Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Новая шоковая терапия и «реформа РАН»: реалии российской науки

Версия для печати

Избранное в Рунете

Сергей Рогов

Новая шоковая терапия и «реформа РАН»: реалии российской науки


Рогов Сергей Михайлович – академик РАН, директор Института США и Канады РАН.


Новая шоковая терапия и «реформа РАН»: реалии российской науки

Хотя представляемый доклад писался еще до внесения поправок в скандальный законопроект о РАН, он полностью, кроме отдельных деталей, сохраняет актуальность. Это концептуальный анализ положения российской науки и ее перспектив, опирающийся на реальные цифры и весомые факты. Против Российской академии наук развернута информационная война. Но, несмотря на скудное финансирование и проблемы, РАН – самый эффективный сектор отечественных исследований. Задуманная реорганизация Академии с системой ее институтов может обернуться фактическим уничтожением отечественной фундаментальной науки в целом. По сути речь идет о создании супербюрократической модели управления наукой.

<...>

Введение

Российская академия наук в прошлом веке не раз сталкивалась с огром­ными трудностями, но выстояла и обеспечила нашей стране задел на будущее. Несмотря на нищенское финансирование, РАН – наиболее эффективный сектор российской науки по такому показателю, как количество научных публикаций, не говоря уже про их качество. Но сегодня перед нами стоит реальная угроза окончательного уничтожения фундаментальной науки, как это произошло с прикладной наукой в России в 1990-е годы.

Министерство образования и науки РФ тайно подготовило законопроект «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федера­ции», принятие которого фактически приведет к полному разрушению фунда­ментальной науки в России под предлогом освобождения ученых от функций управления имуществом и коммунальным хозяйством. Без какого-либо общест­венного обсуждения с привлечением самих ученых, включая РАН и Обществен­ный совет по науке при МОН, этот документ был одобрен Правительством РФ и направлен для немедленного принятия в Государственную думу Российской Фе­дерации. Законопроект несовместим с действующим Законом о науке 1996 года.

В тексте законопроекта не сказано о целях реформы (повышение эффек­тивности и статуса РАН, развитие приоритетных научных исследований, уве­личение финансирования до мирового уровня, развитие самоуправления науч­ного сообщества, обеспечение социальной защиты сотрудников РАН и т.д.)

Планируется разрушение РАН как системообразующей основы российской науки. В результате фундаментальные научные исследования будут дезоргани­зованы на многие годы.

В то же время в законопроекте предусмотрено, что численность академиков будет увеличена в 5 раз (с 500 до 2500 членов), при этом впервые в истории РАН академики будут не избираться тайным голосованием, а автоматически назначаться. Одновременно предусмотрена новая процедура лишения членства в Академии за «ненадлежащее исполнение» (вспомним попытку исключить из АН СССР А.Д. Сахарова).

Предполагается создание супербюрократической модели управления рос­сийской фундаментальной наукой и ее финансирования. Чиновники получат неограниченное право учреждать, реорганизовывать и ликвидировать научные организации и назначать их руководителей. Будет уничтожена вековая тради­ция демократического самоуправления научного сообщества. Полностью от­странены от работы Общего собрания РАН выборные представители научных коллективов институтов.

Законопроект Д.В. Ливанова предлагает создать механизм управления нау­кой, которого нет ни в одной стране — лидере мирового научного прогресса. В США нет ни министерства науки, ни агентства по управлению имуществом государственных научных организаций. В Китае есть Академия наук, дейст­вующая по образцу РАН. В других ведущих странах (Япония, Германия, Франция, Корея) есть свои особые формы государственного управления наукой, но ни одна из них не совпадает со схемой Д. В. Ливанова.

Одобренный во втором чтении законопроект сохраняет положение о слия­нии трех академий и создании нового федерального органа (Агентства). Тем самым РАН де-факто ликвидируется и создается новая «Российская академия наук», которая не является правопреемницей РАН и которой не подведомст­венны научные институты.

Предусматривается изменение роли самих научных институтов, превраще­ние их в некую «поддерживающую платформу» для временных научных групп. Ключевым объектом финансирования в новой модели станет «научная лабора­тория групп ученых» при существенном сокращении доли (менее 50%) сметно­го финансирования организаций. Чиновничья псевдореформа приведет к лик­видации сложившейся научной инфраструктуры и разрушению имеющихся научных школ. Произойдет массовое сокращение научных организаций и увольнение ученых. Будут уничтожены и сообщества ученых по отраслям нау­ки – отделения РАН, что приведет к фрагментации научного сообщества.

Минобрнауки России разработало проект Постановления Правительства РФ «О внесении изменений в Правила оценки результативности научных орга­низаций, выполняющих научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы гражданского назначения». Чиновники испытывают «затруднения в вопросах сопоставления результативности российских научных организаций с научными организациями экономически развитых стран». В связи с этим предлагается полностью изменить подход к оценке научных ин­ститутов.

Создаваемая межведомственная комиссия наделяется правом определять минимальные значения показателей результативности для отнесения организа­ций к первому, второму и третьему классу по референтным группам [1]. Первая категория – лидеры, и к критериям, определяющим эту группу предлагается добавить, что показатели результативности научной организации «по отноше­нию к организациям в сходных референтных группах более чем на 25% выше средних». Во вторую категорию попадают «стабильные научные организации, демонстрирующие удовлетворительную результативность». К третьей относятся «научные организации, утратившие научный профиль и перспективы разви­тия» и, согласно проекту постановления, показатели результативности которых «по отношению к организациям в сходных референтных группах более чем на 25% ниже средних». Предложения представляются в межведомственную ко­миссию на утверждение.

Об отношении к науке российских властей свидетельствует тот факт, что наука рассматривается государством в Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности от 1 января 2013 г. как «Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг» (раздел К). По мнению чиновни­ков, это понятие включает систематическое изучение и творческие усилия в области естественных наук (физико-математических, химических, биологиче­ских, геолого-минералогических, сельскохозяйственных, медицинских, фарма­цевтических, ветеринарных и других), а также технических наук. Они направ­лены на увеличение объема знаний и повышение эффективности их использо­вания. В области общественных и гуманитарных наук (экономических, фило­софских, филологических, географических, юридических, педагогических на­ук, искусствоведения, архитектуры, психологических и других) «увеличение объема знаний и повышение эффективности их использования» чиновниками не предусматривается. Этот шедевр бюрократического мышления, похоже, лег в основу законопроекта о реформе РАН.

Нынешняя молниеносная реформа – не что иное, как рейдерский захват не­движимости, спецоперация по захвату используемого РАН имущества [2]. Но от­куда взялось представление о том, что государственная бюрократия – «эффек­тивный менеджер»? Следует посмотреть, как распоряжается имуществом Минобрнауки. Почему не предлагается создать Агентство по управлению имущест­вом государственных университетов? Вся федеральная собственность, включая площади, занимаемые РАН, зарегистрированы Росимуществом, которое передает их в пользование Академии. Означает ли это изъятие собственности у Росимущества и передачу его новой структуре – Агентству по научным институтам?

Фактически имеет место новый вариант «сердюковщины», когда под пред­логом освобождения вооруженных сил от хозяйственных функций были неза­конно приватизированы огромные ценности через структуры типа «Оборонсервиса». Управлять Агентством по научным институтам будут «эффективные ме­неджеры» вроде г-жи Е.Н. Васильевой или г-на И.И. Федюкина. Можно с пол­ной уверенностью ожидать, что новое Агентство по научным институтам перей­дет к приватизации захваченных площадей, стоимость которых только в Москве и Санкт-Петербурге по рыночным ценам составит многие миллиарды долларов, что неизбежно приведет к колоссальной коррупции. Но приближенные А.Э. Сердюкова не имели права ликвидировать или создавать воинские части. А новое Агентство такое право в отношении научных институтов получит.

Никакого реального увеличения финансирования научных исследований не предусмотрено. В финансово-экономическом обосновании ничего не сказано о многомиллиардной стоимости создания и функционирования новой огромной бюрократической структуры – Агентства по научным институтам РАН. Между тем, по оценке Института экономики РАН, создание Агентства обойдется при­мерно в 60 млрд. рублей, что равно годовому бюджету Академии наук.

При этом чиновники развязали информационную войну против Академии, чтобы создать у общественности впечатление о ее неэффективности, о том, что она является «ключевым препятствием для успешного развития российской фундаментальной науки». Лживо утверждается, что расходы на РАН якобы выросли во много раз, а результаты все хуже.

Наконец, необходимо разъяснять обществу, чем занимаются академиче­ские институты, пропагандировать свои достижения и не замалчивать трудно­сти, не отсиживаться в «башне из слоновой кости». Если РАН не сможет убе­дительно донести до широкой общественности, чем она занимается, то бюро­кратический «блицкриг» вряд ли удастся сорвать.

Как отмечает академик Р.З. Сагдеев, научная общественность – это само­организующаяся система. Это качество и помогало научной инфраструктуре выживать в самые тяжелые периоды мировой истории [3]. Сотрудники Академии хотят реформ и давно обсуждают их, но тайный законопроект вызвал общее возмущение. Научное сообщество, прежде всего научные сотрудники, сплочен­но выступили против псевдореформы РАН, продемонстрировав высокий потен­циал гражданственности и ответственности за судьбы отечественной науки. Не­обходимо возвратить скандальный законопроект во второе чтение и, подвергнув его серьезному обсуждению при участии самих ученых, заменить ликвида­ционные процедуры реорганизационными, по существу – принять новый закон о реформе российской науки.

Последствия развала сверхдержавы

На протяжении последних двух с лишним десятилетий наблюдается про­цесс демодернизации и деинтеллектуализации России.

СССР по объему внутренних расходов на НИОКР, которые достигали при­мерно 5% ВВП [4], входил в число мировых лидеров. В стране была мощная сис­тема фундаментальных и прикладных исследований, в которой работали почти 1,5 млн. научных исследователей – примерно одна четверть всех научных ра­ботников в мире. В СССР 90% НИОКР приходилось на прикладную науку (мас­штабные испытания, ресурсы, подготовка материальной базы, производства и так далее). Отраслевая наука была представлена примерно 5 тысячами институ­тов и КБ, испытательных станций и курировалась соответствующими министер­ствами. Концентрация огромных ресурсов позволила добиться технологического прорыва в ряде отраслей ВПК, включая атомную и авиакосмическую промыш­ленности, приборостроение. Хотя в период «холодной войны» научный комплекс имел явный военно-промышленный перекос (3/4 расходов на НИОКР прямо или косвенно направлялись на оборону), а некоторые сферы исследований оказались жертвами идеологических догм, фундаментальная наука и многие отрасли при­кладной науки в Советском Союзе находились на мировом уровне.

Состояние российской науки и образования начиная с 1990-х годов и до сегодняшнего дня продолжает оставаться кризисным. В результате «шоковой терапии» перестали существовать большинство отраслевых институтов, кото­рые были главным связующим звеном между наукой и производством и основ­ным элементом инновационного процесса в стране. Прикладная наука была уничтожена, когда исчезли отраслевые министерства.

За два десятилетия (с 1992 по 2011 гг.) количество научно-исследователь­ских организаций в России сократилось почти на 20% (с 4555 до 3682); коли­чество промышленных организаций, имеющих научно-исследовательские и проектно-конструкторские подразделения – на 18% (с 340 до 280). Количество конструкторских бюро сократилось в 2,4 раза (с 865 до 364), число проектных организаций – в 13 раз (с 495 до 38) [5].

Понесла большие потери, но продолжает свою работу Российская академия наук. Однако и над ней навис «дамоклов меч» навязываемой сверху разруши­тельной реформы – второго издания «шоковой терапии».

Самая большая проблема – это даже не низкий уровень финансирования, а невостребованность науки в России. Разрушение РАН будет способствовать дальнейшей деградации человеческого капитала и социальной инфраструктуры в России. Фундаментальная наука – конкурентное преимущество нашей стра­ны, и необходимо развивать это преимущество [6]. Учитывая важнейшую роль, которую наука и инновации играют в формировании постиндустриальной мо­дели развития («общество знаний») в XXI веке, роль центров силы в глобализующемся мире могут играть только державы, обладающие мощным научно-техническим потенциалом.

Сегодняшняя Россия далеко отстает от лидеров по такому показателю, как расходы на НИОКР на душу населения. Через несколько лет нас обойдет по этому показателю и полуторамиллиардный Китай, который еще недавно безна­дежно отставал от нашей страны.

Занятость в научном секторе в России в 1992 – 2011 гг. уменьшилась в 2,5 раза – с 1943 тыс. человек до 735 тыс., а количество исследователей – поч­ти в 3 раза (с 992 тыс. человек до 374 тыс.). Процесс сокращения занятых на­учными исследованиями и разработками продолжается.

Рис. 1. Расходы на НИОКР на душу населения, долл. США

рис01.jpg
Источник
: OECD Main Science and Technology Indicators
(http://stats.oecd.org/Index.aspx?DataSetCode=MSTI_PUB).

 

Таблица 1

Численность персонала, занятого исследованиями
и разработками в России, тыс. человек

табл.1.jpg
Источники: Тенденции развития кадрового потенциала российской науки. М.: Институт проблем развития науки РАН, 2008. С. 7.

Сегодня многие научные сотрудники лишены ожидаемой перспективы профессиональной карьеры и не видят ясной траектории своего профессио­нального и служебного роста. Это вызывает отток ученых за границу, где вы­строена и эффективно работает система «вертикальной мобильности» научных кадров [7].

По оценке Института экономики РАН, к середине 2000-х годов эмигриро­вали более 800 тыс. научных сотрудников в основном из области технических и естественных наук, обескровив реальный сектор. Ежегодно страну покидает до 15% выпускников вузов. По подсчетам экспертов ООН, отъезд за рубеж чело­века с высшим образованием наносит стране ущерб в размере от 300 до 800 тыс. долларов.

Кроме этих традиционных видов «утечки мозгов», появились и новые формы, такие как «утечка идей», не сопровождающаяся физическим переме­щением умов, их генерирующих. Многие ученые, живущие в России, работают по научным программам, осуществляемым в интересах зарубежных заказчи­ков. Таким образом, они «эмигрируют», не выезжая за границу, а результаты их исследований принадлежат иностранному работодателю.

Продолжается массовый внутренний отток научных инженерно-технических работников из области НИОКР в сферу обслуживания и другие сферы, далекие от их образования и опыта работы.

Россия откатилась на 4-е место в мире (после США, Китая и Японии) по количеству исследователей.

Наша страна занимает еще более низкие позиции по такому ключевому показателю, как удельный вес научных исследователей в структуре рабочей си­лы, что является одним из главных факторов интеллектуального развития обще­ства. Если в 2000 г. в России приходилось 78 научных исследователей на 10000 занятых в экономике, то в 2011 г. – только 63. За этот период данный показатель вырос в Южной Корее с 51 до 117, в Германии – с 65 до 81, во Франции – с 67 до 91 [8]. При этом мы отстали не только от лидеров мирового научно-технического развития, но и таких государств, как Словения и Эстония.

Относительная доля российских публикаций невелика и продолжает со­кращаться, хотя число отечественных публикаций растет. Однако скорость прироста гораздо меньше, чем в Китае, Индии и Бразилии, Поэтому Россий­ская Федерация опускается в мировом рейтинге, уступая место развивающимся странам Азиатского региона.

Не секрет, что уже на протяжении многих лет РАН фактически вела борьбу за выживание. Тем не менее Академия более или менее сохранила свой потенциал, хотя и понесла большие потери. Численность научных сотрудников в РАН значительно сократилась и в 2012 г. составила 48,4 тыс. человек [9]. Сред­ний возраст докторов наук – 63,8 года, кандидатов наук – 50,9 года [10]. Наме­тился небольшой рост доли исследователей в возрасте до 39 лет – с 27,9% в 2008 г. до 31,5% в 2012 году [11].

В 1992 – 2011 гг. численность аспирантов в России выросла с 52 тыс. че­ловек до 156 тыс. человек. При этом количество научно-исследовательских ин­ститутов, в которых имеется аспирантура, сократилось с 853 до 820, а количе­ство вузов с аспирантурой выросло с 443 до 740. Численность аспирантов в НИИ уменьшилась с 15,2 тыс. человек до 14,8 тыс. человек, а в вузах – вырос­ла с 36,7 тыс. человек до 131,2 тыс. человек. Если раньше на аспирантов в НИИ приходилась примерно треть общего числа всех аспирантов, то теперь – только 10%. При этом количество аспирантов, защитивших диссертации, вы­росло в вузах в 4 раза, а в НИИ сократилось в 1,5 раза [12].

Таблица 2

Исследователи, человек

табл.2.jpg
Источник:
Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 68—70.

Таблица 3

Основные показатели деятельности аспирантуры

табл.-3.jpg
Источник:
Индикаторы науки 2013. С. 54.

В 2011 г. в аспирантуру было принято более 50 тыс. человек, а защитили кандидатские диссертации – почти 10 тыс. человек [13]. Это значит, что страна обладает существенным кадровым потенциалом для привлечения молодежи в науку. При создании нормальных условий для научных исследователей мы могли бы ежегодно привлекать в научный сектор несколько тысяч молодых ученых с кандидатской степенью. Необходима специальная программа, которая позволила бы повернуть вспять опасную тенденцию сокращения численности научных работников, сохранить преемственность научных школ и «связь вре­мен». Но это требует принципиально иного подхода государства к финансиро­ванию науки в России.

Вместе с тем РАН сталкивается с колоссальными бюрократическими пре­градами, препятствующими хозяйственной деятельности институтов. Бюрокра­тизм, волокита, бумаготворчество и безответственность, мелочная опека и дик­тат малоквалифицированного и некомпетентного чиновника превратились в проблему гигантского масштаба. Это кардинально снижает эффективность ра­боты РАН, почти не оставляя времени для реальных исследований, убивает инициативу, творчество и губительным образом сказывается на конкурентоспо­собности науки страны. Особенно негативную роль играет Федеральный закон Российской Федерации от 21 июля 2005 г. № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд».

Одновременно не прекращаются попытки непродуманных реформ «свер­ху», которые крайне осложняют нормальную работу научных коллективов. В результате такого подхода к РАН создается реальная угроза того, что россий­скую фундаментальную науку ожидает судьба прикладной.

Нынешняя ситуация создает угрозу национальной безопасности России. Если не изменить подход к науке, то произойдет консервация примитивной структуры экономики, усиление научно-технологического отставания страны, дальнейшее снижение международной конкурентоспособности отечественной несырьевой продукции и закрепление унизительного для России статуса сырье­вого придатка мировых лидеров.

К сожалению, оказались невыполненными принятые несколько лет назад известные решения Совета Безопасности РФ, предусматривавшие адекватное развитие российской науки (в частности, финансирование гражданских НИОКР на уровне 4% федерального бюджета). В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, в частности, отмечается, что «прямое негативное воз­действие на обеспечение национальной безопасности в сфере науки, технологий и образования оказывает отставание в переходе в последующий технологический уклад» [14].

Хотя российские власти неоднократно провозглашали национальными приоритетами развитие здравоохранения, образования, науки, в реальности эти сферы остаются недофинансированными. Доля государственных расходов в ВВП на эти цели значительно уступает развитым странам. Более того, по ряду показателей Российская Федерация уступает другим странам БРИКС.

Таблица 4

Доля государственных расходов, % ВВП

табл.04.jpg

* все расходы на НИОКР.
Источник:
Доклад о человеческом развитии 2013. Возвышение Юга: человеческий прогресс в многооб­разном мире. М., 2013; Наука, технологии и инновации России: 2012. М., 2013. С. 68—70.

Особенно заметно колоссальное отставание России по финансированию исследований по программам здравоохранения и защиты окружающей среды.

Таблица 5

Государственные бюджетные ассигнования на исследования
по программам здравоохранения и защиты окружающей среды
в 2009 г., млн. долл. по ППС

табл.05.jpg

Источник: OECD Statistics (http://www.oecd.org/statistics/).

Согласно оценке экспертов, «фактически вся единая сеть электросвязи России находится в жесточайшей технологической зависимости от импорта, и по этой причине не может служить доверенной средой и надежной основой для системы управления войсками, так как в любой момент может контролиро­ваться и управляться вероятным противником» [15]. Для организации связи «Воентелеком», не имеющий собственной инфраструктуры, заказывает необходи­мые услуги у коммерческих операторов связи, чьи сети развернуты на импорт­ном оборудовании. Это касается и фиксированной, и мобильной, и спутниковой связи. Но основная проблема наших разработчиков не в том, что они чего-то не могут сделать на мировом уровне, а в том, что крупнейшие потребители такой продукции упорно не хотят отказываться от зарубежных поставок в пользу отечественных решений [16].

Показательно, что доля России в мировом экспорте высокотехнологиче­ской продукции составляет 0,2%, в том числе аэрокосмической продукции – 0,6%, химической продукции – 0,6%, фармацевтической продукции – 0,4%, научных инструментов – 0,3%, электроники – 0,1%, компьютеров – 0,0% [17].

Таблица 6

Экспорт по ведущим отраслям промышленности в 2011 г., млрд. долл.

таб06.png

Источник: OECD Main Science and Technology Indicators Database.

Разговоры об «энергетической сверхдержаве» – самообман. Пора понять, что мы уже никогда не сравняемся по количественным показателям (числен­ность населения, объем ВВП) с США, Китаем, Европейским Союзом и Индией. Россия может обеспечить себе место в группе мировых лидеров только благода­ря качественным характеристикам. Инновационный путь развития экономики сегодня – единственно возможный для России, иначе мы окажемся на обочине мирового развития. Это требует многократного увеличения затрат на НИОКР, приведение их в соответствие с задачами модернизации страны.

Финансирование науки: ключевая проблема

Наука превратилась в высококонкурентную сферу деятельности. В формирующемся многополярном мире складываются 4 главных центра науч­ного прогресса – США (31% мировых расходов на НИОКР по паритету покупа­тельной способности), Европейский Союз (24%), Китай (14%) и Япония (11%) [18]. К сожалению, Российская Федерация в группу лидеров не входит – на нашу долю приходится менее 2% мировых расходов на НИОКР по паритету покупательной способности и 1% по обменному курсу.

Таким образом, Россия отстает от США по расходам на НИОКР в 17раз, от Европейского Союза – в 12 раз, от Китая и Японии – в 6,4 раза, от Индии – в 1,5 раза.

  Рис. 2. Мировые центры научного прогресса.
Доля ведущих стран в мировых расходах на НИОКР, %

рис.2.jpg

Источник: Global R&D Report 2012 Magazine. P. 3-5.

По оценке агентства Томсон — Ройтерс, «проблема заключается в значи­тельном сокращении финансирования фундаментальных и прикладных иссле­дований в России после развала Советского Союза» [19]. В 1990 г. внутренние расходы на НИОКР составляли 2,03% ВВП (13,1 млрд. рублей). В 1992 г. в ре­зультате «шоковой терапии» этот показатель сократился почти в 3 раза — до 0,74% ВВП (3,2 млрд. рублей в постоянных ценах 1989 г.). Благодаря обваль­ному падению ВВП в 1990-е годы к 2000 г. этот показатель вырос до 1,05% (3,3 млрд. рублей в постоянных ценах 1989 г.), но затем рост прекратился и в 2012 г. составил 1,08% ВВП [20].

 

Рис. 3. Внутренние затраты на НИОКР в российской экономике,
в постоянных ценах, % к 1990 г.

рис.3.jpg

Источник: Финансирование исследований и разработок в России: состояние, проблемы, перспективы /
Под ред. Л.Э. Миндели, С.И. Черных и др. М.: Ин-т проблем развития науки РАН, 2013. С. 57.

В 2000 – 2011 гг. бюджетное финансирование НИОКР выросло в текущих ценах с 17 до 319 млрд. рублей – почти в 20 раз. Но в условиях высокой ин­фляции рост не так впечатляет. В постоянных ценах рост составил всего 56%. Расходы на науку в постоянных ценах 1989 г составляют 5,8 млрд. рублей [21]. То есть сегодня Россия тратит на науку в 2 раза меньше, чем 23 года назад.

У нас в стране крайне низок уровень расходов на НИОКР. Доля расходов на науку в ВВП в Российской Федерации в 3-4 раза меньше, чем у развитых стран. Лидеры по расходам на НИОКР ставят задачу довести расходы на науку до 3% ВВП (США, Германия, Франция) и даже до 4% ВВП (Финляндия, Шве­ция, Южная Корея, Япония).

Расходы на науку в РФ на душу населения в 5-6 раз ниже, чем в странах – лидерах.

Небезынтересно напомнить, что в 1991 г. по данным ОЭСР Китай отставал от России почти в 2 раза по расходам на НИОКР (соответственно 7,5 и 16,7 млрд. долл.). В 2000 г. Китай уже почти в 3 раза превосходил Россию по этому показателю (27,2 и 10,5 млрд. долл.). В 2011 г. Китай опережал Россию по расходам на НИОКР в 6 раз (208,2 и 35,0 млрд. долл.) [22]. Количество науч­ных исследователей в Китае за этот период выросло с 415 тыс. до 1318 тыс. че­ловек. Китай вышел на второе место в мире по расходам на НИОКР, а в 2020-е годы сравняется с США. По количеству научных публикаций КНР уже нахо­дится на втором месте. В Китае приняты и успешно осуществляются государст­венные программы технологического и научного развития.

Таблица 7

Внутренние затраты на исследования и разработки

табл.-7.jpg

Источник: Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 68—70.

Рис. 4. Расходы на НИОКР на душу населения, долл. США по ППС

рис.4.jpg

Источник: OECD in Figures 2009. OECD Countries, 2007 Gross Domestic Expenditure on R&D.

Место Российской Федерации в мировой науке демонстрирует рисунок 5.

Рис. 5.  Расходы на НИОКР, 2012 г.

рис.05.png

Источник. World of R&D 2012.

При сопоставлении расходов на науку следует учитывать, что это – наибо­лее интернационализированная сфера в глобализующемся мире. Огромные масштабы принял «переток мозгов», массовая миграция научных исследовате­лей. Вместе с тем сложился и глобальный рынок научного оборудования. По­этому пересчет расходов на НИОКР по паритету покупательной способности (ППС) с использованием общепринятых показателей, основанных на анализе национальных затрат по очень широкому набору товаров и услуг, далеко не всегда адекватно отражает реальную стоимость затрат на науку.

Во всяком случае, для России, где на протяжении двух десятилетий про­исходит массированная «утечка мозгов», а высокотехнологичное оборудование и приборы в основном импортируются, более целесообразно учитывать расходы по обменному курсу валют. Следует также учитывать, что стоимость товаров и услуг в Москве и Санкт-Петербурге, где сосредоточены ведущие научные цен­тры страны (почти 55% всех научных работников), не уступает, а в некоторых случаях превышает соответствующие показатели США и других развитых го­сударств. В результате применение ППС, как представляется, ведет к завыше­нию показателей при расчете расходов на НИОКР в России.

Представление о том, что российское государство слишком много тратит на науку (0,82% ВВП), не отвечает действительности. По этому показателю Рос­сию опережают США (1,18%), Финляндия (1,1%), Южная Корея (1,02%), Швеция (0,91%), Германия (0,9%) и ряд других стран [23]. По данным ОЭСР, Россия находится только на 34-м месте в мире по величине госрасходов на науку [24].

Таблица 8

Ассигнования на исследования и разработки
          из средств государственного бюджета

табл.08.jpg

Источник: Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 68—70.

Таблица 9

Расходы федерального бюджета России
            на научные исследования, млрд. рублей

табл.09.jpg

Источник: Финансирование исследований и разработок в России: состояние, проблемы, перспекти­вы / Под ред. Л.Э. Миндели, С.И. Черных и др. М.: Ин-т проблем развития науки РАН, 2013. С. 109.

Государственные расходы на НИОКР в государственных институтах и ла­бораториях в США составляют около 50 млрд. долл., в ЕС – 40,2, в Китае – 34,0, в России – 10,5 млрд. долл. [25]

Согласно данными Росстата, внутренние расходы на НИОКР в России со­ставили в 2011 г. 610 млрд. рублей. Из них 106 млрд. на фундаментальные ис­следования, 92 млрд. – на прикладные исследования и 348 млрд. – на ОКР. Расходы на гражданскую науку составили соответственно 313 млрд. рублей, в том числе на фундаментальную науку – 91 млрд., а на прикладные исследова­ния и ОКР – 222 млрд. рублей.

Более того, если в 2000 г. на финансирование науки было выделено 1,69% федерального бюджета, то в 2011 г. – только 1,6% [26]. То есть произош­ло относительное уменьшение расходов государства на НИОКР. При этом уве­личились расходы федерального бюджета на прикладную науку – с 0,13% ВВП до 0,41%. Доля расходов на фундаментальную науку составила 0,11% ВВП в 2000 г., в 2009 г. достигла 0,17%, а в 2012 г. упала до 0,14% ВВП [27]. Ассигнования на гражданскую науку упали с 1,0% федерального бюджета в 2007 г. до 0,75% в 2012 г. [28] Но при этом доля расходов на финансирование фундаментальных исследований в академическом секторе сократилась с 0,14% до 0,12% ВВП. [29]

Таблица 10

Ассигнования на гражданскую науку из средств федерального бюджета
по действующим функциональным разделам, млн. рублей
табл.10.jpg

Источник. Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 27.

На прикладные исследования в области национальной обороны, безопасно­сти и правоохранительной деятельности в 2012 г. федеральные расходы соста­вили 195,1 млрд. рублей [30].

В 2012 г. расходы на гражданскую науку составили 355,9 млрд. рублей, в том числе 86,6 млрд. на фундаментальную науку (на 10% меньше, чем в 2011 г.), и 269,3 млрд. (прирост на 15%) на прикладные исследования [31].

Согласно Закону № 216-ФЗ, в 2013 г. федеральный бюджет должен выде­лить на гражданскую науку 416,9 млрд. рублей, а на оборонные исследова­ния – 232 млрд. рублей [32].

Рис. 6. Ассигнования на гражданскую науку из средств
         федерального бюджета, в текущих ценах

рис.6.jpg

Источник: Программа кандидата в президенты Российской академии наук академика В.Е. Фортова.

В ведущих странах доля в ВВП расходов на гражданскую науку значи­тельно выше, чем в Российской Федерации. Например, в США на гражданскую науку расходуется 2,3% ВВП, в Японии – 3,3%, в Южной Корее – 3,6%. Ли­дером является Финляндия – 3,9% ВВП.

 

Рис. 7. Внутренние затраты на гражданские исследования и разработки
в России и зарубежных странах, % ВВП*

рис.7.jpg

*Данные по России представлены в оценке ИПРАН за 2011 г.; данные по зарубежным странам – за последний год, по которому они имеются в использованном источнике.
Источник::
Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 71.


Согласно данным Росстата, в 2011 г. 48,8% всех расходов федерального бюджета на НИОКР приходились на транспортные и космические системы, 13,8% – на информационно-телекоммуникационные системы, 7,8% – на наносистемы, 7,7% – на науки о жизни, 7,5% – на рациональное землепользо­вание [33].

Таблица 11

Внутренние затраты на исследования и разработки
по приоритетным направлениям развития науки, технологий
и техники по источникам финансирования в 2011 г., млрд. рублей

табл11.jpg

Источник: Росстат 2012. Таблица 23.

На 2012 г. федеральный бюджет выделил 56,4 млрд. рублей на выполне­ние исследований по государственным контрактам, 27,9 млрд. на обеспечение деятельности подведомственных учреждений РАН и других государственных ведомств, 6,4 млрд. – субсидии на гранты и премии в области науки и техники и 9,3 млрд. рублей на прочие расходы [34].

В 2013 г. планируется потратить на научные исследования 342 млрд. руб­лей, из которых:

– 128 млрд. Министерство образования и науки распределит между акаде­миями наук и крупнейшими вузами;

– 89 млрд. получит Федеральное космическое агентство;

– 37 млрд. выделено Министерству промышленности и торговли на разви­тие программ гражданской авиации, прежде всего на самолетостроение;

– 13 млрд. предназначено для исследований «Росатома»;

– 7,7 млрд. – Курчатовскому институту.

Бюджет РАН в 2013 г. на реализацию программы фундаментальных ис­следований должен был составить 55 млрд. рублей, а в 2020 г. достигнуть 75 млрд. [35], то есть с учетом инфляции – сократиться раза в два. На программы Президиума РАН выделялось 1,5 млрд. рублей, а на программы отделений РАН – 432 млн. рублей [36].

Внутренние затраты РАН на исследования и разработки в постоянных це­нах сократились на 10,8% [37].

Таблица 12

Ассигнования на гражданскую науку
из средств федерального бюджета в 2008—2012 гг., млрд. руб.


Источник: Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка «О рабо­те Президиума РАН и выполнении решений Общих собраний Российской академии наук в 2008— 2012 гг.». С. 22.

Но доля расходов на фундаментальные исследования за последние 5 лет в федеральных ассигнованиях на гражданскую науку упала в 2 раза – с 51,3% до 26,2%. Более того, в постоянных ценах в 2009—2012 гг. произошло резкое падение федеральных ассигнований РАН — на 24% [38].

Таблица 13

Бюджетное финансирование РАН в 2009 – 2011 гг.

таб131.png

               Источник: Российская академия наук в цифрах 2012. М., 2013. С. 191.

Российская Федерация сегодня тратит на фундаментальные исследования значительно меньшую долю ВВП, чем страны-лидеры научно-технического про­гресса. Мы отстаем по этому показателю от Швейцарии в 4 раза, от Франции и США – в 3 раза, от Японии – в 4 раза.

Из всех затрат на исследования и разработки в России на фундаменталь­ные исследования в 2011 г. приходилось 18,8%, в том числе в РАН – 82,8%, в вузах – 31,7%, в предпринимательском секторе – всего 4,4% [39]. По отраслям науки доля расходов на фундаментальные исследования составляет для гума­нитарных наук 95,6%, для естественных наук – 84,9%, для общественных на­ук – 81,3% [40].

Таблица 14

Внутренние затраты на фундаментальные исследования в России
и зарубежных странах

табл14.jpg

Источник: Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 73.

 

Рис. 8. Распределение ассигнований на гражданскую науку
из средств федерального бюджета по функциональным подразделам

рис.888.png

Источник: Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 26.

Вызывает особую тревогу тот факт, что за последние годы в 2 раза сократилась доля РАН в ассигнованиях на гражданскую науку.

Таблица 15

Доля РАН в ассигнованиях на гражданскую науку
из средств федерального бюджета

табл15.png

Источник: Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка
«О работе Пре­зидиума РАН и выполнении решений Общих собраний Российской академии наук в 2008—2012 гг.». С. 22.

Расходы РАН в 2012 г. составили 101 млрд. рублей, в том числе 65,5 млрд. за счет федерального бюджета (из них 53,7 млрд. выделялось на обеспечение деятельности подведомственных учреждений). Еще 35,4 млрд. рублей составили поступления из других источников. В частности, доход от сдачи в аренду федерального имущества – 1,7 млрд. рублей [41].

Рис. 9. Распределение внутренних текущих затрат на исследование
и разработки по областям науки, %

рис.9.jpg

Источник: Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 35.

На долю естественных наук приходится 61,5% расходов РАН на научные исследования и разработки, технических наук — 11,3%, а общественных и гуманитарных наук — 10,2% [42].

Несмотря на существенный рост бюджетных ассигнований на гражданскую науку, это не привело к улучшению финансирования РАН. В постоянных ценах внутренние затраты на исследования и разработки в РАН за последние годы снизились на 15% [43].

Таблица 16

РАН в структуре научного потенциала России, %

таб16.png

Источник: Программа кандидата в президенты РАН академика В.Е. Фортова. С. 28.

Таблица 17

РАН в структуре научного потенциала России в 2011 г., %

таб17.png

Источник: Программа кандидата в президенты РАН академика В.Е. Фортова. С. 29.

РАН остается системообразующим институтом для российской науки, хотя по многим количественным показателям ее роль относительно невелика. Но по качественным показателям Академия остается безусловным лидером.

Рейтинги научных публикаций

Существенный критерий оценки научной деятельности – число публика­ций в научных журналах и индекс цитируемости этих публикаций. Однако критерии должны быть разными для разных областей знаний. Немаловажное значение имеют и экспертные оценки, особенно если к ним привлекаются ав­торитетные специалисты в соответствующих областях.

Например, уже несколько лет под эгидой ООН публикуется составляемый экспертами из разных стран список ведущих мировых интеллектуальных цен­тров, занимающихся международными политическими и экономическими ис­следованиями (Global Think Tanks). В этот список неизменно входят Институт мировой экономики и международных отношений и Институт США и Канады РАН [44].

Несмотря на сокращение бюджетного финансирования и численности на­учных сотрудников публикации РАН в журналах, индексируемых в базе дан­ных Web of Science, выросли с 13500 в 2001 г. (51,4% всех российских публи­каций) до 16821 в 2009 г. (55,5%). В 2012 г. количество публикаций сократи­лось до 15381 (52,9% всех российских публикаций) [45]. Таким образом количест­во публикаций РАН в журналах, индексируемых в базе данных Web of Science, сократилось на 7,5%. Но стоит напомнить, что за этот же период финансиро­вание РАН сократилось на 15%. При этом количество публикаций в расчете на 1000 исследователей осталось неизменным [46].

Рис. 10. Доля публикаций РАН в научной продуктивности России,
Web of Science, только SCI-E, %

рис.10.png

Источник. Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка
«О работе Президиума РАН и выполнении решений Общих собраний Российской академии наук в 2008-2012 гг.». С. 23.

Удельный вес РАН в российских публикациях, представленных в базе данных Essential Science Indicators, составил для наук о Земле – 73,4%, мик­робиологии – 66,5%, биологии и биохимии – 64%, молекулярной биологии и генетики – 63,6%, ботаники и зоологии – 62%, экологии – 60,4% [47].

Наибольшее количество цитирований в публикациях РАН, представленных в базе данных Essential Science Indicators, приходится на физику и астроно­мию – 193 тыс., химию 134 тыс., науки о Земле – 58 тыс., биологию – 57 тыс. [48] Физика лидирует с большим отрывом и среди высокоцитируемых статей.

Следует отметить, что получившая в последнее время распространение международная система оценки научных публикаций и цитирования явно «пе­рекошена» в пользу англоязычных рецензируемых журналов (98%) [49]. Кроме того, не принимаются во внимание такие виды изданий, как монографии, ста­тьи в сборниках, тезисы докладов. Это негативно отражается на показателях научных работ на других языках – испанском, итальянском, японском, китай­ском, корейском. Особенно низок учет публикаций на русском языке. Web of Science охватывает лишь около 10%, а SCOPUS – около 15% российских науч­ных журналов.

Оценка российских научных организаций сильно затруднена из-за того, что только немногим более полутора сотен российских журналов индексируется в Web of Science. Для сравнения – в РИНЦ 7470 российских журналов. В Journal Citation Report – Science – 2795 журналов, издаваемых в США, 557 журналов, издаваемых в Германии, и только 146 российских журналов, в Journal Citation Report – Social Sciences – 1282 журналов, издаваемых в США, 118 журналов, издаваемых в Германии, и только 4 российских журнала [50]. Вследствие этого оценке с помощью инструмента InCites могут подлежать в ос­новном только естественно-научные специальности.

По данным SCOPUS, в 1996 – 2008 гг. в США было опубликовано 158 тыс. статей по общественным наукам, а в России – около 2 тыс. Понятно, что эти сведения многократно занижают российские показатели. При этом американ­ские статьи имели 1025 тыс. цитирований (487 тыс. цитирований «самого се­бя»), а российские – всего 1,9 тыс. По экономике в США было опубликовано 53 тыс. статей, а в России – якобы лишь 414 статей (меньше, чем в Мексике, Словакии и Южной Африке). Это – совершенно необъективные данные. Для своих подсчетов по общественным и гуманитарным наукам Web of Science ис­пользовало 670 научных журналов, из них всего 2 российских журнала по ис­тории, 1 – по философии, 1 – по социологии и ни одного по экономике.

Отмечается, что система критериев слишком американоцентрична – она была разработана для оценки профессиональной пригодности сотрудников уни­верситетов США.

В связи с этим вызывает сомнение предложение об использовании показа­теля удельного веса России в общемировом числе публикаций в качестве глав­ного целевого индикатора реализации задачи «структурной модернизации сек­тора генерации знаний» (к 2020 г. этот показатель планируется довести до 5%) [51]. Не стоит забывать, что при всей космополитичности (англоязычности) современной науки российское научное сообщество прежде всего должно рабо­тать на свою страну, а цитирование в англоязычных, в первую очередь — аме­риканских, журналах вряд ли должно быть главным критерием.

В принятой на западе системе определения индексов цитирования приори­тет отдается журналам, хотя во многих научных дисциплинах основные ре­зультаты принято публиковать в монографиях. Эксперты отмечают, что даже для журналов, при опоре на такие системы, как SCOPUS и особенно Web of Science, не учитываются публикации во многих авторитетных изданиях.

Кроме того, нельзя смешивать наукометрические показатели по России в целом с соответствующими показателями по РАН, как это постоянно делают адепты псевдореформы. При этом следует отметить, что зарубежные базы дан­ных далеко не полностью отражают публикации сотрудников РАН. Так, в базе данных Essential Science Indicators представлены 410 статей с указанием при­надлежности к РАН, хотя в действительности количество таких статей почти в два раза больше – 721 [52]. Надо также заметить, что 31,8% публикаций россий­ских вузов в Web of Science является совместными публикациями с сотрудни­ками РАН [53].

Более широкую картину дает исследовательская группа SCImago. Рейтинг SIR – Scimago Institutions Rankings, который формирует исследовательская группа из ряда европейских университетов, считается одним из наиболее пол­ных, поскольку охватывает 3290 учреждений, которыми разрабатывается более 80% мировой научной продукции. В списке SIR всего 34 российских вуза и на­учно-исследовательские организации.

Согласно рейтингу за 2013 г. РАН занимает 3-е место в мире по количест­ву публикаций (97105), уступая по этому показателю французскому Нацио­нальному центру научных исследований (CNRS) и Китайской академии наук, но опережая Гарвардский университет, Общество Гельмгольца, Общество Макса Планка и другие ведущие научные центры мира [54].

В целом же по данным Института проблем развития науки РАН информа­ционная продуктивность российского научного комплекса почти в точности со­ответствует его внутренним затратам [55]. Иными словами, исследователи публи­куют столько, сколько им (согласно международному стандарту) позволяют объемы финансирования. Значит, проблему повышения результативности на­учных исследований следует рассматривать во взаимосвязи с выделяемыми ре­сурсами.

Например, Nature Publishing Group (NPG) издает 112 журналов, большей частью биомедицинских. За 2012 г. российские ученые опубликовали в NPG 41 статью, что на 68% больше, чем в 2011 г. Из них, по данным NPG, 21 статья – ученых РАН. Что не совсем правильно, таких статей 34, так как в ряде публикаций указаны российские институты, но не указана их принад­лежность к РАН.

В 2012 г. институты Биологического отделения РАН получили финанси­рование в 8,8 млрд. рублей. В NPG за 2012 год опубликовано 18 биологических статей от РАН. То есть для того, чтобы появилась одна статья по биологии в журналах серии NPG, государство должно было затратить 490 млн. рублей. Возьмем организации других стран, структурой и численностью сопоставимые с Биологическим отделением РАН и финансируемых, в основном, их прави­тельствами. Ассоциация биомедицинских центров Гельмгольца в Германии (Helmholtz Association of German Research Centres), годовой бюджет – 3,4 млрд. евро (примерно 142 млрд. рублей), 130 NPG-публикаций, «стои­мость» одной публикации – более миллиарда рублей! Годовой бюджет Нацио­нального института здоровья США (NIH), финансируемого также государством, 26,4 млрд. долларов (более 818 млрд. рублей), 143 NPG-статьи, «стоимость» такой статьи более 5,5 млрд. рублей.

Таблица 18

Доля российских высокоцитируемых ученых в разных ведомствах

таб18.png

Источник. http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=38fcd23a-331e-491f-b526-72f2af6489c2&print=1

 

Курчатовский центр, рассматривающийся как альтернатива РАН, даже после поглощения двух академических институтов (ПИЯФ и ИТЭФ), уступает РАН более чем в 10 раз. Академия медицинских наук в сорок с лишним раз. А в институтах Сельскохозяйственной академии найден лишь один высокоцитируемый ученый [56].

По данным Web of Science, институты РАН значительно опережают даже ведущие вузы по своим научным результатам (см.: Приложение, табл. 3)

Рис. 11. Число публикаций РАН и вузов

рис.11.png

Источник: Блог Ивана Стерлигова (http://isterligov.blogspot.ru/2013/07/vs-wos.html).

В целом можно констатировать, что существует очевидная зависимость между расходами на НИОКР и количеством публикаций в индексе Web of Sci­ence. Так, в 2011 г. на долю США (33,8% мировых расходов на науку) прихо­дилось 28,1% публикаций, на долю Китая (11,6% расходов) – 11,6% публика­ций, Франции (3,5% расходов) – 5,3% публикаций, Южной Кореи (4,6% рас­ходов) – 3,6% публикаций. Доля России в мировых расходов на НИОКР со­ставляет 2,0%, в публикациях – 2,2% [57].

Чтобы нам войти в группу мировых лидеров, необходимо увеличить рас­ходы на науку в несколько раз. Нетрудно подсчитать, что, для того, чтобы уве­личить долю российских публикаций до 6%, надо тратить на НИОКР не 1% ВВП, как сегодня, а примерно 3% ВВП. Естественно, этого нельзя сделать сра­зу. Но за несколько лет – можно и нужно.

Таблица 19

Сопоставление расходов на НИР и НИОКР и количества статей
в
Web of Science в 2011 году по странам

таб19.png

Источник. Москалева О.В. Можно ли оценивать труд ученых по библиометрическим показателям?
// Управление большими системами. 2013. Специальный выпуск 44: «Наукометрия и экспертиза в управле­нии наукой». С. 327—328.

«Стоимость» одной статьи в индексе Web of Science составляет для Япо­нии – 2106 тыс. долл., Южной Кореи – 1248 долл., США – 1143 тыс. долл., Китая – 952 тыс. долл., Индии – 793 тыс. долл., Израиля – 773 тыс. долл., Германии – 742 тыс. долл., Франции - 636 тыс. долл. Россия на этом фоне вы­глядит «середняком» – 841 тыс. долл. Но, если брать Российскую академию на­ук, то ситуация выглядит иначе. На одну публикацию сотрудников наших ака­демических институтов приходится примерно 400 тыс. долларов.

Если же сравнить эффективность различных форм организации науки внутри страны, то на долю РАН приходится более 55% публикаций. Кроме то­го, более 30% публикаций университетов выполнены в соавторстве с учеными РАН, а доля всего сектора высшей школы – 44,1%. Если брать весь сектор высшей школы, то доля сотрудничества с РАН – примерно 32%, в том числе сотрудничество с РАН: МГУ – 30%; СПбГУ – 29% [58]. Это свидетельствует о том, что сегодня Российская академия наук является наиболее эффективной органи­зацией науки в стране. РАН по своему потенциалу превышает вклад универси­тетов в 2,4 раза.

Заработная плата и приборы

Почти половина (48,5%) внутренних текущих затрат на исследования и разработки в России приходится на оплату труда. С учетом отчислений на еди­ный социальный налог (12,1%) этот показатель увеличивается до 60,6% [59].

Власти громко пообещали довести в 2018 г. (почему только через 5 лет?) зарплату ученых до уровня в 200% (с учетом регионального аспекта). Как же выглядит ситуация на самом деле?

Ежемесячная зарплата персонала, занятого исследованиями и разработка­ми в центральной части РАН, за последнее время практически не увеличилась и в 2012 г. составляла 33,7 тыс. рублей [60].

Из 374 тыс. российских научных исследователей 134 тыс. работают в Мо­скве, еще 37,5 тыс. – в Московской области. Вместе это 72% научных исследо­вателей в России. Расходы на НИОКР в Москве и Московской области состави­ли соответственно 200 и 73 млрд. рублей. Из них оплата труда – 102 и 34 млрд. рублей, а приобретение оборудования – 8 млрд. и 2 млрд. рублей [61].

Средняя зарплата в 1 квартале 2013 г. составила в Москве около 54 тыс. рублей. У научных сотрудников она была на одну треть (!) ниже – всего 36 тыс. рублей. Это меньше, чем у московских школьных преподавателей (58 тыс. руб­лей), врачей (57 тыс. рублей), преподавателей средних технических учебных заведений (47 тыс. рублей) и преподавателей вузов (43 тыс. рублей). Примерно такая же ситуация и в Московской области [62]. В соответствии с мировой прак­тикой уровень зарплаты ученых должен в 1,5-2 раза превосходить средний уровень. Без этого невозможно вернуть престиж научному труду, привлечь талантливую молодежь.

Таким образом, чтобы довести уровень зарплаты научных сотрудников в Москве и Московской области до уровня в 200%, требуется увеличить фонд оп­латы их труда по сравнению с нынешним уровнем примерно в 4 раза.

Рис. 12. Внутренние затраты на гражданские исследования и разработки
            в России и зарубежных странах в расчете на одного исследователя

рис.-12.png

Источник. Программа кандидата в президенты Российской академии наук академика В.Е. Фортова.
          Ос­новные направления развития Российской академии наук. Москва, 10 мая 2013 г. С. 27.

Другой способ выполнить обещание – сократить количество ученых в не­сколько раз. Думается, этим во многом объясняется попытка «шоковой тера­пии» РАН, предпринятая Минобрнауки. Ведь в случае ее реализации количе­ство научных сотрудников сократится по крайней мере на треть, а, возможно, и значительно больше.

В Академии предельно остро стоит проблема научного оборудования и приборов, возраст которых зачастую измеряется десятилетиями. Это лишает нас реальных перспектив развития и разрушает конкурентоспособность нашей науки. Необходимо разработать и реализовать на государственном уровне мас­штабную программу переоснащения приборного парка и научного оборудования институтов [63].

Внутренние затраты на исследования и разработки (оборудование, прибо­ры, препараты, расходные материалы, коммунальные услуги, заработная пла­та) в расчете на одного работника, занятого в РАН, крайне невелики по меж­дународным масштабам. По этому показателю мы уступаем странам – лидерам в 4-5 раз и отстаем даже от восточноевропейских стран. Более того, затраты на исследования и разработки с 2009 г. существенно сократились в постоян­ных ценах.

Структура основных фондов свидетельствует о недостаточной оснащенно­сти академических институтов специализированной исследовательской техни­кой. Большой проблемой РАН является возраст приборного парка и лаборатор­ного оборудования. В составе основных фондов доля машин и оборудования старше 11 лет достигла почти половины (49,8%), а не превышающих по воз­расту двух лет – всего 22% [64].

Стоимость основных средств исследований и разработок в 2000 – 2011 гг. сократилась в постоянных ценах на 10% [65], причем падение носило обвальный характер в 2008-2011 гг. – на 20% [66]. В 2008-2012гг. за счет средств федераль­ного бюджета, а также внебюджетных средств для научных организаций и ре­гиональных научных центров РАН было приобретено импортное научное обо­рудование и приборы на сумму 20 млрд. рублей, из них 1,5 млрд. руб. – из внебюджетных источников. Поставки научного оборудования для РАН в 2012 г. составили всего 3,4 млрд. рублей, почти в два раза меньше, чем в 2009 году [67].

На оборудование в 2011 г. было затрачено менее 7% всех внутренних затрат на науку [68].

По расходам на одного исследователя мы уступаем мировым лидерам в 5­10 раз. При этом техновооруженность одного научного исследователя в РАН на­ходится на мизерном уровне – 57 тыс. рублей. Естественно, это не может не от­ражаться на результатах НИОКР. Эта ситуация способствует оттоку научной молодежи из страны.

Фондовооруженность персонала, занятого исследованиями и разработками в Российской Федерации, составляет всего 1 млн. рублей, а стоимость машин и оборудования – 407 тыс. рублей [69]. Стоимость основных средств в расчете на од­ного работника упала в 2006 – 2011 гг. в постоянных ценах на 16,5% [70].

Новые параллельные структуры

В последние годы действительно возросли расходы государственного бюд­жета на инновации. Но финансировались главным образом «Сколково», «Роснано», НИЦ «Курчатовский институт», мегагранты, отраслевые проекты, уни­верситетская наука и прочее [71]. Предпринимались неоднократные попытки соз­дать «параллельную Академию», то есть массированное выделение бюджетных средств для структур, которые пользуются финансовыми и налоговыми пре­имуществами со стороны государства. На «Сколково» ежегодно в бюджет закладывается сумма в 15-20 млрд. рублей, а «Роснано» получает от государства порядка 30-50 млрд. рублей в год [72].

Как отмечает академик В.Е. Фортов, степень присутствия РАН в генера­ции и реализации масштабных проектов и инициатив много меньше ее воз­можностей. И как результат – перенаправление заметных финансовых потоков в альтернативные образовательные и иные структуры [73].

Эксперты указывают, что понятие «институт развития» оказалось очень размытым. Институтами развития называют практически любые организации, созданные государством и наделенные ресурсами «для поддержки науки и ин­новаций». К финансовым институтам развития добавились нефинансовые [74]. К таким институтам развития можно отнести «Роснано», Российскую венчур­ную компанию (РВК) и Фонд «Сколково». Во все три организации были вло­жены существенные бюджетные средства. Однако эти затраты оказались мало­продуктивными и практически не принесли никаких видимых результатов.

Госкорпорация по нанотехнологиям появилась в 2007 г., а в 2010 г. была переименована в «Роснано». Компания должна заниматься развитием иннова­ционной инфраструктуры в сфере нанотехнологий и реализовывать проекты в наноиндустрии. На это были выделены немалые ресурсы: общий объем финан­сирования «Роснано» в 2007 – 2012 годах составил 259,6 млрд. рублей (из них 111,8 млрд. – средства федерального бюджета) [75].

Фонд инфраструктурных и образовательных программ создан в соответст­вии с ФЗ «О реорганизации Российской корпорации нанотехнологий». Фонд был учрежден госкорпорацией, и в его уставный фонд внесена часть средств от 130 миллиардов бюджетных рублей, переданных «Роснанотеху». В отличие от ОАО «Роснано», фонд дополнительно финансируется из российского бюджета. По форме собственности это некоммерческая организация. Преемником «Роснанотеха» выступает ОАО «Роснано», а значит, ОАО является учредителем фонда, который связан с акционерным обществом еще и через руководство. Со­гласно оценкам СМИ, спустя 5 лет после создания «Роснано» можно констати­ровать, что компания не справилась с поставленной перед ней задачей по фор­мированию в стране наноиндустрии как отрасли [76].

В 2009 г. было решено обеспечить выделение «Роснано» бюджетных ас­сигнований в следующем размере: в 2010 г. – 53 млрд. рублей; на 2011 г. – 39 млрд. рублей; на 2012 г. – 28 млрд. рублей; на 2013 г. – 33 млрд. рублей.

Таблица 20

Показатели организаций, выполняющих исследования
            и разработки, связанные с нанотехнологиями

таб20.png

Источник. Наука, технологии и инновации России: 2012. С. 38.

Всего же расходы на исследования и разработки, связанные с нанотехно­логиями, выросли в 2008 – 2011 гг. более чем в два раза – с 11 млрд. рублей до 26 млрд. рублей [77]. В полтора раза выросло число исследователей, занимающих­ся нанотехнологиями.

По данным Генпрокураторы, выявлены факты нецелевого расходования выделенных государством денег в «Роснано». Установлены факты несоответст­вия деятельности госкорпорации целям, сформулированным в законах об их создании. 5 млрд. рублей пошло на обеспечение своей текущей деятельности. Подавляющая часть выделенных государством средств не используется по це­левому назначению, а размещается на банковских депозитах как временно сво­бодные средства» [78].

Госкомпания «Роснано» неэффективно расходовала бюджетные средства, финансировала компании, не имеющие отношения к нанотехнологиям, и ком­пании-банкроты, а также способствовала созданию фирм-однодневок. Счетная палата обнародовала итоги проверки деятельности «Роснано» за 2007 – 2012 гг. По ее итогам стало известно, что с момента создания корпорация умудрилась потратить 196 млрд. рублей без какого-либо существенного результата. За 5 лет на административные и хозяйственные нужды израсходовано 6 млрд. рублей, на размещение персонала (покупка и ремонт части здания) – 5,3 млрд. рублей, на консультационные и экспертные услуги – 4 млрд. рублей, на охрану – 560 млн. рублей, на транспорт – 850 млн. рублей. На оплату труда и социаль­ные выплаты ушло 7 млрд. рублей, подсчитала СП. Расходы на оплату труда в расчете на одного человека с 2007 по 2012 год увеличились с 65 тыс. рублей до 593 тыс. рублей, или более чем в 9 раз, отмечают в СП [79].

Более 47 млрд. рублей, или 35,3% от общего объема финансирования про­ектов, «Роснано» направило за рубеж на финансирование деятельности различ­ных фондов и организаций. «На момент проверки наличие каких-либо доку­ментов, подтверждающих эффективность произведенных вложений, не уста­новлено», – говорится в заключении СП. Зато «ведущим научным организаци­ям» России в финансировании совместных проектов было отказано [80].

Счетная палата установила, что проектные компании, получившие деньги госкоропорации, перечислили более 1,2 млрд. рублей организациям, имеющим признаки фирм-однодневок. Например, проект по производству нановакцин предполагалось реализовывать вместе с ведущими институтами – НИИЭМ им. Гамалеи, РАМН, Онкологическим институтом им. Герцена. Вместо этого 59% общего финансирования (135 млн. рублей) было перечислено четырем соз­данным ООО («Медэзрин», «Биокон», «Биотестлаб» и «Биомед Инвест»), а ин­ститутам досталось всего около 110 тыс. рублей [81].

Госкомпания выдавала проектным компания многочисленные займы (34,3 млрд. рублей), принимая в залог обеспечение, которое имело завышенную оценку. По мнению аудиторов, оценка каждого объекта непрозрачна. «Роснано» реструктурировала задолженность, которая позволяла отсрочить банкрот­ство финансируемых компаний и скрыть их реальные финансовые результа­ты [82]. Более того, госкомпания инвестировала в проекты, которые находятся в предбанкротном состоянии или даже под внешним управлением.

Руководство «Роснано» не всегда эффективно и оправданно тратило бюд­жетные деньги [83]. Три крупнейших провала «Роснано» – проекты «Нитол», Plastic Logic, «Лиотех». Они во многом обеспечили «Роснано» 24,3 млрд. руб­лей убытка в 2012 году [84].

ОАО «Роснано» заказало разработку своей стратегии развития у компа­нии, Bain & Company [85]. Стратегия предусматривает, что эти средства позволят запустить в России 100 новых производств, исследовательских и инжинирин­говых центров. При этом объем продаж продукции наноиндустрии портфель­ными компаниями «Роснано» составит в 2020 г. 500 млрд. рублей. Со своей стороны «Роснано» будет вкладывать в инвестфонды средства от будущих про­даж долей в проектах, портфель которых на сегодняшний день оценивается примерно в 90 млрд. рублей. Кроме того, у «Роснано» есть возможность при­влечь около 70 млрд. рублей в рамках действующих госгарантий по кредитам и займам. Действующие проекты (100 проектов на сумму более 263 млрд. руб­лей, из которых 133 млрд. – инвестиции «Роснано») останутся на балансе ОАО «Роснано» [86]. Следует отметить, что федеральная программа США в области нанотехнологии (National Nanotechnology Initiative) составляет всего 1,7 млрд. долл. в год [87].

Попыткой создать в России Кремниевую долину стал проект «Сколково» [88]. Учредителями фонда «Сколково» являются государственные институты разви­тия: Внешэкономбанк, Российская венчурная компания (РВК), «Роснано» и Фонд содействия развитию малых форм предпринимательства. На момент соз­дания «Сколково» идея заключалась в том, что 85 млрд. руб. должны были пойти на инфраструктуру (не только строительную, но также экспертную, что­бы государство напрямую не занималось отбором проектов), финансирование проектов на посевных стадиях и мощный университет.

Как считает Нобелевский лауреат, сопредседатель Консультативного совета Фонда «Сколково» Ж.И. Алферов, «"Сколково" – не территория, которая пре­вращается в офшорную зону, а идеология, как в новых условиях развивать и поддерживать научные проекты, которые создают новые технологии. Пусть там будет технологический университет нового типа, новые компании и новая за­конодательная база для новых идеологий, но справедливая не только для «Сколково», но и для Академгородка в Новосибирске, и для Дубны, и для Зе­ленограда, и для Пущино, и для Шувалово в Петербурге» [89]. Однако особые ус­ловия были созданы только для «Сколково».

Четыре раза члены Консультативного совета единогласно отвергали созда­ние «Сколтеха» на базе Массачусетского технологического института, считая, что создавать его надо на базе российских университетов. Однако эти рекомен­дации были проигнорированы и деньги ушли в США.

Комиссия по модернизации и технологическому развитию обязала госком­пании перечислять до 1% «инновационного» бюджета в эндаумент-фонд Скол­ковского института науки и технологий (Сколтех). За 2010 – 2011 гг. на «Скол­ково» было потрачено около 11 млрд. рублей, еще 22 млрд. планируется потра­тить в 2012 г. Вокруг «Сколково» возникает целый комплекс застройщиков (по словам газеты «Коммерсант», «замечательных соседей, которые владеют при­легающими землями»), получающих льготную аренду площадей и льготное на­логообложение, и прочие бонусы. Строятся многофункциональный комплекс, гостиницы и парковки, а также транспортный хаб и гольф-клуб. Планируется возвести там же еще жилой комплекс и парк. «Аналитики рынка считают, что приближенность к «Сколково» значительно поднимет цены как на сами зе­мельные участки, так и на возведенные на них объекты» [90].

Следственный комитет возбудил уголовное дело против вице-президента «Сколково» А. Бельтюкова, подозреваемого в растрате 750 тыс. долл., которые получил за 10 «лекций» молодой человек, не имеющий высшего образования [91].

Президент В.В. Путин в конце 2012 г. отклонил Федеральный закон «О в­несении изменений в Федеральный закон «Об инновационном центре «Сколково», по следующим основаниям: «В Федеральном законе не определены крите­рии и показатели, необходимые для оценки эффективности результатов дея­тельности инновационного центра «Сколково» в экономической, социальной и научной сферах. Имеющиеся в законодательстве Российской Федерации пробе­лы в сфере регулирования прав на результаты интеллектуальной деятельности, а также касающиеся потребностей инновационных компаний Федеральный за­кон не восполняет, в то же время статус действующих наукоградов нивелиру­ется. Кроме того, вызывает сомнение правомерность предоставления управ­ляющей компании инновационного центра «Сколково» права утверждения нормативов градостроительного планирования и проектирования, определения требований к составу разрешительной документации и перечню этапов строительства. Законодательством Российской Федерации реализация данной функ­ции возложена на соответствующие органы государственной власти и органы местного самоуправления» [92].

Тем не менее развитие фонда «Сколково« было включено в госпрограмму «Экономическое развитие и инновационная экономика». Целевыми индикато­рами и показателями программы являются:

– количество патентов, полученных на территории иностранных го­сударств;

– объем привлеченных частных инвестиций;

– выручка компаний – участников проекта «Сколково», полученная от результатов исследовательской деятельности (накопленным ито­гом);

– число публикаций в журналах, индексируемых в «Сеть науки» (на одного исследователя Сколковского института науки и технологий);

– доля выпускников Сколковского института науки и технологий, вовлеченных в инновационную деятельность;

– интегральный вклад проекта «Сколково» в экономику Российской Федерации (накопленным итогом);

– коэффициент пригодности инновационного центра для жизни и ра­боты («коэффициент счастья»);

– сокращение средних сроков коммерциализации проектов участни­ков проекта «Сколково».

Для реализации госпрограммы фонд «Сколково» до 2020 г. получит 502 млрд. рублей инвестиций. Из них 135,6 млрд. рублей поступит из бюдже­та. В подпрограмме о развитии «Сколково» предусмотрено три направления – создание и развитие инновационной среды, создание и развитие Сколковского института науки и технологий, и также создание инфраструктуры «Сколково». Большая часть госсредств будет направлена на мероприятия, обозначенные как развитие инновационной среды. На это из бюджета будет выделено 57 млрд. рублей, из них 32 млрд. рублей пойдет на гранты участникам проекта «Скол­ково». На создание института «Сколково» будет направлено 42 млрд. рублей, на инфраструктуру – 37 млрд. рублей [93].

В текущем году на покрытие нужд резидентов «Сколково» планируется потратить 24,3 млрд. рублей, в следующем – 23, в 2015 г. – 18,3 млрд. рублей. Предполагается, что госинвестиции приведут к увеличению числа патентов и выручки компаний – участников «Сколково». Так, ожидается, что за семь лет количество заявок на регистрацию объектов интеллектуальной собственности участниками «Сколково» вырастет со 159 до 350 штук [94].

К НИЦ «Курчатовский институт» были присоединены Институт теорети­ческой и экспериментальной физики, Петербургский институт ядерной физики и Институт физики высоких энергий, которые потеряли независимость, в том числе финансовую. После присоединения этих институтов НИЦ «Курчатовский институт» получил доступ к отдельному бюджетному финансированию (10 млрд. руб. на три года) и крупным госрасходам по ряду федеральных целе­вых программ, в том числе средствам на строительство экспериментального ре­акторного комплекса в Санкт-Петербурге со стоимостью первой очереди 4,7 млрд. рублей. В 2010 году руководство НИЦ оценивало потребности в сред­ствах на свои проекты в 180 млрд. рублей [95].

В 2012 году 15 физических институтов России подписали соглашение «о партнерстве в области создания, модернизации и использования уникальных исследовательских установок мегакласса». Цель этого соглашения заключалась в развитии долгосрочного эффективного сотрудничества. В число организаций, которые подписали соглашение, вошли НИЦ «Курчатовский институт», Ново­сибирский институт ядерной физики им. Г. И. Будкера, Специальная астрофи­зическая обсерватория (САО РАН), Институт ядерных исследований РАН, Объ­единенный институт ядерных исследований в Дубне.

Однако в конце июля 2013 г. российская научная общественность узнала о проработке вопроса о придании правового статуса объединению ведущих рос­сийских научных организаций на основании совместного обращения президен­та Российской академии наук и директора национального исследовательского центра «Курчатовский институт». Срок – до 1 сентября 2013 г. [96] Поручение было дано спустя всего два дня после того, как на заседании правительства РФ было решено начать реформу РАН, и на следующий день после того, как соот­ветствующий законопроект был внесен в Госдуму. Это совпадение, видимо, не случайно.

По мнению академика С.Ю. Глазьева, что получается, если чиновники начинают управлять наукой, видно по провалу «Роснано» и Сколково [97]. Для этих проектов характерна непрозрачность, отсутствие каких-либо реальных достижений несмотря на колоссальное бюджетное финансирование. Попытки создания новых центров инновационной деятельности «на пустом месте», как правило, заканчиваются неудачно. Выделенные на них ресурсы осваиваются исходя из текущей рыночной конъюнктуры – под видом технопарков создают­ся обычные офисные здания, а инновационные центры становятся формой трансформации бюджетных ассигнований в частные девелоперские проекты.

Российские университеты и наука

В последние годы произошло резкое наращивание государственных рас­ходов на образование. Для этого были серьезные основания, ведь сфера образо­вания в России существенно страдала от недофинансирования. В этой области Российская Федерация значительно отстает от Франции, США, Великобрита­нии, Германии, Канады и ряда развивающихся стран, где университеты актив­но ведут не только образовательную, но и научную деятельность.

В условиях потери конкурентоспособности отечественной высшей школы было принято решение выборочно увеличить финансирование ряда вузов. В 1999 г. расходы на науку в российских вузах составляли всего 0,05% ВВП [98]. В последние годы значительно выросло государственная поддержка НИОКР в университетах. Увеличилось и количество исследователей в университетах. Од­новременно получило широкое развитие обучение на платной основе, сокраще­ние количества студентов-бюджетников.

Таблица 21

Расходы системы высшего образования на НИОКР

таб21.png

Источник. OECD Statistics (http://www.oecd.org/statistics/).

Министерство образования и науки намеревалось решить двоякую задачу. Первая – создать или развить научно-образовательные комплексы мирового уровня. Вторая – сформировать более конкурентную институциональную среду в российской науке. [99]

Началась стратификация вузовской системы – выделение федеральных и национальных исследовательских университетов и университетов с особым ста­тусом (МГУ и СПбГУ). Что касается системы выбора вузов и методов их под­держки, то здесь наблюдался явный волюнтаризм.

Пять различных рейтингов продемонстрировали крайне низкую междуна­родную конкурентоспособность российской высшей школы в части научных ис­следований. Вузы, особенно получившие новый статус, должны были отдать приоритет научной работе преподавателей. В их программы развития включе­ны показатели публикационной активности, а иногда и заданы целевые инди­каторы положения в международных рейтингах.

Идея создания нового типа вузов – федеральных университетов – была выдвинута в 2007 г. Перед федеральными университетами была поставлена крайне амбициозная задача – к 2015 году их деятельность должна быть срав­нима с ведущими российскими вузами, такими как Московский и Санкт-Петербургский государственные университеты, а по ряду показателей выйти в мировые лидеры. В частности, в международных рейтингах федеральные уни­верситеты должны занять ведущие позиции по таким областям, как, например, биофизическая экология и биотехнология, космическая информация для ра­ционального природопользования и освоения новых территорий, инженерная физика и геотехнологии.

До 2020 года на развитие федеральных университетов должно быть по­трачено около 150 млрд. рублей. Взамен федеральные университеты должны достичь следующие стратегические цели:

  • создание в России конкурентоспособных научно-образовательных центров, призванных обеспечить доступность для ее граждан качественного высшего образования;
  • повышение конкурентоспособности отечественного высшего образо­вания на международных рынках образовательных услуг (в том числе вхожде­ние в мировой рейтинг лучших мировых университетов);
  • придание устойчивости социально-экономическому развитию ре­гионов России.

Утверждается, что в федеральных университетах внедряются новые сис­темы управления, а сами вузы станут интегрированными комплексами образо­вания, науки и бизнеса, центрами инновационно-технологического развития и подготовки кадров международного уровня. Однако пока это практически не отразилось в мировом рейтинге вузов.

Формирование сети национальных исследовательских университетов нача­то в 2008 г., когда был запущен пилотный проект по созданию национальных исследовательских университетов (в соответствии с Указом Президента Россий­ской Федерации от 7 октября 2008 г. № 1448). На базе Московского инженер­но-физического института (государственного университета) создан Националь­ный исследовательский ядерный университет, на базе Московского института стали и сплавов (государственного технологического университета) – Нацио­нальный исследовательский технологический университет.

Исследовательский университет должен не просто эффективно вести на­учную и образовательную деятельность, но и генерировать знания, обеспечи­вать внедрение разработанных технологий в экономику, проводить широкий спектр фундаментальных и прикладных исследований, иметь высокоэффектив­ную систему подготовки магистров и кадров высшей квалификации, а также развитую систему программ послевузовской переподготовки и повышения ква­лификации. По замыслу, сеть таких вузов окажет содействие динамичному развитию научно-технологического комплекса России и обеспечению его в пол­ной мере необходимыми людскими ресурсами. Государство намерено оказать финансовую поддержку национальным исследовательским университетам, что­бы они достигли мирового уровня, а они, в свою очередь, должны быть способ­ны взять на себя ответственность за сохранение и развитие кадрового потен­циала науки, высоких технологий и профессионального образования.

Подтвержденные объемы программных ассигнований на НИУ из всех ис­точников на 2009 – 2011 годы составляли около 28,5 млрд. рублей плюс внебюджет [100]. В 2010 году 72% всех бюджетных средств по плану предполагалось потратить на оборудование, 10% – на развитие информационных ресурсов, ос­тальное – на учебные программы, повышение квалификации сотрудников и качества управления. Университет должен выполнить лишь два требования по достижению установленного в своей программе «числа лабораторий, оснащенных высокотехнологичным оборудованием»: стоимость такого оборудования должна превышать 50 млн. рублей, а его возраст должен быть менее 5 лет [101].

Небезынтересно, что МИСИС по количеству публикаций не входит в пер­вую десятку российских вузов [102], а в рейтинге SIR SCIMAGO находится на 2442 месте [103]. Это не помешало МИСИС стать лидером в получении государст­венного финансирования.

По данным ОЭСР, Россия тратит на образование примерно 5,5% ВВП, в то время как Великобритания – 6%, Франция – 6,3%, Швеция – 6,7%, Изра­иль – 7,2%, США – 7,3%, Южная Корея – 8,0% ВВП. Государственные расхо­ды на образование в России – 4,69% ВВП, в США – 5,29%, в Великобрита­нии – 5,33%, во Франции – 5,79%, в Дания – 7,53% ВВП [104].

Однако по расходам на высшее образование Россия является одним из мировых лидеров. На эти цели наша страна тратит 1,8% ВВП (1,2% за счет го­сударственных средств и 0,6% за счет частных средств). Выше показатель только у США – 2,6% (1% за счет государственных средств и 1,6% – за счет частных средств), Южной Кореи – 2,6%, Канады – 2,4% и Скандинавских стран – около 2% [105].

Рис. 13. Доля публикаций РАН и вузов в общем числе публикаций России

рис.13.png

Источник: Блог Ивана Стерлигова (http://isterligov.blogspot.ru/2013/07/vs-wos.html).


Рис. 14. Доля совместных с РАН публикаций в общем числе публикаций вузов

рис.14.png

Источник: Блог Ивана Стерлигова (http://isterligov.blogspot.ru/2013/07/vs-wos.html).

Расходы вузов на научные исследования резко выросли в последние годы. Если в 2008 г. они составили 28,8 млрд. рублей, то в 2011 г. – 55,1 млрд. руб­лей [106], то есть практически сравнялись с РАН. Профессорско-преподаватель­ский персонал вузов увеличился в 2000 – 2011 гг. с 279 тыс. до 356 тыс. чело­век. Количество исследователей в вузах выросло с 28 тыс. до 53 тыс. и сравня­лось с численностью исследователей в РАН. За этот период количество докто­ров наук в вузах увеличилось с 30 тыс. до 44 тыс. человек, количество канди­датов – с 13 тыс. до 18 тыс.

Получается, что всего в вузах примерно 62 тыс. докторов и кандидатов, что почти в 2 раза больше, чем в РАН (35 тыс.).

Количество вузов, выполняющих исследования и разработки, выросло с 539 в 2005 г. до 696 в 2011 г. [107]. За этот же период количество докторов и кан­дидатов наук в вузах удвоилось [108]. Удвоилась и стоимость основных средств ис­следований и разработок в вузах в постоянных ценах. Если в 2005 г. их стои­мость составляла 58% соответствующего показателя РАН, то в 2011 г. – 119% [109]. В пересчете на одного работника этот показатель в вузах был почти в полтора раза выше, чем в РАН [110]. Однако эффективность этих инвестиций ока­залась низкой.

Правда, количество публикаций российских вузов в Web of Science вырос­ло в 2006 – 2011 гг. на 26%. При этом рост публикаций федеральных универси­тетов составил 49%, а национальных исследовательских университетов – 120% [111].

Однако более 30% публикаций университетов выполнены в соавторстве с учеными РАН (см: Приложение, таблица 1).

Согласно рейтингу SIR SCIMAGO, вузы далеко отстают от РАН по количе­ству публикаций. Так, МГУ занимает 105-е место в глобальном списке (19520 публикаций), Санкт-Петербургский государственный университет – 620-е место (5481 публикация), Новосибирский государственный университет – 1395-е место (2081 публикация), МИСИС – 2442-е место (936 публикаций) [112]. Нельзя не отметить, что в рейтинг не вошли ни Высшая школа экономики, ни Российская школа экономики, которые пользуются особой благосклонностью Министерства образования и науки (см: Приложение, таблица 2).

Летом 2013 г. 15 российских вузов получили право на специальную субси­дию для реализации мероприятий, которые будут способствовать продвижению вузов в международных рейтингах [113]. Вузы, участвующие в проекте, начиная с 2013 г. получат субсидии на общую сумму 9 млрд. рублей.

Видимо, пройдет немало лет и даже десятилетий прежде, чем огромные капиталовложения в университеты принесут ощутимые результаты. Задача по­вышения эффективности науки сводится не к бессмысленной «конкуренции» между вузами и академией, а к созданию единого научно-образовательного пространства с использованием наиболее эффективных методов управления.

Предпринимательский сектор и наука

Рыночная экономика, возникшая в Российской Федерации после шоковой терапии в начале 1990-х годов, оказалась невосприимчивой к инновациям. Произошла ликвидация отраслевой и заводской прикладной науки в результате приватизации промышленных предприятий в 90-е годы. Вследствие дезинте­грации научно-производственных объединений входившие в них КБ, НИИ и проектные институты потеряли источники финансирования и прекратили су­ществование. В свою очередь новые собственники приватизированных машиностроительных предприятий не смогли обеспечить поддержание производства технологически сложной продукции и перепрофилировали большинство из них в складские помещения. В результате резко упали как спрос на инновации со стороны отечественной промышленности, так и их предложение со стороны прикладной науки [114].

Судя по всему, сложившаяся в России бизнес-среда в немалой степени развращена «сырьевым допингом» и не заинтересована в рискованных проек­тах в сфере науки и инноваций.

Таблица 22

Количество исследователей на тысячу занятых,
      в эквиваленте полной занятости

таб22.png

Источник: Factbook 2012.

Вовлеченность российского бизнеса в НИОКР ниже, чем в любой развитой стране. В России доля бизнеса в расходах на НИОКР сократилась с 35,3% в 1995 г. до 25,5% в 2010 г. llD Расходы предпринимательского сектора на НИОКР в 2011 г. составили всего 99,4 млрд. рублей.

По данным ОЭСР количество исследователей в секторе бизнеса в России сократилось на 42% – с 367 тыс. человек в 1994 г. до 214 тыс. – в 2011 г. За этот же период количество исследователей в секторе бизнеса Китая выросло в 4,4 раза – со 187 тыс. до 819 тыс. человек. [116]

По количеству научных исследователей на 1000 занятых в предпринима­тельском секторе Россия в 2,5-3 раза уступает передовым странам.

Для нашей страны угроза деиндустриализации весьма реальна. Показа­тельно, что в России на НИОКР в промышленности приходится всего 14,2% расходов на исследования и разработки, а на высокие технологии – только 8%. В США соответственно 67,7% и 50,5%. В Швейцарии – 86,8% и 53,7%. В Финляндии – 82% и 56% [117].

Таблица 23

Предпринимательские расходы на НИОКР по отраслям в 2009 г.,
млрд. долл. по ППС

таб23.png

Источник. OECD Statistics (http://www.oecd.org/statistics/).

Таким образом, российский бизнес отстает от американского по затратам на НИОКР на ключевых направлениях научно-технического прогресса в 50­200 раз!!!

В странах ОЭСР соотношение расходов государственного и частного секто­ра на НИОКР составляет 1:3 и 1:4. В России сложилось противоположное соот­ношение – 2,5:1.

При этом у нас государство финансирует свыше половины НИОКР (56%), выполняемых частным сектором [118]. Для стран ОЭСР этот показатель составляет всего 7%, для Китая – менее 5%. В Российской Федерации прямое государст­венное финансирование НИОКР в частном секторе составляет примерно 0,45% ВВП. Это самый высокий показатель в мире. В США прямое государственное финансирование НИОКР в частном секторе составляет всего 0,27% ВВП [119].

Рис. 15. Соотношение расходов государственного и частного сектора на НИОКР

рис.15.png

Источник: OECD Science, Technology and Industry Outlook 2008. P. 83.

В 2000 г. на долю частного сектора приходилось 0,35% расходов на НИОКР в России и 0,52% в Китае. В 2011 г. этот показатель в России упал до 0,3%, а в Китае вырос почти в три раза – до 1,36% ВВП [120].

В странах ОЭСР исследования, осуществляемые «внутри» государственных научных заведений, составляют в среднем 0,29% ВВП, университетские иссле­дования – 0,44%, расходы бизнеса на НИОКР – 1,69% [121].

В Японии расходы на НИОКР составляет 2,49% ВВП. Доля частного сек­тора в расходах на НИОКР составляет 77% [122]. В Южной Корее расходы на НИОКР составляет 3,74% ВВП. Доля частного сектора в расходах на НИОКР – 72% [123].

Расходы Китая на НИОКР в 2005 – 1010 гг. выросли до 179 млрд. долл. и достигли 1,77 % ВВП. На долю бизнеса приходится 1,3% ВВП (79% всех рас­ходов на НИОКР). 93% расходов частного сектора оплачивается самим бизне­сом [124]. На долю прикладных исследований и ОКР приходится 83% расходов го­сударственной науки.

В России расходы на НИОКР составляют 1,1% ВВП. Доля частного сек­тора в расходах на НИОКР – всего 16%, а доля государства – 66% [125].

В современном мире существуют различные модели государственного фи­нансирования НИОКР. Так, в Германии, Дании, Израиле 90-95% всех прави­тельственных ассигнований на науку – это «сметное» финансирование научных институтов. В то же время в Южной Корее «сметное» финансирование состав­ляет менее 20%, а более 80% государственных ассигнований идет на поддерж­ку конкретных научных проектов.

Особое внимание в развитых странах уделяют поощрению спроса на инно­вации в частном секторе. В передовых странах используется широкий набор механизмов государственной поддержки, ориентированных на крупные нацио­нальные корпорации, малый и средний бизнес. С одной стороны, размещение госзаказов на выполнение НИОКР, инвестирование в капитал венчурных фон­дов, а также осуществление целевых государственных закупок инновационной продукции и услуг, финансирование бизнес-инкубаторов, технопарков и т.п. С другой стороны, это предоставление предприятиям, осуществляющим НИОКР, различных налоговых стимулов, выделение субъектам инновационной деятельности льготных государственных займов и кредитных гарантий.

В 21 стране ОЭСР применяются меры налогового стимулирования част­ных расходов на НИОКР. К главным косвенным способам поощрения иннова­ционной активности относятся налоговые кредиты и льготное налогообложение для корпораций, осуществляющих государственные или собственные програм­мы НИОКР. Эти меры иногда называют «налоговыми расходами».

В налоговых системах большинства стран ОЭСР, в том числе в США, расходы на исследования и разработки рассматриваются либо как капиталь­ные затраты и подлежат амортизации в течение 5 лет с момента их осуществ­ления, либо как расходы бизнеса и вычитаются из налогооблагаемой базы в текущем отчетном периоде. Выбор метода списания затрат на НИОКР остает­ся за самим предпринимателем.

Налоговые льготы особенно активно применяет Франция. Налоговые суб­сидии составляют во Франции 0,4 затрат крупного бизнеса на НИОКР, в Испа­нии, Португалии – 0,3, в Норвегии, Южной Корее, Канаде – 0,2, в Дании, Италии, Австралии, Японии, Великобритании, Бельгии, Австрии и США – 0,1 [126]. В России же, к сожалению, налоговыми инструментами пользуются очень плохо. Упор делается на фискальные цели, а не на стимулирование научно-технического развития страны.

Страны, которые стремятся догнать лидеров научно-технического прогрес­са (Китай, Индия, Бразилия и другие), применяют более льготные формулы расчета налогового кредита на основе текущих объемов инвестирования НИОКР компаниями. Это позволяет им в значительно больших объемах воз­вращать компаниям средства, инвестированные в исследования.

Рис. 16. Показатель налоговых льгот на 1 долл. затрат на НИОКР

рис.16.png

Источник: Global R&D Report 2008 Magazine. P. 11; 2009 Global R&D Funding Forecast. P. 27.

Таблица 24

Налоговое стимулирование частных затрат на инновационную
деятельность для крупных, малых и средних компаний
в странах ОЭСР (налоговые субсидии на 1 долл. затрат на НИОКР)

таб24.png

Источник: OECD Science, Technology and Industry Outlook 2012. P. 167.

Налоговое регулирование НИР осуществляется двумя методами: расход­ным и доходным. Расходный метод налогового стимулирования НИР базирует­ся на уменьшении налогооблагаемой прибыли за счет расходов, связанных с инновационной деятельностью [127].

Доходный метод предполагает применение специальных налоговых ставок при налогообложении роялти, патентов и лицензий, иных доходов, полученных от инновационной деятельности, а также льготного налогообложения дивиден­дов юридических и физических лиц, полученных по акциям инновационных предприятий [128].

Таблица 25

Прямое финансирование государством НИОКР, осуществляемых
            бизнесом и налоговое стимулирование инновационной деятельности

таб25.png

Источник: OECD, Main Science and Technology Indicators (MSTI) Database, June 2012; OECD R&D tax in­centives questionnaires,
January
2010 and July 2011, and national sources, based on OECD (2011), OECD Science,
Technology and Industry Scoreboard
2011, OECD, Paris

Большой интерес вызывает американский опыт в сфере науки. В США налоговый кредит на НИОКР позволяет вернуть из уже уплаченного налога до 20% приращения расходов на НИОКР в текущем году. Эта льгота применяет­ся только к НИОКР, проводящимся на территории США. Налоговый кредит оказывает мощное стимулирующее воздействие на эффективное проведение компаниями долгосрочных исследований, критически важных для новой эко­номики.

Таблица 26

Схема расчета налоговых льгот в США

таб26.png

Источник: Налоговое стимулирование инновационных процессов/ Отв. Ред. — Н.И. Иванова. — М.:ИМЭМО РАН, 2009. С.142

Не случайно на долю США приходится почти треть мировых корпоратив­ных расходов на НИОКР. Расходы бизнеса США на НИОКР составляют 2,04% ВВП [129].

Государство в США расходует на НИОКР 142 млрд. долл., из них полови­ну – на гражданские исследования. Наибольший бюджет у Национального ин­ститута здравоохранения – 31,3 млрд. долл. Далее следует НАСА – 11,6 млрд. долл. Бюджет Национального научного фонда составляет 7,6 млрд. долл. [130] Следует учесть, что в США общие расходы на гражданскую науку составляют около 360 млрд. долл. Примерно 20% из них приходится на ассигнования фе­дерального бюджета.

Таблица 27

Финансирование федеральных исследований
              и разработок (запрос на 2014 фин. г.), млн. долл.

таб27.png

Источник: Federal Research and Development Funding:FY2014. Congressional Research Service. July 30, 2013. P. 4.

В США непосредственные расходы на НИОКР, осуществляемые внутри государственных учреждений (intramural research), в 2009 г. составляли 30,9 млрд. долл. Еще 15,2 млрд. долл. расходуют федеральные научные цен­тры под особым управлением [131]. Таковыми являются научно-исследовательские институты и лаборатории, учрежденные федеральным правительством и фи­нансируемые из государственного бюджета. Например, ядерные лаборатории Лос-Аламос, Сандия, а также Ливермор.

Таблица 28

Структура расходов США на НИОКР, %

таб28.png

Источник: The FY 2012 Science and Technology R&D Budget. Office of Science and Technology Policy. Ex­ecutive Office of the President.

Отметим, что на долю бизнеса в США приходится только 21,7% расходов на фундаментальную науку, 48,1% – на прикладную науку и 77,6% на ОКР. Доля университетов составляет всего 3,8% расходов, но в осуществлении НИОКР – 13,6%. Причем в осуществлении фундаментальных исследований до­ля университетов составляет 53,4%, прикладных исследований – 16,7%, а ОКР – лишь 0,8%. Что касается государства, то на его долю приходится 53,2% расходов на фундаментальную науку, 42,2% – на прикладную науку и 21,3% на ОКР.

Представление о том, что в США наука якобы делается чуть ли ни цели­ком и полностью в университетах – это выдумка. На долю американских вузов приходится менее 13% всех расходов на НИОКР. В России эта доля составляет чуть больше 7%. В США финансирование научных исследований в университе­тах составляет 0,36% ВВП. Это – почти в 4 раза больше, чем в России, но в 2­3 раза меньше, чем в Скандинавских странах [132].

Согласно данным ОЭСР, в России только 15,3% фундаментальных иссле­дований выполняется в университетах. В США этот показатель составляет 56,1%, в Израиле – 62,7%, во Франции – 66,7%, в Швейцарии – 71,5%, в Да­нии – 78,1% [133].

В США действительно сложился эффективный механизм развития НИОКР, сочетающий государственный, университетский и предприниматель­ский секторы науки. Но навязываемое некомпетентными «реформаторами» представление о том, что предлагаемая ими концепция якобы основывается на американском опыте в сфере НИОКР, не отвечает действительности. Рассужде­ния о том, что наука в США чуть ли целиком финансируется за счет грантов не подтверждается фактами. В США нет ни министерства науки, ни агентства по управлению имуществом государственных научных организаций, ни феде­ральных университетов.


Заключение

Для модернизации российской экономики требуется хорошо продуманная государственная научная политика, а не новые неолиберальные эксперименты.

С учетом мирового опыта и особенностей современного состояния экономи­ки России такая политика, как представляется, должна включать четыре взаи­модополняющих компонента.

1. Радикально ситуацию может изменить только вовлечение российского бизнеса в сферу НИОКР, увеличение частных расходов на науку. Это, вероят­но, потребует соответствующих налоговых льгот и других мер со стороны го­сударства. В результате будут созданы условия для ликвидации «черной ды­ры», возникшей в сфере прикладной науки. РАН может подготовить соответ­ствующие предложения о том, как повысить востребованность науки россий­ской экономикой.

Инновационная экономика заработает только тогда, когда бизнесу станет выгодно тратить деньги на инновации. Причина низких расходов российского бизнеса на НИОКР связана не только с известными особенностями формирова­ния рыночной экономики в России, но и с отсутствием продуманной государст­венной политики по поощрению расходов частного сектора на НИОКР косвен­ными методами – с помощью налоговых стимулов.

Необходимо создать в России условия для того, чтобы привлечь частный капитал в высокотехнологичные отрасли национальной экономики. Это необ­ходимо для резкого повышения инновационной активности российского бизне­са, доля которого в расходах на НИОКР должна возрасти хотя бы до 50%. Тре­буется продуманная налоговая политика по стимулированию расходов частного сектора на НИОКР («налоговые расходы»). Инвестиции в инновации должны стать для частного сектора максимально прибыльными.

  2. Целесообразно существенно увеличить расходы на гражданскую науку. Сегодня доля России в этой области составляет примерно 1% от мировых рас­ходов на эти цели. Необходимо увеличение бюджетного финансирования при­оритетных направлений фундаментальных исследований, а также (в оборонной сфере) прикладных НИОКР. Это позволит обновить технологическую базу и провести омоложение государственного сектора российской науки. Иначе будет утрачена база российской науки и окажется подорванной военная мощь нашей страны.

Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Россий­ской Федерации на период до 2020 г. предусматривается, что расходы на НИОКР должны увеличиться до 2,5-3% ВВП. Однако это даст возможность лишь выйти на нынешний уровень затрат на НИОКР в развитых странах. К 2020 г. расходы этих стран на эти цели повысятся до 3,8-4,5% ВВП, а в не­которых государствах и до 5-5,5% ВВП. Чтобы не остаться в роли безнадежно отстающего, надо ориентироваться именно на перспективные показатели лиде­ров научно-технического прогресса. Это требует довести финансирование науки в России до уровня, отвечающего мировым критериям (в частности, по расходам на одного исследователя).

3. Пора покончить с попытками лишить РАН самостоятельности, бюрокра­тическими методами навязывать ученым направления и методы научной ра­боты, принуждать к бессмысленному отчетному формалистическому бумаго­творчеству.

Думается, что приоритеты научных исследований РАН должны вырабаты­ваться самим научным сообществом и ежегодно направляться для утверждения президенту РФ. Пора прекратить «войну на истощение», которую в последние годы ведет Минобрнауки против РАН.

Конечно, у Академии немало внутренних проблем. Это не только старение кадров и материальной базы. К сожалению, сохраняется жесткая иерархия, проявляется клановость, идет серьезная конкуренция за ограниченные финан­совые ресурсы. Ограничение пребывания на административных должностях двумя сроками – шаг в правильном направлении, необходимый для естествен­ной смены поколений. Требуется сохранить и развивать традиции демократи­ческого научного самоуправления.

Комиссия РАН по разработке поправок к законопроекту, подготовила па­кет предложений. Учитывая принципиальный характер поправок, целесооб­разно вернуть законопроект во второе чтение, чтобы избежать полного хаоса и дезорганизации научной работы и ликвидировать все юридические и концепту­альные несуразности нынешнего законопроекта.

В законопроект необходимо включить отдельную статью о научных инсти­тутах, чтобы четко определить:

·                институты являются юридическими лицами, наделенными имуществен­ными и иными правами (оперативного управления, хозяйственного веде­ния, бессрочного пользования закрепленным имуществом и т.п.)

·                институты подведомственны (организуются, реорганизуются и ликвиди­руются) РАН.

·                имущественные вопросы решаются новым федеральным органом (Агент­ством) совместно с РАН.

·                институты входят в соответствующие отделения РАН, которые координи­руют научные исследования.

·                самоуправление научных коллективов (выборность всех должностей), а также процедура рекомендации к избранию директоров, например, рей­тинговое голосование по кандидатурам с последующим предоставлением результатов в Президиум РАН, а Президиум направляет список кандида­тов в Президентский совет по науке и образованию.

·                права и обязанности научных сотрудников, в том числе избрание пред­ставителей научных коллективов для участия в Общем собрании РАН.

4. Необходимо перейти от стратегии выживания РАН к стратегии ее раз­вития. Ограничение пребывания на административных должностях двумя сро­ками – шаг в правильном направлении, необходимый для естественной смены поколений. Требуется сохранить и развивать традиции демократического науч­ного самоуправления. Необходимо разработать четкую систему подготовки, от­бора и профессионального роста ученых. Она должна включать в себя количе­ственные критерии научной результативности с привязкой к ней достойной оп­латы труда, конкурентную систему отбора способных ученых, эффективную систему найма специалистов и т.п. Средства, полученные от рационального ис­пользования части недвижимости РАН, могут лечь в основу специализирован­ных фондов, из которых можно будет финансировать отдельные программы Академии – пенсионную, социальную, жилищную и т.п.

Одобренный во втором чтении законопроект сохраняет положение о слия­нии трех академий. Тем самым РАН де-факто ликвидируется и создается новая «Российская академия наук», которая не является правопреемницей РАН и которой не подведомственны научные институты. Думается, что здесь нам лучше обратиться к опыту США, где действует зонтичное объединение не­скольких государственных академий, куда входят Национальная академия на­ук, Национальная академия инженерных наук, Институт медицины и Нацио­нальный исследовательский совет. Можно было бы создать аналогичный зон­тик для РАН, РАМН и РАСХН, не лишая их юридической самостоятельности.

5. На основе имеющегося успешного взаимодействия науки и образования (Ж. И. Алферов, Новосибирск, ГАУГН) РАН уже в ближайшее время могла бы создать Федеральный Академический Университет, который бы наладил подго­товку высококвалифицированных специалистов (бакалавров, магистров, аспи­рантов) практически по всем отраслям знаний. Такой университет будет иметь региональные отделения на базе региональных отделений и центров РАН.

С одной стороны, это позволит резко повысить качество высшего образо­вания в масштабах всех страны. С другой стороны, это дает возможность соз­дать действительно исследовательский университет, в котором преподавали бы наши лучшие ученые, вовлекая студентов уже на первых курсах в науч­ные исследования.

Вместе с тем, такой подход позволил бы резко ускорить давно назревшее омоложение РАН, сохранить и развить научные школы, не допуская угро­жающего российской науке разрыва между поколениями.

«Есть три смысловых горизонта реформирования РАН. Во-первых, те, кто непосредственно ведут научные исследования – конкретный ученый, лаборато­рия, институт, – должны работать в комфортных условиях, чтобы эффективно заниматься своим делом. Это сегодня так? Нет. И по причинам, не зависящим от Академии наук, и по причинам, которые мы должны убрать сами. Во-вторых, связи фундаментальной науки с наукой прикладной, с производством должны отвечать требованиям XXI века. Тут необъятное поле работы и для ин­ститутов РАН, и для министерских работников. В-третьих, есть стратегические интересы страны, которые требуют современного научного сопровождения, ко­торое и должна обеспечить РАН. К такого рода реформам совместно с органами законодательной и исполнительной власти Академия наук готова» [134], – считает президент РАН академик В.Е. Фортов.

Задача сегодняшнего дня – сделать Академию наук современным дейст­венным инструментом инновационного развития России и проводимых соци­ально-экономических преобразований, важнейшим элементом гражданского общества и культуры страны. РАН способна разработать стратегию развития страны, основанную на максимальном использовании современных научно-технических достижений. Наконец, надо разъяснять обществу, чем занимаются институты РАН, пропагандировать свои достижения и не замалчивать трудно­сти, не отсиживаться в «башне из слоновой кости».

 

Приложение

 

Таблица 1

Федеральные и национальные исследовательские университеты 2011 г.

прилтаб1.png

Источник: Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка
«О работе Пре­зидиума РАН и выполнении решений Общих собраний Российской академии наук в 2008-2012 гг.». С. 26.

Таблица 2

Место среди российских и международных организаций в рейтинге SIR

прил.таб.2.png

Источник: Scimago Lab. SIR 2012 Russian Federation.

Таблица 3

Цитирование сотрудников научных институтов и ВУЗов России

прилтаб3.png
** Научный штат и публикационный выход МФТИ не могут быть оценены без учета институтов РАН,
в которых функционируют базовые кафедры.
Источник: Институты РАН и вузы // ПОЛИТ.РУ. 22 июня 2012 г. (http://www.polit.ru /article/2012/06/22/comparison/print)


Примечания:

[1] Пояснительная записка к проекту Постановления Правительства Российской Федерации «О внесении изменений в Правила оценки результативности научных организаций, выполняющих научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы гражданского назначения».

[2] http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=787403c3-ca7d-4978-a400-1e05e094d448&print=1

[3] http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=c68a2d08-8c40-4252-81c4-94f2c1b66776&print=1

[4] См.: Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический ежегодник. М., 1987.

[5] Россия в цифрах 2013.

[6] Фундаментальная наука России: состояние и перспективы развития. М., 2009. С. 29.

[7] Программа кандидата в президенты Российской академии наук академика В.Е. Фортова. М., 2013. С. 7.

[8] OECD Main Science and Technology Indicators (http://stats.oecd.org/Index).

[9] Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка «О работе Президиума РАН и выполнении решений Общих собраний Российской академии наук в 2008 – 2012 гг.». С. 13.

[10] Российская академия наук в цифрах 2012. М., 2013. С. 136.

[11] Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка… С. 15.

[12] Россия в цифрах 2013.

[13] Индикаторы науки: 2013. Статистический сборник. М., 2013. С. 54.

[14] Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. М., 2009

[15] Независимая газета. 2 августа 2013 г.

[16] Там же.

[17] UNESCO Science Report 2010. P. 514-520.

[18] R&D Magazine. 2010 Global R&D Funding Forecast. December 2012. P. 3-5.

[19] The Financial Times. January 26, 2010.

[20] Финансирование исследований и разработок в России: состояние, проблемы, перспективы / Под ред. Л.Э. Миндели, С.И. Черных и др. М.: Институт проблем развития науки РАН, 2013. Таблица 3.2.

[21] Там же.

[22] OECD Main Science and Technology Indicators Database.

[23] Россия в цифрах 2013. С. 207. OECD Science, Technology, and Industry Outlook 2012. Р. 147.

[24] OECD Science, Technology, and Industry Outlook 2012. P. 430.

[25] OECD Main Science and Technology Indicators Database.

[26] Индикаторы науки: 2013. Ук. соч. С. 182.

[27] Россия в цифрах 2013.

[28] Там же. С. 70.

[29] Финансирование исследований и разработок в России. Ук. соч. С. 150.

[30] Там же. Таблица 6.3.

[31] Там же.

[32] Там же.

[33] Росстат.

[34] Наука, технологии и инновации России. М., 212. С. 28.

[35] Финансирование исследований и разработок в России. Ук. соч. Таблица 5.3.

[36] Там же.

[37] Российская академия наук в цифрах 2012. М., 2013. С. 137.

[38] Там же. С. 191.

[39] Там же. С. 41.

[40] Там же. С. 45, 190.

[41] Там же. С. 187.

[42] Там же. С. 40.

[43] Индикаторы науки: 2013. Ук. соч. С. 182

[44] 2012 Global Go to Think Tanks Report and Policy Advice. University of Pennsylvania. January 28, 2013.

[45] Российская академия наук в цифрах 2012. Ук. соч. С. 211.

[46] Там же. С. 212.

[47] Там же. С. 213.

[48] Там же. С. 217.

[49] Финансирование исследований и разработок в России. Ук. соч. С. 172.

[50] Москалева О.В. Можно ли оценивать труд ученых по библиометрическим показателям? // Управление большими системами. 2013. Специальный выпуск 44: «Наукометрия и экспертиза в управлении наукой». С. 327 – 328.

[51] Инновационная Россия — 2020 (Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года. Проект). М.: Минэкономразвития России, 2010. С. 65.

[52] Российская академия наук в цифрах 2012. М., 2013. С. 213.

[53] Там же. С. 229.

[54] Scimago Lab. SIR Global 2013 - Rank: Output.

[55] Федерализм. 2011. № 1.

[56] http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=38fcd23a-331e-491f-b526-72f2af6489c2&print=1

[57] Москалева О.В. Ук. соч. С. 327 – 328.

[58] Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка. Ук. соч. С. 25.

[59] Наука, технологии и инновации России. М., 212. С. 32.

[60] Российская академия наук в цифрах 2012. М., 2013. С. 202.

[61] Статистический бюллетень. 2012. № 6.

[62] Там же.

[63] Программа кандидата в президенты Российской академии наук академика В.Е. Фортова. С. 11.

[64] Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка. Ук. соч. С. 32.

[65] Россия в цифрах 2013. С. 58.

[66] Российская академия наук в цифрах: 2012. М., 2013. С. 53.

[67] Доклад главного ученого секретаря Президиума РАН академика В.В. Костюка. С. 32.

[68] Наука, технологии и инновации России. М., 212. С. 32.

[69] Россия в цифрах: 2013. С. 105.

[70] Российская академия наук в цифрах: 2012. М., 2013. С. 157.

[71] Независимая газета. 2 августа 2013 г.

[72] Известия. 3 июля 2013 г.

[73] Программа кандидата в президенты РАН академика В.Е. Фортова. М., 2013. С. 4.

[74] Троицкий вариант. 9 апреля 2013 г.

[75] Forbes. 22 мая 2013 г.

[76] Компания. Деловой еженедельник. 28 января 2013 г.

[77] Наука, технологии и инновации России. М., 212. С. 38.

[78] Компания. Деловой еженедельник. 28 января 2013 г.

[79] Газета.ру. 27 апреля 2013 г.

[80] Там же.

[81] Forbes. 22 мая 2013 г.

[82] Там же.

[83] Известия. 3 июля 2013 г.

[84] Forbes. 22 мая 2013 г.

[85] Bain & Company – американская консалтинговая компания. Вся бизнес-карьера кандидата в президенты на выборах 2012 г. от Республиканской партии Митта Ромни связана со структурами Билла Бейна. Ромни работал в Bain & Co. в 1977 году, а в 1984 г. Бейн и Ромни основали инвестфирму Bain Capital. Глава «Роснано» А. Чубайс работал с Bain & Co. на посту вице-премьера в 1993 г., когда компания консультировала правительство по вопросам приватизации. Bain & Co. была выбрана как подрядчик несмотря на то, что ее цена была на четверть выше, чем у Boston Consulting Group. «Роснано» заплатит за стратегию Bain & Co. 46,4 млн рублей: конкуренцию ей составляла Boston Consulting Group, но проиграла, несмотря на меньшую цену — 37,5 млн.рублей (Известия. 6 ноября 2012 г.).

[86] Интерфакс. 13 июня 2013 г.

[87] The FY 2012 Science and Technology R&D Budget. Office of Science and Technology Policy. Executive Office of the President.

[88] Развитие инновационной деятельности невозможно без создания специализированной инфраструкты, т.е. технопарков. В США существуют два типа технопарков: те, что возникли спонтанно, по инициативе отдельных бизнесменов или университетов, и те, что создавались по решению властей отдельных штатов. К первому типу относятся такие ТП, как Силиконовая долина в г. Санта-Клара (Калифорния), технопарк «Бостонская дорога 128», а также Парк-Треугольник Северной Каролины. Эти парки являются, как правило, собственностью на долевых началах университета, местного муниципалитета, акционерных обществ и ассоциаций. Суть технопарка — предоставление помощи на льготных условиях венчурным компаниям, отдельным изобретателям и ученым, разрабатывающим новые виды продукции и технологий. Еще одна характерная черта деятельности технопарков — его сотрудничество с промышленными компаниями. Основным преимуществом этого для промышленных компаний является доступ к университетским ресурсам, возможность привлекать к работе преподавательский состав, наиболее способных студентов и аспирантов, иметь доступ к информационным ресурсам. Федеральных технопарков в США нет.

[89] ИТАР-ТАСС. 7 мая 2013 г.

[90] Коммерсант. 3 сентября 2012 г.

[91] Газета.ру. 19 апреля 2013 г.

[92] Президент отклонил Федеральный закон о внесении изменений в закон об инновационном центре «Сколково». 12 декабря 2012 г. (www.kremlin.ru/news/17120).

[93] Газета.ру. 1 августа 2013 г.

[94] Свободная пресса. 16 августа 2013 г.

[95] Коммерсант. 2 августа 2013 г.

[96] Газета.ру. 1 августа 2013 г.

[97] Комсомольская правда. 13 августа 2013 г.

[98] OECD, Main Science and Technology Indicators Database, May 2011.

[99] STRF. December 13, 2011.

[100] STRF. June 1, 2011.

[101] Там же.

[102] Российская академия наук в цифрах 2012. М., 2013. С. 232.

[103] Scimago Lab. SIR 2012 Russian Federation.

[104] Factbook OECD 2012.

[105] Ibidem.

[106] Россия в цифрах: 2013.

[107] Российская академия наук в цифрах 2012. М., 2013. С. 15.

[108] Там же. С. 32—33.

[109] Там же. С. 53.

[110] Там же. С. 57.

[111] Там же. С. 227—228.

[112] Scimago Lab. SIR 2012 Russian Federation.

[113] Всего в проекте участвуют 15 вузов, в том числе, Нижегородский государственный и Уральский федеральный университеты, Дальневосточный федеральный университет, Казанский (Приволжский) федеральный университет, Московский физико-технический институт, Национальный исследовательский технический университет«МИСиС», НИУ «Высшая школа экономики», Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ», Новосибирский государственный университет, Самарский государственный аэротехнический университет, Санкт-Петербургский государственный политехнический университет, Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ», Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики, Томский государственный университет, Томский политехнический университет.

[114] Комсомольская правда. 13 августа 2013 г.

[115] OECD Main Science and Technology Indicators Database.

[116] Ibidem.

[117] OECD Science, Technology, and Industry Outlook 2012. P. 445.

[118] Форсайт. 2010. № 12. С. 41.

[119]OECD Science, Technology, and Industry Outlook 2012. P. 162.

[120] OECD Main Science and Technology Indicators Database.

[121] OECD Science, Technology, and Industry Outlook 2012. P. 177.

[122] Ibid. P. 332.

[123] Ibid. P. 336.

[124] Ibid. P. 284.

[125] Наука, технологии и инновации России. М., 212. С. 30.

[126] OECD Science, Technology and Industry Outlook 2012. Р. 167.

[127] OECD Science, Technology and Industry Outlook 2012. P.165-166.

[128] Ibid. P. 165-166.

[129] OECD Science, Technology, and Industry Outlook 2012. P. 432.

[130] The FY 2012 Science and Technology R&D Budget. Office of Science and Technology Policy. Executive Office of the President.

[131] Science and Engineering Indicators 2012. P. 4-3.

[132] OECD, Main Science and Technology Indicators Database. May 2011.

[133] Ibidem.

[134] http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=787403c3-ca7d-4978-a400-1e05e094d448&print=1


                                                                                                                                                                                                        Институт США и Канады

Читайте также на нашем портале:

«Образование и наука: проблемы реформирования (материалы круглого стола)»

«Поднять науку с колен» Валерий Козлов, Николай Федоренко

«РАН и будущее науки в России (материалы круглого стола)»

«Реформа образования: как не выплеснуть с водой ребёнка?» Круглый стол Фонда исторической перспективы

«Реформа РАН: экспертный анализ» Виктор Полтерович

«Российская историческая наука и индексы научного цитирования» Виталий Тихонов


Опубликовано на портале 13/11/2013



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика