Избранное в Рунете

Евгений Винокуров, Сергей Кулик, Андрей Спартак, Игорь Юргенс

Тупик борьбы интеграций в Европе. Доклад (краткий вариант)


Винокуров Евгений Юрьевич – директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития, доктор экономических наук. Кулик Сергей Александрович – директор по проблемам международного развития Института современного развития. Спартак Андрей Николаевич – директор Всероссийский научно-исследовательский конъюнктурный институт (ВНИКИ), профессор, заведующий кафедрой международной торговли и внешней торговли РФ Всероссийской академии внешней торговли, доктор экономических наук. Юргенс Игорь Юрьевич – председатель Правления Института современного развития, профессор Высшей школы экономики, кандидат экономических наук.


Тупик борьбы интеграций в Европе. Доклад (краткий вариант)

Необходимо формирование новой платформы сотрудничества в Европе для выхода из глубокого кризиса на Украине и преодоления фактически возникшего «континентального разлома» в европейском регионе. Политика «Восточного партнерства» контрпродуктивна для экономик стран-участниц. Она противоречит целям самой европейской интеграции, поскольку подрывает широкое региональное взаимодействие и создает зону нестабильности на границах ЕС, а потому требует серьезной корректировки и переналадки.


Основные положения и результаты

<…>

В докладе сделан вывод о необходимости формирования новой платформы сотрудничества в Европе для выхода из глубокого кризиса в Украине и преодоления фактически возникшего «континентального разлома» в европейском регионе. Политика «Восточного партнерства», по мнению авторов, в настоящий момент является контрпродуктивной для экономик стран-участниц, противоречит целям самой европейской интеграции, поскольку подрывает широкое региональное взаимодействие и создает зону нестабильности на границах ЕС, а потому требует серьезной корректировки и переналадки с учетом реальной ситуации и позиций всех заинтересованных сторон.

Ключевой участник «Восточного партнерства» – Украина, оказавшаяся в эпицентре борьбы интеграций, переживает глубочайший в собственной истории политический и экономический кризис. Для покрытия дефицитов бюджета и платежного баланса, обслуживания внешнего долга в 2014 г. Украине необходимо почти 30 млрд долл. в инерционном (умеренном) сценарии и свыше 50 млрд долл. в негативном сценарии. Необходимый объем финансирования дефицита текущего платежного баланса для обеспечения устойчивости экономики в 2015-2018 гг., по оценке авторов, составляет 85 млрд долл. в инерционном сценарии (негативный сценарий не рассматривается, поскольку на длительном временном отрезке будет означать коллапс экономики). Это критические потребности украинской экономики. Потребности развития требуют на порядок большего финансирования: 190 млрд долл. до 2018 г. для обеспечения необходимой капитализации экономики и 300 млрд долл. для преодоления структурных диспропорций в экономике, накопленных за последние 20 лет.

Масштаб вероятных потерь Украины вследствие снижения уровня торгово-экономических отношений с Россией и Таможенным союзом в результате усиления политической напряженности и подписания экономической части Соглашения об ассоциации с ЕС оценивается в 33 млрд долл. на годовом уровне, или 19% украинского ВВП в 2013 г. (здесь учитываются возможное снижение экспортной выручки, привлеченных инвестиций и миграционных доходов, повышение цен на газ и сокращение трубопроводного и иного транзита, свертывание кооперационных связей, сокращение поездок в Украину и др.). В полном объеме реализация шокового сценария для российско-украинских отношений, при принятой в исследовании гипотезе, будет стоить Украине 100 млрд долл.

Сумма под риском для Молдовы – другого активного участника «Восточного партнерства» в случае подписания Соглашения об ассоциации с ЕС и ухудшения общего контекста отношений с Россией и Таможенным союзом только по двум статьям – сокращение экспортных и миграционных доходов – оценивается на годовом уровне в 1,5-1,6 млрд долл., или 20% ВВП Молдовы в 2013 г.

Очевидно, фактические и вероятные в будущем издержки участия в «Восточном партнерстве» за счет внутренней дестабилизации и ухудшения отношений с Россией и Таможенным союзом неприемлемы для Украины и Молдовы. Но они также неприемлемы для Евросоюза, поскольку принятие им полной ответственности за судьбу указанных стран потребует расходов и усилий, сопоставимых с мерами по преодолению собственного кризиса суверенных долгов, угрожавшего будущему европейского проекта. На сей раз в отношении стран, которые, скорее всего, никогда не станут полноценными участниками этого проекта. Такие расходы и усилия просто неподъемны для ЕС.

Оптимальным решением является выстраивание взаимосвязанного и совместимого пакета договоренностей в «треугольнике» ЕС – страны «Восточного партнерства» (прежде всего, Украина) – Евразийский экономический союз с перспективой выхода на глубокие и всеобъемлющие соглашения интеграционного характера, охватывающие все заинтересованные стороны «интеграционного моста» от Лиссабона до Владивостока.

Глава I. «Постсоветский» проект Евросоюза

1.1. О «Восточном партнерстве»

«Восточное партнерство» (ВП) – составная часть Европейской политики соседства (ЕПС), разработанной Еврокомиссией в 2002–2003 гг. и охватившей 16 стран – 6 постсоветских государств (Азербайджан, Армения, Грузия, Молдова, Украина, Беларусь) и 10 средиземноморских (Алжир, Египет, Израиль, Иордания, Ливан, Ливия, Марокко, Палестинская автономия, Сирия, Тунис). Главными официальными целями ЕПС провозглашены: (1) содействие стабильности, безопасности и процветанию Евросоюза и его восточных и южных соседей; (2) стремление избежать появления новых разграничительных линий между расширенным ЕС и соседними странами. ЕПС базируется на «европейских ценностях» и принципах рыночной экономики, свободного обмена товарами, услугами и факторами производства, устойчивого экономического роста и борьбы с бедностью.

«Привилегированные отношения» в рамках ЕПС не предусматривают возможное членство в Евросоюзе, ограничиваясь форматом «ассоциации». Но этот формат предполагает намного более тесные отношения, нежели действовавшие с восточными соседями соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС).

Для такой политики был введен единый Европейский инструмент соседства и партнерства – ЕИСП. Он основывается на семилетнем финансовом плане. На 2007–2013 гг. было ассигновано в общей сложности 11,2 млрд евро. В 2014 г. его заменил Инструмент европейского соседства (ИЕС) без особых корректировок. В дополнение к ЕИСП был учрежден Инвестиционный фонд соседства (ИФС) для предоставления гарантий займов и кредитов, выделяемых этим странам международными финансовыми институтами. Кроме того, появились и новые виды технической помощи ЕС.

Институционализация «Восточного партнерства» началась по инициативе Польши и Швеции и была закреплена Декларацией об учреждении ВП на специальном саммите в Праге в 2009 г. По сути речь пошла о расширении пространства действия европейских ценностей и законов через принятие странами-партнерами законодательных норм и правил Евросоюза в различных сферах, которые определены в т. н. «тематических платформах» – демократии, эффективности управления и внутриполитической стабильности; экономической интеграции и сближения политики в отдельных секторах хозяйства; энергетической безопасности; контактов между людьми.

Основным договорным форматом избраны Соглашения об ассоциации (СА). Как записано в документах ЕС, целью СА является политическая ассоциация и экономическая интеграция между Евросоюзом и страной- партнером.

Основной составной частью Соглашений являются положения, нацеленные на образование «глубокой и всеобъемлющей зоны свободной торговли» – ГВЗСТ (Deep and Comprehensive Free Trade Area – DCFTA). По оценкам Брюсселя, если обычная зона свободной торговли (ЗСТ) предполагает лишь отмену ограничений в торговле между странами, то ГВЗСТ требует привести в полное соответствие законодательство страны-не члена ЕС с законодательными нормами ЕС в области внешнеторгового регулирования, инвестиционного законодательства, антимонопольного регулирования и других областях. Этой стране предписывается учитывать и текущие изменения самого законодательства ЕС. Переговоры о ГВЗСТ ЕС может вести только с членами ВТО, что исключило из переговорных планов по этой части СА Азербайджан. (С Белоруссией диалог по СА был заморожен).

Переговоры с Арменией были завершены в 2013 г., но в сентябре 2013 г. Ереван отказался одобрить соглашение. С Азербайджаном они продолжаются с 2010 г. без экономической составляющей. После одобрения Тбилиси и Кишиневом СА на саммите ВП в Вильнюсе в ноябре 2013 г. подписание планируется 27 июня 2014 г. К ним присоединяется Украина.

1.2 Финансовые инструменты и обязательства ЕС

Руководство Евросоюза твердо намерено продолжать программу ВП в новых условиях. Это намерение отражено в семилетнем финансовом цикле на 2014–2020 гг. На ЕПС выделяется 15,5 млрд евро, что несколько больше ассигнований предыдущего периода. Из них около 1 млрд предназначено на приграничное сотрудничество, ограниченное зоной ВП.

Однако, в 2007 – 2013 гг. страны ВП получили лишь около 30% средств для ЕПС. Такой разрыв сохранится и в будущем – на ВП выделено около 5 млрд евро.

Помимо этого Инструмента был активно подключен ИФС, через который пришлось увеличивать вклад Европейского инвестиционного банка (ЕИБ), Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и других финансовых институтов. Из собственных средств ИФС на ЕПС в 2008 – 2012 гг. (около 600 млн евро) почти 60% получили южные соседи.

Евросоюз несет значительные глобальные финансовые обязательства, которые он и далее намерен соблюдать. Он остается лидером среди доноров различных программ содействия зарубежным государствам. В 2012 г. общий объем выделенных средств Союза и его стран-членов на эти цели составил 55,07 млрд евро (или 0,43% валового национального дохода).

Но главное, что ЕС запланировал высокие потолки расходов на собственное развитие в соответствии с принятыми стратегиями до 2020 г. В текущих ценах бюджет Евросоюза на 2014-2020 гг. несколько превышает 1 трлн евро. По сравнению с бюджетами на 2007–2013 гг., на ближайшую семилетку ассигнования на собственное обустройство возрастают. Вместе с конфликтной ситуацией в зоне ВП неудивительно поэтому, что европейские политики и эксперты преимущественно упирают, во-первых, на повышение отдачи от вкладываемых средств на «партнерство», во-вторых, на более широкое привлечение международных финансовых структур в содействии Грузии, Молдове и особенно Украине.

1.3. Глубокая и всеобъемлющая зона свободной торговли

Сами соглашения об ассоциации не предусматривают создание ГВЗСТ с момента подписания. Речь идет об «обеспечении условий» для этого. Причем проект ГВЗСТ не предназначается для средиземноморских соседей.

Нужно отметить крайнюю немногочисленность работ, посвященных математическому моделированию и статическим выкладкам вероятных издержек и приобретений при создании такой зоны. При этом именно долгосрочные прогнозы позволяли практически всем экономическим экспертам говорить о преимуществах ГВЗСТ – в отличие от кратко- или среднесрочных. Для Украины, например, в отдаленном будущем планировался ежегодный рост ВВП более чем на 5%. На этот самый оптимистический прогноз до сих пор предпочитают ссылаться в Брюсселе, сознательно не оговаривая, что соответствующие расчеты были проведены еще до запуска ВП в иной ситуации и в самой Украине, и в самом ЕС. Многие исследователи также посчитали, что дивиденды Союза будут невелики и существенно меньше, нежели для партнеров по ВП, обосновывая для последних привлекательность экономической интеграции.

Что касается ближайшего времени, то большинство расчетов указывали на то, что населению «придется пострадать». На это ориентировались и официальные авторы «Восточного партнерства».

Беспрецедентно жесткие положения ГВЗСТ не соответствуют логике европейской интеграции, обменивающей глубокие реформы по образцу ЕС в странах-партнерах без четкой перспективы членства в объединении, и экономического развития самих стран ВП, которое требует постепенной трансформации системы хозяйства, а не его радикальной ломки на принципах Евросоюза. То есть они очевидно избыточны для дальнейшего углубления экономического сотрудничества ЕС и стран ВП, которое могло бы вполне успешно развиваться на принципах ВТО и классической ЗСТ. Так же они очень обременительны (и в финансовом, и в институциональном отношении) для государств-участников ВП притом, что выгоды от предлагаемого формата ГВЗСТ совсем не гарантированы.

Глава II. Императивы экономического сотрудничества в Большой Европе

Недостаточная проработанность экономических сценариев в рамках проекта «Восточного партнерства» свидетельствует о том, что он носит преимущественно политический характер. Фактически этот проект привел, по оценкам одних экспертов, к возникновению острейшего кризиса в Украине (или, по суждениям других, оказал на него существенное воздействие). В любом случае искрой «украинского пожара» послужил отказ Киева подписывать документы на саммите ВП в Вильнюсе. По «околокритическому» сценарию развивается ситуация и в Молдове.

Это лишний раз напоминает о целесообразности не отделять политику от экономики, а, наоборот, в первую очередь учитывать и тщательно прорабатывать экономические реалии и вопросы в разного рода крупных начинаниях. Это, естественно, касается должного анализа издержек и приобретений от взаимодействия с весомыми внешними игроками и относится не только к авторам «Восточного партнерства».

Рациональный выбор Украины в пользу одной из двух интеграций – европейской и евразийской, по меньшей мере, крайне проблематичен – в том числе из-за почти равновеликой экономической ориентации (зависимости) на Россию и в целом Таможенный союз (ТС), с одной стороны, и на Евросоюз – с другой. Вместе с тем, по сути, к настоящему времени практически все ранее проведенные немногочисленные расчеты издержек и приобретений стран-участниц «Восточного партнерства», особенно Украины, при создании ГВЗСТ из-за развития ситуации по ярко выраженному конфликтному сценарию утратили актуальность и экономическую достоверность (релевантность для практики).

Немаловажно и то, что все предшествующие оценки экономических эффектов СА для стран-участниц ВП не учли должным образом ускоренный процесс евразийской экономической интеграции, перспективу формирования Евразийского экономического союза к 2015 г., функционирование постсоветского Единого экономического пространства в основном без изъятий и ограничений, создание полноценной многосторонней зоны свободной торговли СНГ. А ведь это означает существенное расширение экономических возможностей для всех активно вовлеченных в этот процесс стран Содружества и, наоборот, их сужение для государств с ограниченным участием и тем более не участвующих в нем.

Экономические последствия длительного сохранения острой ситуации в Украине многими сегодня явно недооцениваются. Помимо прямых и срочных финансовых потребностей и быстрого нарастания потерь Украины из-за вероятного падения уровня торгово-экономического сотрудничества с Россией и Таможенным союзом, под влияние понижательных рисков попадает весь объем экономических отношений между двумя основными составляющими Большой Европы – ТС-СНГ и ЕС. Этот объем очень велик и зачастую не может измеряться только показателями количества и стоимости.

Усугубление кризиса в Украине, вводимые санкции оказывают дополнительное понижательное влияние на динамику российского ВВП, который, по оценке Международного валютного фонда (МВФ) на конец апреля 2014 г., практически не вырастет в текущем году (темп прироста составит лишь 0,2%, хотя еще в начале апреля эксперты Фонда предполагали увеличение на 1,3%). Но очевидное замедление российской экономики также означает существенное ослабление внутреннего инвестиционного и потребительского спроса, что может чувствительно снизить дивиденды для европейского бизнеса в России.

К тому же, по мнению МВФ, эти факторы могут сказаться на экономиках европейских стран. Если оставить в стороне возможные перебои с поставками российского газа через Украину, очень чувствительные для Болгарии, Чехии, Словакии, Греции, Австрии, Венгрии, большинства балканских государств – не членов ЕС, негативные последствия противостояния способны транслироваться на европейские страны через торговые и финансовые каналы. В связи с этим эксперты МВФ определяют в зону риска Кипр, Австрию и Венгрию, имеющие значительные банковские активы в России и Украине (от 4 до 13% ВВП этих стран) и способные пострадать от падения потребительского доверия и ухудшения взаимоотношений с инвесторами [1].

В своем весеннем экономическом прогнозе Еврокомиссия отмечает, что напряженность в отношениях с Россией повысила геополитические риски, влияние которых на прогноз будет зависеть от продолжительности и серьезности ситуации. Дальнейшее сильное замедление российской экономики не исключено, а в случае перебоев в поставках энергоносителей, сопровождающихся резким повышением цен, возможны значимые негативные последствия для многих стран ЕС [2]. Еврокомиссия особо отмечает существенные понижательные риски прогноза в связи с торможением российской экономики, расширением санкций и сохранением конфликтной ситуации в Украине для государств Балтии, Финляндии, Кипра, Болгарии, Черногории, отчасти Венгрии, Польши, Ирландии.

Причем эти риски пока не принимают в расчет последствия для ЕС в связи с необходимостью, причем неотложной, мобилизации очень значительных финансовых средств для стабилизации финансовой, социально-экономической ситуации в Украине, предотвращения дефолта страны. Такое финансирование, помимо срочной помощи, растянется на годы. При требуемых для восстановления дееспособности экономики и государства (и учете минимальных потребностей развития) компенсациях, а также при неблагоприятном сценарии увеличения прямых и косвенных потерь (выпадающих доходов) из-за снижения уровня торгово­-экономического сотрудничества с Таможенным союзом и Россией объемы финансирования могут быть сопоставимы с масштабами вливаний Евросоюза для купирования кризиса суверенной задолженности в государствах Южной Европы. А это уже прямой вызов будущему всего европейского проекта.

Глава III. Финансово-экономические последствия кризиса в Украине

3.1 Потребности во внешнем финансировании

Крайне важная задача в сложившейся ситуации – объективно и по возможности достоверно оценить критические и дополнительные потребности Украины во внешнем финансировании, включая прямые иностранные инвестиции, с расчетом на ближайшую и среднесрочную перспективу. В данной работе рассматриваются два варианта. Первый – обеспечение только критических потребностей в финансировании. Второй – «критические потребности + развитие». Под «развитием» понимаются компенсация хронической недоинвестированности страны, накопленной за два десятилетия, а также обеспечение нормального процесса инвестирования в среднесрочной перспективе.

Оценка критически необходимого финансирования для Украины в ближайшие годы неизбежно имеет приблизительный характер из-за сильной переменчивости ситуации в стране. Вместе с тем, анализ критических потребностей в финансировании базируется на данных платежного баланса страны, что дает возможность оценить ситуацию на языке объективных экономических показателей.

Основные позиции платежного баланса Украины в 2013 г.

таб1.jpg

Источник: Национальный банк Украины.

Итоговое сальдо платежного баланса за 2013 г. составило минус 3,6 млрд долл. Отрицательное сальдо любого платежного баланса закрывается с помощью золотовалютных резервов (ЗВР). Киев также закрывал его, используя резервы Национального банка Украины (НБУ), таявшие на глазах.

За период по конец апреля 2014 г. ЗВР, по сравнению с началом года, уменьшились на 6,2 млрд долл. В течение последних двух лет и четырех месяцев Украина лишилась 17,6 млрд долл. ЗВР, или 55% их объема на начало 2012 г. Ситуация резко ухудшилась на фоне развития по критическому сценарию внутреннего конфликта.

Для 2014 г. (и далее) имеет смысл рассматривать два сценария: инерционный (умеренный) и негативный. Позитивного сценария просто нет. Инерционный сценарий учитывает уже совершившиеся события – девальвацию, рост цен на газ и пр., но предполагает, что ситуация в дальнейшем перейдет к нормализации, в том числе в отношении сотрудничества между Россией и Украиной. Второй, негативный сценарий предполагает развитие российско-украинского конфликта.

Внешняя торговля товарами и услугами. Расчеты сальдо торгового баланса по двум сценариям на 2014 г. представлены ниже.

таб2.jpg

Сценарии формирования сальдо торговли товарами и услугами в 2014 г.

Источник: расчеты ВНИКИ, ВАВТ, портал правительства Украины [3].

Сальдо движения инвестиционных доходов. На основе расчетов предлагается следующая оценка необходимых заимствований государства в 2014 г. Как видно, суммарные потребности государства в финансировании составят порядка 20 млрд долл.

таб3.jpg

Потребности государственного сектора в финансировании в 2014 г.

* Оценки суммарного дефицита Минфином Украины и МВФ примерно одинаковы, различия есть в оценках бюджетного и квазибюджетного дефицита.
Источник: расчеты Центра интеграционных исследований ЕАБР, данные Минфина Украины, портал правительства Украины [4].

Только часть этой суммы будет обслуживаться в 2014 г. При ставке около 12%, по оценке авторов, платежи составят порядка 1 млрд долл. Но надо иметь в виду, что государственный внешний долг – лишь верхушка айсберга. Общая сумма внешнего долга Украины на 1 января 2014 г. достигала 142,5 млрд долл. Для обслуживания такого долга, исходя из ставки около 8% [5], необходима валюта на сумму 12 млрд долл. в расчете на год. Добавив сюда 1 млрд долл., необходимый для обслуживания государственных займов в 2014 г., получим сумму в 13 млрд долл. при инерционном сценарии. Можно ожидать, что иностранные инвесторы в условиях нынешней нестабильности в Украине откажутся от практики реинвестирования доходов в экономику страны (или присоединения процентов к сумме основного долга) и будут стремиться вывести все инвестиционные доходы за пределы страны, что увеличит отрицательное сальдо движения инвестиционных доходов до 16 млрд долл. при неблагоприятном развитии ситуации.

таб4.jpg

Сценарии формирования сальдо движения инвестиционных доходов в 2014 г.

Источник: расчеты Центра интеграционных исследований ЕАБР.

Сальдо движения трудовых доходов и трансферты. Речь идет о доходах украинских трудовых мигрантов за границей, переводимых на Родину. Это важная статья, которая на протяжении многих лет помогала стабилизировать платежный баланс Украины. На 60–70% – это поступления от украинских граждан, работающих на территории России. Обострение отношений России с нынешней украинской властью может уменьшить положительное сальдо по данной позиции при инерционном сценарии до 8 млрд долл., а при неблагоприятном сценарии развития событий сальдо может снизиться до примерно 5 млрд долл.

таб5.jpg

Сценарии формирования сальдо движения трудовых доходов и трансфертов в 2014 г.

Источник: расчеты Центра интеграционных исследований ЕАБР.

Сальдо движения капитала. При инерционном (умеренном) сценарии, в случае сравнительно быстрой нормализации ситуации, ожидается чистый отток капитала в 2014 г. на уровне 6–10 млрд долл (далее при расчетах используется среднее значение в 8 млрд долл.). С учетом фактических трендов оттока капитала и размеров активов, принадлежащих иностранному капиталу в Украине, в негативном сценарии годовой отток может составить порядка 22 млрд долл.

таб6.jpg

Сценарии формирования сальдо движения капитала в 2014 г.

Источник: расчеты Центра интеграционных исследований ЕАБР.

Выводы по прогнозу критического (экстренного) финансирования для Украины на 2014 г.

Прогноз основных позиций платежного баланса Украины в 2014 г. (млрд долл.)

таб7.jpg

Источник: расчеты ВНИКИ, ВАВТ и Центра интеграционных исследований ЕАБР на основе данных Национального банка и Министерства финансов Украины.

Таким образом, в 2014 г. внешним кредиторам необходимо профинансировать разрыв платежного баланса Украины в размере 4,5– 28 млрд долл. при полной потере ЗВР (по состоянию на конец апреля 2014 г.) в обоих сценариях, и 18,6–42 млрд долл. при условии сохранения ЗВР на текущем уровне.

Как известно, МВФ уже открыл такое финансирование. Ожидаемая (заявленная) международная финансовая помощь Украине представлена в следующей таблице.

Ожидаемая (заявленная) финансовая помощь Украине со стороны многосторонних финансовых институтов, ЕС и Японии (млрд долл.)

таб8.jpg

Источник: по официальным данным соответствующих организаций и правительств.

С целью оценки необходимого объема привлечения средств (кредитов, инвестиций и т. п.) для обеспечения минимально устойчивого функционирования экономики построен прогноз текущего счета платежного баланса Украины на 2015–2018 гг. в гипотезах инерционного сценария. Он предполагает ухудшение торгового сальдо, поскольку импорт будет восстанавливаться по мере стабилизации экономики и повышения ценовой конкурентоспособности в связи с изменением реального курса гривны. Одновременно, при увеличении импорта, сохранятся ограничения на внешних рынках, некоторые из которых будут утрачены для Украины, а исчерпание эффекта девальвации снизит конкурентоспособность экспортной продукции. Ухудшение сальдо движения инвестиционных доходов обусловлено ожидаемым существенным ростом внешнего долга Украины в 2014–2015 гг. и высокой стоимостью заимствований страны на международном рынке капитала.

Потребность в привлечении средств за 4 года оценивается примерно в 85 млрд долл., что намного превосходит ожидания внешней финансовой помощи и текущие возможности мобилизации средств самой украинской экономикой.

Прогноз основных позиций платежного баланса Украины в 2014–2018 гг. согласно позитивному сценарию (млрд долл.)


2015

2016

2017

2018

1. Сальдо платежей по внешней торговле товарами и услугами

-11,8

-12,7

-13,7

-14,9






2. Сальдо движения инвестиционных доходов

-15,5

-17

-18,2

-19,7

3. Сальдо движения трудовых доходов и прочие трансферы

+9

+9,5

+10

+10,5

4. Сальдо текущего счета

Источник: расчеты Центра интеграционных исследований ЕАБР.

Следующая задача – оценка объема финансовых ресурсов, необходимых для развития экономики Украины (сценарий развития).

Результаты анализа позволяют сделать следующий вывод: начиная с 2005 г. объем инвестиций обеспечивал лишь половину необходимого уровня капитала, а накопленная за годы реформ «недоинвестированность» экономики оценивается на уровне 300 млрд долл. Косвенно об этом свидетельствует динамика степени износа основных фондов, выросшая за 12 лет с 44% до 78%. Оценка приемлемого уровня инвестиций на 2014-2018 гг. без учета «недоинвестированности» в предыдущий период составила 187 млрд долл.

таб10.jpg

Источник: расчеты ВНИКИ, ВАВТ и Центра интеграционных исследований ЕАБР.

3.2 Снижение уровня торгово-экономических отношений Украины с Россией и Таможенным союзом: масштабы и последствия

Снижение уровня торгово-экономических отношений Украины с Россией и ТС может произойти и уже происходит под воздействием двух взаимосвязанных факторов – усиления политической напряженности и конфликтности в отношениях России и Украины и ожидаемого подписания Украиной экономической части Соглашения об ассоциации с ЕС.

Курс на приоритетное торгово-экономическое сотрудничество со странами ЕС создаст риски для значительного сегмента украинской экономики, ориентированного на торговлю с Россией и другими странами СНГ. Наиболее болезненно ухудшение торгово-экономических отношений с Россией может сказаться на конкретных предприятиях и целых секторах украинской экономики, особенно технологичных, являющихся избыточными по отношению к объему внутреннего рынка.

Сложившаяся на сегодняшней день зависимость от российского рынка и рынков партнеров России по ТС является критически значимой для большого числа отраслей и секторов украинской экономики, прежде всего в машиностроении (вагоностроении, производстве «белой техники», двигателестроении, тракторостроении, др.).

3.2.1 Оценка возможного сокращения экспортных поставок Украины в Россию и другие страны ТС в связи с изменением политической и торгово-политической ситуации

Сравнение экспорта в ТС и ЕС. Товарная структура экспорта Украины в ТС и в ЕС весьма диверсифицирована, но имеет значительные различия. Структура экспорта Украины в ЕС имеет гораздо более выраженный сырьевой характер по сравнению с экспортом в ТС. В целом, по оценке авторов, в импорте ЕС из Украины на сырьевые позиции приходится около 60%, тогда как в импорте ТС этот показатель составляет только 10%.

Роль России. Россия неизменно выступает крупнейшим контрагентом Украины в экспорте, в разы опережая любую другую страну. В 2013 г. на Россию пришлось 24% экспорта Украины, тогда как на Турцию, второго по значимости партнера, – только 6%, на Китай и Египет – по 4,3%, на Польшу – 4%.

Возможности Украины по замещению экспорта в ТС экспортом в другие страны. Рассчитанный по 13 крупнейшим товарным группам экспорта Украины в ТС потенциал компенсации поставок в ТС другими рынками составляет 15%. С учетом того, что вес этих групп в общем экспорте Украины в ТС превышает 75%, полученный показатель можно применить для всего экспорта. Исходя из этого, из 19,2 млрд долл. экспорта в ТС в 2013 г. Украина способна переориентировать на другие направления товары на сумму 2,9 млрд долл., соответственно товары на сумму 16,3 млрд долл., что составляет 25,7% общего экспорта страны в 2013 г., невозможно реализовать на других рынках. Из этой величины критически важные для стран ТС поставки, от которых трудно быстро отказаться, составляют от 1 до 2 млрд долл. и представлены преимущественно машинно­технической продукцией, используемой предприятиями ВПК. Таким образом, исходя из состояния торгово-экономических связей в 2013 г., максимально возможная выпадающая экспортная выручка для Украины в условиях резкого ухудшения взаимодействия с ТС составляет 14,3–15,3 млрд долл. в год.

3.2.2 Оценка масштабов и возможных тенденций инвестиционной и производственной деятельности российских компаний в Украине

Согласно данным Мониторинга взаимных прямых инвестиций в странах СНГ (МВИ), проводимого Центром интеграционных исследований ЕАБР в партнерстве с ИМЭМО РАН, накопленные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) стран СНГ и Грузии в экономике Украины на начало 2013 г. (акционерный капитал и расширение) составляли 17 млрд долл., из которых 16,7 млрд долл. приходились на российские ПИИ в украинскую экономику. Почти 60% российских ПИИ в Украине связаны с отраслями сферы услуг (прежде всего, телекоммуникационной и финансовой сферами).

Анализ в рамках МВИ показывает, что ряд российских компаний уже в течение 2011–2013 гг. не вкладывали дополнительные инвестиции в расширение своих украинских активов. Внеоборотные активы уменьшались на фоне стагнации или сокращения профильного внутреннего рынка, слабой товарной конъюнктуры на внешних рынках.

Ассоциация с ЕС, предполагающая достаточно быстрый переход на технические стандарты и нормы Евросоюза, будет сильным сдерживающим фактором для притока ПИИ российских компаний (а также компаний Казахстана и Беларуси) в сектора украинской экономики, которые связаны с технологической кооперацией и технологическим сотрудничеством.

В машиностроении риски для отлаженных десятилетиями связей по глубокой кооперации проявились в авиастроении (самолето-, вертолето- и ракетостроении) и судостроении, что фактически создало угрозу не только для обновления, но и для существования практически всех высокотехнологичных секторов украинского машиностроения, в частности – двигателестроения [6], его тесных производственных, инвестиционных и инновационно-конструкторских связей с Россией и ТС.

Инвестиционная активность российских компаний, готовых прийти в украинские сектора обрабатывающей промышленности, особенно с высокой долей добавленной стоимости (в том числе машиностроение), будет заморожена до тех пор, пока не станет ясной степень влияния нового режима экономических связей Украины с ЕС на текущую конкурентоспособность конкретных предприятий и секторов украинской экономики.

В относительно спокойном для Украины и российско-украинских отношений 2012 г. прирост накопленных российских ПИИ составил около 2 млрд долл. Эту сумму можно принять как упущенную выгоду для Украины (в плане ежегодного увеличения прямых инвестиций из России) из-за ухудшения двусторонних отношений.

3.2.3 Последствия для сотрудничества в энергетической сфере и грузового транзита через Украину

При сделанных допущениях по уровню цен на поставляемый российский газ и их изменению в период до 2018 г., а также по объемам поставок увеличение прогнозной стоимости экспорта газа по отношению к 2013 г. в 2014 г. составит 2,3 млрд долл., в 2015 г. – 3,7 млрд долл., в 2016 г. – 2,4 млрд долл., в 2017 г. – 2,3 млрд долл., в 2018 г. – 2,2 млрд долл.

Оценку максимального сокращения нетто доходов Украины по транспортным услугам в торговле с Россией (включая полное прекращение трубопроводного транзита российских грузов по территории Украины) можно принять равной сальдо по этим услугам за 2013 г. – 3,7 млрд долл. с последующим увеличением до 4,2 млрд в 2014 г., 4,3 млрд в 2015 г., 4,4 млрд в 2016 г., 4,5 млрд в 2017 г. и 4,6 млрд в 2018 г.

3.2.4 Ограничения по линии трудовых ресурсов, трудовой миграции и соответствующее сокращение денежных переводов

С учетом информации Федеральной миграционной службы (ФМС), оценка объема вывоза денежных средств из России в Украину по каналам трудовой миграции может быть следующей. Предположительно, часть заработка, направляемая на родину, составляет в среднем 700–800 долл., средний период нахождения в России составляет около 6 месяцев, а число работающих украинцев в течение года – около 2,6–2,8 млн (как отмечает ФМС, среди находящихся на российской территории украинских граждан растет число пенсионеров, детей и студентов). Конечная цифра перевода средств в Украину, по оценке авторов, находится в диапазоне 11– 13 млрд долл. и равняется примерно 7% ВВП Украины (составил 175,5 млрд долл. в 2013 г.). Она представляет собой огромное подспорье для поддержания уровня жизни и платежного баланса страны.

В середине 2013 г. среди граждан Украины, по оценке ФМС, кандидатами для занесения в «черный» список из-за нарушения правил пребывания в РФ являлись свыше 700 тыс. чел. С учетом этой цифры и фактически занятых в России трудовых мигрантов с Украины на середину 2013 г. (немногим более 1,1 млн чел.) пропорция риска по заработкам украинских граждан в России и вывозу денежных средств в Украину составляет примерно 0,6. Если суммарный объем перевода (по всем каналам) денежных средств из России в Украину оценивается на уровне 11– 13 млрд долл. в год, то сумма под риском в случае дальнейшего роста напряженности в российско-украинских отношениях составляет, как минимум, около 7–8 млрд долл. (4–5% ВВП Украины).

3.2.5 Снижение интенсивности поездок российских граждан в Украину (деловых, частных, туристических) с соответствующим сокращением их расходов на территории Украины

Экспертно можно оценить потенциальное снижение поездок и расходов российских граждан в Украине вследствие обострения российско- украинских отношений и ситуации в стране, реально существующих рисков пребывания в Украине примерно на уровне 30-35% по сравнению с 2013 г., а с учетом выхода Крыма из состава Украины падение составит 55–60%. В стоимостном выражении потери Украины по данной статье можно оценить в 1,5–1,6 млрд долл., но по всей вероятности они будут еще больше из-за сокращения среднего срока пребывания и соответственно расходов на одну поездку.

3.2.6 Шоковый сценарий для российско-украинских отношений: оценка вероятных потерь для Украины

Существующие на сегодняшний день риски для российско-украинских отношений, отношений Таможенного союза с Украиной имеют, по оценке авторов, достаточно высокую вероятность реализации и характеризуются потенциально очень большой величиной ущерба, понимаемого как сокращение доходов Украины по различным статьям экономического сотрудничества с Россией и ТС.

В данном разделе из анализа исключен 2014 г., поскольку по этому году основные риски уже учтены ранее при рассмотрении сценариев формирования платежного баланса Украины в 2014 г. (см. раздел 3.1).

Годовая сумма под риском – величина возможных потерь Украины в случае реализации шокового сценария развития отношений с Россией и ТС – оценивается в 33 млрд долл., что практически вдвое превышает обещанный МВФ пакет помощи Украине на 2014–2015 гг.

В рамках периода 2015–2018 гг. по величине вероятного ущерба для Украины наиболее значимым является риск сокращения экспорта товаров в Россию и другие страны ТС (максимальные потери в 14,3–15,3 млрд долл. на годовом уровне), далее следуют риски снижения поступлений по каналам трудовой миграции (потери в 7–8 млрд долл. в год), полного отказа России от трубопроводного транзита через Украину (3,9–4,2 млрд долл. в зависимости от года), сохранения повышенных цен на российский газ (доплата к уровню 2013 г. в размере 2,2–3,7 млрд долл. в зависимости от года), неполучения российских инвестиций (в объеме около 2 млрд долл. в год), резкого сокращения поездок и расходов граждан России в Украине (потери в 1,5–1,6 млрд долл. в год), отказ российских компаний от существенной части взаимных перевозок с участием украинских операторов (примерные годовые потери в 0,4 млрд долл.).


таб11.jpg


Пирамида рисков для Украины в связи с ухудшением отношений с Россией и ТС (в терминах вероятных экономических потерь для Украины)

Источник: расчеты ВНИКИ, ВАВТ.

В случае материализации шокового сценария период действия максимальных потерь для Украины, по оценке авторов, ограничивается примерно двухгодичным сроком. Это обусловлено, с одной стороны, тем, что сам по себе шоковый сценарий, скорее всего, вообще «заморозит» двусторонние контакты, и потребуется время на их восстановление. Кроме того, потери будут нарастать во времени, и реакция общества и политической элиты Украины на них может иметь отложенный характер. С другой стороны, критический для украинской экономики размер потерь, по мере его осознания всеми слоями общества, неизбежно заставит политиков искать пути выхода из кризиса, налаживать диалог с Россией.

При оценке общей величины потерь в случае реализации шокового сценария расчет должен включать сумму полных годовых потерь в течение двух последовательных лет и, как минимум, половину ожидаемых потерь за последующий двухгодичный период. Если рассматривать в этом контексте период 2015–2018 гг. (2015–2016 гг. – шоковый сценарий в полном объеме, 2017–2018 гг. – постепенный выход из шокового сценария), то суммарная величина потерь для Украины достигнет 100 млрд долл.

3.2.7 Ретроспективная оценка потенциала сотрудничества Украины со странами Таможенного союза и Единого экономического пространства

Анализ межотраслевых взаимосвязей показывает, что кооперационные связи между предприятиями стран Единого экономического пространства (ЕЭП) и Украины сохранились практически во всех сегментах обрабатывающих производств. Особенно существенные – в машиностроительных видах деятельности между Россией и Украиной. Более того, часть этих связей (в судостроении, авиастроении, атомной промышленности) носит безальтернативный характер.

Результатом заключения Украиной СА и ГВЗСТ с ЕС может стать постепенное сворачивание проектов в высокотехнологичных отраслях экономики Украины и увеличение инвестиционных вложений в проекты стран ЕЭП, связанные с устранением зависимости от украинского импорта. Наиболее чувствительным может быть прекращение работ по совместному проектированию образцов новой техники. Минимальная оценка потерь украинской экономики от такого развития событий составляет 1,5–2% ВВП.

В то же время исследование, проведенное в 2013 г. под эгидой Центра интеграционных исследований ЕАБР, то есть накануне качественного ухудшения политической и экономической ситуации в Украине, показало, что кооперационные связи между Россией и Украиной в рамках машиностроительных производств в целом обеспечивают до 2,5% от украинского ВВП, или 4,2 млрд долл. доходов (по минимальной оценке). Расчеты, выполненные в предположении о сохранении данного уровня кооперации в период до 2030 г., свидетельствуют, что при средних темпах роста украинского ВВП в 3–4% в год доля машиностроительных производств в его структуре может возрасти до 8,5%, а вклад российско- украинских связей в машиностроении может повыситься до 3,4% от украинского ВВП, или 12,7 млрд долл. в абсолютном выражении в ценах 2013 г.

Глава IV. Последствия ухудшения политической и экономической ситуации в Украине и российско-украинских отношений для экономики России

Резкое снижение уровня двустороннего торгово-экономического сотрудничества с Украиной, вплоть до откровенно недружественных действий в отношении российских активов, компаний и банков, с высокой долей вероятности создаст серьезные проблемы для России, станет еще одним существенным ограничителем для улучшения динамики социально­экономического развития в период, когда в этой сфере и так неблагополучно.

Далее приведена количественная и качественная оценка последствий и рисков для России по основным составляющим торгово-экономических отношений с Украиной – взаимная торговля, финансово-кредитные и имущественные отношения, трудовая миграция.

4.1 Оценка возможного сокращения российского экспорта в Украину в условиях сохранения и усиления напряженности в двусторонних отношениях

Роль Украины в экспорте России. В географической структуре экспорта России Украина неизменно входит в число шести ведущих контрагентов, при этом в 2010 г. она располагалась на 4-й позиции, в 2011 г. – на 5-й, в 2012 и 2013 гг. – на 6-й. Стоимостные объемы экспорта в Украину, стабильно увеличивавшиеся в 2000-2008 гг., сильно снизились в 2009 г. из-за кризиса, резко увеличились в 2010-2011 гг., достигнув абсолютного максимума в 30,5 млрд долл., после чего сократились до 23,8 млрд долл. в 2013 г., что, тем не менее, значительно превосходит докризисный уровень. Доля Украины в экспорте России в XXI в. находится в пределах 4,5-6%.

Товарная структура экспорта России в Украину более диверсифицирована, чем во все страны вместе взятые, однако тоже характеризуется преобладанием топливных товаров: 59,2% в 2013 г., тогда как для всех стран этот показатель составил 70,6%. Помимо топлива, в экспорте в Украину существенный вес имеют машины и оборудование (9,1% в 2013 г.), химические товары (7,9%), вещества и химические соединения (5,7%), транспортные средства (4%), черные металлы (3,7%) и готовое продовольствие (2,4%).

Возможности России по замещению экспорта в Украину экспортом в другие страны. Рассчитанный по 14 крупнейшим товарным группам нетопливного экспорта России в Украину потенциал компенсации поставок в Украину составляет 48%. Удельный вес этих групп в нетопливном экспорте России в Украину в 2013 г. составил около 73%. Сделав поправку на то, что в оставшихся товарных группах преобладает продукция с невысокой конкурентоспособностью на внешних рынках, потенциал компенсации нетопливного экспорта в Украину можно оценить в 40-45%. Потенциал компенсации экспорта в Украину по топливу оценивается в 100%.

Исходя из этого, из 9,7 млрд долл. нетопливного экспорта в Украину в 2013 г. Россия способна переориентировать на другие направления товары на сумму 3,9-4,4 млрд долл. и может полностью направить на другие рынки топливные товары на сумму 14,1 млрд долл. Соответственно, невозможно реализовать на других рынках товары на сумму 5,4-5,8 млрд долл., что составляет 22,5-24,5% общего экспорта России в Украину в 2013 г. или 1­1,1% общего экспорта России. Из расчетной величины потерь критически важные для Украины поставки, от которых трудно отказаться (прежде всего ядерное топливо, а также отдельные виды машинно-технической продукции), составляют до 1 млрд долл. Таким образом, исходя из состояния торгово­экономических связей в 2013 г., максимально возможная выпадающая экспортная выручка для России в условиях ухудшения условий взаимной торговли с Украиной составляет 4,5-5 млрд долл. в год.

4.2. Возможности компенсации импорта из Украины (за счет собственного производства или импорта из третьих стран)

Итоговая картина по замещению импорта из Украины в случае реализации неблагоприятного сценария развития российско-украинских отношений выглядит следующим образом:

– критические объемы импорта на ближайшие три года составляют до 2 млрд долл. в год (комплектующие для ВПК и ряда стратегических машиностроительных производств);

– остальной импорт (13,8 млрд долл. в 2013 г.) замещается: (1) за счет собственного производства, крымского эффекта, снижения некритического потребления – объем замещения 4,3 млрд долл. (27% всего импорта из Украины в 2013 г.); (2) импортом из СНГ – объем замещения 1,9 млрд долл. (12%); (3) импортом из дальнего зарубежья – объем замещения 7,6 млрд долл. (48%);

– суммарные дополнительные затраты на транспорт и в связи с переходом на других поставщиков могут составить при принятых допущениях до 2,6 млрд долл. (величина дополнительных затрат приведена по максимальной оценке на первый год).

4.3 Оценка возможных потерь для России в финансово-кредитной и имущественной сферах двусторонних отношений с Украиной

В данном случае учитывались возможности отказа украинской стороны от уплаты задолженности перед Россией, наложения ограничений на использование депозитов российских юридических и физических лиц в Украине, изъятия российской собственности в Украине.

Максимальная сумма под риском, по оценке авторов, составляет по состоянию на июнь 2014 г. 45-50 млрд долл. (без учета коммерческой задолженности украинских юридических лиц перед российскими, но включая озвученные долги «Нафтогаза» перед «Газпромом»).

4.4 Оценка экономических последствий для России в связи с возможным сокращением числа и активности трудовых мигрантов с Украины

Если использовать «зеркальным» образом расчет по объему перевода заработков украинских граждан на родину, то оценка их расходов на территории России будет находиться в диапазоне 13-14 млрд долл. в год, из которых в зону риска по причине нарушения украинскими гражданами правил пребывания в РФ попадает 8-8,5 млрд долл. Это величина, на которую может сократиться внутренний конечный спрос в случае реализации в полном объеме более строгих правил в области трудовой миграции (немногим менее 1% всех расходов домашних хозяйств в РФ на конечное потребление). Суммарные расходы украинских граждан на территории РФ, куда следует добавить расходы легально работающих граждан, а также тех, кто приехал для посещения родственников, на учебу, лечение и т.д., по оценке авторов, достигают 1,5% расходов домашних хозяйств на конечное потребление.

Однако, вопрос не столько в выпадении определенного сегмента внутреннего спроса, поскольку сами доходы мигрантов генерируются в России и на российских предприятиях, сколько в сопутствующих экономических проблемах, связанных, например, с возвратом банкам полученных потребительских кредитов (тем более, что такие кредиты выдаются трудовым мигрантам под более высокие проценты), ограниченными возможностями экономически эффективного замещения убывающих трудовых мигрантов с Украины, имеющих, по сравнению с мигрантами из большинства других государств, более высокий уровень профессиональной подготовки. Потенциал равноценного замещения украинской рабочей силы почти отсутствует, что приведет к появлению большого числа вакансий квалифицированных работников, часть которых трудно будет восполнить. В результате российская экономика понесет определенные потери.

Глава V. Экономические риски текущей политической ситуации для Молдовы

Финансово-экономическое положение Молдовы является неустойчивым, уязвимым по отношению к внешним шокам. Дефицит текущего платежного баланса превышает 5% ВВП (оценивается в 5,9% в 2014 г. и 6,4% в 2015 г.), суммарный внешний долг составляет более 80% ВВП.

По мере приближения к подписанию СА и ГВЗСТ возрастают риски резкого обострения накапливавшихся годами территориальных и иных проблем. Приднестровье не принимало участия в переговорах Молдовы и ЕС по СА и ГВЗСТ и считает, что создание ГВЗСТ способно критически ухудшить его экономическое положение.

На фоне внутриполитических проблем и стратегических неопределенностей очень болезненными для Молдовы могут стать вероятные ограничения торгово-экономического сотрудничества с Россией, другими странами ТС и СНГ. Во внешнеторговом товарообороте Молдовы около 35% приходится на страны СНГ. В Россию направляется почти 30% всего экспорта Молдовы, в том числе по крупнейшим позициям аграрного экспорта страны сложилась исключительно высокая ориентация на рынки РФ и ТС.

Негативный сценарий для товаропотоков в РФ и ТС. Сокращение экспорта в Россию, не считая крайне неблагоприятные варианты развития событий, может составить 50% от его текущего объема, в другие страны ТС – 30%, причем сокращение проявится достаточно быстро, в течение 2014-2015 гг. В дальнейшем возможен слабый рост экспорта в соответствии с тенденциями развития торговли Молдовы и ТС в новых условиях. В результате за 2014-2018 гг. совокупный экспорт Молдовы в ТС составит только 2,5 млрд долл., в т.ч. в Россию – около 2 млрд долл. Падение экспорта в Россию и другие страны ТС лишь частично может быть компенсировано расширением поставок в ЕС и другие страны. Потенциал увеличения экспорта в ЕС оценивается в 0,5 млрд долл. за 2014-2018 гг., в другие страны – в 0,2 млрд долл. Таким образом, величина недополученной экспортной выручки Молдовы при данном варианте развития событий может составить около 1,4 млрд долл. в сумме за 2014-2018 гг. (примерно 18% ВВП Молдовы в 2013 г.).

Риски для миграционных доходов. Принятая гипотеза для расчета условной суммы миграционных доходов под риском заключается в следующем: фактический оборот мигрантов из Молдовы (включая

Приднестровье) за год составляет не менее 1 млн чел., около 90% из них работают в течение в среднем 6 месяцев, среднемесячный заработок составляет 900 долл. (по данным «Коммерсант-Молдавия»), на родину отправляется 60-65% заработка. При таком подходе, с учетом выявленной пропорции риска (немногим более 40%), общая годовая сумма поступлений из РФ в Молдову под риском составит 1,2-1,3 млрд долл., или 15-16% ВВП Молдовы в 2013 г. Эта сумма сопоставима с величиной всех официальных поступлений Молдовы из РФ по статьям трудовой миграции в 2013 г. (1,6 млрд долл.).

Параметры и проблемы сотрудничества с РФ в газовой сфере. Задолженность Молдовы и Приднестровья «Газпрому» по поставкам газа на конец 2013 г. составляла почти 5,2 млрд долл., из них 4,7 млрд долл. – задолженность Приднестровья (данные озвучены председателем правления «Молдовагаз» Гусевым А.В.). Молдова оплачивает большую часть текущих поставок, но долг растёт, даже быстрее, чем если бы капитализировались все проценты (т.е. явно идёт нарастание новой задолженности). Приднестровье («Тираспольтрансгаз») с 2009 г. не платит ни по текущим обязательствам по поставкам, ни по обслуживанию долга.

Вопрос о разделении контракта на поставку газа на две части – для Молдовы и для Приднестровья – обсуждается уже много лет, вместе с вопросом о разделении долга. Однако прогресс на данном направлении отсутствует и дальнейшее сближение Молдовы с ЕС никак не решит проблему.

Масштабы и ограничения инвестиционной деятельности российских компаний в Молдове. Накопленные на начало 2013 г. российские прямые инвестиции в Молдове, по данным МВИ, составляли 562 млн долл., а их распределение в целом соответствовало структуре молдавской экономики: машиностроительный, агропромышленный и топливный комплексы (38%), связь и информационные технологии, инфраструктурные сети (32%), оптовая и розничная торговля (18%), образование, финансовый сектор, туристический комплекс (12%).

В кризисный и посткризисный периоды проявилась тенденция торможения притока и наращивания накопленных прямых инвестиций российских компаний в Молдове по следующим причинам: низкая емкость собственно молдавского рынка, неустойчивое финансовое положение вследствие множественных дефицитов и очень высокого уровня внешнего долга, непростая политическая ситуация в стране и вокруг страны, неопределенность интеграционных перспектив и обязательств Молдовы. Сильные позиции российского бизнеса в ключевых инфраструктурных и промышленных отраслях Молдовы определяют параметры возможных рисков для страны вследствие продолжения вышеуказанной тенденции вплоть до выхода российской стороны из отдельных проектов в случае неблагоприятного развития экономической и политической ситуации.

Глава VI. Украинский кризис и новая платформа сотрудничества для Большой Европы

Впервые в постсоветской истории Большая Европа в такой высокой степени напряжения оказалась перед выбором двух сценариев своего развития – формирование «интеграционного моста» от Лиссабона до Владивостока или «континентальный разлом» с неизбежными взаимными потерями рынков, разрывами в транспортно-логистических путях, новыми ограничениями потоков трудовой миграции и с другими трудно восполнимыми потерями для всего региона.

При условии, что обновленный формат украинского государства будет выработан путем внутриукраинского диалога, и это государство подтвердит свой внеблоковый статус, у России нет весомых причин отказываться от экономического взаимодействия с ним. Задача будет состоять в том, чтобы выработать механизм информационного обмена, позволяющий эффективно контролировать поставки товаров из Украины в рамках режима свободной торговли, а при необходимости применять защитную оговорку, предусмотренную для Таможенного союза приложением 6 к Договору от 18 октября 2011 г. Параллельно будет необходимо готовить почву для долгосрочного решения по выстраиванию торгового режима в треугольнике Евразийский экономический союз – Украина – ЕС.

Украинский кризис создал ситуацию, при которой внутренним и внешним участникам и наблюдателям выгодно нахождение решения, создающего правовые условия для экономической реконструкции и политической стабилизации украинского государства. Оно возможно на пути заключения экономических договоренностей между Украиной, Евросоюзом и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС).

Долгосрочной целью выступает выстраивание взаимосвязанного и совместимого пакета договоренностей в «треугольнике» ЕС-Украина-ЕАЭС. Данные договоренности, по нашему мнению, должны выходить за пределы простой зоны свободной торговли и принять характер глубоких и всеобъемлющих соглашений, в том числе между Европейским и Евразийским экономическим союзами. В силу структуры внешней торговли страны ЕАЭС не заинтересованы в «чистой» ЗСТ: в интересах вовлеченных стран достижение комплексных договоренностей по глубокой экономической интеграции, которая охватила бы десятки вопросов.

Приведем некоторые из них для понимания широты актуальной проблематики [7]: торговля товарами; правила электронной торговли; торговля услугами; устранение нетарифных барьеров; свободное движение капитала; либерализация доступа на финансовые рынки; регулятивная конвергенция (нормы и стандарты); права интеллектуальной собственности; взаимное признание дипломов, включая профессиональное образование; безвизовый режим, включая пакет соглашений о реадмиссии; Калининградская область; общие регионы соседства; массовые обмены в сфере образования (Erasmus Mundus и т. д.); развитие международной транспортной инфраструктуры (автомобильные и железнодорожные коридоры); третий энергопакет; создание общего рынка электроэнергии; взаимный доступ к государственным закупкам; правила конкуренции; механизмы предотвращения и регулирования конфликтов.

Краткосрочно – по всей видимости, не ранее первой половины 2015 г. в силу времени, необходимого на подготовку, – полезно подписать несколько документов, конкретная конфигурация которых может быть определена в ходе переговоров. Евросоюз и Украина подписывают разделы Соглашения об ассоциации, касающиеся ГВЗСТ, а Украина и Евразийская экономическая комиссия подписывают протокол об устранении технических барьеров в торговле, что предусмотрено Соглашением государств-членов Таможенного союза об устранении технических барьеров во взаимной торговле с государствами-участниками Содружества Независимых Государств, не входящими в Таможенный союз, от 17 декабря 2012 г.

Украина и Евразийская экономическая комиссия подписывают документ об электронном информационном обмене сведениями о таможенных декларациях. Подписывается протокол о механизме совместного контроля за происхождением товаров между Украиной и Евразийской экономической комиссией, предусматривающий ответственность поставщика за искажение сведений о происхождении товара.

Указанные договоренности, наряду с действующим Договором о свободной торговле СНГ и пакетом украинских обязательств в других областях (использование национальных валют в расчетах, гарантии прав инвесторов, договоренности об инвестиционных проектах), призваны стать неотъемлемой частью широкого международного плана содействия восстановлению украинской экономики с участием России, ЕС, США, международных финансовых институтов и иных доноров. Элементом этого плана может также являться подготовка новых базовых соглашений членов Евразийского экономического союза с ЕС, которая включала бы в себя план действий по упрощению торговли и гармонизации законодательства в контексте подготовки к переговорам о создании зоны свободной торговли между ЕАЭС, Украиной и Евросоюзом.

Авторы настоящего доклада поделились этими соображениями с рядом коллег из авторитетных аналитических центров ЕС, которые уже многие годы занимаются экономическими аспектами ЕПС, ВП и ГВЗСТ. Несмотря на нынешние сложности, они все же осознают необходимость налаживания сотрудничества между двумя интеграционными объединениями уже в ближайшей перспективе с участием Киева. В частности, предлагается следующее.

Украина вместе с Россией, Белоруссией и Казахстаном начинают переговоры о более высоких уровнях зоны свободной торговли. Нынешняя ЗСТ СНГ может быть в результате существенно модернизирована.

Россия и Евросоюз в сотрудничестве с Украиной вместе проанализируют проблемы, которые возникают для Москвы в случае подписания Киевом ГВЗСТ.

В целом же необходимо наладить трехстороннее сотрудничество между Россией, ЕС и Украиной, при этом активизировав переговоры Москвы и Брюсселя по новому базовому соглашению.

Что касается Таможенного союза, то переговоры с Евросоюзом о создании ЗСТ могут начаться при том понимании, что Беларусь и Казахстан в ходе этих переговоров вступят во Всемирную торговую организацию. Вместе с тем Россия может предложить своим партнерам по ЕАЭС изучить возможность принятия европейских и международных промышленных стандартов.

Консенсусное видение перспективы заключается в понимании того, что текущая конфликтная ситуация диктует необходимость «сверять часы» с политическим и экспертным сообществом России, ЕАЭС, Украины и ЕС путем налаживания диалога в создании в долгосрочном варианте общего экономического пространства от Лиссабона до Владивостока.

Примечания:

[1] Central, Eastern, and Southeastern Europe. Regional Economic Issues. IMF, April 2014, p.11.

[2] European Economic Forecast, Spring 2014 (European Economy 3/2014). European Commission, pp. 4, 25.

[3] http://www.kmu.gov.ua/control/uk/publish/artide?art_id=247170697&cat_id=246711250

[4] http://www.kmu.gov.ua/control/uk/publish/artide?art_id=247170697&cat_id=246711250

[5] Рассчитана на основании информации платежного баланса страны.

[6] Доступно на: http://www.vz.ru/economy/2014/4/15/682213.html

[7] Центр интеграционных исследований ЕАБР. Количественный анализ экономической интеграции Европейского союза и Евразийского экономического союза: методологические подходы. Доклад XXIII. Апрель 2014.

Полный текст доклада смотрите на сайте Института современного развития

Опубликовано на сайте 26/06/2014