Специально для портала «Перспективы»

Никита Мендкович

Очерк политической и экономической ситуации в современном Афганистане. Часть первая


Мендкович Никита Андреевич - эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).


Очерк политической и экономической ситуации в современном Афганистане. Часть первая

Вооруженный конфликт между талибами и опирающимся на оккупационные силы Кабулом – отнюдь не единственная линия противостояния в афганской политике. Сама правящая элита далеко не полностью подконтрольна США и МССБ. В симбиозе афганского правительства и его иностранных спонсоров каждый имеет собственные узкие интересы. Существующая в стране легальная оппозиция значительно сильнее, чем в сегодняшней России или Казахстане; появляются и альтернативные «движения нового протеста». Социально-экономическое положение, несмотря на очень высокие темпы роста последних лет, остается крайне тяжелым.


Афганистан – достаточно бедная страна. Ее душевой уровень ВВП равен лишь 900 долларам, по этому показателю она занимает 218 место в мире [1]. Бедность здесь связана с объективными географическими условиями. Большая часть территории Афганистана занята высокогорьем, отличающимся неплодородной почвой и холодным климатом. Районы, пригодные для земледелия, расположены неравномерно, к тому же страдают от острой нехватки воды. В равнинных районах на северо-западе, западе и юге Афганистана в год выпадает 100–400 мм осадков. (Для сравнения: в Центральной России норма составляет 300–700 мм, в Прибалтике – около 500 мм.) [2]

В горных районах Афганистана осадков больше, но там эффективному земледелию мешают холода. В афганском Бадахшане они продолжаются до 9 мес. в году, в восточных и южных горах – до 10 мес. [3].

Именно в горной зоне размещено большинство крупных административных и промышленных центров Афганистана. Например, Кабул находится на высоте 1790 м над уровнем моря; Газни, являвшийся в X–XII вв. столицей Газнивидской державы, – на высоте 2225 м. Расположение важных населенных пунктов высоко в горах нехарактерно даже для Западной Европы с ее более мягким и теплым климатом.

Природные условия создают в сравнительно большой стране тесноту, острый дефицит земли и крайнюю бедность населения. «Земледельцы горных долин и пустынных районов Афганистана с трудом сводят концы с концами, экономя скудные запасы зерна. Душевые нормы зерна здесь, несомненно, ниже среднеевропейских», – писал Н.И. Вавилов, изучавший Афганистан в 1920-е гг. [4].

В таких условиях весьма непросто вести государственное строительство. Дефицит ресурсов порождает в стране острые внутренние конфликты. Это, прежде всего, противостояние основного афганского этноса – пуштунов (сейчас составляют около 40% населения) – на Юге страны с хазарейцами (9%), узбеками (9%), таджиками (27%) и другими народностями, занимающими северную и центральную части. Национальные меньшинства традиционно обитали на наиболее плодородных землях, которые являлись целью сезонной миграции кочевых пуштунских племен, что создавало почву для вражды. Когда в XX в. власти начали программу переселения пуштунских племен из южных пустынь в северные степи, конфликты усугубились из-за того, что земли отдавались афганской аристократии и племенным лидерам [5].

Попытки искусственного орошения земель не решали проблему. Первые ирригационные работы власти начали проводить еще в 1910-е годы, до начала войны за независимость. Однако орошение требовало денег и труда, в связи с чем население несло повинности и облагалось повышенными налогами, которые к 1920-м годам составляли до четверти годового урожая среднего крестьянина [6].

На протяжении всего XX в. Афганистан переживал вспышки политического радикализма, мятежи и гражданские войны. Наиболее крупными из них были: падение шахской династии в 1929 г. и взятие Кабула отрядами Хабибуллы (Бачаи Сакао), свержение монархии в 1973 г., революция афганских коммунистов, революция 1978 г. и гражданская война 1990-х годов. Между этими эпохальными событиями происходило множество других острых политических конфликтов и кризисов, которые создавали в стране крайне напряженную атмосферу [7].

Что при этом делало Афганистан привлекательным для соседних государств? Прежде всего, та же география. Исторически по территории страны пролегал Шелковый путь, соединявший древние рынки Востока и Запада.

Сегодня Афганистан может, в частности, выполнять роль ключевой транзитной зоны между постсоветским пространством, Северным Китаем и рынками побережья Индийского океана. Иностранные государства готовятся осуществить здесь ряд крупных проектов. Речь идет прежде всего о газопроводе Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия (ТАПИ), который должен создать стратегически важный альтернативный маршрут для туркменского газа, сейчас идущего преимущественно через территорию России и Китая. В перспективе ТАПИ может быть подключен к российской трубопроводной инфраструктуре для доставки российского газа на индоокеанские рынки [8].

Кроме того, через Афганистан планируется проложить электромагистраль CASA-1000 для экспорта электроэнергии из стран Средней Азии в Пакистан, железные дороги Колхозобад–Мешхед (Таджикистан–Иран) и СУАР–Карачи (Китай–Пакистан), а также Трансазиатско-европейскую оптико-волоконную магистраль [9]. Наконец, в настоящий момент идет строительство железной дороги из Узбекистана, которая может соединиться с иранским проектом в Герате. Все эти инициативы вполне реальны. Как показывает опыт последних лет, власти Афганистана могут обеспечить адекватный уровень безопасности ЛЭП и линий связи, идущих по территории страны.

Афганистан интересен не только с точки зрения транспортировки природных ресурсов, он сам является их потенциальным источником. Страна располагает богатейшими запасами нефти и газа. На разведанных месторождениях они составляют 40 млн т и 137 млрд куб. м соответственно. Кроме того в Афганистане есть месторождения меди, драгоценных камней, урана [10]. Как принято говорить, там можно найти всю таблицу Менделеева. Однако лишь сравнительно недавно удалось создать достаточный уровень безопасности, чтобы запустить ряд проектов по освоению афганских месторождений полезных ископаемых, первые итоги которых можно будет подводить в ближайшие годы.

Немаловажный ресурс Афганистана – водные потоки, прежде всего река Кабул, которая может быть использована для создания каскада ГЭС достаточно большой мощности. Опыт показывает, что развитие гидроэнергетики даже в экономически слабых государствах открывает очень большие возможности. Например, эксплуатация ГЭС позволила республикам постсоветской Средней Азии стать экспортерами не только энергоресурсов, но и собственно электроэнергии, несколько улучшив свой экспортный баланс.

Впрочем, афганская экономика существует и растет уже сейчас, что можно проследить по ряду социально-экономических показателей, представленных в таблице 1.

Таблица 1. Некоторые социально-экономические показатели Афганистана на 2001 и 2009 г.

Показатель

Значение

Место в мире (текущее)

2001

2009

ВВП, млрд долл

2,6

11

111

Средняя продолжительность жизни, лет

41,9

47,3

220

Численность населения, млн. чел

25

29,8

40

Прирост населения, человек на 1000 жителей

28,5

28,3

н/д

Экспорт, млн долл

896,7

1971,4

164

Импорт, млн долл

2007

5806

111

Больничных коек на 10 тыс населения, единиц

4

4

н/д

Прямые иностранные инвестиции, млн долл

0,68

185

н/д

Внешний долг, млн долл

н/д

2328,5

111

Уровень цен относительно 2000 г., %

80,6

168,1

н/д

Детская смертность на 1000 новорожденных

н/д

149,2

2

Душевое потребление долл

123,2

338,4

н/д

Все данные, кроме данных о детской смертности приводятся по [11], последняя указана в соответствии с [1]. Места в мировых рейтингах указаны в соответствии [1].

Сегодня на международном рынке Афганистан представлен в основном сельскохозяйственными товарами, производство которых составляет 31,6% ВВП. Страна - один из крупнейших экспортеров винограда и изюма, причем афганский изюм занимает заметную часть российского рынка. Страна также выходит на мировые рынки шафрана, хлопка и других высокодоходных культур.

Впрочем, экономика Афганистана уже не является исключительно аграрной. Страна постепенно отвоевывает у иностранцев внутренние рынки. Точная численность афганских промышленных предприятий неизвестна, но, по имеющимся данным, в одном только Герате работает более 170 различных производств [12].

Одним из важнейших видов местной промышленности является переработка продукции сельского хозяйства – производство напитков и продуктов питания. К числу лидеров в этих отраслях относятся завод «легких напитков» «Назар» в Мазари-Шарифе, «Кока-кола» в Кабуле, молочный завод в Кундузе, шафрановая фабрика в Герате. Кроме того, в последние несколько лет значительное развитие получили химическая промышленность и металлообработка. Первая представлена, прежде всего, Мазари-Шарифским азотно-туковым заводом, вторая – предприятиями в Герате и Кабуле [13]. Доля промышленности в ВВП чуть более 26%.

Впрочем, несмотря на очень высокие темпы роста последних лет, положение афганцев остается крайне тяжелым (см. табл 1). В стране рекордно высокий уровень безработицы – 35% [14]. Население сталкивается с нехваткой чистой питьевой воды, топлива, образования и безопасности. Однако страна развивается, превращаясь в более привлекательный рынок и объект финансовых вложений.

Говоря о привлекательности Афганистана с точки зрения других государств, нельзя забывать геополитический аспект. Страна является выходом в «мягкое подбрюшье» бывшего СССР и на уйгурский Запад Китая, а также удобной базой для атак против Ирана и Пакистана.

Это стратегическое положение Афганистана во многом мотивировало прямое вмешательство СССР в афганский кризис в 1979 г. Ведь речь шла не только о возможном приходе к власти антисоветски настроенных группировок, но и дестабилизации обстановки в стране, росте криминального насилия и опасности его выплескивания через границу СССР. Осенью 1979 г., когда многие пограничные заставы по реке Пяндж зафиксировали захват отрядами мятежников приграничных районов, советскому командованию пришлось направить на укрепление границы дополнительный личный состав, бронетехнику и авиацию [15]. Если бы ситуация не была стабилизирована, СССР пришлось бы перекрывать границу с Афганистаном так же, как китайскую, и значительно усиливать региональную оборону.

Сейчас в чем-то близкие проблемы испытывают Китай и Иран. Афганский Бадахшан стал удобной базой для поддержки террористических группировок уйгурских сепаратистов, а провинция Герат – плацдармом для проникновения боевиков в Иран. Причем, по мнению Тегерана, подобные попытки поддерживаются ЦРУ, развернувшим свои базы на афганской земле.

Остановимся чуть подробнее на проблеме Пакистана, связанной с проживанием с обеих сторон границы пуштунского населения. В англо-афганских войнах XIX в. Афганистан потерял княжества Дир, Сват, Читрал, Баджаур и часть Вазиристана, вошедшие в состав Британской Индии. По кабальному договору 1893 г. страна лишилась земель с населением не менее 1,5 млн человек. Эта территория, входящая сейчас в состав Пакистана, на протяжении всего XX в. оставалась объектом претензий Афганистана. В 1960–1970-х гг. территориальные проблемы не раз ставили Пакистан и Афганистан на грань вооруженного конфликта.

В XXI в. приграничные пуштунские районы стали удобным местом для маневрирования отрядов радикальных исламистов, которые могут свободно пересекать государственную границу, скрываясь у соплеменников на территории соседнего государства. Причем их активность опасна и для Афганистана, и для Пакистана.

Перечисленные обстоятельства делают Афганистан стратегически важным регионом для множества государств, встраивая внутренние афганские конфликты в контекст международных политических бурь.

Афганский политический режим

Существующее политическое устройство Афганистана сформировалось в результате падения в 2001 г. режима Талибана, что стало результатом прямого международного вмешательства в афганский конфликт. После совершенных Аль-Каидой терактов Соединенные Штаты оказали поддержку войскам Северного альянса – объединениям противодействовавших талибам вооруженных групп, значительную роль в которых играли непуштунские национальные меньшинства.

США и их союзники (в первую очередь по НАТО) ввели в страну войска, основываясь на резолюции Совбеза ООН № 1386 [16], и сформировали Международные силы содействия безопасности – МССБ (International Security Assistance Force – ISAF). Первоначально в зону ответственности МССБ входила только столица Афганистана – Кабул. С 2003 г. зона ответственности начала расширяться согласно серии решений ООН, в результате чего к 2006 г. охватила всю страну [17].

В декабре 2001 г. в Бонне под патронажем ООН прошла конференция, сформировавшая временные основы управления Афганистаном. На ней были определены основные государственные институты, персональный состав верховной власти (Временной администрации Афганистана), принято решение о необходимости разработки новой конституции страны.

Тогда в большой афганской политике впервые появился Хамид Карзай, избранный председателем Временной администрации. Следует подчеркнуть, что председатель не являлся реальным главой государства, так как Временная администрация представляла собой коллегиальный орган управления, ключевые решения которого должны были приниматься большинством голосов. По сути, Карзай в то время был лишь компромиссной фигурой, не принадлежавшей ни к одной из основных фракций (Северный альянс, европейская монархическая эмиграция, проиранская «кипрская группа»), боровшихся за власть в стране [18].

Однако в последующие годы Х. Карзаю удалось укрепить свою власть и стать реальным, а не декларативным главой государства. Важнейшими составляющими политической борьбы в начале 2000-х годов стали принятие новой конституции Афганистана и избрание Карзая на пост президента Исламской Республики Афганистан [19].

Государственный аппарат в Афганистане значительно слабее, чем в западных странах, здесь более остро стоит проблема коррупции, однако это не значит, что президент Афганистана является лишь «мэром Кабула», как говорили в свое время его недоброжелатели. Еще на заре своего правления Хамиду Карзаю удалось значительно подорвать власть и влияние местных полевых командиров, которые после гражданской войны представляли собой альтернативу государственным институтам. Сочетая элементы политического давления и подкупа, президенту удалось включить наиболее влиятельных глав вооруженных формирований в государственную систему управления. В их числе были лидер узбекского меньшинства А. Дустум, неформальные лидеры Герата и Кандагара Исмаил-Хан и Г. Шерзай, таджикский полевой командир М.К. Фахим. Первые трое в итоге потеряли значительную часть своего влияния, что позволило президенту укрепить свою власть на местах [20]. На сегодняшний день процесс перехода власти от полевых командиров к правительственным структурам на местах уже можно считать полностью завершенным.

Бывали случаи, когда проблемы с местными «авторитетами» приходилось решать вооруженным путем. К счастью, власти удалось доказать национальной элите бесперспективность этого пути. Показателен пример бывшего министра пограничной службы А. Задрана и его брата Паши-хана, занимавшего пост губернатора Пактии. Несмотря на двухлетнюю войну против официального Кабула, им не удалось добиться каких-либо результатов [21].

Конечно, в современном Афганистане существует проблема антагонизма между центральной властью и местными элитами, однако данное явление считается неизбежной составляющей политического процесса в любой стране мира. Большинство афганских экспертов оценивают современный уровень влияния кабульского правительства на местах как значительный.

Важными ресурсами, находящимися в руках президента и правительства Афганистана, являются национальный бюджет, где консолидируется солидная часть иностранной финансовой помощи, контроль над национальными военными и полицейскими силами, правовой статус в глазах международного сообщества, позволяющий осуществлять взаимодействие с силами МССБ и структурами ООН.

Благодаря этому большая часть афганской оппозиции не пытается противопоставить властной системе альтернативные властные структуры и институты, а борется за контроль над уже сформированной властной вертикалью. В Афганистане политическая оппозиция значительно сильнее, чем, например, в современной России или Казахстане. Оппозиционеры пользуются большим влиянием в национальном парламенте, который является основным полем борьбы между президентом и оппозицией. Х. Карзаю лишь сравнительно недавно удалось создать противовес оппозиционным депутатам в виде пропрезидентской фракции [22].

Партийная система Афганистана – предмет отдельного исследования [23]. Из наиболее влиятельных оппозиционных групп можно выделить силу, ассоциирующуюся с Северным альянсом. Формально эта организация была распущена еще в 2004 г., однако ее бывшие участники до сих пор сохраняют определенные формы политического взаимодействия. К ней, в частности, принадлежит основной соперник Хамида Карзая на последних президентских выборах доктор Абдула Абдула. Социальную основу этого движения составляет население промышленно развитого севера Афганистана, причем не только представители национальных меньшинств, играющих важную роль в местной политической жизни. Хамид Карзай в большей мере опирается на пуштунские племена аграрного юга и запада страны, поэтому политическая борьба порой принимает вид межнациональной конфронтации.

Острым вопросом является Программа примирения, дающая возможность участникам вооруженной оппозиции вернуться к мирной жизни и интегрироваться в легальную политику страны. Этот процесс может привести к радикализации политического класса Афганистана, усилению роли религиозных догм в общественной жизни, что является неприемлемым для более «либерального» севера [24].

В последнее время в Афганистане начинают действовать другие не менее влиятельные оппозиционные движения, опирающиеся на те слои населения, которые не устраивают ни власть, ни традиционная оппозиция. Политологи называют эти группировки «движениями нового протеста» [25].

Среди них – так называемые «защитники Корана», которые впервые проявили себя в ходе весенних акций протеста против сожжения Корана в США. Основу этой группировки составляют консервативные муллы, использующие пятничные проповеди и свой религиозный авторитет как политический ресурс. Их идеологию можно охарактеризовать как религиозный и социальный консерватизм, антизападничество. Они опираются на традиционные ценности аграрных сообществ Афганистана.

Политический дебют этого движения оказался скомпрометированным тем, что в ходе акций в Балхе и Кандагаре в ряды «защитников» удалось проникнуть провокаторам Талибана, подбившим толпу напасть на учреждения ООН. Хотя в большинстве других провинций подобные акции прошли достаточно мирно, данный инцидент поставил под вопрос возможность консервативных мулл контролировать собственных сторонников.

Второй новой силой является антипод «защитников» – Высший Совет Реформаторов, группировка демократически настроенных молодых технократов. Их идеология в чем-то близка «северянам», однако это движение менее однородно этнически и не находится под контролем поколения «полевых командиров», пришедшего в политику в ходе войны 1979–1989 гг. (например, покойный Раббани, упоминавшийся выше А. Абдула и др.). Основные требования «реформаторов» (не путать с одноименной парламентской фракцией): демократизация общественной жизни, борьба с коррупцией, развитие социальных лифтов для молодежи. Данное движение малочисленнее по сравнению с «защитниками», однако отличается большим кадровым потенциалом и высокой квалификацией его членов.

Подчеркнем еще раз, это достаточно упрощенный эскиз легальной политической системы Афганистана. Система партий, блоков, кланов на родственной и племенной основе весьма запутанна, ее описание и анализ требуют подробного разговора.

Несмотря на архаичные элементы афганской политики и высокий уровень насилия в стране, политическая система Афганистана может быть признана демократической. В стране существуют оппозиционные СМИ, широко практикуется критика правительства и политиков, существует свобода слова и на бытовом уровне. Регулярно в различных городах проходят общественные митинги и демонстрации, в том числе имеющие антизападную и антиамериканскую направленность, чему не мешает даже присутствие военных контингентов иностранных государств.

Набор прав и свобод в стране, конечно, не вполне соответствует западному уровню. В Афганистане под фактическим запретом находится христианство, ряд социальных практик в силу общественного консерватизма недоступен для женщин, в бизнесе и политике используются криминальные методы борьбы, уровень коррупции – один из самых высоких в мире. Однако в стране существует политическая борьба, осуществляемая в рамках легальных политических процессов.

Особого внимания заслуживает такой фактор афганской политической жизни, как иностранное участие. Некоторым наблюдателям вся афганская политическая элита представляется полностью подконтрольной США и другим странам-участницам МССБ. Однако в реальности речь идет не о доминировании, а о симбиозе афганского правительства и его иностранных спонсоров, где каждый имеет собственные узкие интересы.

Главными целями США и их союзников в регионе являются ликвидация исламских радикалов из Аль-Каиды и связанных с ними групп, представляющих угрозу для Запада, создание в Афганистане собственного геополитического плацдарма для противостояния Ирану, Китаю и России. Средством решения этих задач служит удержание у власти лояльного по отношению к США президента, а также политическая стабилизация ситуации в стране.

Деятельность США и других стран-участниц МССБ в регионе не ограничивается только военными мерами. Немаловажную роль в афганской политике западных стран играют и экономические механизмы, включающие финансирование действующего афганского режима и осуществление собственных гуманитарных проектов. В 1389 г. (2010/2011) [26] национальный бюджет Афганистана на 40% обеспечивался из средств иностранных спонсоров [27]. Согласно заявлению министра финансов Афганистана, с 2001 г. страна получила в общей сложности 57 млрд долларов материальной помощи [28], из которых более 11 млрд были получены от США [29].

Заинтересованные в политической стабильности, США не могут отказаться от военной и экономической поддержки Кабула, что исключает их прямой диктат в ряде ключевых вопросов. Например, Вашингтон достаточно давно не может добиться от Карзая отставки некоторых чиновников, которые подозреваются в коррупции. Аналогичную глухоту к требованиям союзника афганская элита демонстрировала при проведении конкурса на разработку Айнакского месторождения меди, который западные компании проиграли китайской «Metallurgical Corp of China Ltd».

Это заставляет США искать новые пути воздействия на афганскую политическую жизнь. Примером такого подхода является использование Комитета по борьбе с тяжкими преступлениями (КБТП) – структуры, созданной странами МССБ для противодействия коррупции в органах власти Афганистана и возглавлявшейся гражданами США. В частности, силами КБТП в ходе недавней парламентской кампании был произведен арест Шерхана Фарнуда и Халилуллы Фирузи, руководителей «Кабул Банка». Эта операция, поставившая под удар финансовые ресурсы клана Карзаев и обеспечение предвыборной кампании [30], позволила значительно ослабить позиции сторонников президента в парламенте и создать простор для маневра МССБ между действующей властью и оппозицией, которая может при необходимости ее заменить.

В конце концов, Карзаю удалось добиться упразднения КБТП. Это заставило Вашингтон использовать иные механизмы воздействия на политический процесс в Афганистане, порой крайне жестокие. Например, в Тахаре в 2010 г. были уничтожены бомбовым ударом кандидат в депутаты национального парламента Забет Аманулла и несколько его сторонников. Силы МССБ заявили, что Аманулла был связан с террористами и даже являлся одним из местных лидеров Талибана, однако многие в Афганистане расценили эту акцию лишь как прямое вмешательство в выборный процесс и демонстрацию силы [31].

Независимость и жесткие действия МССБ подрывают авторитет политической элиты Афганистана в глазах населения. С другой стороны, существование Международных сил позволяет национальным властям осуществлять чужими руками наиболее жестокие и непопулярные антитеррористические меры, которые затем подвергаются публичной критике и осуждению. Кроме очевидных пропагандистских выгод, этот сценарий позволяет создавать механизм собственной защиты от произвола США и их союзников. МССБ крайне непопулярны в стране, и афганское общество заведомо не примет любую их попытку силовым образом заменить действующую правящую верхушку, как это было сделано СССР в 1979 г. Подобный шаг похоронит все достижения США в Афганистане.

Несмотря на фактически идущую в стране гражданскую войну, в национальной политической жизни доминирует пласт, связанный с легальными институтами власти, а не с теневыми структурами вооруженной оппозиции. Об этом говорит хотя бы общественное восприятие выборов и публичной политики.

Социологические исследования показывают, что примерно 3/4 афганцев желают принимать участие в выборах, а 70% уверены в том, что их воля как избирателей влияет на будущее страны [32].

Сравнительно низкая явка в ходе парламентских выборов в 2010 г. (40%) связана с тем, что из-за угроз терактов властям не удалось открыть 1000 из 5800 избирательных участков. Впрочем, эти меры вызывали острую реакцию населения: например, в провинции Фарьяб решение закрыть несколько избирательных участков по соображениям безопасности вызвало акции протеста. Жители уезда Паштункот даже грозили властям вооруженными выступлениями, если их право выбирать не будет реализовано [33].

Все это указывает на то, что афганское общество придает государственным структурам гораздо большее значение, чем кажется некоторым иностранным наблюдателям. Разумеется, нельзя говорить о полной поддержке со стороны населения персонального состава нынешней власти, однако легальная политическая система явно расценивается обществом как основной механизм влияния на жизнь страны.

Не последнюю роль в этом играет падение популярности и влияния вооруженной оппозиции. Доля симпатизирующих ей афганцев сократилась за последние 2 года более чем на треть. Общество утомлено бесконечным террором талибов, их участием в криминальном бизнесе, а теневые властные структуры, которые они создавали в ряде провинций, оказались неспособными решить какие-либо проблемы местного населения [34].

Перелом в общественном мнении достигнут сравнительно недавно, однако он начинает проявляться все более явно. Например, в последнее время участились случаи самосудов местных жителей над попавшими им в руки боевиками Талибана. Один из таких инцидентов имел место в южном уезде Нава, где жители деревни забили камнями двух боевиков, схваченных после убийства местного старейшины [35]. Экстремистские группировки перестали восприниматься в обществе как альтернатива легальным властным структурам. Власть зачастую недостаточно сильна, чтобы ликвидировать их, поэтому местное население вынуждено адаптироваться к данному явлению. Однако искать источник силы афганских боевиков в общественной поддержке было бы столь же странно, как приписывать рост организованной преступности в России 1990-х годов народной популярности «солнцевских» или «казанских».

На юге Афганистана еще существуют анклавы, где талибы пользуются политическими симпатиями жителей, однако многочисленные исследования показывают, что в отношениях между талибами и населением преобладают страх и принуждение [36].

Военная ситуация

Конфликт в Афганистане из-за отсутствия линии фронта может быть определен как террористическая война. Власть стремится установить максимальный контроль над территорией страны, а отряды оппозиции – дестабилизировать ситуацию, избегая прямых столкновений с превосходящими силами противника.

Общая численность проправительственных вооруженных сил в стране, включая афганские и иностранные, составляет более 400 тыс. человек; боевиков оппозиционных отрядов – 25–80 тыс. человек [37]. В отличие от формирований оппозиции, вооруженных преимущественно легким стрелковым оружием, МССБ и Афганская национальная армия (АНА) оснащены военной авиацией и бронетехникой, что должно повышать их эффективность на поле боя.

Однако партизанская война имеет свои законы. Вплоть до недавнего времени тактика иностранных войск в Афганистане отличалась крайне пассивностью. Командование МССБ, опасаясь потерь личного состава и острой реакции на них общественного мнения на Западе, пыталось минимизировать непосредственные боевые контакты с повстанцами и сосредотачивало свои силы на охраняемых военных базах. Реальных попыток расширить свое присутствие на территории страны, в том числе в виде сети блокпостов и опорных пунктов, не предпринималось. Точечные ракетно-бомбовые удары влекли за собой массовые жертвы среди мирного населения, что, в свою очередь, приводило к значительному снижению популярности иностранных войск. Кроме того, со временем боевики смогли выработать способы уклонения от воздушных атак, что значительно снижало эффективность военных операций.

Незначительное число проводившихся наземных рейдов МССБ было направлено на вытеснение противника из населенных пунктов, а не на его захват и уничтожение. Эта тактика позволяла сохранять низкий уровень потерь не только среди иностранных военных, но и среди боевиков, что, в свою очередь, бесконечно затягивало военный конфликт.

В результате, оправившись от поражения 2001 г., Талибан смог восстановить частичный контроль над многими территориями. Он буквально расползся по стране, проникнув даже в северные провинции, где его позиции были традиционно слабы. В ряде случаев складывалась ситуация, когда, по убеждению местных жителей, иностранцы контролировали только расположения собственных частей.

В 2009–2010 гг. боевые действия внезапно активизировались, что видно по статистике военных потерь, представленной в таблице 2.

Таблица 2. Потери воюющих сторон и населения в ходе афганского вооруженного конфликта 2008-2010 гг., человек [38]

Год

2008

2009

2010

Потери сил Коалиции

293

510

708

Потери армии Исламской Республики Афганистан (ИРА)

259

292

806

Потери полиции ИРА

724

639

1250

Потери мирного населения

2118

2412

2777

Потери вооруженной оппозиции, убитых

н/д

4610

5225

Потери вооруженной оппозиции, «пленных» (арестованных)

н/д

3000

5596

Статистика демонстрирует стабильный рост потерь, который затрагивает как проправительственные силы, так и отряды оппозиции. Однако численные потери вооруженной оппозиции были в 2010 г. почти в 1,5 раза больше (а если считать не только убитых, но и пленных, то почти в 3 раза больше), чем у сил МССБ, армии и полиции.

Основной причиной перемен стало применение войсками МССБ новой, более активной стратегии. Международные силы, с одной стороны, пытаются упрочить свой контроль над территорией страны, с другой – навязывают боевикам максимально интенсивные наземные боевые действия.

Прежде всего, речь идет о создании и расширении сети баз, опорных пунктов и блокпостов. Ранее участие МССБ в этой работе было минимальным, так как подобные объекты более уязвимы в сравнении с крупными, хорошо укрепленными базами. Иностранному командованию пришлось преодолеть свой страх перед потерями и решиться вывести контингенты «в поле» [39].

Наряду с неизбежным ростом потерь (см. табл. 2) это привело к резкому увеличению зон влияния иностранных войск и официального Кабула даже в южных провинциях, где позиции Талибана были наиболее крепки. МССБ удалось радикально расширить зоны безопасности в Кандагаре и Гельманде. В Герате, по признаниям самих талибов, зона влияния теневых властей сократилась за несколько месяцев почти в три раза [40].

Ситуация остается тяжелой: талибы активно действуют более чем на половине всей территории Афганистана, под их полным контролем находится до 30% уездов страны. Однако важно помнить, что несколько лет назад зона контроля талибов распространялась на 90% территории страны и сейчас демонстрирует устойчивую тенденцию к сокращению [41].

Здесь важен и экономический фактор побед – когда из-под контроля талибов выводятся уезды-производители опийного мака, который является основой экономики Талибана. Например, в Герате, в уезде Шинданд – одном из крупнейших производителей опийного мака, удалось провести кампанию по ликвидации опийных посевов и тем самым подорвать экономическую базу боевиков в регионе [42].

Важной составляющей успехов вооруженных сил Афганистана и МССБ является пленение и ликвидация лидеров афганского бандподполья. Это целый комплекс мероприятий (проведение зачисток в населенных пунктах, пленение боевиков и их допросы), который реализуется с 2009 г. и пришел на смену тактике воздушных атак [43]. Его преимущества – минимизация потерь среди мирного населения и резкий рост потерь боевиков за счет пленных. Если в 2009 г. доля арестованных в потерях Талибана составляла менее 40%, то в 2010 г. этот показатель возрос примерно до 50%, а в первые месяцы 2011 г. – до 80% [44]. Это говорит о крайней деморализации боевиков, многие из которых теперь предпочитают сдаваться, а не оказывать сопротивление.

Впрочем, основной целью новой тактики является уничтожение полевых командиров, руководителей отрядов противника. В 2010/11 г. (1389 г. по календарю солнечной хиджры) властями было захвачено и уничтожено более 900 лидеров боевиков и военных специалистов вооруженной оппозиции [45]. Ликвидация «офицерского» состава оппозиции ведет к значительной деградации деятельности боевиков. Так, в последнее время участились сообщения о крупных самоподрывах отрядов Талибана при попытках использования бомб и минировании дорог [46]. В афганских условиях уничтожение командиров влечет за собой также потерю части «резервистов», связь которых с оппозицией основывается на родственных и племенных связях с конкретными лидерами.

Постоянное преследование вынуждает отряды боевиков всё время перемещаться, что исключает стабильную работу теневых органов власти на местах. Кроме того, обстановка бегства деморализует как рядовых боевиков, так и их лидеров. Старшее поколение командиров физически не выдерживает подобного военного ритма и либо гибнет, либо перебирается в Пакистан, передавая командование на местах менее опытной и авторитетной молодежи. Например, средний возраст талибского командира в Герате сократился за последний год, по данным властей, с 35 до 23 лет [47].

Участились случаи сдачи командиров со своими отрядами в рамках так называемой Программы примирения. В июле этого года число капитулировавших боевиков достигло 2385 человек, причем среди них были такие влиятельные фигуры, как Абдул Азиз, теневой губернатор провинции Кундуз [48]. Руководство талибов расценивает эту практику как угрожающую, на что указывают меры по захвату и уничтожению действующих и потенциальных участников Программы [49].

Увеличение напора сил МССБ привело к изменению стратегии Талибана [50]. Боевики были вынуждены отказаться от классических военных операций по захвату тех или иных населенных пунктов и прямых боевых столкновений с противником. Произошел переход от фронтальной к диверсионной тактике ведения войны, неизбежный в любом противостоянии организованных вооруженных сил и более слабого противника при отсутствии четкой линии фронта. Например, аналогичный перелом в деятельности чеченских боевиков имел место в 2004 – 2005 гг., иракских – в 2007 – 2008 гг.

В новых условиях талибы стали шире применять минирование дорог вместо обстрела колонн противника на марше, а также индивидуальный террор – убийства правительственных чиновников и политиков. Минирование ведет к росту потерь среди мирного населения из-за подрывов пассажирского транспорта, что вносит свою лепту в лавинообразное падение популярности талибов.

Индивидуальный террор талибов принял достаточно широкий размах. В 2010 г. было убито 140 госслужащих, включая 5 глав уездов, не участвовавших в боевых действиях. За первое полугодие 2011 г. жертвами индивидуального террора боевиков стали 190 человек [51], среди которых генерал Мохаммад Дауда Дауд, губернатор и брат президента Ахмад Вали Карзай, бывший президент Бурхануддин Раббани. Еще несколько подобных покушений были предотвращены или закончились неудачей.

Несмотря на информационный резонанс этих акций, их военная эффективность крайне низка. По сути, боевики компенсируют громкими терактами военные поражения последних двух лет. Во многом покушения стали возможными благодаря использованию в качестве ликвидаторов особо ценных кадров [52], а также трате материальных ресурсов, которые ранее расходовались на осуществление крупных военных операций.

Аналогичная ситуация складывалась в России в 2004 г., когда террористами были совершены подрывы пассажирских самолетов, захват заложников в Беслане, убийство А. Кадырова. За всем этим скрывалось ослабление сепаратистского движения, силы которого, к счастью, так и не удалось восстановить.


Окончание статьи >>

Примечания:

[1] CIA Factbook, 2011 (доступ 22/10/2011). Данные за 2010 год.

[2] Куреши А.С. Управление водными ресурсами в Афганистане: проблемы и альтернативы // Водные ресурсы Афганистана. Под ред. Н.Д. Ананьева. Ташкент: Научно-информационный центр МКВК, 2008. С. 23-24. Большая Советская Энциклопедия. Третье издание. Том 24-II. М., 1977. С. 39-40.

[3] Там же. С. 23.

[4] Вавилов Н.И., Букинич Д.И. Земледельческий Афганистан // Н.И. Вавилов Избранные труды в 5 томах. Том 1. Москва-Ленинград: Издательство Академии Наук СССР, 1959. С. 201. И. Р. Вступительный очерк // Ф. Ф. Раскольников Афганистан и английский ультиматум. М.: Красная Новь, 1924.

[5] Подробнее см.: Саидов Х. К вопросу о влиянии амануллитских реформ на этнонациональные процессы в афганском обществе // Вестник Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, № 2, 2010.

[6] Baron L.I.Z. The Water Supply Constraint: An Evaluation of Irrigation Projects and Their Role in the Development of Afghanistan. PhD dissertation. McGill University, 1975. P. 116-117; Давыдов А.Д. Аграрное законодательство Демократической Республики Афганистан. М.: Наука, 1984. С. 8.

[7] История афганского политического процесса в прошлом столетии подробно рассматривается в: Искандаров К. Общественно-политические движения в Афганистане: 1945-2001. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. Душанбе, 2004; Коргун В.Г. История Афганистана. XX век. М.: «Крафт +», 2004.

[8] Foster J. A Pipeline Through a Troubled Land // Foreign Policy Series. V. 3, № 1, 2008. Д. Н. Верхотуров Путь из Ямала через Индию в Афганистан // Афганистан.ру, 5 ноября 2011.

[9] Мендкович Н.А. CASA-1000 в региональной геополитике // Новое Восточное Обозрение (НовВО), 25 марта 2011. Верхоутров Д. Н. В Афганистане начинается эпоха железных дорог // Афганистан.ру, 3 марта 2010. Мендкович Н. А. Афганская оптика может превратить страну в региональную точку обмена // Афганистан.ру, 27 января 2009. Тарик М. А. Китаю нужен «афганский плацдарм» // Asia Times, 20 мая 2008.

[10] Ахмедзянов И. Углеводородные запасы Афганистана // Афганистан.ру, 23 июня 2005; Мендкович Н.А. Экономическое развитие Афганистана как фактор стабилизации страны: перспективы и возможности // Афганский эндшпиль? «Звенья», № 2(15), 2011. М.: Фонд Исторической Перспективы, 2011. С. 29-32.

[11] База данных SESRIC, 2011 (доступ 22/10/2011). Уровень ВВП в фиксированных ценах 1990 г. Некоторые особенности оценки ВВП Афганистана начала 2000-х гг. рассмотрены в Guimber S.Structure and Performance of the Afghan Economy. Report № 30861 SASPR-1. May 2004. Washington D.C.: World Bank, 2004. P. 2-3. Следует также учитывать существующие расхождения в оценках величины ряда социально-экономических показателей Афганистана иностранными экспертами.

[12] К сожалению, наиболее поздней отечественной работой по экономической географии Афганистана является: Ежов Г.П. Экономическая география Афганистана. М., 1990. Изучение экономики страны с учетом изменений последних 20 лет требует отдельного исследования.

[13] Подробнее см.: Мендкович Н.А. Экономическое развитие Афганистана как фактор стабилизации страны. С. 21-28.

[14] CIA Factbook, 2011 (доступ 22/10/2011). Данные за 2008 год.

[15] Дубовой А.А. Морально-психологическое обеспечение боевых действий советских войск на территории Афганистана: историографический анализ. Диссертация кандидата исторических наук. Москва: Государственный пограничный институт ФСБ России, 2004. С. 23.

[16] Резолюция 1386 (2001), принятая Советом Безопасности на его 4443-м заседании, 20 декабря 2001 г.

[17] Более подробно эволюция ISAF и системы управления контингентом рассмотрена в: Бурлинова Н.В. НАТО в Афганистане (2003-2009 гг.): проблемы выработки и реализации политической стратегии. Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. Москва: Институт Европы РАН, 2010.

[18] Впрочем, по мнению некоторых авторов, Карзай пользовался поддержкой фракции монархистов (Арунова М.Р. К вопросу о стабилизации обстановки в Исламской Республике Афганистан. Часть 1 // НовВО, 1 сентября 2011).

[19] См.: Коргун В.Г. Афганистан. Президентские выборы и выбор ориентиров // Азия и Африка сегодня, № 4, 2005. С. 41-49; Арунова М.Р. Афганистан на перепутье // Азия и Африка сегодня, № 1, 2005. С. 16-18.

[20] Коргун В.Г. Перспективы ситуации в Афганистане // Экономика и политика в современных вооруженных конфликтах. Отв. ред. А.Д. Богатуров. М.: ЛКИ, 2008. С.291-293.

[21] Сообщение об аресте А. Задрана опубликовано BBC, February 5, 2004.

[22] Серенко А.Н. Хамид Карзай усиливает позиции в национальном парламенте Афганистана // Афганистан.ру, 5 сентября 2011.

[23] См.: Elliot A. Political Party Development in Afghanistan: Challenges and Opportunities // Policy Options for State-Building in Afghanistan. SAIS Spring, 2009.

[24] Острую реакцию оппозиции и северян вызвало недавнее убийство их видного лидера бывшего президента Б. Раббани. Афганистан.ру, 22 сентября, 24 сентября 2011.

[25] Серенко А.Н. Движение «нового протеста» в Афганистане // Афганистан.ру, 3 апреля 2011.

[26] По принятому в Афганистане календарю (календарю солнечной хиджры) новый год наступает 20 (в високосные годы) или 21 марта. Текущий на момент написания статьи 1390 год начался 21 марта 2011 г. европейского летоисчисления.

[27] Islamic Republic of Afghanistan. National Budget. World Bank, 1389. P. 10.

[28] Фарси.ру, 29 августа 2011.

[29] Tarnoff C. Afghanistan: U.S. Foreign Assistance. Report R40699 by Congressional Research Service. August 12, 2011. CRS-12.

[30] Серенко А.Н. Через банковский кризис Хамида Карзая пытаются лишить успеха на парламентских выборах // Афганистан.ру, 3 сентября 2010. «Кабул Банк» являлся крупнейшим в стране, и вызванный арестами его руководителей кризис нанес большой ущерб банковской системе Афганистана.

[31] Clarck K. The Takhar attack. Targeted killings and the parallel worlds of US intelligence and Afghanistan. Kabul: Afghanistan Analysts Network (AAN), 2010. P. 35. Автор цитируемой работы считает удар простой ошибкой американской разведки.

[32] Afghanistan in 2010. A Survey of the Afghan People. Kabul: The Asia Foundation - AINA Media, 2010. P. 113. Afghanistan in 2009. A Survey of the Afghan People. Kabul: The Asia Foundation - AINA, 2009. P. 108. О результатах и достоверности социологических исследований в Афганистане см.: Мендкович Н.А. Афганское общественное мнение: между страхом и надеждой // Афганистан.ру, 1 марта 2010.

[33] Афганистан.ру, 19 сентября 2010. Подробнее о ходе кампании 2010 года см.: Mendkovich N. Trial by election // New Eastern Outlook. Open Research and Discussion Journal, October 12, 2010.

[34] Afghanistan in 2010. A Survey of the Afghan People. Kabul: The Asia Foundation, 2010. P. 49. Подробнее об этом см.: Мендкович Н.А. Успехи ISAF в борьбе с афганской вооруженной оппозицией // Вестник Аналитики, № 45 (3), 2011.

[35] Dupee M. Hearts, minds, and revenge: local resistance to the Afghan insurgency // Long War Journal, August 30, 2011.

[36] Afghanistan Transition: The Death of Bin Laden and Local Dynamics. A report by ICOS. Kabul: ICOS, 2011. P. 16, 24. Ср. реплику одного из госслужащих в провинции Газни: «90% жителей Газни ненавидят Талибан, но у них нет выбора. Когда мы ездили по уездам и спрашивали жителей, чего они хотят от правительства, те отвечали: «Мы не хотим школ, мы не хотим клиник. Мы хотим - безопасности». (The Insurgency in Afghanistan’s Heartland. ICG Asia Report № 207, 27 June 2011. P. 18).

[37] Данные Центра изучения современного Афганистана, ресурса isaf.nato.int, а также: Giustozzi A., Reuter C. The Insurgents of the Afghan North. AAN Thematic Report 04/2011. Kabul: AAN, 2011. P. 20. Численность боевиков оценивается на основе их активности из-за отсутствия какой-либо официальной статистики оппозиционных группировок.

[38] Таблица ранее публиковалась в: Мендкович Н.А. Успехи ISAF в борьбе с афганской вооруженной оппозицией // Вестник Аналитики, № 45 (3), 2011.

[39] Подробно об этой тактике на примере действий британского контингента на юго-западе страны см.: Grant G. Succeeding in Afghanistan. London: The Henry Jackson Society, 2010.

[40] Хикмат. Взгляд на состояние джихада в Герате // Статья опубликована на одном из интернет-ресурсов Талибана 20 апреля 2011 г.; Afghanistan Transition: Dangers of a Summer Drawdown. A report by the International Council on Security and Development (ICOS). Field assessment: Helmand and Kandahar provinces, Afghanistan, January 2011. ICOS, 2011. P. 8.

[41] Зоны военного контроля в современном Афганистане (август 2011). Москва: ЦИСА, 2011. Данные носят приближенный характер и касаются в первую очередь наименее благополучных южных и центральных провинций. Реально площадь зон контроля талибов на настоящий момент еще ниже.

[42] Опийные посевы были обнаружены и уничтожены в 90 из 150 проверенных деревень. Радио «Азади», 6 мая 2010.

[43] ISAF Tactical Directive, July 6, 2009.

[44] Афганистан.ру, 26 апреля 2011.

[45] Афганистан.ру, 9 марта 2011.

[46] Афганистан.ру, 3 мая 2011, 1 июня 2011.

[47] «Afghan Body—Make That B-day—Count» // Time, April 27, 2011.

[48] Афганистан.ру, 30 августа 2011. Радио «Азади», 23 апреля 2011.

[49] См., например: Средняя Азия в Интернете, 7 сентября 2010; Афганистан.ру, 10 мая 2011. Подробнее см.: Мендкович Н.А., Ханова Н.В. Программа примирения: сильные и слабые стороны // Афганистан.ру, 14 июня 2011.

[50] Подробнее см.: Мендкович Н.А., Ханова Н.В. Новая стратегия Талибана // Афганистан.ру, 17 августа 2011; Мендкович Н.А. Как американцам уйти из Афганистана? // Новое восточное обозрение, 1 июля 2011.

[51] Afghanistan: Annual Report on Protection of Civilians in Armed Conflict, 2010. Kabul: United Nations Assistance Mission to Afghanistan, 2011. P. 12. Afghanistan: Midyear report 2011. Annual Report on Protection of Civilians in Armed Conflict. Kabul: United Nations Assistance Mission to Afghanistan, 2011. P. 19.

[52] А.В. Карзай был убит своим порученцем Сардаром Мохаммадом, чьи влияние и информированность трудно переоценить.

[53] Афганистан.ру, 7 июня 2011; Афганистан.ру, 29 сентября 2011.

Опубликовано на сайте 31/10/2011