Специально для портала «Перспективы»

Петр Искендеров

Развитие ситуации вокруг Ливии в свете глобальных стратегий Запада


Искендеров Петр Ахмедович – старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, кандидат исторических наук.


Развитие ситуации вокруг Ливии в свете глобальных стратегий Запада

Сложившаяся вокруг Ливии ситуация порождает предположения, что Запад ведет здесь более масштабную и долговременную игру, чем это было в Косово в 1999 году – игру с «нулевым результатом». Не делается ли в этот раз ставка на максимальное разрушение инфраструктуры и экономики страны, ее дезинтеграцию и создание долговременных условий для политического хаоса? Сложно объяснить это чем-то иным, кроме как стремлением взять в полностью разоренной стране под собственный прямой и полный контроль нефтяные месторождения уже без участия Национального переходного совета, России и других возможных конкурентов.


Развитие ситуации вокруг Ливии приобретает все более явственный нефтяной привкус. Заявление пресс-секретаря оппозиционного Национального переходного совета Махмуда Шаммама о намерении данной института представлять страну на ближайшей сессии Организации стран–экспортеров нефти (ОПЕК) 8 июня в Вене уже создало угрозу раскола в этой организации и оказало существенное влияние на тенденции мирового нефтяного рынка.

«Мы хотим участвовать, и мы изучим правовую процедуру», –– данное заявление Махмуда Шаммама позвучало практически сразу же вслед за сообщениями средств массовой информации Туниса о бегстве в эту страну ливийского министра нефтяной промышленности и главы Национальной нефтяной компании Шукри Ганема, который и должен был представлять Джамахирию на сессии ОПЕК. Пресс-секретарь Национального переходного совета не стал сразу же раскрывать карты относительно вопроса о том, станет ли беглый министр и искомым представителем оппозиции на форуме в Вене. По свидетельству Махмуда Шаммама, Ганем «не поддерживает контакты с Национальным переходным советом, а последний не интересуется господином Ганемом и не нуждается в нем, однако мы приветствуем дезертирство любого официального лица». Однако, по свидетельству ряда источников, Шукри Ганем действительно поспешил в Вену прямиком из Туниса [1] .

В случае если на предстоящей сессии ОПЕК в Вене действительно появится Шукри Ганем или какой-либо другой представитель ливийской оппозиции, данной организации предстоит принимать непростое решение: уполномочить Ганема представлять государство, которое он покинул, либо пойти на прямой конфликт с воюющими с Муаммаром Каддафи мятежниками и всемерно поддерживающими их США и НАТО. Учитывая, что из 12 стран–членов ОПЕК целый ряд государств, в том числе Венесуэла, Иран и Эквадор, придерживаются антиамериканской и антизападной ориентации, венская сессия способна стать самой жаркой за всю полувековую историю организации. В своем озвученном 19 апреля юбилейном обращении по случаю 50-летия создания ОПЕК ее генеральный секретарь Абдалла эль-Бадри подчеркнул, что «как группа производителей, на долю которых приходится 80% доказанных мировых запасов сырой нефти, мы преисполнены уверенности встать лицом к лицу с новыми вызовами в поддержку нашего собственного внутреннего развития, а также устойчивого мирового экономического роста» [2]. В контексте «внутренних вызовов» ни Ливия, ни какие-либо другие «проблемные» государства не были упомянуты, однако тональность заявления эль-Бадри в поддержку единства ОПЕК весьма показательна. Особенно учитывая тот факт, что оно было сделано на торжественной церемонии в Тегеране.

По данным Международного энергетического агентства, Ливия к началу конфликта в середине февраля текущего года производила около 1,7 млн. баррелей сырой нефти в день. Из них 1,49 млн. баррелей в день поступало на экспорт, и 85% – в Европу. Подобные масштабы нефтедобычи и экспорта неизбежно делают борьбу за контроль над нефтяными ресурсами страны одной из главных целей всех участников ливийского конфликта [3].

Остроту этой проблемы отражают все более ожесточенные споры по поводу механизма антиливийских санкций, введенных по требованию западных держав и предусматривающих запрет на поставки из Ливии нефти. Западные державы «продавливая» данные санкции через ООН и Европейский союз, явно недооценили «живучесть» Муаммара Каддафи, рассчитывая на его падение, после чего санкции можно было бы отменить в интересах нового ливийского руководства. Однако этого не произошло, и теперь нефтяное эмбарго Запада объективно препятствует их союзникам в лице Национального переходного совета в налаживании нефтепоставки с контролируемых ими месторождений и терминалов. Как рассказал агентству «Рейтер» пожелавший сохранить анонимность один из западных дипломатов, «ирония заключается в том, что транзакция по линии фирмы «Витоль» (речь идет о поставках нефти повстанцами. – П.И.) имеет прямое отношение к тем целям, которых западные державы стремятся достичь политическим путем». «Вследствие сложности санкций, наложенных на уровне ЕС, ООН и США, компания, желающая поддержать нашу политическую линию, вынуждена действовать без какого-либо политического прикрытия и поддержки».

Сложность ситуации для западных игроков усиливается исторически сложившимся сращиванием ливийской Национальной нефтяной компании с другими фирмами, пытающимися в настоящее время установить прямые контакты с Западом. К примеру, контролируемая мятежниками компания «Agoco» была настолько тесно связана с находящейся в «санкционных» списках Национальной нефтяной компанией, получая от нее субсидии, что, по словам ведущих международных юристов, доказать, что «эта связь в действительно разорвана», крайне сложно. Более того, многие высшие руководители «Agoco» одновременно работали в Национальной нефтяной компании. На этом основании первоначально она также была внесена в американский список ливийских компаний, подпадающих под санкции. Позднее американские представители были вынуждены обнародовать специальное разъяснение, согласно которому продажи сырой нефти мятежниками не будут подпадать под санкции, если производятся без какой-либо связи с Национальной нефтяной компанией или какой-либо иной фирмой, связанной с «режимом Каддафи». Но вести собственную легальную нефтяную игру властям Бенгази по-прежнему затруднительно. «Трудно доказывать обратное. Вам необходимо доказать отсутствие подозрений, что та или иная заинтересованная сторона принадлежала режиму Каддафи или контролировалась им», – указывает в этой связи эксперт британской юридической фирмы «Herbert Smith» Сюзанна Когмэн. Аналогичная ситуация сложилась и с санкциями, установленными по линии ООН. Хотя Совет Безопасности формально не стремился налагать на Ливию полномасштабное эмбарго по иракскому образцу, на деле история во многом повторяется. Как свидетельствуют западные дипломаты, – опять-таки на условиях анонимности – «де-факто нефтяное эмбарго существует всюду, поскольку компании не уверены в том, что именно будет законным».

В качестве одной из возможных мер многие эксперты называют введение «территориального» нефтяного эмбарго, под которое подпадали бы исключительно контролируемые правительственными силами районы.

Подобный подход ранее применялся в Демократической Республике Конго и в Судане. Однако в случае с Ливией, где границы (как и во всем Магрибе) были проведены в колониальные времена весьма искусственно и произвольно, такие территориальные санкции могли бы проложить дорогу к окончательному расколу страны. Это признают и сами авторы вышеуказанных предложений, в том числе эксперт нью-йоркской правовой фирмы «Dewey&LeBoeuf» Гарри Кларк. Одной из опций он считает «разделение страны путем превращения санкций в территориальные и наложение эмбарго на всю западную часть Ливии». В качестве обоснования он указывает, что подобная процедура освободила бы международное сообщество от необходимости всякий раз проверять «родословную» западноливийских компаний [4]. Однако в этом случае санкционная линия как раз и пройдет в соответствии с колониальными границами, отделявшими западные Триполитанию и Феццан от лежащей восточнее Киренаики, став прологом к расчленению страны. Кроме того, следует учитывать, что основные ливийские месторождения бассейна Сирта (где сосредоточено 80% разведанных запасов нефти) расположены в глубине Сахары и позволяют свободно перекачивать нефть и в западном, и в восточном направлении. Наконец, изменение режима антиливийских санкций неизбежно потребует принятия нового решения Советом Безопасности ООН, где западным державам, скорее всего, придется столкнуться с оппозицией в лице России и Китая.

Неслучайно в последние дни появились свидетельства, что руководство НАТО, не удовлетворенное ходом военной операции в Ливии и, главное, неспособностью разнородной ливийской оппозиции взять власть, продумывает новые модели с привлечением посредников, в том числе России. «Пробным камнем» стал доклад, обнародованный «Международной кризисной группой». Эта организация, в руководство которой входят такие «столпы» американской политики, как бывший посол США в России Томас Пикеринг и финансист Джордж Сорос, считается одним из основных элементов политико-пропагандистского обеспечения глобальных интересов США. Она была основана бывшим послом США в Турции Мортоном Абрамовицем и в настоящее время обладает ежегодным фондом в 100 млн. долларов. В «Международной кризисной группе» работают относительно небольшое количество сотрудников, однако речь идет о высокоранжированных представителях Запада – преимущественно бывших дипломатах, сотрудниках спецслужб и отставных военных, сохранившись свои связи и влияние в политическом истеблишменте и высших военных структурах западных государств. Именно доклады «Международной кризисной группы» либо подтверждают незыблемость существующих подходов и установок применительно к ситуации во всех стратегически важных для Вашингтона «горячих точках» планеты, либо дают сигнал к апробации новых стратегий, тактик и подходов.

Поэтому констатация «Международной кризисной группы» в значительной степени ошибочности и даже бессмысленности политики НАТО в Ливии привлекает особое внимание. В соответствующем докладе говорится буквально следующее: «Предположение, что время – на стороне оппозиции, и что режим вскоре останется без боеприпасов, топлива или денег (или будет свергнут в результате дворцового переворота), похоже, подменило собой крайне желательные размышления о выработке серьезной политики.

Их (читай Североатлантического альянса. – П.И.) постоянно звучащее требование о том, что «Каддафи должен уйти» приводит к смешению двух совершенно различных целей. Настаивать на том, что он, может быть, не будет играть роли в «пост-Джамахирийском» политическом устройстве, – это одно представление, и оно почти наверняка отражает мнение большинства ливийцев, а также окружающего мира. Однако настаивать, на том, чтобы уход Каддафи стал предварительным условием для любых переговоров, включая переговоры о прекращении огня, означает ничто иное, как делать данное прекращение огня невозможным, а также приумножить перспективы продолжительного вооруженного конфликта» [5].

Длительный вооруженный конфликт и вовлечение в сухопутные боевые действия, где на стороне оппозиции выступают такие неоднозначные для США и НАТО силы, как «Аль-Каида» и «Хизбалла», представляется, действительно, наихудшим сценарием для Запада. Касаясь этого вопроса, в частности, идеи главнокомандующего Объединенными вооруженными силам НАТО в Европе американского адмирала Ставридиса о разработке плана размещения в Ливии стабилизационных сил под флагом Североатлантического альянса, председатель Военного комитета НАТО адмирал Джампаоло ди Паола осторожно заявил, что необходимо держать в голове «100 или 1000 гипотетических сценариев». Однако пресс-секретарь Североатлантического альянса Оана Лунгеску была более определенной, подчеркнув, что «наихудшим сценарием стал бы распад государства в Ливии». По ее словам, «никто не желает распада государства в Ливии или взращивания питательной среды для экстремизма» [6].

В отличие от представителей НАТО, США демонстрируют большую решительность. По свидетельству официального представителя Госдепартамента Марка Тонера, Белый дом рассматривает различные меры «поддержки оппозиции» в Ливии: «Все варианты остаются на столе, и поэтому мы постоянно обсуждаем наилучшие способы помочь им (оппозиционерам. – П.И.)» [7]. Подобное заявление, к слову, противоречит словам другого официального представителя Госдепа Джея Керни, сообщившего журналистам, что США «не вовлечены в смену режима военным путем». По его словам, речь может идти лишь об «ограниченной по времени и масштабам» акции совместно с другими странами по защите гражданских лиц от сил, верных Муаммару Каддафи [8].

В условиях образования все более явственного военно-политического тупика вокруг Ливии западные державы, похоже, склоняются к повторению тактики «ползучего» сухопутного проникновения в Ливию, которая была апробирована в 1999 году в Югославии при поддержке и непосредственном участии России. Ставка будет сделана на использование российского авторитета для посредничества в организации переговоров между властями Триполи и лидерами мятежников с тем, чтобы навязать правительству соглашение, открывающее путь для размещения в стране многонациональных воинских контингентов по мандату ООН, но под флагом НАТО.

В случае с Югославией, подвергшейся весной 1999 года массированным 78-дневным бомбардировкам НАТО под лозунгом предотвращения гуманитарной катастрофы в Косово, но отказывавшейся капитулировать, роль посредников сыграли будущий лауреат Нобелевской премии мира Мартти Ахтисаари и тогдашний глава российского правительства Виктор Черномырдин. Им удалось убедить югославского лидера Слободана Милошевича в бессмысленности военного противостояния с Североатлантическим альянсом, но одновременно обговорить, что подписание итогового военно-технического соглашения с НАТО не будет выглядеть как капитуляция и, в частности, введет в Косово верховный контроль со стороны ООН, а не Брюсселя. Соглашение предусматривало «развертывание в Косово под эгидой ООН эффективного международного гражданского присутствия и присутствия по безопасности», а также «поэтапный вывод» югославских сил с косовской территории в качестве условия для прекращения «кампании бомбардировки» [9]. Позиция Москвы на том этапе была ключевой для США и НАТО, поскольку, как признавали тогда сами западные лидеры, «закончить эту войну, которая уже основательно разгорелась, можно лишь в том случае, если нам удастся перетянуть на свою сторону Россию» [10].

Подписание данного соглашения позволило Совету Безопасности ООН 10 июня 1999 года принять резолюцию №1244, предусматривавшую решение косовской проблемы на основе «существенной автономии и значимого самоуправления в Косово» и приверженности «суверенитету и территориальной целостности Союзной Республики Югославия и других государств региона» [11]. Именно этот документ продолжает оставаться международно-правовой основой урегулирования проблемы Косово. Данное обстоятельство, однако, не помешало ведущим западным государствам оперативно признать провозглашенную в феврале 2008 года в одностороннем порядке независимость Косовского края от Сербии. При этом деятельность размещенных в крае Миссии ООН по делам временной администрации в Косово и миротворческих сил КФОР с самого начала приобрела характер односторонней поддержки албанских сепаратистов, а регулярные обсуждения косовской проблемы в стенах Совета Безопасности ООН носили характер дискуссий и не приводили к принятию каких-либо обязательных к исполнению решений. Характерно, что одно из первых распоряжений главы краевой миссии ООН Бернара Кушнера было посвящено вопросу о «праве, применимом в Косово». Оно предусматривало, что подобным правом будут обладать «распоряжения, объявленные Специальным представителем Генерального секретаря (то есть самим Кушнером. – П.И.), и изданные на их основе подзаконные акты», а также «право, действовавшее в Косово по состоянию на 22 марта 1989 года», то есть за десять лет до рассматриваемых событий [12].

Западные средства массовой информации в июне 1999 года в целом квалифицировали результаты миротворческих усилий с участием России как доказательство правоты НАТО и эффективности бомбардировок Югославии. Наиболее четко эту мысль выразила газета «Нью-Йорк таймс», подчеркнувшая, что, как показали события вокруг Югославии, «бомбардировки могут сработать» [13]. Спустя несколько дней – уже после принятия резолюции Совета Безопасности ООН № 1244 – это же издание, сознательно сдвигая акценты в ооновском документе, сообщило, что резолюция «делает мирный план и возглавляемые НАТО военные операции в Косово легитимными с точки зрения Организации Объединенных Наций» [14]. О том, что «только при помощи воздушной мощи можно одержать победу» в кризисах, аналогичных косовскому, писала и другая влиятельная американская газета «Бостон глоб», хотя и признавала, что результатом бомбардировок стало бегство из Косово более миллиона албанцев [15]. Авторитетный английский военный историк и эксперт Джон Киган в этой связи вполне обоснованно заметил, что «победа, одержанная на Балканах военно-воздушными силами, является не просто победой НАТО или победой во имя «моральной причины», из-за которой велась война. Это победа во имя нового миропорядка, провозглашенного Бушем по окончании войны в Персидском заливе» в 1991 году. «Отныне на земле нет таких мест, – продолжал эксперт, – жителей которых нельзя было бы подвергнуть столь же жестоким мучениям, какие в последние шесть недель пришлось испытать сербам. Из этого, вероятно, можно сделать вывод, что ни один разумный правитель теперь не выберет таких преступлений, за которые последует подобное наказание. Сегодня мировой порядок выглядит более защищенным, чем еще за день до начала бомбардировок» [16]. А суть подобного порядка сразу же точно подметила обозреватель газеты «Нью-Йорк таймс» Элизабет Беккер, подчеркнувшая, что «как бы политики ни решали вопрос относительно Организации Объединенных Наций, НАТО все равно будет командовать» в Косово [17]. И это притом, что, как вспоминал впоследствии сам Виктор Черномырдин, договоренности о принципах прекращения военных действий, достигнутые им с президентом Югославии Слободаном Милошевичем, предусматривали «международное присутствие в Косово под эгидой ООН по договоренности с СРЮ при соответствующей роли России». О НАТО в этом контексте в документе вообще не упоминалось [18].

Таким образом именно в Косово в 1999 году было впервые апробировано применяемое сейчас к Ливии «встраивание» военных операций НАТО в международно-правовую систему ООН. Причем даже документы Совета Безопасности ООН традиционно трактуются инициаторами вооруженных кампаний весьма расширительно. Неслучайно в случае с бомбардировками Югославии и их геополитическими последствиями «все попытки придерживаться подлинников будут трактоваться как, например, «вызов России НАТО» или «хитрые уловки сербов». А то, что США и НАТО в одностороннем порядке навязывают всем свои собственные правила, напротив, будет расцениваться как их строгая приверженность тем самым соглашениям, которые на самом деле они нарушают. Так разворачивались события в последующие дни и, вероятно, так они будут складываться и далее в мире, где правит сила, а значения слов определяются игрой мускулов», – подчеркивает в связи с прецедентным характером косовской стратегии Вашингтона и Брюсселя американский исследователь Ноам Чомски [19]. Тем не менее, остается фактом, что резолюция Совета Безопасности ООН № 1244 от 10 июня 1999 года с согласия США, Франции и Великобритании подтвердила территориальную целостность Югославии. Аналогичный характер носило и разработанное при активном участии американской дипломатии Дейтонское мирное соглашение по Боснии и Герцеговине 1995 года. Статья первая данного документа «фактически признала территориальную целостность всех участников соглашения, признавая, следовательно, власть Югославии над Косово» [20].

В сложившейся ситуации вокруг Ливии и с учетом косовского прецедента все более явственное стремление Запада сделать Россию посредником в процессе ливийского урегулирования выглядит насколько ожидаемым, настолько же неоднозначным с точки зрения российских национально-государственных интересов. Отработанная на Балканах схема дает основания предположить следующий возможный сценарий. Запад в ближайшее время, не прекращая военно-воздушных ударов силами Североатлантического альянса и даже наращивая их мощь, попытается убедить российскую дипломатию выйти на прямой контакт с Муаммаром Каддафи или его ближайшим окружением с тем, чтобы убедить его прекратить боевые действия против мятежников и согласиться на размещение на всей территории страны многонациональных миротворческих сил под эгидой ООН. В случае согласия ливийского руководства США и НАТО попытаются склонить к аналогичной договоренности базирующийся в Бенгази Национальный переходный совет. При этом для закрепления достигнутых договоренностей не потребуется подписывать внутриливийский договор между Триполи и Бенгази, как в июне 1999 года никакого мирного соглашения не подписывали правительства Сербии или Югославии и лидеры албанских сепаратистов в Косово. Достаточно будет согласованных заявлений сторон, скрепленных гарантиями России и НАТО. После этого Совет Безопасности ООН мог бы принять новую резолюцию по Ливии, подтвердив ее государственный суверенитет и территориальную целостность и принципы дальнейшей миротворческой операции, и в страну могли бы прибыть миротворцы из НАТО, но по мандату соответствующей резолюции Совбеза ООН и формально в целях обеспечения устойчивого прекращения огня и начала широкого внутриливийского диалога. Подобный сценарий помог бы сохранить лицо всем ведущим мировым игрокам, хотя он отнюдь не гарантировал, что Россия, сыграв роль главного миротворца, затем не была бы «выдавлена» из дальнейших процессов в стране, как это произошло в Косово с российскими миротворцами покинувшими край в 2003 году.

Однако реализация данного сценария наталкивается на одно ключевое обстоятельство, отсутствовавшее в 1999 году в Косово, – статус нынешнего ливийского лидера. Несмотря на звучавшие с конца 1998 года все более жесткие обвинения в адрес югославского лидера Слободана Милошевича в «этнических чистках» против косовских албанцев, ни США, ни НАТО, ни ЕС не отказывали ему в легитимности. Незадолго до начала бомбардировок Югославии «Исламская группа в ООН» распространила заявление, в котором квалифицировала действия сербских сил безопасности в Косово как «преступления против человечности» [21]. Однако ни этот, ни другие аналогичные документы не помешали НАТО подписать напрямую с югославской стороной 9 июня 1999 года вышеупомянутое Военно-техническое (Кумановское) соглашение, а той же «Исламской группе в ООН» приветствовать этот факт.

В случае с Ливии ситуация в настоящее время выглядит сложнее. Сначала лидеры Франции и США, а затем уже все члены «большой восьмерки» на саммите в Довиле заявили о нелегитимности Муаммара Каддафи, у которого «нет будущего в свободной, демократической Ливии. Он должен уйти». Более того, в итоговой декларации Довильского саммита выражение «потеряли всю легитимность» распространено не только на самого лидера Джамахирии, но и на «ливийское правительство» [22]. Вкупе с получением предварительного согласия России на осуществление посреднической миссии в ливийском урегулировании подобная картина становится уравнением со многими неизвестными.

Учитывая беспрецедентно широкие военно-политические полномочия Муаммара Каддафи, очевидно, что приказ о прекращении боевых действий со стороны Триполи может отдать только он. Но сразу же возникает вопрос – под какие гарантии это может произойти. В 1999 году Слободан Милошевич получил от России гарантии, что миротворческая операция в Косово будет развернута под флагом ООН, и размещенные в крае воинские контингенты (в том числе натовские) не будут иметь право беспрепятственного перемещения по территории остальной Югославии, на чем первоначально настаивал Брюссель [23]. Кроме того, во время заключения мирного соглашения и ввода в Косово сил безопасности вопрос о конфигурации власти в Югославии не ставился. Органы «временной администрации» в Косово должны были действовать под контролем миссии ООН в Приштине и не имели государствообразующих функций [24]. Что же касается озвученных Западом обвинений в адрес Слободана Милошевича (во многом аналогичным нынешним обвинениям Муаммара Каддафи), то они легли в основу последующего обвинительного заключения Международного уголовного трибунала для бывшей Югославии в Гааге, но не были прописаны в официальных политических соглашениях и декларациях в качестве оснований для объявления его нелегитимным. В результате Слободан Милошевич лишился своего поста лишь в октябре 2000 года после всеобщих выборов, а выдачу его в Гаагский трибунал осуществили самостоятельно новые власти страны в 2001 году.

Таким образом, Муаммар Каддафи не может ожидать ни от НАТО, ни от России даже таких гарантий, которыми было обставлено прекращение бомбардировок Югославии. Это позволяет предположить, что Запад ведет в Ливии более масштабную и долговременную игру, чем это было в Косово в 1999 году – игру с «нулевым результатам». Призывая Россию к посредничеству, США и НАТО фактически с самого начала лишают Москву реальных миротворческих инструментов и до минимума сужают поле маневра. Иными словами, поступают в полном соответствии с вышеприведенным прогнозом «Международной контактной группы» о «усилении перспектив продолжительного вооруженного конфликта».

Примечательной в этой связи представляется и сдержанная позиция в отношении событий в Косово в 1998–1999 годах и военной операции НАТО против Югославии мусульманского мира, в отличие от его активной вовлеченности в этногражданскую войну в Боснии и Герцеговине в 1992–1995 годах. На ее фронтах сражались тысячи наемников и добровольцев из государств-членов Организации исламская конференция, а по линии различных фондов в Сараево направлялись многомиллионные средства. Как весьма справедливо отмечают в этой связи эксперты вашингтонского Центра стратегических и международных исследований, «разница – в природе боснийского и косовского кризисов. Боснийско-сербская и боснийско-хорватская войны широко рассматривались в качестве межгосударственных конфликтов с тех пор, как Босния, наряду с Хорватией и Словенией, самостоятельно провозгласила независимость от Югославии. Следовательно, в восприятии исламского мира Босния являлась независимым мусульманским государством, подвергшимся сербской агрессии и поэтому заслуживавшим помощи других мусульманских государств. Случай с Косово отличается, поскольку здесь имеет место гражданская война или, по крайней мере, это выглядит так, потому что косовары не провозгласили независимость в то время, когда это сделали другие республики бывшей Югославии. Таким образом, те мусульманские страны, где существовали собственные беспокойные этнические меньшинства с уже существующими или скрытыми сепаратистскими тенденциями, были озабочены прецедентом, который могло создать вмешательство НАТО в Косово». Кроме того, сыграла свою роль «обеспокоенность, что НАТО может занять место ООН в качестве основного инструмента международного миротворчества и мироустройства», и мусульманские страны лишатся «влияния в решении подобных вопросах» [25].

В случае же с Ливией и в отличие от Балкан Запад, похоже, делает ставку именно на максимальное разрушение инфраструктуры и экономики страны, ее дезинтеграцию и создание долговременных условий для политического хаоса по образцу даже не Балкан, Афганистана или Ирака, а скорее Сомали. Сложно объяснить это чем-то иным, кроме как стремлением взять в полностью разоренной стране под собственный прямой и полный контроль нефтяные месторождения уже без участия Национального переходного совета, России и других возможных конкурентов. Поневоле приходит на ум высказывание влиятельного американского дипломата эпохи Второй мировой войны Джорджа Кеннана. Инструктируя американский дипломатический корпус в странах Латинской Америки, он говорил о «необходимости действовать в соответствии с прагматическими соображениями, «оберегая имеющиеся в распоряжении США запасы полезных ископаемых» («в нашем распоряжении» – имеется в виду «где бы они ни находились»). Для этого необходимо обеспечить себе эксклюзивное «право доступа» путем захвата, если это потребуется, согласно древнему правилу – «побеждает сильнейший» [26]. «Захват полезных ископаемых» – это именно то, что сейчас осуществляет в Ливии НАТО, приглашая Россию исключительно к сотрудничеству в технических сферах.

Примечания:

[1] AFP 180925 GMT MAY 11

[2] http://www.opec.org/opec_web/en/2038.htm

[3] AFP 180925 GMT MAY 11

[4] REUTERS 1424 160511 GMT

[5] http://www.crisisgroup.org/en/publication-type/media-releases/2011/libya-achieving-a-ceasefire-moving-toward-legitimate-government.aspx

[6] http://www.nato.int/cps/en/SID-4618E83B-9204E6B0/natolive/opinions_71897.htm

[7] http://www.state.gov/r/pa/prs/dpb/2011/03/159093.htm#LIBYA

[8] http://articles.cnn.com/2011-03-24/politics/libya.obama.criticism_1_libya-response-moammar-gadhafi-regime-change?_s=PM:POLITICS

[9] Албанский фактор в развитии кризиса на территории бывшей Югославии. Документы. Том второй (1998-1999 гг.). М., 2007. С.322-325.

[10] Шредер Г. Решения. Моя жизнь в политике. М., 2007. С.137.

[11] http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/172/89/PDF/N9917289.pdf?OpenElement

[12] http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N00/329/86/IMG/N0032986.pdf?OpenElement

[13] The New York Times, 05.06.1999.

[14] Ibid, 11.06.1999.

[15] The Boston Globe, 08.06..1999.

[16] The Daily Telegraph, 04.06.1999.

[17] The New York Times, 08.06.1999

[18] Черномырдин В.С. Вызов. М., С.109.

[19] Хомский Н. Новый военный гуманизм: уроки Косова. М., 2002. С.210.

[20] Hehir A. Humanitarian Intervention After Kosovo: Iraq, Darfur and the Record of Global Civil Society. Basingstoke, 2008. P.111.

[21] http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/030/12/PDF/N9903012.pdf?OpenElement

[22] http://www.g20-g8.com/g8-g20/g8/english/live/news/renewed-commitment-for-freedom-and-democracy.1314.html

[23] http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/168/81/IMG/N9916881.pdf?OpenElement

[24] http://daccess-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N99/172/89/PDF/N9917289.pdf?OpenElement

[25] Muslim Response to the Kosovo Crisis // Briefing Notes on Islam, Society, and Politics. Volume 2. Number 1. Washington, May, 1999. P.2-3.

[26] Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание: стремление США к мировому господству. М., 2007. С.77-78.


Опубликовано на сайте 09/06/2011