Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

«Второй шанс» Зб.Бжезинского: новый профиль прежней стратегии?

Версия для печати

Избранное в Рунете

«Второй шанс» Зб.Бжезинского: новый профиль прежней стратегии?


«Второй шанс» Зб.Бжезинского: новый профиль прежней стратегии?

Как и другие книги Збигнева Бжезинского, «Еще один шанс» - не столько академический труд, сколько программно-аналитический трактат. Известный идеолог американской внешней политики с собственных позиций разбирает деятельность трех последних президентов страны. И хотя больше всего достается Бушу-младшему, приговор вынесен всей троице: это из-за их ошибок США упустили выпавшую им возможность утвердиться в роли признанного глобального лидера. Но главный пафос книги - в другом. Америка может и должна вести за собой человечество, которое иначе обречено на всеобщий хаос. Для этого у нее еще остается второй и последний шанс. А чтобы реализовать его, Бжезинский призывает кардинально обновить тактическую программу, признав и адаптировав те самые процессы «всемирного политического пробуждения», которые сегодня направлены против Соединенных Штатов.

Рецензия на книгу:
Brzezinski Zb. Second Chance: Three Presidents and the Crisis of American Superpower. – N.Y.: Basic Books, 2007. - 234 p.
Русское издание: Збигнев Бжезинский. Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы. – М.: Международные отношения, 2007. - 240 c.
 
Второй шанс США от Збигнева Бжезинского
 
Несмотря на вполне академическое название, это не традиционный политологический трактат. Бжезинский рассматривает и оценивает внешнеполитическую деятельность трех последних американских администраций (Джорджа Буша-старшего, Билла Клинтона и Джорджа Буша-младшего) с позиций своего личного опыта и особо это подчеркивает. Ту же точку отсчета он использует и при анализе возможных вариантов роли США в мире ближайшего будущего. Так что, по словам самого автора, его книга - это «субъективное заявление»….
 
Старший Буш
Бжезинский неслучайно начинает свой труд с обсуждения деятельности сорок первого президента США Джорджа Герберта Уокера Буша, хотя, конечно, не раз упоминает и предшественников. Именно в годы его пребывания в Белом Доме (1989-1993) распался Советский Союз и США стали самой могущественной державой планеты.
Возникшая ситуация, пишет Бжезинский, возложила на руководство страны три глобальные миссии, отнюдь не тождественные традиционной задаче обеспечения национальной безопасности. Успехи или неуспехи США в их осуществлении должны были послужить проверкой их способности к мировому лидерству на фоне усиливающихся национальных устремлений жителей всех континентов и резких сдвигов геополитических балансов.
Во-первых, следовало помогать возникновению новой системы международных отношений, основанной на увеличении сотрудничества между странами всех континентов. Во-вторых, надо было найти действенные способы прекращения или, как минимум, сдерживания локальных и региональных конфликтов, борьбы с терроризмом и недопущения распространения оружия массового поражения. В-третьих, американское руководство было обязано всерьез, а не на словах способствовать улучшению жизненных условий населения беднейших стран и реально участвовать в международных усилиях по борьбе с экологическими и климатическими угрозами. Забегая вперед, будет нелишним отметить, что, по мнению Збигнева Бжезинского, ни один из трех последних президентов США этих задач так и не выполнил – хотя и по разным причинам.
Бжезинский вполне уважительно пишет о старшем Буше. …Он также отмечает, что история подарила Бушу редкий шанс повернуть к лучшему развитие мировых событий. Международное влияние США в течение его президентства было на подъеме, а голоса противников Соединенных Штатов звучали сравнительно тихо и не резонировали с общественным мнением большинства стран. Однако реализовать этот шанс было непросто. Некогда стабильный мир глобального противостояния двух военно-политических блоков вступил в эпоху резких перемен, значение которых было подчас нелегко увидеть, а последствия еще труднее прогнозировать. Эти перемены сопровождались целым рядом кризисов – на Балканах, на Ближнем Востоке, на территории Советского Союза и его преемников и в других регионах.
Буш, продолжает Бжезинский, вовсе не стремился уходить от этих вызовов. .. Он вполне удачно дирижировал распадом Советского Союза и искусно создал международную коалицию для изгнания армии Саддама Хусейна из Кувейта, проявив отличное дипломатическое умение и недюжинную решимость. Однако Буш не смог превратить эти несомненные триумфы в подлинные исторические достижения. …Бжезинский иллюстрирует свои оценки президентства Буша многими примерами, в частности, итогами его политики по отношению к постсоветской России. Здесь его приговор не отличается мягкостью. Бжезинский полагает, что эта политика изобиловала дружественной риторикой и доброжелательными жестами, но по сути дела была стратегически пуста. В Белом Доме прославляли Бориса Ельцина как великого демократического лидера и помогали ему кредитами (большая часть которых, отмечает Бжезинский, была попросту разворована). Однако администрация старшего Буша никак не стимулировала Кремль на разработку всеобъемлющей и реалистичной программы экономической и социальной трансформации России, осуществление которой привело бы к установлению прочных связей между этой страной и Европой.
Столь же нелицеприятно Бжезинский оценивает и плоды ближневосточной политики старшего Буша. Он пишет, что после изгнания Хусейна из Кувейта Буш получил совершенно уникальные шансы добиться установления прочного мира между Израилем и палестинцами. …Однако, на деле все произошло совершенно иначе. Буш практически ничего не сделал для решения израильско-палестинской проблемы. С другой стороны, победа над Хусейном привела к постоянному американскому военному присутствию на Ближнем Востоке, которое с течением времени стало вызывать в регионе все большее раздражение…
Бжезинский предъявляет Бушу упреки и за его политику в отношении Китая, да и не только за нее. В общем… президент Джордж Буш-старший не использовал открывшиеся перед ним возможности заложить основы новой мировой архитектуры.
 
Билл Клинтон
Глава, посвященная Биллу Клинтону, называется очень выразительно - «Бессилие благих намерений» (The Impotence of Good Intentions). …Бжезинский подчеркивает, что Клинтон, в отличие от своего предшественника, действовал на мировой арене на основе вполне конкретной концепции. Он искренне верил, точнее, уверовал в глобализацию, которую считал светлым будущим всего человечества. Клинтон также видел во внешней политике по преимуществу продолжение и развитие политики внутренней…
Убежденность в благодетельных последствиях глобализации сыграла с Клинтоном злую шутку. В период его президентства мировые события были далеко не столь однозначны, как в предшествующие годы. …Клинтону пришлось столкнуться со множеством событий, которые не допускали одних только черно-белых оценок. Бжезинский признает, что это следует считать смягчающим обстоятельством при оценке внешнеполитической деятельности 42-го президента США.
Приверженность идее глобализации подталкивала Клинтона к поиску таких решений международных проблем, которые были бы основаны на применении и конструктивном развитии принципа коллективной безопасности. Это, в частности, проявлялось в готовности его администрации добиваться взаимного сокращения американских и российских ядерных арсеналов (Бжезинский отмечает, что в этом Клинтон фактически отошел от установки своего предшественника на достижение стратегического превосходства США). Он также верил в целесообразность и полезность для Америки экономической и политической интеграции Европы и хотел ей способствовать. Однако эти задачи удалось выполнить не полностью - и, как правило, по не зависящим от Клинтона обстоятельствам. Тем не менее, Бжезинский отдает должное Клинтону за то, что во время его президентства началось расширение НАТО и Европейского союза.
Говоря о явных неудачах Клинтона, Бжезинский ставит на первое место ближневосточную политику. По его мнению, Белый Дом не смог воспользоваться двумя реальными шансами сдвинуть с мертвой точки палестинскую проблему. В первый раз такая возможность появилась после заключения в 1993 году соглашений в Осло и продержалась вплоть до убийства израильского премьер-министра Ицхака Рабина в ноябре 1995 года. Во второй раз она возникла в конце второго президентства Клинтона, когда израильское правительство возглавил Эхуд Барак и Клинтон организовал в Кэмп-Дэвиде встречу между ним и Ясиром Арафатом ...
В течение первого срока Клинтона, заключает Бжезинский, международный престиж Соединенных Штатов продолжал расти и достиг пика к 1995 году. К этому времени большинство стран мира не только приняло как факт американское глобальное лидерство, но также в целом признало его легитимность. Этому сильно способствовал позитивный имидж самого президента, вполне сравнимый с имиджем Франклина Рузвельта и Джона Кеннеди. Однако Клинтон не смог воспользоваться этим признанием для выработки долговременного внешнеполитического курса, привлекательного для большинства народов планеты. Достигнутое лидерство Соединенных Штатов покоилось на весьма шатких основаниях, хотя сначала это мало кто видел. Но уже к концу клинтоновского срока недовольство Америкой стало усиливаться - и не только на Ближнем Востоке. Даже некоторые союзники США начали выражать недовольство чрезмерной американской военной мощью. Благие намерения очень популярного президента не смогли компенсировать отсутствие четкой и решительной стратегии. В итоге ему так и не удалось оставить прочные исторические следы своей деятельности на международной арене.
 
Джордж Буш-младший
Главу о младшем Буше Бжезинский озаглавил не менее выразительно - «Катастрофическое руководство» (Catastrophic Leadership). Пересказывать данное им описание внешней политики Буша вряд ли нужно, международные акции сорок третьего президента и так общеизвестны.
Бжезинский упрекает Буша в гордыне, невежестве, феноменальной самоуверенности, упрямстве, агрессивности, догматизме, имперском мышлении, абсолютном непонимании международных реалий и многих других грехах. Он с особенным ехидством издевается над убежденностью Буша и его окружения в том, что США способны менять весь мир по собственному разумению, создавать новую реальность взамен существующей. Чувствуется, что для Бжезинского эти непомерные претензии аппарата Белого Дома, а предположительно и самого Буша, ярче всего символизируют всю порочность политики нынешней администрации.
Бжезинский, конечно, много пишет о войне в Ираке, которую называет «геополитической катастрофой глобального масштаба». Он подчеркивает, что она нанесла громадный вред международной репутации США и увеличила угрозу терроризма. Он также перечисляет множество грубейших ошибок неоконсерваторов из республиканского лагеря, которые спровоцировали США на вторжение в Ирак. Результатом этой акции стала сильнейшая дестабилизация гигантского суперрегиона (Бжезинский называет эти территории «глобальными Балканами»). Если у этой войны и существует позитивный аспект, пишет Бжезинский, то он заключается лишь в доказательстве полнейшей беспочвенности и авантюризма неоконсервативных фантазий.
Бжезинский особое внимание уделяет обещаниям быстрой трансплантации демократии на иракскую почву, которые в избытке раздавали идеологи неоконсерваторов и функционеры администрации Буша. Эти посулы он считает либо верхом нелепости, либо сознательной провокацией. «Демократия», - пишет он, - «исторически рождалась в процессе постепенного расширения экономических, а затем и политических прав и свобод и становления их институциональных гарантов, прежде всего, независимых судебных органов. В первое время ее плодами пользуются привилегированные классы, а со временем и широкие массы. В этом историческом контексте сформировалась и система свободных выборов, ставшая практическим выражением новой ментальности социальных компромиссов и верховенства закона».
Бжезинский заключает, что искусственная механическая пересадка этой системы в традиционные общества чревата почти стопроцентным риском усиления внутренних конфликтов. Именно это и доказали неуклюжие американские попытки насаждения демократии как в Ираке, так и в Палестине и Египте. В лучшем случае таким способом можно вырастить гиперактивный и нетерпимый популизм, представляющий из себя тиранию большинства, замаскированную демократическим фасадом.
Бжезинский остается при сильном подозрении, что самые ревностные пропагандисты немедленной демократизации Ближнего Востока на самом деле не столь наивны, чтобы не понимать этих очевидностей. Насаждая внешне демократические институты в далеко еще не готовых к ним обществах ближневосточных стран, они рассчитывают дестабилизировать эти государства и тем самым оправдать будущую вооруженную интервенцию США.
Джордж Буш-младший, заключает Бжезинский, искренне уверен в своем праве претендовать на роль мирового лидера. Однако в этом качестве он продемонстрировал полное непонимание современного мира и сильнейшим образом подорвал геополитические позиции США. Его политика привела к росту отчуждения в Европе и стимулировала сближение между Россией и Китаем, которые все более явно противопоставляют свои интересы интересам США. Страны Южной и Восточной Азии быстро превращаются в самостоятельную силу глобального масштаба, а в Латинской Америке нарастает популизм откровенно антиамериканского толка. Исламский мир разогрет религиозным фанатизмом и антизападным национализмом, а Ближний Восток вообще пребывает на грани взрыва. Опросы общественного мнения показывают, что американская политика вызывает во всем мире страх, смешанный с ненавистью. Таково печальное наследство, которое Буш оставит своему преемнику, пишет Бжезинский. Преодолеть его будет очень нелегко.
 
Президентская троица
Любопытно звучит итоговая оценка Бжезинского деятельности трех последних президентов США. По его мнению, Буш-старший сыграл роль «полицейского», пытающегося сохранить унаследованный от прошлого уровень мировой стабильности, опираясь на силу и законность. Билл Клинтон был «адвокатом» социального благосостояния, считавшим глобализацию самым надежным инструментом прогресса. В свою очередь, Буш-младший - «воитель», который сознательно использовал комплекс страха своих соотечественников для мобилизации страны на провозглашенную им экзистенциальную борьбу против сил мирового зла.
Бжезинский задается вопросом, привели ли усилия трех последних президентов к позитивным итогам на мировой арене. Его вывод весьма неутешителен. Он полагает, что США сейчас куда меньше способны оказывать серьезное влияние на мировые события, чем 15 лет назад. Страна, в которой еще так недавно планета видела легитимного лидера и надежного гаранта международной безопасности, очень недолго продержалась на этом высоком пьедестале.
Вину за такой исход Бжезинский возлагает на всю президентскую троицу, но более всего на нынешнего хозяина Белого Дома. Он даже ставит президентам отметки. Первого Буша он удостаивает твердой четверки (Бжезинский пользуется шкалой, принятой в американской школе, и потому ставит ему «B», высшая оценка - «А»). Клинтон тянет всего на троечку («C»), а вот нынешний президент получает провальную и безоговорочную единицу («F»). В результате их ошибок и упущенных ими возможностей США не смогли использовать свой шанс на прочное мировое лидерство.
«Будет ли у нас второй шанс?», - вопрошает Бжезинский. И на этот раз отвечает положительно. Ни одна другая страна не способна выполнять ту роль, которую потенциально могут и должны играть США. В их активе – крупнейшая в мире экономика, самые мощные вооруженные силы, огромный потенциал научных открытий и технологических прорывов. На их стороне и закрепившаяся в мировом общественном мнении (хотя не всегда открыто выражаемая) убежденность в том, что международная система нуждается в эффективной стабилизирующей силе, и что альтернативой отказа США от этой роли мог бы быть только всемирный хаос.
…Бжезинский без обиняков подчеркивает, что для возвращения американского мирового лидерства понадобятся куда более серьезные преобразования, нежели смена руководства. Он предупреждает, что сама американская конституционная система, основанная на принципе разделения прерогатив между исполнительной, законодательной и судебной властью, в известном смысле препятствует формулировке и, главное, осуществлению долговременной стратегии, способной не только охранять национальные интересы США, но и способствовать безопасности и благосостоянию всего человечества. Он считает и нежелательным, и опасным, что интернациональные проблемы нередко решаются в Вашингтоне под влиянием этнических и религиозных групп давления (например, армянского лобби, израильского лобби, тайваньского лобби, поселившихся на юге Флориды кубинских эмигрантов и тому подобное), ориентированных на защиту тех или иных специальных интересов. Он перечисляет десяток законодательных актов, принятых Конгрессом по настоянию таких групп, явно не считая их образцом государственной мудрости. Он также подчеркивает, что такая фрагментация принятия внешнеполитических решений противоречит национальным интересам США.
Збигнев Бжезинский идет и дальше. Он замахивается на социальную модель США, а на такое американские политологи решаются нечасто. Бжезинский открыто утверждает, что эта модель в ее нынешнем виде не вызывает пиетета у большинства населения планеты. В США постоянно усиливается экономическая поляризация, что противоречит эволюции мировых ценностей. К тому же американцы как нация считают своим богоданным правом бесконтрольное расходование экологических и энергетических ресурсов, что опять-таки вызывает недовольство планеты. Современный мир начинает превыше всего ценить человеческое достоинство, справедливость, всеобщий прогресс и разумное благополучие, далекое от экстравагантной расточительности американцев.
…США смогут вернуть себе мировое лидерство лишь в том случае, если продемонстрируют всему миру справедливость своего социального устройства, готовность к компромиссам, самоограничению, преодолению претензий на собственную исключительность, даже к сужению своего суверенитета, если того потребуют интересы всего человечества. Мир не пойдет за Америкой до тех пор, пока не перестанет видеть в ней неоимпериалистического диктатора и растратчика скудеющих планетарных ресурсов.
США должны использовать свой второй шанс на прочное обретение мирового лидерства с большим успехом, нежели первый. Третьего шанса у нее не будет. Таков конечный вывод Збигнева Бжезинского.
 
 
 
 
Борис Межуев
 
«Второй шанс» Бжезинского, или темная сторона Обамы
 
Последняя глава книги Збигнева Бжезинского, вышедшей в русском переводе под названием «Еще один шанс» (хотя ее настоящее название - «Второй шанс» и, как мы покажем, прилагательное «второй» в данном случае имеет принципиальное значение), завершается такими словами: «Америке нужно безотлагательно сформировать внешнюю политику, действительно соответствующую обстановке, сложившейся после окончания холодной войны. Она еще может это сделать при условии, что следующий американский президент, сознавая, что «сила великой державы уменьшается, если она перестает служить идее», ощутимо свяжет силу Америки с устремлениями политически пробудившегося человечества». Разумеется, в этих словах уже ясно вырисовывается та фигура, которая, по мнению бывшего помощника президента США по национальной безопасности, способна послужить реализации этой ответственной задачи - утверждению лидерства Америки в процессе глобального политического переустройства человечества. Речь идет, разумеется, о молодом Бараке Обаме, которого Бжезинский консультирует по вопросам внешней политики. Именно Обама более других кандидатов ассоциируется с процессом политического обновления, причем не только в своей стране, но и во всем мире, который Обама грозится «спасти». Именно Обама призывает к «изменению» настолько настойчиво, что английский эквивалент этого слова - change - уже начинает входить в общемировой оборот примерно как лет двадцать назад «гласность» и «перестройка».
Связь Обамы с Бжезинским вызывает, между тем, опасения и настороженность далеко не только в России. Еще меньшую симпатию к Бжезинскому испытывают правые израильские круги и не случайно - значительное место в книге Бжезинского занимает описание той негативной роли, которую играет в США «израильское лобби», направляющее политику Америки на Ближнем Востоке и в первый срок правления Буша-младшего фактически утвердившее свое влияние на Пентагон и отчасти - на Совет национальной безопасности. Бжезинский поддержал замысел и выразил сочувствие основному пафосу книги Джона Миршаймера и Стивена Уолта «Израильское лобби» (в чем смысл и содержание этой книги - ясно из ее названия). Обаме устами своих ближайших советников в настоящий момент приходится постоянно отбиваться от обвинений со стороны сочувствующих Израилю кругов в Америке, что он не собирается приносить в жертву интересы еврейского государства во имя дружбы с мусульманами. А, надо сказать, фигура Бжезинского, его послужной список и непосредственно содержание его последних книг, позволяют предположить, что именно этих шагов он и ожидает от Обамы в случае его избрания в президенты США.
…Перейдем к книге. Хотя большая ее часть посвящена описанию и разбору деятельности трех президентов США после окончания Холодной войны: обоих Бушей и Клинтона, основной смысл книги заключен, пожалуй, в одном из параграфов последней главы, который называется «Глобальное политическое пробуждение» (Далее ГПП). Очень жаль, что этот термин пока не вошел в политический лексикон наряду с «глобализацией» и «столкновением цивилизаций», поскольку его появление в произведении одного из ведущих стратегов американской внешней политики невозможно переоценить.
Бжезинский блестяще переосмысливает идеи Фукуямы и Кожева, согласно которым стержнем мировой политической истории является борьба человека за признание, иными словами, протест против неравенства, прежде всего неравенства политического, так называемого неравноправия. По мнению Бжезинского, «стрежнем самого феномена глобального политического пробуждения» является «всеобщая устремленность к обретению человеческого достоинства». Это почти точный перепев из Фукуямы, с которым Бжезинский сблизился в последние годы - после отхода автора «Конца истории» от неоконсерватизма. Фактически ГПП - это глобальное распространение идей Французской революции, которая вначале заразив идеями свободы и равенства Европу, а потом и всю планету, в конце концов, обрушила колониальный миропорядок. Для Бжезинского ГПП - это фундаментальная реальность и ось истории, противодействовать ему, исходя из консервативных идеалов, бесполезно и самоубийственно. Америка будет способна «преодолеть риск того, что глобальное политическое пробуждение обратится против нее» только в том случае, если идентифицирует себя с ним, иначе говоря, если представит себя не удерживающей равновесие державой, но своего рода лидером революционных преобразований.
Вся специфика подхода Бжезинского заключается в том, что в отличие от раннего, наивного Фукуямы эпохи «Конца истории», он великолепно понимает, что непосредственно все это ГПП в настоящий момент направлено не против кого иного, как против США, против западной цивилизации в целом, против ее могущества и доминирования на планете. Бжезинский пишет об этом с обескураживающей откровенностью: «Глобальное политическое пробуждение исторически является антиимперским, политически антизападным и эмоционально все более антиамериканским. В своем развитии оно вызывает смещение центра глобального притяжения. А это, в свою очередь, в глобальном масштабе меняет расположение центров власти и оказывает серьезное влияние на роль Америки в мире». Тут важно оценить степень радикализма Бжезинского: дело не только в том, что Америка при Буше совершила какие-то политические ошибки и по этой причине стала восприниматься народами третьего мира не как освободительница, но как новая империя, как наследница британского колониализма. Бжезинский пишет обо всем этом, но идет гораздо дальше. Америка - объективно потенциальная жертва ГПП, этот процесс, который правильно было бы назвать его настоящим именем - «мировая революция», - логически ведет ни к какому не «новому американскому веку», но постимперскому и, соответственно, постамериканскому будущему.
«Антизападничество, - пишет Бжезинский, - это больше, чем просто популистское отношение. Это неотъемлемая часть сдвигов глобального демографического, экономического и политического баланса. Незападное население уже намного превышает численность населения евроатлантического мира (к 2020 году население Европы и Северной Америки, по-видимому, составит только 15 процентов населения мира). Но политически активизировавшаяся часть незападного мира существенным образом влияет на происходящее в мире перераспределение власти. Возмущение, эмоции и стремление к утверждению статуса миллиардов людей стали качественно новыми факторами». Уникальность положения Бжезинского внутри политического истеблишмента Америки заключается, разумеется, не в том, что он указывает на распространение «антиамериканизма» в мире, но в том, что он его в каком-то смысле оправдывает, «берет под защиту», находит законным последствием специфики распределения богатства и власти на планете.
В самом предложении Бжезинского Америке возглавить процесс «мировой революции», который объективно направлен против нее самой, нет абсолютно ничего необычного даже для бушевской эпохи. Америка со времен Второй мировой именно этим и занималась - перехватом революционной активности населения планеты с тем, чтобы отвести ее от себя и направить против ближайших конкурентов - Британской империи, а потом и Советского Союза. Ровно то же самое предлагали и критикуемые автором «Второго шанса» неоконы - зажечь факел «оранжевых революций» с тем, чтобы осуществить «смену режимов» в нелояльных Америке и особенно Израилю государствах - «бастионах тирании» (по выражению Кондолизы Райс), от Белоруссии до Саудовской Аравии. По дороге можно избавиться и от надоевших союзников-диктаторов типа Сухарто или Эдуарда Шеварнадзе.
Вроде бы Бжезинский говорит о том же. И, тем не менее, он говорит немного о другом. Прежде всего, он вполне справедливо не сводит ГПП к одной только «демократизации». «Человеческое достоинство подразумевает свободу и демократию, но идет дальше этого. Оно также включает социальную справедливость, равенство полов и, сверх всего этого, уважение к культурной и религиозной мозаике мира». Поэтому насильственное «осчастливливание» незападных народов новыми ли технологиями (в духе клинтоновской глобализации), демократией ли (в духе бушевской «глобальной демократической революции») не приведет ни к чему путному, если народы не будут ощущать того, что наряду со всеми этими прекрасными изменениями повышается их статус именно как народов.
Второе важное отличие Бжезинского от бушевских «демократизаторов» последовательно вытекает из первого. Для «неоконов» исламизм во всех видах и формах - это реакция, это религиозная или же политическая косность, противостоящая западным прогрессивным веяниям. Поэтому-то Израиль для них это передовая демократическая держава, находящаяся в окружении авторитарных исламских стран и подвергающаяся атакам со стороны религиозных фанатиков. Для Бжезинского все ровно наоборот: исламизм - это может быть основное, абсолютно законное, далеко не единственное, но наиболее мощное выражение ГПП, это политический протест против западного доминирования в мировой политике. Поэтому, делает вывод хитроумный стратег, «в сегодняшнем значительно усложненном глобальном контексте многое зависит от того, удастся ли Америке восстановить некоторую степень доверия в ее отношениях с исламским миром». Если Америка не сделает, ее позиции в мире ислама займет Китай, уже нормализующий свои взаимоотношения с Пакистаном, с Россией и Ираном.
Итак, Бжезинский пошел настолько далеко в своеобразном концептуальном «раскрытии карт», что фактически определил муллу Насраллу в наследники Жан Поль Марату, а Башара Асада… условно говоря, в преемники Бонапарту. Автор «Второго шанса» как бы намекает на то, что США, в случае если эта страна реально желает стать лидером политического обновления современного мира, необходимо возглавить своего рода борьбу за ислам. Именно в сцепке американизма и исламизма, той сцепке, которая триумвирате с Китаем некогда похоронила СССР, и коренится и залог успеха Америки, ее «второго шанса» стать глобальным лидером «прогрессивного человечества».
Трем президентам, последовательно управлявшим Соединенным Штатами, после конца Холодной войны, не удалось сохранить эту связку. Искусного в дипломатии Буша-старшего, создавшего коалицию с арабскими странами в борьбе с Саддамом в 1990-91 годах, подвел природный консерватизм. Он хотел только стабильности, причем ради этой стабильности он даже пытался (о ужас!) спасти от распада Советский Союз. Клинтон, обладавший радикализмом и каким-то глобальным видением ситуации, если называть вещи своими именами, просто спасовал перед Израилем - отказался от возможности продавить американский план урегулирования ближневосточной проблемы и тем самым не смог окончательно выстроить столь важную для США связку с исламизмом в разных его версиях. Младший Буш просто поддержал Израиль и его лидера Ариэля Шарона в деле изоляции Арафата и фактического свертывания мирного процесса во время второй интифады. Иным словами, первый свой шанс - стать вождем «мировых революционеров» и тем самым остаться лидером не просто в постимперском, но что более существенно и постзападном мире - Америка не использовала. Теперь у нее, однако, имеется «второй шанс», и едва ли, по замыслу видного стратега, он не связан с фигурой Барака Обамы. Третьего шанса, как подчеркивает Бжезинский, у США не будет.
Конечно, зная, чем обернулись, в том числе и для самой Америки, прежние инициативы геополитика, сказанное им звучит зловеще. Не вызывает никакого сомнения, что очередной жертвой предлагаемого союза США с исламом во всех его формах и ответвлениях предназначено быть России. Именно нашей стране надлежит вновь воскреснуть в образе косной имперской, антиисламской силы, наследницы колониальных властителей прошлого, которой будет противостоять разбуженный ГПП и «измененный» мистером Обамой мир. Немедленно будет поставлен вопрос о Чечне и подавлении свободолюбивого народа, немедленно оживятся контакты США с теми людьми, которых сегодня с нашей помощью загнали в горные районы Вазиристана. Америка предстанет перед миром в образе покровителя «униженных и оскорбленных», париев всего человечества против надменных наследников византийских царей, колонизаторов и крестоносцев.
Реализуется ли вот такой «проект Обама» или ему не дадут осуществиться принципиально антиамерикански настроенные силы в исламе или же столь же жестко произраильские силы в самой Америке - покажет время. России же следует быть готовой и к такому нежелательному для нее повороту событий, а потому ей следует искать собственные пути сближения с исламом, препятствуя развороту этого мира в антироссийском направлении. Столь же аккуратно нам следует вести себя и по отношению к Израилю, не давать вовлекать себя в разного рода глобальные антиисламские инициативы, но при этом не сбиваться на огульно антиизраильскую риторику.
России надлежит умело балансировать между силами «имперского порядка» и «мировой революции», не становясь ни ту, ни на другую стороны. Но это уже тема отдельной статьи.
 


Опубликовано на портале 27/10/2008



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика