Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Трудный час Европейского союза

Версия для печати

Специально для портала «Перспективы»

Петр Яковлев

Трудный час Европейского союза


Яковлев Петр Павлович – руководитель Центра иберийских исследований Института Латинской Америки (ИЛА) РАН, профессор Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова, доктор экономических наук.


Трудный час Европейского союза

Прошедшие в феврале‒марте 2016 г. саммиты ЕС были посвящены сохранению Великобритании в составе Объединенной Европы и проблеме беженцев, неконтролируемый приток которых захлестнул европейские страны. Но этими приоритетными темами не исчерпывается актуальная повестка дня Евросоюза. Не меньшую остроту приобрели некоторые другие сюжеты. Социальная ситуация ухудшается, до сих пор не отлажены механизмы окончательного преодоления последствий кризиса 2008‒2009 гг. и перехода на рельсы устойчивого динамичного роста.

В условиях нарастающей глобальной нестабильности сравнительно слабыми финансово-экономическими и политическими звеньями мирового сообщества становятся отдельные государства Европейского союза. В силу высокой степени интегрированности и хозяйственной взаимозависимости европейских стран это неизбежно сказывается на положении Евросоюза в целом, рождая в рамках этого объединения разломы и линии повышенного внутриполитического и межстранового напряжения. Последнее особенно заметно, поскольку государства ЕС существуют в разных политических циклах.

Серьезным испытанием для многих стран Европы стала проблема мигрантов и беженцев, вызвавшая цепную реакцию конфликтов внутри Евросоюза, подорвавшая саму основополагающую идею европейского интеграционного проекта.

Все это – проявления системного многоуровневого кризиса институтов Объединенной Европы. Его главными катализаторами послужили: замедление хозяйственного роста, ухудшение финансового положения, обострение социальной обстановки, политическое наступление правого и левого популизма, оживление всевозможных «евроскептиков», угроза выхода из Евросоюза Великобритании, непрекращающиеся террористические атаки, новая волна беженцев из стран Ближнего Востока и Северной Африки. «Европейская политика парализована страхом перед популистами, иммиграцией и терроризмом. Очень сложно вырваться из этого порочного круга», – считает глава варшавского отделения Европейского совета по иностранным делам Петр Бурас [1]. Трудно точнее передать драматизм ситуации, сложившейся на европейском политическом пространстве.

Европейские головоломки

В последнее время (особенно под сильнейшим воздействием кризисных потрясений 2008‒2009 гг.) произошло практически одновременное обострение целого ряда внутренних проблем и ослабление глобальных экономических и политических позиций Европейского союза и его отдельных членов, включая ведущие высокоразвитые государства. Назовем основные, на наш взгляд, причины и признаки этого.

1) Излишне поспешное и не всегда экономически обоснованное (но зачастую политически мотивированное) расширение границ Евросоюза за счет стран Восточной и Южной Европы, значительно отставших в своем институциональном и хозяйственном развитии от «коренных» государств ЕС. Стоит напомнить, что в период с 1995 по 2013 г. в объединение было принято 16 стран, что увеличило число членов более чем вдвое: с 12 до 28. Опыт показал, что процесс присоединения новых членов шел значительно быстрее, чем могли «переварить» действующие коммунитарные институты.

2) Переход к единой европейской валюте (евро) не вполне подготовленных к этому шагу стран, что в условиях финансово-экономического кризиса лишило их возможности использовать такой проверенный защитный механизм, как снижение обменного курса национальной валюты. В частности, для Греции (в меньшей степени ‒ для ряда других государств) присоединение к зоне евро явилось настоящей институциональной ловушкой.

3) Кризисное разделение Евросоюза на (условно) «север» и «юг», при котором «северянам», в первую очередь Германии, пришлось оказывать огромную финансовую помощь южным партнерам, спасая их от дефолта. Напомним, что для проведения операций по спасению проблемных стран был выработан механизм взаимодействия ЕС – Европейский центральный банк (ЕЦБ) – МВФ (так называемая «Тройка»). Например, в рамках этого механизма Португалии на льготных условиях было выделено в течение трех лет 78 млрд евро в виде стабилизационного кредита [Яковлев. 2014, №8, с. 46-47].

4) Сохранение в посткризисный период сравнительно невысоких темпов прироста ВВП подавляющего большинства государств-членов Евросоюза (табл. 1). Пониженная макроэкономическая активность, в свою очередь, предопределила замедленный рост частного и государственного потребления, слабые инвестиционные показатели, высокий уровень безработицы, устойчивый бюджетный дефицит и беспрецедентный для европейских стран объем государственного долга.

5) Заметное снижение торгово-экономической и технико-технологической конкурентоспособности государств Евросоюза по сравнению с новыми лидерами глобального развития во главе с Китаем. Например, дефицит торгового баланса ЕС с КНР только за три года (в 2012‒2014 гг.) составил астрономическую сумму в 690 млрд долл. [Bilateral trade…];

6) Осложнение социальной обстановки в европейских странах, вызванное целым клубком проблем, не имеющих простого решения: старение населения (демографический провал), возникновение так называемого «дефицита демократии» – отрыва политики элит от непосредственных интересов и запросов значительной части населения, углубление имущественного неравенства, ухудшение положения среднего класса и др. [Piketty]

7) Фактический провал стратегии, направленной на формирование и проведение единой внешней и оборонной политики Евросоюза и имевшей конечной целью укрепление международных позиций объединения. Брюсселю не удалось сколько-нибудь заметно нарастить внешнеполитический вес ЕС с помощью созданных институтов (зачастую раздутых и низкоэффективных бюрократических структур).

8) Радикальное изменение геополитической ситуации на внешнем периметре Евросоюза, связанное в первую очередь с резким обострением положения на Украине, в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Зловещим отголоском ближневосточного кризиса стала серия террористических актов в Париже в 2015 г.: 7 и 9 января – вооруженное нападение на редакцию сатирического журнала «Charlie Hebdo» и супермаркет кошерных продуктов «Hyper Cacher» (16 убитых), 13 ноября – семь терактов, в результате которых погибло 128 человек. К этому следует добавить террористические атаки в Брюсселе 22 марта 2016 г., унесшие жизни свыше 30 человек. Как отмечали в данной связи эксперты фирмы «Stratfor», занимающейся подготовкой аналитики и прогнозов в области геополитической разведки, «для большинства европейцев угроза терроризма к настоящему моменту стала частью повседневной жизни. Долгосрочные последствия терактов скажутся не только на политике и экономике национальных государств, но и на самой структуре ЕС» [Brussels Attacks…].

9) Кризис европейского лидерства, отсутствие разделяемой большинством стран-членов стратегической повестки, играющей на опережение. По оценкам экспертов, Евросоюз «дрейфует без руля и без ветрил», ограничиваясь реакцией (зачастую запоздалой и недостаточной) на возникающие внутренние и внешние проблемы [Golpe de timón].

Таблица 1. Изменение макроэкономических показателей ЕС-28, % (2016 г. – прогноз)

Показатель

2008

2009

2010

2015

2016

ВВП

2,1

-4,4

2,1

2,0

2,1

Частное потребление

0,4

-1,5

0,7

2,1

2,0

Государственное потребление

2,4

2,2

0,7

1,3

0,8

Инвестиции в основной капитал

-0,8

-11,9

0,1

2,9

3,5

Экспорт товаров и услуг

1,4

-11,9

10,7

4,8

4,3

Импорт товаров и услуг

1,0

-11,4

9,8

4,8

4,3

Производительность труда

-0,5

-2,6

2,9

0,9

1,1

Безработица (уровень в %)

7,0

9,0

9,6

9,5

9,2

Бюджетный результат (% ВВП)

-2,5

-6,7

-6,4

-2,5

-2,0

Государственный долг (% ВВП)

61,0

73,0

78,6

87,8

87,1

Источник: European Commission. Statistical Annex of European Economy. Autumn 2015. P. 196.

На фоне (и под влиянием) названных симптомов неблагополучия меняется общественно-политический климат в государствах-членах Европейского союза. Одна из характерных черт этого процесса – усиление «евроскептицизма», или, говоря иначе, критики проекта Объединенной Европы, который лег в основу интеграционной конвергенции европейских стран. Как справедливо отмечал российский ученый Г.И. Вайнштейн, феномен «евроскептицизма», еще не так давно представлявший собой «маргинальное для европейской политики явление, все отчетливее выходит на политическую авансцену» [Вайнштейн,c. 40]. «Евроскептики» считают институты ЕС и, особенно, разросшуюся брюссельскую бюрократию (один из главных и самых сильных раздражителей) дорогостоящей, бесполезной и даже вредной надстройкой над привычными национальными государственными структурами европейских стран.

Очевидное усиление антиинтеграционных и центробежных трендов в общественном сознании целого ряда государств-членов Евросоюза материализовалось в результатах состоявшихся в мае 2014 г. выборов в Европейский парламент. Многие политические партии и организации, выступавшие с позиций критики интеграции по лекалам Брюсселя, получили на этих выборах беспрецедентную поддержку избирателей [Яковлев. 03.07.2014]. Особенного успеха добились партии, в той или иной степени ставящие под сомнение саму европейскую идею в том виде, как она была сформулирована отцами-основателями ЕЭС. Это, как правило, политические силы ультраправого и националистического толка, а также радикальные левые организации, выступающие против политики жесткой экономии («бюджетного аскетизма»), взятой на вооружение Брюсселем в годы кризиса. Они получили 229 мест из 751, или 30,5%, что существенно выше результата 2009 г. (164 места из 766, или 21,4%) [Anti-EU…]. Европейские парламентские выборы на «арифметическом» уровне подтвердили: проект единой Европы дал глубокую трещину, четко обозначились линии идейного и социально-политического разлома.

Весьма показательными явились итоги выборов в двух ключевых европейских странах: Франции и Великобритании. В первом случае максимальное внимание привлекла к себе победа возглавляемого Марин Ле Пен ультраправого «Национального фронта» («Front National»), опередившего все мейнстримные (просистемные) французские политические партии. Он получил около 25% голосов, что в четыре раза превысило результат 2009 г., и провел в Европарламент 24 депутата. Как отмечала пресса, «Национальный фронт», который еще несколько лет назад был не более чем «эксцентричной группой», занял место на партийно-политическом олимпе второй по значимости европейской державы [Llosa]. Давая свою оценку итогам европейских выборов, М. Ле Пен заявила: «Результаты голосования свидетельствуют о массовом отказе от ЕС. Европа не может продолжать строиться без людей и даже против людей. Евросоюз должен вернуть то, что у нас было украдено, – вернуть людям суверенитет. Нужно строить другую Европу, Европу свободных и суверенных государств, Европу свободного сотрудничества» [Прорыв справа…].

В Великобритании сенсационную победу отпраздновала известная ультраправая «Партия независимости Соединенного Королевства» («United Kigdom Independence Party» – UKIP), созданная в 1993 г. под лозунгом выхода страны из Евросоюза. Возглавляемая Найджелом Фараджем (эпатажным деятелем, имеющим репутацию «евроскептика» и «самого лицемерного политика Великобритании»), UKIP набрала около 4,4 млн голосов (свыше 27%) и получила право на 24 места в Европарламенте (из 73, зарезервированных за Великобританией), увеличив свое представительство на 11 депутатов. (Для сравнения: лейбористы получили в законодательном органе ЕС 20 мест, а находящиеся у власти консерваторы – 19.) [UK European...]

Выборы в Европарламент и последовавшие за ними избирательные кампании в ряде стран Евросоюза (Германии, Греции, Испании, Польше, Португалии, Финляндии, Франции и т. д.) фактически переструктурировали европейский партийно-политический ландшафт, привели в «большую политику» новых влиятельных игроков, ранее либо вовсе не существовавших, либо находившихся на обочине общественных процессов.

Кризис беженцев: «танцы на минном поле»

Финансово-экономический кризис 2008-2009 гг. акцентировал ряд проблем, уже существовавших в Европе, но в период кризиса и последовавшей за ним хозяйственной рецессии достигших предельной остроты. Одна из таких проблем, вызывающих особую озабоченность европейцев, – сохранение их культурной и национальной идентичности. Все большее число граждан Евросоюза усматривают угрозу своему образу жизни в непрерывном притоке в Старый Свет выходцев из инокультурных регионов мира, прежде всего Африки и Ближнего Востока.

Приток иммигрантов в европейские страны, помимо прочего, вызван глубинными демографическими трендами. Европа – самый «стареющий» регион планеты. Если в 2015 г. средний возраст жителя Земли составлял около 30 лет, то на европейском континенте – 42 года, а в наиболее развитых странах (в частности, в Германии и Италии) еще больше [EuropeanComission..., p.9]. Старение коренного население ведет к относительному и абсолютному сокращению граждан работоспособного возраста, что требует значительного притока «молодой» рабочей силы из других регионов. (Заметим, что средний возраст иммигрантов составляет порядка 23 лет). Таким образом, несмотря на имеющийся негатив культурно-цивилизационного свойства, Европа не может отказаться от импорта трудоспособного населения.

По официальным данным, на начало 2014 г. в 28 государствах Евросоюза насчитывалось свыше 50 млн легальных иностранцев – лиц, родившихся не в странах их проживания, что составляло порядка 10% суммарного населения ЕС (табл. 2). В ряде случаев (Австрия, Бельгия, Ирландия, Швеция и др.) данный показатель превышал 15%. В пяти крупнейших государствах – Германии, Франции, Великобритании, Италии и Испании – сконцентрировано свыше 35 млн иностранцев, или около 70% их общего количества. Помимо этого, в странах Евросоюза непрерывно растет число нелегально проживающих иммигрантов, среди которых особенно много выходцев из ближневосточных и африканских государств. Реальное количество иностранцев, находящихся в Европе на постоянной основе, определить достаточно сложно.

Таблица 2. Доля легально проживающих иностранцев в населении стран-членов Евросоюза на январь 2014 г.

Страна

Число иностранцев, тыс. чел.

Доля иностранцев, %

1

ЕС-28

50669,2

9,9

2

Германия

9818,0

12,2

3

Франция

7661,7

11,6

4

Великобритания

6035,6

12,5

5

Испания

5958,3

12,8

6

Италия

5737,2

9,4

7

Нидерланды

1953,4

11,6

8

Бельгия

1773,1

15,8

9

Швеция

1532,6

15,9

10

Австрия

1410,9

16,6

11

Греция

1246,5

11,4

12

Португалия

859,1

8,2

13

Ирландия

741,3

16,1

14

Польша

620,3

1,6

15

Дания

569,6

10,1

16

Хорватия

568,7

13,4

17

Венгрия

447,0

4,5

18

Чехия

396,2

3,8

19

Финляндия

297,8

5,5

20

Латвия

271,1

13,5

21

Люксембург

237,8

43,3

22

Словения

235,3

11,4

23

Румыния

211,2

1,1

24

Эстония

196,6

14,9

25

Кипр

191,6

22,3

26

Словакия

174,9

3,2

27

Литва

137,4

4,7

28

Болгария

109,2

1,5

29

Мальта

40,2

9,4

Источник: Migration and migrant population statistics. – ec.europa.eu/eurostat/statistics-explained/index.php/

Миграционный всплеск последнего времени, вызванный стремлением миллионов людей из зон экономической бедности или повышенной конфликтности переселиться в более успешные, богатые и «спокойные» государства, продемонстрировал неготовность Евросоюза дать эффективный институциональный ответ на этот вызов. Переселенцы (как легальные, так и нелегальные) стали угрожать сохранению таких широко разрекламированных концепций стран ЕС, как права человека, свобода передвижений и выбора места жительства, мультикультурализм, политкорректность и толерантность. Это привело к беспрецедентному кризису самих основ европейской миграционной политики, породило разногласия среди членов Евросоюза. По мнению французского философа и журналиста Бернара-Анри Леви, кризис в странах ЕС, вызванный небывалым «нашествием» иммигрантов и беженцев, способен «похоронить великую и прекрасную европейскую мечту» [Levy].

Анализируя сложную политическую ситуацию, вызванную проблемой беженцев, европейские эксперты обращают внимание на не слишком эффективную реакцию Брюсселя. Причин тому много, среди них ‒ рост влияния правого популизма, приверженцы которого относятся к иммигрантам резко негативно. На таких позициях стоят политические организации, пользующиеся массовой поддержкой и серьезным влиянием по крайней мере в 12 европейских странах, в большинстве своем членах Евросоюза: Австрии, Великобритании, Германии, Дании, Италии, Нидерландах, Норвегии, Польше, Финляндии, Франции, Швейцарии, Швеции. Прессинг со стороны правых популистов нередко парализует согласованные действия лидеров ЕС.

Проблема имеет еще одно измерение. Дело в том, что волны беженцев, среди которых оказалось немало экстремистски настроенных элементов, принесли в Европу не только трудности финансово-экономического, социально-культурного и политико-дипломатического характера, но и угрозу «возгонки» насилия и террора. В этом, в частности, главная причина того, что затрещал по швам режим Шенгена – одно из достижений интеграции, знаковый и наиболее популярный результат функционирования Евросоюза.

Таким образом, миграционные проблемы должны рассматриваться комплексно. С одной стороны, это вызов исторически сложившемуся культурно-цивилизационному укладу европейской жизни, все более реальная угроза основам экономической и политической интеграции в рамках Евросоюза. С другой ‒ вынужденная (и, видимо, неизбежная) плата за дополнительные человеческие ресурсы.

Катастрофических масштабов проблема беженцев достигла в связи с эскалацией вооруженного конфликта в Сирии и подлинным разгулом международного терроризма в этой стране. По оценке Агентства ООН по делам беженцев, если в 2008 г. в Европу прибыло порядка 59 тыс. нелегальных мигрантов, то в 2015 г. их число превысило 1 млн человек. Как отмечал известный французский политолог алжирского происхождения Сами Наир, кризис сирийских беженцев стал «самой значительной гуманитарной трагедией, с которой столкнулась Европа после Второй мировой войны», и подлинной «этической катастрофой» [Naïr].

Основные потоки сирийцев (и не только их) направлялись в Европу через территорию Турции, где многие беженцы задерживались и размещались в местах (лагерях) временного содержания. Часть находила возможность переправляться в Грецию. Именно эта страна, переживающая сильнейшие кризисные потрясения и крайне ослабленная в финансово-экономическом отношении, превратилась в главный европейский перевалочный пункт, откуда мигранты «прорывались» в более благополучные государства-члены Евросоюза.

Начиная с ноября 2015 г. лидеры стран ЕС уделяли повышенное внимание поиску путей урегулирования миграционной проблемы, понимая, что ключ к ее решению находится в руках турецких властей. Потребовались системные бюрократические усилия, чтобы наладить диалог Брюссель – Анкара, в ходе которого каждая из сторон преследовала свои цели. Если европейские лидеры рассчитывали использовать Турцию в качестве заслона от проникновения в Евросоюз нелегальных мигрантов, то турецкое правительство ставило перед собой амбициозные политико-экономические задачи. Данное обстоятельство в полной мере сказалось на результатах турецко-европейских переговоров, завершившихся 18 ‒ 19 марта текущего года, когда состоялся очередной саммит Евросоюза, полностью посвященный окончательной «шлифовке» договоренностей между Брюсселем и Анкарой. Стороны выработали весьма сложную (если не сказать запутанную) формулу разрешения миграционного кризиса. Не случайно в редакционной статье газеты «El País» это соглашение было названо «сделанным на скорую руку и спустя рукава». Кроме того, стороны одобрили «дорожную карту» взаимодействия ЕС и Турции на других направлениях, представляющих приоритетный интерес для турецкого руководства [EU and Turkey...].

В тексте подписанного на саммите соглашения указывалось, что нелегальные мигранты, прибывающие в Грецию через Турцию, будут (после соответствующих процедур установления личности) возвращаться обратно на турецкую территорию. Со своей стороны, страны Евросоюза примут аналогичное число сирийцев, проходящих легальные миграционные процедуры. В период до 2018 г. ЕС выделит Турции до 6 млрд евро на содержание беженцев, находящихся на турецкой территории. Одновременно Брюссель пошел навстречу ряду требований Анкары, не относящихся к проблеме беженцев. В частности, было дано обещание до конца июня 2016 г. осуществить либерализацию визового режима Евросоюза для турецких граждан и «открыть новую главу» в насчитывающем десятилетия переговорном процессе о вступлении Турции в ЕС.

Получается, что в связи с сирийскими беженцами Евросоюз в известной мере оказался в «турецкой ловушке», попал в зависимость от Анкары в деле урегулирования до предела обострившихся миграционных проблем, фактически стал заложником политики президента Реджепа Эрдогана. По существу, в обмен на согласие турецкого руководства принимать высылаемых из стран-членов ЕС сирийских «нелегалов» Брюссель не только выразил готовность профинансировать эту операцию и возобновить процесс присоединения Турции к ЕС, но и предоставил Анкаре карт-бланш в проведении откровенно репрессивной внутренней политики. Как отмечалось в редакционной статье влиятельной испанской газеты «El País», турецкие власти осуществляют «действия, совершенно несовместимые с любой системой, считающейся демократической». И далее: «Европейский союз нуждается в Турции, но это не означает, что нужно закрывать глаза на поведение, которое противоречит принципам ЕС» [Preocupante...].

Реалистически оценивая свою ключевую роль в преодолении миграционного кризиса, Анкара не остается в долгу. Р. Эрдоган не полез за словом в карман и сравнил политику Евросоюза на Ближнем Востоке с «танцами на минном поле», дав понять, что турецкие власти продолжат линию на «выбивание» новых финансовых и политических уступок со стороны Брюсселя.

Выход из Евросоюза: Grexit, Brexit и … Frexit?

Еще одним последствием финансово-экономического кризиса явилось усиление противоречий между отдельными государствами внутри Европейского союза. Первоначально особую остроту приобрел «греческий вопрос». В стране сократился объем ВВП, упал экспорт, резко снизился уровень производственных инвестиций частного сектора, что отрицательно сказалось на предпринимательской деятельности и повлекло за собой повышение безработицы (табл. 3). Хозяйственный провал усугубил состояние финансового неравновесия: резко возрос бюджетный дефицит (до рекордных 15,4% ВВП в 2009 г.), Греция оказалась в тисках долгового кризиса [См. Яковлев. 26.08.2011]. Именно долговая проблема, а точнее – угроза дефолта (неспособность властей выполнять обязательства по обслуживанию стремительно растущей государственной задолженности) выдвинулась в центр охвативших Грецию драматических событий, хорошо известных по многочисленным сообщениям мировых СМИ. Встал вопрос о возможном выходе Греции из зоны евро (так называемый Grexit – Greece exit).

Таблица 3. Греция: макроэкономические показатели в период кризиса

Показатель

2008

2009

2010

ВВП, млрд евро

236,9

235,0

230,2

Экспорт товаров и услуг, млрд евро

55,5

44,3

48,2

Дефицит бюджета, % ВВП

-9,8

-15,4

-10,5

Бизнес-инвестиции, % ВВП

15,5

14,1

11,9

Госдолг, млрд евро

262,3

298,7

328,6

Госдолг, % ВВП

110,7

127,1

142,8

Безработица, %

7,7

9,5

12,6

Источник: Eurostat. – http://epp.eurostat.ec.europa.eu/tgm/

Финансовое бессилие официальных Афин вызвало в Евросоюзе и Еврогруппе (включает в себя министров финансов зоны евро) вполне обоснованные опасения, что греческий детонатор может запустить процесс распространения долгового кризиса на другие проблемные (уязвимые) страны и в конечном счете взорвет зону евро. Это стало главной причиной той беспрецедентной по масштабам помощи, которую Брюссель (после острых дискуссий и жарких споров) оказал Греции. С мая 2010 по август 2015 г. были согласованы три пакета финансовой поддержки на общую сумму свыше 300 млрд евро [Financial assistance…]. Только благодаря столь значительному финансовому вливанию Grexit не состоялся, но экономическое и политическое положение Греции в Евросоюзе остается весьма шатким.

В 2014‒2015 гг. в фокусе внимания оказались торгово-экономические и международно-политические последствия возможного выхода из Евросоюза Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии – Brexit (Britain exit).

Кратко напомним историю отношения Лондона к европейской интеграции. В 1957 г., когда возникло Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) – предтеча Евросоюза, Великобритания отказалась к нему присоединиться, поскольку считала, что оно не имело торгово-экономических перспектив. В то время британские власти и бизнес-сообщество делали ставку на расширение связей с США – главной мировой финансово-экономической силой ‒ и членами Содружества.

В 1960 г. Лондон инициировал создание Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ), к которой первоначально присоединились Австрия, Дания, Норвегия, Португалия, Швейцария и Швеция. Тем самым Великобритания предприняла попытку создать собственную систему торгово-экономического влияния и конкурировать с Берлином и Парижем за ведущую роль в Европе. Но британским планам не суждено было реализоваться. Перед лицом динамичного роста экономик Германии, Франции, Италии и укрепления позиций ЕЭС в целом Лондону не оставалось ничего иного, как выйти из ЕАСТ (1972 г.) и в 1973 г. самому вступить в Сообщество.

Правда, с первых лет пребывания в ЕЭС Великобритания стремилась сохранить максимально возможную самостоятельность в значимых экономических и политических вопросах, на отдельных направлениях фактически затрудняя продвижение интеграции и ограничивая сферу ее действия. В частности, страна не присоединилась к важнейшим интеграционным проектам: Шенгенскому соглашению (1995 г.) об отмене визового контроля на общих границах и введению единой европейской валюты – евро (1999 г.). 2 марта 2012 г. Лондон на саммите ЕС отказался подписать так называемый Бюджетный пакт, пролоббированный Берлином и Парижем и вводивший строгие правила финансовой дисциплины.

Как видим, у Великобритании неоднократно возникали разногласия с партнерами по Евросоюзу. Они подогревались наличием в Соединенном Королевстве влиятельных политических и общественных сил, выступавших (и выступающих) против участия страны в ЕС на том основании, что это ограничивает национальный суверенитет и сопряжено с дополнительными финансовыми расходами. Аргументов британским «евроскептикам» добавили турбулентные события, порожденные кризисом 2008‒2009 гг., стратегическими ошибками, допущенными Брюсселем в процессе расширения границ интеграционного объединения, и другими проблемами, лихорадившими Евросоюз.

Своего апогея движение за Brexit достигло после европейских парламентских выборов 2014 г., принесших успех британским «евроскептикам» и непримиримым противникам нахождения страны в Евросоюзе, одним из главных лидеров которых стал влиятельный мэр Лондона Борис Джонсон. Консервативное правительство под руководством Дэвида Камерона оказалось под их сильным давлением и было вынуждено назначить на 23 июня 2016 г. референдум по вопросу членства Соединенного Королевства в Евросоюзе. Кабинет тори воспользовался ситуацией, чтобы выторговать у европейских партнеров особые условия участия Великобритании в ЕС и тем самым понизить градус внутриполитического противостояния по данному вопросу.

В ноябре 2015 г. Д. Кэмерон направил председателю Европейского совета Дональду Туску послание, содержавшее британские предложения по реформированию Евросоюза, выполнение которых создавало условия для продолжения членства Великобритании в ЕС. О чем шла речь?

В экономической сфере Лондон ставил вопрос об укреплении своего финансового суверенитета и требовал для себя права не участвовать в организуемых Европейским центральным банком совместных операциях по спасению евро. В политическом отношении Д. Кэмерон предлагал освободить Соединенное Королевство от обязательства участвовать в процессе дальнейшего сближения стран-членов ЕС для создания европейского супергосударства. Одновременно высказывалась идея об усилении роли национальных парламентов (по сути, в ущерб Европейскому парламенту) в политической жизни Евросоюза. В частности, Лондон потребовал наделить национальные парламенты правом отвергать директивы ЕС по изменению действующего законодательства. Для снятия остроты миграционных проблем британский лидер считал необходимым ввести правило, по которому мигранты из государств Евросоюза, приезжающие работать в Великобританию, в течение четырех лет не имеют права на получение пособия.

Условия, выдвинутые Д. Кэмероном, обсуждались в ЕС на разных саммитах, в том числе на саммите в декабре 2015 г., где большинство европейских лидеров, опасаясь непредсказуемых последствий Brexit, высказались за договоренность с Лондоном. 19 февраля 2016 г. после 40-часового переговорного марафона на очередном саммите Евросоюза было подписано соглашение об условиях дальнейшего британского участия в европейской интеграции, которое достаточно полно учло основные требования Великобритании. Стремясь сохранить политическое лицо, Д. Туск прокомментировал итоги саммита в том ключе, что достигнутое соглашение «отвечает всем обеспокоенностям Лондона, но в то же время не затрагивает фундаментальные ценности ЕС» [Великобритания добилась...].

Отстаивая специфические интересы Лондона на переговорах с Брюсселем, Д. Кэмерон в то же время выступил сторонником сохранения британского членства в Европейском союзе и приложил немалые усилия к тому, чтобы убедить в этом своих сограждан. По итогам февральского саммита премьер-министр выступил в популярной газете «The Telegraph» со статьей, где заявил, что Brexit «станет величайшей авантюрой столетия» [David Cameron…]. Аргументируя эту позицию, автор указал на стратегические риски, ожидающие Великобританию в случае выхода из Евросоюза. В их числе: эрозия присутствия британских корпораций и банков на едином европейском рынке товаров и услуг; снижение интереса к Соединенному Королевству со стороны государств, не входящих в ЕС, но стремящихся к заключению с Брюсселем соглашений о сотрудничестве; общее ослабление международных позиций Лондона перед лицом глобальных вызовов, ответ на которые требует согласованных действий.

Своим выступлением в прессе Д. Кэмерон дал старт новому витку внутриполитической борьбы по вопросу членства в Евросоюзе, уже с прицелом на референдум 23 июня 2016 г. Опросы общественного мнения показали, что британское общество расколото практически пополам: в конце марта текущего года 49% респондентов выступали за выход из ЕС, а 51% – против [EU referendum…]. Трещина прошла через все слои британского социума, включая местное бизнес-сообщество. Если часть деловых кругов решительно противится Brexit, то другие не менее настойчиво требуют выхода из Евросоюза. Не обошлось и без скандалов. Организация «Vote Leave» («Голосуй за выход») опубликовала список 250 видных предпринимателей ‒ сторонников Brexit, но часть из них немедленно выступили с опровержением [Duke, Shipman]. В оставшиеся до референдума месяцы правительству консерваторов предстоит приложить немалые усилия, чтобы добиться поддержки своей позиции и отстоять членство страны в ЕС.

Следует заметить, что в государствах континентальной Европы далеко не все политики и эксперты однозначно высказываются в пользу сохранения Соединенного Королевства в составе Евросоюза. Конечно, большинство политического истеблишмента заинтересовано в участии Лондона в интеграционных процессах. На долю Великобритании приходится порядка 13% населения Евросоюза и 17% совокупного экономического потенциала. Она является одним из основных нетто-плательщиков в бюджет ЕС (13 млрд фунтов стерлингов в год). Нельзя сбрасывать со счетов и возможный «эффект домино» – Brexit способен потянуть за собой и другие страны.

Но нет недостатка и в остро критических оценках британской коммунитарной политики. В качестве характерного примера сошлемся на мнение известного испанского ученого-юриста Антонио Коломера Виаделя. Он указывает на преимущественно «потребительский» подход Лондона к участию в европейской интеграции, по формуле «минимум обязанностей и максимум прав». Добиваясь для себя особого статуса, пишет исследователь, «высокомерный Альбион» фактически подрывает институциональное единство государств ЕС, блокирует проведение реформ и углубление процесса интеграции, являет собой «политический кинжал, нацеленный на Европу» [Colomer].

Между тем будущее Евросоюза зависит не только от судьбы референдума в Великобритании. Существуют и другие опасности. Тугой узел проблем может завязаться в случае победы М. Ле Пен на президентских выборах во Франции в апреле 2017 г. При этом, считают многие эксперты, вполне возможны действия Парижа, направленные как минимум на выход страны из зоны евро (France exit – Frexit). Как отмечал главный экономист компании «Oddo Securities» Бруно Кавальер, концепция Frexit является «одним из столпов» экономического раздела предвыборной программы «Front National» [Cavalier]. Представители партии считают, что отказ от евро и возвращение к франку существенно повысит конкурентоспособность французской промышленности и придаст импульс экономическому росту. По мнению лидера «Front National», идея евро как единой валюты провалилась, а потому эксперимент с евро пора заканчивать и вернуть странам финансовый суверенитет. Конструкцию под названием еврозона, утверждает М. Ле Пен, необходимо разобрать так же спокойно, как она и создавалась [Конт].

Результаты февральского (2016 г.) саммита ЕС показали, что на текущий момент евробюрократии Брюсселя и правящим элитам ведущих государств Евросоюза удалось договориться с Лондоном и снизить шансы на выход из объединения одного из его крупнейших членов – Великобритании. И хотя последнее слово остается за британскими гражданами, лидеры Евросоюза сумели отсрочить дезинтеграцию с плохо предсказуемыми финансово-экономическими и геополитическими последствиями. В то же время подтвердилась позиция Лондона, отвергающего франко-германские планы максимального политического единения членов ЕС. «Британия, – подчеркнул Д. Кэмерон, – никогда не станет частью европейского супергосударства и не будет участвовать в интеграционном процессе, который неотвратимо приведет к образованию такого государства» [PM speech…].

Трудно не увидеть в таком подходе продолжение традиционной британской линии на фактическое переформатирование системы Евросоюза и изменение глубинного смысла всего процесса европейской интеграции.

*    *    *

Можно констатировать, что Европейский союз как никогда прежде подвергается испытанию на прочность, проходит своего рода тест на разрыв. Не успевает разрешиться одна кризисная ситуация, как уже возникает другая, и все это происходит на фоне сохраняющегося финансового и долгового напряжения, а главное – вялого экономического роста, в отдельных странах периодически сменяющегося рецессией.

В стремлении «разрулить» конфликтные ситуации один саммит ЕС следует за другим, их участники заседают ночами, вырабатывают резолюции и соглашения, подписывают пространные документы. Но чем больше принимается «правильных» решений, тем больше возникает «неправильных» проблем, требующих удвоенных дипломатических усилий, новых подходов и согласований. Все это наводит на мысль о системных сбоях в функционировании институтов Евросоюза.

Список литературы:

Вайнштейн Г. Евроскептицизм: новый фактор европейской политики // Мировая экономика и международные отношения, 2015, № 8, с. 40.

Великобритания добилась особого статуса в ЕС // Вести. 20.02.2016. URL: vestifinance.ru/articles/67751 (дата обращения: 04.04.2016)

Конт В. Евро конец: Grexit, Brexit и … Frexit // fortrader.org. 25.06.2015. – fortrader.org/fundamental/kurs-euro-prognoz/evro-konec-grexit-brexit-i-frexit.html (дата обращения: 04.04.2016)

Прорыв справа: новый состав Европарламента // РИА Новости. 02.06.2014. URL: ria.ru/infografika/20140602/1009967976.html (дата обращения: 04.04.2016)

Яковлев П.П. Европейский союз после парламентских выборов: суровые реалии «новой нормы» // Портал «Перспективы». 03.07.2014. URL: perspektivy.info/oykumena/europe/jevropejskij_sojuz_posle_parlamentskih_vyborov_surovyje_realii_novoj_normy_2014-07-03.htm (дата обращения: 04.04.2016)

Яковлев П.П. Зона евро: испытание кризисом // Портал «Перспективы». 26.08.2011. URL: perspektivy.info/oykumena/ekdom/zona_jevro_ispytanije_krizisom_2011-08-26.htm (дата обращения: 04.04.2016)

Яковлев П.П. Стратегические повороты экономической политики Португалии // Латинская Америка. 2014. № 8.

Anti-EU and protest parties across Europe on course to win almost a third of all seats in new European Parlament // Open Europe. 26.05.2014. URL: archive.openeurope.org.uk/Article/Page/en/LIVE?id=20114&page=FlashAnalysis (date of access: 04.04.2016)

Bilateral trade between European Union (EU 28) and China // ITC. URL: trademap.org/Bilateral_TS.aspx (date of access: 04.04.2016)

Brussels Attacks Tear at the Fabric of the European Union // Stratfor.022.03.2016. URL: stratfor.com/analysis/brussels-attacks-tear-fabric-european-union (date of access: 04.04.2016)

Cavalier Bruno. Frexit…by any other name // Investment Europe. 17.02.2016. URL: investmenteurope.net/opinion/frexit-by-any-other-name/ (date of access: 04.04.2016)

Colomer Viadel A. La permanencia del Reino Unido en la UE reformada. La verdadera puntilla política a Europa // La hora ade mafiana. 07.03.2016. URL: lahorade.es/tena/lahorade_33/web/detalle_noticia.asp?id_noticia=316 (fecha de trata: 04.04.2016)

David Cameron: Brexit would be ‘gamble of the century’ // The Telegraph. 27.02.2016. URL: telegraph.co.uk/news/politics/david-cameron/12176325/David-Cameron-Brexit-would-be-gamble-of-the-century.html (date of access: 04.04.2016)

Duke Simon, Shipman Tim. Brexit’s big business list backfires // The Sunday Times. 27.03.2016. URL: thesundaytimes.co.uk/sto/news/uk_news/article1682516.ece (date of access: 04.04.2016)

EU and Turkey agree European response to refugee crisis // European Commission. 19.03.2016. URL: ec.europa.eu/news/2016/03/20160319_en.htm (date of access: 04.04.2016)

EU referendum poll tracker and odds // // The Telegraph. 25.03.2016. URL: telegraph.co.uk/news/2016/03/23/eu-referendum-poll-tracker-and-odds/ (date of access: 04.04.2016)

European Comission. Demography Report. Luxembourg, 2015.

Financial assistance to Greece // Economic and Financial Affairs. URL: ec.europa.eu/economy_finance/assistance_eu_ms/greek_loan_facility/index_en.htm (date of access: 04.04.2016)

Golpe de timón // El País. 27.03.2016.

Levy Bernard-Henri. SOS Europa // El País. 07.03.2016.

Llosa Mario Vargas. Decadencia de Occidente // El País. 01.06.2014.

Naïr Sami. El desastre ético de Europa // El País. 04.03.2016.

Piketty Thomas. Capital in the Twenty-First Century. Cambridge – London. 2014.

PM speech at O2 on the EU referendum // GOV.uk. 23.02.2016. URL: gov.uk/government/speeches/pm-speech-at-o2-on-the-eu-referendum-23-february-2016. (date of access: 04.04.2016)

Preocupante deriva turca // El País, 10.03.2016.

UK European election results // BBC. URL: bbc.com/news/events/vote2014/eu-uk-results (date of access: 04.04.2016)




[1] Piotr Buras. View from Warsaw: Keeping a low profile. 17th March, 2016 // European Council of Foreign Relations. URL: ecfr.eu/profile/C236 (date of access: 04.04.2016)



Читайте также на нашем портале:

«Политика Евросоюза в отношении стран постсоветского пространства в контексте евразийской интеграции» Доклад подготовлен группой экспертов во главе с Тамарой Гузенковой

«Мировая экономика в условиях дешевой нефти» Владимир Кондратьев

«Европейский союз после парламентских выборов: суровые реалии «новой нормы»» Петр Яковлев

«Европа: исламский радикализм vs. модернизация религии» Анна Цуркан

«Тупик борьбы интеграций в Европе. Доклад (краткий вариант)» Евгений Винокуров, Сергей Кулик, Андрей Спартак, Игорь Юргенс

«Европа не есть Запад: интересы, ценности и идентичность в европейской традиции» Дарио Читати

«Иммиграция в Европу и теоретические уроки экономического кризиса» Екатерина Нарочницкая


Опубликовано на портале 07/04/2016



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика