Процесс импичмента 45-го президента США Дональда Трампа, о котором демократы и представители антитрамповских сил Америки заговорили буквально на следующий день после объявления результатов президентских выборов 8 ноября 2016 г. [подробнее см.: Травкина, Васильев, с. 62–64], стал реальностью 24 сентября 2019 г. В этот день спикер Палаты представителей Конгресса США и одновременно третье лицо в иерархии высших должностных лиц в государстве (после президента и вице-президента) Нэнси Пелоси объявила об официальном запросе на юридически обоснованное заключение о возможном начале процесса импичмента (отрешения от власти) президента Д. Трампа. Запрос должен был подготовить юридический комитет палаты во главе с Джеррольдом Надлером в тесном сотрудничестве с пятью другими комитетами – по разведке, по иностранным делам, по надзору и реформам, по налогообложению и по финансовым услугам.
Основное обвинение в адрес Д. Трампа было сформулировано четко и в предельно сжатой форме. По словам Н. Пелоси, «президент признал, что он просил президента Украины предпринять действия, которые принесут ему (Трампу) политическую выгоду. Действия президента Трампа выявили позорные факты нарушения им президентской присяги, нанесли ущерб национальной безопасности и поставили под сомнение честность президентских выборов». «Сегодня мы оказались в ситуации, – заявила Н. Пелоси, – когда мы должны срочно защитить нашу Конституцию от всех врагов, как внешних, так и внутренних» [Pelosi…]. Возможно, это отношение к Д. Трампу не как к избранному лицу, нарушившему американское законодательство, а как к «врагу Америки», и является самым главным словосочетанием в гневной обличительной речи спикера Палаты представителей, ибо еще никогда прежде ни одно высшее лицо в американской политической иерархии не обвиняло главу государства в том, что он является «врагом Америки», по сути – «врагом американского народа». Само жонглирование этими словами и определениями стало свидетельством абсолютно неординарных процессов, происходящих в высших эшелонах политической власти США.
В чем уникальность импичмента Д. Трампа
Импичмент Д. Трампа явился третьим по счету процессом подобного рода в отношении американских президентов за всю историю США. Первый произошел в 1868 г. Обвинения в «серьезных преступлениях и проступках» были выдвинуты против президента Эндрю Джонсона. В ходе процесса, проходившего с 24 февраля по 26 мая 1868 г., ему вменялось в вину неисполнение Закона о пребывании в должности военного министра Эдвина Стэнтона, принятого Конгрессом в марте 1867 г. специально для того, чтобы президент Э. Джонсон не смог освободить Стэнтона от занимаемой должности без санкции Конгресса. По итогам судебного процесса в Сенате США Э. Джонсон был оправдан [The Impeachment of Andrew Johnson…].
Второй процесс импичмента был инициирован против президента Уильяма (Билла) Клинтона; он продолжался с 8 октября 1998 г. по 12 февраля 1999 г. Палата представителей Конгресса США в своем обвинительном заключении выдвинула против президента сразу два обвинения. Согласно первому, У. Клинтон дал под присягой ложные показания о «характере и деталях своих взаимоотношений с подчиненным – служащей федерального правительства»; согласно второму обвинению, действующему президенту вменялось в вину то, что он «препятствовал, мешал и противодействовал отправлению правосудия и с этой целью лично или через своих подчиненных и агентов посредством специально разработанной схемы пытался задержать, воспрепятствовать, скрыть и уничтожить свидетельства по выдвинутому против него гражданскому иску» [Senate. Document 106-2…]. Речь шла о характере его взаимоотношений на сексуальной почве со стажеркой Белого дома Моникой Левински. По итогам судебного разбирательства У. Клинтон также был оправдан Сенатом США.
Уместно вспомнить и Уотергейтский скандал 1972 – 1974 гг., который можно охарактеризовать как процесс «полуимпичмента» [Articles of Impeachment against…] против президента Ричарда Никсона. Он завершился его досрочной отставкой с поста президента США 9 августа 1974 г., когда Никсон был вынужден «добровольно» покинуть пост президента страны под мощным давлением руководства Республиканской партии и своего ближайшего окружения из-за опасений в самый канун промежуточных выборов в ноябре 1974 г. неизбежного полномасштабного процесса импичмента, который вряд ли мог закончиться оправдательным приговором в отношении действующего президента [1]. Сам Уотергейтский скандал возник в результате расследования попытки группы лиц, действовавших по прямому указанию Белого дома, проникнуть в середине июня 1972 г. в избирательный штаб кандидата на пост президента США от Демократической партии сенатора-демократа Джорджа Макговерна (штаб был расположен в гостинице «Уотергейт», г. Вашингтон).
Все эти процессы и скандалы на сексуальной, детективной или политической почве имели сугубо внутриамериканскую специфику. Более того, во внешнем мире суть этих американских внутриполитических разборок воспринималась с трудом. Вызывало недоумение, например, «как можно было отправить в отставку президента ракетно-ядерной сверхдержавы за санкционирование попытки взлома предвыборного штаба его конкурента на президентских выборах, которая не нанесла никакого ущерба этому кандидату и который в конечном итоге все равно с треском проиграл президентские выборы?» [2]. Или с какой стати был подвергнут импичменту президент за «амурную связь», которая никак не отразилась на «образцовом» исполнении У. Клинтоном своих президентских обязанностей и в конечном итоге даже «прославила» М. Левински? Поэтому внешний мир склонен был воспринимать процессы импичмента и масштабные политические скандалы в США как окно возможностей для продвижения своих интересов и эксплуатации «свалившихся с небес» слабостей американской параимперии. Как отмечал в этой связи американский историк канадского происхождения Тимоти Нафтали, характеризуя внешнеполитическую обстановку, сложившуюся вокруг США во время процесса импичмента У. Клинтона, конец холодной войны ослабил способность сверхдержавы исполнять свою функцию мирового полицейского, возникли новые угрозы со стороны негосударственных субъектов, более присущие средневековью, нежели современной эпохе. «По сравнению с временами Никсона и Киссинджера, Клинтон и сотрудники его администрации, отвечавшие за политику в области национальной безопасности, столкнулись с происками более грозной группы злодеев, стремящихся использовать внутренние трудности администрации» [Naftali].
Понимание негативных внешнеполитических последствий импичмента, безусловно, присутствовало в сознании американской политической элиты с момента прихода Д. Трампа в Белый дом в январе 2017 г. Однако это не помешало той ее части, которая связана с Демократической партией, инициировать процесс импичмента 45-го президента США в преддверии президентских выборов 2020 г. – по всей видимости, в призрачной надежде «снять с дистанции» неугодного ей кандидата, чьи шансы на переизбрание, учитывая динамику экономического подъема в США в первые три года его пребывания у власти, выглядели достаточно высокими, по крайней мере осенью 2019 г.
Комиссия Р. Мюллера – начало бунта «глубинного государства»
Открытый бунт федеральной бюрократии против президента Д. Трампа начался в мае 2017 г., спустя всего четыре месяца после того, как глава Белого дома приступил к исполнению своих обязанностей. Поводом послужило увольнение Д. Трампом 9 мая 2017 г. тогдашнего директора ФБР Джеймса Коми, который с конца июля 2016 г. курировал расследование о возможном вмешательстве России в президентские выборы 2016 г. В письме, адресованном Дж. Коми, извещавшем последнего о его увольнении, содержалась весьма примечательная фраза: президент принял к сведению трижды доведенную до него Джеймсом Коми «информацию о том, что он (Д. Трамп – Н. Т.) не является объектом расследования» [Statement of the Press Secretary]. Дж. Коми был уволен по рекомендации возглавлявшего в то время министерство юстиции генерального прокурора Джеффа Сешнса и его заместителя Рода Розенстайна.
Впервые широкая американская общественность узнала о расследовании ФБР российского вмешательства в марте 2017 г., во время слушаний в специальном комитете по разведке Палаты представителей США, в ходе которых Дж. Коми заявил, что министерство юстиции уполномочило его подтвердить: ФБР в рамках своей контрразведывательной миссии «расследует усилия российского правительства по вмешательству в президентские выборы 2016 г., и это включает в себя расследование характера любых связей между людьми, имеющими отношение к кампании Трампа, и российским правительством с целью выявить, существовала ли какая-либо координация между кампанией и Россией» [Trump-Russia collusion…].
Под мощным давлением демократов в Конгрессе США, к которым присоединилось немало республиканцев, 17 мая 2017 г. Р. Розенстайн назначил бывшего директора ФБР Роберта Мюллера специальным советником министерства по надзору за расследованием ФБР вмешательства России в президентские выборы 2016 г. Перед Р. Мюллером были поставлены три задачи. Специальный советник должен был, во-первых, выявить «все связи или координацию между российским правительством и лицами, связанными с избирательной кампанией президента Дональда Трампа; во-вторых, очертить круг проблем, которые возникли или могут возникнуть в результате этого расследования, и в-третьих, выявить другие проблемы, имеющие отношение к сфере полномочий специального советника» [Appointment of Special Counsel…].
Использование термина «специальный советник» само по себе не предвещало ничего хорошего для Д. Трампа. Американские правоведы тут же вспомнили, что для расследования Уотергейтского скандала в 1973 г. был назначен специальный советник Арчибальд Кокс, а в 1994 г. расследование многочисленных обвинений в финансовых злоупотреблениях в адрес Хиллари и Билла Клинтонов в бытность последнего губернатором штата Арканзас было возложено на назначенного специальным советником Кенетта Старра [Special Counsel Investigations…p. 3-4]. Иными словами, уже весной 2017 г. начали закладываться правовые основы для возможного процесса импичмента Д. Трампа.
В составе министерства юстиции США возникла структура (комиссия Мюллера), которая на протяжении двух последующих лет официально занималась расследованием возможных связей предвыборного штаба Д. Трампа с государственными органами РФ. Тогдашний глава министерства юстиции Дж. Сешнс в марте 2017 г. принял решение самоустраниться от расследования ФБР по причине того, что в 2016 г. он дважды встречался с российским послом в Вашингтоне Сергеем Кисляком [Greenfield].
Комиссия Мюллера работала с 17 мая 2017 г. по 22 марта 2019 г., когда она представила итоговый двухтомный доклад новому министру юстиции Уильяму Барру. Следует сказать, что комиссия с самого начала была задумана для вынесения Д. Трампу обвинения в связях с российскими властями в период президентской кампании 2016 г. Самым поразительным в ее итоговом докладе были подходы (комиссии в целом и лично Р. Мюллера) к определению характера предполагаемых связей предвыборного штаба Д. Трампа с российскими государственными структурами. Характер этих связей можно было определить с правовой точки зрения трояко: как 1) заговор, 2) сговор и 3) кооперацию. В своих оценках состава возможного преступления, совершенного группой лиц, комиссия «использовала нормы закона о заговоре, а не понятие "сговора", т.е. подошла к проблеме совместной уголовной ответственности как к заговору, используя понятие заговора, сформулированное федеральным законодательством» [U.S.Department of Justice. Report… p. 2] [3].
Таким образом, с самого начала деятельности комиссии Мюллера был выбран обвинительный уклон, а о презумпции невиновности Д. Трампа и его окружения речь даже не шла. Более того, в итоговом выступлении в юридическом комитете Палаты представителей Конгресса США 24 июля 2019 г., транслировавшемся на всю Америку, Р. Мюллер сделал особый акцент на том, что его «расследование не установило, что члены предвыборного штаба Трампа организовали заговор с правительством России в ходе его попыток вмешаться в процесс американских выборов». «При этом мы не использовали понятие "сговор", который не является юридическим термином, – докладывал Р. Мюллер, – скорее, мы сосредоточились на том, было ли у нас достаточно доказательств, чтобы обвинить любого участника предвыборного штаба в участии в преступном заговоре, которого мы не обнаружили» [Oversight of the Report…].
Говоря об изначальной ангажированности комиссии Мюллера, следует четко представлять историю и практику применения к избирательному процессу параграфа 371 главы 18 Свода законов США, ставшей частью американского законодательства еще в 1867 г.
В 1948 г. американский Конгресс, после резкой критики злоупотреблений в правоприменении этой законодательной нормы федеральными прокурорами в предыдущие два десятилетия (особенно периоды кризиса 1929 – 1933 гг. и Великой депрессии), провел принципиальное различие между совершаемыми в ходе избирательных кампаний «проступками» и «преступлениями». Такие правонарушения в ходе выборов, как ложные заявления, ложные записи в банковских книгах и документах, ненадлежащее использование финансовых средств, отмывание денег, банковское мошенничество, почтовое мошенничество и телеграфное мошенничество, Конгресс отнес к «проступкам», а не к «уголовным преступлениям» [Cole, Nabatoff, p. 242– 243].
Американский опыт предвыборных кампаний послевоенных десятилетий убедительно показал, что подавляющая часть злоупотреблений, допущенных кандидатами и их предвыборными штабами, была так или иначе связана с финансовыми махинациями, имевшими целью «купить голоса» избирателей. Однако с конца ХХ в. недвусмысленное понимание поправки 1948 г., действующей и поныне, стало игнорироваться. «…практика преобразования правонарушений в преступные заговоры с недавних пор возобновилась в новой форме – применительно к избирательному праву», – отмечали видный американский правовед, профессор Пенсильванского университета Лэнс Коул и практикующий юрист Росс Набатофф [Cole, Nabatoff, p. 238]. По их мнению, практика трансформации проступков в уголовные преступления применительно к избирательным кампаниям с правовой точки зрения сама по себе является формой «злоупотребления» нормами американского законодательства [Cole, Nabatoff].
Использование же категории «заговор» применительно к возможным зарубежным связям предвыборного штаба Д. Трампа очевидным образом имело еще более зловещую направленность. Предполагалось выдвинуть против избранного президента обвинение в соучастии в «заговоре» с внешними, враждебными по отношению к США силами с целью «захвата государственной власти». Не найдя оснований для такого обвинения, будучи вынуждена оправдать предвыборный штаб Д. Трампа и заявив в первом томе доклада об отсутствии и заговора, и сговора, и сотрудничества с российскими властями, комиссия Мюллера привела во втором томе доклада десять эпизодов, которые могли бы дать основание для предъявления лично Д. Трампу как действующему президенту обвинение криминального свойства в «воспрепятствовании правосудию».
И, возможно, оно было бы предъявлено, если бы еще в 2000 г. управление юрисконсульта министерства юстиции США не разъяснило, что действующему президенту не может быть предъявлено обвинение, а также против него не может быть возбуждено уголовное преследование, поскольку это «противоречит Конституции и подрывает способность исполнительной власти выполнять возложенные на нее Конституцией функции» [A Sitting President’s…]. Согласившись с этой трактовкой, составители доклада Р. Мюллера не могли не признать, что расследование комиссии наносит колоссальный удар по американской государственности – возможно, даже превосходящий тот ущерб, который могла нанести администрация Д. Трампа. «Выдвижение против действующего президента федерального уголовного обвинения, – признавалось в докладе, – подорвет его способность управлять страной и потенциально создаст препятствия для решения проблемы неправомерных действий президента конституционным образом» [U.S. Department of Justice. Report. Vol. II, p. 1].
Вторая часть этого заключения выглядит особенно цинично. По сути, она ясно свидетельствует о том, что в недрах вашингтонской бюрократии, в среде антитрамповских сил уже в 2017 г. возник если не заговор, то, во всяком случае, сговор, согласно которому комиссии Мюллера предстояло подвести жирную черту под президентством Д. Трампа. Однако 72-летний бывший специальный прокурор Р. Мюллер не решился взять на себя роль Понтия Пилата, давая ясно понять, что решение об отрешении Д. Трампа от должности должно носить коллективный, а не единоличный характер.
Поэтому, перечислив с десяток случаев, которые можно было классифицировать как примеры противодействия правосудию со стороны Д. Трампа, «от усилий по устранению специального советника и отмене решения министра юстиции самоустраниться [от расследования] до попыток использования властного ресурса для ограничения масштаба расследования и прямых и косвенных контактов со свидетелями с целью повлиять на их показания», комиссия Мюллера в итоге констатировала отсутствие состава вменяемого преступления. Примечательный нюанс внесло следующее положение доклада: «Рассмотрение всех этих действий [Д. Трампа] в совокупности может помочь увидеть их значимость» [U.S. Department of Justice. Report. Vol. II, p. 157]. То есть, признавалось, что сами по себе отдельные отмеченные действия Д. Трампа допускали различные толкования и только их сведение воедино могло давать основания для предъявления обвинения в «противодействии правосудию».
При этом расследование выявило ряд беспрецедентных особенностей функционирования аппарата Белого дома при Д. Трампе. Комиссия Мюллера, в частности, констатировала, что «усилия Президента по оказанию влияния на расследование были в основном безуспешными, но это объясняется тем, что его ближайшее окружение отказалось выполнять его приказы или просьбы» [U.S. Department of Justice. Report. Vol. II, p. 158]. Иными словами, саботаж указаний президента Д. Трампа, имевших целью спасти его президентство, носил системный и многоплановый характер.
Кроме того, с течением времени вокруг Д. Трампа стало все плотнее сжиматься кольцо контроля со стороны вашингтонской бюрократии за его действиями и даже за механизмом принятия решений в Овальном кабинете. В докладе прямо признается, что если Дж. Коми в ходе расследования по линии ФБР действительно не проявлял интереса к личности президента и его делам, то комиссия Мюллера, наоборот, взяла Д. Трампа «под колпак». В результате, указывается в ее докладе, президент «начал публично нападать на следствие и на лиц, причастных к расследованию, которые могли располагать порочащими его сведениями, и одновременно в частном порядке принял самое активное участие в серии целенаправленных действий по контролю над расследованием» [U.S. Department of Justice. Report. Vol. II, p. 158].
Суть сделанного комиссией заключения состояла в следующем. Если бы президент Д. Трамп не совершил действий, которые могли бы быть квалифицированы как «воспрепятствование правосудию», то комиссия четко и однозначно заявила бы об этом. Однако, «основываясь на фактах и принятых правовых стандартах, комиссия не может сделать такого заключения. Полученные свидетельства относительно действий президента и его намерений представляют сложную проблему в плане их квалификации, и это не позволяет комиссии однозначно установить, что преступное поведение отсутствовало. Таким образом, хотя данный доклад не содержит вывода о том, что президент совершил какое-либо преступление, он и не оправдывает его» [U.S. Department of Justice. Report. Vol. II, p. 2].
В своем выступлении в юридическом комитете Палаты представителей 24 июля 2019 г. Р. Мюллер пошел дальше и прямо заявил, что комиссия собрала все возможные доказательства, свидетельствующие, что президент Д. Трамп препятствовал правосудию, но решить, имеется ли в его действиях состав преступления, должен Конгресс США. На вопрос председателя комитета Дж. Надлера, означают ли выводы комиссии, что «против президента Д. Трампа могут быть выдвинуты обвинения в совершении уголовного преступления по статье "воспрепятствование правосудию" после того, как он прекратит исполнение своих президентских обязанностей», Р. Мюллер ответил утвердительно [Oversight of the Report…]. Мяч был переброшен на сторону Конгресса, путь к процессу импичмента Д. Трампа – открыт. Не прошло и двух месяцев, как процесс начался.
«Глубинное государство» выходит наружу
Формирование на рубеже XX и XXI вв. в США достаточно мощной конспирологической культуры, основанной на представлении о том, что «организации состоят из индивидов или групп, действующих втайне для достижения неких зловещих целей» [Barkun, p. 3], породило ряд теорий и идеологем. Среди них во второй половине 2010-х годов большую роль стала играть конспирологическая теория «глубинного государства». Суть представлений о наличии в США могущественного «глубинного государства» сводится к тому, что в американской политической системе в рамках законно избранных органов власти функционирует «скрытое» правительство, действующее на основе сговора и тайных неформальных связей. Основоположником теории «глубинного государства» считается Майк Лофгрен, который на протяжении 28 лет работал в республиканском аппарате Палаты представителей США, в том числе помощником видного политического деятеля Республиканской партии Джона Кейсика. В 2014 г. он написал обширное эссе «Анатомия глубинного государства» [Lofgren Anatomy…], на основе которого спустя два года издал книгу «Глубинное государство» [Lofgren The Deep State].
В своем эссе М. Лофгрен определил «глубинное государство» как «гибридное сообщество государственных и частных учреждений, последовательно управляющих страной в любых обстоятельствах, связанное с видимым государством, лидеров которого мы избираем, но только время от время контролируемое им». Как подчеркнул М. Лофгрен, «глубинное государство» не следует отождествлять с истеблишментом, поскольку «все сложные общества имеют истеблишмент – социальную сеть, нацеленную на собственное обогащение и увековечивание. По своим масштабам, финансовым ресурсам и глобальному влиянию американское гибридное государство – глубинное государство – само по себе составляет отдельную категорию. Вместе с тем оно не является ни всезнающим, ни непобедимым. Глубинное государство – институт не такой уж зловещий (хотя у него есть весьма зловещие аспекты), но неискоренимый» [Lofgren Anatomy…].
Американские политологи и государствоведы пошли еще дальше и довольно четко определили местонахождение глубинного государства в системе федерального правительства. Это система министерств и ведомств, отвечающих за обеспечение национальной безопасности США, особенно американское разведывательное сообщество – разветвленная структура, состоящая из 17 министерств и ведомств, подчиненных Управлению директора национальной разведки, бюджет которой в настоящее время составляет почти 62 млрд долл. [ODNI News Release…]. Как указывает в этой связи американская исследовательница Ребекка Ингбер, в США под «глубинным государством» понимают «организованные бюрократические структуры в исполнительной власти, сконцентрированные в основном в ведомствах, отвечающих за обеспечение национальной безопасности США, которые могут действовать независимо от избранного политического руководства или даже против него» [Ingber, p. 151].
В свое время американский политолог профессор Джейсон Ройс Линдси отмечал, что основой функционирования «глубинного государства» являются все виды секретности, которые, словно шапка-невидимка, окутывают разнообразные стороны его деятельности. Причем эта секретность из сферы обеспечения национальной безопасности постепенно распространяется и на работу гражданских министерств и ведомств, которые во все большей степени склонны функционировать в информационном режиме «для служебного пользования». В качестве примеров приводится практика «составления бюджетов, норм, регулирующих качество окружающей среды, защиту интересов потребителей и обеспечения безопасности рабочих мест, инвестирование в науку, планирование развития транспортной инфраструктуры и политика в сфере образования». В результате «глубинное государство» начинает прирастать и приумножаться считающимися более прозрачными структурами (“Shallow State”) [Lindsey, p. 5-6].
Приход к власти Д. Трампа в 2017 г. по сути поставил проблему существования и функционирования «глубинного государства» в центр американской политики. В августе 2017 г. на стол президента был положен семистраничный меморандум, подготовленный еще в мае высокопоставленным сотрудником Совета национальной безопасности (СНБ) Ричи Хиггинсом, занимавшим пост директора отдела стратегического планирования. В меморандуме прямо говорилось о том, что вся деятельность администрации будет протекать «не в привычном русле "политики как обычно", а в условиях беспрецедентной политической войны, построенной на стратегии прямых атак на действующего президента путем открытого манипулирования новостным циклом» [POTUS and...]. Целью информационной войны против действующего президента является, «во-первых, подрыв его авторитета, затем его делегитимация и, в конечном итоге, его отрешение от власти». Эта политическая война организована «бандой заговорщиков», являющихся частью «глубинного государства», состоящего из «глобалистов, банкиров, исламистов и истеблишмента Республиканской партии» [POTUS and...]. И хотя, по ультимативному настоянию тогдашнего помощника Д. Трампа по вопросам национальной безопасности генерала Герберта Макмастера, Р. Хиггинс и его покровитель Стивен Бэннон (занимавший пост главного стратега Белого дома с января по август 2017 г.) были уволены, их оценка ситуации, сложившейся вокруг Д. Трампа с самых первых дней его пребывания у власти, оказалась на удивление точной и безошибочной.
Примерно через год, 5 сентября 2018 г., в «Нью-Йорк Таймс» было опубликовано анонимное открытое письмо высокопоставленного сотрудника Белого дома (чье имя, как утверждала сама редакция, было ей известно), озаглавленное «Я – часть сопротивления внутри администрации Трампа». Письмо вызвало широчайший резонанс в политических кругах США. В нем утверждалось, что в недрах администрации и даже в ближайшем окружении Д. Трампа созрел заговор. Целью заговорщиков является саботаж внутри- и внешнеполитических инициатив президента, реализация которых может пагубно отразиться на Америке, в том числе на ее внешнеполитических позициях. В письме признавалось, что «президент Трамп испытывает такое давление на свою президентскую власть, с каким не сталкивался ни один американский президент в современной истории». Это давление выражается прежде всего в том, что многие чиновники в его собственной администрации, включая автора письма, «делают все, чтобы не дать реализовать часть его планов и его худшие поползновения» [I am Part ...].
На следующий день Д. Трамп в Твиттере отреагировал на публикацию одним словом: «ИЗМЕНА?» [Trump, 06.09.2018] , имея в виду, разумеется, государственную измену в своем ближайшем окружении. В тот же день, 6 сентября 2018 г., выступая на митинге своих сторонников в Биллингсе – крупнейшем городе штата Монтана, Д. Трамп обрушился на действующее против него «движение сопротивления»: «Все это так называемое сопротивление выходит из себя, потому что его кошмарные идеи были отвергнуты американским народом и это сводит их с ума. Сумасшедшие. Они, честно говоря, просто обезумели… Последним актом сопротивления стала статья, опубликованная в провальной газете “Нью-Йорк Таймс” анонимом, точнее анонимным бесхребетным трусом». «Короче, – подытожил Д. Трамп, – никем не избранные представители “глубинного государства”, которые действуют вопреки воле избирателей для проталкивания собственных секретных планов, действительно представляют угрозу самой демократии» [Trump. Remarks at...].
Импичмент был не только предрешен с самого начала пребывания Д. Трампа у власти - он стал логическим этапом взаимной войны на уничтожение, которую объявили друг другу 45-ый президент США и «вашингтонское болото». Как образно охарактеризовал эту политическую битву на берегах Потомака американский политический обозреватель Эван Оснос, «обычно каждый новый президент стремится очаровать, склонить к сотрудничеству, в крайнем случае, принудить федеральных служащих к реализации своей программы. Но Трамп прибыл в Вашингтон именно потому, что пообещал разрушить его политическую экосистему, искоренить все существующие ее виды и населить ее заново» [Osnos]. Программа демонтажа административного государства не могла не принять формы перманентной войны с «глубинным государством» и постоянно властвующей политической элитой.
Примечания
1. По свидетельству главного юрисконсульта сенатского комитета по расследованию Уотергейтского скандала С. Дэша, ближайшее окружение Р. Никсона летом 1974 г. пришло к твердому выводу, что «Палата представителей наверняка начнет против президента процесс импичмента, который завершится обвинительным приговором в Сенате» [Dash, p. 260].
2. В пересчете на голоса Коллегии выборщиков Р. Никсон получил на президентских выборах 1972 г. 520 голосов, а Дж. Макговерн – всего 17 голосов, что стало одним из худших результатов за всю историю президентских кампаний в США. Поэтому многие американские политологи считают Уотергейтский скандал своеобразной формой отмены результатов президентских выборов 1972 г., что скорее пристало механизму функционирования демократий «банановых республик», нежели стране, устанавливающей стандарты демократии для всего мира.
3. Соответствующий раздел федерального законодательства определяет заговор следующим образом: «Если два или более лица вступают в заговор с целью совершения какого-либо преступления против Соединенных Штатов или для обмана Соединенных Штатов либо любого ведомства США любым образом и с любой целью и одно или несколько таких лиц совершают какие-либо действия для воздействия на объект заговора, каждый должен быть оштрафован за это противоправное деяние или лишен свободы на срок до пяти лет либо понести оба эти наказания». [18 U.S. Code § 371…].
Литература
Травкина Н., Васильев В.. Углубляющийся кризис политической системы США: причины, признаки, последствия // «Перспективы. Электронный журнал». 2019. № 3 (19). С.53-67. – URL: http://www.perspektivy.info/upload/iblock/74b/3_2019_1_53_67.pdf (дата обращения: 19.03.2020).
18 U.S. Code § 371. Conspiracy to commit offense or to defraud United States // Legal Information Institute. – URL: law.cornell.edu/uscode/text/18/371 (date of access: 04.04.2020).
Appointment of Special Counsel to Investigate russian Interference with the 2016 presidential Elections and Related Matters. Order No. 3915-2017. Office of the Deputy Attorney General. 17.05.2017. – URL: justice.gov/opa/press-release/file/967231/download
(date of access: 04.04.2020).
Articles of Impeachment against Richard M. Nixon. Additional Readings for Feb. 18, 1999. Professors Solum & Manheim. – URL: web.archive.org/web/20170303075538/http://classes.lls.edu/archive/manheimk/371d1/nixonarticles.html (date of access: 04.04.2020).
Barkun M.
A Culture of Conspiracy. Apocalyptic Visions in Contemporary America. Berkeley. 2003.
Cole L., Nabatoff R.
Prosecutorial Misuse of the Federal Conspiracy Statute in Election Law Cases // Yale Law & Policy Reviewю Vol. 18. No. 2 (2000). P. 225–260.
Dash S.
Chief counsel: Inside the Ervin Committee--the untold story of Watergate. N.Y. 1976.
Greenfield J.
Why Sessions Recused Himself. Hint: It wasn't because Democrats made a big stink about his meeting with the Russian ambassador. // Politico. 02.03.2017. – URL: politico.com/magazine/story/2017/03/sessions-recuses-himself-trump-russia-214857
(date of access: 04.04.2020).
I Am Part of the Resistance Inside the Trump Administration // The New York Times. 05.09.2018. – URL: nytimes.com/2018/09/05/opinion/trump-white-house-anonymous-resistance.html
(date of access: 04.04.2020).
The Impeachment of Andrew Johnson (1868) President of the United // United States Senate. – URL: senate.gov/artandhistory/history/common/briefing/Impeachment_Johnson.htm (date of access: 04.04.2020).
Ingber R. Bureaucratic Resistance and the National Security State // Iowa Law Review. November, 2018. P. 139–221.
Lindsey J.
The Concealment of the State. Bloomsbury. 2013.
Lofgren M.
Anatomy of the Deep State // BilMoers.com. 21.02.2014. – URL: billmoyers.com/2014/02/21/anatomy-of-the-deep-state/
(date of access: 04.04.2020).
Lofgren M. The Deep State. N.Y. 2016.
Naftali T.
he Wounded Presidency, Part Two. The Untold Story of U.S. Foreign Policy During the Clinton Impeachment Crisis // Foreign Affairs. 29.01.2020. – URL: foreignaffairs.com/articles/israel/2020-01-29/wounded-presidency-part-two (date of access: 04.04.2020).
ODNI News Release No. 05-20. A/DNI Releases FY 2021 Budget Request Figure for the National Intelligence Program // Office of the Director of National Intelligence. 11.02.2020. – URL: dni.gov/index.php/newsroom/press-releases/item/2097-a-dni-releases-fy-2021-budget-request-figure-for-the-national-intelligence-program (date of access: 04.04.2020).
Osnos E.
Trump vs. the “Deep State”. How the Administration’s loyalists are quietly reshaping American governance // The New Yorker. 21.05.2018. – URL: newyorker.com › 2018/05/21 › trump (date of access: 04.04.2020).
Oversight of the Report on the Investigation into Russian Interference in the 2016 Presidential Election: Former Special Counsel Robert S. Mueller, III // House Committee on the Juditiary. 24.07.2019. – URL: judiciary.house.gov/calendar/eventsingle.aspx?EventID=2250 (date of access: 04.04.2020).
Pelosi Remarks Announcing Impeachment Inquiry // Nancy Pelosi. Speaker of the House. 24.09.2019. – URL: speaker.gov/newsroom/92419-0 (date of access: 04.04.2020).
POTUS and Political Warfare aka Higgins Memo // Unconstrained Analytics. 06.09.2018. – URL: unconstrainedanalytics.org/potus-and-political-warfare/ (date of access: 04.04.2020).
Senate. Document 106-2. Impeachment of President William Jefferson Clinton. Constitutional Provisions; Rules of Procedure and Practice in the Senate When Sitting on Impeachment Trials; Articles of Impeachment against President William Jefferson Clinton’s Answer; and Replication of the House of Representatives. Wash. 1999.
A Sitting President’s Amenability to Indictment and Criminal Prosecution // The United States Department of Justice. 16.11.2000. Updated: 10.11.2018. – URL: justice.gov/olc/opinion/sitting-president%E2%80%99s-amenability-indictment-and-criminal-prosecution
(date of access: 04.04.2020).
Special Counsel Investigations: History, Authority, Appointment and Removal. Congressional Research Service. Updated March 13, 2019. – URL: fas.org/sgp/crs/misc/R44857.pdf
(date of access: 04.04.2020).
Statement of the Press Secretary // The White House. 09.05.2017. – URL: whitehouse.gov/briefings-statements/statement-press-secretary-13/
(date of access: 04.04.2020).
Trump D. Donald J.Trump.@realDonaldTrump. Treason? Twitter. 06.09.2018. – URL: twitter.com/realdonaldtrump/status/1037464177269514240 (date of access: 04.04.2020).
Trump D.J.
Remarks at a “Make America Great Again” Rally at Billings, Montana // The American Presidency Project. 06.09.2018. – URL: presidency.ucsb.edu/node/332445 (date of access: 04.04.2020).
Trump-Russia collusion is being investigated by FBI, Comey confirms // The Guardian. 20.03.2017. – URL: theguardian.com/us-news/2017/mar/20/fbi-director-comey-confirms-investigation-trump-russia
(date of access: 04.04.2020).
U.S. Department of Justice. Report On The Investigation Into Russian Interference In The 2016 Presidential Election. Volume II of II. Special Counsel Robert S. Mueller, III. Submitted Pursuant to 28 C.F.R. § 600.8(c). Washington D.C. March 2019.
Читайте также на нашем портале:
«Импичмент Д. Трампа: бунт «глубинного государства». Часть 2» Наталья Травкина
««Трампономика» и параметры глобальной нестабильности» Петр Яковлев
«Ноябрьские выборы 2018 г. в США: референдум по Д. Трампу» Наталья Травкина
«Фактор Д. Трампа» Наталья Травкина
«Анатомия трампизма: команда 45-го президента США» Владимир Васильев
«Углубляющийся кризис политической системы США: причины, признаки, последствия» Наталья Травкина, Владимир Васильев