Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

«Взрыв» в арабском мире: внутренний и внешний контекст

Версия для печати

Специально для портала «Перспективы»

Борис Долгов

«Взрыв» в арабском мире: внутренний и внешний контекст


Долгов Борис Васильевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра арабских исследований Института востоковедения РАН.


«Взрыв» в арабском мире: внутренний и внешний контекст

Социально-политический взрыв в арабском мире имеет как внутреннее, так и международное измерение, как общие корни, так и национальную специфику, обусловленную историческими особенностями каждой страны. Значимую роль, как бы это ни подвергалось сомнению, сыграли обострение социально-экономических проблем, социально-демографическая ситуация, политический застой, коррупция и непотизм правящей верхушки. В Йемене, Бахрейне и Ливии на причины социального характера наложились сепаратистское движение, межконфессиональное противостояние, межклановое и межплеменное противоборство.

В конце 2010 – начале 2011 г. арабский мир охватили массовые протестные движения и волнения. В Тунисе и Египте пали правительства, в Ливии разгорелась гражданская война; в Алжире, Марокко, Мавритании, Иордании, Ираке, Йемене, Бахрейне, Судане, Ливане прошли антиправительственные манифестации. Сложная обстановка складывалась в Кувейте и восточных районах Саудовской Аравии.

Причины социально-политического взрыва в арабском мире носят как внутренний, так и так и внешний характер. В каждой стране он имеет и свою специфику, обусловленную особенностями исторического развития, конкретной социально-экономической, политической, религиозной ситуацией. Основной общий внутренний фактор протестных движений – обострение социально-экономических проблем, таких как безработица, низкий уровень жизни неимущих слоев населения, отсутствие жизненных перспектив для значительной части молодежи. Важную роль сыграли политический застой, коррупция и непотизм правящей верхушки, подавление демократических свобод при формальном признании демократии.

Значимым фактором стали социально-демографические особенности арабских стран. В большинстве из них до 50% населения составляют молодые люди в возрасте до 35 лет — именно они в первую очередь страдают от нерешенных социально-экономических проблем. Безработица в этой возрастной группе достигает 50%, причем работу не находят в первую очередь дипломированные специалисты, особенно гуманитарных специальностей. Более всего это характерно как раз для Туниса и Египта. Молодые выпускники университетов вынуждены заниматься мелкооптовой торговлей и мелким бизнесом; не имея достойного дохода, они часто лишены возможности создать семью, при том что семейные ценности в арабо-мусульманском обществе котируются весьма высоко. Своеобразной искрой, из которой разгорелось пламя тунисского социального взрыва, послужил акт самосожжения представителя именно этой части молодежи. Впоследствии попытки самосожжения молодых безработных были предприняты в других арабских странах: так, в Египте молодой безработный пытался сжечь себя перед зданием парламента. Именно для этой категории населения наиболее характерны рост гражданского самосознания, стремление к демократическим свободам, европейское влияние, причем здесь не последнюю роль играют современные электронные средства массовой информации - в арабских странах достаточно развито спутниковое телевидение и сети Интернет-кафе, которые дешевы и доступны для всех слоев населения.

В таких странах, как Йемен, Бахрейн и Ливия, на причины социально-экономического характера наложилась специфика внутриполитической ситуации. В Йемене это действия повстанческих шиитских группировок на севере страны, сепаратистское движение на юге и существенное влияние исламистов (наличие подпольных ячеек Аль-Каиды). В Бахрейне – межконфессиональное противостояние суннитского меньшинства (во главе с правящей династией Аль-Халифа) с борющимся за равные с суннитами права шиитским большинством. В Ливии – недовольство узурпировавшей власть семьей Каддафи и приближенных к ней кланов, межклановое и межплеменное противоборство, действия суфийских тарикатов и исламистских группировок.

Что касается внешних факторов, повлиявших на обострение социально-экономических проблем в арабском мире, то это прежде всего мировой финансово-экономический кризис, в разной мере затронувший экономики всех арабских стран.

Например, мировой кризис привел к резкому сокращению тунисского экспорта, ориентированного на страны ЕС, где из-за кризиса происходило свертывание производства. Финансово-банковская сфера Туниса также испытала негативные последствия финансовых проблем банковской системы ЕС, в частности, французского банка «Сосьете женераль». Сократилось число иностранных туристов, посещавших Тунис, большую часть которых составляли граждане европейских стран. Наряду с этим государства Евросоюза сократили прием иностранных рабочих и дипломированных специалистов-иммигрантов, в том числе, из Туниса и Египта.

В Тунисе вокруг стареющего президента Зин аль-Абидин Бен Али, бессменно руководившего страной с 1987 г., процветали коррупция и протекционизм. До трети экономики страны контролировалось семьей президента и кланом его супруги, Лейлы Трабелси. Семья президента владела капиталом в размере 7 млрд евро. Оборотной стороной «тунисского экономического чуда» были подавление гражданских свобод, тотальная цензура СМИ, сотни узников совести, пытки и издевательства в тюрьмах [1]. Тунис представлял собой типичный пример квази-демократии – за фасадом формальных демократических институтов (всеобщих альтернативных выборов, двухпалатного парламента, многопартийной системы, разделения властей, профсоюзов, различных общественных, женских, молодежных организаций) действовал авторитарный режим личной власти.

После падения режима Бен Али армия в основном контролировала ситуацию, однако происходили стычки со сторонниками свергнутого президента из числа его личной гвардии и агентов службы безопасности. Имели место акты насилия, самосуда и бандитизма. Новые власти призвали население формировать комитеты самообороны. Государственная инфраструктура была во многом парализована, и перед страной встала проблема, всегда возникающая при радикальной смене правящего режима: из каких сил формировать новую власть и включать ли в нее старый госаппарат. Тем более что оппозицию в целом отличали организационная слабость, разобщенность и малочисленность. Легальная политическая оппозиция была представлена «Демократической прогрессивной партией» (ДПП) и партией «Форум за демократию, труд и свободу». Кроме того, полулегально действовали партия «Республиканский конгресс», стоящая на либерально-демократических позициях, Коммунистическая партия тунисских рабочих (КПТР), ратующая за социализм троцкистского типа, и исламистская Нахда (Возрождение). В ходе протестных манифестаций в январе 2011 г. наибольшую активность проявляли лидеры ДПП Майя аль-Джариби и Наджиб аш-Шабби. Из-за рубежа в страну возвращались вынужденные в свое время эмигрировать противники режима – в частности, бывший лидер партии Нахда и видный исламистский идеолог Рашид Ганнуши.

На июль 2011 г. в Тунисе намечено проведение досрочных парламентских и президентских выборов. К этому времени новым политическим силам (включая умеренных исламистов) предстоит сформулировать свои программы и завоевать доверие избирателей.

Что касается основных причин кризиса в Египте и падения режима президента Хосни Мубарака, необходимо прежде всего отметить достаточно уникальную географическую и отчасти демографическую ситуацию в стране. Большая часть территории Египта (общая площадь – чуть более 1 млн кв. км) приходится на пустыню, и только примерно 4% территории пригодны для хозяйственной деятельности – это в основном долина и дельта Нила. На этих 4% проживает 96% населения Египта (85 млн чел.) при демографическом росте примерно в 2,1% в год. Египет обладает самым многочисленным населением среди арабских стран. При таком положении страна нуждается в очень грамотной и взвешенной экономической политике. Однако после отказа от идеи построения «арабского социализма», проводившейся в жизнь Гамалем Абдель Насером, и переходом с середины 1970-х годов к политике «открытых дверей» (инфитах), то есть свободного рынка, в Египте, наряду с повышением рентабельности экономики, быстрыми темпами прогрессировали безработица, рост цен, расслоение общества. С 2000-х годов страна вступила в полосу социально-экономического кризиса, безработица превысила (по официальным, явно заниженным данным) 11% . Причем среди молодежи, как и в Тунисе, этот процент был гораздо выше. Несмотря на определенную стабилизацию экономической ситуации в результате проведенных в последние годы реформ (рост ВВП 7,5% в год), значительная часть жителей страны (по разным данным, от 20% до 40%) живет на доход, составляющий менее 2 долл. в день и существует только благодаря субсидиям государства на продовольственные товары.

Египет постоянно нуждался в иностранной помощи. Только от США страна получила за последние 20 лет 47 млрд долл. Последствия мирового финансового кризиса, повышение в 2007–2008 гг. мировых цен на продовольствие стали причинами демонстраций протеста и забастовок (только в 2007–2008 гг. было 580 забастовок) [2]. Режим власти, как и в Тунисе, представлял собой фасадную коррумпированную «управляемую демократию», где президент Мубарак правил с 1981 г. в условиях режима чрезвычайного положения и готовил своего младшего сына Гамаля в качестве преемника на президентских выборах в 2011 г. По некоторым оценкам, состояние семьи Мубарака достигает 40–70 млрд долл. Возмущение в египетском обществе вызвали явное использование «административного ресурса» и фальсификация итогов парламентских выборов в ноябре 2010 г., что также сыграло роль в падении режима.

В результате продолжавшихся почти три недели массовых протестных манифестаций Мубарак 11 февраля 2011 г. ушел в отставку и передал свои функции вице-президенту Омару Сулейману, являвшемуся руководителем Службы общей разведки (наиболее важной из четырех египетских спецслужб). Фактически власть перешла к Высшему военному совету египетской армии во главе с министром обороны Хусейном ат-Тантави. Высший военный совет приостановил действие конституции и поручил специально назначенной комиссии подготовить проект поправок, который будет вынесен на общенациональный референдум. Затем в Египте должны пройти парламентские и президентские выборы, на которых египтяне изберут новую высшую законодательную и исполнительную власть. Как в Тунисе, где армия отказалась подчиняться президенту Бен Али, так и в Египте, где армия сохранила нейтралитет, позиция военных оказалась решающей для исхода противостояния.

Что касается движущих сил египетского протестного движения, то они, как и в Тунисе, были представлены массами молодых безработных, в том числе дипломированных специалистов, не приемлющих коррумпированный режим личной власти. Протестные манифестации в основном носили стихийный характер, однако непосредственным поводом для них послужило очередное повышение цен (а в известной мере и пример Туниса). Позднее к протестному движению присоединились оппозиционные политические партии, стоящие на либерально-демократической платформе: это прежде всего Аль-Гад («Завтра») и Кифайа («Хватит!»), которые пока еще относительно слабы и не пользуются значительным влиянием. На этом же этапе в акции активно включились «Братья-мусульмане», которые, в отличие от светских партий, обладают значительным влиянием среди части египетских мусульман. Роль лидеров протестного движения пытались взять на себя Мухаммед аль-Барадей, бывший председатель МАГАТЕ, и Умр Муса, Генеральный секретарь Лиги арабских государств. В ходе протестных акций сформировались и усилились новые молодежные движения, выдвигающие общедемократические лозунги, такие как «Двадцать пятое января» и «Шестое апреля». В акциях протеста участвовали также представители левых движений, имеющих немало сторонников среди египтян, и «насеристы», исповедующие идеи «арабского социализма».

Необходимо отметить, что изменения в результате произошедших в Тунисе и Египте событий коснулись лишь верхнего эшелона властной элиты. Структура власти не претерпела каких-либо серьезных изменений, существенного реформирования социально-экономической сферы также не произошло. Такой итог явно не устраивает ту часть общества, которая активно участвовала в свержении старых режимов, о чем свидетельствуют возобновившиеся акции протеста. В социальном протесте, направленном против коррумпированных авторитарных режимов с фасадной квази-демократией, исламистская составляющая явилась лишь частью (причем не основной) общего движения. Однако в случае затягивания решения проблем «исламский проект» может выйти на политическую авансцену.

Реакция стран ЕС на события в арабском мире эволюционировала в ходе развития протестного движения. С началом массовых протестов в Тунисе и попыток властей жестко их подавить ЕС выражал свою «озабоченность» и призывал тунисские власти не применять «не пропорционально» силовые методы против манифестантов. Страны ЕС, и особенно Франция, с которой режим Бен Али имел самые тесные экономические и политические связи, оказались в сложном положении. В экономике Тунис более других арабских стран был ориентирован на ЕС. Здесь важную роль играли иностранные инвестиции, привлечению которых способствовало вхождение Туниса в 1995 г. в ЕС на правах ассоциированного члена. Затем (в 2008 г.) последовало присоединение Туниса к зоне свободного обмена капиталами и рабочей силой ЕС. До мирового кризиса в Тунисе работало более 2500 иностранных кампаний, тунисскими инвесторами являлись такие известные международные корпорации, как «Бритиш газ», «Алкател», «Бенеттон», «Сименс» и др. Широкое развитие в последние годы получила банковская система, насчитывавшая к 2008 г. более 20 банков. Крупнейшими на тунисском финансовом рынке (так же как и в других областях экономики) являлись французские акционеры, в частности банк «БНП Пари» и «Сосьете женераль». Страна ежегодно принимала до 5 млн иностранных туристов, из них 3,5 млн – из стран ЕС. На протяжении ряда лет Тунис считался одной из самых благополучных стран Магриба и арабского мира. Так, например, ВВП по паритету покупательной способности (ППС) в расчете на душу населения в 2009 г. в Тунисе составил 8000 долл. (122-е место в мире). Для сравнения, в Алжире этот показатель был равен 7100 долл. (124-е место), в Марокко – 4600 долл. (147-е место). Рост ВВП, по данным МВФ, в 2010 г. составил 3,7%. Средняя продолжительность жизни была 74 года (еще в 1987 г. она равнялась 67 годам). По официальной тунисской статистике, две трети семей проживали в собственных домах, каждый пятый житель страны владел автомобилем. Все это позволило президенту Франции (в то время Жаку Шираку) назвать Тунис «оазисом спокойствия в арабском мире» и говорить о «тунисском экономическом чуде». В политическом плане Тунис активно участвовал в Средиземноморском союзе, одним из главных инициаторов создания которого стал нынешний президент Франции Н. Саркози. Для него Тунис был «стратегическим партнером Франции», в том числе в противостоянии радикальному исламизму.

В этой связи необходимо отметить, что со времени обретения независимости в 1956 г. в Тунисе проводилась политика секуляризации, причем в довольно радикальной форме. Первый президент Туниса Хабиб Бургиба (1903–2000 гг.), воспринимавший исламские традиции как «тяжелый груз, затруднявший развитие страны» [3], превратил Тунис в одну из наиболее секуляризированных и европеизированных стран в арабском мире. Бен Али сохранил преемственность этой политики, хотя при нем секуляристские воззрения не проявлялись так демонстративно, как во времена Х. Бургибы. В Тунисе при Бен Али исламистский терроризм проявлял, по сравнению с другими арабскими странами, наименьшую активность.

Режим Бен Али представлял собой типичный пример полицейского государства с авторитарной властью. Сам Бен Али имел звание генерала и многие годы возглавлял спецслужбы Туниса. Полицейский аппарат при нем насчитывал до 150 тыс. сотрудников (население Туниса составляет 10 млн чел.). В странах ЕС, в частности во Франции, неоднократно появлялись публикации об отсутствии подлинной демократии и нарушениях прав человека в Тунисе, причем режиму Бен Али приписывался «авторитарный синдром» [4]. Тунисские противники Бен Али, так же как и оппозиционеры многих других арабских режимов, находили приют в Европе, в основном в Британии (например, бывший лидер тунисской радикальной исламистской партии Нахда Рашид Ганнуши). Во многих странах ЕС проходили демонстрации представителей проживавшей здесь многочисленной магрибинской диаспоры в поддержку антиправительственных манифестаций в Тунисе.

Несмотря на осуждение со стороны СМИ и официальных лиц стран ЕС жестких мер, использовавшихся режимом Бен Али против манифестантов (в результате столкновений с полицией в Тунисе погибло около 200 манифестантов), прямого давления с целью заставить уйти Бен Али в отставку не было. Быстрое крушение (в течение трех недель) представлявшегося достаточно стабильным тунисского режима оказалось во многом неожиданным для руководителей стран ЕС. То же самое можно сказать и в отношении отъезда из Туниса 14 января самого Бен Али. По свидетельствам очевидцев, шеф политической полиции генерал Али Сериати, руководивший президентской охраной, и супруга президента Лейла Трабелси принудили Бен Али вылететь в Саудовскую Аравию (президент был ослаблен болезнью – раком простаты, поэтому влияние супруги и Али Сериати на него и на государственные дела было достаточно значительным). Причем Бен Али заявлял, что он вернется в Тунис [5]. За два дня до этого начальник генерального штаба тунисской армии Рашид Аммар отказался выполнить приказ Бен Али применить оружие против манифестантов. Потеряв поддержку армии, режим Бен Али был обречен.

Быстротой и неожиданностью происходивших событий можно, вероятно, объяснить продолжавшиеся тесные контакты официальных лиц ЕС с тунисским режимом уже в период протестных акций. Так, французские министр иностранных дел Мишель Аллио-Мари и министр внутренних дел Брис Ортефе совершали частные поездки в Тунис. Глава французского МИДа пользовалась личным самолетом одного из близких к Бен Али бизнесменов, Азиза Миледа, с которым родители М. Аллио-Мари вели совместный бизнес. Когда начались манифестации против режима Бен Али, М. Аллио-Мари выступила даже с предложением послать в Тунис «французские полицейские силы для восстановления порядка» [6]. Последствием такой «инициативы» М. Аллио-Мари стало заявление Социалистической партии с требованием ее немедленной отставки. Н. Саркози, вначале пытавшийся сгладить оплошность главы своего МИДа, в конце концов принял отставку М. Аллио-Мари. Новым министром иностранных дел стал Ален Жюппе, опытный политик, ранее занимавший пост министра обороны (на этом посту его заменил Жерар Лонге, бывший до этого главой фракции пропрезидентской партии «Союз за народное движение» во французском сенате). На ключевой (в преддверии президентских выборов 2012 г.) пост министра внутренних дел взамен также ушедшего в отставку Бриса Ортефе был назначен один из наиболее близких соратников Н. Саркози, возглавлявший его президентскую администрацию, Клод Геан [7]. Президент Саркози в своем телевизионном выступлении 27 февраля, объясняя персональные перестановки в правительстве, сослался на «важные события в арабском мире». Он заявил, что «исторические изменения, происходящие в арабских странах, которые серьезно влияют на глобальную международную политику, требуют усиления правительственной команды и изменений во внешней политике Франции, в частности, в отношении Средиземноморского союза» [8]. Подчеркивалась необходимость оказания поддержки тем арабским народам, которые борются за свободу и демократию, то есть за те ценности, которые являются приоритетными и для Франции.

В Тунисе ситуация продолжала развиваться по «революционному» сценарию. После многочисленных манифестаций, сопровождавшихся столкновениями с полицией, с требованием проведения социально-политических реформ, отставки премьер-министра Мухаммеда Ганнуши (назначенного еще Бен Али) и его министров, исполняющий обязанности президента Фуад Мебазаа выполнил требования протестующих. Новым премьер-министром стал Бежи Каид Ессебси (род. в 1927 г.), являвшийся соратником первого президента Туниса Х. Бургибы. Распустили бывшую правящую партию «Демократическое конституционное объединение» (ДКО), создали комиссию по расследованию актов коррупции и злоупотреблений, имевших место при Бен Али. Приняли решение (в частности, по требованию генерального секретаря Прогрессивно-демократической партии (ПДП) Майи Джриби) создать Высший комитет по защите революции, политических реформ и демократическому развитию. В него должны войти представители политических партий, профсоюзов, общественных объединений Туниса. На членство в Высшем комитете претендуют, среди прочих, такие пока еще малочисленные политические объединения, как Коммунистическая партия трудящихся Туниса (КПТС) и Всеобщий тунисский союз труда, а также представители правозащитных организаций (например, известная журналистка Сихем Бенседрим).

Новое правительство вскоре покинули ранее назначенные министрами председатель ПДП Наджиб Шебби и генеральный секретарь партии Ат-Тадждид («Обновление») Ахмед Брахим. Эти партии наиболее активно выступали против режима Бен Али. Причиной демарша стало то, что премьер-министр Б. Ессебси запретил членам правительства участвовать в президентских выборах в июле 2011 г. [9].

ЕС в лице главы общеевропейской дипломатии Кэтрин Эштон приветствовал победу демократических сил в Тунисе и обещал всяческую, в том числе финансовую, поддержку новому правительству. В свою очередь, французские министр экономики Кристин Лагард и министр по европейским делам Лорен Вокье посетили 22 февраля Тунис с первым (после краха режима Бен Али) официальным визитом и провели переговоры с его руководством [10].

В отношении смены правящего режима в Египте позиция ЕС и США также определилась не сразу. Со времен заключения Кемп-Дэвидского мирного договора с Израилем (1979 г.) Египет оставался верным союзником и проводником американских интересов на Ближнем Востоке, являясь одновременно своеобразным гарантом безопасности Израиля. Для ЕС, и прежде всего для Франции, Египет был ключевым партнером на Ближнем Востоке. Н. Саркози видел в Египте своеобразный «мост между израильтянами и палестинцами» и отводил ему одну из главных ролей в развитии Средиземноморского союза, поспособствовав избранию Мубарака в состав его руководства [11]. Конечно, обострение социально-экономических проблем Египта и недовольство значительных слоев населения многолетним правлением коррумпированного клана Мубарака также не были секретом для руководства США и ЕС. Все это привело к замешательству американских и европейских лидеров после начала протестных манифестаций в Египте. В соответствии с публикациями «Foreign Policy», Барак Обама вначале не намеревался призывать к отставке Мубарака, однако в дальнейшем требование этой отставки стало официальной позицией Вашингтона [12]. Впрочем, мнения в американской администрации продолжали оставаться несогласованными. Если Б. Обама и Х. Клинтон призывали Мубарака «выполнить волю народа» и уйти, то вице-президент Дик Чейни (долгое время имевший личные контакты с Х. Мубараком и его сыном Гамалем) и спецпредставитель правительства США в Египте Виндсер заявляли о необходимости относиться к Мубараку как к «хорошему другу». По их мнению, социально-политические реформы в Египте должны были вестись под руководством действующего президента. Впоследствии эти заявления были дезавуированы официальным Вашингтоном как «личные мнения».

В конечном итоге США приветствовали уход в отставку Мубарака и передачу его полномочий Омару Сулейману, а затем и взятие властных функций на переходный период до новых выборов военными в лице председателя Высшего военного совета, министра обороны Хусейна ат-Тантави.

После появилось несколько версий о том, что же привело к свержению президента, правившего в Египте 30 лет. По одной из наиболее популярных, в том числе в российских СМИ, уход Мубарака был «срежиссирован» в Вашингтоне. В числе доказательств приводится тот факт, что египетская оппозиционная молодежная организация «Шестое апреля» имела тесные контакты с Госдепартаментом США, а среди ее руководителей есть выпускники Калифорнийского университета. Однако контакты с оппозиционными силами являются общеизвестной дипломатической практикой – американские представители наладили контакты даже с «Братьями-мусульманами» после их успеха на парламентских выборах в 2005 г. Конечно, на египетское протестное движение влияли внешние причины, но это ни в коей мере не являлось определяющим и основным. Так, Израиль был чуть ли не единственной страной, практически до последнего дня поддерживавшей режим Мубарака. Ни США, ни его союзнику Израилю уход Мубарака не был выгоден.

Лидеры ЕС встретили отставку Мубарака и начало демократического процесса в Египте с одобрением. Причем наиболее активным критиком прежнего режима и сторонником демократических перемен в Египте являлся премьер-министр Британии Дэвид Кэмерон, который первым из руководителей европейских стран посетил с официальным визитом Египет после отставки Мубарака. Катрин Эштон, глава дипломатии ЕС, также посетила Египет, имела беседы с новым руководством и обещала помощь со стороны ЕС в размере 1 млрд долл. на проведение демократических преобразований [13].

Несмотря на то, что в Египте опубликованы и представлены на всенародное обсуждение поправки к конституции (они должны быть приняты на общенациональном референдуме), ситуация в стране остается достаточно сложной. В начале марта в Каире вновь прошли демонстрации. Манифестанты, в частности, требовали расформирования служб политического сыска и очищения аппарата МВД от сотрудников, участвовавших в репрессиях против оппозиционных Мубараку сил. Под давлением протестующих был отправлен в отставку премьер-министр Ахмед Шафик, отставной генерал и бывший начальник штаба ВВС [14], а новым главой правительства стал занимавший ранее пост министра транспорта Исам Шараф.

Наиболее драматические события, связанные с противостоянием с правящим режимом, продолжаются в Ливии. По отношению к ним страны ЕС так и не смогли выработать единую позицию. Начавшиеся в середине февраля 2011 г. массовые протестные демонстрации против режима Муамара Каддафи вскоре переросли в вооруженное восстание. Под контролем повстанцев оказались восточные провинции с центром в г. Бенгази. Восставшие овладели рядом городов на побережье Средиземного моря, на их сторону перешли отдельные подразделения ливийской армии, а также ряд послов Ливии за рубежом и несколько представителей Ливии в организациях ООН. В Бенгази был сформирован Национальный переходный совет (НПС), в который вошли лидеры оппозиции, объявившие себя подлинными законными представителями ливийского народа. ЕС на внеочередной сессия Европейского совета и руководство США приветствовали создание НПС и признала его в качестве «политического партнера» для дальнейших переговоров. М. Каддафи в нескольких телеобращениях и интервью охарактеризовал действия повстанцев как «мятеж, организованный террористами Аль-Каиды и внешними силами», и заявил о своей решимости «при полной поддержке ливийского народа подавить мятеж». О готовности армии и сторонников Каддафи «освободить страну от мятежников» заявлял в своих интервью Сейф аль-Ислам, сын М. Каддафи.

В начале марта военная инициатива перешла к сторонникам Каддафи. Используя военную авиацию и тяжелое вооружение, верные Каддафи части ливийской армии вытеснили повстанцев практически из всех ранее взятых ими городов на побережье, включая крупные нефтяные терминалы Рас Аль-Нур, Марс аль-Брегга, и продолжают продвигаться к Бенгази. М. Каддафи объявил амнистию военнослужащим ливийской армии, перешедшим на сторону повстанцев, в случае прекращения ими сопротивления и явки с повинной. С таким же призывом обратились к повстанцам шейхи двух влиятельных ливийских племен – союзников Каддафи.

Причины возникновения протестного движения в Ливии в значительной степени отличаются от таковых в Тунисе, Египте и других арабских странах, где происходили народные выступления против правящих режимов. Ливия – богатая нефтедобывающая страна с небольшим населением (в 2007 г. там проживало 5,24 млн чел.) и достаточно высоким уровнем жизни. Недаром тысячи иностранных рабочих из соседних арабских и африканских стран приезжали на заработки в Ливию, привлекаемые высокими, по сравнению с их странами, зарплатами. В то же время «лидер ливийской революции» (таков официальный титул М. Каддафи, который не занимает никаких официальных постов), в соответствии с доктриной, изложенной в его «Зеленой книге», создал в Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии (таково официальное название Ливии) [15] достаточно уникальный государственно-политический строй – некий синтез ислама, ливийского национализма и элементов социализма. После свержения монархического строя и прихода в 1969 г. к власти М. Каддафи в Ливии введены бесплатное образование, медицинское обслуживание, относительно низкие цены на продукты питания и бензин. Поэтому вряд ли социально-экономический фактор играл определяющую роль в возникновении протестного движения.

Здесь можно выделить комплекс причин: недовольство части населения узурпировавшей власть семьей Каддафи и приближенных к ней кланов, межклановое и межплеменное противоборство, действие исламского фактора. Ливийское общество – это в известной мере конгломерат племен и кланов. Среди них существенную роль играют суфийские ордена, в частности, орден сенуситов, исповедующий ортодоксальный ислам и не приемлющий официальную идеологию «Зеленой книги». Влияние этого ордена больше всего было распространено на востоке Ливии, откуда происходил (сам являвшийся сенуситом) король Идрис I, которого свергнул М. Каддафи. Поэтому появление у повстанцев, борющихся с Каддафи, государственных флагов Ливии времен короля Идриса I, а также восстановление королевского гимна нельзя считать случайностью.

Исламский фактор явно присутствует в протестном движении. В телерепортажах из районов, контролируемых повстанцами, люди скандируют «Алла ва Акбар» («Аллах велик») и «Ле Илах илля Лла» («Нет Бога кроме Аллаха»). Подконтрольное Каддафи ливийское телевидение не раз демонстрировало кадры с якобы захваченными в плен боевиками Аль-Каиды. В свое время радикальные исламистские группировки пытались осуществлять террористические акты на территории Ливии (речь идет прежде всего о Вооруженной исламской ливийской группе, действовавшей в Ливии с 1990-х годов). На территорию Ливии проникали также боевики из алжирской группировки «Организация Аль-Каида исламского государства Магриб». Конкретных фактов о действиях исламистских боевиков в настоящее время в Ливии нет. Однако вопрос этот остается открытым, и с продолжением военных действий возможности проникновения на территорию Ливии исламистских боевиков исключать нельзя. В то же время США и ЕС в своей поддержке ливийских оппозиционных сил рассчитывают, что в их руководстве представлены в основном те, кто придерживается демократических принципов и ориентирован на союз с Западом.

Применение ливийскими властями военной силы против начинавшихся протестных демонстраций было единодушно осуждено ЕС, США и большинством других стран. Совет Безопасности ООН одобрил наложение санкций на Ливию. Они включали в себя эмбарго на поставку вооружений и замораживание ливийских авуаров. Членам семьи Каддафи и высшим ливийским чиновникам был запрещен въезд в страны ЕС. По мере развития гражданского конфликта в Ливии позиция Запада ужесточалась. Барак Обама и Хилари Клинтон заявляли, что «режим Каддафи, использующий военную силу против своего народа, стал нелегитимен и должен без промедления уйти, не причиняя дополнительных жертв населению» [16]. США начали разворачивать свои военно-морские силы у ливийского побережья «на случай непредвиденного развития ситуации». Президент Франции предложил ввести режим «закрытого воздушного пространства» над Ливией, чтобы помешать Каддафи использовать военную авиацию против повстанцев. За такую же рекомендацию в адрес СБ ООН проголосовала на экстренном заседании по ситуации в Ливии большинством голосов Лига арабских государств (против голосовали Алжир и Сирия). Однако против принятия резолюции ООН по закрытию воздушного пространства выступили Китай и Россия. Затем Франция и Британия выдвинули совместную инициативу нанести силами НАТО точечные ракетно-бомбовые удары по военным объектам, удерживаемым сторонниками Каддафи. В то же время на совещании НАТО 28 февраля не было принято никакого решения в пользу военных мер против Ливии. О нежелательности военного вмешательства в Ливии высказалась Турция (единственная мусульманская страна – член НАТО), а также Германия и Италия. 18 марта 2011 г. при голосовании в СБ ООН по резолюции о «закрытии воздушного пространства» воздержались пять членов СБ -- Китай, Россия, Германия, Индия и Бразилия. Однако резолюция 1973 была принята десятью голосами «за», «против» не проголосовала ни одна страна. Кроме закрытия ливийского воздушного пространства, резолюция предполагала также «принятие необходимых мер для недопущения использования ливийскими властями военной силы против мирного населения».

Отметим, что до начала столкновений в Ливии между режимом Каддафи и ЕС существовали достаточно тесные торгово-экономические связи. Ливия снабжала углеродными энергоносителями страны ЕС. Особенно это касалось Италии, которая получала из Ливии 25% нефти и 12% природного газа. Наряду с этим Ливия владела 15% акций автоконцерна «Фиат», примерно 2% акций итальянского «Юникредит Банка» и даже некоторым количеством акций футбольного клуба «Ювентус». В свою очередь, Италия, Германия и Франция поставляли в Ливию вооружение, в том числе боевые самолеты, средства ПВО, бронетехнику, электронное оборудование. Между Ливией и Италией были заключены соглашения по борьбе с нелегальной эмиграцией.

Тем не менее ЕС выполнил режим санкций против Ливии. Самые крупные ливийские активы на сумму более 23 млрд евро были заморожены британским правительством Дэвида Кэмерона. Заблокированы также счета Ливийской инвестиционной компании (Libyan Investment Authority – LIA) на сумму более 3,5 млрд евро, которые находились в распоряжении Сейфа аль-Ислама, сына Каддафи. По словам его французского управляющего, эта компания «осуществляла трансферт в Ливию новейших технологий. Она являлась также базовой структурой, через которую ливийские инвестиции направлялись в Европу и посредством которой Сейф аль-Ислам имел достаточное влияние в европейских деловых кругах» [17].

Опираясь на резолюцию 1973 СБ ООН, Франция, Британия и США приступили к массированным бомбардировкам ливийских военных объектов, позиций верных М. Каддафи войск и резиденций ливийского лидера. Появлялись сообщения (не подтвержденные официально) о том, что Б. Обама санкционировал операцию ЦРУ по уничтожению самого Муамара Каддафи. Однако поддержка военно-воздушных и военно-морских сил западной коалиции не привела к военному успеху ливийских повстанцев и падению режима Каддафи. Если в первые дни после начала бомбардировок отряды повстанцев сумели продвинуться по побережью и захватить несколько городов, в том числе нефтяные терминалы Рас ан-Нур, то позже правительственные войска вновь отбили большую часть захваченной повстанцами территории. Войска Каддафи достаточно успешно использовали тактику, о возможности применения которой еще до начала интервенции предупреждали военные специалисты, -- а именно, продвижение на максимально близкое расстояние к позициям повстанцев, завязывание уличных боев, прорыв в расположение отрядов повстанцев и обстрел с этих позиций авиации западной коалиции. Такая тактика затрудняла действия авиации западной коалиции. В итоге коалиция нередко по ошибке наносила удары по повстанцам и по мирным объектам, в том числе, больницам и жилым домам. Протест в связи с гибелью мирных жителей в результате авианалетов коалиции выразил Генеральный секретарь Лиги арабских государств Амр Муса. Министр иностранных дел РФ С. Лавров, в свою очередь, заявил, что «авиаудары по ливийским правительственным войскам выходят за рамки резолюции СБ ООН и являются вмешательством в гражданскую войну, идущую в Ливии».

В США стала набирать обороты критика решения Обамы участвовать в воздушных ударах по Ливии и упомянутой им перспективы возможных поставок вооружения ливийским повстанцам. В начале апреля американское руководство заявило, что США прекращают участие в военно-воздушных операциях коалиции и ограничатся участием в морской блокаде ливийского побережья.

В первой декаде апреля правительственные войска взяли г. Адждабийю, что открыло им путь на г. Бенгази, оплот ливийских повстанцев, где находился их руководящий орган – Национальный переходный совет (НПС). В то же время режим Каддафи предпринял «дипломатическое наступление». Посланник ливийского лидера посетил Грецию и передал премьер-министру Греции личное послание М. Каддафи с проектом политического урегулирования кризиса. Аналогичное послание Каддафи направил Бараку Обаме, назвав последнего «сыном». В свою очередь, генеральный секретарь НАТО, к которому перешло командование военной операцией в Ливии, также высказался за политический путь разрешения ливийского конфликта. Однако повстанцы в лице председателя НПС Мустафы Абдель Джалиля отвергли план политического урегулирования, предложенный Африканским союзом (АС), так как он «не гарантирует отстранение от власти М. Каддафи».

Достаточно длительное вооруженное противостояние в Ливии и относительная устойчивость, которую продемонстрировал режим Каддафи, даже несмотря на непрекращающуюся помощь повстанцам со стороны ВВС НАТО, объясняются рядом факторов. Во-первых, Каддафи пользуется поддержкой части населения, в том числе шейхов племен Триполитании – западной части Ливии. Во-вторых, в Ливии, в отличие от Туниса и Египта, армия осталась верной правительству. В-третьих, это внешние факторы, и прежде всего отсутствие единства среди стран-членов Североатлантического союза.

Турция осудила вмешательство НАТО в ливийский кризис. Германия, как уже говорилось, воздержалась при голосовании в СБ ООН за резолюцию 1973. Среди участников коалиции наиболее бескомпромиссную позицию в отношении режима Каддафи заняли Франция и Британия. Вашингтон, поддерживая союзников, тем не менее, предпочел более сдержанную линию.

Свою роль здесь играют соображения, связанные с предстоящими в 2012 г. президентскими выборами в США и во Франции. На позицию Б. Обамы оказывают влияние его критики из разных политических лагерей. «Правые» считают, что Обама недостаточно решительно добивается свержения Каддафи. Левые, наоборот, упрекают его в том, что США могут «увязнуть» еще в одной «военной авантюре», в дополнение к Ираку и Афганистану. Активность Франции, явившейся инициатором военной операции в Ливии, объясняется в том числе желанием Николя Саркози «реабилитироваться» в глазах французского электората после неудачных действий бывшего министра иностранных дел М. Аллио-Мари, по существу поддержавшей режим Бен Али в начале протестных акций в Тунисе. Кроме того, Саркози стремится накануне выборов продемонстрировать свою активность и способность придать Франции новый вес в мировой политике. В эту же логику вписываются действия французских военных в Кот д’Ивуар, свергнувших президента Бгамбо и поставивших у власти его оппонента Лоттара.

Арабские страны также не едины в отношении гражданского конфликта в Ливии. Если страны-члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) -- Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт, Катар, Бахрейн -- поддерживают западную коалицию в ее усилиях по свержению Каддафи, то Египет занимает нейтральную позицию. Алжир вместе с членами Африканского союза добивается политического урегулирования в Ливии.

Дальнейшее развитие ситуации в Ливии может привести к расколу страны на Триполитанию (западные области), где сильны сторонники Каддафи, и Киренаику (восточные области), где многие поддерживают Национальный переходный совет. Возможен также выход на авансцену новых политических сил, в том числе умеренных исламистов.

Одним из последствий революционных социально-политических изменений в Северной Африке стал массовый исход беженцев и нелегальных эмигрантов из Туниса и Ливии в страны ЕС, прежде всего Италию. Так, после свержения режима Бен Али более 6 тысяч тунисских беженцев прибыли на итальянский остров Лапедуза. Согласно принятой ЕС Дублинской конвенции, рассмотрение вопроса о предоставлении того или иного статуса эмигрантам (политическое убежище, вид на жительство и т.д.) находится в компетенции первой страны, куда прибыл эмигрант, то есть, в данном случае, Италии. Поэтому не удивительно, что эта страна в наибольшей степени озабочена возможным неконтролируемым наплывом беженцев из Северной Африки, о чем, в частности, заявил министр внутренних дел Италии. Ситуация осложняется тем, что среди беженцев могут находиться бежавшие из тюрем во время происходивших беспорядков уголовные преступники и лица, осужденные за терроризм. Итальянские власти отказались принять большой паром с беженцами (в основном тунисскими), направлявшийся 15 марта из Марокко в Италию, и обратились к ЕС за помощью в приеме растущего потока эмигрантов.

Эта проблема вызывает серьезную озабоченность и в других странах Евросоюза. Во Франции председатель правой партии Национальный фронт (НФ) Марин Ле Пен, заменившая в 2011 г. на этом посту своего отца Жан-Мари Ле Пена, заявила, что «Европа не сможет ничем помочь беженцам из Северной Африки». Протесты и волнения, происходящие в арабских странах, лидер НФ охарактеризовала как «революции голодных, которые могут привести к усилению влияния исламских фундаменталистов» [18]. (Марин Ле Пен, которая намерена участвовать в президентских выборах в 2012 г., быстро набирает сторонников во французском электорате. По результатам одного из опросов общественного мнения, если бы президентские выборы прошли в феврале 2011 г., за нее проголосовали бы 23% избирателей, в то время как за Н. Саркози отдали бы свои голоса 21%.)

Бурные события зимы-весны 2011 г. в арабских странах серьезно затрагивают расположенную в непосредственной близости Европу, где к тому же проживает достаточно многочисленная арабская диаспора. Крушение режимов в Тунисе и особенно в Египте, ведущей стране арабского мира, изменяет всю расстановку политических сил на Большом Ближнем Востоке, что потребует соответствующей модификации политики Евросоюза в регионе.

Хотя конечный итог революционных процессов еще не известен, можно констатировать, что для решения социально-экономических проблем, ставших в большинстве случаев основной причиной социального взрыва, необходима существенная корректировка выбранной странами региона модели развития. В определенной степени это касается также стран ЕС, где численно увеличиваются арабо-мусульманские иммигрантские сообщества, несущие в себе потенциальный протестный заряд – наряду с уже имеющимся у коренного европейского населения.


Примечания:

[1] Современная Африка. Метаморфозы политической власти. М., 2009. с. 60

[2] Долгов Б.В. Арабский мир в начале ХХI века//Восток. М., 2009. № 5. c. 96

[3] Jeune Afrique, P. 1999, p. 35

[4] Camau M., Geisser V. Le Syndrome autoritaire. Presses de Science Po, 2003. p.24

[5] Le Nouvel observateur, 10.02-16.02. 2011, p. 20

[6] Ibid, p.26

[7] Le Monde, p., 2011, № 20560, 01.03.2011

[8] Ibid

[9] Le Monde, 03.03.2011

[10] Ibid, 24.02.11

[11] Le Nouvel observateur, 03.02-9.02.2011, p.20

[12] Le Nouvel observateur, 10.02-16.02.11

[13] Euronews, 22.02.11

[14] Le Point, 03.02.2011

[15] История Востока, т. VI. М., 2008. с. 130

[16] Le Monde, 02.03.2011

[17] Ibid

[18] French Far Right Targets Europe, 23.02.11


Читайте также на нашем портале:

«Египетская революция 2011г.: структурно-демографический анализ» Андрей Коротаев, Юлия Зинькина

«Фоторепортаж. Беспорядки в Египте»

«Гамаль Мубарак и раскол в правящих кругах Египта» Штефан Ролл

«Исламский радикализм в зеркале новых концепций» Виталий Наумкин

«Между демократией и исламизмом: политическое развитие арабского мира» Борис Долгов

«Взлеты и падения исламского государства» Андрей Захаров

«Политический ислам в современном мусульманском мире» Борис Долгов

«Будущее политического ислама» Юрий Кимелев


Опубликовано на портале 15/04/2011



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика