Обеспечение прав человека и основных свобод стало одной из основных целей современного государства и вошло в список первостепенных международных обязательств. Важность этой проблематики для современного общества велика, поэтому она неизбежно является предметом спекуляций, недобросовестного использования и политического давления. На информационном поле с помощью политических технологий создаются стереотипы и предубеждения в отношении одних стран и формируются чуть ли не непогрешимые образы других, выступающих все более самонадеянно в роли менторов. Права человека, демократия и права национальных меньшинств стали инструментами расчленения неугодных государств, не подчиняющихся глобальному управлению, поводами для применения силы против суверенных государств, запрещенного Уставом ООН.

Некоторые крупные международные организации (Совет Европы) ставят во главу угла не только мониторинг соблюдения прав человека, но и универсализацию собственного толкования многих прав и свобод, интерпретация которых отличается в цивилизациях, выстроенных на различных религиозно-философских основах. Сотни известных и безвестных, но амбициозных правозащитных организаций производят многочисленные доклады о правах человека в разных странах, часто отмеченные печатью тенденциозности и политических пристрастий. Возможность для дискриминационного использования проблематики прав человека достаточно широка из-за отсутствия, вопреки распространенному мнению, целостного универсально признанного свода критериев по всем аспектам понятия прав человека и основных свобод. 

Можно только приветствовать более активную и инициативную роль Организации Объединенных Наций - единственной универсальной организации в этой области. 15 марта 2006 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию 60/251 о создании Совета по правам человека (СПЧ). Этот документ, хотя и далек от совершенства, является продуктом сложного компромисса, необходимого для освобождения международного сотрудничества в сфере индивидуальных прав и свобод от двойных стандартов и политизации, которые отличали в последний период работу предшественницы Совета - Комиссии ООН по правам человека.

 Реорганизация этой сферы деятельности ООН нацелена на выработку подлинного международного режима защиты прав человека,основанного на признании неделимости всех категорий и поколений прав человека – гражданских, социально-экономических и гуманитарных, и невозможности навязывания всему миру односторонних критериев, рожденных одной цивилизацией.

Напомним, что именно в Уставе ООН впервые получила воплощение сама идея об общепризнанных международных стандартах не только в отношениях между государствами, но и внутри государств. Но провозглашение и соблюдение прав человека увязывается в Уставе с такими принципами международного права, как невмешательство во внутренние дела государств и признание их суверенного равенства. Устав ООН приводит перечень основных прав человека, не давая им содержательного толкования. Это неслучайно, ибо толкование содержания прав слишком зависит от ценностных критериев различных цивилизаций и уровня стандартов в конкретном обществе.

В новом Совете ООН по правам человека учтены различные подходы к интерпретации прав человека, а также несравнимые социально-экономические условия их реализации, что проявилось и в создании региональных групп – западноевропейских и североамериканских стран, восточноевропейских (куда вошла и Россия), латиноамериканских, азиатских и африканских государств.

Примечательно, что США без энтузиазма отнеслись к преобразованию правозащитного механизма ООН и не выставили свою кандидатуру для избрания членом Совета, став наблюдателем. По одной из версий СМИ, США не были уверены в том, что получили бы необходимое количество голосов, ибо они стремительно утрачивают авторитет в этой области у мирового сообщества, которое навязчиво поучают. Генеральная Ассамблея отвергла предложение США закрыть членство в Совете странам, против которых введены торгово-экономические санкции в связи с нарушениями прав человека или актами терроризма.

Роль самопровозглашенного ментора сомнительна, особенно, если ментор не безупречен, а мессианизм его служит давно известным преемственным геополитическим целям. 

Идеологизация внешней политики издавна является отличительной чертой американского мышления. Она отчетливо проявилась в доктрине Монро, объявившей Западное полушарие вотчиной США. Концепция, с которой Америка вступила на мировую арену в начале ХХ века, охарактеризована Г. Киссинджером как "вселенская, основополагающая гармония, пока что скрытая от человечества" [1]. В.Вильсон на Парижской мирной конференции 1919 года витийствовал, что «Америке уготована невиданная честь осуществить свое предназначение и спасти мир». По признанию исследователей, именно вильсонианство соединило с либеральной риторикой на тему прав человека кальвинистский пафос англосаксонских пуритан, мнивших себя «орудием Бога», доктрину «нации-искупительницы» (redeemer nation) и «божественного предопределения» (manifest destiny) [2]. Эти доктрины освящали моральное право на экспансию и руководство «дикарями и народами зла», по выражению сенатора Бевериджа.

Но именно сейчас девиз на государственной печати США «Novus Ordo Seculorum” – «Новый порядок на века» - из мистического задания, похоже, превращается в кредо глобальной стратегии, которая представляет собой синтез империализма времен Теодора Рузвельта и мессианизма в духе Вудро Вильсона. Экспорт стереотипов сознания - идеологическое программирование – сегодня необходимое условие успеха «глобального управления». США «теологизировали» свой мировой проект, отождествив свои интересы с морально-этическими канонами универсума. В такой философии соперник или противник США становится врагом света и исчадьем зла. Соединенные Штаты Америки безапелляционным тоном пытаются диктовать другим государствам правила их внутреннего демократического распорядка.

Очередной доклад Госдепартамента о соблюдении прав человека в мире спровоцировал волну возмущения во многих странах. Менторский тон, пристрастность, полное забвение понятия суверенитета и одного из основных и основополагающих принципов международного права, закрепленного в Уставе ООН, - невмешательства во внутренние дела государств, ведет к глубокому разочарованию именно в тех самых «западных ценностях», которые очаровывали в течение столетия другие цивилизации и общества, принося Западу и самим США немалые политические дивиденды.

По существу позиция администрации США в сфере прав человека построена на откровенном применении двойных стандартов в зависимости от того, подчиняется ли то или иное государство стратегическим задачам Вашингтона. Любое высказывание порой ничтожной группы лиц, провозглашающей себя рупором «гражданского общества» в какой-либо стране, при этом никак и ничем не доказавшей своего влияния в обществе, часто существующее на средства извне, используется в качестве обвинений. Это весьма напоминает методы и теорию «революционной законности» раннего большевизма, заимствованные в свою очередь у средневековой инквизиции, когда любое брошенное обвинение немедленно обязывало «виноватого» представлять доказательства своей невиновности вместо того, чтобы обвинение доказывало вину. Это не что иное, как попрание базового принципа права - презумпции невиновности.

Все это производит удручающее впечатление на незападный мир, который воспринимает эти явления как глубокий кризис, если не деградацию, демократии, как закат западного мира и великой европейской цивилизации, а это затрагивает уже не только Америку, но и всех нас. Результатом становится рост антиамериканизма, а поскольку США претендуют на роль лидера и «лица» западного мира, разочарование в США усиливает неприязнь  к западной, изначально христианской цивилизации в целом.

Такая политика является одним из важнейших факторов роста напряженности в межцивилизационных отношениях, и без того переживающих масштабные сдвиги и имеющих неопределенное будущее. Соединенным Штатам, сделавшим «американскую демократию» центральной идеологемой своей мировой исторической стратегии, стоило бы проявить бóльшую ответственность перед миром, перед своими гражданами и перед всей западной цивилизацией, от имени которой они выступают.    

Устав ООН в Главе I "Цели и принципы" не отдает пред­почтения ни одной религиозно-философской или обществен­но-политической системе и не только не определяет "демократию" как некий идеал, к которому ООН предлагает всем стремиться, но вообще не упоминает слово демократия. Наоборот, Устав ООН начинается с утверждения суверенного равноправия всех мно­гообразных субъектов международных отношений. Это означает абсолютную равноценность и рав­ноправие республики и монархии, общества религиозного, будь-то христианское, исламское или индуистское, и обще­ства либерально-демократического (западного типа).

Классическая европейская, западная мысль чаще всего воздерживалась вводить стандарты сво­ей цивилизации силой. И.Кант утверждал, что "карательная война (bellum punitivum) между государствами немыслима, ибо между ними нет отношения высшего к подчиненному", и "ни одна сторона не может быть объявлена неправой, так как это предпола­гает уже судебное решение". Еще в 1970-е годы в самих США доминировал тезис: «При основополагающем принципе суверенности государства» интервенция с целью повлиять не на внешнее международное поведение объекта, но на его внутренние дела безусловно должна быть расценена как противоправная» (так писал известный американский историк и политолог С.Хоффман [3].  Ныне американская идеология глобализма отвергает принцип эгалитаризма и уста­навливает между нациями "отношения высшего к подчиненному", попирая все центральные принципы Просвещения.

Но, навязывая почти тоталитарными методами свое толкование многих гуманитарных прав человека, США сворачивают свойственные именно западному обществу свободы в собственной стране. Такие авторитетные для Вашингтона (когда речь идет о других странах) организации, как «Хьюман райтс уотч» и «Международная амнистия», постоянно критикуют американские власти за нарушения прав человека внутри страны и отклонения от норм гуманитарного права, допущенные в Афганистане, Ираке, других странах.

США проявляют явное фарисейство, говоря о продвижении демократии в таких странах, как Ирак или Афганистан, терзаемых острейшими внутренними конфликтами в условиях сохраняющегося иностранного военного присутствия. Между тем, в Ираке, к примеру, в 2006 г. под арестом без суда и следствия находилось 30 тысяч человек, половина из которых удерживалась коалиционными силами. Из 15 тысяч арестованных иракскими властями только 8 тысяч содержались в центрах заключения, подчиненных иракскому министерству юстиции, то есть на более-менее законных основаниях.

Не замечают в США и нарушения прав не получившего гражданства русскоязычного населения Эстонии и Латвии, обходят стороной правозащитную ситуацию в Грузии, проблемы русского населения на Украине, где грубо нарушается ратифицированная украинстким парламентом Конвенция о региональных языках.

Совсем по-другому в Вашингтоне с некоторых пор говорят о России, обвиняя ее  в пренебрежении правами человека, в преследовании» НПО и правозащитников, в «недостатке» демократии.

В России на самом деле далеко не все удовлетворительно в области прав человека. Однако Россия давно и бесповоротно пошла по пути утверждения демократических прав и свобод. Невозможно отрицать, что проведена масштабная работа по совершенствованию законодательства, обеспечивающего права и свободы граждан, и именно в последние годы ощутимо поднят авторитет российского омбудсмена - Уполномоченного по правам человека, который ежегодно публикует доклад о своей деятельности. В этом документе более чем откровенно и обстоятельно отражены как успехи, так и несовершенства в правозащитной области. Членами Общественной палаты стали деятели, известные своей критичностью и компетентностью в правозащитной сфере. Делается это в полном соответствии с Конституцией и с международными обязательствами. Сегодня в России открыто действуют многочисленные правозащитные организации.

Более того, именно российскому обществу и особенно русской политической культуре в принципе свойственны куда более острая самокритичность и даже самобичевание, чем Западу. На Западе давно созданы почти непоколебимые и тиражируемые СМИ стереотипы собственной истории как колыбели свободы и гуманизма и русской истории как традиции несвободы и деспотизма. И бесполезно с помощью документов доказывать, что за весь период царствования, например, Ивана Грозного было сгублено в несколько раз меньше людей, чем в одну Варфоломеевскую ночь, или что за несколько веков в “деспотической” России приведено в исполнение всего несколько десятков смертных приговоров, в то время как в немецких городах к концу XVIII века были сожжены по обвинению в колдовстве до ста тысяч женщин! Европейцы не стыдятся своих изуверов, а гордятся их государственными делами, а русские перестали бы быть русскими, если бы прекратили мучиться, что в их истории не все совершенно…

Положение дел с соблюдением прав человека и гуманитарных стандартов в самих США весьма далеко от идеала и не соответствует тем требованиям в этой сфере прав и свобод, которую американцы объявили главным критерием принадлежности к «цивилизации», требуя их безусловного соблюдения от других государств.

Вспоминаются скептические размышления об американской демократии А. де Токвиля, книга которого порой необоснованно считается чуть ли не «одой» Америке. Увы, многие замечания этого признанного классика сохраняют свое значение поныне. Речь идет о поощрении в США конформизма, неприятии инакомыслия и многом другом. Говоря о настоящей «тирании большинства» в Америке, Токвиль отмечает, что хотя «в Америке границы мыслительной деятельности, определенные большинством, чрезвычайно широки», «горе тому, кто осмеливается их преступить». «Конечно, ему не грозит аутодафе, но он сталкивается с отвращением во всех его видах и с каждодневными преследованиями. Политическая карьера для него закрыта, ведь он оскорбил единственную силу, способную открыть к ней доступ…» [4].

США настолько убедили собственное общество в своей демократичности, что там не помнят даже «маккартизма». О сохраняющейся хрупкости американской демократии свидетельствует и удивительно быстрое, судорожное сворачивание норм демократии после 11 сентября 2001 года. А если бы США, до сих пор прожившие всю свою историю без угрозы извне и изнутри, испытали бы хотя бы толику тех угроз, которые пришлись в течение истории на долю России?

Сегодня на положении дел в работе демократических институтов и соблюдении прав человека, как уже очевидно, крайне негативно сказывается укоренившаяся в США традиция официозного патриотизма, исключающая более или менее полноценную публичную критику и просто аргументированную дискуссию, в том числе в СМИ, практически по всему спектру вопросов правительственной политики. Возможно, ни в какой другой стране на национальное общественное мнение не оказывает столь удушающего воздействия официальная пропаганда, которая вновь выходит на уровень наиболее острых периодов «холодной войны».

США остаются, пожалуй, единственной из ведущих стран, где до сих пор господствуют максимально унифицированные официальные клише историографии: упорная приверженность созданному мифу о себе как о «нации-искупительнице» подрывает доверие к США в мире и побуждает рассматривать Америку как фактор нестабильности и общей непредсказуемости в развитии международной ситуации.

Наряду с внешнеполитическими целями Вашингтона явную опасность представляет стремление прикрывать свои намерения в международной политике вселенской целью, вроде победного шествия демократии во всем мире, сменившей хрущевские лозунги о всемирной победе коммунизма. То же относится и к претензиям на особые права в связи с интересами собственной безопасности. В мире давно расценивают это как ширму, выводящую США из-под соответствующей критики и прикрывающую их глобальные геополитические и экономические аппетиты.

 Все это – лишь часть проблемы, определяемой самими американцами как переживаемые США «нравственно неопределенные времена (morallyambiguoustimes)». Двусмысленность в нравственных основах внешней и внутренней политики всегда плохо заканчивалась для любой страны. Обоснование претензий на новые пространства необходимостью защиты старых сфер влияния – есть классическое оправдание империалистических поползновений. Накануне Второй мировой войны из Берлина постоянно сетовали на необходимость то защитить судетских немцев, то обеспечить естественную конфигурацию границ. Логическим завершением такой философии является завоевание всего земного шара, ибо лишь в этом случае можно будет счесть, что данное государство вполне обезопасило свои владения от внешней угрозы.

Подобно большевикам начала ХХ века идеологические менторы обосновывают право «передовых и прогрессивных стран» насильно подтолкнуть тех, кто отстал. Сходство - даже в обличении «изгоев» в духе хрущевского агитпропа 60-х годов: «По мере того как история уверенной поступью движется к торжеству рынка и демократии, некоторые страны остаются на обочине этой столбовой дороги». Это не доклад очередному съезду КПСС 60-х годов, - это слова г-жи Кондолизы Райс! [5]

Сворачивание свободы мнений и слова в США все больше напоминает Советский Союз, в котором проводились идеологические кампании против инакомыслящих. Забавно, что теперь Америке приходится напоминать, что ни инквизиции, ни царям не удавалось пресечь распространение идей и мнений, противоречащих господствовавшему учению.  Впрочем, «власти большинства в Соединенных Штатах, - пишет де Токвиль, - удалось достичь большего: она лишила людей самой мысли о возможности их публиковать». Хотя во все времена общество находило возможность обличать пороки и смешные стороны власти – даже в XVII веке Мольер разыгрывал подобные пьесы при королевском дворе, «сила, которая господствует в Соединенных Штатах, вовсе не желает, чтобы ее выставляли на смех. Ее оскорбляет самый малый упрек, пугает правда… все должно восхваляться… Таким образом большинство живет в самообожании, и только иностранцы или собственный опыт могут заставить американцев услышать некоторые истины…» [6].

 

[1] Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1994. - С.196

 

[2] Bowers C. Beveridge and the Progressive Era.- N.Y., 1932; Tuveson E.L. Redeemer Nation. The Idea of America’s Millenial Role. - Chicago, 1980.

 

[3] Intervention in World Politics / Ed. by Hedley Bull. – Oxford, 1984. - Рp. 10-11, 95.

 

[4] Токвиль А. де. Демократия в Америке. – М., 1992. – С. 200.

 

[5] Райс К. Во имя национальных интересов. Pro et Contra. М., 2000, № 2. - С. 118.

 

[6] Токвиль А. де. Указ. соч. – С. 200.