Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Россия вновь на Балканах

Версия для печати

Круглый стол Фонда исторической перспективы

Россия вновь на Балканах


Ведущие круглого стола — Наталия Алексеевна Нарочницкая, доктор исторических наук, депутат Государственной Думы России, заместитель председателя Комитета по международным делам ГД, президент Фонда исторической перспективы; Елена Анатольевна Бондарева, кандидат исторических наук, директор общественных и издательских программ Фонда исторической перспективы.

 

Елена БОНДАРЕВА:
- Мы начинаем работу круглого стола. Это один из первых круглых столов Фонда исторической перспективы, который создала Наталия Алексеевна Нарочницкая. Прошло 1,5 года после учреждения Фонда. В центре его внимания общественно-политические, экономические процессы как в нашей стране, так и в славянских странах, и на Балканах.
Мы здесь все балканисты, слависты. И было бы, наверное, правильно, если бы мы начали нашу работу с минуты памяти погибшего 7 ноября Владимира Константиновича Волкова – крупнейшего слависта,  ученого, специалиста по истории Югославии,  многолетнего директора Института славяноведения и балканистики РАН.
(Все встают. Минута молчания.)
Прошу садиться.
Откроет работу круглого стола своим, как всегда, эмоциональным и содержательным словом Наталия Алексеевна Нарочницкая.

 

 

Наталия НАРОЧНИЦКАЯ:

- Спасибо, дорогие коллеги, за то, что вы согласились принять участие в нашем экспертном рабочем заседании, которое, как я надеюсь, послужит важным стартом для того, чтобы возвратить этот регион в политическое и общественное сознание, на информационное поле России, с которого он был незаслуженно вытеснен, так как Россия будто бы не имеет там геополитических, военно-стратегических и экономических интересов. Тем не менее,  этот регион, как мы видим, и в век общечеловеческих ценностей не теряет своего значения в политике великих держав, а судьба его вновь решается не самими балканскими народами. Потому что значение региона столь же велико, что и 200-300 лет назад, но к этому  добавляется еще то, что подступы к Средиземноморско-Черноморскому бассейну становятся стратегически еще более значимыми с точки зрения доставки энергоресурсов. Как 200 лет назад за этот регион шли войны, так и сегодня идёт очень серьёзная экономическая и политическая борьба. Различные силы так или иначе определяют там своё присутствие.
Активное участие великих держав в балканских делах имеет очень долгую историю. Еще в 1463 году сам Папа Пий П начертал на бумаге приемлемый план раздела Балкан, по которому Вене отходили Пелопоннес, Аттика и Эпир; Венгрии – Сербия, Босния, Валахия и Болгария. «И в нашем столетии, – отмечает оксфордский славист Бернс, – независимое развитие той же Сербии, например, происходило скорее вопреки, чем благодаря внешнему вмешательству».
Не случайно Сербия и народы бывшей Югославии оказались в центре мировых событий в двух мировых войнах. И в период нового передела мира, когда Россия самоустранилась, отказавшись на время (будем надеяться) от своей геополитической миссии, перекройка Европы, границы которой, казалось бы, стабильны, фактически началась именно с Балкан.
Нет нужды повторять давно известные специалистам факты: в 90-е годы политика России, увы, привела к тому, что происходило ее постепенное удаление, вытеснение с Балкан. И теперь, конечно, не так просто восстановить наши позиции. Ясно также, что судьба балканских народов напрямую связана с судьбой России. И то, что случилось с Советским Союзом, немедленно стало бедой и Югославии. Но геополитические контуры не меняются от изменения политической карты - и сегодня, скажем, Косово поле остается единственной природной равниной на Балканах, по которой можно на танках дойти, минуя морские пути, до Салоник – к проливам.
После того, как Соединенные Штаты, воспользовавшись как поводом событиями сентября 2001 года, начали свой эпохальный поход в Азию, в Персидский залив, на Афганистан и на Багдад, ясно, что важность Балкан как  ближнего подступа к этому региону еще больше увеличивается.
Могу напомнить историю: планы перекройки Балкан были у Британии уже перед Первой мировой войной. Это создание точно такой же конфигурации, которая  повторялась Черчиллем в переписке со Сталиным почти в тех же терминах, что меня просто поразило. Тогда мне пришла в голову мысль о некоей закономерности интересов англосаксов в отношении балканских народов. Причем мне показалось, что одной из принципиальных стратегических задач неизменно было - создать какие-то конфигурации, в которых разнонаправленный исторический импульс православных и латинских славян был бы взаимно парализован. Будь то Королевство словенцев, хорватов и сербов после Первой мировой войны, когда хорваты, которые, естественно, ориентировались на Германию,  не могли, после ее поражения и обвинения во всех грехах (что соответствовало действительности), получить в качестве приза самостоятельное государство, или социалистическая Югославия,  цель достигалась та же.
Но судьба соединения в одном государстве единородных, но разноверных народов - очень опасная мина. Мы знаем это по Украине. Не случайно министр Дурново перед началом Первой мировой войны в 1914 году написал государю записку, в которой писал, что «единственным призом в этой войне может быть Галиция. Но только безумец может хотеть присоединить Галицию. Кто присоединит Галицию, тот потеряет Империю и превратит Великую Россию в Малую Россию, или Малороссию». Мы видим, как прозорливы были его замечания, которые этот человек с панорамным мышлением способен был дать в силу очень серьезного исторического чутья, которым, к сожалению, не всегда обладают современные политики.        
Именно поэтому в нашем Фонде мы хотели бы соединить историческую экспертизу со взглядом в будущее. Потому что, зная историю и правильно её анализируя, можно отделить, что из сегодняшних явлений является проявлением сугубо сегодняшних, современных процессов в мире, а что есть продолжение извечных геополитических устремлений. Тогда гораздо легче прогнозировать, с какими интересами, противодействующими нашим, можно столкнуться; какова будет политика Германии, Америки. Когда распадалась Югославия, вернее, когда она уже была охвачена внутренним кризисом, Германия не удержалась от менталитета первой мировой войны: она немедленно признала Хорватию и Словению и фактически навязала это признание Евросоюзу. И это - к  неудовольствию Франции и Британии, где заговорили, что Германия постфактум «выиграла»  Первую  мировую войну по итогам пересмотра балканских границ.
Это напугало  американцев, потому что в процессе на Балканах так же, как и в процессе в Советском Союзе и в Восточной Европе, для англосаксов, для Америки было важно не только сделать всё против потенциального сохранения позиций России, но и не дать возможности Германии почувствовать силу и вкус к созданию  «Миттельевропы", к чему у нее были неплохие шансы. Поэтому всё, что делалось в Восточной Европе, делалось и с расчетом  окончательно  связать Германию. США тогда быстро перехватили инициативу в боснийских делах, и дальше события уже пошли по их сценарию.
Сегодня на Балканах вновь пробуются различные идеи. Пакт стабильности для Юго-Восточной Европы - это та же дунайская конфигурация. Совершенно очевидно для нас, что демонизация Милошевича и оставшейся после распада Югославии Сербии объяснялась вовсе не отсутствием  там демократии, потому что там её было не меньше, чем у многих союзников и друзей США по всему миру. Объяснение – в том, что Югославия, служившая при Тито неким противовесом, довеском в биполярной системе Европы, некой «серой зоной», которая претендовала на такой разновес, лавируя между двумя блоками, стала превращаться, пожалуй, в единственный антиантлантический анклав на этом важном стратегическом пути и фактически могла оказаться в тылу расширяющейся НАТО.
Что касается сегодняшнего дня, когда мы хотели бы восстановить российское влияние и интересы, бесполезно спекулировать на славянофильских мотивах, которые, естественно, присутствовали  в наших мыслях и чувствах в момент войны на Балканах. Сейчас это неуместно. Там, где это присутствует на интуитивном уровне, оно  само по себе работает. Но в качестве политического инструмента, наверное, это неактуально. Сейчас отношения надо строить прагматично, учитывая интересы нашего предпринимательства. Российское государство, в свою очередь,  должно  найти возможности защищать интересы отечественного бизнес-сообщества. Ведь экономическое присутствие России в регионе - это всем мировым опытом  опробовано - является основой для политических позиций.
Послушать специалистов по разным странам региона, да еще имеющих большой опыт в панорамном осмыслении всего, что происходит на Балканах, очень полезно. Нужно постараться, чтобы наше информационное поле не исключало этот важнейший регион, где и сейчас продолжаются  серьезные, имеющие для России очень большое значение, процессы. Политика наших партнеров на Западе абсолютно преемственна, очень активна и последовательна, чего, к сожалению, нельзя сказать о политике России в последние 15 лет. Но сейчас мы все-таки наблюдаем известное выздоровление геополитического мышления…
Итак, открываем наш круглый стол. Наверное, правильно будет предоставить слово прежде всего директору Института, мне так и хочется сказать «славяноведения и балканистики». Переименование Института - вот еще отражение непонимания значимости и своеобразия того, что происходит на Балканах. Оно проявилось даже в том, что отказались от  понятия «балканистика». Прошу Вас, Константин Владимирович.

 

 

Константин НИКИФОРОВ, доктор исторических наук, директор Института славяноведения РАН:

- Прежде всего, разрешите поблагодарить наших хозяев, которые пригласили нас сегодня, вспомнили Владимира Константиновича Волкова. Безумно тяжело потерять его, для нас это большая утрата. Но жизнь продолжается, сегодняшнее мероприятие является отражением того, что мы должны идти дальше.
Я бы заметил, что название нашего круглого стола «Россия вновь на Балканах» мне представляется слишком оптимистичным, по крайней мере, я поставил бы знак вопроса в конце этого предложения: «Россия вновь на Балканах?». Говорить о том, что «Россия вновь на Балканах»,  мне кажется, еще рано.
Более того, о чем Наталия Алексеевна уже сказала, 90-ые годы прошлого века со всей очевидностью поставили вопрос о том, нужны ли вообще России Балканы. Россия стала более северной страной, более восточной, она стала дальше на несколько тысяч километров от Балкан даже чисто географически.
К тому же в начале 90-х годов у нас, по сути, почти полностью отрицалась необходимость иметь какую-либо внешнюю политику, отличную от западной. Естественно, при такой постановке вопроса Балканами можно было и пренебречь.
Действенной политической линии по отношению к Балканам так и не было сформулировано. Подозреваю, что не существует такой продуманной и положенной на бумагу балканской политики и сегодня.
В то же время Балканы – это наше «среднее зарубежье» и это стратегически важный регион, о чем мы часто забываем; регион, от которого во многом зависят судьбы мира, и 90-ые годы прошлого века это убедительно показали. Если Россия считает себя даже не великой, но хотя бы региональной державой, она должна формулировать по Балканам свою позицию и отстаивать ее.
Но дело не только в этом. Балканы для России – совершенно особый регион. Мы часто говорим, что Россия ищет себя в трехмерном пространстве: Россия и Запад, Россия и Восток, Россия и славянский мир. Отсюда и наши западники, славянофилы и евразийцы. Отсюда и такие особые гуманитарные дисциплины, как славяноведение и востоковедение. Именно такие дисциплины есть в России уже не одно столетие.
Балканы для России вмещают в себя все эти поиски. В ХIХ веке под властью Турции они были для нас Азией, не случайно ими занимался Азиатский департамент российского МИДа. Что касается, допустим, титовской Югославии, то она представляла для нас после Второй мировой войны чуть ли не Запад. И, конечно, это славянский мир, поскольку на Балканах проживает преимущественно славянское население.
В русском национальном самосознании, несмотря на все катаклизмы советского времени, доминирует представление о том, что именно Россия находится в центре славянского православного мира, призвана ему покровительствовать и его  защищать. Еще и поэтому Балканы – единственный в мире регион за российскими пределами, где внешняя политика России традиционно не только учитывала этнический  и религиозный факторы, но прямо делала на них ставку.
Так что интерес к Балканам в России будет всегда. В то же время сформулировать политику России на Балканах сегодня гораздо сложнее, нежели в начале 90-х годов. Окно возможностей почти закрылось, и теперь к нашей объективной слабости (слабость, слава Богу, становится чуть меньше) добавились и все  совершенные нами в 90-ые годы многочисленные ошибки. Мы  так глубоко погрузились в навязанную нам логику урегулирования на постюгославском пространстве, что почти не имеем свободы маневра.
Исходная позиция, как мне представляется, такова. Первое. У России отсутствуют прочные экономические (кроме поставок энергоносителей) связи с постюгославскими государствами. А значит, как было сказано, нет прочной основы для более тесного сотрудничества.
Второе. Политические связи тоже оставляют желать лучшего. Россия пока действует «реактивно», то есть только реагирует на те или иные форс-мажорные обстоятельства. Во взаимоотношениях со странами региона проводится линия так называемого «дозированного политического диалога» в зависимости от отношения этих стран к России. Это я после многих дискуссий с представителями МИДа выяснил, спрашивая: «Какая у вас всё-таки политика  по отношению к балканским странам?». Выдавил из них только дозирование и политический диалог, а не действия какие-то. То есть диалог, да еще дозированный, в зависимости от того, как эти страны ведут себя по отношению к России. Понятно, что никакой собственной активной инициативной позиции, четкой программы действий практически нет.
Более того, складывается впечатление, что, набив в последние годы много шишек в югославском урегулировании и оказавшись фактически вытесненной из региона, Россия почти не вмешивается в балканские события. Показателем отношения России к Балканам стал вывод из Боснии и из Косово немногочисленных российских миротворцев.
Между тем, все балканские страны, новые и старые, рано или поздно войдут в НАТО и Европейский союз. По этому вопросу даже в Сербии уже существует почти консенсус. Бороться с этим не нужно и  сегодня уже бессмысленно.
Третье. Современный мир - это только с одной стороны глобализирующийся мир. С  другой стороны,  полным ходом  идет процесс регионализации. Тот же расширяющийся Европейский союз это подтверждает. Процессы регионализации беспокоят уже некоторых западных «ястребов». Известный геополитик Збигнев Бжезинский  недавно заявил, что  регионализация   угрожает  даже американской мировой гегемонии.
Что нам остается в этой ситуации? Во-первых, укреплять культурные, научные, образовательные и т.п. связи. Это не дорого, но дорогого стоит. Эти связи во многом сохранились, но нуждаются в государственной поддержке и в новых идеях. Без государственной поддержки они могут зачахнуть.
Во-вторых, на мой взгляд, между двумя крайностями - навязыванием былой «любви» балканским народам и забвением - надо выбрать золотую середину. А это означает - не вмешиваясь в дела всех балканских стран, всемерно поддерживать балканскую самобытность, идентичность, как сейчас говорят.
Итак, на наш взгляд, Россия должна быть заинтересована в усилении региональной балканской идентичности. Сегодня же балканские страны теряют свою идентичность, их голос почти не слышен. Исчезает их индивидуальность, говоря словами классика - «лица необщье выраженье».
Балканы уже распадаются на две части. Для «отстающих» балканских государств появилось новое и ничем не обоснованное название «Западные Балканы». Это - постюгославские государства минус Словения и плюс Албания. Еще раз скажу, что термин «Западные Балканы» ни на чем не основан и носит чисто политический, конъюнктурный характер.
Сохранение и усиление балканской идентичности может базироваться на опыте существования региональных организаций прошлого, например, Балканского союза начала прошлого века или Балканской Антанты периода между двумя мировыми войнами, на возрождении старых лозунгов наподобие «Балканы - балканским народам».
Цель вступления балканских государств в НАТО и Европейский союз понятна, это означает вступление в Западную Европу с ее высоким уровнем жизни. Это вступление в некий «элитный клуб». Но, образно говоря, в элитном клубе кто-то пьет виски, а кто-то моет посуду.
В одночасье стать «западноевропейцами» невозможно. Балканцы все равно останутся для Запада бедными родственниками. Даже восточные немцы, несмотря на уникальность своего положения и многомиллиардные инвестиции, еще долго будут отличаться от западных. Что уж говорить о балканцах с их особым менталитетом, сформировавшимся в течение веков в совершенно других исторических условиях. Особую роль играет и приверженность большинства жителей Балкан к православию.
Классический пример - Греция. Несмотря на полувековое развитие в рамках НАТО и ЕС, она все-таки типологически осталась балканской страной, и нет никаких признаков того, что в обозримом будущем будет как-то иначе. Точно так же Турция, даже вступив в ЕС, останется преимущественно азиатской страной.
Поэтому и балканские страны, вступив в НАТО и ЕС, не станут органической частью Западной Европой, как бы им того ни хотелось. Они все равно останутся в «объединенной Европе» бедными родственниками. Тем более что и западные инвестиции не беспредельны.
Не случайно  уже появились термины «старая» и «новая» Европа. Европейский союз стал уже таким большим и рыхлым, что в нем начинаются процессы «федерализации». И они будут только усиливаться.
Возникшая ситуация начинает беспокоить не только «старых», но и «новых» европейцев. Напомним, что проблема новой региональной идентичности стала заботить постсоциалистические страны сразу после «бархатных революций» 1989 года.
Первым по времени региональным объединением была Вишеградская группа (Польша-Чехословакия-Венгрия), созданная в 1991 г. Ее создание базировалось на убежденности многих политиков Центральной Европы в необходимости совместных действий для включения их стран в европейские интеграционные процессы. Через несколько лет в работе этой организации наступил определенный спад. Причинами были как распад чехословацкого государства (и новый курс Словакии), так и негативное отношение Чехии к стремлению Польши играть роль регионального лидера. Каждая страна стала по одиночке, индивидуально договариваться о вступлении в НАТО и ЕС. Но когда это вступление произошло, произошел и своего рода ренессанс Вишеградской группы. Страны региона вновь почувствовали общность интересов, которые отнюдь не ограничивались вопросами евроатлантической интеграции.
Эта тенденция усиливается с ростом у некоторых региональных лидеров скептицизма относительно перспектив интеграционного сближения с Западной Европой. Один из самых известных «евроскептиков» президент Чехии Вацлав Клаус заявил, например, что «Чехии в ближайшее время уготована роль чистого плательщика, а не получателя средств» и что новые члены не могут «влиять на процессы принятия решений в ЕС ... и еще долго будут оставаться в роли «младших братьев». И такое разочарование в подчиненном положении может нарастать. Опыт стран Центральной Европы вполне подходит и для балканских государств.
Мы считаем, что тенденция к глобализации, тяга к единой Европе вполне совместима с центральноевропейской или балканской самобытностью. Одни и те же страны могут свободно входить в самые разные глобальные, региональные и субрегиональные объединения. Те же балканские государства могут, помимо вхождения в Европейский союз, образовывать различные объединения.
С другой стороны, и противоречия между странами после вхождения в Евросоюз не исчезают. Это относится и к НАТО. Если Турция и Греция могут враждовать в рамках НАТО, то и другим балканским странам это не заказано. Те же сербско-албанские противоречия никуда не исчезнут.
В любом случае ничто не мешает балканским странам входить сразу в несколько региональных или субрегиональных объединений, сформированных  по различным критериям: политическим, экономическим, географическим, культурным, конфессиональным.
А России, на наш взгляд, нужно не только всячески поддерживать это еще слабое, но уже появившееся стремление стран Центральной Европы и Балкан к сохранению своей идентичности, но и самой участвовать в этом процессе. По многим параметрам Россия сама является частью этого региона. В некоторых региональных организациях она уже участвует, в других - должна участвовать или стимулировать создание таких организаций, чтобы затем в них активно работать.
Все сказанное отнюдь не означает какого-либо соперничества или конфронтации с другими глобальными или региональными организациями.
Россия должна сотрудничать со всеми, включая, естественно, и НАТО. И сама НАТО согласна, что ей не решить без России некоторые мировые проблемы, в том числе и балканскую. Например, албанский фактор еще обязательно себя проявит. И не только на Балканах, но, возможно, выйдет за пределы полуострова.
Но отношения России и НАТО должны быть не выставочными, а будничными, рабочими. Это сотрудничество должно быть честным с обеих сторон. Если этого нет, то от такого сотрудничества лучше воздержаться.
Мы сами должны называть все вещи своими именами. Скажем, оккупацию – оккупацией, а не миротворчеством. А то вывели свои войска из Косова и объяснили это тем, что обстановка там уже настолько нормализовалась, что в российском контингенте нет необходимости. А спустя совсем немного времени произошли мартовские события в Косово, новые погромы сербского населения и т.д. Понятно, что вывод нашего контингента надо было объяснять совсем другим: тем, что нас не устраивают формат операции и ее истинные цели, не устраивает вспомогательная, подчиненная роль России, отсутствие у нее самостоятельного сектора ответственности и др.
Только тогда, когда мы будем четко и честно обозначать свою позицию, к нам начнут серьезно относиться. Только тогда мы не будем глупо выглядеть.
Ясность в российских позициях необходима для взаимоотношений не только с НАТО, но и с постюгославскими государствами. Они тоже не знают, что мы хотим, а поэтому не могут на нас рассчитывать. В целом нужна четкая программа деятельности России на Балканах. И, разумеется, в балканской политике России должен присутствовать учет специфики каждой балканской страны, с каждой из них у России могут быть разные отношения – от холодно-нейтральных до союзнических. Как и в экономике, необходимо выбрать  «точки роста», где вложения средств (иногда даже авансом) в будущем дадут наибольший эффект. Сегодня это прежде всего Сербия и Черногория. Эта страна даже в рамках НАТО и Европейского союза все равно останется для России близкой.
Как и в любом деле, главное – всего лишь знать, что делать, и найти тех, кто будет это делать. Если мы хотим что-то изменить в нашей балканской политике, нужны люди, которые бы этим систематически, постоянно занимались. Этого пока нет.
И самая большая проблема в том, что в России сейчас нет центра, который бы этим занимался или организовывал подобную работу. На этом у меня всё, если будут вопросы, я готов на них ответить.

 

 

Наталия НАРОЧНИЦКАЯ:

- Большое Вам спасибо. Нам представлена достаточно ясная панорама. Теперь мы хотели бы предложить слово  Шишелиной Л.Н. для доклада по теме «Балканские страны в стратегии расширения Европейского союза».

 

 

Любовь ШИШЕЛИНА, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭИПРАН:

- Я  хотела бы прокомментировать само название круглого стола - «Россия вновь на Балканах». Судя по ситуации, которая сегодня разворачивается  в  Европейском союзе, я не усматриваю излишнего оптимизма в названии. Учитывая все события, которые происходят внутри Евросоюза, в новых странах, которые пополнили его немногим более года назад, по-моему, сейчас наступил тот момент, когда России надо приступить к переоценке своей восточноевропейской политики. А, может быть, даже не к переоценке, а к ее переосмыслению в соответствии с новой ситуацией, которая возникла сегодня в Восточно-Центральной Европе, как я называю этот регион, в странах Прибалтики и т.д.
Дело в том, что прием новых членов  в Европейский союз не принес облегчения ни одной из сторон. Мне недавно пришлось встречаться с рядом европейских парламентариев, представляющих страны Восточно-Центральной Европы в этой организации, они пребывают сейчас в очень большой растерянности. Эксперты ЕС считают, что процесс сближения между ЕС и странами этого региона длится уже 15 лет, ЕС склонен считать точкой отсчета своего расширения на Восток именно открытие границы между Австрией и Венгрией.
Ни  страны Восточной Европы, ни  сам Европейский   союз не имели точного видения процесса интеграции, даже ориентировочно по срокам. Кроме того, надо иметь в виду, что и позиция России, и события внутри России подстегивали эти страны к ускорению своего вступления в эту организацию.
Сегодня ситуация коренным образом поменялась. Россия не представляет собой угрозы, которая заставляла бы  ускорять бег в направлении Европейского союза и тем более НАТО. Сегодня странам Восточной Европы есть с чем сравнивать. Уже раздаются такие голоса - давайте сравним, как было в СЭВ, в других организациях восточной ориентации, и сегодняшнее положение, в котором мы оказались в Европейском союзе. Потому что совершенно очевидно, что на сегодняшний день обозначилось  конкретное противостояние между Европой-15 и Европой-10. К чему приведет это противостояние, по-моему, очевидно, - будет нарастать дифференциация внутри Европейского союза, может быть на повестку дня встанет вопрос европейских регионов. Совершенно очевидно, что Вышеградский регион уже се6я выделил.
И с этой точки зрения попытка Европейского  союза продвигаться и в сторону Балкан сегодня малоперспективна.
Говорить сегодня о стратегии Европейского союза надо обязательно с поправкой на  события последних месяцев, а в настоящий момент  ЕС  находится в глубочайшем кризисе. Способствовало этому, я бы сказала, отсутствие реальной национально-миграционной политики в Европейском союзе. Многие европейские страны, в частности Венгрия, настойчиво стремились в ЕС для того, чтобы разрешить наболевшие национальные проблемы. Венгрию волновали не одно десятилетие вопросы  коммуникаций раздробленного границами венгерского народа. Были надежды: вступит в ЕС, ей помогут решить эти вопросы через  повышение приграничного сотрудничества с соседними странами. Этого не произошло, ведь  когда Венгрия была принята в ЕС, то она оказалась как раз отграниченной от регионов, в которых проживает бóльшая часть венгерского населения в Румынии и Сербии. Поэтому данная проблема сегодня остается насущной, но Евросоюз, как говорят парламентарии от Венгрии, остается к ней глух.
Я думаю, что сами балканские страны будут обращать внимание на то, что реально происходит со вступившими в Евросоюз странами.  А сегодня четко прослеживается «вторичность» новых членов ЕС по сравнению со старыми, и они лихорадочно ищут  опору для своего продвижения в «клуб ЕС». Вновь вступившие страны признаются: они подписали «письмо десяти» накануне вторжения  в Ирак, потому что чувствовали, что отношение к ним  в структурах ЕС другое, и им необходима сила США. Солидарность с США рассматривалась ими как тот механизм, который заставит ЕС прислушаться к позиции своих восточноевропейских членов.
Неограниченное расширение Евросоюза очень сильно повлияет на сам формат этой организации, ее смысл и содержание и постепенно может привести к обессмысливанию данного объединения.
Что касается разделения и новых географических дефиниций, то совершенно правильно сказал Константин Владимирович Никифоров. Новое разделение было введено и используется во всех документах Европейского союза: «Западные Балканы» и отдельно идут Румыния и Болгария. Для этого региона существует несколько  стратегий, т.е. фактически сам регион Балкан разделен сегодня на три группы: это вступающие страны – Болгария и Румыния, это страны-кандидаты – Хорватия, и потенциальные страны-кандидаты – Албания, Босния и Герцеговина, Македония, Сербия и Черногория, Косово. Если  1 января 2007 года – это дата вступления для Болгарии и Румынии, то понятно, что для региона, который сегодня называется Западными Балканами, вступление в ЕС - очень далекая перспектива. Тем более, что  сам Евросоюз ожидает, что  страны Восточной и Центральной Европы достигнут среднеевропейского уровня развития примерно через 40 лет. Важно отметить, что все страны вступали, имея разные экономические позиции, разный уровень политического развития,  а  процесс включения проводился при полном игнорировании интересов этих стран, при незнании их менталитета, сути  происходящих там процессов. Это всё больше и больше дробило регион, осложняло ситуацию в Европе.
Отдельного рассмотрения требует вопрос субсидий, предусмотренных для новых членов. Скажем, возьмем 2000-2006 годы. Программа содействия и реконструкции, демократизации и стабилизации, принятая ЕС, потребует 4,6 миллиарда евро на пять стран. Евросоюз, естественно, ведет подсчет, сколько уже вложено. С 1991 года в регион вложено 6,8 миллиарда евро, а учитывая, что он был еще и разрушен за эти деньги, суммы получаются астрономическими, что ставит под большой вопрос будущее интеграции балканского региона в европейские структуры.
Евросоюз, наверное, изберет политику внутренней консолидации. Уже обсуждается ограничение финансирования вновь вступивших стран,  некоторым из них даже выставлено условие -  выплатить штрафные суммы Евросоюзу за несоблюдение продовольственных программ. Очевидно, что начинается  период осмысления произошедшего расширения ЕС, и странам Балкан, пока они находятся еще вне этого процесса, насущно необходимо учитывать это, осмысливая свою стратегию развития.

 

 

Наталия НАРОЧНИЦКАЯ:

- Спасибо,  Любовь Николаевна.
Ваше выступление говорит о том, что сейчас есть, если не благоприятная, то, во всяком случае, некоторая почва для того, чтобы Россия активизировала свою политику. Ясно, что Евросоюз поторопился «проглотить» целый блок стран просто для того, чтобы предупредить пусть не их возможную экономическую реинтеграцию с Россией (я не хочу употреблять это слово), но, по крайней мере, некое восстановление российского вектора в их экономике. Теперь уже ясно, что переварить это расширение они легко не могут. Здесь, может быть, нам даже выгодно, чтобы туда как можно больше стран вступало, как в теремок. Помните: «Я лягушка-квакушка» и т.д., а потом - «А я мишка, всем вам будет крышка»; все полезли в теремок и развалили его.
Надо четко понимать, что единственное действительно революционное и чудовищное для России по последствиям - это утрата обретений Петра Великогото есть выхода к Балтике. Всё остальное – Польша, Румыния – не имеет такого значения. Но здесь, мне кажется, очень важно то, что Восточная Европа  - это регион, который с помощью умной стратегии (и такие попытки предпринимались в течение нескольких веков) можно сделать кордоном от Балтики до Чёрного моря, отрезающим Россию от проливов, в том числе и Балтийских. И насколько мне известно, мы уже сталкиваемся с притеснениями в пользовании Балтийскими проливами.
Я прошу выступить Елену Юрьевну Гуськову – руководителя Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН. Её сообщение называется «Итоги балканского кризиса для геополитических интересов России».

 

 

Елена ГУСЬКОВА, доктор исторических наук, руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН:

- Мы сегодня много говорили о том, что Россия с Балкан ушла прежде всего вследствие своей недальновидной политики. Но мне кажется, что в комплексе ошибок, которые совершила Россия, самое главное это то, что она не прогнозировала последствия своих ошибок. А последствия могут быть очень серьезными. Уроки кризиса дают нам возможность проанализировать то, что может стать очень опасным непосредственно для России.
Среди наиболее общих уроков или итогов (их можно называть очень много по разным направлениям), я назову только несколько.
Прежде всего, впервые был введен в действие механизм, когда создание независимого государства, пожелавшего выйти из многонациональной федерации, регулируется не нормами международного права или конституцией самой федерации, а решением группы людей или политических лидеров совсем других стран, обладающих политической властью. Создаётся прецедент неурегулированного выхода из федерации отдельных её частей, а это для России крайне опасно.
Второе – это то, что изменена суть миротворческой концепции ООН. Не буду подробно об этом говорить, думаю, что все это понимают.
И, наконец, что крайне для нас неблагоприятно, - узаконена самостоятельная роль НАТО в урегулировании межнациональных конфликтов.
Еще один очень неприятный момент, а мы о нём забываем, касается методики осуществления деятельности по  всем этим направлениям. Тут необходимо рассматривать и деятельность самих международных организаций, особенно гуманитарных, которые играли на балканском пространстве очень негативную роль.
С учетом ограниченного времени я обозначу только несколько итогов, которые России, мне кажется,  нужно учитывать в первую очередь.
Главный итог – это дробление некогда федеративного пространства на мини-государства, в большинстве которых в результате отсутствует стабильность институтов, обеспечивающих демократию и законность; не решены вопросы взаимоотношений титульной нации и национальных меньшинств; не решены вопросы соблюдения прав человека; а в ряде стран потеряна часть политического суверенитета и установлены протектораты в разных формах.
Именно на территории бывшей Югославии Европа сегодня сталкивается с рядом проблем, которые не дают возможность говорить об успешной деятельности международных организаций в этом регионе. Среди таких болевых точек:
- неурегулированность статуса государств – Македонии и Сербии-Черногории, а также Косова и Метохии;
- политическая нестабильность;
- проблема беженцев;
- медленное осуществление экономических реформ; зависимость экономического развития от дотаций;
- гуманитарные, социальные проблемы, безработица;
- борьба албанцев в Сербии, Косове и Метохии, Македонии и потенциально Черногории за создание албанского государства, охватывающего территории с большинством албанского населения (кстати, Северную Грецию сюда спокойно можно отнести), поощрение этой борьбы особенно со стороны американской администрации;
- становящееся серьезной проблемой разрастание криминала на территорию всего региона.
Европа столкнулась с тем, что ни одна международная организация не может возглавить урегулирование межэтнических проблем на Балканах. Свою неэффективность обнаружили ООН, ОБСЕ, ЕС, НАТО. НАТО стремилась создать новую систему европейской безопасности и возглавить ее, но потерпела полное поражение в Косове и Метохии и в БиГ. Серьёзным препятствием для решения балканских проблем стали: отсутствие договорно-правовой базы под усилиями международных структур по реагированию на кризисы; неразрешённость противоречия между принципом территориальной целостности и правом народов на самоопределение; создание прецедентов, противоречащих установленному международному праву (изменение границ, создание новых государств, разрушение старых с помощью международных организаций).
Второе, что очень важно для России. Во время урегулирования кризиса на территории бывшей Югославии был создан прецедент неурегулированного, с точки зрения международного права, выхода из федерации отдельных ее частей, что крайне опасно для России. Поддерживая по своему усмотрению сепаратистские устремления тех или иных частей государства, международные организации добивались не только дробления некогда федеративного пространства на мини-государства, но и управляемости государств или их частей через создание т.н. протекторатов разной формы жесткости. На сегодня здесь существуют четыре вида протектората:
1) в Боснии и Герцеговине – протекторат с неограниченными полномочиями, которыми пользуются Высокие представители, и жесткой военной структурой поддержания мира;
2) в Косове и Метохии – «временный контроль» над частью территории суверенного государства и прекращение действия на ней законов центральной власти.
3) в Македонии – «условный протекторат», когда государство формально независимо, но ограничено в принятии самостоятельных решений. Более того, я хочу напомнить, что до сих пор, т.е. уже 15 лет, Македония не имеет своего названия в Организации Объединенных Наций. Это говорит о потенциальной угрозе существованию Македонии как государства, и в перспективе скорее всего Македония существовать перестанет, потому что албанская часть от неё отделится в создаваемое ныне Европой большое албанское государство (Косово, Метохия, Албания, часть Македонии, часть Черногории), оставшаяся часть будет присоединяться либо к Греции, либо к Болгарии. Такая перспектива вполне просматривается.
4) И, наконец, казалось бы, независимая Югославия (Сербия и Черногория) являет собой пример того, как страна лишается своего суверенитета в вопросе развития государственности.
Часть протекторатов можно вполне было бы назвать оккупированными территориями. Специальные представители международных организаций этого не боятся и часто вместо «протекторат» говорят «оккупация». И у всех четырех протекторатов ограничено право самостоятельного выбора пути.
На Балканах, а именно в Югославии, отработана методика, как отделить от многонационального государства одну из ее областей. Среди методов – принуждение дипломатическими и военными средствами, ультиматумы, введение долгосрочных санкций, бомбовые удары по всей территории государства, если оно не соглашается на предложенное решение проблем. Были еще и политика двойных стандартов, прямое игнорирование международного права (что проявилось в поддержке предоставления самостоятельности отдельным частям независимого государства) и т.д. Речь идёт прежде всего о Косове, где в ближайшее время будет решаться вопрос о самостоятельности. Это - весьма опасный пример для России, Македонии, Сербии.
Я позволю себе еще обратить внимание на два крайне важных для нас приема, использовавшихся международными организациями уже в наши дни для обеспечения управляемости политическими процессами в регионе:
1) механизм смены неугодных политических лидеров и изменения политического строя страны;
2) разрушение и создание государств не по воле народов, их населяющих.
Классическим примером разрушения неугодных государств и создания на их основе новых государств по воле международных организаций является эпизод, когда Хавьер Солана, прибыв в Белград в феврале 2003 года, предложил в узком кругу руководству Сербии и Черногории признать факт прекращения существования такого государства, как Союзная Республика Югославия, и принять Конституционную хартию, написанную где-то в Европе, означающую рождение в одночасье новой страны. Сопротивления он уже не встретил – так долго били эту страну, ставили на колени. На обломках Югославии возникло не имеющее аналогов в современной системе международного права т.н. «государственное образование» Сербия и Черногория (СиЧ). И сделал это Хавьер Солана, который для сербов являлся военным преступником, бросавшим бомбы на их страну в 1999-ом.
После этого Югославию сотрясали события, которые, с одной стороны, имели для нее судьбоносное значение, а с другой – подрывали ее основы изнутри, замедляя процессы интеграции, единения, накопления сил, стабильности и равновесия.
Западное сообщество получило право на территории Югославии решать большинство вопросов, включая кадровые, военные и даже существования самого государства. Национальная, культурная идентичность Сербии, а также патриотизм стали в средствах массовой информации нежелательными  понятиями. Была также сделана попытка поставить под контроль международных сил армию, спецслужбы, МВД. В армии началась реформа, затронувшая, прежде всего, офицерские и генеральские кадры. В Сербии и Черногории произошёл пересмотр результатов и содержания войн в Хорватии, БиГ, Косове. Он ознаменован процессом самобичевания, признанием вины Сербии за многочисленные жертвы в войнах на территории других республик. Это привело к тому, что насилие над Сербией и сербским народом (от санкций до бомбардировок) молчаливо воспринимается как применение заслуженного наказания за политику 90-х годов. Кроме того, такая позиция морально оправдывает действия агрессора на Балканах. Несмотря на то, что 73% населения Сербии выступает против НАТО, а 52% - против программы «Партнерство во имя мира», правительство открыто говорит о сотрудничестве с Североатлантическим блоком. Условия же присоединения к программе "Партнерство во имя мира" достаточно жесткие, но руководство страны идёт на это.
Мировое сообщество внимательно следит за событиями в бывшей Югославии. Сербии неоднократно заявляли, что перед ней два пути – один в Брюссель, другой – в Белоруссию. Но чтобы попасть в Брюссель, надо до конца выполнить ряд условий – показать серьезность в сотрудничестве с Гаагским трибуналом, прекратить «вмешиваться» в дела Косова и Метохии, продолжить реформу вооруженных сил и всей системы обороны. Югославию призывают к гибкости и компромиссу по всем вопросам, которые Запад интересуют. Открыто заявлялось о том, что в случае непослушания Югославия будет просто изолирована от всего остального мира.
Такая тактика принесла свои результаты: то, чего не удалось добиться в Рамбуйе и в результате бомбежек в 1999 году, удалось 18 июля 2005 года, когда был подписан договор Сербии и Черногории с НАТО «О сухопутных линиях коммуникации», который регулирует транзит войск НАТО через территорию Сербии и Черногории, и самое благоприятное использование Альянсом на этой территории аэродромов, морских бухт, шоссейных и железных дорог, казарм, информационных и коммуникационных систем. Согласно этому договору, НАТО сможет использовать такие возможности еще очень долгое время – «до окончания всех операций поддержки мира в регионе Балкан».

 

 

Константин НИКИФОРОВ: 

- Этот договор уже ратифицировали неделю назад на сессии парламента.

 

 

Елена ГУСЬКОВА:

- Да. Но само подписание произошло в тайне от народа. Сначала об этом случайно узнали журналисты, но всё уже свершилось в правовом поле, подтверждено парламентом.
Тем самым расширяется возможность дополнительного размещения войск НАТО на Балканах, их дислокации и перегруппировки для дальнейшей переброски в другие регионы, а также контроля над армиями некогда непослушных Сербии и Черногории.
Таким образом, успешно осуществлен еще один этап утверждения НАТО в системе европейской безопасности в рамках концепции «управления кризисами». необходимыми элементами которой были оказание давления и применение войск в интересах достижения стабильности. Балканский кризис стал местом апробации этой доктрины, полем для закрепления правовой независимости НАТО от ООН и ОБСЕ. Что касается независимости, то получилось, а вот осуществления миротворчества – нет. Кроме того, НАТО сохраняется в качестве основного военно-политического инструмента в Европе, способного политически эффективно использовать военную силу и обеспечивать свое плавное и сбалансированное расширение.
Последнее, на что хотелось бы обратить внимание - какой механизм использовали международные организации для смены неугодных политических лидеров и изменения политического строя страны. Этот вопрос крайне важен для нас, т.к. он перестал быть чисто балканским. Речь идет о методике, с помощью которой в 2000 г. был устранён от власти многолетний руководитель страны Слободан Милошевич.
Смена власти только со стороны казалась неожиданной, несложной и вполне законной, чисто внутренним делом Югославии. На самом деле она тщательно готовилась, и не внутри местных политических партий. Я упомяну только несколько деталей, и вам станет понятно, почему я об этом говорю.
За 10 месяцев до выборов глава германской дипломатии Йошка Фишер вместе с госсекретарем США Мадлен Олбрайт тайно собрали в одном из помещений отеля "Интерконти" в Берлине наиболее видных представителей югославской оппозиции, которые договорились о кандидатуре на президентский пост тогда еще малоизвестного Воислава Коштуницы. Через некое бюро в Будапеште в страну было негласно переведено 30 миллионов долларов, в основном из США, чтобы снабдить оппозицию перед выборами компьютерами, телефонами и другой техникой и вообще поддержать ее. Сотни активистов были подготовлены к этой работе за границей.
В 40 городов, местную власть в которых представляла оппозиция, поступило около 45 миллионов марок из Германии под видом гуманитарной помощи для прямой поддержки оппозиции в Югославии. Часть денег бралась из фонда германского МИДа, предназначенного для Пакта стабильности.
Широко, но "очень и очень тайно" оказывалась поддержка и оппозиционным югославским средствам массовой информации. Газеты снабжались бумагой, получили даже новую печатную технику, а местные радио- и телестанции - современные передатчики, бесплатный доступ к западным информационным агентствам. Инструктировались и их кадры: журналисты приглашались на краткосрочные курсы в Германию. С конца 1999 г. на оснащение оппозиционных и независимых СМИ в Югославии было израсходовано 4 миллиона марок. А "Немецкая волна", при всей предписанной ей бюджетной экономии, инвестировала 10 миллионов в расширение своего вещания на Югославию.
Одновременно готовилось общественное мнение Европы и Америки, в глазах которого демократическая оппозиция противопоставлялась диктатуре существующей власти. Чтобы поколебать «твердолобых сербов», вокруг Югославии бряцали оружием на учениях военные НАТО. Светом в конце туннеля стали обещания сразу снять санкции и поддержать страну экономически.
Смена власти была приурочена к выборам. Еще не были объявлены даже предварительные результаты, как В.Коштуница объявил себя победителем. По мнению В.Коштуницы, он получил 51-53% голосов избирателей (по данным избиркома, он не набрал 50% голосов). Запад сразу (не прошло и нескольких минут) поддержал его, признав президентом СРЮ, и одновременно потребовал от С.Милошевича покинуть свой пост, хотя избирком объявил о проведении второго тура выборов.
Одновременно оппозиция готовила акции неповиновения на улицах столицы, если руководство страны не сложит свои полномочия по первому требованию. На митинге в Белграде В.Коштуница заявил, что не будет участвовать во втором туре голосования. Оппозиция начала уличные шествия. Во многих городах Сербии прошли митинги и манифестации в его поддержку.
Митинги в столице поддерживались добровольцами из провинции, прибывавшими на специально подготовленных автобусах. Они были хорошо организованы и обеспечены всем необходимым.
Специальную подготовку в Венгрии проходили "наблюдатели" (как правило, из рядов югославской молодёжи) для избирательных участков, которых учили, что надо делать на избирательных участках, и как надо вести себя во время выборов.
Особая роль отводилась специально организованным и подготовленным молодёжным отрядам "Отпор", которые поддерживали оппозицию. Коштуница объявил себя президентом страны, демонстранты штурмом взяли  здание   парламента,   ворвались   в   комитет   социалистической   партии, подожгли телецентр.  В  городе начались беспорядки.  Толпа ворвалась в Скупщину, подожгла её и уничтожила все избирательные бюллетени. Запад поторопился назвать события в Сербии революцией, приветствовал "свержение режима С.Милошевича".
Методика изменения режима в Сербии оказалась настолько успешной, что практически без изменения была применена в Грузии, а потом и на Украине. А начиналось всё именно на Балканах. На Украине, когда начались выборы и за круглым столом собрались эксперты, чтобы прогнозировать результаты выборов, большинство говорило, что «ленивые украинцы на улицу не выйдут никогда, они любят сало, диван и телевизор». Я посмела сказать, что сценарий уже отработан и просматривается очень легко. И поскольку он очень хорошо приурочен к выборам, югославский сценарий сработает на 100 процентов. Меня не поддержал никто. Но на самом деле все произошло так же, как и в Югославии. Причём обучали оппозиционеров Грузии на территории Сербии, а Украины - в Сербии  и Грузии….
Однако балканский постреволюционный опыт учит нас следующему. Если кому-то помогают свергнуть власть, то вовсе не для того, чтобы дать стране самостоятельно развиваться по пути демократии. Как правило, государство теряет право решать свою судьбу и вынуждено за услуги расплачиваться ограничением суверенитета.
И последнее. Несколько лет назад, когда этих процессов на Балканах еще не было,  нам на международной конференции представители НАТО уже говорили о том, что линии разграничения России начерчены. И они имели смелость даже показывать нам карту с этими линиями. Линия пройдет по Уралу, затем Западная и Восточная Сибирь, Дальний Восток. А Европейская часть (это был ответ на мой вопрос) будет разделена на северную и южную часть, чтобы отделить Петербург и Москву. Вопрос стоял только о том, кому подчинить эти территории. Поскольку Россия управлять этими территориями нормально не может, обсуждалось, кто будет нашим внешним управляющим. Дальний Восток предлагали Японии; Сибирь, конечно, должна управляться американцами, поскольку им очень не хватает наших ресурсов; а вот относительно Европейской части вопрос оставался открытым. И всё это не шуточные разговоры.
Опыт Балкан, об уроках которого можно говорить еще очень долго, нас убеждает в том, что за отсутствие стратегии придется очень серьезно расплачиваться. И нужно очень внимательно относиться к последствиям любых конфликтов, которые непосредственно задевают интересы России.

 

 

Наталия НАРОЧНИЦКАЯ:

- Кстати, некоторые факты подтверждают Ваши опасения. Я как зампред Комитета по международным делам, получила такую информацию. Г-жа Финли, представитель США в ОБСЕ, недавно собрала всех руководителей делегаций и инструктировала их в отношении 2008 года, прямо сказав, что все бархатные революции на территории СНГ были только подготовкой, что США готовы вложить колоссальные деньги в выборы президента в России и т.д. Это было сказано месяца полтора назад.

 

 

Константин НИКИФОРОВ:

- Вообще, кто бы объяснил, что мы делаем в этой организации (ОБСЕ) и зачем мы тратим большие деньги?

 

 

Елена ГУСЬКОВА:

- Я хотела бы добавить несколько слов в связи с Вашим замечанием, Наталия Алексеевна.
Дело в том, что работа по выявлению общественного мнения, по отслеживанию картины общественного мнения в России идет очень давно. Я удивляюсь, что наши местные лидеры, региональные лидеры этому не уделяют большого внимания.  Например, когда я выступала с лекциями в Пермском университете, мне рассказали, что там давно работают европейские гуманитарные организации (в этом регионе представлено 60 наций), платят местным властям за аренду помещений и за возможность проводить опросы, но результаты им не отдают. Каждую неделю эти данные уходят в Европу,  и с их помощью можно воздействовать на межэтнические конфликты.

 

 

Наталия НАРОЧНИЦКАЯ:

- Я туда езжу и знаю, что финно-угорскую тему эксплуатируют очень интенсивно.
Что касается расчленения России в любой форме. Ведь у нас такая дезинтеграция, не обязательно говорить о формальном распаде государства. Вообще,  речь идет об оттеснении России на северо-восток Евразии, где без выходов к морям, суверенным и военно-стратегически обеспеченным, экономика России мало конкурентоспособна. Особенно производительная экономика, учитывая наши климатические и пространственные условия, удаленность на тысячи километров центров добычи энергоносителей от центров потребления, огромные расстояния Европе, а 600-1000 км, глубину промерзания земли и т.д. Даже если мы все превратимся в голландцев, как мечтал Петр I, об этом надо думать…
Сейчас я хочу предоставить слово специалисту по Греции, члену Совета по Причерноморским и Средиземноморским проблемам Института Европы РАН Александру Рытову. Тема его доклада «Российско-греческие отношения и их влияние на ситуацию на Балканах».

 

 

Александр РЫТОВ, кандидат исторических наук, член Совета Средиземноморско-Черноморских проблем Института Европы РАН:

- Тематика наших отношений с Грецией очень переплетается с тем, о чем говорила Наталия Алексеевны, - с проливами, с вопросами увязки прагматичных, экономических подходов к сотрудничеству с политикой.
В последнее время российско-греческие отношения всё больше приближаются к определению «приоритетные» как для Москвы, так и для Афин. Их развитие отражает общую тенденцию отношений России с другими западными странами, которые характеризуются усилением экономической составляющей и доминированием прагматичных подходов.
Уровень взаимосвязей России и Греции во многом зависит от реализации крупных экономических проектов, которые одновременно будут играть серьезную политическую роль в развитии Балкан и Черноморского и Средиземноморского региона. Речь идет прежде всего о проекте нефтепровода Бургас–Александропулис.
Фактически этот нефтепровод значительно увеличит и облегчит поставки российской нефти в Европу. Кроме того, поставки будут осуществляться быстрее, и цена их будет меньше как для стран региона, так и для всего западного рынка. Дипломаты вежливо подчеркивают, что нефтепровод Бургас–Александропулис «дополнит» пропускные мощности пролива Босфор, сделает транспортировку нефти менее опасной для экологии региона, а также уменьшит вероятность аварий в условиях танкерных пробок на Босфоре. Однако некоторые эксперты говорят абсолютно откровенно: данный проект представляет собой реальную альтернативу транспортировке нефти через черноморские проливы и призван снять с повестки дня «босфорскую проблему».
Как известно, при нынешних возможностях транспортировки более 100 млн.тонн нефти турецкая сторона пропускает не более 80 млн.тонн,  объясняя ограничения перегрузкой пролива. К тому же, когда нефть из Новороссийска и Туапсе начнет поступать через Бургас на рынки Южной Европы, Россия получит возможность дополнительно оставлять в бюджете огромные средства, которые сейчас теряются в виде оплаты за транзит Украине.
Однако, несмотря на явную прибыльность проекта, только спустя 13 лет после рождения этой идеи, в апреле 2005 г., Россия, Греция и Болгария сумели подписать меморандум о сотрудничестве в его реализации. С российской стороны в строительстве нефтепровода принимают участие такие компании, как ТНК-ВР, "Стройтрансгаз", "Газпром", "Лукойл", "Роснефть" и "Транснефть". Греческую сторону представляют компании "Хеленик Петролеум", "Прометей Газ", "Лацисгрупп"; болгарскую - Универсальный терминал (Бургас).
Во время посещения Греции 8-9 сентября 2005 года Путин не случайно подчеркнул, что реализация двух новых проектов позволит России выйти на новый уровень энергетического сотрудничества с Европой: "Здесь можно выходить не только на двустороннее, но и многостороннее сотрудничество в регионе". Поездка Путина в Грецию состоялась сразу же после его визита в Германию, где был подписан договор о Североевропейском газопроводе, который вызвал такую бурю негодования у некоторых соседей Москвы. В Салониках руководители России и Греции подписали меморандум о поддержке строительства газопровода и договорились прилагать все усилия для успешной реализации этой идеи.
Некоторые политологи уже сейчас называют нефтепровод основными воротами поставок российской нефти на рынки Европы. С российской стороны уже предприняты важные шаги по увеличению экспортно-энергетических возможностей в причерноморском регионе. Только на туапсинском нефтяном комплексе, где сосредоточена добыча, переработка и транспортировка, "Роснефть" в течение трех лет намерена увеличить переработку "черного золота" с 4 до 12 млн. тонн, а мощности терминала - с 10 до 17 млн., для чего уже авансировано 1,6 млрд. долларов. В планах компании значится и финансирование российской части проекта строительства нефтепровода Бургас-Александруполис. Общая протяженность трассы составит около 300 километров, количество перекачивающих станций - 2-3, а возможный объем прокачки нефти - 35 миллионов тонн в год с возможным увеличением до 50 миллионов тонн.
Реализация проекта станет серьезным стимулом к развитию российско-греческого взаимодействия в рамках Черноморского экономического сотрудничества.
Кроме того, в преддверии запуска нефтепровода греческая сторона активно координирует свою политику в области энергетической безопасности с другими странами Балкан и Западной Европы, что, кстати, отличает  ее от Германии. Именно  потому на Германию обижаются и Польша, и Прибалтика, что их даже не подпустили к Североевропейскому проекту, учитывая, насколько агрессивно они относятся к России. Греция пытается вести себя более дипломатично, более правильно, активно координируя свою политику в области энергетической безопасности с другими странами Балкан и Западной Европы.
25 октября 2005 г. страны ЕС и восемь балканских стран подписали в Афинах эпохальное соглашение об учреждении объединенного Энергетического сообщества Юго-Восточной Европы, которое будет функционировать в соответствии с законодательством Евросоюза. Турция отказалась присоединиться к договору из-за несогласия с некоторыми аспектами экологической политики. Эрхард Бусек, специальный координатор Пакта стабильности, отметил, что в ближайшие годы ЕС направит около 12,5 млрд. евро на инвестиции в энергетическую инфраструктуру региона, а также 8 млрд.евро в транспортировку и дистрибуцию электричества и сырья.
То есть приход России на греческий энергетический рынок означает и новые перспективы многостороннего сотрудничества, с вовлечением колоссальных территорий и ресурсов, с огромными  возможностями для бизнеса, который через Грецию пойдет в страны Южной Европы. Как раз то, что должно было произойти и на севере, если бы между Прибалтикой и Польшей, с одной стороны, и Россией, с другой, существовали нормальные отношения. Кстати, подписание договоров с Германией и Грецией означает,  что из попыток сделать из России  геополитический тупик не получилось. Наоборот, в изоляции оказались другие страны, причем из-за собственной недальновидности.
Основная цель соглашения о создании Энергетического сообщества Юго-Восточной Европы заключается в том, чтобы создать единую систему регулирования торговли энергоносителями в регионе. Предполагается, что балканские страны, которые еще не являются членами ЕЭС, примут за основу единые рыночные правила Евросоюза в области энергоносителей и начнут либерализацию своего рынка,  чтобы к 2008 году привести его в соответствие с требованиями ЕЭС. Этот договор позволит создать стабильную нормативно-правовую среду, благодаря которой объём инвестиций в энергетическую инфраструктуру Балкан резко увеличится. Причем особенно важно, что это произойдет накануне начала реализации проекта Бургас-Александропулис. Совет сообщества будет находиться в Афинах, информационно-технический центр – в Софии, секретариат – в Вене. Вот, пожалуйста, стрелка с юга в центр Европы, где реально будут происходить события.
Вот инструмент, который Россия сейчас может задействовать в своих отношениях с Европой. Причем это стратегический момент, это не так уж надолго. Потому что запасы нефти уже истощаются, появляется огромное количество статей о том, что надо экономить, надо уходить от нефтяной зависимости, надо создавать микроэлектростанции на ручьях, на всем, на чём можно, от ветряных электростанций до генераторных автомобилей, до электромобилей. В этом плане 20-30 лет - это тот запас прочности для России, благодаря которому, если будет нормальное управление, нормальное руководство, нормальный менеджмент в стране, мы сможем закрепиться, не проев эти деньги, как страна технологическая, как страна, которая будет достойно участвовать в международном разделении труда.
Выгода от реализации проекта Бургас – Александропулис обещает быть огромной.
- Прежде всего, Греция как страна-транзитер сможет экономически конкурировать с Турцией, чьи проливы перестанут быть единственным путём доставки энергоносителей в Европу из Чёрного моря и Каспия.
- Как страна-транзитер Греция еще больше усилит свои позиции на Балканах, в Средиземноморье и в Европе.
- Россия увеличит своё влияние на Балканах и на Европейском континенте в целом, проложив газовую трубу к Германии по дну Балтийского моря, а также приняв участие в прокладке южного пути для российской, каспийской и, в том числе,  казахской  нефти в Европу, в страны Средиземноморья.
- Реализация проекта позволит Болгарии значительно увеличить своё влияние в регионе и благодаря равноправному партнерству с Москвой избавиться от политического синдрома отторжения негатива прошлых лет, связанного с зависимостью от СССР.
- Проект еще более свяжет православные балканские страны, предоставив им для этого реальный экономический инструмент.
- Нефтепровод наряду с переговорами о вступлении Турции в ЕС заставит Анкару быть более толерантной и сговорчивой по многим политическим и экономическим вопросам в отношениях с балканскими странами.
- Россия, одновременно реализуя проект «Голубой поток», который служит подтверждением сбалансированной, взвешенной политики на Чёрном море и в Восточном Средиземноморье, демонстрирует свои уникальные возможности транспортировки нефти, минуя Босфор, который всегда являлся геополитическим рычагом Анкары в отношениях с Москвой.
- И конечно, нельзя забывать об отношениях Москвы и Киева. Создание альтернативных путей транспортировки российской нефти и газа через Черное и Балтийское моря превратилось в серьезный политический инструмент России в отношениях с Украиной, чье руководство вынуждено менять политику и риторику по отношению к восточному соседу.
Теперь об отношениях с Грецией в целом. После визита Караманлиса в Москву в декабре 2004 года была создана российско-греческая Совместная рабочая группа высокого уровня (СРГВУ), первое заседание которой прошло в апреле 2005 г. в Афинах. И именно в апреле этого года был подписан Меморандум о реализации проекта Бургас – Александруполис. Вот взаимосвязь между экономикой и политикой.
В торговле между Россией и Грецией Москва имеет положительное сальдо. К примеру, товарооборот между странами в 2003 году составил 2 миллиарда 680 миллионов евро, из которых на греческий экспорт в Россию приходилось всего 288 миллионов евро, а на импорт из России в Грецию –   2 миллиарда 400 миллионов евро. Афины в основном импортируют из России нефть, газ, сталь, алюминий, медь и древесину, а экспортируют меха, фрукты и овощи, оливковое масло, оливки, вина, алюминий, бокситы, мрамор и т.д. Кстати, некоторые греческие товары уникальны по своему качеству. И очень обидно, что нам приходится есть неважные варёные испанские маслины, не имея возможности покупать качественные греческие.
Повышение роли Москвы во внешнеэкономических планах Афин подтвердил заместитель министра иностранных дел Греции Эврипидис Стилианидис, отметив, что  «российский рынок является основным приоритетом греческой экономической дипломатии». «Наша новая стратегия нацелена, после Балкан, на Черноморский регион и Россию. Хорошие политические отношения облегчают эти усилия. Наша цель - усиление экспорта, расширение туризма, выход технических компаний на российский рынок, совместные предприятия, новые инвестиции из России и в Россию. В 2001-2004 годах объем товарооборота вырос на 30 процентов, достигнув 3,178 млрд. долл. Понятно, что в торговле Греции с Россией имеется дефицит, и мы полагаем, что нужно увеличить экспорт из Греции товаров и услуг, на которые имеется большой спрос на российском рынке, например, мехов, свежих продуктов, новых технологий, строительных услуг и т.д.
В 2005 г. в России действовало 128 смешанных российско-греческих предприятий, 41 из которых создано полностью на основе греческого капитала. Греческие инвестиции в Россию, конечно, мизерны, - порядка 70 миллионов долларов. Правительство Греции ставит цель расширить  греческие активы на российском рынке, но ожидает и значительных российских инвестиций в Грецию (в 2004 г. инвестиции из России за рубеж достигали 8 млрд долларов).
Успешно развиваются российско-греческие отношения в области обороны. Греция закупает многие виды российских вооружений, включая известные комплексы ПВО С-300.
Важность российско-греческих связей определяется и той огромной ролью, которую играет Греция в регионе. Будучи членом ЕС и НАТО, в настоящий момент она практически единственная является донором и финансовым насосом на Балканах. Именно через Грецию ЕС реализует большинство экономических программ в регионе. Да и сама Греция разработала 5-летний национальный план реконструкции Балкан, который предусматривает выделение странам региона безвозмездной помощи на сумму в 550 млн. евро, из которых Сербия и Черногория должна была получить 265 млн., Македония – 75 млн., Румыния – 71.5 млн., Болгария – 55 млн., Албания – 50 млн., Босния и Герцеговина – 19.5 млн.евро.
Большинство российско-греческих экономических проектов автоматически затрагивают не только Грецию, но и весь регион. Многие греческие предприниматели работают не только в границах страны, но охватывают многие балканские государства. Это означает, что большие проекты, стартующие внутри Греции, как правило, распространяются на все Балканы.
Важную позитивную роль играет присутствие в России многочисленной греческой диаспоры – греков-понтийцев. Многие из них эмигрировали на историческую родину, но немалая часть живет в России. В России имеются места компактного проживания греков-понтийцев – в районе Анапы и Геленджика. Кроме того, на территории РФ действуют школы, где греки изучают свой родной язык, в московских лингвистических вузах готовятся кадры преподавателей для этих школ. Причем изучение греческого языка началось еще в 80-е годы как важнейший элемент восстановления этнической идентификации российских греков. Одновременно многочисленная русскоговорящая община греков-понтийцев в Греции становится дополнительным фактором сближения, а также фактором политического и экономического взаимодействия между Афинами и Москвой. В частности, Греция способствует частным инвестициям в регионы Краснодарского края, Кавказа, Ставрополья, т.е. в те регионы, где преимущественно живут этнические греки.
Позитивное развитие двусторонних отношений между Россией и Грецией позволило оставить в прошлом отрицательные моменты недавней истории. Я имею в виду репрессии и массовое выселение этнических греков в Казахстан в сталинский период, а также поддержку греческих коммунистов в годы кровавой гражданской войны в этой стране. Кстати, эта поддержка соответствовала компромиссу между Черчиллем и Сталиным (Наталия Алексеевна упоминала о переписке на эти темы), по которому в сферу влияния России должно было отойти 10 процентов северной Греции, поскольку Советский Союз, одержав такую колоссальную победу, ничего не добился в Средиземноморье. Сценарии гражданской войны в Греции были связаны и с планами расширения югославской Македонии, с идеей превращения Салоник в столицу славянского  государства Македонии (как части Югославии). Избежать раскола Греции помогли тогда соперничество и разрыв между Тито и Сталиным. Сталин понял, что, получив контроль над Салониками, Тито перестанет ему подчиняться (что и так произошло). К счастью, Россия имела лишь косвенное отношение к этим страницам греческой истории, которые объясняют, почему сегодня Греция столь категорически выступает против названия Республики Македонии.
Можно констатировать, что эффективное политическое взаимодействие между Россией и Грецией во многом является следствием растущих и быстро развивающихся экономических связей. Конечно,  нельзя преуменьшать и уникальные вековые историко-религиозные связи двух народов, которые являются позитивным фоном для развития современных двусторонних отношений между Москвой и Афинами. Это подтвердил В.Путин, посетив Святой Афон во время своего столь эффективного визита в Грецию.
Я вижу перспективу взаимоотношений весьма и весьма позитивной.

 

 

Елена БОНДАРЕВА:

- Большое спасибо, Александр Григорьевич. Вы как специалист по Греции расширили наши горизонты, наши размышления, выведя их за рамки собственно истории бывшей Югославии, которая постоянно находится в поле нашего научного внимания.
В то же время Ваш рассказ о новых инициативах по переброске энергоресурсов выводит  нас к основной сквозной мысли, которая, как нам с Наталией Алексеевной казалось, должна остаться в «сухом остатке» после нашего обмена мнениями.
Почему мы назвали наш круглый стол «Россия вновь на Балканах»? Дело в том, что после анализа ситуации в Центральной и Восточной Европе, в т.ч. и на Балканах (я имею в виду, например, Болгарию), складывается чувство, что евро-  и НАТО-эйфория, которые доминировали в регионе на определенном этапе истории, идет на спад, народы переходят к здравым и критическим отношениям, к здравым оценкам действительности. И если российские политики проиграли предыдущий этап, то последующий этап мы не должны проиграть, мы должны к нему  готовиться. Эффективным инструментом разумной стратегии России в этом регионе могли бы быть два момента: во-первых, информационное, культурное, научное, общественное взаимодействие с соответствующими структурами в этом регионе. Но самое главное – это создание серьезных экономических основ для развития отношений на следующем этапе.
Мы все знаем, что, например, «ЛУКОЙЛ» имеет внушительные активы в Болгарии, Сербии и Черногории и т.д, что процесс расширения позиций российских компаний в регионе нарастает. И политика в данном случае будет следовать за экономикой.
Пример Греции, которая, безусловно, становится региональным лидером именно благодаря грамотно построенной схеме взаимодействия экономики и политики, очень многому учит Россию.
Мое выступление возвращает нас в область классической балканистики. Оно посвящено Дейтонским соглашениям, 10-летие которых приходится как раз на этот месяц, ноябрь 2005 г.
Оценивая в 1997 году ситуацию в Европе после первого витка кризиса распада Югославии, проницательный эксперт и крупнейший ученый Владимир Константинович Волков назвал Балканы «геостратегической ловушкой конца ХХ века». Развитие событий в этом регионе подтверждает точность этого определения.
США и НАТО, ответственные за урегулирование государственных, этнических, конфессиональных  отношений на пространстве бывшей СФРЮ, демонстрируют неспособность выработать и утвердить сколько-нибудь действенный механизм преодоления клубка противоречий, вызванных распадом федеративной Югославии и цепной реакцией последовавших сецессий.
Дейтон в череде исторических интервенций и интенций Запада в Балканском регионе стоит на первом месте не только хронологически, но и как матрица всех последующих «миротворческих инициатив». Именно поэтому сейчас, когда прошло ровно 10 лет после подписания исторических соглашений на военной базе США в Огайо, можно оценить историческое значение этой «матрицы» и для балканского региона, и для моделирования миротворческих инициатив международного сообщества «а-ля-Дейтон» в любой другой точке земного шара.
После Дейтона у сербов оставалась надежда, что развитие ситуации им, возможно, удастся повернуть в сторону улучшения своего положения. Но жизнь показала всю иллюзорность подобных надежд. В документе, как заметили многие аналитики, перед новым государственным образованием были поставлены заведомо невыполнимые задачи и изначально заложен потенциал «повторного решения». Именно невыполнимость поставленных целей оправдывала все 10 лет пребывание на этой территории иностранных войск, а в настоящее время базы НАТО. Дейтон был навязан «под дулом пистолета», под угрозой экономических санкций против СФРЮ в качестве безальтернативного решения не только трем противоборствующим сторонам, но и всему мировому сообществу. И в настоящее время предлагается в качестве панацеи для решения этногражданских конфликтов.
На Западе принято говорить о миротворческой роли НАТО в боснийском конфликте, но представляется вполне уместным поставить вопрос иначе – какова роль операции НАТО в Боснии и Герцеговине в истории самого Североатлантического Альянса? Подводя итоги миссии возглавляемых НАТО Сил по стабилизации (СФОР) и передавая эстафету Евросоюзу, руководство НАТО в отчете Госдепартаменту США высоко оценивает эффективность своего присутствия на Балканах. В документе говорится: «Вмешательство НАТО в боснийский конфликт впервые в истории Альянса с применением силы привело к Дейтонским соглашениям и положило конец дорогостоящему и деструктивному конфликту в сердце Европы». Авторы продолжают: «Вмешательство НАТО доказало, что Альянс способен противостоять новому спектру вызовов безопасности в мире после холодной войны. Сегодня силы НАТО извлекают пользу из своего опыта в Боснии, выполняя задачи в Косово, Афганистане и Ираке.
Действительно, Босния была первым опытным полем новых методик НАТО. После распада СССР и СФРЮ, 28 февраля 1994 года, Альянс впервые применил военную силу, сбив 4 самолета боснийских сербов, в сентябре 1995 года впервые развернул авиационную кампанию «Делиберейт форс». Впервые именно в Боснии НАТО развернула миротворческие силы, парализовавшие любые перемещения и инициативы без ведома альянса на территории Боснии и Герцеговины. Аналитики НАТО подчеркивают, что в Боснии «Альянс пересмотрел порядок ведения операций, превратился в чрезвычайно действенный инструмент миротворчества и смог накопить бесценный опыт ИФОР и СФОР для применения в других операциях в бывшей Югославии и других странах».
К исходу срока действия сил НАТО в Боснии и Герцеговине им на смену приходит новый военный институт, также проходящий апробацию на многострадальной балканской земле. Это Военная миссия Евросоюза (ЕСФОР). Впервые здесь будут опробованы механизмы соглашения «Берлин плюс», дающие доступ ЕС к планам и средствам НАТО. Основным содержанием момента становится подготовка Боснии и Герцеговины к масштабной военной реформе и к вступлению в программу «Партнерство ради мира», а затем и вступлению в Альянс. Договоренности «Берлин плюс», подписанные в 1996 году, предусматривают формирование европейской составляющей безопасности и обороны и с этой целью подключение к силам и средствам НАТО. Механизм такого взаимодействия и будет отрабатываться в Боснии и Герцеговине.  При этом можно не беспокоиться: «США и НАТО не уходят из Боснии. Штаб НАТО будет действовать в Сараево в сотрудничестве с ЕС». «Функцию стратегического командования операцией ЕС в Боснии и Герцеговине выполняет заместитель Верховного главнокомандующего ОВС НАТО в Европе. Существуют также планы действий в особой обстановке, согласно которым НАТО при необходимости может предоставить свои войска оперативного (стратегического) резерва». В данном случае я цитирую доклад, который НАТО составила для Госдепартамента.
Опыт вмешательства военного контингента НАТО привел к ряду долговременных последствий: узаконению самостоятельной роли НАТО в урегулировании национальных конфликтов; использование межнационального конфликта в независимом государстве как повода для осуществления долговременного военного присутствия в регионе. Трудно не согласиться с Е.Ю.Гуськовой в ее выводах: «Закрепление НАТО на Балканах создает здесь плацдарм Альянса. Это первый шаг для перебазирования войск из Центральной Европы на Балканы. НАТО нужен полигон для размещения войск, отработки новых технологий, размещения военных заводов, испытания оружия, захоронения ядерных отходов». Так что значение Боснии в истории Североатлантического альянса трудно переоценить.
Дискурс сегодняшнего дня для правительств Восточной и Юго-Восточной Европы - вступление в Евросоюз и в НАТО. Как отмечает Ричард Уитмен, старший научный сотрудник британского Королевского института международных отношений, «перспектива членства действует на возможных кандидатов как магнит». «Но этот инструмент - очень долгосрочный. Если взглянуть на Боснию, то можно увидеть, что соглашение о совместном полицейском патрулировании - силами полиции боснийских сербов и боснийско-хорватской конфедерации - по времени совпало с подписанием соглашения об ассоциированном членстве между ЕС и Сербией и Черногорией. Не думаю, что это произошло случайно». Иными словами, эксперт указывает на возможность оказания давления на любую страну, стремящуюся в ЕС, посредством кнута и пряника, а также красноречивого примера удачливого соседа.
Что же характеризует Боснию и Герцеговину сегодня и каковы ее перспективы на вступление в ЕС? Что касается членства в НАТО, то этот аспект «цивилизованности» гарантируется присутствием контингента Альянса в регионе и о желании жителей войти в него уже 10 лет как никто не спрашивает.
Босния и Герцеговина относятся к наиболее бедным регионам бедных Балкан, по уровню жизни государство стоит рядом с Македонией и Албанией. Страна находится под постоянной угрозой экономического коллапса. В 2001 году, когда началось массовое возвращение беженцев, нависла угроза социального взрыва, к которой никто оказался не готов, безработица в стране превысила 40% трудоспособного населения. Инфраструктура экономики развивается хаотически и непропорционально - отдельные, в особенности юго-восточные, районы приходят в запустение, а такие города, как Баня-Лука, Тузла, Мостар, притягивают капиталы и рабочую силу.
За восемь лет после 1995 года финансовая помощь Боснии составила более 20 млрд. долларов. 59 государств-доноров рассматривают Боснию и Герцеговину как черную дыру, в которой средства исчезают почти безрезультатно в силу неэффективности модели государственного устройства. По оценкам МВФ, объем иностранной помощи будет сокращаться ( с 700 млн. дол. в 2000 году до 218 млн. дол.), в то время как средств на погашение займов будет уходить все больше. В этом году, например, Босния выплатила 130 млн.дол., а к 2010 году Босния должна будет выплачивать 900 млн. долларов по займу.  Совершенно ясно, что страну ожидает бюджетный кризис. В этой ситуации у Евросоюза возникают сомнения в эффективности потраченных до сего времени средств.
Как можно решить клубок экономических и социальных проблем Боснии и Герцеговины с ее уникальным политическим устройством? У международных экспертов ответ готов: «Главная проблема, - заявляет Валери Мэйсон - эксперт по Балканскому региону лондонского центра исследования мировых рынков (WMRC) - которую нужно сегодня решить, - это объединение двух существующих на территории республики государственных образований, Республики Сербской и Мусульмано-хорватской Федерации в единое государство. Потому что существующее сегодня политическое и административное разделение не позволяет эффективно собирать налоги и распределять социальные расходы. Кроме того, существующая сегодня в Боснии политическая конфигурация отпугивает потенциальных инвесторов - пока непонятно кто будет платить по общим боснийским долгам в случае распада федерации после ухода миротворцев из страны». Вот главная загвоздка! Только слияние в единое государство позволит эффективно развивать экономику. Тут и работает главная мина дейтонских соглашений. Квазигосударство оказывается нежизнеспособным, следовательно, надо создавать «нормальное», именно так выразился новый постпред России при Евросоюзе Владимир Чижов.
Как и каким образом будет происходить создание нормального государства? Как будут обеспечиваться права этнических общин? Кто будет гарантировать соблюдение интересов «сербского энтитета»? Уже сейчас можно предвидеть, что слияние произойдет опять за счет сербов, за счет ликвидации автономии Республики Сербской, это они вновь будут платить по чужим долгам.
«Пересмотр Дейтонских соглашений в целом невозможен» - так считает глава МИД Боснии и Герцеговины Младен Иванич, так считает большинство жителей Республики Сербской, т.к. худо-бедно, но именно Дейтон гарантировал им подобие автономии. Младен Иванич исходит из того, что «пересмотр соглашения в целом невозможен. Если начать всеобъемлющую дискуссию по этому поводу, стороны выдвинут неприемлемые требования: боснийцы-мусульмане потребуют государство без энтитетов, сербы – максимальной самостоятельности, хорваты потребуют четыре уровня власти – государственной, региональной, кантональной и общинной… Глобальная дискуссия может лишь возродить страх, недоверие, давление и т.п.».
Не будет никакой глобальной дискуссии. Механизм навязывания решений отработан до деталей и именно на боснийском полигоне. Более того, в недавнее время была произведена, так сказать, генеральная репетиция «процесса слияния». Попытка создать единую полицию вызвала бурные протесты в Республике Сербской и консолидировала общество, готовое даже провести референдум по этому поводу. Безусловно, национальная полиция – признак самостоятельности и автономии, причем гарантированный Дейтонскими соглашениями.  Цену этих гарантий продемонстрировал Педди Эшдаун – Высокий представитель международного сообщества в Боснии, пригрозив санкциями против Республики Сербской. Политический кризис разгорался.
«Если мы согласимся на единую полицию, то через несколько месяцев нас ждет принуждение к единому здравоохранению, образованию, сельскому хозяйству. А мы не забыли, чем это кончилось в начале 90-х годов ХХ века – кровавой бойней. Сегодня сербский народ в Боснии не желает воевать, мы просто хотим жить в своей стране и готовы строить добрососедские отношения с мусульманами и хорватами из МХФ» - это слова Дане Чанковича (оргкомитет референдума). Т.е. сербы по-прежнему питают иллюзии, что им удастся сохранить Республику Сербскую, но при этом практически все чувствуют, что начался демонтаж сербской автономии.
Сербские министры, в порядке демонстрации, уходили в отставку, но Эшдаун остался непреклонен и спокойно проводит курс на ликвидацию прописанных Дейтоном структур. Его действия не были спонтанными, они были скоординированы с администрацией США, параллельно заморозившей финансовые счета политических партий Республики Сербской. И под угрозой санкций (на Балканах с этим хорошо знакомы) Народная Скупщина приняла в октябре 2005 года план реформирования боснийской полиции, предложенный Евросоюзом. «Теперь Европейская комиссия сможет назначить дату начала переговоров о вступлении Боснии в Евросоюз». 
Механизм давления на сербское население остался прежним. Если Высокому представителю не нравится, что Радован Караджич все еще на свободе, то он может уволить одним махом, как летом 2004 года, 60 представителей Республики Сербской. В этом контексте мало у кого могут оставаться сомнения, в каком формате Босния и Герцеговина будет принята в Евросоюз. Можно готовиться к новому «Дейтону».
Ричард Уитмен, которого мы цитировали выше, справедливо указывает, что «Западные Балканы – это узел взаимосвязанных проблем и для Евросоюза имело бы смысл разговаривать не с каждой из этих стран в отдельности, а с единым блоком. Да, Хорватия может оказаться в ЕС раньше благодаря уровню своего развития, но Сербия должна идти в одной группе с Боснией или Македонией – как это делали центральноевропейские страны».
И в самом деле, после того, как примут в ЕС Хорватию, можно отложить в долгий ящик нерешенных и нерешаемых проблем вступление в ЕС Сербии и Черногории, до сих пор непонятно, с каким статусом – вместе или по отдельности; что будет с Косово (в составе Сербии и Черногории или в качестве самостоятельной единицы); что будет с Македонией (с ее нерешенным спором с Грецией и бурлящими албанскими сепаратистами) и перманентно реформируемой Боснией.
Хорошо, конечно, иметь в Боснии механизм «Берлин плюс», а еще лучше после воспитательных бомбардировок разместить в Косово целый корпус НАТО, но ведь военные механизмы все равно не выведут на долгосрочное урегулирование этногражданских конфликтов на Балканах.
США и ЕС в настоящее время совершенно без оглядки на остальное мировое сообщество решают судьбы балканских народов, а значит и несут за это всю меру ответственности. Двойные стандарты, в соответствии с которыми всегда и во всем были виноваты сербы, уже привели к тому, что албанские боевики гоняют «миротворцев» по всему краю, албанская мафия распространилась по Европе, а избалованные этими стандартами хорваты и мусульмане смеются в лицо Джеку Стро, заговорившему о необходимости взять на себя ответственность за преступления последней войны и для хорватского, и для мусульманского руководства. Дежурный виноватый – всегда серб. Вряд ли эта схема будет изменена в ближайшем будущем.
В Боснии и Герцеговине Евросоюз идет на отказ от Дейтона и на отказ от квазиавтономий и на создание унитарного государства за счет ликвидации Республики Сербской
В случае с определением статуса Косова схема прямо противоположна: отказ от единого государства Сербии и Черногории с автономным краем Косово, и опять за счет сербских интересов и с нарушением прав сербского меньшинства в Косово.  Если будет признана независимость Косово, кто будет гарантировать сербские права в крае, если и сейчас международные миротворцы и общая государственность с Сербией этого не обеспечивают?
Перестройка или, как любят сейчас выражаться, фрагментация Балкан продолжается. Сербский суперэтнос, давший государственность южным славянам и имевший, в отличие от хорватов и словенцев, независимое государство, включавшее земли Черногории, частично Македонии, Косова и Метохии, Боснии и Герцеговины, сознательно фрагментируется. Из его состава вычленяются новые народы: черногорцы, боснийцы, мусульмане, косовары, иногда даже войводжанцы – и несть им числа. Балканы в течение веков сплачивал сербский язык и православная вера, и история запечатлела такой образ Балкан. В веке ХХI за сплочение Балкан взялся Североатлантический альянс, но это, похоже, ловушка.
Сейчас, в ситуации кризисного развития на Балканах, как России себя вести, не понятно. Сами правительства новых балканских государств своей целью ставят вступить в Евросоюз. Чем  мы здесь им можем помочь? Мы должны работать на будущее, безусловно, с упором на информационное, культурное, общественное взаимодействие и, я бы сказала, при прорыве России и российского бизнес-сообщества на Балканы.

 

Фонд исторической перспективы благодарит всех за участие в круглом столе, мы надеемся на дальнейшее сотрудничество.

 

Круглый стол состоялся 11 ноября 2005г.


Опубликовано на портале 14/03/2007



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика