Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Фронтовое поколение Великой Отечественной: социально психологический феномен

Версия для печати

Специально для сайта «Перспективы»

Елена Сенявская

Фронтовое поколение Великой Отечественной: социально психологический феномен


Сенявская Елена Спартаковна – доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, действительный член Академии военных наук.


Фронтовое поколение Великой Отечественной: социально психологический феномен

Исход любой войны в конечном счете всегда определяли люди. Неимоверное напряжение почти четырех лет противоборства с нацистской Германией СССР выдержал только благодаря «духовному стержню» и единению народа, сумевшему «не сломаться» после всех потерь и отстоять не только свою жизнь, но и существование народов Европы. Эта война внесла огромные перемены в сознание поколения, вынесшего ее на своих плечах. Тем самым во многом было задано направление последующей советской истории...

Вторая мировая война, пожалуй, как ни одна из других войн XX века, в которых участвовала Россия, выявила специфику психологии отдельных поколений и даже породила особое «фронтовое поколение».  «...Поколение – это люди, которые не просто одновременно живут на Земле, а, поглощенные одной идеей, одновременно действуют. Острое ощущение поколения возникает в периоды народных испытаний, – размышляет доктор искусствоведения, кавалер шести боевых орденов С. Фрейлих. – Великая Отечественная война разбудила самосознание каждого из нас, это она сделала нас поколением, которое теперь называется военным. Она поставила каждого из нас как личность в новое соотношение с Историей и Народом» [1]. В сознании поколения 1941–1945 гг. - поколения победителей – особенно ярко воплотились сложности, противоречия и трансформации советской эпохи.
Массовые духовно-психологические явления сыграли колоссальную роль в той страшной и кровопролитной войне, от исхода которой зависело не только существование нашей страны, но и судьбы мировой цивилизации. Общественное сознание - явление вообще чрезвычайно сложное, в нем элементы социальной психологии, нравственные и мировоззренческие установки, уходящие корнями в национальные традиции, в обыденную жизнь, переплетаются с целенаправленно формируемыми идеологическими установками. Во Второй мировой войне идеологический фактор не только переплетался с психологическим, но нередко оказывался ведущим: от мотивации войны и грамотной пропагандистской работы напрямую зависела боеспособность армии. Недооценка этого фактора вела к поражению даже при наличии достаточного военного потенциала, как это случилось с Францией в мае-июне 1940 г. И наоборот, идейно-психологический «запас прочности» мог позволить государству и народу переломить даже крайне неблагоприятный ход событий. Огромное моральное и физическое напряжение почти четырех лет этой войны советский народ выдержал только благодаря “духовному стержню”, позволившему ему «не сломаться» при всех потерях и собственными силами освободить не только свою землю, но и пол-Европы.
 
Этот «духовный стержень»  и сам характер фашистской агрессии, нацеленной на порабощение и истребление целых народов, придали особую ожесточенность советско-германскому противоборству. В те годы действительно можно было говорить о морально-психологическом единстве советского общества. Да, фашистскому рейху с его человеконенавистнической идеологией противостоял жестокий и репрессивный сталинский режим. Но в этом столкновении патриотические, национально-государственные интересы страны подчинили себе советскую систему и даже частично трансформировали коммунистическую идеологию. Идеи мировой революции были отброшены, а понятия «Родина», «Отечество», еще недавно публично предававшиеся анафеме, оказались в сознании народа определяющими. Война сразу же стала Народной и Отечественной. Не случайно имя коммунистического вождя власть попыталась связать воедино с национальным понятием: политруки поднимали бойцов в атаку с призывом «За Родину! За Сталина!». Только обращаясь к глубинам народного духа, система могла выжить, но, спасая себя, она спасала страну: гибель советского государства означала бы гибель России. В тех условиях интересы народа, страны и государства оказались в главном тождественны.
Можно говорить о преступлениях власти против личности, об огромной цене, которой была оплачена Победа, о далеко не всегда оправданных жертвах, связанных с тем, что отдельный человек для системы был не более чем «винтиком». Но сами люди не чувствовали себя «винтиками» – и только потому страна выдержала четыре года неимоверных испытаний и победила.
Многие фронтовики вспоминают Великую Отечественную как время духовного очищения. «...Мы ощущали, что в наших руках судьба родины, – вспоминал писатель-фронтовик Вячеслав Кондратьев, – и вели себя соответственно этому представлению, чувствуя себя гражданами в полном и подлинном смысле этого слова... Для нашего поколения война оказалась самым главным событием в нашей жизни, самым главным! Так мы считаем и сейчас и совсем не собираемся “списывать” все то великое, что совершил народ в те страшные, тяжкие, но незабываемые годы. Слишком высок был духовный взлет всех воюющих, слишком чисты и глубоки были патриотические чувства» [2].
 
* * *
Разумеется, «фронтовое поколение» нельзя представлять неким монолитом. Оно не было единым, как любое поколение людей с разными взглядами, чувствами, судьбами, и само включало в себя несколько – в демографическом смысле – поколений, личностно формировавшихся в неодинаковых исторических условиях. Участие разных поколений – сыновей, отцов и даже дедов – специфика мировых войн, причем во Второй мировой войне возрастной диапазон рядового состава армий был еще большим, нежели в 1914-1918гг.
На 22 июня 1941 г. в Красной Армии и Военно-Морском Флоте состояло по списку 4 млн 827 тыс. военнослужащих, в действующих частях на западных границах  - 2,9 млн человек [3]. Основную массу рядовых составляли призывники 1919-1922 гг. рождения. Но уже в ходе массовых мобилизаций июня и августа 1941 г. были призваны военнообязанные старших возрастов – с 1890 по 1918 г. рождения и молодежь 1923 года. В части народного ополчения, многие из которых влились в действующую армию, оказывалось немало тех, кому было больше 50 лет. Всего же за четыре года было мобилизовано более 29,5 млн человек. Вместе с кадровым составом в военные формирования привлекалось  почти 34,5 миллиона. Более 11,5 миллионов составили безвозвратные потери вооруженных сил [4].
 
 
 
Запись добровольцев в Красную Армию на заводе им.Сталина (1941)
 
Таким образом, Великую Отечественную войну выиграла армия, весьма разнородная в возрастном и социальном отношении. Ее кадровый состав оказался в большой степени выбит в первые же месяцы [5]. И те войска, которые дошли до Берлина, в массе своей состояли из людей гражданских, взявшихся за оружие, чтобы защитить свою страну.
 
 
22 июня 1941 г. Москвичи слушают по радио заявление Советского правительства
о нападении фашистской Германии
 
Жизненный путь, во многом определявший мировоззренческие установки людей разных поколений, очень различался. Поколение 1890–1904 гг. рождения (вторая мобилизация, август 1941 г.) было свидетелем Первой мировой войны, революции и Гражданской войны, поколение 1905–1918 гг. рождения (первая мобилизация, июнь 1941 г.) в сознательном возрасте пережило события нэпа и первых пятилеток, в той или иной степени было затронуто индустриализацией и коллективизацией. Все они, естественно, были современниками волны репрессий второй половины 1930-х годов. За плечами мальчишек 1923–1926 гг. рождения не было большого личного социального опыта. В их среде меньшее значение имело социальное происхождение, меньшим был разрыв в уровне образования. Зато большее влияние на их мировоззрение оказали идеологические установки режима, при котором они родились и выросли.
 
 
15-летний разведчик с бойцами своего подразделения (апрель 1942)
 
Для младшего поколения именно война стала временем личностного становления, главным фактором, формировавшим его гражданскую зрелость. И именно их, молодых людей, вступивших в войну 18–20-летними, относят к фронтовому поколению в узком смысле этого понятия. Безусловно, война в той или иной степени «отметила» всех, кому пришлось ее пережить. Но именно «мальчишки – хребет победы» [6], как писал о них В.Кондратьев, составили ядро фронтового поколения с его особой психологией.
Юношеская психика отличается повышенной эмоциональностью, поступки – импульсивностью, взгляды и суждения – категоричностью, максимализмом. Романтичность, поиски идеала и подражание ему, обостренное чувство справедливости; пренебрежение к опасности; стремление к самоутверждению – все эти качества, присущие определенному возрасту, в большей или меньшей степени были характерны для молодых людей 1940-х годов. Сыграла свою роль и система агитации и пропаганды, воспитание в духе «героических традиций революции и гражданской войны», на символах и идеях жертвенности во имя «светлого будущего». Молодые люди, в начале своей сознательной жизни попавшие на фронт, были всецело преданы не просто Отечеству, но Отечеству социалистическому, точнее - они не разделяли в своем сознании два этих понятия. Это было поколение, родившееся и выросшее при новом общественном строе, воспитанное в духе присущей ему идеологии и в минуту опасности вставшее на его защиту.
Не случайно из всех возрастных категорий именно на долю «мальчишек» пришлось наибольшее число потерь. Так, среди молодых людей 1923 г. рождения уцелело всего 3% [7]. По нашим подсчетам, среди известных героев, закрывших своим телом огневую точку врага, 82,5% составляли молодые люди до 30 лет и 65,3% – до 25 лет [8]. Возраст большинства полных кавалеров ордена Славы  - от 20 до 24 лет [9].
Но, чтобы осознать в полной мере феномен поколения, на плечи которого всей тяжестью обрушилась война, необходимо помнить, что общественное сознание советских людей, формировавшееся в обстановке 1930-х годов, было разноплановым и противоречивым явлением. В нем причудливо сплетались искренняя вера в социалистические идеи и психология страха, трудовой энтузиазм и порожденные репрессиями подозрительность и пассивность, вполне реальный советский патриотизм, верность государству и негативные черты тоталитарного мировосприятия, благородные идеалы и деформация извечных норм морали «классовыми принципами», жертвенность во имя высоких целей и наивное доверие к пропагандистским штампам.
Какой же путь прошло сознание советских воинов от момента фашистского вторжения 22 июня 1941 г. до триумфа Советской Армии 9 мая 1945 г.?
 
* * *
Еще в довоенный период в советских людях формировалась готовность к будущей войне как неизбежной в условиях «враждебного капиталистического окружения». Однако война представлялась совершенно неадекватно. Советская стратегическая доктрина тех лет исходила из формулы: «Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападающих армий. Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника. Боевые действия Красной Армии будут вестись на уничтожение, с целью полного разгрома противника и достижения решительной победы малой кровью» [10]. Такая доктрина фактически исключала саму возможность вторжения вражеских войск.
Бравурные настроения легкой победы имели место и в первые дни наступившей войны: “На кого полезли, совсем, что ли, с ума сошли?! Конечно, немецкие рабочие нас поддержат, да и другие народы поднимутся!”. “Я так думаю, - говорил один из рабочих металлического завода в Ленинграде, - что сейчас наши им так всыплют, что через неделю все будет кончено...” - “Ну, за неделю, пожалуй, не кончишь, - отвечал другой, - надо до Берлина дойти... Недели три-четыре понадобится” [11]... «В тот день [22 июняЕ.С.] многим казалось, что начавшаяся война будет стремительной, победоносной. Такой, какой она изображалась в популярных в те годы кинофильмах “Город под ударом”, “Эскадрилья номер пять”, в романе Павленко “На Востоке”, в песнях, которые ... пели чуть не каждый день, – вспоминал бывший офицер-артиллерист А. Дмитриев. – Никто ... и представить себе не мог, какой долгой, жестокой, опустошительной, испепеляющей будет эта война, какого огромного напряжения она потребует, каких колоссальных жертв» [12].
 
 
Советские воины отправляются на фронт (1941)
 
 
Рабочие Кировского завода уходят на фронт (Ленинград, 1941)
 
Воспитанный в духе “пролетарской идеологии” советский солдат сначала пытался воспринимать врага через эту призму, вычленяя рабочего и крестьянина из общей массы захватчиков, отделяя их от “господ-эксплуататоров”. Но уже в первые недели рассеялись наивные надежды на сознательность “братьев по классу». Вот что записал в своем фронтовом дневнике М.И.Березин: “20 июля 1941 года поджигаем два танка, взяв в плен трех танкистов. Какими же мы были наивными человеколюбцами, пытаясь при их допросе добиться от них классовой солидарности. Нам казалось, что от наших бесед они прозреют и закричат: “Рот фронт!” … А они, нажравшись нашей каши из наших же котелков, накурившись из наших же добровольно подставленных кисетов, с наглой, ничего не выражающей рожей отрыгивают нам в лицо: “Хайль Гитлер!” Кого мы хотели убедить в классовой солидарности - этих громил, поджигающих хаты, насильников и садистов, с губной гармошкой во рту убивающих женщин и детей? Мы стали понимать и с каждым днем боев все больше убеждаться, что только тогда фашист становится сознательным, когда его бьешь” [13].
Отрезвление от классово-идеологических иллюзий пришло очень быстро. Сведения, поступавшие с фронтов, свидетельствовали о страшной опасности, нависшей не только над советским государством, но и над всем народом. Стало ясно, что предстоит схватка не на жизнь, а на смерть, которая коснется каждой семьи и каждого человека. И здесь вступили в действие глубинные психологические механизмы, которые не раз в российской истории спасали страну, находившуюся на краю пропасти. Произошел подъем всех моральных сил народа, оказались задействованы его вековые традиции, готовность к самоотверженности, самоотречению и самопожертвованию во имя спасения своей страны. Война действительно становилась Отечественной.
 
 
Советские пленные роют себе могилу (1941)
 

Советские пленные перед расстрелом. (1941) Оба снимка находились в бумажнике погибшего под Москвой немецкого солдата. Место и обстоятель­ства расстрела неизвестны.
 
 
 
Группа советских военнопленных за колючей проволокой
 
 
Конница СС охраняет машины с населением, угоняемым в Германию (Июнь, 1943)
 

Жители Москвы строят баррикады, готовясь к не­мецкому нападению, ноябрь 1941 г.
 
 
7 ноября 1941 года. Пулеметчики на параде. Москва.
 
Первый период войны - от 22 июня 1941 г. до победы в Сталинградской битве - в психологическом плане един. Для него характерно осознание реальности колоссальной угрозы. Несмотря на то, что в самых тяжелых условиях большинство верило в конечную победу, эта угроза накладывала свой отпечаток на строй мыслей и чувств. «Ярость благородная» – так можно назвать основную психологическую доминанту того периода, очень точно выраженную в знаменитой песне. Ярость смешивалась с горечью и болью страшных потерь и поражений первых месяцев войны. Военная катастрофа вызвала состояние психологического шока. Неслучайно наряду с проявлениями массового героизма в этот период были и многочисленные факты сдачи в плен целых военных подразделений. Но по мере того, как шок проходил, росли горе и боль, вскипала ярость, взывавшая к мести, было достигнуто определенное равновесие сознания, произошла его стабилизация. Главная цель этого периода войны – «Выстоять!» – была выполнена.
 

Расчет, к бою! (1942)

 
Женщины – партизанки готовят обед для партизанского отряда (1943)
 
Коренной перелом в ходе войны предопределил ощутимые перемены и в состоянии морального духа советских войск. Люди сами рвались в наступление, охваченные порывом, без которого ни одна армия «не может совершать великие дела» [14]. Неудержимое стремление вперед – самая характерная черта этого периода. Изгнание из страны гитлеровских войск несло своего рода духовное очищение людям, чувствовавшим невольную вину в том, что допустили врага топтать родную землю. Желание ускорить освобождение соотечественников, страдавших в оккупации, удесятеряло силы. И чем дальше советские войска продвигались по своей освобожденной земле, встречая повсюду страшные следы злодеяний и разорения, – тем сильнее рвались вперед.
 
 
Жители Вязьмы приветствуют своих освободителей. Март 1943г.

 
В освобожденной деревне. 1944


Освобождение Родины еще не было завершено, когда Красная Армия в ряде мест перешла государственную границу и началось освобождение стран Европы от фашистской оккупации. Тут проявились такие грани сознания и психологии советского солдата, как интернационализм, гуманизм, солидарность с другими народами, пострадавшими от гитлеризма.
Вступление на территорию Германии не могло не вызвать целого комплекса более сложных, противоречивых, далеко не однозначных мыслей и чувств. «Наступаем, можно сказать, совершаем триумфальное шествие по Восточной Пруссии, – рассказывала в письме своему фронтовому другу военврач Н.Н. Решетникова. – Ничего общего нет с нашим лесным наступлением [в Карелии]. Двигаемся по прекрасным шоссе. Всюду и везде валяется разбитая техника, разбитые фургоны с различным ярким тряпьем. Бродят коровы, свиньи, лошади, птицы. Трупы убитых перемешались с толпами беженцев – латышей, поляков, французов, русских, немцев, которые двигаются от фронта на восток на лошадях, пешком, на велосипедах, детских колясках, и на чем только они не едут. Вид этой пестрой, грязной и помятой толпы ужасен, особенно вечером, когда они ищут ночлега, а все дома и постройки заняты войсками. А войск здесь столько, что даже мы не всегда находим себе дома. Вот, например, сейчас расположились в лесу в палатках... Жили здесь культурно и богато, но поражает стандарт везде и всюду. И после этого окружающая роскошь кажется ничтожной, и, когда замерзаешь, то без сожаления ломаешь и бьешь прекрасную мебель красного или орехового дерева на дрова. Если бы ты только знал, сколько уничтожается ценностей Иванами, сколько сожжено прекраснейших, комфортабельных домов. А в то же время солдаты и правы. С собой на тот свет или на этот всего взять не может, а, разбив зеркало во всю стену, ему делается как-то легче, – своеобразное отвлечение, разрядка общего напряжения организма и сознания» [15].
Это уничтожение предметов роскоши и быта на вражеской земле, отмеченное военным медиком, служило не только для психологической разрядки. В нем и в отдельных актах насилия по отношению к гражданскому населению Германии люди выплескивали чувство мести за гибель семьи и друзей, за свой разрушенный дом, за свою варварски разоренную землю. И часто этот стихийный праведный гнев не могли сдержать суровые приказы командования и разъяснения политотделов, стремившихся предотвратить нежелательные эксцессы. Не всегда срабатывало даже сталинское «гитлеры приходят и уходят, а народ ... германский остается» [16].
И все же большинству советских воинов удалось преодолеть столь естественные в данных условиях чувства, проявив великодушие к побежденным. Свою роль в предотвращении эксцессов сыграли и суровые приказы. 20 апреля 1945 г. была принята даже специальная директива Ставки Верховного Главнокомандования о поведении советских войск в Германии [17]. Состоялось несколько показательных судебных процессов с вынесением смертных приговоров виновным [18].
 

Советские солдаты в Берлине, начало мая 1945 г.
 

 Берлин. Раздача хлеба Советской Армией, начало мая 1945 г.
 
Свыше года около 7 млн советских воинов сражались за пределами Родины. Больше миллиона из них погибли за освобождение народов Европы от фашистской оккупации [19]. И подвиг их нельзя поставить под сомнение, даже если освободительная миссия Советской Армии заключала в себе противоречие, создавая условия для насаждения  режимов по образцу сталинского. Объективно являясь освободителем народов от власти фашистской Германии и в полной мере ощущая себя таковым, проливая кровь за их свободу, советский солдат не мог до конца осознавать всех политических последствий вступления Советской Армии на территорию этих стран и, тем более, нести за них ответственность. Установленные в Восточной Европе режимы, определенные советской идеологией как «народные», именно так и воспринимались солдатской и офицерской массой.
 
 
Войска Советской Армии на улицах Белграда (октябрь 1944)
Для заключительного этапа войны характерным было ощущение близости победы. Чем ближе она была, тем большими были желание и надежда выжить, тем труднее было подниматься в атаку под огонь яростно сопротивляющегося врага, тем больнее и обиднее были потери товарищей и друзей, страшнее возможность собственной гибели. Было и совершенно особое чувство у тех, кто воевал на других фронтах, не на главном направлении. «Как же так, а Берлин? Мы на Берлин хотим! Воевали, воевали, а Берлин без нас брать будут? Ведите нас на Берлин!» [20]. Это желание закончить войну в сердце фашистской Германии, именно там, откуда она вышла «на горе и проклятье людям», было одной из психологических доминант последних месяцев войны.
 
 
Регулировщица. 1945

В целом Великая Отечественная война оказала огромное влияние на духовный облик пережившего ее поколения и особенно фронтовиков. Изменилось отношение личности к разным областям действительности и жизненным ценностям.  Произошло  и духовное, нравственное единение общества, без которого победить было бы невозможно. В этом единении и есть та целостность фронтового поколения, которая позволяет отнести к нему представителей различных возрастных когорт, принимавших участие в этой Великой войне.
 
 
В День Победы ленинградцы у репродукторов на проспекте 25-го Октября
 
Глубоко закономерно, что в ходе войны возродились многие русские национальные традиции и ценности, предававшиеся анафеме с позиций коммунистической идеологии в течение двух с лишним десятилетий. Произошло определенное изменение в отношениях государства с православной церковью. Пропагандистская машина обратилась к историческому прошлому, к образам героев – «освободителей земли Русской». Возрождение традиций старой русской армии проявилось не только в учреждении орденов Александра Невского, Суворова, Кутузова, Нахимова, Ушакова и Богдана Хмельницкого, введении офицерских званий и погон, но и в самом объявлении войны с фашистской Германией Отечественной, по примеру памятных событий 1812 г.
Реальное содержание приобрели советский патриотизм и интернационализм, перед войной опиравшиеся во многом на искусственные лозунги. Не коммунистический мессианизм, а необходимость выжить в схватке с общим смертельным врагом сплотила народы Советского Союза. В общественном сознании акцент смещался с классовых коминтерновских установок к чувству Родины - большой и малой. Именно из этого глубоко личностного чувства миллионов людей все больше складывалось теперь отношение к Отечеству как общему дому советских народов. «Мы побеждаем смерть не потому, что мы неуязвимы, – писал в октябре 1942 г. матери с фронта летчик Ю. Казьмин, – мы побеждаем потому, что мы деремся не только за свою жизнь; мы думаем в бою о жизни мальчика-узбека, грузинской женщины, русского старика. Мы выходим на поле сражения, чтобы отстоять святая святых – Родину» [21]. При всей патетичности этих слов они отражали вполне искренние чувства и мироощущение.
Если перед войной имела широкое распространение идея мировой революции и освобождения «угнетенных братьев по классу», то с началом фашистского вторжения на смену ей пришли и выдвинулись на первый план другие идеи - национально-патриотические и антинацистские. Коммунистические стереотипы слабели, лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» был отложен «до лучших времен». На завершающих этапах войны появились новые оттенки в понимании ее целей: не только победить и изгнать врага с родной земли, но и принести освобождение от фашизма соседним народам. Так это выглядело и в официальной пропаганде, и в реальном массовом сознании. Одновременно в понятие «освобождение» в какой-то мере вновь стал вкладываться и довоенный «классовый» смысл – освободить трудящихся от «гнета капитала», установить наилучшую форму правления и т.п.  - на утверждение этих идей продолжала работать и мощная пропагандистская машина.
Были и другие важнейшие мировоззренческие и моральные принципы, определявшие психологию армии и окрепшие в годы войны. Особое значение имел коллективизм, проявлявшийся в товариществе, взаимовыручке, фронтовом братстве. «Фронтовая жизнь сближает людей очень быстро, – писал 20.12.45 г. из Германии невесте своего погибшего друга боец И. Шувалов. – Достаточно с человеком побыть день-два, как уже узнаешь все его качества, все его чувства, что на гражданке не узнаешь за год. Нет крепче дружбы, чем фронтовая, и ее ничто не может разбить, даже смерть» [22]. В боевой обстановке, где смерть всегда висела над головой, острее, обнаженнее были чувства. О том, что никогда уже больше не встречали таких людей и такой дружбы, как на фронте, говорили многие фронтовики. Чувства боевого товарищества, фронтового братства были одними из самых сильных и необходимых на войне.
 
 
Встреча бойцов Волховского и Ленинградского фронтов в районе поселка № 1 (1943)
 
Исключительную важность имели те социально-психологические качества советских людей, которые сказались в восприятии военных тягот (стойкость, выдержка, твердость характера) и опасности (мужество, отвага, готовность к самопожертвованию). Это не значит, что не было противоположных проявлений: экстремальные ситуации высвечивают не только лучшие, но и худшие стороны человеческой натуры. Но даже противники вынуждены были признать особые качества и массовый повседневный героизм советских солдат. Тот факт, что за годы войны орденами и медалями награждены 12 млн человек, говорит сам за себя, но все же не до конца отражает величие совершенного тогда подвига. Миллионы безымянных героев в неменьшей степени заслуживают благодарности потомков.
При всей противоречивости факторов, влиявших до и в ходе самой войны на общественное сознание, советские люди, говоря словами  французского историка М.Ларана, «духовно оказались неизмеримо выше своего врага» [23]. А фундаментом этого безусловного нравственного превосходства явился справедливый, освободительный характер борьбы, которую они вели.
Война, опалившая миллионы советских людей, вместе с тем внутренне освободила многих из них, подняла в человеческом достоинстве, дала новый опыт и независимость мышления. На многое война заставила взглянуть по-другому, «самым суровым образом возвращала не только к горькой действительности, но и к подлинным ценностям и реальным представлениям, требовала сознательного выбора и самостоятельных решений. Без этого невозможно было одолеть врага» [24]. На прочность проверялись слова, принципы, убеждения. И не только они. «Там, на войне, – вспоминал бывший командир пехотного взвода В. Плетнев, – я научился ценить и понимать людей. … За короткий срок, если не разумом еще, то чувством, постигались истины, к которым человечество шло иногда столетиями» [25]. «Была в войне одна странность, – признавал В.Кондратьев, - на ней мы чувствовали себя более свободными, нежели в мирное время» [26]. Именно в это тяжелейшее для страны время общественное сознание сделало первый шаг к разрушению идеологических стереотипов, подготовив тем самым грядущие перемены.
Неслучайно послевоенная судьба многих фронтовиков, их отношения с властью складывались далеко не просто. Безусловно, победа 1945 г. укрепила авторитет Сталина, даже независимо от эффекта работавшей на это мощной пропагандистской машины. Но столь однозначного доверия к существовавшей системе, готовности принять любые ее действия, а тем более возобновившиеся репрессии, как перед войной, в обществе уже не было. Примечательно, что именно фронтовые офицеры стали той силой, которая уничтожила бериевский репрессивный аппарат.
 
* * *
Исход любой войны в конечном счете всегда определяли люди. Великая Отечественная война советского народа против фашистской Германии показала это с особой ясностью. Тогда на чашу весов истории легло соотношение всего комплекса экономических, политических и стратегических рычагов противоборствующих сторон, но морально-психологическое превосходство советского солдата оказалось самым весомым. «Это была тяжелая школа, – признавал в своих мемуарах немецкий генерал Блюментрит. – Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя» [27].Сегодня раскрыто уже немало «белых пятен» в истории предвоенного и военного времени, откровенно говорится о том, что замалчивалось десятилетиями. Здесь и репрессии, и просчеты командования, и намного превосходящие прежние официальные данные цифры наших потерь в войне, и многое другое. Но все это не только не может принизить, но, напротив, объективно подчеркивает величие подвига советского солдата, ценой огромных жертв одолевшего фашизм. «Мы победили, это однозначно и непереоценимо, как для судеб наших народов, так и для будущего земной цивилизации. Участники этой войны – действительно герои, и прошедшие ее с первого до последнего дня, и вставшие в ее стрелковые цепи на заключительном этапе боев. Хватило всем под завязку. Победили, и, по-видимому, это главное» [28].
А сам феномен формировавшегося тогда фронтового поколения по своей значимости выходит за рамки Великой Отечественной войны и даже Победы. Жизнь этого поколения продолжалась и после, а специфика трансформации общественного сознания, вызванной военными потрясениями, стала важным фактором последующего обновления общества, политических изменений в контексте «оттепели», в целом отечественной истории ХХ столетия.
 
Примечания:
 
[1] Фрейлих С. Поколение // Коммунист. 1988. № 7. С. 43-44.
 
[2] Кондратьев В. Не только о своем поколении. Заметки писателя // Коммунист. 1990. № 7. С. 113, 123.
 
[3] Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М., 1993. С. 139; Россия и СССР в войнах XX века: Статическое исследование. М., 2001. С. 218-219.
 
[4] Гриф секретности снят. С. 139.
 
[5] По данным Красного Креста, к концу 1941 г. фашистские войска захватили в плен 3,8 млн. советских солдат и офицеров. - См.: Аргументы и факты. 1990. № 6. С. 8. А всего за годы войны, по последним официальным данным, пропало без вести и захвачено в плен 4 млн. 559 тыс. военнослужащих Красной Армии. - См.: Известия. 1998. 25 июня; Россия и СССР в войнах XX века. С. 248.
 
[7] Костерин С. В каждом доме это день // Советская Россия. 1986. 9 мая.
 
[8] Рассчитано по: Бессмертные подвиги. М., 1980. С. 81-110; Бессмертное племя матросовцев. М., 1990. С. 234-284.
 
[9] Шумихин В.С., Борисов Н.В. Немеркнущий подвиг. Героизм советских воинов в годы Великой Отечественной войны. М., 1985. С. 220.
 
[10] Кассис В., Комаров В., Чичков В. Покой нам и не снился. М., 1982. С. 25-26.
 
[11] Цит. по: История Отечества: Люди, идеи, решения. Очерк истории Советского государства. М., 1991. С. 258.
 
[12] Советский Союз в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945. М., 1985. С. 29.
 
[13] Овчинникова Л. Пишу перед боем // Комсомольская правда. 1989. 9 мая.
 
[14] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 14. С. 318.
 
[15] Переписка с Н.Н.Решетниковой. 1942–1945 гг. // Из личного архива Ю.П.Шарапова.
 
[16] Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1952. С. 46.
 
[17] См.: Семиряга М.И. Как мы управляли Германией. М., 1995. С. 314-315.
 
[18] Там же.
 
[19] См.: Нам дороги эти позабыть нельзя: Воспоминания фронтовиков Великой Отечественной. Киев, 1980. С. 301-302; Великая Отечественная война. Вопросы и ответы. М., 1984. С. 419.
 
[20] Венок славы. Антол. худож. произвед. о Великой Отечественной войне. В 12-ти т. - М., 1986. Т. 11. С. 95-96.
 
[21] Жуков Ю. Солдатские думы. М., 1987. С. 31.
 
[22] ЦМ ВС РФ. 83413/2; 4/40287/2.
 
[23] Laran M. Russie-URSS. 1870-1970. Paris, 1974, p. 200.
 
[24] Кондратьев В. Красные ворота. С. 411-412.
 
[25] Гуськов С. Если останусь жив. М., 1989. С. 215.
 
[26] Кондратьев В. Парадокс фронтовой ностальгии // Литературная газета. 1990. 9 мая.
 
[27] Роковые решения. М., 1958. С. 72-73, 98.
 
[28] Быков В. Указ. соч.


Читайте также на нашем сайте: 


Опубликовано на портале 07/05/2009



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика