Специально для портала «Перспективы»
Яковлева Наиля Магитовна – ведущий научный сотрудник Центра политических исследований Института Латинской Америки (ИЛА) РАН, кандидат исторических наук.
В первой половине текущего года Португалия в четвертый раз возглавляла Совет Европейского союза – один из семи ключевых институтов ЕС. Председательство Лиссабона пришлось на сложный период истории Евросоюза, отмеченный наложением большого числа внутренних и внешних рисков, проблем и вызовов. Португальская дипломатия приложила немалые усилия для расчистки политических и экономических завалов, созданных коронакризисом, и подготовки стран-членов Евросоюза к жизни в постковидную эпоху, но не смогла полностью преодолеть «европейскую усталость».
В период с 1
января по 30 июня 2021 г. Португалия в лице ее премьер-министра Антониу Кошты
председательствовала в Совете Европейского союза. Официальный Лиссабон сменил в
этой роли Берлин, а 1 июля нелегкую миссию приняла на себя Любляна.
Один из семи институтов Евросоюза, Совет ЕС располагает сравнительно широкими полномочиями: он представляет (обычно на министерском уровне) правительства стран-членов объединения и является, наряду с Европейским парламентом, еще одним законодательным органом Объединенной Европы. На практике Совет играет ключевую роль в вопросах, которые отнесены ко второй и третьей опорам европейской интеграции (совместная внешняя политика и общая политика в области внутренних дел и правосудия) [European Council.Home].
Европейский союз в лабиринте проблем
Политическую ситуацию, сложившуюся в Евросоюзе в последние годы, можно охарактеризовать как своего рода «европейскую усталость». В основе этого необычного явления лежит накопившийся груз событий откровенно кризисного свойства, которые стали тяжелым испытанием для институтов ЕС. В их числе: шок от Брекзита и оживление в стане евроскептиков, замедление экономического роста, «бег на месте» в вопросах достижения «суверенной автономности», миграционный кризис, размолвка в евро-атлантическом союзе при Д. Трампе (в частности, торпедирование Белым домом старательно выстраиваемого трансатлантического партнерства) [Яковлев Трансатлантическое…], усилившаяся торгово-экономическая конкуренция со стороны Китая, затяжной геополитический конфликт с Россией, пробуксовка в отношениях с регионами развивающегося мира, до конца не преодоленные последствия коронавирусной пандемии.
Кроме того, застопорился процесс расширения Евросоюза за счет западно-балканских стран: Албании, Боснии и Герцеговины, Косово (частично признанного), Северной Македонии, Сербии, Черногории. Как признал верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель, в Брюсселе существует «глубокое разочарование процессом расширения Евросоюза» [Milosevich-Juaristi Elfuturo…].
Конечно, Европейский союз и раньше сталкивался с непростыми проблемами, переживал острые политико-экономические коллизии. Но особенность современного положения заключается в том, что кризисные явления плотно сконцентрировались в исторически коротком отрезке времени и, мало того, наслоились друг на друга, вызвав эффект мультипликации негативных эффектов. В результате Брюссель должен был одновременно решать проблемы институционального, хозяйственного, финансового, социального, дипломатического, санитарно-медицинского характера, демонстрируя показной оптимизм и призывая к «европейской солидарности» перед лицом нарастающих глобальных вызовов.
С течением времени все явственнее проявляются разделительные политико-идеологические линии внутри самого Европейского союза. Причем предметом острых разногласий могут стать самые различные вопросы: от торгово-экономического и дипломатического взаимодействия с Россией и завершения строительства Северного потока-2 до принятия парламентом Венгрии поправок к законопроекту, ограничивающих распространение среди несовершеннолетних материалов о гомосексуализме и смене пола. Против Венгрии выступили руководители большинства (16 из 27) государств-членов ЕС, а глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен назвала поправки «позором» и пригрозила Венгрии «предъявлением претензий» [Sixteen…]. Напрасно венгерские власти доказывали, что «их не так поняли», что законодательные поправки направлены на защиту детей и не затрагивают права сексуальной ориентации совершеннолетних. С резкой критикой позиции Будапешта выступил, в частности, премьер-министр Нидерландов Марк Рютте, заявивший, что «Венгрии нет места в Евросоюзе». Политик признал, что не в его силах немедленно исключить Венгрию из ЕС, но нужно делать это «шаг за шагом» [DutchPM Rutte…]. В унисон с голландским коллегой высказались (среди прочих европейских лидеров) президент Франции Эммануэль Макрон, канцлер Германии Ангела Меркель, премьер-министры Бельгии и Люксембурга – Александр Де Кроо и Ксавье Беттель. Правда, они, в отличие от М. Рютте, не призывали «ставить Венгрию на колени» и исключать ее из Евросоюза.
Раскол в рядах Евросоюза наметился и по вопросу, как в дальнейшем выстраивать отношения с Российской Федерацией. В данном случае проблема представляется настолько масштабной, что от способа ее решения зависит геоэкономическое и геополитическое будущее всего европейского континента. На это убедительно указывают статистические данные об уровне взаимодействия между ЕС и РФ во многих областях [Facts…]. В том числе:
1. Несмотря на длительную войну санкций, Российская Федерация и Европейский союз остаются крупными торгово-экономическими партнерами. Для Евросоюза Россия – пятый по значению торговый партнер, ЕС для РФ – первый. Компании стран Евросоюза – крупнейшие инвесторы на российском рынке. На их долю приходится более 311 млрд евро прямых иностранных инвестиций в экономику РФ. В свою очередь, российские инвесторы вложили в странах ЕС 136 млрд евро.
2. Ключевой отраслью сотрудничества ЕС и РФ была и остается энергетика. На долю российских поставщиков приходится 26% импорта нефти в Евросоюз и 40% – природного газа.
3. Граждане России являются крупнейшими получателями шенгенских виз. Например, в 2019 г. на долю россиян пришлось 27% всех выданных виз, а в коронавирусном 2020 г. – не многим меньше, 26%.
4. Российские студенты занимают первое место в качестве партнеров Евросоюза по программе Эразмус+.
Таким образом, признается в документах Еврокомиссии, отношения с Российской Федерацией, в целом развивающиеся в последнее десятилетие по «негативной спирали», носят сложный, неоднозначный характер и отличаются наличием как стратегических вызовов, так и уникальных экономических и гуманитарных возможностей, делающих эти связи неотъемлемой частью «большой европейской политики» [EU-Russia relations…].
Все это существенные штрихи к портрету Европейского союза первой половины 2021 г., когда португальские власти приняли на себя бразды правления Советом ЕС. Таким образом, полугодовой отрезок председательства Португалии в Совете ЕС должен был стать периодом ключевых решений назревших проблем [2021PORTUGAL.EU. Results].
Португалия во главе Совета
Для Лиссабона нынешнее председательство стало четвертым за 35-летнюю траекторию членства в Объединенной Европе. И удивительным образом каждый раз Португалия оказывалась в эпицентре знаковых событий бурной истории Евросоюза. Напомним основные вехи.
В период первого председательства в 1992 г., который прошел под лозунгом «Курс на Европейский союз», был подписан Маастрихтский договор (7 февраля), положивший начало формированию Евросоюза в его современном виде, а вслед за этим – Соглашение о Европейском экономическом пространстве (подписано 2 мая), значение которого для развития коммунитарных деловых связей трудно переоценить. Чрезвычайную активность Лиссабон в роли председателя (в тот момент) Европейских Сообществ проявил на мировой арене, содействуя установлению и развитию отношений Брюсселя с Содружеством независимых государств (СНГ), странами Латинской Америки, Ближнего Востока и Южной Африки. Особые связи Португалии с Бразилией помогли успешному проведению 3 – 14 июня в Рио-де-Жанейро Конференции ООН по вопросам окружающей среды и развития, результаты которой легли в основу широкого международного движения за достижение целей устойчивого развития [PresidênciaPortuguesa1992].
В 2000 г. под председательством Португалии Совет определил для Евросоюза так называемую «Лиссабонскую стратегию», ставившую целью создание к 2010 г. самой динамичной в мире экономики, базирующейся на знаниях и способной к устойчивому развитию. Как отмечал уже в наши дни известный испанский исследователь Андрес Ортега, «Лиссабонская стратегия» «провалилась и методологически, и технически». В итоге, пишет ученый, в «лихорадочном поиске» способа преодолеть все более ощутимое отставание от мировых лидеров экономического роста Евросоюз буквально запутался в большом количестве геополитических сценариев, но не смог вернуть «потерянных передовых позиций» [Ortega].
Заметим, что в 2000 г. на внешнем контуре португальская дипломатия, используя тесные связи с бывшими африканскими и азиатскими колониями, внесла крупный вклад в сближение Европейского союза с развивающимися странами: в период председательства Лиссабона прошел I саммит Евросоюз – Африка, а в Бенине было подписано Соглашение Котону между ЕС-15 и 78 государствами Африки, Карибского и Тихоокеанского бассейнов. В этот же период был дан старт много обещавшим переговорам о сотрудничестве с Российской Федерацией, где на президентских выборах впервые одержал победу В.В. Путин, а также заметно активизировалось участие Брюсселя в процессе ближневосточного урегулирования [Presidência Portuguesa 2000].
Наконец, в третье председательство Португалии был подписан (13 декабря 2007 г.) без преувеличения исторический Лиссабонский договор (официальное название – Лиссабонский договор о внесении изменений в Договор о Европейском союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества), фактически заменивший собой не вступившую в силу Конституцию ЕС, когда на референдумах во Франции и Нидерландах проект Основного закона был отклонен [Fernández Navarrete, pp. 171-199]. Подписание Лиссабонского договора вывело Евросоюз из институционального тупика. Это было особенно важно в связи с тем, что к тому моменту менее чем за три года (апрель 2004 г. – 1 января 2007 г.) число стран-членов ЕС выросло с 15 до 27, а их общее население приблизилось к 500 млн человек.
В тот же период третьего председательства Португалии с подачи ее властей состоялся I саммит Евросоюз – Бразилия и II саммит ЕС – Африка, начался переговорный процесс о заключении соглашения о свободе торговли между Евросоюзом и МЕРКОСУР (крупнейшей южноамериканской интеграционной группировкой, включающей Аргентину, Бразилию, Парагвай и Уругвай), прошли саммиты с Россией, Китаем, Индией, Ассоциацией стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Украиной. В целом внешнеполитическая повестка третьего председательства Португалии в Совете Евросоюза носила беспрецедентно насыщенный и во многом результативный характер [Presidência Portuguesa 2007]. Возможно, этому способствовал тот факт, что в 2004 – 2014 гг. Европейскую комиссию возглавлял португалец Жозе Мануэл Баррозу.
Четвертое председательство Лиссабона в Совете ЕС было и похоже, и не похоже на предыдущие. Схожесть в том, что и сегодня Европейский союз, оказавшись в водовороте коронакризиса, стоит перед судьбоносными вызовами, ответ на которые во многом определит геополитические перспективы Объединенной Европы. А отличие состоит в первую очередь в положении самой Португалии. Если до глобального финансово-экономического кризиса 2008 – 2009 гг. страна развивалась по восходящей и даже служила примером в целом динамичного преодоления социально-экономической отсталости, накопленной за время диктатуры, то посткризисное десятилетие было отмечено «рваным ритмом» развития, когда периоды торможения сменялись короткими ускорениями [Яковлев Формула…].
В 2007 – 2015 гг. португальская экономика большей частью топталась на месте – среднегодовой прирост ВВП был около нуля. Только в 2016 г. страна вышла на траекторию устойчивого роста, продолжавшегося вплоть до начала пандемии COVID-19.
На начальном этапе (первый инфицированный был зафиксирован в Португалии в марте 2020 г.) правительству социалистов под руководством А. Кошты удалось мобилизовать Национальную систему здравоохранения и успешно справиться с возникшими проблемами [Яковлева Португалия…]. Однако в итоге последствия пандемии для национальной экономики, финансов и социальной сферы оказались весьма серьезными (табл. 1).
Таблица 1
Динамика макроэкономических показателей Португалии (изменение в %)
Показатель |
2017 |
2018 |
2019 |
2020 |
2021* |
2022** |
ВВП |
3,5 |
2,8 |
2,5 |
-7,6 |
3,9 |
5,1 |
Частное потребление |
2,1 |
2,6 |
2,6 |
-5,9 |
4,0 |
3,8 |
Государственное потребление |
0,2 |
0,6 |
0,7 |
0,4 |
2,0 |
1,7 |
Валовые капиталовложения |
11,5 |
6,2 |
5,4 |
-1,9 |
4,6 |
6,9 |
Безработица (%) |
9,0 |
7,1 |
6,5 |
6,9 |
6,8 |
6,5 |
Стоимость рабочей силы |
0,6 |
1,5 |
0,0 |
6,8 |
-1,5 |
-2,5 |
Госдолг (% ВВП) |
126,1 |
121,5 |
116,8 |
133,6 |
127,2 |
122,3 |
Экспорт товаров и услуг |
8,4 |
4,1 |
3,9 |
-18,6 |
10,3 |
8,9 |
Импорт товаров и услуг |
8,1 |
5,0 |
4,7 |
-12,0 |
9,5 |
6,0 |
Расходы бюджета (млрд евро) |
88,9 |
88,7 |
91,0 |
98,1 |
- |
- |
Бюджетный результат (% ВВП) |
-3,0 |
-0,3 |
0,1 |
-5,7 |
-4,7 |
-3,4 |
* Оценка.
** Прогноз.
Источник: European Commission. Spring 2021 Economic Forecast: Rolling up sleeves. P. 91. Luxembourg: Publications Office of the European Union, 2021.
Как видно, в 2020 г. ВВП Португалии сократился на 7,6% (в целом в Евросоюзе – на 6,1%), экспорт товаров и услуг упал на 18,6%, импорт – на 12,0%, частное потребление снизилось почти на 6%. Ощутимо сократились инвестиции в основной капитал, поползла вверх кривая безработицы. Добавим, что число иностранных туристов сократилось на 84%, лишив страну многомиллиардных доходов от этой системообразующей отрасли. Как следствие, профицит государственного бюджета сменился крупным дефицитом в размере 5,7% ВВП, резко вырос суверенный долг (до 133,6% ВВП), что увеличило нагрузку на экономику из-за необходимости наращивать платежи по обслуживанию задолженности.
Давая жесткую оценку эффекту коронакризиса, газета The Financial Times писала, что пандемия вновь «открыла начавшие заживать экономические раны, оставленные кризисом 2008 – 2009 гг., и ввергла страну в глубокую рецессию» [Wise].
Фактор пандемии и антикризисная стратегия
Финансовая и социальная травма, нанесенная Португалии (и всему Европейскому союзу) коронакризисом, не могла не оказать сильного влияния на формирование повестки и выбор стратегических приоритетов португальского председательства в Совете ЕС. Отметим, что помимо руководящих органов Евросоюза и правительственных ведомств самой Португалии заметную роль в определении основных целей этой повестки сыграли европейские think tanks, объединенные в Trans European Policy Studies Association. Они концептуально вооружили португальское правительство и подготовили для него соответствующие политические рекомендации. Магистральной идеей представленного Лиссабону документа была необходимость для ЕС «обретения собственного голоса в рамках усиливающегося многостороннего мироустройства». По мнению авторитетных представителей европейского экспертного сообщества, в период португальского председательства в Совете Евросоюза следовало «сфокусировать усилия на придании Европе стрессоустойчивого, социального и зеленого характера», а в сфере международной политики – «совместно с новой администрацией Байдена восстановить во многом утраченное доверие к трансатлантическому партнерству» и добиваться качественных положительных сдвигов в отношениях с государствами Африки и Латинской Америки, в сотрудничестве с которыми Евросоюз уступает другим геоэкономическим конкурентам, в первую очередь Китаю [Recommendations…].
Португальские власти внимательно отнеслись к мнению экспертов, а в еще большей степени – к тем наработкам, которые они унаследовали от предыдущего председателя Совета, Германии. Возглавив Совет ЕС, Лиссабон вместил главную цель своего председательства в весьма амбициозную формулу: «Время предъявить результаты: справедливое, зеленое и цифровое восстановление». Раскрывая ее суть, португальское политическое руководство подчеркивало, что посткризисное развитие стран ЕС следует ориентировать на строительство Цифровой Европы, предполагающее решение задач стратегического порядка. И прежде всего:
ускорить цифровой переход – движущую силу экономического роста в современных условиях, добиваться превращения Евросоюза в мирового лидера в сфере инноваций и цифровой экономики. Благодаря развитию промышленности и созданию европейских цепочек добавленной стоимости повысить уровень кризисоустойчивости ЕС, снизить зависимость стран Евросоюза от импорта критически важных товаров, услуг и технологий, в частности из Китая;
сделать социальную опору Европейского союза ключевым элементом справедливых и инклюзивных климатических преобразований при одновременном решении проблем, вызванных коронавирусной пандемией. Например, расширять межнациональное сотрудничество в рамках ЕС по вопросам развития здравоохранения, фармацевтической отрасли и противодействия эпидемиям;
укреплять европейскую стратегическую автономию при сохранении открытости Евросоюза остальному миру. Сделать эффективную многосторонность складывающегося миропорядка условием позиционирования Европейского союза в качестве влиятельного глобального игрока. Отстаивать европейское лидерство в борьбе за сбалансированную, открытую, основанную на правилах систему международной торговли [2021PORTUGAL.EU. Priorities].
О чем свидетельствует этот (разумеется, далеко не полный) перечень основных стратегических приоритетов председательства Португалии в Совете Евросоюза, образующих, по сути, когнитивный каркас антикризисной политики ЕС?
Главным, как представляется, является признание того, что в период после кризиса 2008 – 2009 гг. большинство государств-членов Европейского союза не только до конца не оправились от пережитых финансовых и политических потрясений, но и не перешли в полной мере на рельсы устойчивого поступательного развития в новой технологической парадигме.
При этом длительное торможение внутреннего социально-экономического роста сопровождалось зримым и, надо полагать, неизбежным ослаблением геоэкономических и геополитических позиций стран ЕС. В ключевой научно-технологической области ведущим европейским бизнес-структурам пришлось «пропустить» впереди себя как традиционных американских конкурентов, так и чрезвычайно усилившиеся китайские транснациональные корпорации [Manley, Steinberg]. Запустив проект «Пояс и путь» и установив регулярное железнодорожное сообщение между Сюйчжоу и Гамбургом, КНР дополнительно нарастила торговую экспансию на рынках Евросоюза, потеснив прежде главного партнера европейцев – США (табл. 2).
Таблица 2
Торговля стран ЕС-27 с США и КНР (товары, млрд евро)
Показатель |
Торговля с США |
Торговля с КНР |
||||
2001 |
2010 |
2020 |
2001 |
2010 |
2020 |
|
Экспорт |
195 |
202 |
346 |
27 |
105 |
199 |
Импорт |
163 |
165 |
230 |
70 |
272 |
422 |
Оборот |
358 |
367 |
576 |
97 |
377 |
621 |
Сальдо |
+32 |
+37 |
+116 |
-43 |
-167 |
-223 |
Источник: ITC. Trade statistics for international business development. – trademap.org/Bilateral_TS.aspx?nvpm=
Сравнительные данные товарной торговли Евросоюза с США и Китаем в текущем столетии убедительно свидетельствуют о переориентации европейских стран на китайские рынки в ущерб американским. В 2001 – 2020 гг. товарооборот стран ЕС с США вырос в 1,6 раза, а с КНР – в 6,4 раза. Получается, что европейцы буквально «подсели» на китайские товары: их импорт в 2020 г. был почти в два раза больше, чем объем закупок американской продукции. При этом в рядах государств-членов ЕС отсутствовало твердое единство по вопросам отношений с Китаем. Одни страны (в их числе Португалия) видели в торгово-экономическом сближении с Поднебесной шанс получить значительные финансовые и технологические дивиденды, другие опасались плохо предсказуемых последствий китайской экспансии для бизнес-интересов местных предприятий [Sendagorta].
Критические настроения в Евросоюзе по «китайскому вопросу» были для Лиссабона особенно нежелательны ввиду значительного роста португальско-китайских деловых связей (табл. 3).
Таблица 3
Португалия – Китай: торговля товарами (млн евро)
Показатель |
2001 |
2010 |
2015 |
2018 |
2019 |
2020 |
Экспорт |
60 |
229 |
838 |
716 |
602 |
570 |
Импорт |
350 |
1568 |
1776 |
2543 |
2953 |
3071 |
Оборот |
410 |
1797 |
2614 |
3259 |
3555 |
3641 |
Сальдо |
-290 |
-1339 |
-1827 |
-1827 |
-2351 |
-2501 |
Источник: ITC. Trade statistics for international business development. – trademap.org/Bilateral_TS.aspx?nvpm=
Как свидетельствуют статистические данные, в 2001-2020 гг. товарооборот между Португалией и Китаем вырос почти в девять раз и превысил 3,6 млрд евро. Показателен и такой уникальный момент: в 2020 г., в разгар коронавирусной пандемии, совокупный оборот внешней торговли товарами сократился у Португалии на 13%, а товарообмен с КНР продолжал увеличиваться. При этом Лиссабон не слишком смущал значительный дефицит в товарной торговле с Китаем, поскольку в доковидный период это компенсировалось профицитом в торговле услугами, прежде всего благодаря притоку в Португалию китайских туристов.
В португальских политических кругах и в экспертном сообществе сложилось достаточно единодушное мнение, что в постковидный период страну ожидают новые вызовы стратегического порядка. Ответ на них, как писал экономист-международник Луис Таварес Браво, потребует сопряжения антикризисных усилий самой Португалии (в частности, в русле подготовленной в июне 2020 г. правительственной Программы экономической и социальной стабилизации – Programa de Estabilização Económica e Social) с планом экономического восстановления, разработанным Европейской комиссией и принятым на заседании Совета Европы в июле 2020 г. [Tavares Bravo].
По заявлению премьер-министра А. Кошты, участвовавшего в работе этого европейского саммита, Евросоюз выделял Лиссабону на 10-летний период порядка 45 млрд евро для проведения в жизнь проектов постковидного хозяйственного восстановления и инновационной (прежде всего цифровой) трансформации португальской экономики [Portugal com...]. Разумеется, эти финансовые ресурсы (при всей их значимости) – лишь малая часть тех средств, которые в обозримом будущем потребуются для посткризисного «перезапуска» экономического роста.
Конкретные шаги и ожидаемые результаты
Своего рода проверкой готовности стран Евросоюза консолидировать усилия и совершить прорыв в своем социально-экономическом и внешнеполитическом развитии стала неформальная встреча глав государств и правительств во втором по значимости (после столицы) португальском городе Порту 7 – 8 мая нынешнего года.
Саммит, который председатель Европейского совета Шарль Мишель расценил как «важный этап в истории европейского строительства», фактически состоял из двух «отделений». В ходе первого, 7 мая, главы европейских стран и высшие руководители Евросоюза обсудили не до конца преодоленные последствия COVID-19 и внушающее тревогу состояние международных отношений. В центре внимания находились вопросы производства и распределения антивирусных вакцин, а также методы предупреждения и борьбы против новых вариантов коронавируса. Лидеры ЕС рассмотрели процесс создания «зеленого цифрового сертификата» вакцинации (вакцинного паспорта) и отметили готовность Евросоюза содействовать укреплению международной антикоронавирусной солидарности [Informal...]. Во второй день работы саммита центральное место заняли два значимых события: переговоры его участников в режиме видеоконференции с премьер-министром Индии Нарендрой Моди, завершившиеся договоренностью о Всеобъемлющем связующем партнерстве, и принятие итогового документа встречи – Декларации Порту.
В условиях все более ощутимого геополитического отступления Евросоюза и перед лицом расширяющейся торгово-экономической экспансии Пекина на европейском пространстве сближение с Нью-Дели приобретает для Брюсселя чрезвычайную актуальность. В политике сдерживания Китая структуры ЕС, судя по всему, планируют в удобный момент разыграть индийскую карту. Как откровенно отмечалось в принятых документах, устанавливая отношения с Индией на уровне связующего партнерства, Брюссель рассчитывает не только на взаимодействие с Нью-Дели в двустороннем формате, но и на согласованные шаги в стратегически важных третьих странах и регионах, включая Африку, Центральную Азию и Индо-Пасифик [Principles...].
Вполне естественно, что весьма болезненные социальные вопросы, обострившиеся в период пандемии и волнующие миллионы европейцев, не могли не найти отражения в Декларации Порту. Там, в частности, подчеркивалось, что «Европа должна стать континентом социальной сплоченности и процветания», а «европейская система социальных прав послужит фундаментом посткризисного экономического восстановления». С этой целью председательствующий в Совете ЕС А. Кошта вместе с У. фон дер Ляйен и председателем Европарламента Давидом Сасоли взяли обязательство в русле перевода европейской экономики в «цифровой и зеленый формат» сосредоточить усилия на создании новых достойно оплачиваемых рабочих мест, переподготовке кадров, сокращении бедности. Подобная политика, по мнению лидеров Евросоюза, должна привести к радикальному улучшению социальной обстановки к началу следующего десятилетия [The Porto...].
Трудно сказать, насколько итоги саммита в Порту послужили утешением для тех европейцев, которые сейчас оказались в сложном материальном положении из-за антиковидных мер. Но суровая реальность такова, что правительства стран ЕС в настоящий момент вряд ли могут предложить своим гражданам нечто большее. Сознавая это, руководство Португалии в рамках своего председательства в Совете Евросоюза сделало упор на форсированное согласование и введение в оборот вакцинного сертификата единого образца, получившего наименование EU COVID-19 Vaccine Passport.
В решающей степени благодаря настойчивости и договороспособности Лиссабона документ был подготовлен в рекордно короткий срок и с 1 июля 2021 г. (сразу после передачи председательских полномочий Любляне) вступил в силу в Евросоюзе, а также в некоторых странах Шенгенской зоны, не входящих в ЕС. Введение EU COVID-19 Vaccine Passport, упростив для европейцев пересечение границ, размещение в гостиницах, посещение массовых мероприятий и т. д., явилось конкретным шагом в деле постковидной нормализации жизни.
Португалия и Россия на европейском пространстве
Отношения между самой восточной и самой западной странами континентальной Европы (Российской Федерацией и Португальской Республикой) – пример того, как государства, испытывающие взаимное притяжение на основе взаимодополняемости экономик и отсутствии сколько-нибудь серьезных двусторонних противоречий, могут оказаться в лабиринте трудноразрешимых (нередко, искусственно созданных) проблем, из которых не удается найти взаимоприемлемого выхода [Яковлева Три...].
По большому счету, Португалии и России нечего делить. Но Лиссабон, как член Евросоюза, должен играть по общим для стран Объединенной Европы правилам, даже когда эти правила очевидно противоречат устремлениям португальского бизнеса, стремящегося к наращиванию международных деловых контактов и диверсификации внешнеэкономических связей. В 2010 – 2017 гг. российско-португальский товарооборот вырос 3,3 раза: с 525 до 1735 млн евро, но дальнейший его рост прекратился во многом из-за развернувшегося геополитического соперничества между ЕС и РФ и начавшейся санкционной и антисанкционной войны (табл. 4).
Таблица 4
Португалия – Россия: торговля товарами (млн евро)
Показатель |
2001 |
2010 |
2017 |
2018 |
2019 |
2020 |
Экспорт |
23 |
113 |
158 |
218 |
194 |
178 |
Импорт |
432 |
412 |
1577 |
1440 |
1093 |
514 |
Оборот |
455 |
525 |
1735 |
1658 |
1287 |
692 |
Сальдо |
-409 |
-299 |
-1419 |
-1222 |
-899 |
-336 |
Источник: ITC. Trade statistics for international business development. – trademap.org/Bilateral_TS.aspx?nvpm=
В отношениях Европейского союза с Российской Федерацией сложилась ситуация, которую западные эксперты нередко обозначают как «баланс слабостей». А именно: ЕС и РФ не делают решительных шагов к сближению, поскольку каждая из сторон рассчитывает на стратегический крах геополитического соперника, фиксируя внимание на его реальных или мнимых слабостях. В результате в Брюсселе уверены в историческом поражении нынешней российской власти, неспособной, по мнению брюссельских лидеров, модернизировать экономику и радикально повысить жизненный уровень большинства населения, а в Москве, особенно после Брекзита, ждут развала Евросоюза под грузом неразрешенных и трудно разрешаемых внутренних противоречий. В этих условиях сторонникам продолжения диалога между ЕС и РФ все сложнее делать business as usual (не только в экономическом, но и в политическом смысле), приходится приспосабливаться к новой нормальности и искать возможности продвигать unusual business [Milosevich-Juaristi Lanueva...].
Как и следовало ожидать, коренного перелома в отношениях России с Объединенной Европой не произошло и в период четвертого председательства Португалии. Вместе с тем сама жизнь подсказывает точки соприкосновения интересов и новые векторы взаимодействия. В частности, еще до конца португальского председательства в Совете Евросоюза наблюдались попытки рассмотреть формы участия ЕС и России в широком международном сотрудничестве на европейском континенте для преодоления негативных последствий пандемии. Однако акцент в отношениях между РФ и ЕС был сделан не на том, что объединяет обе стороны, а на том, что их разъединяет.
В середине июня Ж. Боррель представил доклад под названием «Совместное коммюнике Европарламента, Европейского Совета и Совета по отношениям ЕС – Россия», содержащий магистральные положения новой стратегии Брюсселя в отношении Москвы [Joint...]. Документ предполагалось обсудить и утвердить на саммите ЕС 24 – 25 июня. По замыслу брюссельских чиновников, тем самым как бы подводился один из главных итогов председательства Португалии в Совете Евросоюза, делалась попытка перевести диалог с Россией в более структурированную и предсказуемую плоскость [PresidênciaPortuguesa2021].
Разработанная аппаратом Ж. Борреля актуализированная внешнеполитическая стратегия на российском направлении покоилась на трех основополагающих принципах: давать отпор (push back), сдерживать (constrain), вовлекать (engage). Тем самым глава дипломатической службы Евросоюза предложил своего рода стратегическую триаду: 1) решительно реагировать на «негативное поведение» Москвы; 2) ограничивать усиление российского влияния в Европе; 3) сохранять открытыми и использовать существующие каналы связи и возможности избирательного взаимодействия с Россией в тех сферах, которые представляют интерес для обеих сторон.
Понятно, что сторонники сохранения диалога с Кремлем поддержали идею «вовлечения» России в переговоры по широкому кругу глобальных и региональных тем, волнующих европейцев. Накануне саммита 24 – 25 июня А. Меркель и Э. Макрон высказались в пользу проведения встречи в верхах с участием В.В. Путина, рассчитывая таким образом закрепить наметившуюся после саммита РФ – США в Женеве линию на снижение открытого противостояния объединенного Запада и России [EU leaders...]. Поддержка франко-германского предложения со стороны большинства стран-членов Евросоюза могла, как минимум, затормозить дальнейшее движение ЕС и РФ по негативной спирали и, разумеется, стала бы важным внешнеполитическим успехом председательства Португалии в Совете ЕС. Однако идея А. Меркель и Э. Макрона была отвергнута, в результате чего отношения между ЕС и РФ остались в той же контрпродуктивной логике игры с нулевой суммой, когда выигрыш одного из партнеров означает проигрыш другого.
Таким образом, в период четвертого председательства Лиссабона в Совете ЕС на российском направлении в политике Евросоюза не произошло значимых положительных изменений. «Европейская усталость» оказалась сильнее здравого смысла и стремления «расшить» узкие места в международных отношениях Евросоюза.
Выступая на совместной пресс-конференции с Ш. Мишелем и А. Коштой, У. фон дер Ляйен высоко оценила итоги португальского председательства в Совете Евросоюза, особо подчеркнув роль Португалии в антикризисной политике ЕС и оперативном введении сертификатов COVID-19 – создании более комфортных условий жизни европейцев на выходе из пандемии коронавируса. И это справедливо: Лиссабон сделал все что мог в нынешней до предела напряженной геополитической обстановке, когда от него, по большому счету, мало что зависело.
Литература
Яковлев П.П. Трансатлантическое партнерство: контекст, значение, проблемные аспекты // Перспективы. Электронный журнал. 2016. № 4 (8). С. 25-40.
Яковлев П.П. Формула роста: экономика Португалии после «Революции гвоздик» // Ибероамериканские тетради. 2020. № 3. С. 74-88.
Яковлева Н.М. Португалия накануне президентских выборов // Ибероамериканские тетради. 2020. № 3. С. 89-100.
Яковлева Н.М. Три опоры российско-португальских отношений // Мировая экономика и международные отношения. 2017. Т. 61. № 10. С. 66-75.
2021PORTUGAL.EU. Priorities. – URL: 2021portugal.eu/en/programme/priorities/ (date of access: 03.07.2021).
2021PORTUGAL.EU. Results. – URL: 2021portugal.eu/en/results/ (date of access: 01.07.2021).
Dutch PM Rutte: No place in EU for Hungary with anti-LGBT law // BBC. 24.06.2021. – URL: bbc.com/news/world-europe-57596263 (date of access: 28.06.2021).
EU leaders fail to agree on a summit with Vladimir Putin // DW. 25.06.2021. – URL: dw.com/en/eu-leaders-fail-to-agree-on-a-summit-with-vladimir-putin/a-58037408 (date of access: 29.06.2021).
European Council. Home – Consilium. – URL: consilium.europa.eu/en/ (date of access: 30.06.2021).
EU-Russia relations: Commission and High Representative propose the way forward // European Commission. 16.06.2021. – URL: EU-Russia_relations__Commission_and_High_Representative_propose_the_way_forward.pdf (date of access: 23.06.2021).
Facts and Figures about EU-Russia relations // EEAS10. European Union External Action Service. 16.06.2021. – URL: eeas.europa.eu/headquarters/headquarters-homepage/92578/facts-and-figures-about-eu-russia-relations_en (date of access: 25.06.2021).
Fernández Navarrete D. Historia de la Unión Europea. España como estado miembro. Madrid. 2010.
Informal meeting of heads of state or government, Porto, 7-8 May 2021 // European Council. – URL: consilium.europa.eu/en/meetings/european-council/2021/05/07-08/ (date of access: 13.06.2021).
Joint Communication to the European Parliament, the European Council and the Council on EU-Russian relations – Push back, constrain and engage // European Commission. 16.06.2021. – URL: ec.europa.eu/info/sites/default/files/joint-communication-eu-russia-relations.pdf (date of access: 26.06.2021).
Manley Ch., Steinberg F. The geopolitical implications of the COVID-19 pandemic and the role of the EU in the world // Real Instituto Elcano. 20.11.2020. – URL: blog.realinstitutoelcano.org/en/the-geopolitical-implications-of-the-covid-19-pandemic-and-t... (date of access: 03.06.2021).
Milosevich-Juaristi M. El futuro de la ampliación de la UE en los Balcanes Occidentales // Real Instituto Elcano. 25.06.2021. – URL: realinstitutoelcano.org/wps/portal/rielcano_es/contenido?WCM_GLOBAL_CONTEXT=/elcano/elcano_es/zonas_es/ari62-2021-milosevich-futuro-ampliacion-de-ue-en-balcanes-occidentales (date of access: 30.06.2021).
Milosevich-Juaristi M. La nueva estrategia de la UE para Rusia: un equilibrio de debilidad // Real Instituto Elcano. 07.05.2021. – URL: realinstitutoelcano.org/wps/portal/rielcano_es/contenido?WCM_GLOBAL_CONTEXT=/elcano/elcano_es/zonas_es/ari53-2021-milosevich-nueva-estrategia-de-la-ue-para-rusia-un-equilibrio-de-debilidad (date of access: 27.06.2021).
Ortega A. EEUU – UE: convergencia política, divergencia económica. 06.04.2021. – URL:blog.realinstitutoelcano.org/eeuu-ue-convergencia-politica-divergencia-economica/ (date of access: 12.06.2021).
Portugal com 45 mil milhões para transformar economia e sociedade em 10 anos // Portugal 2020. 21.07.2020. – URL: portugal2020.pt/content/portugal-com-45-mil-milhoes-para-transformar-economia-e-sociedade-em-10-anos (date of access: 21.06.2021).
Presidência Portuguesa 1992 // Eurocid. – URL: eurocid.mne.gov.pt/portugal-na-europa/presidencia-portuguesa-1992 (date of access: 20.06.2021).
Presidência Portuguesa 2000 // Eurocid. – URL: eurocid.mne.gov.pt/portugal-na-europa/presidencia-portuguesa-2000 (date of access: 26.06.2021).
Presidência Portuguesa 2007 // Eurocid. – URL: eurcid.mne.gov.pt/portugal-na-europa/presidencia-portuguesa-2007 (date of access: 23.06.2021).
Presidência Portuguesa 2021// Eurocid. – URL: eurcid.mne.gov.pt/portugal-na-europa/presidencia-portuguesa-2021 (date of access: 29.06.2021).
Principles, Partnership, Prosperity: EU and India launch collaboration on sustainable connectivity // European Commission. 08.05.2021. – URL: ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/ip_21_2327 (date of access: 22.06.2021).
Recommendations from the members of the TEPSA network to the incoming Portuguese Presidency. Lisbon. November, 2020.
Sendagorta F. Estrategias de poder. China, Estados Unidos y Europa en la era de la gran rivalidad. Madrid. 2020.
Sixteen EU countries denounce Hungary’s new anti-LGBT law // Euronews. 25.06.2021. – URL: euronews.com/2021/06/22/thirteen-eu-countries-denounce-hungary-s-new-anti-lgbt-law (date of access: 28.06.2021).
Tavares Bravo L. As fichas de Portugal estão no Fundo de Recuperação Europeu // Jornal Economico. 16.07.2020. – URL: jornaleconomico.sapo.pt/noticias/as-fichas-de-portugal-estao-no-fundo-de-recuperacao-europeu-614324 (date of access: 03.06.2021).
The Porto declaration. 8 May 2021 // European Council. – URL: consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2021/05/08/the-porto-declaration/ (date of access: 15.06.2021).
União Europeia dá luz verde ao Certificado Digital COVID // Comunidad Cultura eArte. 14.06.2021. – URL: comunidadeculturaearte.com/uniao-europeia-da-luz-verde-ao-certificado-digital-covid/ (date of access: 23.06.2021).
Wise P. Pandemic reawakens Portugal’s debt crisis trauma // The Financial Times. 29.12.2020. URL: ft.com/content/a26190fe-ed4b-47b6-be9b-f28c4b8b6d8d (date of access: 01.07.2021).
Опубликовано на сайте 12/07/2021