихого океана

0,4

0,1

0,5

0,2

0,1

35,4

Представители других рас (одной расы)*

15,4

5,5

19,1

6,2

3,7

24,4

Представители двух и более рас

6,8

2,4

9,0

2,9

2,2

32,0

* вследствие методологических особенностей переписи и переписных листов расхождение между итоговой численностью населения США и суммой его компонентов объясняется именно наличием позиции «представители других рас (одной расы)», поскольку указанные в ней лица и в 2000 г., и в 2010 г. причислили себя к двум расам одновременно.

USCensusBureau. Overview of Race and Hispanic Origin: 2010. 2010 Census Briefs. Issued March 2011. C2010BR-02. P. 4. – http://www.census.gov.

Именно постепенная утрата белым большинством Америки своих доминирующих позиций в расово-этнической структуре американского общества и стремительный рост численности и доли американцев латиноамериканского и африканоамериканского происхождения, а также американцев азиатского происхождения, и предопределяет нарастающую остроту дебатов в США об идентичности и будущности американского типа цивилизационного развития, которые приняли ярко выраженную политическую направленность с приходом к власти в январе 2009 г. первого в истории США чернокожего президента Б.Обамы. Однако, помимо этого, финансово-экономический кризис, начавшийся в США во второй половине 2007 г., также оказался рельефно окрашенным в расово-этнические тона.

Расово-этническое измерение экономического кризиса 2007—2009 гг.

Наиболее острое экономическое потрясение, поразившее США за весь исторический период их развития, начиная с середины ХХ в., лишний раз продемонстрировало уязвимое положение, занимаемое в американском обществе значительной частью представителей национальных меньшинств, особенно латиноамериканцами и афроамериканцами. Согласно данным официальной американской статистики, «дна» кризиса экономика США достигла летом 2009 г., поэтому именно этот год является одним из наиболее показательных с точки зрения влияния экономических потрясений на социально-экономическое положение национальных меньшинств.

Прежде всего, экономический кризис проявил себя в увеличении численности и относительных размеров бедности среди афроамериканцев, латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения. В своём отчёте о динамике показателей бедности в США в 2009 г. Бюро переписей США сухо констатировало, что общее число американцев, живших на годовые доходы ниже официально исчисляемого «индекса бедности», составившего в расчёте на семью из 4-х человек почти 22 тыс. долларов, достигло 43,6 млн. человек, что явилось самым высоким значением за полвека, начина с 1959 г. [1],когда США официально стали определять численность беднейших слоёв (в 1959 г. в США насчитывалось порядка 40 млн. бедняков). И хотя в абсолютном выражении численность белых бедняков превосходила количество представителей беднейших слоёв национальных меньшинств, бедность в США в относительном измерении в начале XXI в. имеет преимущественно «цветное» лицо: в 2009 г. в общей численности беднейших слоёв белые составляли 18,5 млн. человек, латиноамериканцы – 12,4 млн. человек, афроамериканцы – 10 млн. человек и американцы азиатского происхождения – 1,7 млн. человек. Таким образом, общая численность «цветных» бедняков в 2009 г. достигла в США 24,1 млн. человек, и таким образом соотношение представителей цветных и белых беднейших слоёв составило 56% : 44 % [2].

В результате экономического кризиса бедность среди белого большинства в 2009 г. достигла 9,4% общей численности этой демографической группы, афроамериканцев – 25,5%, латиноамериканцев – 25,3% и американцев азиатского происхождения – 12,4% общей численности этой демографической группы населения США [3]. Иными словами, на «дне» экономического кризиса бедным был каждый десятый белый, каждый восьмой – американец азиатского происхождения и каждый четвёртый – афроамериканец или латиноамериканец. Сопоставление со статистическими данными прошлых лет показывает, что экономический кризис и по абсолютным, и по относительным показателям бедности отбросил белое большинство к показателям первой половины 1980-х и 1990-х годов, характеризовавшихся кризисными проявлениями, а в случае 1980-х годов – и действием фактора «рейганомики», когда в США происходило заметное сокращение бюджетных ассигнований на помощь малоимущим слоям населения; афроамериканцев, латиноамериканцев, американцев азиатского происхождения – к относительным показателям первой половины 1990-х годов (в абсолютном выражении столь большой бедности среди этих категорий американских граждан никогда не наблюдалось за всю историю исчисления показателей бедности в США).

В целом эти статистические данные достаточно убедительно свидетельствуют о том, что прогресс в улучшении социально-экономического положения расовых и этнических меньшинств в США носит заметный циклический характер, что и является питательной почвой для периодически возникающих дискуссий об эффективности функционирования межрасового и межэтнического «плавильного котла». Экономическое процветание порождает надежды на быстро приближающийся период реализации «американской мечты» для всех американцев независимо от цвета их кожи («пострасовое общество»), а экономические кризисы способствуют возникновению либо альтернативных теорий [4], либо констатации того положения, что неотъемлемой чертой американской модели цивилизационного развития является существование двух «базовых» рас – господствующей белой расы и дискриминируемых или даже угнетаемых «цветных» рас.

Экономический кризис лишний раз подтвердил тот факт, что экономика является той сферой, которая лишает этнические меньшинства, главным образом афроамериканцев и латиноамериканцев, доступа к материальным ресурсам в виде высоких и устойчивых заработков на высокооплачиваемых рабочих местах и занятости в передовых, наукоёмких отраслях. Издержки экономических потрясений также в первую очередь падают на представителей этнических меньшинств. Важнейшим проявлением финансово-экономического кризиса стал стремительный рост безработицы в США, основная тяжесть которой и пришлась на представителей этнических меньшинств.

В наибольшей степени от роста безработицы пострадали афроамериканцы и латиноамериканцы. При среднем уровне безработицы в 2009 г. в 9,3%, безработица среди белых рабочих и служащих была ниже общенационального уровня и составила 8,5%, в то время как безработица среди афроамериканцев и латиноамериканцев была выше общенационального уровня и составила соответственно 14,8% и 12,1% [5]. При этом, применительно к латиноамериканцам столь высоких уровней безработицы среди них не наблюдалось с 1972 г. (последние имеющиеся сопоставимые данные подобного рода), а применительно к афроамериканцам этот показатель безработицы вышел на рекордные показатели, наблюдавшиеся в ходе предыдущих экономических кризисов середины 1970-х годов, начала 1980-х и начала 1990-х годов.

Следует также при этом отметить, что афроамериканцы имеют самый низкий показатель экономической активности населения, который с начала 1990-х годов был в среднем на 4% ниже, чем у белых (примерно на уровне 63-64% против 66-67% у белых). Особенно разнятся показатели экономической активности среди белых и черных мужчин, которые на протяжении последних 10-15 лет составляли 7-8 процентных пунктов (74-75% в случае белых мужчин и 66-67% у чёрных мужчин) [6]. Неравномерность деструктивного воздействия кризиса на положение белых и чернокожих американцев можно видеть на примере такого весьма характерного факта: в 2009 г. доля не находившихся в составе рабочей силы белых американцев, отчаявшихся найти работу, но готовых начать работать в случае получения подобного рода предложения, составляла 26%, в то время как доля афроамериканцев с аналогичными характеристиками превысила 33% [7].

Более высокие уровни безработицы среди афроамериканцев и латиноамериканцев по сравнению с белыми тесно связаны и обусловлены разрывами в заработной плате и должностных окладах. В ходе финансово-экономического кризиса абсолютный разрыв в оплате труда белых, афроамериканцев и латиноамериканцев ещё больше увеличился; в частности, в период 2007—2009 гг. средненедельная заработная плата (в текущих ценах) белых возросла на 41 доллар, афроамериканцев – на 32 доллара, латиноамериканцев – на 38 долларов (в расчёте на полностью занятых рабочих и служащих) [8]. Таким образом, применительно к афроамериканцам и латиноамериканцам кризисы выполняют роль фактора «экономической сегрегации» относительно положения белого большинства.

Разрывы в абсолютных и относительных уровнях трудовых доходов тесно связаны с распределением белых и цветных контингентов рабочей силы США по профессионально-квалификационному уровню и отраслям экономики. Белое большинство широко представлено в квалификационных группах занятых с наиболее высокими должностными окладами – управленцы, профессионально-технические работники, финансисты и банкиры. В 2009 г., в частности, 38% всей белой рабочей силы США было занято в этих профессионально-квалификационных группах, в то время как среди афроамериканцев эта доля составляла 29%, среди латиноамериканцев – немногим более 19%. Афроамериканцы и латиноамериканцы занимали доминирующие позиции в сфере материального производства, транспортировке грузов, на транспорте. В этих сферах в 2009 г. трудилось 17% всей латиноамериканской и 14% всей афроамериканской рабочей силы США. Латиноамериканцы хорошо представлены в строительном секторе и горнодобывающих отраслях американской экономики. Афроамериканская и латиноамериканская рабочая сила сконцентрирована в сфере услуг, особенно в таких её отраслях, как розничная торговля, ремонтные работы, городские службы уборки мусора и пожарная безопасность, всевозможного рода вспомогательные виды услуг [9].

Иными словами, в современной высокоразвитой с технологической точки зрения экономике белые американцы преимущественно управляют, совершают научные открытия, внедряют передовые технологии, учат в ВУЗах, лечат в престижных больницах и клиниках, оказывают дорогостоящие юридические услуги, в то время как афроамериканцы и латиноамериканцы преимущественно трудятся на заводах и фабриках, в строительстве и на транспорте, оказывают вспомогательные виды услуг, включая ремонтные работы, торговые услуги, помощь в домашнем воспитании подрастающего поколения. Периодически происходящие кризисы ещё более подчёркивают это исторически сложившееся в американском обществе разделение труда, при котором «бремя белого человека» сводится к растущей интеллектуальной нагрузке и заботах о судьбах мировой цивилизации, а «бремя цветного человека» – к интенсивному физическому труду.

Однако в последние десятилетия эту, казалось, вековую идиллию гармонизации отношений белого и цветного человека нарушили американцы азиатского происхождения, преимущественно монголоидного типа, которые уверенно стали опережать по большинству социально-экономических показателей белое большинство Америки. Поскольку в настоящее время их доля в общей численности рабочей силы США не превышает 5%, и количественно они значительно уступают и латиноамериканцам, и афроамериканцам, американские исследователи не склонны делать далеко идущих выводов об их возможном влиянии на эволюцию расовой проблематики в США; тем не менее, непреложным фактом остается парадоксальное явление, при котором американцы азиатского происхождения выиграли и укрепили свои социально-экономические позиции в результате финансово-экономического кризиса.

Прежде всего, это коснулось такого ключевого показателя, как уровень безработицы. В 2009 г. она составила среди этой расово-этнической группы американцев всего 7,3%, что было не только ниже общенационального уровня, но и ниже уровня безработицы среди белых американцев. Её уровень экономической активности практически не уменьшился, составив в 2009 г. 66% (в 2007 г. он равнялся 66,5%), что было несколько выше показателя белого большинства.

Самый поразительный аспект влияния кризиса на положение американцев азиатского происхождения состоит в том, что в течение двух кризисных лет их средненедельный уровень трудовых доходов вырос на 50 долларов и достиг отметки в 880 долларов, что на 16 с лишним процентов превысило аналогичный показатель для белых рабочих и служащих. Почти половина рабочей силы американцев азиатского происхождения (48,8%) в 2009 г. относилась к категории управленцев, профессионально-технических работников или финансистов. Эта этническая группа была слабо представлена в отраслях сферы материально производства, хотя достаточно хорошо – в сфере торговли (21% всех занятых американцев азиатского происхождения). В 2009 г. почти 23% занятых этой этнической группы работали в сферах здравоохранения и образования, свыше 12% – в сфере туризма, досуга и развлечений [10].

Иными словами, американцы азиатского происхождения в современной Америке оказались более «белыми», чем представители белого большинства, заняв лидирующие позиции именно в тех сферах экономической деятельности, которые обеспечивают устойчивое господствующее положение на социальной иерархической лестнице. Возможно самая главная часть успеха американцев азиатского происхождения состоит в том, что они доказали, что способны быть более конкурентоспособными в условиях рыночной экономики по отношению к белым на исконно американской территории.

Не секрет, что подразумеваемым основополагающим фактором доминирующего положения белого большинства по отношению к латиноамериканцам и афроамериканцам является представление об изначальной неконкурентоспособности последних по отношению к белым американцам. Американцы азиатского происхождения убедительно показали и доказали, что они могут «играть» по правилам, предложенным белыми и побеждать, не меняя условий «игры». Этот фактор, хотя и фоновый в современных американских дебатах о роли расово-этнических групп в цивилизационном развитии США, очевидным образом показал правящим элитам Америки, что в принципе резкое падение влияния белого большинства и в долгосрочной перспективе, измеряемой двумя-тремя десятилетиями, возможная трансформация американского общества в «цветное» с более или менее паритетным представительством белых, афроамериканцев, латиноамериканцев и американцев азиатского происхождения вполне могут обернуться сменой господствующих в Америке рас, при этом американцы азиатского происхождения вполне могут претендовать на роль «ведущей и направляющей» этнической группы и справляться с этими обязанностями не хуже белых.

Именно на этом векторе расово-этнического развития американского общества, смысл которого сводится к тому, что белым американцам находится достойная замена в виде другого этноса, на президентских выборах 2008 г. 44-ым президентом США стал чернокожий американец Барак Хусейн Обама.

«Пострасовый» расизм

Термин «пострасовое общество» активно вошел в политическую лексику в 2008 г. и явился реакцией средств массовой информации, а затем и академических кругов США на выдвижение темнокожего кандидата Б. Обамы на пост президента от Демократической партии. Тот факт, что расовый вопрос не стоял в центре избирательной кампании, которая впервые в истории США привела на высший государственный пост представителя национальных меньшинств, дал повод говорить о серьезном достижении в развитии и становлении пострасового общества.

Термин «пострасовое общество» используется применительно к ситуации, когда расовая принадлежность перестала иметь значение для подавляющего большинства американцев. С таким пониманием согласны многие авторы [11], хотя существуют мнения, что для подобной характеристики достаточно, чтобы расовые различия просто отошли на второй план, или стали менее важными [12].

Д. Шорр, старший аналитик новостей Национального общественного радио, который одним из первых в журналистской среде стал оперировать этим термином, выдвинул тезис, что феномен Обамы, который выходит за пределы расовых границ, открывает новую, пострасовую эру, в американской политике. В своем интервью, посвященном победе Б. Обамы, он поздравил своих сограждан с «появлением нового термина в политическом лексиконе – пострасовое» и сформулировал суть дискуссии, развернувшейся в стране по этому вопросу: «Пострасовая эпоха, воплощенная в кампании Обамы, стала вехой, которая знаменует начало нового этапа, когда ветераны движения за гражданские права прошлого века становятся достоянием истории и американцы выбирают личность, которой вверяют свою судьбу, невзирая на то, к какой расе она принадлежит.Действительно, израненные в боях за гражданские права ветераны конфликта 40-летней давности оказались даже менее очарованными Обамой, чем те, которые тогда еще не родились…. Возможно, американцы еще и не достигли полного расового дальтонизма, однако очевидно, что не менее важным является тот факт, что Обама завоевал 67% голосов избирателей в возрастной группе от 18 до 29 лет – т.е. поколения, рожденного после Сельмы» [13].

М. Кроули в статье «Пострасовое», опубликованной в 2008 г. в «Нью Репаблик», ссылаясь на свое интервью с «белым националистом», как он сам себя называет, и бывшим лидером организации «Рыцари Ку-клус-клана», Д. Дьюком [14], написал, что оно позволило ему сделать вывод, что даже такой идеолог националистов, как Д. Дьюк, не испытывает беспокойства по поводу политического взлета Б. Обамы [15].

Однако по «кафкианским закономерностям» поведения социальных и политических систем призыв Обамы к общенациональной дискуссии по расовому вопросу, с которым он выступил 18 марта 2008 г. в Национальном конституционном центре в г. Филадельфия, в котором была принята американская конституция, эта ретроспектива с позиций сегодняшнего дня до известной степени имела прямо противоположный эффект [16]. Для придания большего символизма своему выступлению и желая подчеркнуть его значимость, он взял слова из преамбулы конституции – «По пути к более совершенному Союзу» – для названия речи, в которой он дал свое толкование современного состояния межрасовых отношений в стране, обозначив причины межрасовой напряженности, привилегий белых и неравного положения чернокожих и призвав «ликвидировать разрыв между идеалами (равенства – авт.) и реальностью». Исследовательские службы назвали тогда его выступление "крупнейшим политическим событием избирательной кампании", отметив, что 85% американцев, по их признанию, слышали о ней, а 54% заявили, что много о ней наслышаны [17]. Эта речь Обамы сделала его невероятно популярным. В течение 24 часов на YouTube было зафиксировано 1,2 млн. просмотров, а через несколько дней с его выступлением ознакомились 2,5 млн. американцев. По оценке журнала «Нью-Йоркер», именно эта речь помогла ему стать Президентом Соединенных Штатов [18].

«Одна из важнейших задач, которую мы поставили перед собой, начиная эту кампанию, – заявил тогда Б. Обама, – продолжить долгий путь тех, кто ступил на него до нас, – путь, который ведет к более справедливой, более равноправной, более свободной, более милосердной и более процветающей Америке. Я решил баллотироваться на пост президента именно в этот момент нашей истории, потому что я глубоко верю, что мы не сможем ответить на вызовы нашей эпохи, если не будем решать все проблемы вместе, если мы не придем к созданию более идеального Союза через понимание, что мы можем иметь за спиной разный опыт, но у нас общие надежды, мы можем быть не похожими друг на друга и иметь различные корни, но все мы хотим двигаться в одном направлении – в сторону лучшего будущего для наших детей и внуков» [19].

Мысль, которую он озвучил в своей речи – это та национальная идея, на которой выросло целое поколение политкорректных граждан Америки: американцы – «это нация, которая больше, чем сумма составляющих ее разнородных частей, это действительно единый народ» [20].

Однако озвученная устами будущего чернокожего президента США констатация факта существования расовой проблемы явилась не столько попыткой предложить «раз и навсегда» решение извечной для Америки расовой проблемы, сколько формой «воскрешения из мёртвых» прежних споров, столкновений и противоречий, выведенных на новый диалектический уровень «перекодировки» призраков прошлых исторических эпох. «Расовый вопрос – это не то, что наша нация может позволить себе игнорировать, – заявил Б. Обама в своей речи в Филадельфии. – Вопросы и комментарии, которые возникли за последние несколько недель (в ходе избирательной кампании – авт.), отражают сложность расовой проблемы, которую мы еще не преодолели, и свидетельствуют о том, что мы еще не достигли совершенства в этом вопросе. И если мы сейчас разбредемся по своим углам, то никогда не сможем собраться вместе и сообща решить такие насущные вопросы, как здравоохранение, образование или хорошая работа для каждого американца» [21]. Увязав решение расового вопроса и вопроса социального неравенства в единый тугой узел, Обама и заложил основы для формирования ему как президенту мощной оппозиции, состоящей из непримиримых критиков его социально-экономического курса и крайне правых, экстремистских сил, пропитанных расовой непримиримостью, которые – по примеру Обамы – также проаппелировали к символам славного исторического прошлого Америки – в данном случае не филадельфийскому колоколу Свободы, а «бостонскому чаепитию».

По сути, Обама и явился «неформальным отцом-основателем» движения Чайной партии. «Как однажды написал Уильям Фолкнер: “Прошлое не похоронено. В самом деле, оно даже не стало ещё по-настоящему прошлым”… многие различия, которые существуют сегодня в афроамериканском сообществе, уходят своими корнями в прошлое, проистекают от того неравенства, которое переживало предыдущее поколение и которое страдало в условиях жестокого рабства и законов Джима Кроу» [22], – заявил Б. Обама и пояснил: «Раздельные школы для белых и черных как были, так остаются и поныне, и мы до сих пор не исправили эту ситуацию даже спустя пятьдесят лет после дела “Браун против Совета по образованию” [23], при том, что школы для черных существенно уступают по качеству образования, и это объясняет тот известный разрыв в уровне знаний, который сегодня демонстрируют успешные белые студенты и отстающие чернокожие» [24].

Говоря о причинах устойчивости расистских настроений в американском обществе, в котором расизм осужден законодательно и сформирован общенациональный консенсус относительно того, что многорасовость – этот первородный грех Америки – таит в себе смертельную угрозу обществу, покуда расизм не изжит, Б. Обама подчеркнул, что проблема достижения подлинного межрасового мира кроется не в недостатке законодательной базы, которая на сегодня обеспечивает правовые гарантии равенства, а в её реализации. Закон может уравнять в правовом отношении различные расово-этнические группы, но он не дает гарантий, что каждая из них сможет воспользоваться преимуществами, которые предоставляет равенство.

Следует отметить, что США прошли в этом направлении большой путь, т.к. наряду с принятием законов был разработан и механизм их реализации, чтобы законы не оказались мертвой буквой. Однако расовые проблемы остаются, адаптируясь и по-новому проявляя себя. «Открытая, формально не нарушающая законы дискриминация, – сказал по этому поводу Б. Обама, – при которой черные были отрешены от собственности зачастую с помощью насилия, или владельцы бизнеса афроамериканского происхождения не могли получить займов, или же темнокожие домовладельцы не имели доступа к ипотечным программам, или их исключали из профсоюзов, выгоняли из полиции или пожарной службы (из-за их цвета кожи, но, естественно, без указания реальной причины увольнения – авт.) – все это означает, что семьи афроамериканского меньшинства не могли накопить хоть сколько-нибудь значимого богатства, чтобы завещать его своим потомкам. Эта ситуация объясняет и существующий сегодня разрыв в уровнях богатства и доходов между черными и белыми, и очаги бедности, которые до сих пор сохраняются во многих городских и сельских черных общинах. Отсутствие экономических возможностей для черных мужчин, стыд и разочарование, что они не в состоянии обеспечить свою семью, привели к разрушению афроамериканской семьи; отсутствие базовых услуг во многих городских черных кварталах – полицейских патрулей, парков для детей, нерегулярный вывоз мусора, несоблюдение строительных норм – все это создало атмосферу беззакония и насилия, которые продолжаются и по сей день» [25].

В качестве вывода Б. Обама использовал очень важное философское обобщение, которое сегодня многие ученые определяют как формирование параллельных миров, двух параллельных культур (вместо единой мультикультуры – авт.), для которых характерно разное восприятие реальности: «Даже у тех черных, которым удалось воспользоваться своей долей американской мечты, вопросы расы и расизма самым прямым образом продолжают определять их мировоззрение» [26]. Свои рассуждения на расовую тему Обама подытожил в следующих словах: «Все это характеризует ситуацию, в которой мы сейчас находимся. Это расовый тупик, в котором мы застряли вот уже на протяжении многих лет» [27].

В своей речи по расовому вопросу Б. Обаме удалось обозначить все болевые точки современных межрасовых отношений в американском обществе, которому «в силу его многонациональности присущ потенциал расово-этнической конфликтности» [28]. Однако современная расовая проблема в США не всегда вписывается в классические представления о конфликтности расово-этнических отношений. Принято считать, что к середине ХХ в. национальный вопрос был решен для белых иммигрантов, т.е. на уровне коренного белого населения (WASP) [29] – иммигрантов из Европы, и, начиная с 1960-х годов, расовая проблематика постепенно стала приобретать новые, достаточно неожиданные, грани.

Мультикультура: мифы и реальность

Принято считать, что историческая победа Обамы стала возможной благодаря двум знаменательным событиям в истории США, которые состоялись в середине прошлого века: революционной борьбе за гражданские права и Закону об иммиграции, который был принят в 1965 г. Движение за гражданские права имело своим следствием демонтаж законов Джима Кроу, что позволило чернокожим американцам стать участниками политического процесса, влиться в ряды военнослужащих и пополнить средний класс, а также приобщиться к массовой американской культуре. Закон об иммиграции привел в движение мощные демографические и социальные процессы, которые радикальным образом изменили расово-этнический состав страны [30].

Однако именно после 1960-х годов в США постепенно стал набирать обороты сложный и запутанный процесс постепенной замены «классовой политической мобилизации», основанной на факторе экономического разделения труда, на стимулирование политической активности, основанной на расовых, гендерных и демографических признаках и характеристиках. Начало этому процессу было положено упадком профсоюзного движения среди различных сегментов и групп американских трудящихся. Модель политической мобилизации, основанная на дихотомии «труд—капитал», по сути, исходила из растущего нивелирования конституирующих признаков национальности, пола, возраста. В рамках этой модели различные социальные группы предположительно должны были иметь и строить свои действия и свою систему ценностной ориентации вокруг общих экономических интересов. Таким образом, мужская и женская рабочая сила, молодые и пожилые когорты рабочих и служащих, а также различные расово-этнические группировки на рынке труда должны были стремиться к объединению своих усилий в борьбе против «абстрактного Капитала» с тем, чтобы объединёнными усилиями обеспечить бóльшее перераспределение «экономического пирога» в свою пользу.

Однако фрагментация различных социальных групп остро поставила вопрос о механизме их идентификации: вместо нивелирования конституирующих признаков расы, пола, возраста и принадлежности к той или иной демографической группе всё бóльшее значение стала приобретать проблема символического усиления признаков данной социальной группы, которая имела всё меньшую привязку к экономической активности как таковой. Как отметил американский политолог Б.Баум, «начало современным проблемам идентификационной политики в США было положено в 1960-х годах прогрессирующим упадком основанной на классовом разделении общества системы политической мобилизации и появлением новых социальных движений, организуемых вокруг факторов расы, пола, возраста и нетрудоспособности» [31]. В частности, уже в 1960-е годы стремление к интенсификации общественной самоидентификации афроамериканцев проявилось в известном лозунге «Чёрное – прекрасно», которому следовали американские радикальные группировки того времени, типа «Чёрные пантеры» и представители афроамериканского художественного авангарда [32].

Среди всех конституирующих признаков новых социальных движений расово-этническое отличие приобрело особое значение именно по причине его полярной противоположности узкоэкономическим интересам вследствие того факта, что, как подчеркнул Б.Баум, понятие расы является «совершенно особой формой самоидентификации, поскольку в своей основе оно является биологической концепцией, так как акцентирует внимание на такие качества человека, которые существуют в мире естественной природы, независимо от наших представлений о них, т.е. на представлениях о том, что всё человечество может быть поделено на два или более (чаще всего на три или пять и более) отличительных биологических типа (или “естественных видов” человеческих существ)» [33]. В результате понятие «раса» на рубеже XX и XXI вв. быстро превратилось «в символ конечных и неустраняемых различий между культурами, лингвистическими группами или религиозными конфессиями и верованиями, при этом такие социальные группы обычно имеют противоположные экономические интересы. Идентификации, основанные на расово-этнических признаках, такие как “чёрные”, “белые”, “коричневые”, “нордические”, “арианские”, “смешанно-расовые”, стали стремительно множиться, видоизменяться по мере всё более широкого распространения расовых идей и представлений в рамках быстротекущих социальных и политических процессов» [34].

Феномен же Обамы явился конкретным проявлением другого явления, тесно связанного с вышеотмеченной тенденцией, ставшего заметным в американской политической жизни в течение последних двух десятилетий, в основе которого лежали экономические концепции, в данном случае концепция «человеческого капитала». В контексте американских социально-политических и экономических процессов цвет кожи постепенно стал обретать черты «символического капитала»: «поскольку каждому капиталистическому обществу присущи ярко выраженные гендерные, этнические и расовые различия, которые сами являются следствием распределения символического капитала, т.е. аккумулирования капитала чести или престижа, представляющих собой форму кредита, который можно при определённых условиях конвертировать в экономический капитал» [35].

Собственно говоря, это и проделал Обама – произнеся в ходе предвыборной кампании 2008 г. свою речь о расовой проблеме в современной Америке, он успешно «конвертировал» символический капитал, олицетворяемый цветом его кожи, в политический капитал, став Президентом США. Однако эта «обменная операция» отнюдь не закончилась осенью 2008 г. Став президентом, Обама последовательно стал осуществлять стратегию надпартийного президента в духе президента Д.Эйзенхауэра (1953—1961 гг.). Но на этом поверхностные исторические параллели и закончились. Рефреном повторяемые чуть ли не в каждом программном выступлении Обамы слова о том, что «как республиканцы, так и демократы должны совместными усилиями решать стоящие перед США проблемы», будь по проблемы бюджетного дефицита и государственного долга, войны с терроризмом, реформа системы здравоохранения и многие другие в устах чернокожего президента быстро обрели обратную форму «бремени белого и черного человека». В мастерском исполнении Обамы это и выглядит как фундаментальная смена вех многовековой исторической традиции, о которой говорилось выше – отныне уделом черного человека являются проблемы руководства Америкой и размышления о судьбах мировой цивилизации, а участью «белых республиканцев» и «расово-смешанных демократов» – повседневная кропотливая работа по реализации интеллектуальных наработок представителя небелой расы.

Феномен Обамы парадоксальным образом подчеркнул достоинства и даже преимущества модели «добровольной» сегрегации и самоизоляции афроамериканцев (а также в не меньшей степени латиноамериканцев), о которой всё более активно говорят американские социологи и политологи. В условиях добровольной изоляции, прикоторой афроамериканцы предпочитают придерживаться негритянской системы ценностей или поворачиваются в сторону более широкого спектра общинных ценностей, которые давно устоялись и помогают черным выживать в этой стране, чернокожие американцы оказываются за рамками большого сообщества, как их родители и прародители, которые боролись с принудительной изоляцией.

Как показывают данные последней переписи населения, эта тенденция к самоизоляции может быть прослежена на примере 61 из 100 крупнейших городских ареалов США. К ним относятся, прежде всего, южные города, такие как Тампа, Атланта, Орландо, Хьюстон, два города Среднего Запада, в которых не наблюдается существенной убыли черного населения – Индианаполис и Канзас-Сити. Города «солнечного пояса» представляют собой области с растущей экономикой, которые сегодня привлекают новые поколения темнокожего населения. Исключение составляет Новый Орлеан, в котором отмечен процесс десегрегации, в основном из-за оттока темнокожего населения из самых густо населенных афроамериканцами районов, вызванного последствиями урагана «Катрина». Одновременно существуют 12 городских районов с высоким индексом сегрегации (70 по 100-бальной шкале). К ним относятся Милуоки, Детройт, Нью-Йорк, Чикаго и Кливленд. В целом афроамериканцы предпочитают проживать в «своих» ареалах, где их численность достигает почти 50%.

В свою очередь и белое население также продолжает жить в ареалах (от 5 до 10 тыс. человек), где оно превалирует и в среднем составляет порядка 80% [36].

Почти три года пребывания Обамы у власти радикализировали настрой практически всех расово-этнических групп США. Радикализм белого большинства вылился в движение Чайной партии. Радикализм афроамериканцев подпитывается учебными программами американских университетов и колледжей, в которых изучается история американских этнических меньшинств и их влияние на развитие американской цивилизации. Американские исследователи отмечают, что первый чернокожий президент США активизировал и интерес к изучению расовой проблематики в американских университетах и колледжах. Как отметил американский правовед левых взглядов Р.Делгадо, учебные программы различного рода «Центров /афро/-/латино/-/арабо/-американских исследований» и социальной антропологии американских университетов и колледжей, в которых, как правило, преподают «цветные» профессора, по определению строятся вокруг таких тем, как взаимосвязь рас с классовым и экономическим неравенством, близость к исламу, сходство интересов американских этнических меньшинств и населения большинства стран «третьего мира», недопустимость службы молодежи из этнических меньшинств в рядах вооружённых сил США, и такой интерпретацией истории США, которая сближает её с историей и характеристиками репрессивных режимов других стран [37].

Ярким примером подобного рода преподавателей является проф. Центра афроамериканских исследований Принстонского университета К Уэст. Его имя в американских СМИ всплыло в конце 2008 г. — в начале 2009 г. в связи с назначением Обамой бывшего президента Гарвардского университета Л.Саммерса директором Национального экономического совета и, по сути, главным экономическим советником своей администрации – должность, которую тот занимал до конца 2010 г. Американская печать тогда широко обсуждала эпизод 2001—2002 гг., когда Л.Саммерс под надуманными предлогами уволил К.Уэста из Гарвардского университета за его радикальные взгляды на расовые проблемы США. К.Уэст не остался в долгу; по его характеристике, Л.Саммерс представляет собой яркий пример «рыночно ориентированной технократической культуры, которая в настоящее время пронизывает всю академическую жизнь в Америке, нацеленную исключительно на узколобое добывание академических трофеев и бизнес-стратегию получения доходов от грантов и деловых связей, и отодвигающую на второй план задачу формирования подрастающего поколения». Самого Л. Саммерса К.Уэст не постеснялся охарактеризовать как «Ариэля Шарона системы высшего образования в США» [38].

К.Уэст открыто называет Америку страной «патриархального расизма»; согласно его представлениям, «белая Америка исторически никогда не стремилась к установлению расовой справедливости и по-прежнему продолжает сопротивляться признанию полного равноправия с черными». Эта установка обернулась порождением большого числа «деградировавших и угнетённых людей, отчаянно добивающихся своего признания, достоинства и идентичности» [39]. Возможно, наиболее рельефным является высказывание Уэста о событиях 11 сентября 2001 г., которые, по его словам, наглядно продемонстрировали белым, что значит быть чернокожим в Америке, т.е. чувствовать себя «незащищённым и в не безопасности, подверженным случайному насилию и ненависти только за то, чем они являются по своей природе» [40].

Радикализация сознания мусульманского меньшинства в Америке

Избрание Обамы 44-м президентом США в сочетании с продолжающейся глобальной войной США против терроризма, главным образом в странах Ближнего и Среднего Востока, сразу вызвало реакцию правоконсервативных сил США, которые мгновенно развернули мощную пропагандистскую кампанию о том, что Барак Хусейн Обама по своему вероисповеданию и воспитанию (в детстве – авт.) является мусульманином [41]. Безотносительно к возможным слухам о его учебе в течение двух лет в конце 1960-х годов в ваххабитской школе в г. Джакарта (Индонезия), бесспорными фактами биографии семьи Обамы являются следующие. Его мать – Анна Данхэм (1942-1995 гг.)., по образованию социальный антрополог, защитившая в 1992 г. докторскую диссертацию на тему о сельских ремесленниках Индонезии, была дважды замужем за мусульманами – в 1961-1964 г. за гражданином Кении Б.Х.Обамой-старшим, а после развода с ним – за гражданином Индонезии Лоло Соэтеро ( в течение пятнадцати лет с 1965 г. по 1980 г.). Практически до самой смерти она работала и жила преимущественно в мусульманской стране Индонезии. По своим религиозным убеждениям она принадлежала к агностикам, или атеистам, и в этом смысле она была носителем, по меньшей мере, маргинальных американских ценностей, что лишний раз подчёркивает сделанный выше вывод о том, что социальная антропология в изложении «цветной» американской профессуры, по сути, базируется на обратных расовых предубеждениях в отношении белого американского большинства. Как отметил в одном из своих интервью сам Обама, его мать «сыграла решающую роль» в его становлении. «Та система ценностей, которые она привила мне, продолжает играть роль фундамента, на котором зиждется моё кредо как политика» [42]. Играйте на сайте Вулкан Делюкс в игровые автоматы кликая по ссылке

Позиционирование Обамы как мусульманина по его базовой системе ценностей имело и, по всей видимости, ещё долго будет иметь эффект двойного восприятия в Америке и в мусульманском мире. По сути, мусульманский мир и приверженцы ислама вполне могут рассматривать «феномен Обамы» как подтверждение их притязаний на богоизбранность приверженцев ислама, а это и является питательной основой радикализации сознания среди мусульман – уж если мусульманин Б.Обама стал «верховным правителем» Америки, то не является ли это самым лучшим подтверждением взглядов на то, что мусульманский мир в целом должен занимать доминирующие позиции и в глобальных масштабах?

Весной 2011 г. в Комитете по внутренней безопасности Палаты представителей Конгресса США прошли вызвавшие огромный резонанс в США слушания, посвящённые проблеме растущей радикализации настроений американской мусульманской общины, которые организовал председатель комитета республиканец П.Кинг. Слушания были вызваны тем обстоятельством, что международные террористические организации, и, прежде всего, «Аль-Каида», начали разрабатывать тактику «вербовки добровольцев среди мусульманской общины США для организации террористических атак на территории США». При этом международные террористические организации пытаются убедить мусульман-американцев «отвергнуть их страну – Америку и начать совершать нападения на их американских сограждан» [43].

В настоящее время в США насчитывается примерно от 6 до 7 млн. мусульман, т.е. лиц, открыто исповедующих религию ислама [44]. В ходе слушаний представителей мусульманских этнических меньшинств, в частности американцев сомалийского происхождения, живущих в районе г. Миннеаполис (шт. Миннесота), и в первую очередь имамов, т.е. духовных лидеров общин, прямо обвинили в том, что они целенаправленно превращают мечети в центры подготовки террористов, ведя «двойные проповеди». Официальные, «миролюбивые» и политкорректные проповеди ведутся на английском языке, а радикальные – на арабском [45]. Объектами радикальной агитации является молодежь, выросшая в американских условиях, т.е. в принципе успевшая адаптироваться к американскому образу жизни.

Однако в ходе слушаний вскрылся весьма примечательный факт – объектами (или жертвами) агитации становились безработные молодые люди, которые не проявляли интереса или не имели возможностей для производительной деятельности. По словам одного из выступавших, «85% американской молодёжи сомалийского происхождения, которые являются объектами агитации, не имеют устойчивой занятости и не вовлечены в продуктивные социальные программы. Только в пригороде Миннеаполиса Седар-Риверсайд мы имеем самую высокую плотность американской молодёжи арабского происхождения во всём шт. Миннесота, однако молодежь почти не имеет доступа к материальным ресурсам. Даже более того – сотни миллионов долларов благотворительных пожертвований, собранных в результате освобождений от уплаты налогов, были инвестированы в развитие общины, однако не оказали никакого позитивного влияния на неё» [46].

Таким образом, американская молодёжь сомалийского происхождения, выросшая в США, быстро столкнулась с расово-этнической дискриминацией, охарактеризованной выше, а переброска молодых террористов из США в Сомали, о которой шла речь на слушаниях, произошла в конце 2008 г. – т.е. в самый разгар экономического кризиса. При этом сквозь строки политически корректных высказываний выступавших на слушаниях подспудно прослеживалась одна мысль – сотни миллионов долларов и пошли на строительство мечетей, развитие культурно-религиозной жизни в соответствии с постулатами официально насаждаемого в США религиозно-культурного плюрализма, который, однако, не был подкреплен программами социально-экономического развития данных общин или ареалов их проживания.

Примерно аналогичный случай произошёл и в г. Нэшвилль (шт. Теннеси). Принятие коренным американцем арабского происхождения ислама, по словам его отца, имело два следствия, которые, казалось, находились в русле простой мультикультурности. По словам его отца, после принятия ислама вместо данного его родителями имени Карлос он стал называться Абдулхаким Муххамед, и после этого, «его американская культура перестала иметь для него всякое значение – основную роль стала играть исламская культура». Однако принятие ислама имело и несколько неожиданные экономические последствия; по словам его отца, он фактически потерял работу и пополнил ряды безработных со всеми отсюда вытекающими последствиями по причине того, что «он работал в Нэшвилле в бригаде с другими мусульманами, которые сказали ему, что, согласно заповедям ислама, его работодатель должен позволять ему совершать молитвенные обряды в течение рабочего дня независимо от характера выполняемой производственной деятельности. Будучи сам владельцем делового предприятия, я объяснил своему сыну, что для его работодателя это может стать непреодолимой проблемой применительно ко всем его работникам» [47].

Как дал ясно понять в ходе слушаний З.Яссер, президент Американского исламского фонда за демократию, радикализация исламского меньшинства в США явилась прямым следствием событий 11 сентября 2001 г., после которых многие американцы арабского происхождения стали жертвами насилий и преступлений со стороны других американцев. Как указал З.Яссер, «каждый мусульманин, которого я знаю лично, сообщал мне об актах насилия по отношению к нему или попытках предпринять подобного рода действия» [48].

В результате, как констатировал З. Яссер, «резкое усиление мусульманской радикализации в США на протяжении последних двух лет вряд ли позволяет кому-либо невинно утверждать, что мы, американские мусульмане, не сталкиваемся с проблемой радикализации» [49]. Эта фраза президента Американского исламского фонда за демократию и является концентрированной формой современной американской толерантности. Однако следует иметь в виду, что, хотя события 11 сентября 2001 г. и положили начало растущей радикализации мусульманской общины США, её резкая интенсификация произошла именно после воцарения в Белом Доме Б.Обамы в 2009 г., которое, по сути дела, и «запустило» процесс «круговой» радикализации рас и этнических меньшинств в американском обществе, пионерами которого выступили представители белого большинства.

Примечания:

[1] U.S. Census Bureau. Income, Poverty, and Health Insurance Coverage in the United States: 2009. Issued September 2010. Wash., 2010, p. 14.

[2] Рассчитано по: Ibid., p. 15.

[3] Ibidem.

[4] В качестве примера можно привести небольшое эссе сотрудника Брукингского института С. Шиера, появившееся после рецессии 2001 г., в котором доказывалось, что на смену «плавильному котлу» в американском обществе приходит модель «расовой центрифуги», в котором четко прописаны роли центра, олицетворяемого белым большинством, и периферии, куда центробежные силы американской политики и экономики отбрасывают цветное меньшинство. (Schier S. From Melting Pot to Centrifuge: Immigrants and American Politics. Winter 2002. –http://www.brookings.edu/articles/2002/winter_immigration_schier.asp). Статистические данные о географическом распределении беднейшего населения США по штатам подтверждают правомерность подхода С. Шиера: в 2009 г. штаты, в которых беднейшее население превышало 17 и более процентов населения, концентрировались в основном на Юге США, и при этом ведущую пятёрку представляли такие штаты как Алабама, Арканзас, Кентукки, Миссисипи и Западная Вирджиния, значительную часть населения которых составляют афроамериканцы (U.S. Census Bureau. Poverty: 2008 and 2009. American Community Survey Briefs. Issued September 2010. Wash., 2010, pp. 3, 5).

[5] BLS. Labor Force Characteristics by Race and Ethnicity, 2009. Report 1026. August 2010. Wash., 2010, p. 5.

[6] Ibid., p. 6.

[7] Рассчитано по: Ibid., p. 37.

[8] Рассчитано по: Ibid., p. 39.

[9] Ibid., p. 11.

[10] Составлено и рассчитано по: Ibid., pp. 5, 6, 11, 27, 37.

[11] Miles A. Is America Really Post-Racial? A Definition and Assessment of Post-racialism in the US. March 14, 2008. – http://www.suite101.com/content/postracialism-in-america-a47687.

[12] Dr. Lopez-Rocha S. The Color of Culture: Post-racial and Post-ethnic Considerations in the United States. The Humanities Conference of 06. July 3-6, 2006. – http://h06.cgpublisher.com/proposals/524/index_html.

[13] Schorr D. A New, 'Post-Racial' Political Era in America. Jan. 28, 2008. NPR. – http://www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=18489466. Название происходит от исторических событий 1960-х гг. В 1965 г. состоялись три марша из Сельмы (столица округа Алабама, где в 1961 г. 57% составляло чернокожее население) в Монтгомери – столицу штата Алабама, которые ознаменовали политический и эмоциональный пик американского движения за гражданские права. Они выросли из движения за избирательное право в г. Сельма, начало которому положили местные афроамериканцы, образовавшие Лигу избирателей округа Даллас (Dallas County Voters League - DCVL), которые потребовали, чтобы их зарегистрировали в качестве избирателей. В 1963 г. Лига и основатели Студенческого координационного комитета ненасильственных действий (Student Nonviolent Coordinating Committee - SNCC) стали проводить регистрацию темнокожих избирателей, однако их действия были пресечены местными властями при поддержке организации «Совет белых граждан» и «Ку-Клус-Клана». Тогда Лига обратилась за помощью к Мартину Лютеру Кингу и Конференции руководителей христиан Юга (Southern Christian Leadership Conference), которые привлекли многих видных борцов за гражданские права, поддержавших движение темнокожих американцев за избирательное право. Первый марш состоялся 7 марта 1965 г. и вошел в историю как "кровавое воскресенье", когда 600 участников движения за гражданские права подверглись нападению со стороны местной полиции и полиции штата, которые применили дубинки и слезоточивый газ. Второй марш состоялся 9 марта, но не увенчался успехом. Только третий марш, который начался 21 марта и продолжался пять дней, позволил его участникам добраться до цели - Монтгомери (82 км), чтобы потребовать от губернатора штата защитить избирательные права афроамериканцев. В сопровождении 2000 солдат армии США, 1900 членов Национальной гвардии Алабамы и агентов ФБР они прибыли в Монтгомери 24 марта, и на следующий день к зданию Капитолия штата Алабама. Это шествие вошло в историю борьбы за избирательные права темнокожего населения как марш Сельма – Монтгомери. Результатом его явилось принятие исторического Закона об избирательных правах 1965 г. (42 USC § 1973-1973aa-6), который стал важной вехой в национальном законодательстве Соединенных Штатов, направленном на ликвидацию дискриминационной практики голосования в отношении афроамериканцев.

[14] Д. Дьюк во время избирательной кампании 1988 г. выставил свою кандидатуру в противовес Дж. Джексону, заявив, что победа темнокожего кандидата "будет самой большой трагедией, которая только когда-либо могла случиться с этой страной", одновременно выступив с предупреждением, что "белое большинство в этой стране теряет свои права". – http://www.tnr.com/article/post-racial.

[15] Crowley M. Post-racial. Even white supremacists don't hate Obama. // “The New Republic”, March 12, 2008.- http://www.tnr.com/article/post-racial.

[16] Б. Обама был вынужден высказаться по этому вопросу, т.к. его кампания грозила захлебнуться из-за вызвавших острые споры резких замечаний его пастора и наставника Дж. Райта, который незадолго до этого был активнейшим участником его избирательной кампании и который обвинил руководство страны в расизме и в совершении преступлений против цветного населения.

[17] Obama Speech on Race Arguably Biggest Event of Campaign. PewResearch Center Publications. March 27, 2008. – http://pewresearch.org/pubs/777/obama-wright-news-interest.

[18] Melber A. Obama's Speech Makes YouTube History. – “The Nation”, March 19, 2008. – http://www.thenation.com/blogs/campaignmatters?pid=300367; Hertzberg H. Obama Wins. // “The New Yorker”, November 17, 2008, p. 40. – http://www.newyorker.com/talk/comment/2008/11/17/081117taco_talk_hertzberg.

[19] Text of Obama’s Speech: A More Perfect Union. // “The Wall Street Journal”, March 18, 2008. – http://blogs.wsj.com/washwire/2008/03/18/text-of-obamas-speech-a-more-perfect-union/.

[20] Ibid., p. 2.

[21] Ibid., p. 6.

[22] Законы Джима Кроу (Jim Crow laws) — названы по имени комического персонажа шутливой песни про бедного необразованного негра, это неофициальное широко распространённое название законов о расовой сегрегации, которые серьезно ограничивали социально-экономические права черного меньшинства, вводя принцип раздельного обучения для белых и чернокожих, раздельного пребывания в общественных местах и проезда в общественном транспорте, службы в армии, посещения ресторанов, пользования питьевыми фонтанчиками и т.д. Они действовали в южных штатах США в статусе местных законов с 1890 по 1964 гг., став ответной мерой демократов-южан на федеральное законодательство, обеспечивающее права чернокожего населения. Сразу после окончания Гражданской войны в 1866, 1868 и 1870 гг. были приняты 13, 14, 15 поправки к конституции, которые имели своей целью ликвидацию рабства и его последствий (таких, как расовая дискриминация), предоставление гражданства любому лицу, родившемуся на территории США, и запрет на лишение прав иначе как по приговору суда, пресечение любого ограничения активного избирательного права по признаку расы, цвета кожи или в связи с прежним положением раба. В 1954 г. сегрегация в государственных школах была признана Верховным Судом США противоречащей конституции в результате рассмотрения дела Брауна против Совета по образованию, а остальные законы Джима Кроу были отменены федеральным Законом о гражданских правах 1964 г., который стал важнейшей вехой в ряду законодательных актов, принятых на федеральном уровне, поставивший вне закона основные формы дискриминации в отношении женщин и чернокожих в школах, на работе и других общественных местах, в том числе и при регистрации избирателей, дополнив последнее положение фундаментальным Законом об избирательных правах 1965 г., запретившим дискриминационную практику голосования, которая на протяжении десятилетий приводила к массовому лишению афроамериканцев избирательного права.

[23] Text of Obama’s Speech: A More Perfect Union. // “The Wall Street Journal”, March 18, 2008. P.2.

[24] Text of Obama’s Speech, p. 6.

[25] Ibidem.

[26] Ibid., p. 7.

[27] Ibid., p. 8.

[28] Червонная C. Этнический фактор в политической системе. – Политическая система США: актуальные измерения. М.: Наука, 2000, стр. 259.

[29] White Anglo-Sacs, protestant – белые, англо-саксы, протестантского вероисповедания.

[30] См. статью автора «Особенности современной демографической ситуации в США». – США: ключевые сферы и направления социальной политики. Под ред. Васильева В.С. // М.: ИСКРАН, 2008. С. 14 – 41.

[31] Baum B. Identities and Indignities: Liberalism, Multiculturalism, and Critical Social Theory. (2009). APSA 2009 Toronto Meeting Paper. P.6. – http://www.ssrncom/abstract=1449718.

[32] «Обамамания», охватившая США в 2008 г., и сохраняющийся вплоть до настоящего времени высокий рейтинг Обамы как президента США в значительной степени обязаны именно этому стереотипу, достаточно прочно вошедшему в американское общественное сознание, которое насаждалось афроамериканскими организациями на протяжении почти 40 лет.

[33] Baum B. Identities and Indignities: Liberalism, Multiculturalism, and Critical Social Theory. Op.cit., p. 12.

[34] Ibid., p. 13.

[35] Ibid., p. 28.

[36] Frey W. Census Data: Blacks and Hispanics Take Different Segregation Paths. The Brookings Institution. Dec. 16, 2010, p. 1. – http://www.brookings.edu/opinions/2010/1216_census_frey.aspx?p=1.

[37] Delgado R. Liberal McCarthyism and the Origin of Critical Race Theory. – “Iowa Law Review”, July 2009, p. 1544.

[38] "Cornel West Outlines "Pull toward Princeton" and "Push from Harvard" in Exclusive Interview with NPR's Tavis Smiley". Npr.org. 2002-01-07. – http://www.npr.org/about/press/020415.cwest.html.

[39] West C. Race Matters. Boston: Beacon Press, 2001, p. 27.

[40] West C. Democracy Matters: Winning the Fight Against Imperialism. New York: The Penguin Press, 2004, p. 20.

[41] Is Barack Obama a Muslim? Urban Legends. – http://www.about.com.

[42] Jones T. Barack Obama: mother not just a girl from Kansas; Stanley Ann Dunham shaped a future senator. – “Chicago Tribune”, March 27, 2007, p. 1.

[43] Statement of Chairman Peter T. King, Committee on Homeland Security, “The Extent of Radicalization in the American Muslim Community and that Community's Response”. March 10, 2011. P. 1,2. – http://www.homeland.house.gov.

[44] Number of Muslims in the United States. – http://www.adherents.com/largecom/com_islam_usa.html.

[45] Testimony of Abdirizak Bihi, Director, Somali Education and Social Advocacy Center Minneapolis, MN. Uncle of Burhan Hassan “The Extent of Radicalization in the American Muslim Community and that Community’s Response”, Committee on Homeland Security, US House of Representatives, Washington DC. March 10, 2011. P. 4. – http://www.homeland.house.gov.

[46] Ibid., p. 5.

[47] Statement by Melvin Bledsoe, Father of Carlos Leon Bledsoe (aka) Abdul Hakim Mujahid Muhammad. “The Extent of Radicalization in the American Muslim Community and that Community’s Response”, Committee on Homeland Security, US House of Representatives. Washington DC. March 10, 2011. P. 2. – http://www.homeland.house.gov.

[48] M. Zuhdi Jasser, M.D. President, American Islamic Forum for Democracy. March 10, 2011. "The Extent of Radicalization in the American Muslim Community and the Community’s Response”. P. 3. – http://www.homeland.house.gov.

[49] Ibid., p. 2.

«Россия и Америка в XXI веке», №2, 2011

Читайте также на нашем портале:

«Демографическая ситуация в США: новые тенденции» Наталья Травкина

«Иммиграционная политика США: тенденции и результаты» Лиза Маганья

«Главная проблема Америки» Анатолий Уткин

«Миграционная политика США: уроки для России» Андрей Коробков

«Смерть Запада. Как вымирающее население и нашествие иммигрантов угрожают нашей стране и цивилизации (реферат книги)» Патрик Бьюкенен


Опубликовано на портале 11/11/2011



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика