Руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН Елена Гуськова считает, что именно на Балканах сегодня закладывается основа для нового миропорядка.
– Президентские выборы в Сербии, которые проходили под знаком протеста сербов против объявления независимости Косова в одностороннем порядке, стали самым заметным политическим событием в Европе. На первый взгляд, на этих выборах был разыгран старый сценарий: в борьбе за лидерство сошлись давние противники – нынешний президент, лидер Демократической партии Борис Тадич и выдвинутый Сербской радикальной партией Томислав Николич. Но, судя по явке избирателей и по тому, что Николича на сей раз поддержали не только сельские районы, но и крупные города, сербам был более понятен патриотизм радикалов и их надежда на Россию, чем «политкорректный» лозунг демократов: «И Косово, и Евросоюз». Все знают, что Брюссель напрямую увязывает вступление Сербии в ЕС и НАТО с отторжением Косова. В чем еще различались позиции кандидатов?
– Да, первый тур продемонстрировал необычайную активность граждан: на избирательные участки в республике вышли более 61% избирателей. Как и ожидалось, победу на этом этапе одержал Томислав Николич – 39,57% голосов. У Бориса Тадича – 35,45%. Четыре года назад ситуация была очень похожей, хотя на участки вышло на 15% избирателей меньше: Николич лидировал в первом туре, но во втором Тадич его обошел.
Сербию сегодня волнуют четыре главных вопроса: независимость и окончательное отделение Косова, планы вступления в ЕС и в НАТО и выполнение жестких условий по выдаче Гаагскому трибуналу Радована Караджича и генерала Ратко Младича. Вокруг этих тем, собственно, и строились предвыборные программы кандидатов.
Тадич заявлял, что и после выборов он будет бороться за Косово всеми легальными методами, но, прежде всего, дипломатическими. Он сказал, что никогда ни один серб не будет больше воевать. Президент постоянно подчеркивал, что с премьером Коштуницей у них общая позиция не только по Косову, но и по вопросам европейской интеграции, сотрудничества с Гаагой, улучшения уровня жизни трудящихся, борьбы с криминалом и коррупцией (оба они неоднократно заявляли, что будущее страны связано с ЕС и НАТО). У Тадича был еще один лозунг: 3 февраля народ Сербии выбирает один из двух путей – европейский и неевропейский. Третьего не дано. То есть получалось, что если Сербия повернется лицом к России, то это будет означать ссору с Евросоюзом.
Николич строил свою предвыборную программу на необходимости смены политиков, которые пришли к власти в 2000 году. Он считает, что они коррумпированы и преклоняются перед Западом, стремясь сделать страну членом Североатлантического альянса, который бомбил и разрушал Сербию. Николич говорит, что за Косово необходимо бороться даже вооруженным путем и поэтому надо вернуть к жизни сербскую армию, которая могла бы отстаивать целостность страны. Он против вступления Сербии в НАТО, против существования творящего беззаконие Гаагского трибунала. Он за сотрудничество со всеми странами, которые признают целостность Сербии.
Особую симпатию сербские радикалы подчеркивают к России, связывая с ее поддержкой стабильность в своей стране. При этом они говорят, что Сербия будет дружить с Россией на равноправной основе. На выборах, по мнению Николича, решался вопрос выживания нации и государственной независимости Сербии. И именно здесь, на сербской земле, по его мнению, встретятся и будут сотрудничать Запад и Россия.
– За это желание вернуть сербам гордость, честь и уверенность в себе Николича и называют «ультрарадикалом»? Я хочу процитировать два его высказывания. В интервью американской газете «Крисченс сайенс монитор» он заявил: «Под влиянием Западной Европы мы находимся уже семь лет. Мы выполняли все, о чем нас просил Запад, и в этом была наша ошибка. Им надо было сразу принять нас в полноправные члены ЕС. А сегодня Россия очень быстро восстанавливает позиции, а Европа зависит от поставок российского газа». В беседе с журналистом из французской «Монд» Николич высказался еще более конкретно: «Раз Брюссель нас не уважает, мы вынуждены повернуться лицом к России». То есть особого русофильства здесь нет. Речь идет о прагматичной политической позиции в интересах своей страны.
– Николич – сербский патриот. Он, как никто другой, понимает, что его страна уже потеряла независимость во внешней и внутренней политике, что она ошибается в выборе друзей и союзников и давно живет под диктовку чужих. Однако в Сербии немало тех, кто не хочет перемен, кто устал от санкций, изоляции и бесперспективности. Они рассуждают так: пусть в Европу и НАТО на любых условиях, лишь бы больше нас не трогали и не унижали.
Активную позицию на этих выборах занимал Запад. Он с опаской смотрел на расклад сил в предвыборной гонке, явно и неявно поддерживая Тадича. Сербский народ пугали тем, что, если он проголосует за Николича, страна снова может оказаться в изоляции, ей откажут в кредитах и международной поддержке, ей будет закрыт доступ в европейские и натовские структуры.
Между тем следует сказать, что отношения Сербии с Евросоюзом очень политизированы и неравноправны. Сербия постоянно находится в режиме каких-то оговорок и ультиматумов, которые она должна выполнять. Причем, когда выполняются одни условия, тут же появляются новые, и кажется, что этому не будет конца. Возможное вступление Сербии в ЕС и НАТО обусловлено позицией Сербии не только по Косову, но и по Гаагскому трибуналу. Многие европейские политики постоянно намекали сербам, что для налаживания хороших взаимоотношений с международными организациями успех радикалов нежелателен.
Однако, как мне кажется, «обусловленные» взаимоотношения с международными организациями не имеют перспективы. И при любом раскладе сил Сербии придется еще много лет доказывать свою лояльность Европе и Америке, а потому вступление в ЕС и НАТО в ближайшее время ей не грозит.
– Какую роль в победе Тадича во втором туре президентских выборов сыграла Россия? Складывается впечатление, что именно его, а не Николича открыто поддержал Кремль.
– Россия всегда была веским аргументом на всех выборах на Балканах. Любой, даже не очень высокого уровня, визит в Москву приносил потенциальному кандидату серьезные очки. Тадич не русофил, он постоянно лавировал между Западом и Россией, отдавая свои симпатии Западу. Во всех его выступлениях звучит тезис о европейском будущем Сербии. Однако перед вторым туром у Тадича появился на руках серьезный козырь – договор между Москвой и Белградом о нефтегазовом сотрудничестве, в результате которого Сербия получила контроль над поставками газа на юг Европы.
Приезд Тадича в Россию, конечно, повысил его рейтинг у избирателей, тем более что вместе с ним в Москву приезжал и премьер Коштуница. По сути это означало, что глава правительства поддержал действующего президента. (Однако несколько дней спустя Коштуница отказался поддержать как Тадича, так и Николича). Во время предвыборной кампании любые внешнеполитические контакты воспринимаются как пиар. Напомню, что поздравление Путина Тадичу с пятидесятилетием было преподнесено в Сербии как пожелание Москвы победы ему на выборах.
Что касается Николича, то он тоже приехал в Москву. Его приглашал не Кремль, а партия «Справедливая Россия», и встречался он не с Путиным, а с Медведевым.
– Подписание в Москве соглашения о строительстве сербского участка газопровода «Южный поток» – это, конечно, значительная помощь Сербии со стороны России. А вот покупка «Газпромом» «по сходной цене» и без конкурса 51% акций крупнейшей нефтегазовой компании NIS выглядит несколько иначе. Западные эксперты называют это «первым крупным вознаграждением» за позицию по Косову, намекая на то, что Россия действует не во имя каких-то идеалов, а из меркантильных соображений.
– Я думаю, здесь следует разделять бизнес и политику. Для тех, кто внимательно следит за событиями на территории бывшей Югославии, ясно, что все годы кризиса принципы международного права в этом регионе нарушались постоянно, достижение компромисса носило односторонний характер и предполагало уступки только одной стороны. Причем все, кто урегулировал кризис, решали вопросы единодушно. Как правило, единогласно голосовали за предложения по введению санкций против Сербии и Черногории, предоставлению независимости республикам СФРЮ, наказанию опять же Сербии и Черногории вплоть до нанесения бомбовых ударов (1994, 1995, 1999), по разделу Боснии и Герцеговины, по очернению и осуждению сербов, по участию НАТО в процессе урегулирования.
Но Россия поняла, что решение косовской проблемы, предложенное международными организациями и НАТО, продолжает традиции предшествующего периода, когда решения навязывались, выдвигались ультиматумы, отвергалась возможность доработать текст соглашения, имитировалась отчаянная нехватка времени или ставились жесткие сроки принятия решений, как при введении санкций, при переговорах в Дейтоне, Рамбуйе. Если уступить в Косове, то такая практика вскоре станет нормой. Именно поэтому, а не потому, что «Газпром» хотел закрепиться на Балканах, Россия заняла более жесткую позицию, возражая против навязывания решения и выступая за продолжение переговорного процесса.
Через Совет Безопасности ООН независимость Косова и Метохии должны были признать еще в декабре 2006 года, однако твердая и принципиальная позиция России не только затормозила этот процесс, но и поставила и Запад, и албанцев в очень неудобное положение. Они были вынуждены искать варианты. Но все дело в том, что албанцам заранее объявили, что они получат свою независимость. И потому у них не было стимула вести конструктивный разговор в рамках международного права. Вот если бы им сказали, что, по крайней мере, в ближайшие 50 лет они независимости не получат, то наверняка тогда бы они соглашались на максимальную автономию, которую предлагает Сербия.
– Тем не менее и на Западе, и в России есть немало людей, которые рассуждают так: поскольку большинство населения Косова составляют албанцы, которые вечно доставляют сербам проблемы, а последние двадцать лет не расстаются с оружием, то почему бы Сербии не согласиться с независимостью Косова? Мол, бог с ними, с принципами. Ведь жизнь меняется, меняются и правила.
– На этот вопрос можно отвечать очень долго. Но скажу главное: этот край – колыбель сербской государственности. Именно здесь, на Косовом поле, в 1389 году произошел бой сербов с турками. Бой, который историки считают одной из важных вех европейской истории. Он открыл Османскому царству дорогу в Европу, положил начало многовековому завоеванию Балкан и рабству славянских народов. Сербы не смогли выиграть битву, понесли огромные потери, но сражались стойко. Их героизм и мужество помнит история.
Идеалы Косова воспитывали героев, поддерживали дух независимости, ратоборства. Сербы первые на Балканах в начале позапрошлого века подняли восстание против турок и добились с помощью России независимости. Американцам, которые сегодня заявляют о своих интересах на Балканах, трудно понять, что сербский народ оказался воспитанным на исторических традициях, которые приобрели облик мифологической доминанты в сознании многих поколений сербов. Среди них: гордость, героизм, патриотизм, понимаемый как необходимость умереть за Родину, чувство славянского и православного братства, сознание жертвенности сербского народа, готового на все ради других южнославянских народов. И в центре этих чувств – Косово поле.
Суть проблемы в Косове состоит в столкновении интересов большинства албанского населения края, которые выражаются в стремлении создать свое национальное государство на Балканах, объединившись с Албанией, и интересов Республики Сербии, отстаивающей целостность своей территории.
Сегодня США, Англия, Франция и ряд других европейских стран убеждают мир, что только предоставление Косову самостоятельности принесет региону стабильность. И никто не задумывается о том, что на юге Европы в будущем возможно появление пяти албанских государств через новую волну вооруженных столкновений. Хочется задать вопрос европейцам: сколько албанских государств они еще могут выдержать? И как они оценивают роль Приштины в балканском маршруте героина – до 80% поступлений в Европу из Афганистана идет через Косово.
Признание независимости Косова будет означать и поощрение методов терроризма, которые используют албанцы для достижения своей цели: убийство и насильственное выселение неалбанского населения, поджоги домов, взрывы памятников христианской культуры. Сегодня ведь весь мир борется против терроризма. Так почему не на косовской земле?
Но речь в данном случае идет не об албанцах и сербах, а об ослаблении крупного славянского православного образования на этой территории. Фактически вся политика Европы и Америки, особенно на территории бывшей Югославии, носила и носит антисербский оттенок. Тому есть множество подтверждений. А теперь за этим последуют другие шаги, которые будут носить еще и антироссийский характер. Все, что ослабляет Россию, будет поддерживаться, все, что ее усиливает, – отрицаться.
– Датская газета «Политикен» написала, что, поддерживая албанских сепаратистов, США хотят ослабить ООН и тем самым ослабить Россию. Америка хочет стать «сверхгосударством», которое нарушает национальные суверенитеты для обеспечения своей гегемонии. С этим трудно не согласиться. Но стоит, наверное, добавить, что США хотят ослабить и Европу, которая становится для них сильным экономическим соперником.
– Европе надо задуматься. Если бы Евросоюз сказал твердое «нет» поддержке косовских сепаратистов со стороны американцев, то у США не было бы аргументов для продавливания своей позиции в обход международного права. Значение Сербии в этом контексте состоит в том, что она задержала осуществление идеи управляемости из одного центра на 15 лет, чтобы человечество нашло инструмент сопротивления этому явлению. Сербия опять оказалась на первом рубеже изменений в международных отношениях. От того, как будет решен косовский вопрос, зависит показатель зрелости нашей цивилизации, степень перемен от однополярного к многополярному миру. Именно на Балканах сегодня закладывается основа для нового миропорядка.
– Американские дипломаты заявляют, что независимость Косова будет объявлена уже до середины марта. И добавляют, что русские, конечно, будут протестовать, но на это не надо обращать внимания. Надо просто готовиться к вспышкам насилия. Удивительно, как легко и просто они рассуждают о возможном появлении нового очага нестабильности.
– Дело в том, что албанцы не только говорят о независимости, но и приступили к определенным шагам. Вышла из подполья Албанская национальная армия (АНА), которая должна была бы быть разоружена еще в 1999–2000 годах. Представителей этой армии видели и на дорогах Македонии, они уже пытаются контролировать часть важнейших транспортных магистралей, особенно пограничные переходы.
АНА начала формироваться еще в 2001 году, а в 2003-м ООН объявила ее террористической организацией. В конце октября прошлого года руководство АНА провело совещание, на котором было спланировано окончательно «решить вопрос» с северной частью Косовска-Митровицей, где еще проживают сербы. По замыслу албанских боевиков, эту часть города следует сровнять с землей, а если на пути встанет КФОР, то не щадить и его. Такая акция должна была напугать сербов из других анклавов, которые в страхе оставят свои дома и убегут из края. По данным спецслужб Сербии, под ружье могут быть поставлены 80 тысяч албанцев. Все это является формой давления на международные силы на завершающем этапе «борьбы за независимость».
Этим они не просто создают напряженность, но и запугивают находящиеся там миротворческие силы и натовцев на будущее – чтобы те не вздумали мешать, если албанцы поднимутся на вооруженную борьбу за независимость.
Европа и натовцы на самом деле очень боятся албанцев. Каждый выстрел, каждый поджог любых объектов рассматривается как угроза их собственной безопасности. Однако вместо того, чтобы наказывать албанцев, они постоянно идут им на уступки.
Провозглашение независимости Косова и Метохии значительно осложнит ситуацию на Балканском полуострове. Сегодня американцы и европейцы не понимают, что со временем их присутствие в Косове может не понравиться албанцам, и сами же натовцы станут мишенью для албанских боевиков. У них своя цель, к которой они упорно идут еще с конца XIX века, – объединение всех земель с албанским населением. А это совсем другая цивилизация. Это то же самое, с чем американцы сталкиваются сегодня в Ираке и Афганистане.
Одним из последствий провозглашения независимости Косова будет то, что с оружием в руках бороться за те же самые права будут албанцы в Македонии – они уже поднимали восстание в 2001 году. И албанцы, и мусульмане на юге Сербии – в 2000 году они брались за оружие, их армия выступала против центрального правительства. Уже слышен голос и видны поднимающиеся головы албанцев на юге Черногории (где уже открыто по этому поводу несколько уголовных дел) и на севере Греции. Это и есть те болевые точки, которые получит Европа.
Ясно, что Сербия начинать войну в Косове не будет – для этого у нее нет ни сил, ни возможностей. Тем более что фактически придется воевать против НАТО. Но если одностороннее провозглашение независимости все-таки произойдет, то я не уверена, что сербские добровольцы, партизаны не начнут на этой территории определенные локальные действия.
– Последуют ли примеру косоваров боснийские сербы в Боснии и Герцеговине?
– Босния и Герцеговина создана как единое государство, но по структуре – как государство конфедеративное. Вообще таких аналогов в международном праве нет, да и в государственном тоже. Где в одном общем государстве есть два образования – Федерация Боснии и Герцеговины (мусульманско-хорватская) и Республика Сербская? И каждое имеет своего президента, свой парламент и правительство. Возникает ощущение, что когда люди создавали и прописывали на бумаге всю эту структуру, то, во-первых, очень торопились, а во-вторых, предполагали, что она долго не продержится, и в конце концов удастся создать единое государство. Прошло уже более десятилетия, а сербы смогли сохранить там серьезную автономию. Но они прекрасно понимают, что в одном государстве надо жить вместе, поэтому там существуют и общие органы власти на федеральном уровне.
Конечно, боснийские сербы всегда стремились к самостоятельности и особенно хотели установить более серьезные связи с Сербией. Этого-то им и не позволяют. Да, многие говорят, что и Республика Сербская может провозгласить свою независимость по аналогии с Косовом и Метохией. Но нужно сказать, что все-таки территория Боснии и Герцеговины – не самостоятельная. Это даже не протекторат, а, скорее всего, оккупация под международным контролем. Поэтому любой шаг влево или вправо вызывает очень серьезную негативную реакцию управляющего этой территорией. Так что я не думаю, что здесь может дойти до практических шагов отделения, хотя вариант с провозглашением независимости Республикой Сербской в перспективе возможен.
Беседовала Лидия Андрусенко
Читайте также на нашем сайте:
