Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Россия и Первая конференция мира 1899 года в Гааге

Версия для печати

Избранное в Рунете

Дмитрий Павлов

Россия и Первая конференция мира 1899 года в Гааге


Павлов Дмитрий Борисович - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории России и права Московского государственного института радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА).


Россия и Первая конференция мира 1899 года в Гааге

Монография известного специалиста по внешней политике России рубежа XIX-XX вв. И.С.Рыбаченок посвящена идейной подоплеке, практической подготовке, ходу и итогам Первой международной «конференции мира», созванной по инициативе Николая II. Конференция 1899 г. в свое время получила широчайший резонанс, но затем оказалась «забыта» исторической наукой, и небеспричинно.

Рецензия на книгу: Россия и Первая конференция мира 1899 года в Гааге / И.С.Рыбаченок. - М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. - 392 с.

Монография известного специалиста по внешней политике России рубежа XIX-XX вв. И.С. Рыбаченок посвящена идейной подоплеке, практической подготовке, ходу и итогам Первой международной «конференции мира», которая была созвана по инициативе Петербурга. В основе исследования - анализ комплекса материалов Архива внешней политики Российской империи.

Конференция 1899 г. в свое время получила широчайший резонанс, но затем оказалась «забыта» исторической наукой. Советские авторы считали этот форум незначительным пропагандистским эпизодом агрессивной внешней политики царской России, подчеркивая, вслед за кайзером Вильгельмом II, корыстную заинтересованность русского правительства в ограничении гонки вооружений и в намерении «подморозить» международные отношения. Зарубежные исследователи также мало обращались к этому сюжету (мне известна лишь одна небольшая статья, посвященная Гаагскому конгрессу, но и в ней речь идет всего лишь о «призыве» Николая II к его созыву [1]), что можно считать отражением антироссийских настроений, которые на рубеже XIX-XX вв. господствовали в англоязычном обществе. Как верно замечает британский историк К. Нейлсон, в 1894 - 1914 гг. Великобритания рассматривала Россию в качестве главной (после Германии) угрозы себе и своим интересам на мировой арене [2], причем пик антироссийской пропагандистской кампании пришелся на 1903 - 1905 гг. Уже в 1904 г. известный аналитический альманах «The Fortnightly Review» в редакционной статье указывал, что гуманитарная и антимилитаристская «миссия» русского царя образца 1899 г. на деле оказалась мифом, а его идея «всеобщего разоружения», как и проект создания Гаагского международного трибунала - «воздушным замком» [3]. Похожая ситуация сложилась во франко- и германоязычной историографии.

Что касается дореволюционной отечественной историографии, то, как справедливо заключает Рыбаченок, из трех аспектов истории конференции - международно-политического, политико-идеологического и международно-правового, наиболее детально был проанализирован лишь последний (усилиями, главным образом, специалистов по международному праву Л. А. Камаровского, А. Н. Мандельштама, В. М. Гессена, М. А. Таубе и др.). Между тем конференция явилась не только знамением времени («разоружение витает в воздухе», - сообщал из Лондона тамошний российский посол Е. Е. Стааль), но и серьезной заявкой на качественные, принципиального характера изменения международных отношений в будущем. Отсюда - ее долговременное общечеловеческое значение.

Рыбаченок выделяет 3 основных мотива российской инициативы по созыву форума: «политический - создание стабильной и благоприятной для России международной обстановки в Европе; идеологический - формирование образа великой империи как носительницы идеи мира и справедливости; и финансовый - «замораживание» военных бюджетов» (с. 20) при общем вполне прагматическом устремлении укрепить систему «неустойчивого равновесия», сложившуюся тогда в Европе.

Автор подробно рассматривает выработку «идеологии» конференции, длительный и непростой процесс согласования позиций ее будущих участников, в ходе которого главной задачей российской дипломатии стала нейтрализация существовавших в Европе подозрений, что, выступая с мирной инициативой, Россия всего лишь озабочена пересмотром действующих международных трактатов. Интересен и информативен обширный экскурс в историю развития международно-правовых норм и представлений. Речь здесь идет о практике созыва международных конференций, утверждении принципа равноправия государств независимо от формы их правления (с изъятиями в отношении «нецивилизованных» народов, а также колониальных и полуколониальных стран), развитии морского права, о попытках урегулировать законы и обычаи войны, о разработке идеи «всемирного государства», об антивоенной направленности, «особенно характерной для русской науки международного права», в отличие от западной [4].

Несмотря на то, что абсолютное большинство заседаний в Гааге проходило в закрытом для прессы и публики режиме, Рыбаченок удалось показать напряженный ритм 10-недельных трудов делегатов, создать яркие портреты людей, причастных к созыву этого международного конгресса: главы российской делегации Е. Е. фон Стааля, профессора Ф. Ф. Мартенса, принцев П. Г. и А. П. Ольденбургских, папы Льва XIII, публицистки О. А. Новиковой и др. Подробно проанализированы итоговые документы конференции. «С точки зрения задач, которые ставила перед собой российская дипломатия, - обоснованно заключает автор, - результат конференции был попаданием «в десятку»« (с. 163).


Российская делегация на Гаагской конференции.
Сидят: граф Баранцев, Ф. Ф. Мартенс, Е. Е. Стааль, А. К. Базили, А. Г. Рафалович, Я. Г. Жилинский; Стоят: Н. А. Гурко-Ромейко, И. А. Овчинников, В. М. Гессен, С. П. Шеин, М. Ф. Шиллинг, Н. А. Базили, М. Г. Приклонский

В духе своего давнего интереса к изучению общественного мнения и идейной борьбы по внешнеполитическим вопросам [5] примерно треть объема своей книги автор посвятила анализу «информационной симфонии» российской прессы на тему Гааги, «в которую каждая из газет вплетала свою мелодию» (с. 206). С этой весьма трудоемкой и источниковедчески непростой задачей Рыбаченок справилась блестяще. Ей удалось уловить и донести до читателя многочисленные оттенки взглядов публицистов, проследить пути «миграции» информационных потоков, ход оживленной полемики русских журналистов со своими западными коллегами.

Автор обоснованно не преувеличивает практическую значимость договоренностей, достигнутых в Гааге. «Конференция, - подчеркивает она, - не сумела остановить гонку вооружений», но смогла выработать конвенции, основные из которых «и поныне являются общеизвестными и общепризнанными большинством государств нормами международного права», оказывающими стабилизирующее влияние на всю систему международных отношений. «С некоторых пор в газетах и в здешних политических кругах, - сообщал в Петербург в июле 1903 г. российский посол в Париже князь Л. П. Урусов, - обсуждалась возможность заключения с иностранными державами договоров, в силу коих споры по известного рода вопросам обязательно подвергались бы третейскому суду. Нужно заметить, что вообще великодушная мысль государя императора, практическим выражением коей была Гаагская конференция 1899 года, широко распространилась с тех пор и сделала большие успехи во Франции... Принцип арбитража популярен во Франции и его поддерживает большая часть здешней печати» [6]. В результате в том же 1903 г., сначала (в октябре) с Англией, а затем (в декабре) и с Италией Франция подписала договоры о представлении на разрешение Гаагского третейского суда недоразумений и споров «неполитического свойства»; международное расследование знаменитого «гулльского инцидента» велось в Париже зимой 1904 - 1905 гг. также в рамках гаагских договоренностей. С тех пор следование гаагским решениям превратилось в общепринятую норму, а идеал достижения «прочного мира во всем мире» стал общим местом рассуждений аналитиков и комментаторов международных отношений.

Украшением рецензируемой книги является приложение, где опубликованы наиболее ценные документальные и публицистические материалы, используемые автором, подборки редких иллюстраций. Задача будущих исследователей видится в дальнейшем осмыслении итогов конференции с более тесной их «привязкой» к последующим событиям мировой истории.

Примечания:

[1] См.: Morrill D. L. Nicolas II and the Call for the First Hague Conference // Journal of Modern History. 1974. Vol. 46. P. 296 - 313.

[2] Neilson K. Britain and the Last Tsar. British Policy and Russia, 1894 - 1917. Oxford, 1995. P. XII-XIII.

[3] The Fortnightly Review. 1904. March. P. 363.

[4] В германской публицистике тех лет открыто высказывались суждения о вооруженных конфликтах как о «живительной грозе, очищающей воздух», «благе, за которое стоит отдать сколько бы то ни было крови»; британский же премьер-министр А. Бальфур в одной из публичных речей 1904 г. не побоялся утверждать, что «великие войны» человечеству «необходимы», пусть и «время от времени» (см. с. 243, 273 рецензируемой книги, а также: Павлов Д. Б. Русско-японская война 1904 - 1905 гг. Секретные операции на суше и на море. М., 2004. С. 102).

[5] См., напр.: Рыбаченок И. С. Дальневосточная политика России 90-х гг. XIX в. на страницах русских газет консервативного направления // Внешняя политика России и общественное мнение: Сб. науч. трудов. М., 1988; Коренные интересы России глазами ее государственных деятелей, дипломатов, военных и публицистов. Документальная публикация / Сост. И. С. Рыбаченок. М., 2004.

[6] АВП РИ, ф. 187, оп. 524, д. 2507, л. 64 - 64 об.

Российская история, №6, 2007


Опубликовано на портале 21/06/2010



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика