Главная Карта портала Поиск Наши авторы Новости Центра Журнал

Российское нефтегазовое присутствие в Туркменистане: основные проблемы, прогнозы и риски

Версия для печати

Избранное в Рунете

Владимир Парамонов, Олег Столповский, Алексей Строков

Российское нефтегазовое присутствие в Туркменистане: основные проблемы, прогнозы и риски


Парамонов Владимир Владимирович - кандидат политических наук, представитель российской Ассоциации приграничного сотрудничества в Республике Узбекистан (Ташкент). Строков Алексей Владимирович - аналитик Центра системных исследований. Олег Анатольевич Столповский - независимый военный аналитик (Ташкент, Узбекистан).


Российское нефтегазовое присутствие в Туркменистане: основные проблемы, прогнозы и риски

Несмотря на систематические осложнения и постоянно возникающие трудности в нефтегазовых отношениях между Москвой и Ашхабадом, Туркменистан остается для России практически безальтернативным и стратегически важным поставщиком газа. Авторы статьи, в основу которой легли материалы двухлетнего исследования российских проектов по добыче углеводородов в Центральной Азии, пытаются ответить на вопрос: что препятствует росту активности России в нефтегазовой отрасли Туркменистана?

Несмотря на систематические осложнения и постоянные возникающие трудности в нефтегазовых отношениях между Москвой и Ашгабатом (далее Ашхабадом – прим. ред. «Перспективы»), Туркменистан был и пока остается для России практически безальтернативным и стратегически важным поставщиком газа. Обладая значительными запасами «голубого топлива», Туркменистан является единственной страной на постсоветском пространстве, которая может экспортировать большую часть (почти 3/4) добываемого газа. Это обусловлено относительно невысоким внутренним потреблением газа в силу малочисленности населения (около 4,5 млн. человек) и отсутствия в стране крупной промышленности.

Однако, ни высокая заинтересованность РФ в углеводородных, в первую очередь газовых ресурсах Туркменистана, ни даже тот очевидный факт, что российское направление в силу транспортно-инфраструктурных факторов остается главным в плане экспорта/транзита туркменского газа, в целом до сих пор так и не привели к существенному укреплению позиций и росту масштабов проектно-инвестиционной активности России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана.

Во-первых, нефтегазовое сотрудничество Москвы и Ашхабада затрагивает в основном лишь торговую сферу – вопросы закупки и транспортировки туркменского газа в Россию/российском направлении. В то же время, присутствие РФ в самой нефтегазовой отрасли страны пока крайне незначительно.

В определенной степени это связано с тем, что в Туркменистане добыча углеводородов на суше является прерогативой государства (исключение было сделано для китайской КННК и МГК «ИТЕРА»), в то время как для иностранных инвесторов доступно лишь освоение шельфовых месторождений на условиях СРП. Тем не менее, такие компании как британо-арабская «Драгон Ойл» (Dragon Oil), малазийская «Петронас» (Petronas), датская «Мэрск» (Maersk), немецкая «Винтершелл» (Wintershall») и китайская КННК, давно и достаточно успешно работают на туркменском участке каспийского шельфа.

На этом фоне большинство российских компаний пока не проявляет интереса к шельфовым месторождениям Туркменистана на Каспии, хотя еще в 2003 году именно для их разработки три российские компании «Зарубежнефть» «Транснефть» и «ИТЕРА» создали совместное предприятие. Чуть позже «ЛУКОЙЛ» и российско-британская «ТНК – Бритиш Петролеум» также попытались получить соответствующие разрешения на добычу углеводородов на шельфовых месторождениях. Однако, пока только лишь МГК «ИТЕРА» с учетом особых отношений с Туркменистаном сумела добиться официальной лицензии для проведения работ на шельфе Каспийского моря, а также на суше – в Центральных Каракумах.

Фактическое неучастие России в освоении туркменского шельфа наводит на мысль, что российский бизнес в какой-то степени не выдерживает конкуренции в плане технологий и инвестиций. Ведь туркменский участок Каспийского шельфа гораздо более глубоководный по сравнению с тем же казахстанским участком, что требует как более продвинутых технологий, так больших инвестиций. В частности, по мнению ряда экспертов, бурение только одной разведочной скважины на туркменском участке шельфа будет стоить не менее 40 млн. долларов, а таких скважин потребуется пробурить более 20 только для уточнения запасов. Причем понадобится не менее трех лет на сами разведочные работы. Поэтому та же «ИТЕРА», получив право на разработку ряда месторождений на Каспии, намерена тесно сотрудничать не только с «Зарубежнефтью», но и другими компаниями, имеющими больший опыт реализации подобных проектов. Впрочем, нельзя исключить и того, что Туркменистан специально предлагает России и российскому бизнесу наиболее технологически сложные и к тому же спорные месторождения, чья принадлежность может быть окончательно определена лишь путем межгосударственных переговоров.

Во-вторых, перспективы дальнейшего развития российско-туркменских нефтегазовых отношений представляются неясными по причине активно проводимой Ашхабадом политики диверсификации своих внешних связей и балансирования между потребителями углеводородов, что, в свою очередь, должно кардинально снизить зависимость от России, особенно в плане маршрутов транспортировки газа. В последние годы Туркменистан все более склонен рассматривать Китай в качестве главного и стратегического партнера в нефтегазовой отрасли.

Кроме того, вполне логичными представляются настойчивые попытки туркменского руководства разыграть и «европейскую карту», что выражается в неоднократных декларациях в поддержку проекта «Набукко» (Nabucco). Практическим шагом в этом направлении уже стало подписание Ашхабадом в первой половине 2009 года меморандума о долгосрочном сотрудничестве в газовой сфере с немецкой компанией RWE, являющейся одним из шести акционеров проекта «Набукко». В результате, уже достигнуты договоренности о прямых поставках природного газа из Туркменистана в Европу, а также об участии немецкого концерна в освоении месторождений на каспийском шельфе.

В-третьих, на фоне очень активно развивающегося сотрудничества Туркменистана с зарубежными странами и компаниями, сами российско-туркменские связи в нефтегазовой отрасли находятся в стадии глубокого кризиса. Первые сложности возникли еще в марте 2009 года, когда во время визита президента Туркменистана в Москву российско-туркменские переговоры по строительству газопровода «Восток – Запад» завершились безрезультатно, а чуть позже Ашхабад объявил о проведении международного тендера по данному проекту. Затем, после инцидента на газопроводе САЦ в апреле 2009 года со стороны туркменского руководства в адрес России даже звучали прямые обвинения. Так или иначе это свидетельствует о том, что Туркменистан все менее склонен рассматривать Россию в качестве приоритетного внешнего партнера в нефтегазовой отрасли. Кроме того, предприняв после аварии на САЦ ряд демаршей, Туркменистан, скорее всего, также преследовал целью продемонстрировать и окрепшую политическую волю в плане кардинального снижения зависимости от России и, тем самым, еще более усилить внешнюю конкуренцию вокруг своих углеводородных ресурсов и маршрутов их транспортировки. В результате, если еще в 2007 году «Газпром» предполагал до 2010 года вложить в газовые проекты в Туркменистане около 2 млрд. долларов, то в настоящее время становится все более очевидной крайне малая вероятность столь крупных инвестиций из России.


* * *

В целом же, по сравнению с другими иностранными компаниями и государствами, присутствующими в нефтегазовой отрасли Туркменистана, Россия и российские компании пока сохраняют преимущества лишь по одной позиции – обеспечения экспорта/транзита туркменского газа на внешние рынки: по состоянию на начало 2009 года, около 90% объема туркменского газового экспорта направлялось в Россию/российском направлении.

Однако, все меньше гарантий того, что РФ удастся сохранить данное преимущество в будущем. Так, уже в конце 2009 года ожидается ввод в строй нового магистрального газопровода «Туркменистан – Узбекистан – Казахстан – Китай», после чего роль российского маршрута в плане транспортировки туркменского газа на внешние рынки может заметно снизиться. В итоге, мировой экономический кризис, ухудшение финансового состояния российских энергетических компаний (того же «Газпрома»), некоторое осложнение российско-туркменских отношений и активные действия Туркменистана по диверсификации внешних связей – все это определяет хрупкость российских позиций в нефтегазовой отрасли Туркменистана.


Прогноз: реалистичный сценарий

Очевидно, что будущий характер присутствия России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана определится вовсе не политическими декларациями и обещаниями, а конкретными шагами РФ по сохранению и укреплению своих позиций. В случае, если и в дальнейшем сотрудничество будет ограничиваться лишь вопросами закупки туркменского газа и его транспортировки, то российские позиции в нефтегазовой отрасли Туркменистана в лучшем случае останутся примерно на нынешнем уровне, хотя и это не столь очевидно: очень многое будет зависеть от того, сумеет ли Ашхабад кардинально увеличить объемы добычи углеводородов и проводить сбалансированную энергетическую политику, в том числе, учитывающую интересы Москвы.

• Объемы поставок газа в Россию/российском направлении в краткосрочной перспективе расти, скорее всего, не будут, а с учетом наблюдаемого падения объемов экспортируемого Россией газа в Европу, наиболее вероятно, что останутся на относительно низком (чем до мирового кризиса) уровне: например, около 20 млрд. кубических метров в год и, возможно, будут даже еще ниже.

В связи с мировым финансово-экономическим кризисом и падением спроса на углеводородные ресурсы, в том числе и газ, России не выгодно в ближайшее время наращивать объемы закупаемого в Туркменистане «голубого топлива» по коммерческим ценам, которые были обговорены еще в 2008 году. Не случайным в этой связи представляется то, что Москва пока не спешит (по крайней мере, до достижения новых договоренностей – по более приемлемой цене) возобновлять поставки туркменского газа, которые были прекращены после аварии на газопроводе САЦ в апреле 2009 года.

Прогнозировать же поставки газа на более долгосрочную перспективу и, в частности, говорить о значительном росте (по сравнению с тем же докризисным уровнем) объемов экспорта газа из Туркменистана в Россию/российском направлении пока крайне сложно.

Принципиальными здесь являются следующие вопросы:

- наличия у Туркменистана достаточных газовых ресурсов;

- цены на туркменский газ;

- пропускной способности существующих и планируемых трубопроводов, в том числе в российском направлении;

- активного поиска Ашхабадом новых импортеров «голубого топлива» и реалистичности взятых им многочисленных экспортных обещаний.

В самом лучшем случае, в среднесрочной перспективе (причем, скорее всего, не ранее 2020 года) потенциально возможные объемы экспорта туркменского газа в Россию/российском направлении в принципе и теоретически могли бы достичь 70-80 млрд. кубических метров в год. Однако это могло бы произойти только лишь в случае стечения крайне сложной суммы факторов:

- у Туркменистана будет достаточно газовых ресурсов для наращивания экспорта;

- Москва и Ашхабад договорятся о приемлемой цене на газ;

- Россия, Казахстан и Туркменистан построят и введут в эксплуатацию Прикаспийский газопровод и реконструируют САЦ;

- Ашхабад будет выполнять свои экспортные обязательства в полном объеме как минимум перед Россией (в соответствии с соглашением от 2003 года), а как максимум – перед Китаем (от 30 до 40 млрд. кубических метров в год), Ираном (от 10 до 15 млрд. кубических метров в год) и, возможно, даже акционерами проекта «Набукко» (конечно, если трубопровод, включая его каспийский участок, будет построен).

Принимая же во внимание крайнюю маловероятность стечения столь сложной суммы факторов, следует признать, что с высоты сегодняшнего дня изложенный выше оптимистичный сценарий является скорее фантастическим, нежели реалистическим.

• Поставки нефти в Россию/российском направлении осуществляться не будут ни в краткосрочной, ни, скорее всего, даже в долгосрочной перспективе.

На протяжении первого десятилетия XXI века Туркменистан стабильно добывал около 10 млн. тонн нефти в год, а экспортировал (в основном в соседние страны) – от 7 до 8 млн. тонн. Если в Туркменистане не будут открыты новые и масштабные нефтяные месторождения, то в краткосрочной перспективе объемы добычи и экспорта туркменского «черного золота», скорее всего, сохранятся примерно на нынешнем уровне, и не будут представлять значимого интереса для России.

В среднесрочной перспективе (к 2020 году) объемы добычи нефти в Туркменистане могут увеличиться примерно в 1,5-2 раза, составив порядка 15-20 млн. тонн, а масштабы экспорта могут достигнуть 10-15 млн. тонн в год. Трудно прогнозировать, какая часть этих объемов будет добыта российскими компаниями и экспортирована ими. Однако, даже если принять во внимание потенциальную возможность российского участия в проектах по разработке нефтяных месторождений, навряд ли добываемое «черное золото» будет экспортироваться именно в Россию/российском направлении: нефть гораздо выгоднее будет перерабатывать и/или поставлять в географически менее удаленные чем РФ страны, например в Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан.


Основные риски

Как представляется, основными рисками являются следующие:

- переориентация Туркменистаном большей части своего газового экспорта на маршруты, альтернативные российскому;

- нехватка газовых ресурсов для выполнения обязательств по экспортным поставкам;

- консервация экспортно-сырьевой направленности российско-туркменского сотрудничества в нефтегазовой отрасли.


Переориентация Туркменистаном большей части своего газового экспорта на маршруты, альтернативные российскому

Учитывая активное стремление Туркменистана к развитию сотрудничества в нефтегазовой отрасли с зарубежными странами и компаниями, в том числе в плане диверсификации поставок газа, нельзя исключать, что в перспективе, особенно долгосрочной, Ашхабад захочет и сможет переориентировать большую часть своего газового экспорта на маршруты, альтернативные российскому. В первую очередь, речь идет о поставках «голубого топлива» в Китай по магистральному газопроводу «Туркменистан – Китай», ввод в строй которого ожидается в конце 2009. Туркменистан уже дал принципиальное согласие о поставках в КНР до 40 млрд. кубических метров газа ежегодно, а в долгосрочной перспективе нельзя исключить, что Ашхабад и Пекин смогут договориться об еще больших объемах газового экспорта.

Другим перспективным направлением экспорта туркменского газа может оказаться газопровод «Набукко». Сейчас трудно сказать, какие объемы газа Туркменистан сможет выделить в случае строительства трубопровода, но можно предположить, что они могут быть существенны, учитывая проектную мощность газопровода – около 30 млрд. кубических метров.

Безусловно, что серьезные коррективы, причем явно не в пользу России/российского направления, могут также внести и ряд других коммуникационных проектов: расширения и продления газопровода из Туркменистана в Иран и далее в Турцию, а также реанимация идеи строительства газопровода через Афганистан в Пакистан (и далее, возможно, в Индию).


Нехватка газовых ресурсов для выполнения обязательств по экспортным поставкам

Несмотря на достаточно высокие ресурсные возможности и экспортный потенциал Туркменистана, принципиальной представляется реальная обеспеченность газом многочисленных экспортных обещаний Ашхабада, а также в целом адекватность планов развития туркменской газовой отрасли.

С одной стороны, уже к 2010 году Туркменистан планировал обеспечить стабильные поставки газа в Россию в объемах не ниже 70-80 млрд. кубических метров в год и поддерживать подобные (и даже несколько большие) масштабы экспорта вплоть до 2028 года. С другой стороны, помимо значительных экспортных обязательств перед Россией, Туркменистан уже имеет экспортные обязательства перед Китаем и Ираном. Для выполнения их в полном объеме и удовлетворения внутренних потребностей Туркменистану уже в ближайшие годы будет необходимо увеличить объемы добычи «голубого топлива» примерно в 2 раза, с 70 до 113-141 млрд. кубических метров.

Однако с позиций сегодняшнего дня можно утверждать, что планы Туркменистана по объемам добычи газа на 2010 год недостижимы, а планы на 2020 год – труднореализуемы. Более того, и сами газовые запасы Туркменистана представляются неясными. Ашхабад в целях привлечения иностранных инвестиций сильно преувеличивает свои ресурсы, задействуя для этой цели и пропагандистские средства. Так, по туркменским оценкам, запасы газа составляют порядка 25 трлн. кубических метров, между тем как международно-признанными являются только 4,97 трлн. кубометров запасов – без учета еще фактически не разведанного газового месторождения «Южный Иолотань». Запасы данного месторождения пока точно не известны, хотя оно, безусловно, относится к категории крупных, а проведенное в октябре 2008 года аудиторское исследование, дает очень расплывчатую оценку: от 4 до 14 трлн. кубических метров. Достаточно показательным в данном контексте, является разразившийся в октябре 2009 года скандал по поводу просочившейся в СМИ информации о фальсификации данных о разведанных и извлекаемых запасах газа на Иолотано-Яшларской группе месторождений. Если вас охмурили, приворожили, женили, а вы очнулись уже когда на вас свадебное кольцо, то можно поступить хитро, нужно купить свидетельство о разводе молча собрать вещи и показать свидетельство о разводе вашей бывшей жене, при этом посмотрев в её бесстыжие глаза!


Консервация экспортно-сырьевой направленности российско-туркменского сотрудничества в нефтегазовой отрасли

Экспорт туркменского газа, на что Россия продолжает делать основной акцент в сотрудничестве с Туркменистаном в нефтегазовой отрасли, формирует достаточно хрупкий фундамент для эффективного развития двустороннего сотрудничества.

С одной стороны, мировой кризис, падение спроса и, соответственно, цен на углеводороды, а с другой – ухудшение финансового положения самих нефтегазовых корпораций, включая и «Газпрома». Тот же «Газпром» в краткосрочной перспективе, скорее всего, будет вынужден сокращать объемы закупаемого в Туркменистане газа, а также отказываться от части планов по реконструкции и увеличению пропускной способности системы газопроводов в российском направлении.

В условиях неблагоприятной ценовой конъюнктуры на углеводороды и неясности перспектив модернизации старой (советской) газопроводной системы Туркменистан может сделать основную ставку на переработку углеводородов (сжиженный природный газ, химические производства) как для внутреннего потребления, так и для экспорта. При этом Ашхабад будет по-прежнему ориентироваться на сотрудничество с западными и азиатскими корпорациями, которые по сравнению с российскими обладают более современными технологиями глубокой переработки углеводородного сырья.


* * *

В целом, изложенные выше риски будут вести к снижению уровня нефтегазового сотрудничества между Россией и Туркменистаном. Делая основной акцент лишь на обеспечение гарантий поставок туркменского газа в российском направлении, РФ вряд ли сможет сохранить и тем более усилить свои позиции в туркменской нефтегазовой отрасли. В частности, успехи российских компаний в плане разработки углеводородных месторождений Туркменистана и переработки нефтегазового сырья сегодня выглядят уж слишком проигрышными в сравнении с успехами целого ряда других иностранных компаний, например, той же китайской КННК.

Как представляется, одним из наиболее эффективных, хотя и затратных путей по сохранению и укреплению позиций РФ мог бы стать повышенный акцент на глубокую переработку туркменских углеводородов и, в частности, создание на территории Туркменистана сети производства продуктов нефтехимии и газохимии. Именно это, могло бы кардинально усилить позиции РФ в туркменской нефтегазовой отрасли и обеспечить российским компаниям более широкий доступ к освоению туркменских месторождений.

Однако сегодня крайне мало надежд на то, что российские нефтегазовые компании будут заниматься вопросами глубокой переработки газа и нефти в Туркменистане. В первую очередь, это связано с крайне недальновидной экономической политикой России в целом, преобладанием коммерческих и узко-корпоративных интересов над государственными, ориентацией РФ преимущественно на экспорт сырьевых (главным образом, энергетических) ресурсов на внешние рынки. Этой же цели подчинен и современный формат нефтегазового сотрудничества России со странами Центральной Азии, в том числе и с Туркменистаном. В итоге, все это позволяет предположить, что позиции России в нефтегазовой отрасли Туркменистана в кратко- и среднесрочной перспективе останутся крайне хрупкими, а в долгосрочной перспективе – существенно ослабнут.

Эта статья подготовлена в рамках проведенного под руководством В.Парамонова в период 2007-2009 годов исследования по тематике «Российские нефтегазовые проекты в Центральной Азии». В каждой из пяти страновых информационно-аналитических статей и сопровождающих их пяти аналитико-прогнозных статей излагаются лишь краткие результаты исследования.


Институт стратегического анализа и прогноза (ИСАП), 06.11.2009


Читайте также на нашем сайте:

«Большая игра в Центральной Азии» Винсен де Китспоттер

«Шанхайская организация сотрудничества: модель образца 2008 года» Сергей Лузянин

«Центральная Азия - 2008: экономические амбиции или «исламский социализм»?» Сергей Лузянин

«Влияние нефтегазового комплекса на национальную экономическую безопасность России» Юрий Латов

«О стратегии экономического развития России» Сергей Глазьев


Опубликовано на портале 17/11/2009



Мнения авторов статей могут не совпадать с мнением редакции

[ Главная ] [ Карта портала ] [ Поиск ] [ Наши авторы ] [ Новости Центра ] [ Журнал ]
Все права защищены © "Перспективы", "Фонд исторической перспективы", авторы материалов, 2011, если не обозначено иное.
При частичной или полной перепечатке материалов ссылка на портал "Перспективы" обязательна.
Зарегистрировано в Роскомнадзоре.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации: Эл № №ФС77-61061 от 5 марта 2015 г.

Яндекс.Метрика